Слова

Произнесено в Киево-Софийском кафедральном соборе.

«О Христе Иисусе ...несть мужеский пол, ни женский, вси бо едино» (Гал.3:28).

В этих словах святого Апостола выражена та, неведомая древнему дохристианскому миру, истина, что все люди без различия пола, – как и других внешних неодинаковых человеческих состояний и положений, – равны пред Богом по нравственной своей природе, все одинаково призваны к вере и спасению во Христе, все равно приемлют благодатные средства Его и одинаково могут достигать совершенства христианского, святости и наследия Царства небесного. И эта истина оправдана, братие, бесчисленными примерами из истории христианского благочестия: в числе истинных последователей Христовых, достигших высоких степеней святости, во все времена были и жены, просиявшие во всех тех же добродетелях, какими заявили себя в разные времена мужи-подвижники христианского благочестия. Такова в особенности была ныне ублажаемая св. Церковию святая жена мироносица Равноапостольная Мария Магдалина. Кто в Церкви Христовой выше апостолов? А сия жена признана, как после и иные св. жены, равноапостольной. Подлинно, Апостольское слово: «несть мужеский пол, ни женский ...о Христе Иисусе» сбылось на святой Марии Магдалине еще прежде, чем было произнесено св. Апостолом.

Чем же стяжала св. Мария Магдалина высокое наименование равноапостольной? Ответ дает житие равноапостольной жены, рисующее нам высокие добродетели и великие подвиги и труды ее в благовестии Христовом. Дочь родителей – сириян «от гор Магдальских» (Чет. Мин. 22 июля) или из города Магдалы, Мария была исцелена Господом от ужасной болезни беснования (Мк.16:9; Лк.8:2)¹. Это великое благодеяние навсегда вселило в сердце ее пламенную любовь и непоколебимую преданность Господу, – любовь и преданность, уступавшие в силе, пламенности и постоянстве только любви Пресвятой Богоматери к Божественному Ее Сыну. По примеру Пресвятой Девы, Мария Магдалина с сонмом других благочестивых жен и во главе их посвятила себя Господу. Чистая, беззаветная любовь к Божественному Учителю влекла благочестивых жен за Ним всюду в Его путешествии с проповедью Евангелия (Мк.15:40–41; Лк.8:2–3). Не выступая сами на поприще какой-либо общественной деятельности, они свидетельствовали свою преданность и любовь Господу, нас ради обнищавшему (2Кор.8:9) и не имевшему, где главы подклонити (Лк.9:58), – трудами рук своих и имениями своими (Лк. 8:3). Здесь, в этом непосредственном движении чувства любви к Господу, коренилась вместе и глубочайшая сила убеждения в божественной истинности и спасительности учения Господа Спасителя. Это сказалось в нравственном участии св. Марии Магдалины в страданиях Его. Когда Господь шел положить душу Свою за спасение мира, она с другими неутешными женами (Лк.23:27) следовала за Ним на Голгофу, и там сначала издалека с трепетом взирала на распятие Господа (Мк.15:40), а затем, по неудержимому влечению любви, забыв всякий страх, приблизилась к самому кресту Христову вместе с Богоматерью и другими женами (Ин.19:25), и здесь своею нежной сострадательностью облегчала скорбь Богоматери, а силою горячей веры и пламенной любви удостоилась сострадать Самому Господу и принять в свое сердце Его последний вздох. Поистине любовь Марии Магдалины к Господу была крепка, как смерть (Песн.8:6) или даже крепче самой смерти, поскольку смерть Господа нимало не ослабила, не охладила ее пламенной любви к Господу. В те страшные часы, когда все оставили Господа (Мф.26:56; Лк.23:48), когда и Сама Матерь Божия, изнемогшая от невыразимых душевных страданий, удалилась от креста Божественного Сына Своего с Его возлюбленным учеником (Ин.19:27), Мария с немногими другими женами оставалась при возлюбленном Учителе. Они сидели против гроба (Мф.27:61), наблюдая, как Иосиф с Никодимом погребали тело Господа (Мк.15:47). Пламень любви к Божественному Мертвецу пылал в сердцах их, и, заметив, что Иосиф и Никодим в поспешности лишь покрыли тело пеленами и обсыпали благовониями, но не помазали его ароматами (Ин.19:39–40), как то делалось при иудейских погребениях, они твердо решили восполнить это опущение и воздать последний долг возлюбленному Учителю. И действительно, проведя субботу в покое по иудейскому обычаю (Лк.23:56), Мария Магдалина в глубокое утро следующего дня с немногими подругами спешит с ароматами ко гробу Спасителя (Мф.28:1; Ин.20:1; Мк.16:1–2). Ни мрак ночи, ни уединенное положение гроба Господня близ страшной Голгофы, ни страх иудейский – ничто не могло удержать благочестивых жен от выполнения долга любви: они спешат ко гробу с одной мыслию скорее помазать ароматами тело Господа. Когда затем они нашли камень гроба отваленным, и Мария Магдалина возвестила об этом апостолам Петру и Иоанну, а они побывали у гроба и в недоумении отошли от него и возвратились (Лк.24:11), Мария Магдалина одна стояла у гроба и горько плакала (Ин.20:11). За эту-то пламенную любовь, какой, по-видимому, не имели и самые близкие ученики Господа, Мария Магдалина удостоилась первой из всех последователей Господа, раньше самих апостолов (Мк.16:9), видеть Воскресшего и благовестить о Нем ученикам Его; лишь Богоматери, по преданию, Воскресший Господь явился еще прежде. Вместе с другими благочестивыми подругами своими и во главе всех их Мария Магдалина перешла в историю христианской Церкви с именем Мироносицы – именем, свидетельствующим о великом подвиге любви и усердия их к Господу. Явившись первой благовестницей воскресения Христова в тесном кругу апостолов, Мария Магдалина, затем, как свидетельствует предание (см. Чет. Мин. 22 июля), оставила дом, друзей и отечество и посвятила жизнь свою трудам благовестия. С проповедью о воскресении Христовом, с благоговестием евангельским, она обтекла многия страны, между прочим посетила Рим. Здесь она получила доступ в императорский дворец Тиверия, которому поднесла красное яйцо – символ возрождения человечества кровию и воскресением Христа, – с проповедью о воскресении Христовом и вообще искупительном деле Его. Из Рима прибыла в Ефес к Апостолу и Евангелисту Иоанну Богослову и здесь с Апостолом апостольски трудилась до самого честного своего преставления и была погребена при входе в ту пещеру, в которой после семь ефесских отроков почти три века почивали чудесным сном. Впоследствии, при греч. императоре Льве Мудром, мощи ее были перенесены в Константинополь и положены в обители праведного Лазаря, которого Господь воскресил из мертвых. Так Мария Магдалина при жизни столь ревностно проповедовавшая о воскресении Господнем, и по смерти как бы желала вещать о воскресении же, когда почивала в местах, особенно напоминающих и утверждающих истину воскресения.

