Слово 4-е. Ответ недоумевающим о Святом Крещении

Вопрос: Поскольку одни говорят, что Святое Крещение совершенно, утверждаясь в словах Св. Писания: «востав крестися и омый грехи твоя» (Деян. 22:16); и еще: «Измыйтеся, [и] чисти будите» (Ис. 1:16); и еще: «но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся» (1Кор. 6:11), и приводя в доказательство много подобных мест; другие же говорят, что ветхий (прародительский) грех убивается подвигами, и эти так же приводят в доказательство слово Писания: «очистим себе от всякия скверны плоти и духа» (2Кор. 7:1), находя притом и в себе самих по Крещении и самое действие греха: что скажем мы на это, или кому поверим?

Ответ: Нам бы следовало веровать апостольской проповеди и пребывать в том же исповедании, а не искушать силу Божию человеческими мнениями, и не оставаться опять произвольно под игом рабства, но удерживать свою свободу деланием заповедей, которыми соразмерно (с сим деланием) обретается всякая истина, и знать определенно, что за опущение их по соразмерности подпадаем действию греха. А поскольку вы, покоряясь более любопытству, нежели слову, вменили Божию проповедь за суетную, посему суетна и вера ваша, и вы еще пребываете во грехах ваших.

Вопрос: Мы не говорим, что проповедь суетна, но желаем научиться истине.

Ответ: А если почитаем проповедь за истинную, то исполним все заповеди и тогда увидим, находимся ли под действием греха. Ибо Святое Крещение совершенно и подает нам совершенство, но не делает совершенным не исполняющего заповедей. Итак, не дадим веры человеческим мнениям, но более поверим Божественному Писанию, оно говорит, что «Христос умре грех наших ради, по писанием» (1Кор. 15:3), и что мы «спогребохомся убо Ему Крещением», и «умерый бо свободная от греха», и что «грех нами к тому да не обладает» (Рим. 6:4, 7, 14), если исполняем Его заповеди; если же не исполняем их, то мы неверны и по справедливости бываем содержимы грехом. Ибо вера состоит не в том только, чтобы креститься во Христа, но чтобы и исполнять Его заповеди. По Писанию очевидно, что мы таинственно «спогребшеся Ему Крещением» (Кол. 2:12) «и с Ним воскреси нас (Бог Отец), и спосади на небесных» (Еф. 2:6). Однако Он дал нам и заповеди, дабы, исполнив их, мы обрели данную нам благодать совершенства; а если не исполним их, то окажется, что собственною волею подпали действию греха. Если же говорим, что грех истребляется делами, то «Христос туне умре» (Гал. 2:21), и все сказанное будет ложно, и Святое Крещение не есть совершенно; но, как говорят, совершенство приобретается от подвигов. А посему суетен у таковых закон свободы и всякое законоположение Нового Завета отвергается, неправедным считают они и Христа, заповедавшего дела свободы крестившимся, еще невольно порабощенным греху, как они говорят; и благодать Божия уже не благодать, но воздаяние наших подвигов. Ибо если от дел, то не благодатию; если же благодатию, то дело не есть уже дело, но заповедь Свободившего нас и дело свободы и веры. То же самое промыслительно святой Павел написал к Галатам, вразумляя и их, как подобным же образом неверовавших. Мы же не отвергаем благодати Божией: да не будет этого! Не отрицаем веры, заключающейся в проповеди. Но если и по Крещении содержимы грехом, то это не потому, чтобы несовершенно было Крещение, но потому, что мы нерадим о заповеди и пребываем в сластях по собственному нашему произволению. По сему самому и обличает нас Божественное Писание, говоря: «Якоже пес... возвращъся на свою блевотину», тако и человек самовластною волею возвращается «на свой грех» (Притч. 26:11); ибо волю нашу и по Крещении ни Бог, ни сатана не понуждает. Или ты не слышал, что заповеди Христовы, данные по Крещении, суть закон свободы? Как говорит Писание: «Тако глаголите и тако творите, яко законом свободным имущий суд прияти» (Иак. 2:12). И святой апостол Петр, сказав: «подадите в вере вашей добродетель» и прочее, присовокупляет, говоря: «емуже бо несть сих... мжай, забвение приемь очищения древних своих грехов» (2Пет. 1:5, 9). Понял ли ты из сказанного, (что это говорится) об очищении чрез Крещение, бывающем таинственно и обретаемом действенно посредством исполнения заповедей? Если же, крестившись, мы не освободились отеческого греха, то очевидно, что не можем совершать и дел свободы. Если же можем совершать их, то очевидно, что мы таинственно освободились от рабства греху по написанному: «Яко закон бо духа жизни... свободил мя есть от закона греховнаго и смерти» (Рим. 8:2); по причине же нерадения о делании заповедей Очистившего нас мы подпадаем действию греха. Или пусть докажут, что крещеным нельзя совершать заповедей свободы и посему Крещение не есть совершенно; или, вняв нашему доказательству, что они (то есть крестившиеся) получили таковую силу, пусть сознают, что и они освободились благодатью Христовою, но сами себя предали в рабство злу, потому что не исполняли всех заповедей, и посему снова сделались подручны (врагу). Пусть приимут обличение и от собственных своих свидетельств: «очистим, – говорит Писание, – себе от всякия скверны плоти и духа» (2Кор. 7:1). Раб греха как может очистить себя от всякой скверны, не имея таковой свободы и силы, но будучи держим от греха? Если же имеешь крепость на страсти, то пойми, что они содержат тебя не силою, но по причине твоей воли. Итак, все, что нам беседует Божественное Писание об очищении, советует, как свободным, чтобы не пребывать в таковых помыслах, но любить свободу, как имеющим власть преклоняться на что ни захотим, на благое или на злое.

Вопрос: Ежели мы освободились Святым Крещением, почему еще не увидели воздуха свободы, как видят его подвизающиеся?

