Письмо Августину
(среди писем Августина 225-е)^*

Господину блаженнейшему отцу, невыразимо дивному, несравненно чтимому, изрядному покровителю [нашему] Августину, Проспер.

1. Хотя я и не знаком тебе лично, но уже до некоторой степени, если ты помнишь, известен мыслями и словом, ведь я отправил тебе письма и получил [ответ] через святого брата моего диакона Леонтия: так что и ныне также дерзну я написать Твоему Блаженству, не только для того, чтобы поприветствовать, как было тогда, но и по побуждению веры, которой живет Церковь. Ибо поскольку неусыпное усердие твое постоянно печется о всех членах тела Христова и сражается силой истины против козней еретических учений, я подумал, что не нужно мне бояться оказаться отягощающим тебя или слишком назойливым, [вопрошая] о том, что имеет отношение к спасению многих, а значит, и к [заботам] твоего благочестия. Я посчитал, что скорее буду виновен, если не сообщу исключительному попечителю о вере того, что представляется мне крайне пагубным.

2. Итак, многие из рабов Христовых, живущих в городе Массилии¹, полагают, что в писаниях Твоего Святейшества, которые создал ты против еретиков-пелагиан, нечто противоречит мнению Отцов и церковному мнению, [а именно все то], что изложил ты там о призвании избранных по намерению Божию. И тогда как они довольно долгое время предпочитали обвинять свою тупость, а не отвергать непонятное, и некоторые из них решили попросить более ясною и открытою объяснения всего этого у Твоего Блаженства, вышло по усмотрению милосердия Божия, что когда у некоторых в Африке возникли схожие недоразумения, ты послал им книгу Об упреке и благодати, полную Божественного авторитета. Когда благодаря неожиданному стечению обстоятельств она стала доступна нашему вниманию, мы подумали, что все разногласия противников должны теперь успокоиться, поскольку ответ на все те вопросы, о которых следовало бы посоветоваться с Твоим Святейшеством, дан там столь полно и исчерпывающе, как будто бы ты специально занимался этим, чтобы успокоить происшедшее у нас возмущение. Но, рассматривая эту книгу Твоею Блаженства, те, кто и прежде следовали святому и апостольскому авторитету твоего учения, стати более сведущими и гораздо более обученными, тогда как те кому чинил препятствия мрак их убеждения, отошли [от чтения этой книги] еще более противящимися, чем были прежде. Столь упорное их несогласие вынуждает страшиться прежде всего за них самих, как бы не испортил столь чистых и опытных в занятии всякой добродетелью мужей дух пелагианского нечестия, а также [опасаться и того], чтобы некие простецы, у которых велико уважение к этим людям из-за уверенности в [их] честности, не подумали, что слышанные ими утверждения тех, чьему авторитету они без всякого суда следуют, вполне безопасны для них.

3. А их определение [веры] и утверждение таково: [они говорят], что хотя всякий человек согрешил, когда согрешил Адам, и никто не спасается возрождением по своим делам, но [бывает это] по благодати Божией, однако всем людям без всякого исключения предложено умилостивление, состоящее в Таинстве Крови Христовой, так что все, кто пожелают приступить к вере и крещению, могут быть спасены. А кто уверует и кто останется в вере, которой поможет благодать, это Бог предузнал прежде сложения мира и предопределил в Свое Царство тех. в отношении кого предвидел, что они, будучи призваны даром, станут достойны избрания и с доброй кончиной отойдут из этой жизни. И потому Божественные установления побуждают всякого человека к вере и к добродетели, чтобы никто не отчаивался в приобретении вечной жизни, поскольку воздаяние предуготовляется добровольным посвящением себя [Богу]. А [что касается учения] о том намерении призвания Божия, по которому, как говорят, произведено было еще прежде начала мира или же при создании человеческого рода разделение между подлежащими избранию и [подлежащими] отвержению, так что в зависимости от того, как было угодно Творцу, одни были созданы сосудами для почести, а другие – сосудами для поругания, – то [это учение] и у падших отнимает заботу о восставлении, и святым дает повод для небрежения. Ведь и у тех, и у других труд был бы излишним, если бы отвергнутый никаким старанием не мог войти [в Царство Божие], а избранный не из-за какого небрежения не мог бы стать изгнанным из него, поскольку как бы они ни действовали, с ними не могло бы случиться ничего кроме того, чему определил [совершиться] Бог. При такой недостоверной надежде не может быть постоянного течения [благочестивой жизни], поскольку если верно избрание предопределенного, то тщетно усилие стремящегося. [Они говорят далее], что если установление Божие предшествует человеческим волениям, то устраняется всякое усердие, удаляются добродетели, и под этим именем предопределения вводится некая неизбежная необходимость судьбы (fatalem quamdam necessitatem), или же приходится говорить, что Господь Творец противоположных [друг другу] природ, если никто не может быть иным, чем он был создан. И чтобы мне объяснить короче и полнее их взгляды, то вот. все, что Твое Святейшество противопоставило себе в этой книге² со стороны возражающих, все, что высказано было по этому вопросу в книгах против Юлиана³ от лица его самого и что ты могуче победил, – все это упорно провозглашается этими святыми [мужами]. И когда мы привели в возражение им писания Твоего Блаженства, богатые обширными и бесчисленными свидетельствами Божественного Писания, и в соответствии с формой твоего рассуждения прибавили и сами кое-что в качестве вывода, они защитили свое упорное мнение древностью и заявили, что те места из Послания апостола Павла Римлянам, которые приводятся для указания на Божественную благодать, предшествующую заслугам избранных, никогда никем из церковных [писателей] не понимались так, как объясняются ныне [тобой]. И когда мы потребовали, чтобы сами они объяснили их в каком угодно смысле, они заявили, что не нашли никакого удовлетворительного [смысла] и решили молчать о тех вещах, высоты которых никому не достичь. И наконец, все их упрямство достигло того, что решили они, будто наша вера может мешать назиданию слушающих, и потому даже если она истинна, говорить о ней не следует, поскольку опасно передавать то, что не удобно для восприятия, и без всякой опасности можно умолчать о том, что невозможно уразуметь.