Таковы были, братие, труды и подвиги св. Марии Магдалины. Подлинно они являют не женскую немощность, а великую силу духа христианского, свойственную лишь таким избранным натурам, каковы, например, были апостолы. И, конечно, не жены только, но и мужи в Церкви должны всегда подражать высоким добродетелям и подвигам Равноапостольной жены. Если св. Мария Магдалина в одержавшем ее недуге взыскала и обрела благодатной помощи у Врача душ и телес, то не должны ли и все мы в постигающих нас болезнях и скорбях искать первее всего исцеления и утешения у Господа? Если затем св. Мария в благодарение Господу за исцеление посвятила всю жизнь свою на служение Господу, в особенном смысле «хранила оправдания и законы» Христовы (тропарь св. Марии Магдалины), то не есть ли это долг и каждого из нас, получающих от Бога и «живот и дыхание и вся» (Деян.17:25)? Не обязывает ли и нас пример св. Марии сделать правилом жизни нашей – оправдания и законы Христовы – быть творцами дела, а не слышателями только (Иак.1:25)? Мария Магдалина служила Господу от трудов и имений своих; и общий всех наш долг служить Господу в лице Его меньших братий делами милости, которые Он благоволит вменять Себе (Мф.25:35–45). Мария Магдалина в годину страданий и смерти Господа как бы сострадала и сраспиналась Ему силою веры и любви – и для всякого, носящего имя христианина, мысль благоговейная о Христе распятом, перенесение духом к страждущему за мир Господу, есть и непременный долг и спасительная потребность (ср. 1Кор.2:2). То великое усердие, с каким Мария уготовила Господу и несла ко гробу Его ароматы, та настойчивость в искании тела Господа Иисуса, какую проявила она при гробе пока не узрела Воскресшего из гроба, напоминают всем христианам о долге всегдашнего искания Господа с ароматами благоговейной молитвы, умиления и добрых дел. А апостольская проповедь Равноапостольной жены о воскресшем Христе в течение всей ее жизни, по истине говорит нам об обязанности нашей жить не себе, но Умершему за нас и Воскресшему (2Кор.5:15), исповедуя Его всю жизнь свою словом и делом.

Но все эти подвиги и добродетели ублажаемой ныне св. Марии Магдалины потому особенно удивительны и вместе поучительны, что совершены они женою, которая по своей природе есть «сосуд немощнейший» (1Пет.3:7) в сравнении с мужем. Известный отечественный проповедник и Учитель Церкви говорит: «Когда видите высокую и сильную доблесть в лице мужа, вы не столько удивлены, сколько удовлетворены, найдя вполне то, чего можно было ожидать и требовать от сей природы. Но когда такую же доблесть встречаете в немощном естестве жены, ваше ожидание превышено, и вы не только довольны, но и удивлены. Например, смотря на Иакова, который, чтобы утишить несправедливую вражду брата, добровольно осуждает себя на изгнание из родительскаго дома, и, не взяв с собою ничего из наследства богатого отца, с одним странническим посохом идет в отдаленную страну, без сомнения, с чувством удовольствия скажете вы: это великодушно, это достойно сына Исаакова, внука Авраамова. Но когда посмотрите на Руфь, которая, по любви к свекрови, беспомощной иноплеменнице, и по уважению к ее добродетели и благочестию решается оставить свое родство и отечество и, будучи самою Ноемминью удерживаема от сего трудного и, по-видимому, безнадежного подвига, не колеблется и говорит Ноеммини: «идеже идеши ты, и аз пойду, и идеже водворишися ты, водворюся и аз, людие твои – людие мои, и Бог твой – Бог мой» (Руф.1:16), при виде сей мужеской в жене крепости духа, сего восторга добродетели, вы не только довольны, но и удивлены и тронуты»². Удивление это, впрочем, препобеждается и разрешается тем апостольским изречением, с которого мы начали свое слово. "Во Христе, – говорит Апостол, – несть мужеский пол ни женский» (Гал.3:28): вседействующая благодать Божия во Христе равно изливается и на женскую душу, как и на мужскую, а потому и все блага царства Христова доступны столь же и жене, как мужу: жена – Мария Магдалина св. Церковью почтена и почитается наравне с мужами – апостолами. Однако звание христианское и благодать Божия не подавляют и не уничтожают и природных свойств женской души и природы в ее отличии от мужеской половины человеческого рода. Напротив, эти природные свойства женщины в христианстве лишь получают высшее благодатное освящение и, в свою очередь, служат к более полному воплощению христианства в жизни человечества.

Читая Евангельскую историю, мы не можем не заметить, что жены самых неодинаковых общественных положений оказывались, как бы преимущественно пред мужами, восприимчивыми к благодатному воздействию на них личности Божественного Учителя и Его учения. Нигде в Евангелии не говорится о каком-либо проявлении злобы и вражды к Господу со стороны жены. Напротив, жена всюду пытается, где только может, умягчить тернистый путь Господа, особенно в последние дни Его земной жизни. Не только те избранницы, во главе которых стояла св. Мария Магдалина, являли нежную, трогательную любовь к Господу, но подобное творили и жены, не принадлежавшие к их кругу: жена Пилата делает трогательное, хотя и не достигшее цели, усилие спасти жизнь Величайшего Праведника (Мф.27:19); целый сонм иерусалимских жен плачут и рыдают о Спасителе, ведомом на распятие (Лк.23:27). И нужно ли говорить, что здесь вместе с природной сострадательностью сказывалась и глубокая восприимчивость к спасительному учению Господа? О жене Пилата предание свидетельствует, что она вскоре сделалась христианской (с именем Прокула). Вспомним еще о жене Хананеянке, веру которой назвал великою Сам Господь (Мф.15:28), и о жене грешнице, многие грехи которой простил Он за то, что она возлюбила много (Лк.7:47). Своим послушанием гласу Господа, своей любовью и преданностью Ему жены, упомянутые в Евангелии, как бы стремятся загладить грех непослушания и нелюбви к Богу со стороны Праматери Евы и предваряют мужей в усвоении учения евангельского и жизни во Христе. Воодушевленные силою веры и самоотверженной любви, они чувством предваряют и углубляют то, что затем разрабатывается просвещенной мыслью и учением апостолов. Будучи по природе существом более страдательным, чем деятельным, женщина обладает душою особенно нежной, чувствующей, впечатлительной ко всякому новому влиянию, особенно же к божественному веянию благодати. А так как дело веры и благочестия коренится в сердце и питается сердечной теплотой благоговения и молитвы, то в совершении святых подвигов веры и благочестия жена нередко идет и должна идти впереди мужа. Если в Евангелии первыми провозвестницами и проповедницами воскресения Господа явились жены мироносицы, то в истории просвещения народов светом Евангелия особенное значение имели женщины, бывшие нередко первыми светочами и насадительницами св. веры в своем народе, например, у нас св. равноапостольная Ольга. Женское сердце способно дать жизнь и теплоту в той священной области веры, где мужской рассудок может порождать холод и мертвенность³.