Ответ: Оттого что помрачают нас произвольные страсти и нерадение о заповедях, которые они исполнили. Ибо, как мы сказали выше, человек освобождается даром Христовым; по своей же воле, где любит, там и пребывает, хотя и крестился, потому что самовластие не понуждается. Когда же Писание говорит, что «нуждницы восхищают Царствие Небесное» (Мф. 11:12), то говорит это о своей воле, дабы каждый из нас понудился после Крещения не уклоняться ко злу, но пребывать во благом. Если бы мы терпели насилие от злых духов, то всячески мог бы освободивший нас Бог сделать нас неподверженными невольному изменению; ныне же этого нет, но Он избавил нас Крещением от насильственного рабства, упразднив грех Крестом, и постановил заповеди свободы, пребывать же или не пребывать в заповедях попустил самовластной нашей воле. Потому, сколько исполняются заповеди, настолько и означают свободу и любовь к Освободившему, а насколько бывают пренебрегаемы или оскудевают, настолько и показывают наше пристрастие к сластям. Иные претыкаются своими собственными помыслами и говорят: «Хотим исполнить заповеди и не можем, будучи держимы властью греха, а потому и надлежит прежде подвизаться и изгладить грех, чтобы быть в состоянии исполнять заповеди свободы», не разумея ни того, что говорят, ни того, о чем утверждают. Если ты вовсе не имеешь свободы и не можешь исполнять заповедей, то какими же делами и подвигами изгладишь, по твоим словам, грех? Подвиги верных суть заповеди. Ты говоришь: «Я не могу исполнить заповедей, если сперва не очищусь чрез подвиги». Покажи мне, как говоришь, подвиги, кроме заповедей, и я покорюсь твоему образу мыслей. Если укажешь на молитву, – это есть заповедь; если скажешь о низложений помыслов, – и это заповедь; если о посте и бдении, – и это тоже есть заповедь; если укажешь на подаяние или отвержение своей души, – это заповедь; если скажешь «смерть», или «крест», или иное какое-либо дело добродетели, – все они суть заповеди. И потому получившим силу (к исполнению) заповедей как верным Господь заповедует подвизаться в них, дабы не возвращаться назад, не то, чтобы посредством их изгладить грех, но чтобы более не возвращаться к нему. Ибо и эти заповеди не искореняют греха: это есть дело единого креста, но они лишь хранят пределы данной нам свободы. Иначе, скажи мне, если ты искореняешь грех Адамов посредством дел, то как же «Христос умре грех наших ради по Писанием»? Но противоречить сему не могут, а лишь вопрошают непоследовательно, рассматривая все по своим мнениям и не повинуясь истине Св. Писания. Они говорят: «Если Крещением истребляется грех, то почему он опять действует в сердце?» Мы неоднократно указывали причину этого, то есть, что он не потому действует после Крещения, чтобы был оставлен внутри нас, но потому, что любим нами, при опущении заповедей. Ибо Святое Крещение дает совершенное разрешение, связать же себя снова пристрастием или пребыть разрешенным чрез делание заповедей есть дело самовластного произволения, потому что помысл, укосневающий в какой-либо сласти или раздражении, есть знак самовластного пристрастия, а не того, что грех оставлен внутри нас. Поскольку мы, по Писанию, имеем власть «помышления низлагати и всяко возношение взимати на разум Божий» (2Кор. 10:4, 5), то по сему самому лукавый помысл для низлагающих его в себе есть знак любви к Богу, а не греха, ибо не приражение помысла есть грех, но дружеская с ним беседа ума. Если же не любим его, то зачем медлим в нем? Невозможно, дабы что-либо от сердца нами ненавидимое продолжительно собеседовало нашему сердцу без нашего злого участия в том. Ибо если и ненавидимый помысл господствует и обладает умом (не противоречу, что случается и это), однако это не есть остаток внутри нас греха Адамова, но преступления по Крещении. Ибо когда по Святом Крещении, будучи в состоянии исполнить все заповеди, не исполняем их, тогда, и не желая того, бываем содержимы грехом, пока покаянием не умолим Бога, направляясь ко всем Его заповедям, и Он потребит грех нашего самовластия. Две причины действия в нас зла, и обе они зависят от нас самих: одна действует по причине недостаточного исполнения заповедей, другая же неизбежно содержит нас ради нашего злоделания после Крещения, что истребляет только один Бог, будучи умоляем милостынею, молитвою и терпением постигающих нас (скорбей). Но и это подает нам совершенная благодать, тайно дарованная нам Крещением.

Вопрос: Согрешил ли и Павел по Крещении, потому что невольно подвергался Действию греха? Ибо говорит: «вижду же ин закон... противу воюющь закону ума моего» (Рим. 7:23).

Ответ: Так и другое в Писании худо понимающие неправильно толкуют и обольщаются. Прочти главу сию сначала, и увидишь, что святой Павел говорит не о себе после Крещения, но ставит себя на место неверных и некрещеных иудеев, увещевая их, что без благодати Христовой, даруемой Крещением, невозможно одолеть греха, ибо, сказав: «Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея?» – он присовокупляет: «Благодарю Бога моего Иисус Христом Господем нашим». Посему говорит: «закон духовен есть: аз же плотян есмь, продан под грех» (Рим. 7:24, 25, 14). А потому и все, что относится к закону, сказует духовно, не хотя, чтобы они были под законом, но под благодатию, которая есть духовный закон, в нас написанный. Итак, если мы разумеем слова святого Павла, будучи в состоянии «духовными духовная сразсуждати» (1Кор. 2:13), то посредством сих можем уразуметь истину, как на нас, таинственно получивших чрез Святое Крещение благодать Святого Духа, сбывается сказанное о храме, законе и жертвах. Храмом Святого Духа назвал он нас и побуждает возносить «жертвы духовны» (1Пет. 2:5), называя «Иудея в тайне», а не «яве», и (разумея) «обрезание сердца духом, [а] не Писанием» (Рим. 2:29, 28); да и самый тот духовный закон небесный Законоположник Христос Духом написал в верных, «не на скрижалех каменных, но на скрижалех сердца плотяных» (2Кор. 3:3). Также как о сих сказал он, что все это было в тайне, так точно разумей и о каждой из вещей, преобразовательно сказанных, то есть бывших... А поскольку мы еще твердо не уверовали Христу, не считаем себя должниками всех Его заповедей и не отверглись себя, по слову Его, посему и не знаем вышесказанной тайны, приняв ее от самого Крещения. Когда же укорим себя в этом маловерии и будем веровать Ему чистосердечно во всех заповедях, тогда, принявши в себе опыт вышесказанных вещей, исповедуем поистине, что Святое Крещение совершенно и что благодать Христова излилась (на нас в нем) изобильно, ожидая по сем нашего послушания и делания заповедей, силу к исполнению которых мы чрез нее предполучили. Посему те из нас, которые не исполнили еще заповедей свободы, – и не достигли свободного Иерусалима: «ибо вышний Иерусалим свободь есть, иже есть мати всем нам» (Гал. 4:26), возрождая нас «банею пакибытия и обновления Духа Святаго» (Тит. 3:5). Но еще находимся на пути, а, может быть, и заблуждаемся, шествуя по беспутиям, ибо спорить и противоречить истине суть признаки невежественного пути, а не правого шествия. Посему-то блаженный Павел, видя нас, медлящих (вступить) на совершенный путь, говорит: «Тако тецыте, да постигнете» (1Кор. 9:24). Если же еще мы не достигли до града, то, когда увидим храм и вшедши внутрь его, удостоимся быть приведенными к жертвеннику? Но что говорю о граде, храме и жертвеннике, когда мы не прошли еще и «зверей тростных, запретить» которым (Пс. 67:31) молит Бога пророк, да не будут повреждены зверями первородные жертвы ума, которые поведено было возносить «иже в тайне Иудею» (Рим. 2:29)? Или, по-твоему, иудей «в тайне», по слову апостола Павла, есть; храм же сыном Давида еще не создан, и очистилище еще не сооружено, но тобою ныне будет сооружаемо? Ибо это самое ты ясно проповедуешь, говоря, что грех Адамов истребляется подвигами, а не благодатью Христовою, которая вселяется в нас тайно Крещением, обнаруживается же тогда, когда, совершив как надлежит путь заповедей, принесем естественные помыслы наши Архиерею Христу, как жертвы здравые, а не поврежденные зверями; ибо поистине многие в Смыслах своих бывают повреждены зверями, и именно те, которые уклоняются от правого пути, разумею – от терпения скорбных, и, удаляясь от пути правого, ходят по беспутиям, обвиняя в сих бесчестиях более других, нежели себя. Лишь немногие из них ходят правым путем, и то будучи хранимы молитвою и связаны надеждою, биемы искушениями, и таким образом достигают града и храма и возносятся в жертву. Град же есть светлое и законное о Христе рассуждение, которое, когда благочестиво управляет делами, (человек) имеет мир и действует правильно; когда же погрешает, тогда предается врагам на разорение. Храм же есть богозданное святилище души и тела; жертвенник же в храме сем есть водружение надежды, на котором при всяком встречающемся случае первородный помысл, как первородное животное, будучи возносим от ума, приносится в жертву во очищение возносящего, если только он вознесет его непорочным. Имеет же храм этот и «внутреннейшее завесы, идеже предтеча о нас вниде Иисус» (Евр. 6:19, 20), и живет в нас по слову апостола, сказавшего: «Или не знаете себе, яко Иисус Христос в вас есть? Разве точию чим неискусни есте» (2Кор. 13:5)? Оно есть внутреннейшее, тайное и чистое сердечное вместилище, которое, если не отверзется надеждою во всем (на Бога) разумною и мысленною и верою правою и несомненною, то невозможно достоверно познать в нас Живущего или узнать, приняты ли были наши разумные жертвы или нет? Как прежде у Израильтян огонь потреблял остатки (жертв), так случается и здесь, ибо когда верное сердце отверзется вышесказанною надеждою, Небесный Архиерей приемлет первородные помыслы ума и потребляет Божественным огнем, о котором сказал: «Огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся бы» (Лк. 12:49). Первородными же помыслами назвали мы не бывшие во второмыслии сердца, но от первого приражения и возникновения их тотчас приносимые Христу, ибо приносимые Ему от многомыслия, Божественное Писание именует хромыми, слепыми и уродливыми, и посему неприятными Владыке и Небесному Царю и Богу. Итак, что по Крещении мы сами виноваты во всякой лукавой мысли, уже доказано свидетельствами Св. Писания. Если нужно показать это и с помощью естественного умозаключения, то опять скажем тебе, утверждающему, что по Крещении без твоей собственной вины находишься под действием Адамова греха, и признавающему, что можешь истребить его своими подвигами. Познай достоверно, что ты противишься Писанию и претыкаешься собственными своими словами. Ибо если, как ты говоришь, худые помыслы есть грех Адамов, то научись от святого Павла, что ты «во Христа облекостеся» Крещением (Гал. 3:27), имеешь силу и оружие низлагать их: «оружия бо, – говорит он, – воинства нашего не плотская, но сильна Богом, на разорение твердем: помышления низлагающе, и всяко возношение взимающееся на разум Божий» (2Кор. 10:4, 5). Если же, имея на них силу, не низлагаешь их от первого приражения, то очевидно, что сластолюбствуешь по неверию, соглашаешься и сдружаешься с ними, следовательно, ты виновен в таком действии, а не Адам.

