Каноны празднику Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа

с переводом и комментарием

Предлагаемая брошюра представляет собою третий по счету выпуск комментированных изданий богослужебных канонов на важнейшие праздники церковного календаря. Первые два, вышедшие в 2004 и 2006 гг., были посвящены канонам Пятидесятницы и Успения Пресвятой Богородицы. Теперь мы снова имеем дело с творениями двух выдающихся песнописцев-богословов – прп. Иоанна Дамаскина и прп. Козмы Маюмского.

Жизнь обоих замечательных церковных поэтов представляет из себя удивительный пример духовного братства и, одновременно, многолетнего песенного сотворчества. Выросшие под одним кровом (Козма был приемным воспитанником в доме родителей Иоанна), среди мусульманского окружения имевшие счастье получить разностороннее образование в строго православном духе, оба они в зрелые годы вступили в иноческое братство обители прп. Саввы Освященного (близ Иерусалима) и здесь положили немалые труды, украшая богослужение Иерусалимской Церкви замечательными поэтическими гимнами. Песнопения Иоанна и Козмы звучат и до сего дня, и не только в церквах Палестины, но во всех без исключения храмах византийской традиции, на всех континентах.

Тринадцать веков – огромный исторический срок. Навряд ли можно найти такое произведение светской литературы, которое в течение столь многих лет имело бы число читателей, сравнимое с тем, сколько людей поет и слушает на молитве каноны святых песнописцев. Однако, правда и то, что молящиеся лишь в малой степени понимают их глубокий богословский смысл и прихотливую поэтику.

Дело здесь не только в трудности понимания славянского, древнегреческого, древнегрузинского или какого-то другого древнего языка, на котором совершается православное богослужение. Песнописцы не стремились сделать свои творения легкими и прозрачными для каждого. Оба автора сознательно ставили в качестве одной из своих задач – пробуждать тягу к исследованию Священного Писания и догматических творений отцов; они давали слушателям настоящие уроки кафолического Церковного Предания во всей его разносторонности – и уроки весьма напряженные.

В пору, когда арабское завоевание ослабило церковные связи Палестины с остальным православным миром, когда христианское население постепенно уступало свою веру фанатичным и нетерпимым магометанам, творения Дамаскина и Козмы, которые передавали учение великих богословов, и при этом выделялись своим тонким поэтическим вкусом и интеллектуальностью, – были настоящим прорывом религиозно-культурной блокады, прорывом к кафолическому сознанию. Они бросали вызов своему времени, отмеченному ослаблением духовного и культурного родства между разными частями христианского мира. Всем известен исход этого процесса – великий раскол Востока и Запада. А раскол, в свою очередь, стал источником неисчислимых бедствий и соблазнов, еще и поныне далеко не исчерпанных. Будучи убежденными в конечной победе Церкви, как Богочеловеческого организма, посредством которого совершается спасение мира, – мы не можем отрицать факты поражений исторического христианства. Великая схизма представляется едва ли не тяжелейшим поражением во всей его двухтысячелетней истории.

Дамаскин и его брат-соратник в церковно-иерархическом отношении не были светилами первой величины. Иоанн оставался до конца дней рядовым монахом-священником; Козма окончил жизнь в сане епископа небольшого приморского городка Маюмы. Мы не знаем о каких-то их путешествиях за пределы Палестины: скорее всего, они и не покидали ее, по обстоятельствам своего неспокойного времени. Но трактаты Дамаскина в защиту святых икон, которые он писал еще мирянином, были известны всему христианскому Востоку. Вооружаясь ими, православные Византии могли противостоять давлению и угрозам императоров-иконоборцев, склонивших на сторону ереси большинство епископата. А составленное им «Точное изложение православной веры» на многие века осталось основным богословским сводом, получившим общецерковное признание, и благоговейно изучалось повсюду – от киновий Сирии до британских аббатств.

Пафос братского общения разноплеменных христиан был воспринят нашими авторами еще с юности: в порабощенном Дамаске их учителем и наставником был сицилийский монах Козма, которого выкупил из арабского плена отец Иоанна – Сергий Мансур. Можно видеть особый промысел Божий в том, что в своих трудах прп. Иоанн внимательно разобрал все основные богословские темы, которые позднее стали предметом пререканий между Востоком и Западом. Как авторитет, сохраняющий свое значение для всех христиан, приверженных вере великих Вселенских соборов, он и сегодня указывает пути к восстановлению единства. Сквозь толщу долгих веков отчуждения слова его Пасхального гимна звучат как пророчество о грядущей встрече, когда разделенные братья снова обнимут друг друга:

Приидите, новаго винограда чада! Божественнаго веселия в нарочитом дни Воскресения, – Царствия Христова приобщимся, поюще Его, яко Бога, во веки!