Для святого подвига веры и благочестия у женщины есть особая, ей по преимуществу принадлежащая, область – область семьи. Семья христианская есть малая Церковь и первоначальная община, в которой полагаются начатки тех явлений, из которых затем слагается общественная жизнь во всем ее разнообразии. Выступая на общественную деятельность, каждый из нас приносит с собою черты и особенности духа, выработавшиеся в тишине родного крова. Душею же тесного домашнего крова, хранительницей святости семейного очага является и всегда должна оставаться женщина, в качестве ли матери, супруги, сестры или дочери. Женщина должна – силою присущей ей теплоты веры и чувства – созидать в своем доме такую атмосферу, при которой все бы здесь дышало благочестием, молитвою, теплой верою и любовью.

В этой малой Церкви нет святее обязанности, как воспитание детей по духу Христову, и эта святая обязанность с первых дней бытия дитяти вверяется Богом, Церковью и самой природой материнской любви. Церковь и общество всегда с самыми живыми надеждами и вместе тревожными опасениями взирают на семьи, как духовные питомники, приготовляющие для них будущих членов. И сколько знает история Церкви таких героев веры и благочестия, истинных исполинов духа, которые были обязаны большей частью своей духовной высоты и совершенства воспитанию в семье, более всего со стороны матери. С воспоминанием о св. Григории Богослове нераздельна мысль о воспитавшей его благочестивой матери Нонне, в житии св. Василия Великого вы непременно читаете о святых женах матери его Емилии и старшей сестре Макрине, столь много сделавших для воспитания будущего подвижника; память великого Иоанна Златоуста неотделима от мысли о матери его Анфусе, всем пожертвовавшей для воспитания сына. Церковь не имела бы в числе знаменитых учителей своих блаж. Августина, если бы Промысл не уготовал его обращение чрез увещания, молитвы и слезы матери его Моники.

Св. Мария Магдалина с др. евангельскими женами примером своим дают видеть и современной женщине также меру и способ участия и в более широкой области – жизни общественной. Как эти жены появлялись в обществе лишь в деле служения любви, так и для жен всех времен широкое и разумное участие в общественной благотворительности есть самая естественная форма участия в общественной жизни. Высокий пример Благочестивейшей Государыни Марии Феодоровны, под покровительством Которой находится столько благотворительных и просветительных учреждений, да ободрит и всех дщерей отечества нашего к посильному участию в святом деле любви и благотворительности, частной и общественной.

Некогда, в тяжкое время для ветхозаветного Израиля, пред наступлением вавилонскаго плена, пророк Божий, утешая народ Божий, изрек: «Господь сотворит на земле нечто новое: жена спасет мужа» (Иер.31:22).

Будем, братие, и мы молить Господа, чтобы в трудные времена, переживаемые нашим отечеством и нашей Церковью, Господь сотворил на спасение нового Израиля новое: пусть спасется наша жизнь, наше благо, наша вера не самонадеянной крепостью и мудростью мужа, но смирением, теплотою веры и любви жен благочестивых. Аминь.

(6 мая 1915 г.)

Произнесено в Киево-Софийском кафедральном соборе.

«Молю прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, за царя, и за всех, иже во власти суть, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте, сие бо добро и приятно пред Спасителем нашим Богом» (1Тим.2:1–3).

Выраженный в этих священных словах завет Апостольский христианам всех времен и народов, всегда близкий уму и сердцу царелюбивого и миролюбивого русского народа, с особенной силою и глубиной впечатления воспринимается всеми нами, братие, именно в переживаемую нами теперь тяжелую годину ниспосланного нам Богом испытания небывалой по размерам и жертвам войны, особенно же в настоящий день светлого всероссийского церковно-гражданского торжества – празднования рождения нашего Государя Императора. Вера русского народа в Богоучрежденность, необходимость и благотворность царской власти для всей его жизни воспитана в нем Словом Божиим и непогрешимой Учительницей веры и жизни – Св. Церковью. Для всего народа русского, воспитавшегося в началах веры Христовой под сенью Св. Церкви, выше всяких сомнений стоит долг подчинения власти, особенно Верховной власти, и долг молиться за нее. В самом деле, если Господь Спаситель наш повелевает воздавать «кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф.22:21), и святые Апостолы учат: «Бога бойтесь, царя чтите» (1Пет.2:17), «всякая душа да будет покорна высшим властям» (Рим.13:1) и просят совершать молитвы «за царей и за всех начальствующих» (1Тим.2:2) – предписывают исполнять эти обязанности даже в отношении царей и властей языческих, то тем непреложнее долг нашего всеобщего подчинения Верховной власти, Богопоставленной и освященной Богом и Церковью, – власти наших Благочестивейших Государей. Св. Иоанн Златоуст на слова Апостола: «всяка душа властем предержащим да повинуется», замечает: «Подчинение власти не подрывает благочестия. Апостол здесь разумеет не простое подчинение, но повиновение. Первое основание такого установления, удовлетворяющее разуму верных, состоит в том, что власти учреждены от Бога. «Несть бо власть, аще не от Бога...» Должно быть начальствование, и одни должны управлять, а другие быть управляемы, а не просто по своей воле жил бы каждый, и люди подобно волнам носились бы туда и сюда. Это я называю делом Божией премудрости... Так как равенство доводит до ссор, то Бог установил многие виды начальства и подчиненности... И удивляться ли такому установлению между людьми, когда то же самое Бог устроил и в теле нашем? Ибо Он так устроил, что не все члены имеют равное достоинство, но один ниже, другой важнее, и одни управляют, другие состоят под управлением... Напротив, безначалие везде есть зло, и производит замешательство» (Беседа 21 на посл. к Римл.).