Вопрос: Как может по неверию предаваться сластолюбию и соглашаться с (худыми) помыслами тот, кто затворился в келий и всякий день постится, воздерживается, соблюдает нищету, живет, как странник, пребывает во бдении, спит на голой земле, молится и терпит многие таковые скорби?

Ответ: Справедливо сказал ты, что многие скорби терпит исполняющий все это. Если бы без скорби, но с радостью и трудолюбием совершали мы вышесказанные явные добродетели, то не были бы сластолюбцами в уме нашем. Ибо невозможно болезнующему о телесных трудах по мере этого не беседовать с приражениями и не утешать бывающее при трудах бессластие, если бы этого не хотел таковый, то не скорбел бы и о трудах. Подвергаемся сему потому, что предаемся злостраданиям не ради желания будущих благ, но только ради страха постигающих нас ныне искушений, и злое дело мы считаем своим грехом, помысл же, который его предваряет, чужим действием. А тем, которые считают это действие не своим, а чужим, невозможно избавиться от него. Иногда же и без согласия нашего некоторый помысл гнусный и ненавидимый нами, как разбойник, неожиданно напав на нас, насильно содержит у себя ум наш. Однако знай наверное, что и этот (помысл) произошел от нас самих, ибо или по Крещении мы предали себя какому-нибудь худому помыслу до исполнения его самым делом, а посему, хотя и ненамеренно, сделались виновными, или по собственной воле держим в себе некоторые семена зла, почему и утверждается в нас лукавый; и он, лукавыми семенами удержав нас, не отойдет, пока не отбросишь их; гнусный же помысл, пребывая в нас чрез делание зла, тогда изгонится, когда принесем Богу труды, достойные покаяния. А посему я даже и это не называю Адамовым грехом, но более грехом соделавшего злое и содержащего семена его. Если же скажешь мне, что и обе эти (причины) предварил помысл, и изыскиваешь, кто виновен в сем случае, я отвечаю тебе: «Ты сам как имеющий власть очистить его (то есть помысл) в начале первого приражения и не очистивший, но беседовавший с ним до исполнения его на деле. Если же ты прежде дела никак не мог низложить его по немощи ума, то как говоришь, что можешь после исполнения на деле искоренить его, уже и делами утверждаемого, и справедливо тебя содержащего? Если же признаешь, что можешь помощью Божией искоренить его, знай, что и прежде дела, если бы ты хотел этого, Бог помог бы тебе. И когда увидишь в сердце своем бывающую тебе помощь, знай достоверно, что, не извне явившись, пришла благодать эта, но данная тебе таинственно при Крещении воздействовала ныне в такой мере, в какой ты, возненавидев помысл, отвратился от него. Посему Христос, избавив нас от всякого насилия, не возбранил приражение помыслов к сердцу, нашему, дабы одни, будучи ненавидимы от сердца, тотчас были истреблены; другие же, сколько мы их любим, столько и пребывали, чтобы обнаружилась и благодать Христова, и воля человеческая – что она любит: труды ли ради благодати или помыслы ради сласти. Не будем дивиться, что подпадаем такому действию не только любимых, но и насильственному ненавидимых нами (помыслов); ибо как некое лукавое родство (действует вместе), так и похоти наши и приражения (помыслов) действуют совокупно одни с другими, и каждый (похотный), укоснев в своем делателе, передает его своему ближнему (ближайшей похоти), так что (человек), привычкою сильно влекомый к первому, вторым уже и против воли может быть увлекаем. Ибо кто возможет избегнуть гордости, будучи исполнен тщеславия? Или кто, насытившись сна и предавшись наслаждению, не будет побежден помыслом блуда? Или кто, предав себя лихоимству, не будет связан немилосердием? Как же насыщающиеся всем этим не будут томимы раздражительностью и гневом? Посему-то и надлежит знать, что мы по нашей собственной вине находимся под действием греха, ибо мы уже освободились от рабства, по Писанию: «закон бо духа жизни, – говорит (апостол), – свободил мя есть от закона греховного и смерти» (Рим. 8:2), и уже в нашем произволении заключается, услышав заповедания духа и научившись им, ходить по плоти или по духу. Но невозможно ходить по духу возлюбившим похвалу человеческую и послабление телу, и невозможно жить по плоти внутренно предызбирающим будущее более настоящего. А потому и надлежит нам, много заблудившимся, отныне возненавидеть похвалу человеческую и упоение тела, чрез которые и без нашего хотения прозябают в нас лукавые помыслы, и с расположением душевным сказать ко Господу оное пророческое слово: «Не ненавидящыя ли Тя, Господи, возненавидел, и о вразех Твоих истаях? Совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми» (Пс. 138:21, 22). Ибо поистине враги Божии суть лукавые помыслы, возбраняющие исполнению в нас Его воли, поскольку Он «хощет всем человеком спастися и в разум истины прийти» (1Тим. 2:4), они же мешают сему. О них и Господь сказал, что они не от Адама, но «от сердца исходят», а посему сквернят человека (Мф. 15:19); очевидно, что не от верующего сердца, но от тщеславного, ибо говорит: «Како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от Единаго Бога, не ищете?» (Ин. 5:44). Итак, когда возненавидим тщеславие и уверуем Ему (Богу) во всем, разбивая о Него всякий помысл сердечною и одномысленною надеждою, тогда, так же, как в начале веры, (усвоенной) Крещением, Тело Христово было брашно верным, так и в мысленной надежде и отвержении помыслов твердоверующий и чистый ум бывает брашном Иисуса, сказавшего: «Мое брашно есть, да сотворю волю Отца Моего» (Ин. 4:34), Который, по слову Павлову, «хощет всем человеком спастися и в разум истины прийти» (1Тим. 2:4). Истину же (апостол) разумеет обретаемую, как выше было сказано, в мысленной надежде, которая является уже не от слуха, но веруется быть от действия Духа Всесвятого; и она, по Писанию, «есть уповаемых извещение» (Евр. 11:1). Некрещеный же, или тщеславный не может прийти в познание этой истины. Ибо крестившимся в Соборной Церкви Крещением дается таинственно (благодать) и живет в них сокровенно. Потом же, по мере делания заповедей и мысленной надежды, открывается верующим по слову Господню: «веруяй в Мя, – как говорит Писание, – реки от чрева его истекут воды живы. Сие же рече о Дусе, егоже хотяху приимати верующий во имя Его» (Ин. 7:38, 39). Итак, мы веруем, что посредством Крещения таинственно получили мы свободу и очищение, согласно слову апостола: ныне же «омыстеся», ныне же «очистистеся», ныне же «оправдистеся», ныне же «освятистеся» (1Кор. 6:11). И так пишет к Коринфянам, еще не очищенным отвержением помыслов чрез мысленную надежду и не освященным сердечным действием Духа, но еще бывшим злыми, обижавшим и лишавшим, да еще братию (1Кор. 6:8), дабы показать, что крестившиеся по силе Христовой таинственно получили очищение и освящение, по своему же маловерию каждый подпадает действию (греха), будучи «от своея похоти влеком и прельщаемь», как сказано в Писании: «таже похоть заченши раждает грех, грех же содеян раждает смерть» (Иак. 1:14, 15). Итак, от своей похоти рождается грех мысленный, от этого же происходит совершение сообразного тому действия, которое Писание именует смертию. А что от самого Крещения в нас есть благодать Духа, «учащая нас», по слову Господню, «всякой истине» (Ин. 16:13), познай также из Божественного Писания и от дел. Сперва посмотри в Деяниях апостольских, что говорит к многочисленному собранию