4. А некоторые из них настолько не чуждаются пелаги-анских тропинок, что когда вынуждают их к исповеданию той благодати Христовой, которая предшествует любым человеческим заслугам, – ведь если бы она воздавалась за заслуги, напрасно именовалась бы благодатью, – то хотят они, чтобы эта [благодать] относилась к [изначальному] устроению (conditionem) всякого человека, в котором поставляет его, ничего не заслужившего прежде, поскольку не существовавшего, благодать Создателя, делая его разумным н обладающим свободным решением, чтобы посредством различения добра и зла он мог направлять свою волю к познанию Бога и к покорности Его заповедям, и тем самым достиг бы той благодати, которой возрождаемся мы во Христе, то есть [достиг бы ее] при помощи своей естественной способности, – прося, ища, стуча⁴. И потому человек получает, потому находит, потому входит, что, хорошо пользуясь благом природы, он благодаря помощи изначальной благодати (initialis gratiae) удостоился достигнуть этой спасающей благодати salvantem gratiam). А намерение призывающей благодати (vocantis gratiae) они вообще ограничивают лишь тем, что Бог установил никого не допускать в Свое Царство иначе, как через таинство возрождения, и к этому спасительному дару призываются все вообще люди, будь то посредством естественного закона, или при помощи закона написанного, или благодаря евангельской проповеди. Так что [все] те, кто желают, становятся чадами Божиими⁵ и не извинительны те, кто не пожелали стать верными, поскольку справедливость Божия проявляется в том. что все. кто не уверуют, погибнут; а благость проявляется в том. что Он никого не отлучает от жизни, но без всякого различения хочет, чтобы все спаслись и пришли в познание истины⁶, И здесь уже приводят они свидетельства, которыми увещание Божественного Писания побуждает воления людей, по свободному решению или делающих то. что повелевается, или пренебрегающих этим. Как следствие этого, они полагают, что как о грешнике говорится, что он не покорился, поскольку не пожелал, так и верный, несомненно, стал верным из-за того, что пожелал, и какую способность всякий имеет ко злу, точно такую же и к добру, и душа одинаково подвигается либо к порокам, либо к добродетелям. Если стремится она к добру, то ее поддерживает благодать Божия. а если ищет зла постигает праведное осуждение.