Но Слово Божие и Св. Церковь требуют от нас братие, не только подчинения и повиновения власти, но и молитвы за нее – «да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». И наш православно-русский народ, восприняв под руководством церкви Апостольскую заповедь не одним лишь умом и рассудком, а и всем сердцем, всей душою своею, всегда молится о власти и особенно о власти Царской. Начиная с восшествия Государя на престол и Его Священного Коронования, всякое событие в жизни Царя и Его царствующего дома сопутствуется всенародной молитвой; молитва за Царя есть постоянная составная часть и нашего вседневного Богослужения общественного и частной ежедневной молитвы всех подданных Государя. Молитвенное общение Царя и народа непрерывно осуществляется во всех пределах нашего необъятного государства. И самой первою, – самой искренней целью этого молитвенного подвига с обеих сторон является Апостольское благожелание – «да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Миролюбие русского народа известно всему миру; о нем свидетельствует, помимо всего прочего, почти исключительно мирный ход образования и развития отечества нашего до степени современного объема и могущества. Последней целью нашего народа всегда являлось благоугождение Богу, жизнь во Христе и посильная святость, о чем немолчно гласит исконное наименование страны нашей «Святая Русь». А наши благочестивейшие Государи всегда являлись самыми первыми выразителями стремлений народа к мирному преуспеянию и нравственному совершенствованию, направляя все производительные силы страны к употреблению во благо ее и употребляя все усилия к охранению мира и в международных отношениях нашего государства. Припомним великодушный, истинно христианский почин нашего благополучно царствующего Монарха к ограничению непомерных вооружений и к водворению мира между народами (1898 г.).

Рядом с непрестанной молитвой о царе в нашем народе живет, братие, безграничное доверие к Царю и ко всем Его начинаниям и повелениям на благо нашей великой Родины. И может ли быть иначе в народе, воспринявшем и усвоившем самые чистые и возвышенные библейские понятия о власти Царской? Ведь по нашему церковно-народному воззрению, имеющему твердую опору в Библии, Царь – Помазанник Божий, Который со времени Священного Миропомазания своего делается нарочитым орудием Промыслительной деятельности Божией о народе и стране, в то же время непрестанно находясь под особенным охранением и водительством Божиим.

Наш народ, согласно с Словом Божиим, твердо верит, что «сердце царево – в руце Божией: аможе аще восхощет обратити, тамо уклонит е» (Притч.21:1). Отсюда все благие и истинно-полезные начинания на духовно-нравственное и иное существенное преуспеяние народа нашего всегда исходили и исходят из недр христианского духа Благочестивейших Царей наших. Два года назад (1913 г.) вся Россия, при сочувственном отношении всего мира, светло и радостно праздновала трехсотлетие царствования Дома Романовых, и тогда-то, даже при самом беглом обзоре истории, открылось все величие и все многообразие деяний царственных представителей этого Дома на благо и преуспеяние России. О том же вещает также каждая страница и настоящего царствования. Все это скрепляет, усиливает и возвышает нравственное единение Царя с своим народом. И такое взаимообщение является силой, двигающей все народные силы на дружную, согласованную работу на пользу и благо единой, неделимой России. В народе, дух и сердце которого бодрит и поднимает любовь и внимание Царя, сознание обязанности возвышается до ревности, всегда готовой не только на труды, требуемые долгом и простой исполнительностью, но и на подвиги и жертвы для блага и славы отечества.

Ныне, по попущению Божию, настала для отечества нашего година тяжкого испытания. Вопреки миролюбивым намерениям и стремлениям нашего Государя и нашего народа, враги наши, ненавидящие мир и презирающие правду, восстали на нас «во еже погубити нас и разорити святыни наша». В лице современных тевтонов будто воскресли славные своей непомерной гордостью, властолюбием и жестокостью завоеватели древнего мира – цари и народы Ассирии и Халдеи, бессмертными чертами изображаемые и бичуемые в писаниях святых пророков. В словах гордой Ассирийской столицы, Ниневии: «я – и нет иного, кроме меня» (Соф.2:15), кто не усмотрит предызображения теперешнего вожделения врагов наших «Германия выше всего»? Или вот – пророческое изображение более поздней мировой завоевательницы – Халдеи: «весь он идет для грабежа... и над царями он издевается, и князья служат ему посмешищем... Тогда надмевается дух его, и он ходит и буйствует; сила его – бог его» (Авв.1:9–11). Не видим ли мы здесь точного изображения всего направления, всех приемов и способов ведения войны врагами нашими? Подробно говорить о всех приемах, роднящих наших врагов с гуннами и подобными варварами, не уместно на сем священном месте.

Что же противопоставила алчности, властолюбию, жестокости и силе врагов наша, смиренная в самом могуществе своем, матушка Россия? Противопоставила, прежде всего, великую силу единения всех и всего за веру, Царя и отечество. Единение всего народа (без различия племенных, вероисповедных, классовых и др. особенностей отдельных частей населения) при самом начале войны и во все последующее время проявилось в неописуемых размерах и в формах весьма красноречивых и трогательных. В народе забыты все домашние споры, все племенные, партийные, личные и иные разногласия, и все части населения равно одушевлены общим горячим желанием послужить Царю и отечеству в пору испытаний военного времени. Обнаружились и постоянно осуществляются самые тесные, близкие, родственные отношения между народом и нашей доблестной армией, и между тем и другой установилось живейшее взаимообщение; тысячи неразрывных связей соединяют население страны с ее доблестными защитниками. И народ и армия черпают высокое одушевление и нравственное подкрепление на подвиги служения отечеству в живом общении с Венценосным Вождем его Государем, подъемлющим постоянные труды посещения разных областей страны и действующей армии. И невыразимо могущественно действие на народ и на воинов наших Царского слова и Царского примера.

Затем, по манию Царя, с началом войны водворилась в необъятной стране нашей благодетельная трезвость, столь необходимая и для военных успехов и для всяческого преуспеяния нашего народа.

Наконец, наивысшей силой, вдохновляющей наш народ и нашу доблестную армию на подвиги самоотвержения и мужества, всегда и теперь остается крепкая вера в Вышнюю помощь. И ныне, подобно благочестивым предкам нашим, мы каждодневно исповедуем и молимся Сильному в бранех: «Не на лук наш уповаем, ни оружие наше спасет нас, Господи, но Твоея всемогущия помощи просим, и на Твою силу дерзающе, на враги наши ополчаемся, и имя Твое верно призываем...» (Молебн. пение против супостат.). Да будут же услышаны Владыкою судеб мира и народов эти напряженные и горячие мольбы народа смиренного и мирного, обнажившего меч единственно под давлением необходимости и восставшего на нападающих врагов «с железом в руках и с крестом в сердце» (Высочайший манифест при начале войны Герм.)! Не заходит солнце в необъятных владениях нашего Царя, – не престает ни днем, ни ночью и церковно-народная молитва об успехе русского оружия в его борьбе за правое дело. «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» (Лк.18:7). Пусть крепнет в нашей дорогой родине спаянность во едино тело всего населения с единою Державною Главою – Царем нашим, и да исполнятся в полной мере слова нашего Государя, сказанные Им в исконно-русском и ныне вновь возвращаемом России г. Львове: «Да будет единая, могучая, неделимая Русь!»