блаженный Петр: «покайтеся, – говорит, – и да крестится кийждо вас во имя Господа нашего Иисуса Христа во оставление грехов: и приимете дар Святаго Духа» (Деян. 2:38). Понял ли ты по крайней мере теперь, как посредством Крещения даруется оставление грехов и дар Святого Духа по мере веры? Насколько же кто отступит (от веры), тотчас бывает одержим грехом. Посему и 12 мужей Ефесских, без веры крестившихся, вот как обличает святой Павел. Он спрашивает их: «аще убо Дух Свят прияли есте веровавше? Они же реша к нему: но ниже аще Дух Святый есть, слышахом. Рече же к ним: во что убо крестистеся? Они же рекоша: во Иоанново крещение. Рече же Павел: Иоанн убо крести крещением покаяния, людем глаголя, да во Грядущаго по нем веруют, сиречь во Христа Иисуса. Слышавше же крестишася во имя Господа Иисуса, и возложшу Павлу на ня руце, прииде Дух Святый на ня» (Деян. 19:2–6). Уверился ли ты хотя ныне, что твердо верующим Дух Святой дается тотчас по Крещении, неверным же и зловерным и по Крещении не дается? А что мы сами оскорбляем и угашаем Его в себе, научись из слов того же апостола: «Духа не угашайте» (1Сол. 5:19), и еще «не оскорбляйте Духа Святаго Божия, Имже знаменастеся в день избавления» (Еф. 4:30). Свидетельства эти мы привели не потому, чтобы всякого человека, крещеного и получившего благодать, по сему самому считали неизменным и уже более не требующим покаяния, но (желая показать), что от Крещения по дару Христову нам дарована совершенная Божия благодать к исполнению всех заповедей, но потом каждый, получив оную таинственно и не совершая заповедей, по мере очищения (их) находится под действием греха, который не есть Адамов, но согрешившего, потому что он, получив силу действия, не совершает дел. Оскудение же происходит от неверия; а неверие не есть чужой грех, но самого того, кто не верует, которое и бывает, наконец, матерью и введением всякого греха. Желаем ли быть совершенными скоро или медленно, мы должны совершенно веровать Христу и исполнять все Его заповеди, получив от Него силу такового делания. И это (значит) не то, чтобы мы обязаны исполнять каждую заповедь одну за другою, но частные совокуплять воедино, таким образом должны совершать все заповеди в совокупности, ибо есть заповеди главнейшие, объемлющие собою многое множество прочих. Сим только лишь подвигом должны мы побеждать свое неверие и не вознерадеть об общих (главных) заповедях, посредством коих данная нам благодать открывается действенно; о чем и святой Павел, да совершится это в нас, молится, говоря: «Сего ради преклоняю колена моя ко Отцу Господа нашего Иисуса Христа, да даст вам... Господь силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу во всяком удостоверении и разуме в сердца ваша верою» (Еф. 3:14, 16, 17). Время же, наконец, как было выше сказано, и делами утвердить это свидетельство. – Ибо сколько мы, веруя, исполняем заповеди Божий, столько и Дух Святой производит в нас плоды. Плоды же Духа, по святому Павлу, суть: «любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22, 23). Кто же вовсе не причастен сих действии (Духа) по Крещении, дабы мог отречься от того и сказать, что он не принял благодати Духа от Крещения? Кто так же, видя в себе ежедневно непрестанное действие плодов сих и не исполнив еще заповедей, может сказать: «Я совершен и неизменен?» А потому очевидно, что благодать в нас совершенная, но мы не совершенны по причине мысленных недостатков. Так же и Святое Крещение в нас совершенно, а мы в нем не совершенны. Итак, человек, крещенный во Христа, ты только покажи делание, силу которого получил, и уготовь себя к явлению Живущего в тебе, и тогда Господь по обетованию Своему явит тебе Себя духовно, как Он Сам знает. «Господь же Дух есть: а идеже Дух Господень, ту свобода» (2Кор. 3:17), и тогда познаешь сказанное, что «Царствие Небесное внутрь вас есть» (Лк. 17:21). И это необходимо надлежит знать, что и часто исполнившие заповеди, соразмерно тому входят в Царствие; хотящие же достигнуть совершенства должны сделать все вообще, общая же (совокупность) всех заповедей есть отречение от своей души, то есть смерть. И как живущий в теле недостаточен для этого совершенного действия, так и до исхода не может быть не подвержен приражению помыслов по причине вышеупомянутого оскудения. Итак, если кто из верных, живя по заповедям, соразмерно тому обрел некоторое духовное действие, – да верует, что он уже (прежде) получил его силу, ибо получил Крещением благодать Духа – причину всего благого, говорю же не только тайных и духовных, но и явных добродетелей. И никто из добродетельных да не полагает одною своею силою соделать что-либо благое, ибо благий человек не от себя говорит слово, но «от благаго сокровища сердца износит благая» (Мф. 12:35), разумея под сокровищем Духа Святого, в сердцах верных сокровенного. «Подобно бо есть Царствие Небесное сокровищу сокровену на селе, еже обрет человек скры, и... шед продаде вся... и купи... село то» (Мф. 13:44, 46). Это же весьма идет к сказанному, ибо познавший достоверно, что он, по слову апостола, имеет в себе сокровенного от Крещения Христа, оставив все вещи мира этого, пребывает в своем сердце, соблюдая его «всяцем хранением» (Притч. 4:23), и, согласно притче, ища «исхода живота» (Притч. 8:35). Посему не должно думать, что будто бы Адамов грех искореняется подвигами, равно как и свои (грехи), бывающие после Крещения, но только Иисусом Христом: «ибо Той есть действуяй в вас и еже хотети и еже деяти о благоволении» (Флп. 2:13). Присовокупив же «о благоволении», сим показывает апостол, что благоволить о добродетелях зависит от нашего самовластия, а соделать их, или искоренить грехи, без Бога невозможно; но и сказанное: «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5) и: «Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас» (Ин. 15:16) имеет тот же самый смысл. А, может быть, также понимать надлежит и сказанное: «вся Тем быша, и без Него ничтоже быст, еже бысть» (Ин. 1:3). Поскольку во всем есть и наше участие, также «никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною» (Ин. 14:6). Посему и пророк не сказал: «от Иерусалима во храм Твой принесут Тебе царие дары», что и было действительно; но наоборот: «От храма Твоего во Иерусалим Тебе принесут царие дары» (Пс. 67:30); поскольку царственный ум каждого сперва из тайного сердечного храма приемлет добрые и благие советы от внутри живущего Христа и приводит их в добродетельное житие, которое (пророк) наименовал Иерусалимом, и снова приносит их Самому прежде даровавшему оные посредством благой мысли Христу. Это же мы сказали, не затворяя будущего, но признавая, что мы получили силу к исполнению заповедей, и разрешились от уз смерти, и отселе – должники делания. Если же не исполним заповедей Божиих, то данная нам благодать не открывается; ибо, как мы, умершие во грехе, возмогли бы от себя делать доброе, если бы не Сам Господь оживотворил нас банею пакибытия и не даровал нам благодати Духа? Итак, познаем, что нам дарована совершенная благодать Духа к исполнению всех заповедей, не приемлющая от нас приложения, но нам подающая приложение возрастания во Христе и укрепляющая до смерти своих делателей, «дондеже достигнем вcи в соединение веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова» (Еф. 4:13) по духовному последованию, о котором сказано выше.