5. И когда в качестве возражения приводится им бесчисленное множество младенцев, которые (если не брать во внимание первородный грех, поскольку все люди рождаются одинаково подверженными ему, [пребывая] в осуждении первого человека), не имея еше никакой воли н никаких личных действий, разделяются не без Божиего суда, так что изымаются из течения этой жизни до тот, как станут различать добро и зло, и одни из них благодаря возрождению принимаются в число наследников Царства Небесного, а другие, не приняв крещения, переходят в число подлежащих вечной смерти, – то. говорят они, что одни погибают, а другие спасаются в зависимости от того, какими предстояло бы им стать во взрослом возрасте по предведению Божественного знания, если бы дожили они до деятельного возраста. И не понимают они, что благодать Божию. которую хотят сделать не предшествующей человеческим заслугам, а сопутствующей им. они подчиняют тем самым волениям, в отношен им которых они. по своему измышлению. не отрицают, что [благодать] им предшествует⁷. И. говоря в общем, они подчиняют избрание Божие всевозможным выдуманным заслугам, так что, поскольку не существует предшествующих, выдумывают будущие, которым не суждено быть. На основании этого нового рода нелепости у них выходит, что предузнано то, чему не суждено совершиться, а предузнанное – не совершено. Им, конечно, кажется, что куда разумнее удастся им ввести то предведенис человеческих заслуг Богом, в соответствии с которым [по их мнению] действует благодать Призывающего, когда приняты будут во внимание те народы, которым было попущено в прошедших веках ходить своими путями⁸, или же те, которые и ныне еще коснеют в нечестии ветхого неверия и которых не озарило еще просвещение законом или Евангелием. Потому, когда языческий народ, сидящий во тьме и тени смертной, благодаря тому, что уста проповедников отверсты и пути сотворены, видит свет великий⁹, и те, кто не были некогда Божиим народом, становятся теперь народом Его, и кого когда-то Он не миловал, теперь милует¹⁰, – на это они говорят, что Бог предвидел тех, кому предстояло уверовать, и так распределил сроки и служения учителей для всякого народа, чтобы в доброй воле возникла готовность уверовать. И не колеблется этим [утверждение о том], что Бог хочет, дабы все люди спаслись и пришли в познание истины¹¹. Ведь неизвинительны те, кто могли быть наставлены естественным разумом к почитанию единого истинного Бога, и потому не услышали Евангелия, что, [даже услышав], не приняли бы его.

6. [Далее, они учат), что Господь наш Иисус Христос умер за весь человеческий род, и вовсе никто не исключен из искупления Его кровью, даже если [человек] проводит всю свою жизнь, нимало об этом не помышляя, ибо ко всем людям относится таинство Божественного милосердия, но многие не обновляются им. Поскольку в отношении их предузнано, что они не имеют воли к обновлению. Итак, что касается Бога, то для всех уготована вечная жизнь, а что касается свободы выбора, то [эта вечная жизнь] приобретается теми, кто по доброй воле веруют в Бога и получают за заслуги верности помощь благодати. И к этой проповеди такой благодати те, на чье сопротивление мы натолкнулись, примкнули изо всех сил. хотя раньше и придерживались лучшего мнения, поскольку, если бы признали они, что [благодать] предшествует всем добрым заслугам, и от нее даруется возможность существования этих заслуг, то с необходимостью (должны были бы) заключить, что Бог создает по намерению и решению Своей воли, судя втайне и действуя явно, один сосуд для почести, а другой – для поругания¹². Ведь всякий оправдывается только по благодати, и всякий с неизбежностью рождается во грехе. Но они избегают признавать это, и страшатся приписывать Божественному действию заслуги святых, и не находят утешения в том, что предопределенное число избранных не может быть ни уменьшено, ни увеличено. [Они опасаются, что если признать это], не останется места увещаниям (проповедников), обращающихся к неверующим и ленивым, излишним будет предписание усердия и труда, ибо это занятие должно сделаться тщетным при отсутствии избрания, поскольку лишь в том случае можно призывать кого-то к исправлению или совершенствованию, если он знает, что благодаря своему старанию он может быть добрым и его свободное решение должно укрепляться в этом Божией помощью, если изберет он то, что заповедует Бог. И таким образом, поскольку у тех. кто воспользовались свободной волей, имеются две [вещи], совершающие спасение человека, то есть Божия благодать и человеческое послушание, то желают они, чтобы послушание шло прежде благодати, так что [по их мнению] нужно думать, будто начало спасения полагается тем, кто спасается, а не Тем, Кто спасает, и человеческая воля создает для себя действие Божественной благодати, а не благодать подчиняет себе человеческую волю.