«Господи, спаси Царя, и услыши ны, в оньже аще день призовем Тя!» (Пс.19:10).

Произнесено в церкви Киево-Братского монастыря 15 апреля 1906 г.

«Сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе: Иже во образе Божии сый... смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя» (Флп.2:5–6, 8).

У святейшего и достопокланяемого гроба Спасителя нашего все мы, братие, невольно исполняемся возвышенных мыслей о недомыслимом величии Крестной Жертвы, проникаемся чувствами глубокого благоговения и благодарения пред величием, святостью и неизреченной благостью, нас ради ныне плотию распятого и умершего, Господа, переживаем неизъяснимое и сладостное настроение умиления необъятной любовью Божией; наконец, испытываем благодатный подъем духовных сил наших, чувствуя себя готовыми и сильными принять спасительные для нас решения в деле духовного обновления нашего. Такова неизъяснимая сила впечатления на всех нас страданий и смерти Господа! Образ страданий и смерти нашего Спасителя, ныне нам предлежащий, заключает в себе некоторую божественную тайну обаяния, – тайну, которая привлекает души самые суетные, трогает сердца самые жестокие; тайну, которая по истине является одним из разительных свидетельств божественной истины нашей веры. Если смерть и обыкновенного человека всегда производит на нас особенное впечатление, полное таинственности и ужаса вместе с предощущением иной, неведомой жизни по ту сторону гроба, то здесь, у живоносного гроба Спасителя нашего, пред мысленным взором нашим сретаются время и вечность, смерть и вечная жизнь, преисподняя и небо, ад и рай: все это не сильно ли потрясти и окаменелые сердца, как потрясена была вся природа при страданиях и смерти Господа (Мф.32:45, 51–53; Мк.15:33, 38; Лк.23:44–45), как весь народ, видя происходившее, возвращался (с Голгофы), бия себя в грудь (Лк.23:48)?

Но, братие, священные впечатления нынешнего великого дня не должны быть одним лишь мимолетным движением нашей чувствительности; нет! они должны глубоко напечатлеться в душе нашей, должны быть навсегда неразлучны со всем течением нашей жизни. Этому поучает нас св. апостол Павел словами: «сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе» («в вас должны быть те же чувствования, какие во Христе Иисусе»), «Иже... смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя...» (Флп.2:5, 8) и другими словами с указанием на собственный пример апостола: «не судих ведети что в вас, точию Иисуса Христа, и сего распята» (1Кор.2:2). Этому же наставляет нас св. Церковь, непогрешимая учительница истины, верная руководительница и воспитательница чад своих к вечности: она не только в богослужениях настоящей страстной седьмицы с великой мудростью начертала весь образ страданий и смерти Господа, но и чрез весь год в своих богослужебных чинах и последованиях приводит нам на память спасительную страсть и смерть Спасителя нашего.

Какие же, братие, пути и средства ведут к тому живому и непрестанному памятованию спасительной смерти Господа, какое в высокой степени имел, например, апостол Христов, носивший на теле своем язвы Господа (Гал.6:17), и не желавший знать иной похвалы, кроме похвалы крестом Христовым (Гал.6:14)?

Первый путь к начертанию на скрижалях сердца нашего Спасителя есть живое и искреннее, усердное и разумное участие в богослужении св. Церкви. Если Церковь Христова есть живое духовное тело Господа, то богослужение церковное есть воистину нешвейный хитон Спасителя нашего, сотканный любовью и усердием душ благоговейных и принятый Церковью в свое достояние. Можно сказать, ни одна служба церковная, ни одно последование, ни одно молитвословие не лишены спасительного воспоминания смерти Господа; все таинства церковные совершаются крестным знамением и, следовательно, воочию напоминают нам о крестной смерти Христовой, а важнейшее из таинств и главнейшая из служб церковных – божественная литургия, есть не просто воспоминание, а вместе и воспроизведение искупительной жертвы Господа. Крестное же знамение, истово, сознательно и благоговейно совершаемое верующими где бы ни было, является вообще выразительным и постоянным напоминанием о совершившемся на кресте спасении нашем.

Другое средство к углублению Христа распята в сердце нашем есть благоговейное чтение слова Божия, преимущественно Евангелия. Если в богослужении и молитве душа наша беседует с Богом и Спасителем, то в Евангелии, в слове Божием вообще, Христос Спаситель живо и действенно вещает душе нашей, производя в ней многоразличные спасительные действия благодати. По св. Иоанну Златоусту, «чтение Писаний укрепляет ум, очищает совесть, подавляет нечистые страсти, насаждает добродетель, возвышает разум, не попускает теряться в неожиданных обстоятельствах... переселяет на самое небо, освобождает душу от уз тела, доставляет душе слушателей все, что только можно сказать доброго»⁴. Этим созидается то духовное «просвещение», о котором некоторые верующие народолюбцы наши говорили, как об особенном достоянии православного народа нашего, но которого, к прискорбию, далеко еще нет в многомиллионной массе народа нашего, в большинстве чуждого грамотности. «Христе, Свете Истинный, просвещаяй всякаго человека, грядущаго в мир, да знаменается на нас свет лица Твоего!»

Средством вселить Христа в сердца наши, средством общедоступным, возможным во всякое время и на всяком месте, является для нас, братие, также благоговейное и сосредоточенное размышление о крестной смерти Господа. Здесь имеют и должны иметь приложение все силы и способности души нашей: воображение, память, внимание, ум, воля, сердце, – все они могут содействовать, каждая в своем роде, укорененению в сердце нашем Сладчайшего имени Иисусова. Св. Игнатий Антиохийский именуется Богоносцем – за то, что всю жизнь носил в сердце своем Христа Бога, и, по преданию, даже на плотяном, вещественном сердце его отпечатлелось имя Господа Иисуса Христа. И мы все, братие, крестом Христовым призываемся быть подобными богоносцами. Св. Ефрем Сирин, великий проповедник и образец покаяния, наставляет: «При размышлении о страдании Господа пусть непрестанно текут у тебя слезы, ибо сии слезы сладостны, и душа просвещается, когда усердно занимает себя страданиями Христовыми. Благодари Господа за все, что Он претерпел для тебя, и ежедневно плачь, дабы слезы твои обратились тебе в славу, в день Его пришествия, пред страшным оным судилищем»⁵...

Молитва, чтение слова Божия и благоговейное размышление о Христе распятом неизбежно приведут нас, братие, к живому сознанию той истины, что Жертва Голгофская требует жертвы на алтаре сердца нашего, что наша порочная и немощная природа духовно-телесная должна быть распята подобно Господу Иисусу Христу. Отсюда самоотречение, самоограничение, духовно-телесное воздержание в разных их видах и проявлениях суть неизбежный и прямой путь к тому, чтобы иметь «те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп.2:5).