Возведи окрест очи твои, Сионе, и виждь: се убо приидоша к тебе, яко богосветлая светила, от запада, и севера, и моря, и востока чада твоя, в тебе благословяще Христа во веки!

Там, где рационально-дискурсивное обсуждение догматов не может привести к согласию, побеждает благоговейное удивление перед таинством, богословие ангельской хвалы. Повинуясь внушениям Духа, язык песнописцев изрек такие слова, которые с сердечной верою, «во гласе радования и исповедания», повторит и сегодня любящий Христа человек на скалах Афона, в сибирской тайге, среди виноградников Прованса, или на португальском побережье Атлантики.

Весьма важные перспективы в этом смысле открывает углубленное изучение канонов Козмы Маюмского и Иоанна Дамаскина на праздник Преображения Господня. Общеизвестно, что для богословского сознания Востока и Запада в 14 веке тема Фаворского света явилась полем очередной битвы. Свт. Григорий Палама в своих трудах о Фаворском свете многократно ссылается на тексты праздничных канонов; но похоже, что в свое время эти свидетельства не были в достаточной мере учтены его противниками. В нашем исследовании мы будем особо отмечать те места, где песнотворцы выступают свидетелями исконного церковного предания о Фаворской тайне. Но «исихастские» споры 14 века имели свой исторический контекст, и их предмет гораздо шире нашей темы. Поэтому, чтобы не усложнять чрезмерно свою задачу, мы в своих комментариях воздержимся от привлечения текстов самого свт. Григория, а будем преимущественно пользоваться свидетельствами авторов, наследие которых использовали в своем богословском и поэтическом труде сами святые песнописцы.

Праздник Преображения упоминается с 5 в. Самое раннее сохранившееся поучение на этот день принадлежит константинопольскому патр. Проклу (патриарх в 434–447 гг.). Имеющееся в нашем славянском Прологе «Слово на Преображение Господне», подписанное именем прп. Ефрема Сирина, – на самом деле, написано не менее чем лет на сто позднее. Оно сохранилось только на греческом, и по своему стилю не сродно ни медитациям «пророка сирийцев», ни живым беседам великих проповедников 4-го века, но очень напоминает подобные же похвальные «Слова» более поздних византийских авторов, рассчитанные на ритмическую декламацию.

Тогда же, когда у нас, Преображение празднуется у несториан, отделившихся от православной Церкви в 5 в.; также и у коптов-монофизитов, отколовшихся со второй половины то28го же столетия. Возможно, праздник стал входить в церковный обычай незадолго до этого времени. У армян этот праздник – переходящий, включенный в пасхальный круг (празднуется в 7-ю неделю по Пятидесятнице). Наиболее ранние песнопения праздника Преображения до нас не дошли. От прп. Романа, который составил кондаки на праздники, принятые в его время (5 в.) в Константинопольской Церкви, не осталось каких-либо гимнов, посвященных этому дню. Впрочем, в единственной рукописи сохранился текст древнего кондака на Преображение, включающего в себя 18 икосов, написанного неизвестным автором.

Каноны преподобных Иоанна и Козмы, к изучению которых мы приглашаем читателя, написаны ими в годы пребывания в монастыре прп. Саввы Освященного. И содержание, и стилистика показывают, что поэты работали, находясь в живом и тесном общении. Нам, людям 21 века, было бы заманчиво представить себе своеобразный «поэтический конкурс». Но, с другой стороны, двухголосье поэтов – это прекрасный способ реализации единой общей творческой идеи. Вероятно, они составили оба канона по поручению священноначалия Иерусалимской Церкви, специально для храма Преображения Господня, воздвигнутого на Фаворе еще во времена императора Иустиниана. Тогда же Иоанном Дамаскином было написано и «Слово на Преображение Господне», которое было предназначено для чтения во время праздничной службы.