Вопрос: Итак, крестившийся кого приемлет таинственно: Христа ли, или Святого Духа? Ибо ты говорил иногда, что Христос живет внутри нас, иногда же – Святой Дух.

Ответ: Крещением мы приемлем Святого Духа; а поскольку Он именуется и Духом Божиим, и Духом Христовым, посему Крещением приемлем и Отца, и Сына, по сказанному: «Аз и Отец... приидем, и обител у него сотворим» (Ин. 14:23)

Вопрос: Посему Дух (Святой) Троица ли есть?

Ответ: Мы не называем Его Троицею в Одном собственном Лице; но, поскольку Он неразделен от Отца и Сына, посему исповедуем в Нем Троицу по Его Божеству и силе. Ибо как в Отце есть Сын и Дух, и также в Сыне – Отец и Дух; так и в Духе есть Отец и Сын, не слиянием Трех Ипостасей Единого Божества, но соединением того же единого Совета, и Божества, и Существа. А потому и мы, именуем ли в частности Отца, или Сына, или Святого Духа, в едином имени именуем Троицу, по образу, о коем упомянули выше.

Вопрос: Как же писание говорит, что есть «Небесный Иерусалим» (Евр. 12:22), а ты сказал, что он находится в сердце?

Ответ: Мы знаем, что не только Иерусалим, но и прочие блага, которые долженствуют получить в воскресении праведные, находятся горе; обручения же их и начатки в сердцах твердо верующих отныне действуют духовно, дабы, будучи удостоверены о будущих, мы презрели все настоящее и возлюбили Бога до смерти. Посему (апостол) не сказал: имеете приступить, «Но приступаете к Сионстей горе и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному» (Евр. 12:22), – ибо способными к принятию сих мы все соделались от Крещения, получить же их сподобляются одни твердо верующие, которые всякий день умирают ради любви Христовой, то есть стоящие превыше всякой мысли здешней жизни и не помышляющие ничего другого, кроме того, когда достигнут в совершенную любовь Христову, которая есть внутреннейшее отверзение сердца, «идеже Предтеча о нас вниде Иисус» (Евр. 6:20). Этого ища в начале всего, святой Павел говорил: «гоню же, аще и постигну, о немже и постижен был», то есть да возлюблю так, как и возлюблен был от Христа (Флп. 3:12). И когда достиг этой любви, более уже не хотел помышлять ни о чем: ни о скорбном для тела, ни о дивном в творении, но все оставил явно и говорит: «Кто ны разлучит от любве Божия, скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч?» И еще: «Известихся, – говорит, – яко ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни Начала, ни Власти, ниже Силы, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем» (Рим. 8:35, 38, 39); ибо ни о чем из сих не хотел помышлять, а только пребывать там (в любви Христовой).

Вопрос: Как незадолго пред сим ты сказал, что Дух (Божий) живет внутрь нас совершенно и не принимает от нас приложения; апостол же, напротив, говорит, что мы имеем начаток Духа, а не совершенного Духа?

Ответ: Он сказал: «Начаток», (разумея) не некоторую часть всего, не вводя какое-либо деление Духа; ибо Он не делится и не изменяется, но (сказал так), показывая наше вместилище, не могущее вместить всякое действие Духа иначе, как совершенною заповедью, то есть смертью, поскольку и смерть за истину (христову) есть заповедь Божия. Как солнце, будучи совершенно, изливает от себя всем совершенную, простую и равную благодать, но каждый, насколько имеет очищенное око, настолько и принимает солнечный свет, так и Дух Святой верующих Ему соделал от Крещения способными к принятию всех Своих действий и даров; однако дары Его действуют не во всех в одной мере, но каждому (даются) по мере делания заповедей, поколику он засвидетельствует благими делами и покажет меру веры во Христа. Посему говорит: «посла Бог Духа Сына Своего в сердца ваша, вопиюща: Авва Отче» (Гал. 4:6), и: «Самый Дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия» (Рим. 8:16). А что никто сам собою не истребляет Адамов грех, но только Христос по мере веры в Него, послушай слова апостола, что «Христос умре грех наших ради, по Писанием» (1Кор. 15:3); и еще «составляет же Свою любовь к нам Бог, яко, еще грешником сущым нам, Христос за ны умре» (Рим. 5:8); и еще «спогребохомся Ему крещением в смерть, да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем и проч.; и что умерый свободися от греха» (Рим. 6:4, 7); и что «благодатию есте спасени чрез веру, а не от дел, да никтоже похвалится» (Еф. 2:8, 9); и еще: «Бесте бо иногда тма, ныне же свет о Господе: якоже чада света ходите» (Еф. 5:8); и еще: «мы же несмы рабынина чада, но свободныя... Свободою убо, еюже Христос нас свободи, стойте» (Гал. 4:31, 5:1); и еще: «яко свободни, а не яко прикровение имуще злобы свободу» (1Пет. 2:16). Видишь ли, как те подвиги, посредством которых, как ты говоришь, истребляется грех, Писание называет делами обновления, свободы и света? Показывает же и превратные направления самовластия, которые ты называешь Адамовым грехом, ибо иметь свободу как прикровение сердца, точнее же злобы, и оскорблять Духа Святого, «и творить волю плоти и помышлений» (Еф. 2:3), «наченше духом, ныне плотию скончаваете» (Гал. 3:3), и: «должны есмы не плоти, еже по плоти жити» (Рим. 8:12). Зная это и подобное сему, равно и то, что делать или не делать, – зависит от нашего самовластия, Божественное Писание порицает не сатану, и не Адамов грех, но нас. Если же хочешь выслушать разумно, скажу тебе всех главнейшее. Ты разные приражения помыслов (преобразующиеся из одного вида в другой) называешь Адамовым грехом: но вот блаженный Павел очевидно и явственно обличает в сем злоумии нас как виновных, говоря: «не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего» (Рим. 12:2). Если же это не (зависит) от нашей воли, но от сатанинского мучительства, и есть остаток Адамова греха, то зачем же мы обличаемся во грехе, подпадая его действию поневоле и будучи мучимы от сатаны? Так и мучиться будем безвинно? Или, может быть, по-твоему, неправеден и Сам Бог, повелевший нам вышеестественное и требующий от нас того, что выше нашей силы? Но это неправда. Да не будет этого! Я спрошу тебя, и дай мне ответ: «Ту силу благочестия, которую имеет естество наше, должны ли мы ежедневно приносить Богу или нет?» Конечно, ты скажешь мне: «Должны, потому что сие Бог даровал естеству нашему и установил заповеди, сообразные нашей силе». А потому, если сегодня приносимое Ему благо есть сегодняшний долг, то покажи мне, что заплатил ты (Богу) за древний долг свой или Адамов? Я же говорю тебе, что не только сего не можешь показать, но и каждодневного своего долга не можешь выполнить вполне. И из чего это очевидно? Из того, что мы не всегда пребываем в одних и тех же добродетелях. Сколько сегодня приложил ты к добродетели, столько изобличил в себе должника прежней, показав очевидно силу своего естества, ибо сегодняшним приложением оказалось, что вчерашнее недостаточество зависело не от естества, но от воли. Посему-то мы и подпадаем действию греха.