Но по истине венцом и завершением всех путей к Господу, нас ради распятому, служит, братие, наше благотворение меньшим братиям Христа – бедствующим ближним нашим. Все земное служение Господа до самой крестной смерти было необъятным в своей глубине и силе «благотворением» человечеству: «Он ходил, благотворя и исцеляя всех» (Деян.10:38; сн. Лк.4:18). И мы знаем, веруем и исповедаем, что Христос Спаситель все доброе, делаемое нами во имя Его меньшим братиям Его и нашим, усвояет Себе Самому; что одной рукой Он принимает даяние любвеобильного сердца, а другой благословляет доброхотного дателя, и что на страшном суде Своем Он потребует от нас первее всего дел милости и благотворения нуждающимся ближним нашим (Мф.25:35–45).

Не слишком ли, однако, известны и стары эти пути и средства? Да, но наша немощность и порочность слишком склонны презирать и ни во что вменять эти святые истины. А переживаемое нами тяжкое время, время не только внешних бедствий отечества нашего, но и внутреннего брожения умов, особенно нуждается в усиленном, благовременном и безвременном, напоминании чадам церковным их непременного долга быть распятыми со Христом для мира (Гал.5:24, 6:14). Иначе, в охватившем нас искании лучших порядков жизни будет великая опасность – за внешним и относительным упустить внутреннее и самоценное – личное духовное преуспеяние каждого во Христе. Христос Спаситель наш, Сам искушенный по всяческим (Евр.2:18, 4:15), да поможет нам искушаемым!

Да напечатлеется, братие, неизгладимыми чертами в сердцах наших святейший образ Господа, «как бы у нас распятого» (Гал.3:1) за нас! Лобызая ныне пречистые и живоносные язвы Господа, запечатлеем свою верность Ему и почерпнем силы следовать по крестному пути Его! Покланяемся страстям Твоим, Христе; покажи нам и славное воскресение Твое! Аминь.

Произнесено 6 января 1915 года в Великой церкви Киево-Братского монастыря.

«Бе свет истинный, иже просвещает всякаго человека грядущаго в мир... и свет во тме светится, и тма его не объят» (Ин.1:9, 5).

Преславное событие крещения Господа Иисуса Христа от Иоанна Предтечи в водах Иорданских, ныне светло празднуемое всей Церковью Христовой, было не только началом открытого служения нашего Господа делу спасения человеческого рода, но и откровением миру и человечеству величайшей, недомыслимой тайны Боговедения – тайны Троичности Божества. «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи, – поет Св. Церковь в тропаре нынешнего праздника, – Троическое явися поклонение: Родителев бо глас свидетельствоваше Тебе, возлюбленнаго Тя Сына именуя; и Дух в виде голубине, извествоваше словесе утверждение». Или еще: «Троицы явление во Иордане бысть, самое бо Пребожественное естество, Отец возгласи: Сей Крещаемый, Сын возлюбленный Мой; Дух же прииде к Подобному...» (8-я песнь 1-го канона, тропарь 3-й). Так ныне, по разумению Церкви, открылась миру возвышеннейшая тайна истинного Боговедения, тайна Пресвятыя Троицы, и открылась не в словесном только сообщении этой тайны, чрез пророка или апостола, а в самом явлении Лиц Пресвятой Троицы при крещении Господа во Иордане. Отсюда столь обычное наименование нынешнего праздника – Богоявление: хотя уже с явлением Бога во плоти, со времени Рождества Христова по воле Бога Отца и по наитию Святого Духа, тайна Троичности в Боге проявилась в мире со всей несомненностью, но только в крещении Господа и в засвидетельствовании Его Божеского достоинства Богом Отцем и Святым Духом эта тайна явлена всему миру, записанная на священных страницах Евангелия и сделавшаяся отселе важнейшим членом вероучения Церкви Христовой. И эта тайна, оставаясь непостижимой, является однако светоносной и просвещающей основой всего христианского миросозерцания, а самое событие крещения Господа, по своему глубоко возрождающему и просвещающему действию на человеческий род, есть и всегда будет началом и источником истинного христианского просвещения. Вот почему столь присуще нынешнему празднику и наименование – Просвещение. «Явился еси днесь вселенней – взывает ныне Св. Церковь ко Христу, крестившемуся нас ради, – и свет Твой, Господи, знаменася на нас, в разуме поющих Ти: пришел еси и явился еси, Свет неприступный» (Кондак Праздн.) Потому-то Св. Григорий Богослов именует праздник Крещения Господня «Святым и пресветлым днем Светов»⁶, а в наших Богослужебных книгах название «Просвещение» чаще всего прилагается к празднику Крещения Господня или Богоявления. И это тем более понятно, что с мыслью и воспоминанием о Крещении Господнем для Церковного сознания и для каждаго христианина неразрывно соединяется мысль о нашем собственном крещении, этом духовном рождении человека от воды и Духа, этом духовном облечении человека во Христа, этом истинном просвещении человека дотоле темного. "Елицы бо, – говорит Св. Апостол, – во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал.3:27). «Окрещенный Божественным крещением, – говорит преподобный Симеон Новый Богослов, – называется «просвещенным», а того, кто уверовал во Христа Господа и в таинство воплощенного домостроительства Его, но еще бывает в чине оглашенных, ученики и учители Евангелия называют непросвещенным, – и творят о нем общие молитвы, прося Господа огласить его словом истины и открыть ему Евангелие правды... верным собственно называется уже тот, кому вверяется Божественная благодать, и кто приемлет ее; соделывается же он верным, когда бывает просвещен, – а просвещен бывает, когда приемлет Божественное крещение»⁷.

Так светел и светоносен, братие, великий праздник Крещения Господня, Богоявления или Просвещения. Здесь в одном цельном воспоминании неразрывно соединены и очищение всего падшего человечества и возрождение каждой отдельной христианской души. Подлинно ныне, братие, в особенном смысле «явися благодать Божия спасительная всем человеком» (Тит.2:11), как говорит Св. Апостол и как поет ныне Св. Церковь (Причастен праздн.).

Но, братие, имея бесценное блаженство слышать ныне вожделенный глас Господень, призывающий всех верных «приимать Духа премудрости, Духа разума, Духа страха Божия, явльшагося Христа» (тропарь 1-й «последования великаго освящения святых Богоявлений»), не забудем того прежде всего, что эта освящающая и возрождающая нас благодать Божия есть именно благодать, туне нам подаваемая Пресвятой Троицей ради искупительного подвига нашего Спасителя, ныне нас ради плотию крестившегося от Предтечи Иоанна, а затем, что принятие этой благодати обязывает нас, «да отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем в нынешнем веце, ждуще блаженнаго упования и явления славы великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» (Тит.2:12–13). Только под этими условиями мы можем достойно прославлять «Просветителя нашего, просвещающаго всякаго человека» (стихира 1-я на «Господи воззвах»).