В канонах прп. Иоанна и Козмы на Преображение заметна та же закономерность, что и в канонах тех же авторов на Успение Пресвятой Богородицы: они содержат и смысловые, и буквальные заимствования из поучений Иоанна Дамаскина на тот же праздник. В своем комментарии к успенским канонам¹ я высказал предположение, что текст проповедей был «заготовкой», или, лучше сказать, сырым материалом для дальнейшей поэтической переработки. Теперь мне кажется более вероятным, что ранние каноны, по самому замыслу создателей этого жанра, составляли единое целое с поучениями. В одном потрясающем духовном порыве соединялись молитва, поэзия, музыка, высокое богословие и общедоступная катехеза. И это позволяет считать жанр канона, в его классических образцах, одним из наиболее монументальных и величественных произведений христианского духа.

Тропарь. Глас 7.

Преобразися на горе, Христе Боже, показав учеником Своим славу Свою, якоже можааху. Да возсияет и нам, грешным, свет Твой присносущныи, молитвами Богородицы. Светодавче, слава Тебе.

У нас нет свидетельств того, что тропарь праздника принадлежит творчеству прп. Иоанна или Козмы. Разные части праздничных чинопоследований, сохраняемых в наших церковно-гимнографических сводах, нередко различаются по времени и месту создания. По своей главной мысли тропарь Преображению Господню очень близок к проповеди прп. Иоанна Дамаскина на тот же праздник. Лишь слегка касаясь вопроса о природе света, которым воссиял на Фаворе Господь, Дамаскин уже задает то направление мысли, которое развито было впоследствии свт. Григорием Паламой. Вот что он, в частности, пишет:

«Оставаясь Сам по себе тем же, чем был прежде, Господь теперь является ученикам Своим еще чем-то другим, сверх того, кем они видели Его прежде. И просветися лице Его, т. е. Того, Кто Своею властию осветил солнце и сотворил свет древнейший солнца, – Того, Кто есть истинный и невещественный Свет, Сияние славы, естественный Образ ипостаси Бога Отца (Евр 1, 3) . Просветися лице Его, яко солнце, не потому, чтобы оно было не светлее солнца, но потому, что столько могли вместить зрители (ибо не тотчас ли они были бы сожжены, если бы Он явил всю славу Свою!). Просветися лице Его, яко солнце: ибо, что солнце между предметами чувственными, то Бог между существами разумными. Ризы же Его быша белы яко свет. Как иное дело – солнце (оно есть источник света и не может быть ясно зримо) и иное – разливающийся от него по земле свет (на него премудрость Божия даровала нам возможность взирать): так и лице Господа сияет ясно, как солнце, а одежды Его становятся белыми, как свет, сияя сообщенным им светом Божественным».

Мы, однако, затрудняемся утверждать прямую связь тропаря с творениями Иоанна Дамаскина, потому что центральное и важнейшее слово тропаря – «свет присносущный» – у Дамаскина не присутствует ни в проповеди, ни в каноне на Преображение. Вместо этого, в его «Слове» упоминается «самосущий Свет» (т. е. существующий сам от себя, а не от другого начала или источника), и нам понятно, что это есть Само безначальное и сущее «прежде всех век» Единородное Отчее Слово – Христос. Но в тропаре ясно сказано: «да воссияет и нам свет Твой присносущный», и эти слова обращены ко Христу. Значит, в данном случае имеется в виду свет, не тождественный с самой божественной сущностью, но имеющий Христа-Бога в качестве своего начала. Под «светом присносущным» может разумеваться благодать, просвещающая ум христианина-подвижника. Второе возможное значение – слава Божия, которая вполне откроется праведным в жизни будущего века. Оно может быть проиллюстрировано нескольким местами из Нового Завета: «Ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков» (Откр 22, 5). «Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Мф 13, 43).

Да возсияет… свет… присносущный (то фос то аидион) – выражение из библейской книги Премудрости Соломоновой (7, 26): «Есть бо в ней дух разумен и свят, и сияние света присносущнаго, и зерцало непорочно Божия делания, и образ благостыни Его» (по слав. переводу Острожской Библии).

Якоже можааху – сколько они могли (вместить). Апостолы, как никто из людей, и даже из высших ангельских чинов, не были в состоянии вынести непостижимую и безмерно превосходящую всё сотворенное славу Божества. Поэтому в Своем преображении Господь позволил им видеть ее лишь в меру, данную им по благодати Его.