Вопрос: Но пусть сие будет так, однако я знаю одно: если бы Адам не преступил (заповеди), я не испытывал бы приражения зла?

Ответ: И это сказал ты неправильно: не испытывать приражения зла есть (принадлежность) естества непреложного, а не человеческого, ибо если мы и одного естества с Адамом, то надлежит и ему быть подобну нам и нам подобными ему. Итак, да уверит тебя сам сей первый человек, что он не был ни непреложен, ни, в частности (преклонен только на одну сторону зла), злонравен, но произвольно преложен, и нарушил заповедь не понуждением естества, но согласием воли. Следовательно, как он доступен был сатанинскому приражению, имея власть послушать или не послушать его, так и мы.

Законоведец: Только теперь уступаю Тебе, потому что ты не отрицаешь сатанинского приражения.

Подвижник отвечает: Я и прежде никогда не отрицал сего, ибо знаю, что и Иов был искушаем от диавола, (помню) и слова Писания: «несть наша брань... {противу} крови и плоти, но к началом, и ко властем [и] к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы» (Еф. 6:12), и еще: «противитеся... диаволу, и бежит от вас» (Иак. 4:7), и еще: «супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити» (1Пет. 5:8). Но поскольку вы полагаете, что лукавые (худые) помыслы не ваши, но кого-либо иного, иногда говоря, что это грех Адамов, иногда, что это сам сатана, иногда же – приражение сатанинское, посему мы говорим, что Адамов грех – одно, сатана – другое, приражение сатанинское – иное, а иное лукавые наши помыслы, хотя производящие их причины и заключаются в приражении. Ибо сатана есть самое то лицо диавола, которое покушалось искушать и Господа, грех Адамов есть преступление заповеди первым человеком, приражение сатанинское есть в одном только помысле представляющееся явление лукавой вещи (дела), которое и самому тому, чтобы приблизиться к уму нашему, находит (удобство) лишь по нашему маловерию. Ибо когда в получении нами заповеди ни о чем не иметь попечения, но «всяцем хранением блюсти свое сердце» (Притч. 4:23) и искать внутрь нас сущего Царствия Небесного, ум отступит от сердца и от вышесказанного взыскания, тотчас дает место диавольскому приражению и бывает доступен лукавому совету. Но даже и тогда диавол не имеет власти приводить в движение наши помыслы, иначе бы он не пощадил нас, наводя понудительно всякую злую мысль и не попуская помышлять ничего благого, но он имеет только власть внушать превратное учение в помысле только первой мысли, чтобы искушать наше внутреннее расположение, куда оно клонится: к его ли совету или к заповеди Божией, поскольку они друг другу противятся. А посему мы в том, что любим, тотчас возбуждаем наши помыслы к оному (вражию) указанию и пристрастно беседуем в мысли с показавшимся предметом, а в том, чего отвращаемся, не можем медлить, но ненавидим и самое то приражение. Если же, и будучи ненавидимо, оно пребывает (случается и сие), то это зависит не от нового нашего расположения, но укрепляется на нас от прежнего восприятия; а потому (такое приражение) стоит на месте неподвижно, и как одномысленное (в одном только первом помысле бывающее) бывает возбраняемо сердечным негодованием перейти во многомыслие и страсть, ибо одноличное явление, ненавидимое внимающим себе, не имеет естественной (силы) насильно извлекать ум в страсть многомыслия только с помощью одного сердечного сладострастия. А потому, если мы совершенно отступим от сладострастия, то даже и явление в одном помысле прежде принятых образов (или впечатлений) не может более вредить нам или осуждать совесть нашу за то, что мы не обезопасили себя касательно будущего. Ибо когда ум познает безуспешное свое противление прежде принятым образам (впечатлениям) и исповедует Богу прежнюю свою вину, тотчас упраздняется и самое сие искушение, и ум снова имеет власть внимать сердцу и «всяцем хранением» блюсти оное молитвою, покушаясь войти во внутреннейшие и безопасные клети сердца, где уже нет ветров лукавых помыслов, бурно реющих и низвергающих душу и тело в стремнины сладострастия и в поток смолы; нет широкого и пространного пути, устланного словами и образами мирской премудрости, который обольщает последующих ей, хотя бы они и были весьма мудры; ибо чистые внутреннейшие клети души и дом Христов приемлют внутрь себя ум наш, обнаженный и не приносящий ничего от века сего, будет ли то оправдываемо разумом или нет, разве только три сия, поименованные апостолом, «веру, надежду и любы» (1Кор. 13:13). Итак, кто любит истину и желает трудиться сердечно, тот, по сказанному выше, может не увлекаться и прежде принятыми впечатлениями, но внимать своему сердцу, преуспевать (в достижении) ко внутреннейшему и приближаться к Богу, только да не небрежет о трудах молитвы и жительстве (по Богу), ибо не может не трудиться сердцем тот, кто внимательно воздерживает себя всякий день не только внешне, но и внутренне от мысленных парений и плотских сластей. Таким образом, бывающее в одном помысле приражение мы признаем понудительным, потому что и будучи ненавидимо, оно еще пребывает. Но беседу с приходящими помыслами (называем) произвольною. Это оказалось и на тех, которые не согрешили по подобию преступления Адамова: приражению возбранить они не могли, но беседу с ним и пристрастие вовсе отвергнули.

Вопрос: Следовательно, мы по необходимости приняли преступление Адамово, которое есть грех наш, состоящий в помыслах?

Ответ: Это не есть преступление Адамово, но обличение сладострастия каждого. Но и преступление мы не получили преемственно, ибо если бы мы преступили закон по причине преемствования, то необходимо надлежало бы всем нам быть преступниками и не быть обвиняемыми от Бога как преступающим оный по необходимости естественного преемствования. Ныне же сие бывает не так, ибо не все мы преступаем заповедь и не все соблюдаем ее, следовательно, очевидно, что это преступление происходит не от необходимости, но от сладострастия.