Без сомнения, явление Господа на Иордане и крещение Его в водах сей реки есть действительная грань между Ветхим и Новым Заветами: по ту сторону этой грани – закон и пророки, сени и гадания, по сю же сторону – исполнение проречений закона и пророков, благодать и истина во Христе и чрез Христа. Но мы должны знать, что Христос Спаситель наш есть Предвечное Слово Божие, Совечный Богу Отцу и Святому Духу Сын Божий, всегда действовавший на спасение человечества и в дохристианском мире. «Иисус Христос вчера и днесь Тойже, и во веки» (Евр.13:8). Посему все ветхозаветные праведники жили верою в грядущего Христа и действовали свято и праведно по этой вере (Евр.11:33–39). Учитель и историк Церкви Евсевий Кесарийский говорит: «все, от самого начала человеческого рода прославившиеся праведной и благочестивой жизнью, как во времена великого слуги Божия Моисея, и еще прежде него Авраам и его дети, так и последующие праведники и пророки, созерцая сие Слово чистыми, умственными очами, познали Его и воздавали Ему поклонение, каковое прилично Сыну Божию. Сам же Он, никогда не ослабевающий ревнитель почитания Отца, становился учителем, чтобы сообщить всем людям познание о Нем»⁸. Другой Св. Отец и Учитель Церкви, Св. Ириней Лионский, раскрывая ту же мысль, свидетельствует: «Христос пришел не ради тех только, которые во времена Тиверия Кесаря уверовали в Него, и Отец оказал Свое промышление не ради ныне только живущих людей, но для всех вообще людей, которые от начала в своем поколении по силе своей боялись и любили Бога и праведно и благочестиво вели себя в отношении к ближним и желали видеть Христа и слышать Его голос. Посему всех таковых Он во втором пришествии Своем прежде воздвигнет от сна, и как их, так и прочих, имеющих судиться, воскресит и поставит в Свое царство. Ибо «Один Бог, Который направлял патриархов сообразно с Своими распоряжениями и оправдает обрезанных по вере и необрезанных чрез веру» (Рим.3:30)"⁹. Учители Церкви, например, св. Иустин мученик и философ, учили даже, что и в древнем языческом мире все разумное, светлое и доброе совершалось лучшими язычниками «по причине семени Слова Божия, насажденного во всем роде человеческом»¹⁰; «все что когда либо сказано или открыто хорошего философами или законодателями, все это ими сделано соответственно мере нахождения ими и созерцания Слова, а так как они не знали всех свойств Слова, Которое есть Христос, то часто говорили даже противное самим себе»¹¹.

Такова, братие, всеобъемлющая, изначальная и вечная деятельность в мире Того, Кто Сам о Себе говорит: «Аз есмь свет миру: ходяй по Мне не имать ходити во тме, но имать свет животный» (Ин.8:12). Только о Нем, Просветителе нашем и всего человечества, говорит и Евангелист Иоанн Богослов: «в Том живот бе, и живот бе свет человеком: и свет во тме светится, и тма его не объят» (Ин.1:4–5). Конечно, блаженны мы, верующие во имя Его, что «от полноты Его все мы приняли и благодать на благодать» (Ин.1:16), блаженны, ибо, по слову Его, многие пророки, праведники и цари желали видеть и слышать то, что мы видим и слышим, но не видели и не слышали (Мф.13:16–17; Лк.10:23–24). Но мы при этом всегда должны помнить, что «благодатию есмы спасени чрез веру: и сие не от нас, Божий дар... да никтоже похвалится» (Еф.2:8–9), и что «имамы сокровище сие в скудельных сосудах, да премножество силы будет Божия, а не от нас» (2Кор.4:7). Научимся, братие, истинному христианскому смирению, глубоко и искренно сознавая и исповедуя пред Богом наше собственное ничтожество, – ибо «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Иак.4:6, ср. Притч.3:34), – и все доброе, когда-либо нами содеянное, усвояя содействию благодати Божией. Будем всегда помнить слово Господа Своим ученикам: «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин.15:5) и свидетельство великого Апостола языков о своих трудах вселенского благовестия: «паче всех их – Апостолов – потрудихся, не аз же, но благодать Божия, яже со мною» (1Кор.15:10). Только при смирении возможен путь восхождения в нравственной жизни от силы в силу (Лк.18:14, 14:11; Мф.23:12). Потому-то древние и позднейшие подвижники христианского благочестия именовали смирение азбукой добродетели. Потому и Св. Церковь чрез немного дней начнет приготовление чад своих к великому посту Св. Четыредесятницы притчей Господа о Мытаре и Фарисее (Лк.18:10–14). Итак, «взирающе на Христа, смиряющагося волею, даже и до рабия образа, под крепкую Его руку ныне смиримся, духом вземшеся, яко да крещаема Сего чистыми делы почтим» (Трипесн. на повечерии 2 янв., песнь 9-я, троп. 2-й).

Но смиряясь всегда и тем стяжевая благодать Просветителя нашего, мы, братие, должны вместе с тем стремиться к деятельному проникновению благодати во все способности и во все стороны нашего духовного существа: все оне, под действием благодати Божией, просвещаются и преобразуются, получая высшее и благороднейшее направление и освящение. О таком, преобразующем весь дух человека, действии благодати можно сказать словами нашего Спасителя: «Светильник телу есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если око будет худо, то и тело твое будет темно; итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма? Если же тело твое все светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебя сиянием» (Лк.11:34–36). Так, истинно просвещенным в христианском смысле может быть назван лишь человек, у которого и ум, и чувства, и воля, и совесть – все осенены светом благодати и устремлены к «единому на потребу» (Лк.10:42), к всецелому служению Богу, «да совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован» (2Тим.3:17). В самом исполнении закона Божия – в двух важнейших и основных его заповедях о любви к Богу и к ближним (Мф.22:37–40; Лк.10:27) – человек истинно и христиански просвещенный действует равномерно, согласно исполняя требования той и другой заповеди. Если «Бог свет есть, и тмы в Нем несть ни единыя» (1Ин.1:5), если и Христос Спаситель есть «Свет истинный, иже просвещает всякаго человека» (Ин.1:9), то и вся жизнь христианина, внутренняя и внешняя, созерцательная и деятельная, должна быть проникнута духовной, благодатной стихией света: этого требует самое общение наше с Богом во Христе. «Аще речем, яко общение имамы с Ним, и во тме ходим, лжем и не творим истины: аще же во свете ходим, якоже Сам (Той) есть во свете, общение имамы друг ко другу, и кровь Иисуса Христа Сына Его очищает нас от всякаго греха» (1Ин.1:6–7). Свет внутреннего озарения христиан должен отображаться и на всей внешней деятельности последователей Христа, по Его завету: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф.5:16).