Молитвами Богородицы (греч. презвиес тис Феотоку) – обычная литургическая формула, сопровождающая многие молитвословия в византийском обряде.

Светодавче. – Податель света. В начале Евангелия от Иоанна Сын Божий называется " Светом истинным, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (1, 9). Св. Григорий Богослов комментирует эти слова так: «Если неведение и грех – тьма, то ведение и жизнь Божественная – свет» (О богословии слово 4-е). Образ света, символически обозначающий познание истины о Боге и том жизненном законе, который Он дает человеку, проходит сквозь все Священное Писание. Особенно ярко представлен этот образ в Псалмах и книгах пророков. Надо полагать, что в нашем тропаре Христос именуется Подателем света в этом же смысле.

В «Слове на святое крещение» того же св. Григория мы находим яркое перечисление божественных светоявлений из истории Ветхого и Нового Заветов. Здесь в одном ряду приводятся знамения, так сказать, разного уровня: например, Преображение на Фаворе упоминается непосредственно после Вифлеемской звезды.

«…Но и еще многими светами украсим наше слово. Свет было и явившееся Моисею во огне, когда видение сие опаляло, но не сожигало купину, – чтобы и естество показать, и силу явить. Свет – и путеводившее Израиля в столпе огненном (…) Свет – вознесшее Илию на огненной колеснице, и не опалившее восхищаемого. Свет – облиставшее пастырей, когда довременный свет соединился с временным. (Имеется в виду осияние Божией славы с одновременным явлением ангела, которого чуть выше Григорий называет «вторым светом», а здесь – «светом временным». Здесь и далее курсив мой – С. С.). Свет – и та красота звезды, предшествовавшей в Вифлеем, чтобы и волхвам указать путь, и сопутствовать Свету, который превыше нас и соединился с нами. Свет – явленное на горе Божество, впрочем, нестерпимое для слабого зрения. Свет – облиставшее Павла видение и поражением очей уврачевавшее тьму душевную. Свет – и тамошняя светлость для очистившихся здесь, когда «праведницы просветятся, яко солнце» (Мф 13, 43) , и станет Бог посреди их, богов и царей, распределяя и разделяя достоинство тамошнего блаженства. Сверх сего, свет, в собственном смысле, есть просвещение крещения, о котором у нас ныне слово, и в котором заключается великое и чудное таинство нашего спасения».

Св. Григорий, оставшийся в памяти Церкви как образец епископа, богослова, ритора и поэта в одном лице, не был склонен к категорическим высказываниям по спорным вопросам и даже призывал, ради мира, многое покрывать молчанием. Характерно, что он избегает теоретизировать о природе явленного свыше света в том или ином случае, а весь упор делает только на воспитательном, путеводительном значении знамений.

Преобразившись на горе, Ты, Христе Боже, показал ученикам Своим славу Свою, насколько они могли (вместить). Да воссияет и нам, грешным, свет Твой, вечно сущий, по молитвам Богородицы. Податель света, слава Тебе!

Канон 1-й, творение преподобного отца нашего Козмы, епископа Маюмского. Глас 4

Акростих: Христос на вершине явил на лице свет безмерный.

Эта фраза составляется из букв, с которых начинаются тропари канона в греческом подлиннике.

Свет безмерный (греч. селас аплетон). – Можно было бы счесть слово «безмерный» за поэтическую гиперболу. Однако все дальнейшее содержание обоих канонов покажет, что и прп. Козма, и его великий собрат уверенно утверждали божественность явившегося на Фаворе света.

Песнь 1. Ирмос

Лицы израильтестии, невлажными стопами Понта Чермнаго морскую глубину прогнавше, всадники тристояща враги видяще в ней погружены, с веселием пояаху: поем Богу нашему, яко прославися.

Лицы (в греческом – хори).– Как повествуется в книге Исход (15, 1–19), вознося Богу благодарственные хвалы за свое чудесное избавление от, казалось, неминуемой гибели, евреи разделились на два хора – женский и мужской. Пение мужчин возглавил пророк Моисей, а женщин, сопровождавших свое пение ударами в тимпаны (бубны) – его сестра Мариам.

Понта Чермнаго. – Красного моря. По-гречески море – фаласса. В собственном смысле Понтом издревле именовался Понт Эвксинский, Черное море. Но со временем в поэтической речи это название стали использовать как синоним моря вообще.