Вопрос: поскольку, как ты говоришь, Господь пришел ради сего преступления, то отчего Он не истребил его в Крещении, но еще и ныне каждый имеет власть преступать или не преступать (заповеди)?

Ответ: Преступление, будучи произвольное, как указано выше, никем не преемствуется поневоле, но происшедшая от сего смерть, будучи понудительною, преемствуется нами, и есть отчуждение от Бога; ибо после того как умер первый человек, то есть отчуждился от Бога, и мы не могли жить в Боге. Посему и пришел Господь, чтобы оживотворить нас банею пакибытия и примирить с Богом, что Он и сделал. Итак, мы получили преемственно не преступление, поскольку и сам Адам не по необходимости впал в оное, но по собственной воле; смерть же мы наследствовали поневоле, поскольку и его постигла поневоле смерть, которая царствовала «и над несогрешившими по подобию преступления Адамова» (Рим. 5:14).

Вопрос: Согласимся, что Адам произвольно впал в преступление и что посему мы, будучи одного с ним естества, произвольно отпадаем (от Бога). Ужели и приражение не действовало на него невольно?

Ответ: Действительно, приражение было невольное, но приражение (помысла) не есть ни грех, ни правда, но обличение самовластной нашей воли. Потому-то и попущено ему приражаться к нам, дабы преклоняющихся к заповеди удостоить, как верных, венцов (победных), а преклоняющихся к сласти, как неверных, показать достойными осуждения. Но и сие надлежит знать нам, что не тотчас после каждого нашего изменения (поступка) дается по оному суд, оказались ли мы искусными или достойными отвержения, но когда во все наше пребывание в сей жизни будем испытаны приражениями, побеждая и будучи побеждаемы, падая и восстая, блуждая и будучи наставляемы на добрый путь, тогда только, в день исхода, по сочтении всего соразмерно сему будем судимы или похваляемы. Итак, не приражение есть грех. Вовсе нет! Ибо хотя оно и невольно (без нашего согласия) нам показывает вещи в одном (лишь) помысле, но мы получили от Господа власть духовного делания, и в нашем самовластии состоит при первой мысли испытывать и вредное, и полезное и отвергать или принимать помыслы, которые умножаются не по нужде, но от душевного расположения. Но предположим по-твоему, что и сии возникают невольно и преемственно: почему же Божественное Писание осуждает нас за лукавые помыслы? Или как можем мы не допустить те помыслы, которые без нашего согласия тревожат нас, происходя невольно и преемственно? Если же ты возразишь мне, что мы, по свидетельству Писания, можем не допускать их благодатью Христовою, которую получили от Крещения, то пойми, что и посему мы оказываемся виновными как имеющие от Бога власть и силу удерживать их от первого приражения и не удерживающие. Если же кто обвиняет в своем зле кого-либо другого, то не только согрешает без страха, но и хулит Бога, попустившего людям быть боримыми безвинно.

Вопрос: Почему я, будучи крещен, и Бога молю, и благодать Его призываю, и всею волею хочу избавиться и освободиться от лукавых помыслов, и не могу? Не очевидно ли из этого, что преступление Адамово оставило нам это как неизбежное наследие?

Ответ: Надлежало бы нам как разумным знать то, что слышим, а поскольку душа наша, помрачившись сластолюбием и тщеславием, ниспала во глубину невежества, то не слушает ни заповедей Писания, ни естественного порядка, ни рассмотрения опытных, а следует лишь одним своим умышлениям. Ибо кто, веруя Божественному Писанию и исполняя заповеди Господни, не приобретает по мере того рассмотрения помыслов и не удостоверяется, что они держат нас не по власти, но по нашему маловерию и оскудению (в исполнении) заповедей. Потому-то и не все мы одинакового устроения, и не все бываем обеспокоиваемы одними и теми же мыслями, что причины помыслов зависят от нашего произволения. Ибо если бы они (т. е. причины эти) были понудительные от (преступления) Адама, мы все были бы одинаково беспокоимы от греха и неизбежно держимы им, и не имели бы нужды ни во вразумлении Писания, ни в апостольском совете, будучи по преемствованию во власти естества и сластолюбивой воле. Но ныне бывает не так, вовсе нет! Ибо видим, что не все одинаково бываем беспокоимы от помыслов не в одно и то же время, ни одними и теми же предметами; но каждый поскольку верует Господу о будущих благах, презрев человеческую славу и сладострастие, постольку и помыслы удерживает и настолько бывает спокойнее того, кто любит сладострастие, потому мы и различаемся один от другого и по помыслам, и по жизни. А поскольку многие и в сем умудряемся против истины и ищем угасить помыслы не верою Иисусовою, то есть не деланием Его заповедей, не уничижением себя во всем и смиренномудрием с сокрушением сердца, но с тайным сладострастием, разумением со тщеславием и человекоугодием, с самомнением и выказыванием себя, раздором, спорливостью, возношением и другими тому подобными (страстями), от удовлетворения коих умножаются желательные, а от неуспеха – раздражительные помыслы; посему-то и не можем как удерживающие в себе причины (зла) отвергнуть свойственные им действия. Если же слово сие ложно и мы бываем обеспокоиваемы помыслами без нашей вины, то рассмотрим себя внимательно, как бы исповедываясь Самому Богу. Ибо кто не знает, что ежедневно даем в себе место вышеупомянутым страстям делом, словом и помышлением? И содействующих нам в сем любим как благодетелей, а препятствующих нам в этом отвращаемся и ненавидим их как врагов? Если же любим вышеупомянутые страсти так, что даже и защищаем их очевидно, то как возненавидим приражение, бывающее в одном помысле? Если же принята будет первая мысль, то как не последуют зависящие от нее помыслы?

Вопрос: Но если и положим, что это точно так бывает, однако (известно) из Евангелия, что Господь обещался «сотворити отмщение... вопиющих к Нему день и нощь» (Лк. 18:7)?

Ответ: Господь говорит сию притчу не к погруженным в сладострастия по своей воле, но к боримым от прежних привычек и не соглашающимся с ними; за сих-то, как обижаемых врагами, Он обещался отмстить, оных же, как отвергнувших помогающую заповедь, обличает, говоря: «Что... Мя зовете: Господи, Господи, и не творите, яже глаголю?» (Лк. 6:46). И уподобляет таковых мужу юродивому, по Писанию, созидающему храмину свою на песке своей воли, а не на камне заповедей Господних (Мф. 7:26). Посему не опирайся неутвержденным умом и неразумным намерением на всех мнениях своих как на истинных, говоря иногда: «Ведь я и крестился, молю Бога и всею волею привлекаю благодать Его, желая избавиться от лукавых помыслов, но не могу»; иногда же опять ожидая отмщения Господня, которое обещал Он сотворить в Евангелии, и выставляя себя везде невиновным, что достойно великого порицания. Однако вопрошу тебя и я вкратце о смысле твоего мнения и прошу дать мне ответ, зная (наперед), что, будучи вынужден истиною, или скажешь слова еще более высокоумные, или сознаешь свою вину: отчего Господь, сказав, что Он вскоре сотворит отмщение, не творит вскоре, но медлит и оставляет тебя в лукавых помыслах, хотя ты и молишься, как сказал, от всего сердца и без сомнения (без сочетания с ними)?