Столь высокое призвание христиан, обязанных «возвещать совершенства Призвавшего их из тьмы в чудный Свой свет» (1Пет.2:9), – при наличности греховности и в христианах в их земном воинствовании, – необходимо требует целожизненного подвига очищения и преображения всей их духовно-телесной природы по образу и подобию Просветителя нашего Господа Иисуса Христа (Мф.11:11; Ин.13:15; 1Пет.2:21; Флп.2:5; Евр.12:2). И как бесконечен и безграничен этот Первообраз, так не может быть и предела для нравственного усовершенствования христиан в земной их жизни. Не может быть и речи о каких-либо сверхдолжных заслугах христиан пред Богом, коль скоро всем им сказано Господом нашим: «егда сотворите вся повеленная нам, глаголите, яко раби неключими есмы; яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк.17:10). На долю христианина выпадает лишь целожизненное стремление к совершенству, с восхождением от одной ступени его к следующей, по слову святого Апостола: «Братия, я не почитаю себя достигшим, а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышняго звания Божия во Христе Иисусе» (Флп.3:13–14). Следствием всего этого неразлучным спутником всего христианскаго поведения является благоговейный страх Божий, как заповедует Св. Апостол: «со страхом и трепетом свое спасение содевайте» (Флп.2:12).

Необходимым, наконец, признаком истинного христианского просвещения и совершенствования является, братие, непрестанное чаяние будущей блаженной, вечной жизни, о чем мы слышали ныне в апостольском чтении (Тит.2:13) и всегда читаем во всех апостольских писаниях (2Пет.3:12; 1Ин.3:; 1Кор.1:; Флп.3:30 и др.). Напротив, «если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1Кор.15:19). И всякое просвещение, не согретое и не одухотворенное чаянием будущей жизни, есть просвещение по существу нехристианское, хотя бы и именовалось христианским, не способное духовно преобразить и истинно просветить человеческую душу. Мишурный блеск такого ложного просвещения лишь на время может ослепить и очаровать поверхностного наблюдателя, но рано или поздно мнимое, по крайней мере, одностороннее просвещение (с развитием одного лишь ума и разссудка в человеке) будет обличено в своем ничтожестве. Истинное же христианское ведение, истинно-христианское просвещение всегда озаряется и оживотворяется блаженным упованием будущего явления Господа Спасителя во славе и вечного блаженства всех, оправданных и спасенных Им.

Таково, братие, и есть христианское просвещение по разумению Православно-кафолической Восточной Церкви. Ее главное отличие и неоцененное преимущество пред всеми христианскими обществами Запада заключается не в тех или иных обрядах, даже не столько в отдельных членах вероучения, а в общем и основном жизнепонимании, в воззрении на жизнь христианина, как на единый цельный подвиг благоговения, самоотречения и любви при непременном условии – освящающем действии благодати Божией (в таинствах и других священнодействиях) и постоянном чаянии блаженной вечности. Это жизнепонимание и всегда клало свою печать на всю жизнь православных народов, сообщая их жизни и истории особый отпечаток одухотворенности. Таково есть, братие, и наше отечественное просвещение, выросшее и окрепшее под сенью первой Учительницы нашего народа – Церкви Христовой. По разъяснению даже светских верующих писателей наших¹², самое понятие просвещения в его всеобъемлющем значении свойственно лишь русскому народу и русскому языку. Такая решительная разница в понимании просвещения, в свойствах и особенностях последнего, со всей силой и яркостью сказалась в последнее время – в вынужденном вооруженном столкновении нашей отчизны России с миром тевтонов, всегда представлявших свой народ и свою страну царством высшего просвещения и даже воплощением мирового Разума, но с самого начала войны и во все последующее время обнаруживших дохристианские жестокость и свирепость, варварство и нравственное одичание. Так, «глаголющеся быти мудри, объюродеша» (Рим.1:22)! Впрочем, «что бо ми и внешних судити?... внешних же Бог судит» (1Кор.5:12–13). Мы, братие, должны считать великим счастьем, что жизнь и просвещение нашего великого народа развились под благотворным руководством едино-спасающей Православно-кафолической Церкви. Будем всегда следовать учительному руководству Св. Церкви, и Свет Христов, выну обитающий в Св. Церкви, будет всегда озарять наши умныя очи, наше сердце, нашу совесть, нашу волю, весь наш дух!

Ныне, братие, святая обитель сия вместе с вселенским двунадесятым праздником Богоявления Господня празднует и свой храмовый праздник, и это совпадение много говорит уму и сердцу всех привычных богомольцев сего святого храма. Ровно триста лет назад (в 1615 году) благочестивые ревнители чистоты вселенской православной истины, образовавшие незадолго пред тем Богоявленское братство именно для защиты православия от напора католичества, основали сию святую обитель с первым и в то время единственным в России высшим училищем, после (в 1701 году) наименованным Академией. Просвещение в духе православно-христианской истины вселенской Церкви, очагом и рассадником которого в земле Русской, с тех давних пор в течение трех столетий до нашего времени, сделалось училище – Академия, неизменно оставалось жизненной задачей Академии, приютившейся под сенью сей святой обители. Никакие бури и бедствия, в разное время постигавшие обитель и школу, не отклонили их от выполнения своего священного служения единой истине Христовой: благодать Господа Иисуса Христа, Просветителя нашего и всего мира, выну осеняла виноград сей, егоже насади десница Божия, и реки Богословия истекали от сего священного источника и напояли многоразличные нивы Божии по лицу необъятной страны нашей Свято-Русской.

Будем же, братие, всегда, а более всего в нарочитый праздник Богоявления или Просвещения, с верою и упованием взывать к Богу и Спасителю нашему, единому Источнику жизни, просвещения и спасения нашего гласом псаломским: (Господи!) «упиются от тука дому Твоего, и потоком сладости Твоея напоиши я. Яко у Тебе источник живота, во свете Твоем узрим свет. Пробави милость Твою ведущим Тя...» (Пс.35:9–11), а вместе и гласом церковным: «Христе, Свете истинный, просвещаяй и освещаяй всякого человека, грядущего в мир! да знаменается на нас свет лица Твоего, да в нем узрим свет неприступный, и исправи стопы наши к деланию заповедей Твоих, молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех Твоих Святых. Аминь».