7. Мы знаем, сколь превратно такое мнение; знаем благодаря откровению Божественного милосердия и наставлению Твоего Блаженства. Так что, хотя мы можем теперь быть стойкими и не веровать в подобное, но не равны мы по авторитету тем, кто думают таковое, поскольку они и заслугами жизни намного превосходят нас, и некоторые из них отличаются принятой недавно высшей честью свяшенства. Так что нелегко кому-либо, кроме немногих неустрашимых любителей совершенной благодати, отважиться возразить рассуждениям столь высоко стоящих людей. Потому [возникает здесь опасность] не только для тех, кто слушает их, но и для самих тех, кого слушают, и опасность эта возрастает по мере увеличения их достоинства, поскольку у многих [слушающих] их робость или сковывает их [уста] неполезным молчанием, или приводит к беспечному согласию, в то время как [говорящим] кажется в высшей степени спасительным то, что не опровергается практически никаким возражением. Потому, поскольку в этих остатках пелагианской превратности вскармливаются зачатки немалой пагубы, – если начало спасения дурным образом полагается в человеке, если над Божественной волей нечестиво становится воля человеческая, так что потому человеку бывает оказана помощь, что он верит, а не потому верит он, что была ему оказана помощь, если неверно полагают, что [человек], будучи по происхождению злым (originaliter malus), начинает стяжание добра не от Высшего Блага, но от самого себя, если думают угодить Богу чем-то, чего не даровал Он Сам, – ты, блаженнейший и достойнейший отец, удели нам в этом деле, насколько можешь Ты с помощью Господней, внимание Твоего Благочестия, и благоволи открыть в своих в высшей степени светоносных объяснениях все, что в этих вопросах темно и трудно для желающих понять это.

8. И прежде всего объясни, какая опасность таится в этом их убеждении, ведь многие думают, что христианская вера не разрушается этим разногласием. Далее, каким образом [учение о] предшествующей и содействующей благодати не мешает свободному решению. Затем, пребывает ли предведение Божие в согласии с [Его] намерением таким образом, что находящееся в намерении следует считать и предузнанным, или же они различаются по роду обстоятельств и в зависимости от лиц, так что поскольку различны призывания, то в отношении тех, кому предстоит спастись, не сделав ничего [доброго], по-видимому, существует лишь одно намерение Божие, а в отношении тех, кому предстоит сделать нечто доброе, намерение утверждается через предведение. Или же [существуют предведение и намерение] совместно, то есть нельзя разделить одно от другого временным различением, но предведение неким образом подчинено намерению; и как нет никаких дел, которых не знало бы заранее Божественное предведение, так нет никакого добра, которому мы могли бы сделаться причастны, кроме творимого Богом? Наконец, [объясни и то], каким образом эта проповедь намерения Божия, по которому становятся верующими те, кто предназначены к вечной жизни, не создает препятствия никому из тех, кого следует побуждать [к добру], и не будут ли [люди] иметь повод к небрежению, если отчаются в том, что они предопределены. Просим также, чтобы ты, терпеливо перенося наше неразумие, показал, как объясняется то, в отношении чего обнаруживается, после просмотра мнений об этом деле прежних [церковных писателей], что почти все они имели одинаковое мнение об этом, в соответствии с которым понимали намерение и предопределение Божие как зависящие от предведения, так что получается, будто Бог сотворил одних сосудами для почести, а других – сосудами для поругания, поскольку предвидел конец каждого [человека] и заранее знал, какая воля и действие будут у человека, получившего помощь благодати¹³.

9. И когда все это будет разобрано, а также рассмотрено и многое сверх этого, что благодаря своему более возвышенному взгляду ты лучше можешь увидеть как относящееся к этому вопросу, тогда, как мы веруем и надеемся, не только скудость наша укреплена будет поддержкой твоего рассуждения, но и те, кого, сияющих своими заслугами и честью, омрачает мгла этого заблуждения, воспримут чистейший свет благодати. Ибо пусть знает Твое блаженство, что один из этих мужей выдающегося авторитета и духовных занятий, святой Иларий, епископ Арелатский¹⁴, является почитателем и последователем твоим во всех других частях твоего учения, и уже давно желал он посредством письма проверить у Твоего Святейшества свое мнение о том, что возбуждает недоумения. Но поскольку неизвестно, намеревается ли он [все еще] это сделать и чем это закончится, а усталость всех нас, по предусмотревшей это для нынешнего века благодати Божией, находит отдохновение в кротости твоей любви и мудрости, то приложи наставление для смиренных, приложи обличение для гордых. Необходимо и полезно написать также и то, что уже [было прежде] написано, чтобы не сочли маловажным то, что не часто упоминается. Ведь они полагают, что не причиняющее боли – здорово, и не чувствуют язвы под вздувшейся кожей, так пусть же поймут, что длительную опухоль нужно подвергнуть вскрытию. Благодать Божия и мир Господа нашего Иисуса. Христа да увенчают тебя на всякое время и, шествующего от добродетели к добродетели, да прославят тебя в вечности, о господин и блаженнейший отец, невыразимо дивный и несравненно чтимый изрядный наш покровитель.