Он же сказал: «Я полагаю, что Господь медлит (сотворить отмщение) не ради иного чего, но только ради моего терпения, ибо сколько кто потерпит, будучи борим, столько и прославится».

Православный же старец сказал: «Я думал, что ты произнесешь ответ как одержимый одним только возношением, а ты прибавил и хулу. Ибо для того, чтобы приписать себе лжеименное терпение, утверждаешь, будто Господь солгал в слове Своем и говоришь, что лукавые помыслы, исходящие по слову Господню от сердца и сквернящие человека, не ведут уже, как говорит Писание, к лукавству, сладострастию и всякому греху, но служат причиною терпения и славы от Бога. Но я никогда не видал, чтобы одержимые лукавыми помыслами были похваляемы Божественным Писанием ни в Ветхом, ни в Новом Завету но, напротив, как сами в том виновные, порицаются и осуждаются. Ибо Бог ненавидит как лукавые помыслы, так и рождающее их сердце. Следовательно, имея их, мы должны плакать как грехолюбивые, а не надмеваться, как борющиеся с чуждым нам злом. Достоверно знай, о человек, что Господь зрит на сердца всех людей, и за тех, которые ненавидят первое появление лукавых помыслов, тотчас заступается, как обещал, и не попускает, чтобы множество многомыслия (их), восставши, осквернило ум и совесть их; а тех, которые не низлагают первые прозябения помыслов верою и надеждою на Бога, но как бы для научения и испытания себя услаждаются ими, оставляет как неверных без помощи, быть биемыми последующими помыслами, которых не удаляет, ибо видит, что мы любим первое их приражение, а не ненавидим их при первом появлении. Если же кто и по таком объяснении не верит сказанному, то пусть уразумеет истину, обучився самым делом. Если же ни Писанию не верует, ни делом не хочет удостовериться в сем, таковый, очевидно, любит сласть возношения, ибо что сладострастнее сего (мнения), которое советует (считать) грех, состоящий в помыслах, чуждым, и делает, что человек кичится и превозносится как невиновный, вместо того чтобы исповедаться и плакать о лукавых помышлениях?»

Вопрос: Ты сказал выше сего, что мы наследовали не преступление Адамово, но смерть от сего происшедшую; итак, если властвует смерть, то властвуют и лукавые помыслы?

Ответ: О зловерие! Для чего же пришел Господь во плоти? Не для того ли, без сомнения, да един за всех умрет, по Писаниям, и «упразднит имущаго державу смерти, сиреч диавола» (Евр. 2:14)? Если же полагаешь, что смерть, происшедшая от Адама, властвует без (участия) нашего доверия, то очевидно, что отрицаешь и Пришествие Господне, и Крещение признаешь несовершенным, если над крещеными без их собственной вины властвует отеческий закон, или, лучше сказать, смерть. Посему послушай, о человек, как ты благодатью Христовою сделался новым Адамом и ничего не имеешь в себе из ветхого по необходимости, кроме того, что произошло от твоего собственного зловерия и сластолюбия. Господь пришел ради нас, умер за нас, избавил нас от праотеческой смерти, очищает нас и обновляет Крещением, помещает нас в раю Церкви, дозволяет вкушать от всякого древа райского, то есть (повелевает) всякого крещенного в Церкви любить и терпеть его недостатки, а не осуждать каждого в его изменениях, и в кажущемся нам добрым – любить, а в кажущемся злым – ненавидеть, что и есть древо познания добра и зла, вкусив от коего, ум тотчас впадает в те же недостатки и лукавым изысканием грехов ближнего познает свое обнажение, которого он прежде не знал, когда оно было прикрыто состраданием. Посему-то помещенным в раю церковном Господь заповедал, говоря: «не судите, и не судят вам: [и] не осуждайте, да не осуждени будете: отпущайте, и отпустят вам» (Лк. 6:37), несколько же выше сего говорит: «елика аще хощете да творят вам человецы, и вы творите им такожде... се бо есть закон и пророцы» (Лк. 6:31; Мф. 7:12); ибо закон говорит: «возлюбиши ближняго своего яко сам себе» (Лев. 19:18), пророки же (говорят): «им же образом сотворил ecи ближнему твоему, буди тебе». Сколько раз осквернили мы сии заповеди! Сколько раз осудили ближнего без сострадания! Сколько раз возненавидели или и обидели ничем нас не обидевшего! Если же это так, то зачем еще обвиняем Адама в наших злых (поступках)? Ибо если мы и впали в заслуженную им смерть, но подобно ему произвольно преступили и заповедь. Три вещи случились с Адамом, а не одна, как ты полагаешь, а именно: приражение по Промыслу (Божию), преступление по собственному его неверию и смерть по праведному Суду Божию, последовавшая не промыслительному приражению, но преступлению по его неверию. Итак, мы наследовали по преемству не преступление, но смерть, ибо нельзя было нам, (происшедшим) от мертвых, быть живыми, пока не пришел Господь и не оживотворил всех верующих в Него. Первое появление помысла мы имеем (т. е. первая мысль о чем-либо приходит на ум, независимо от нашего произвола) так же, как и он, но и то, чтобы преслушать или не преслушать заповедь, состоит в нашей воле так же, как было и у него; а что преступление, бывающее чрез помыслы, зависит от нашего произвола, а не есть понудительное, в том удостоверяют нас те, кои, как сказал апостол, «не согрешили по подобию преступления Адамова» (Рим. 5:14); если же они, происходя от Адама, возмогли не согрешить по подобию преступления Адамова, то очевидно, что и мы это можем, если желаем. Зачем предлагаем извинения в грехах и говорим на Бога неправду, что Он неправедно попустил нам быть боримым чуждым злом? Мы должны знать достоверно, что после того как всякая Адамова вина была истреблена Господом, каждый из нас, если претерпевает какое-либо зло, претерпевает оное по своей вине, отвергнув своим неверием, то есть сластолюбием, совершенство, которое получил таинственно в Крещении. Ибо если человек и не познал еще того, что он получил, будучи несовершен верою и скуден в делании (добра), но Бог даровал ему совершенное, ибо Писание говорит: «всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов» (Иак. 1:17). Но и самое сие совершенное (дарование) не просто и не как случится приобретает кто-либо, хотя бы он употребил для сего всякую человеческую премудрость и всякое мирское знание, но только деланием заповедей Христовых, и сие в соразмерности, ибо по различию делания и дар оный открывается нам различно. Итак, никто да не хвалит себя словами и образами, не имея того хваления, о котором упомянул апостол, сказав: «не хваляй... себе сей искусен, но егоже Бог восхваляет» (2Кор. 10:18); но и тот, который получает похвалу от Господа, должен следовать правильному образу мыслей и знать достоверно, что сколько бы кто ни подвизался против своего неверия, преуспел в вере и получил какое-либо благо не по одному только простому ведению, но и по действию, то он не обрел и не может обрести ничего более, как только то, что получил прежде таинственно Крещением, то есть Христа: «елицы бо, – говорит Писание, – во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3:27); Христос же как совершенный Бог даровал крестившимся совершенную благодать Св. Духа, которая не приемлет от нас приложения, но открывается нам и является по мере делания заповедей и подает нам приложение веры, пока достигнем все «в соединение веры... в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова» (Еф. 4:13). Итак, что приносим Ему, бывши возрождены, сие уже от Него и Им было сокрыто в нас (прежде) по писанному: «Кто... разуме ум Господень, или кто советник Ему бысть? Или кто прежде даде Ему, и воздастся Ему? Яко из Того и Тем и в Нем всяческая» (Рим. 11:34–36). Тому слава во веки веков. Аминь.