Морскую глубину. – В греч.: игрон вифон, т. е. «влажную глубину».

Прогнавше – в греч. диэласантес (от диалломе – перескакивать) – перескочившие. Пешие беглецы, будто верхом, «проскакали» пучину моря, а вооруженные конники потонули в ней.

Всадники тристояща. – Тяжеловооруженные всадники, ехавшие по трое в ряду.

Хоры Израиля, не замочив ног, перебежавшие через влажную глубину Красного моря, увидев вражеских вооруженных всадников потонувшими в ней, – в радости пели: Поем Богу нашему, ибо Он прославился.

Тропарь 1

Глаголы животныя другом Христос, и о Божественнем наказуя царствии, рече: во Мне Отца познайте, светом яко облистая неприступным, в радости поюще: поем Богу нашему, яко прославися.

Глаголы животныя (греч. римата зоис) – буквально: речения жизни. Цитата из Евангелия от Иоанна: «Отвечал Ему Симон Петр: Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни, и мы уверовали и познали, что Ты – Христос, Сын Бога Живого» (Ин 6, 68).

И о Божественнем наказуя царствии. – Песнописец отсылает нас к тексту евангелиста Матфея. Здесь словам о том, что произошло на Фаворе, непосредственно предшествует загадочное изречение Спасителя: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в царствии Своем» (Мф 16, 28). Рассказ о Преображении как бы продолжает, поясняет слова Спасителя: "И² после шести дней взял Исус Петра, и Иакова, и Иоанна…» Вслед за многими древними богословами и экзегетами, прп. Козма тоже видит здесь логическую последовательность. Преображение было предзнаменованием грядущего второго пришествия Христа во славе. Эту мысль мы находим и в «Слове на Преображение Господне» его собрата и соавтора – прп. Иоанна Дамаскина.

Во Мне Отца познайте. – Эта мысль выражена в словах, обращенных к ап. Филиппу: " Видевший Меня видел Отца… Разве ты не веришь, что Я в Отце, а Отец во Мне?» (Ин 14, 9–10). Прп. Козма привлекает для раскрытия темы слова из Иоаннова Евангелия, хотя именно в этом Евангелии о Преображении не упоминается. Замысел его можно понять: для Козмы, как и для Дамаскина, на Фаворе произошло явление Божества Сына. А о божественном достоинстве Единородного Сына-Слова Иоанн свидетельствует полнее и ярче всех других евангелистов.

Яко (что, как, потому что) – перевод греческого слова ос, которое имеет и значение «когда».

Облистая – вероятно, должно быть: облистаю. В греческих рукописях и изданиях здесь имеется разночтение. В одних стоит екзастрапсо (заблистаю, засверкаю), а в других – екзастрапсон (причастная форма того же глагола). Я склоняюсь к первому варианту, по аналогии со вторым стихом данной песни (см. ниже).

Светом… неприступным. –Этоместо имеет особенно большое значение в раскрытии богословия Фаворского света. Перед нами цитата из 1-го послания Павла к Тимофею. Павел завещает ученику соблюсти преданное ему учение «даже до явления Господа нашего Исуса Христа, которое в свое время откроет блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господствующих, единый имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может» (1Тим 6, 14–16).

Очевидно, что в приведенном отрывке речь идет о Триипостасном Боге в самой сущности Его. «Неприступный свет», как свидетельствует само слово, есть невыразимая, недомыслимая слава Божества, проникнуть в тайну бытия Которого не могут даже высшие ангельские силы. Однако, иногда слова «свет неприступный» используются для обращения к Самому единородному Слову Божию³. Во всех этих случаях речь идет о Сыне как о совершенном Боге, равночестном Отцу и Духу, имеющем единую с Ними непостижимую и беспредельную Божественную сущность. Говоря, что на Фаворе Христос просиял «светом неприступным», прп. Козма свидетельствует о просвещении учеников сверхъестественным познанием единого Божества Отца и Сына.

В радости воспевая – относится к апостолам. В переводе я не переставляю частей предложения, – хотя это могло бы выразить мысль текста более последовательно, – потому что в данном случае мы имеем дело с поэтическим приемом, который очень распространен в византийской гимнографии. Тропари одной песни оканчиваются одинаковым словом или словосочетанием, которое звучит как настойчивый рефрен. Как правило, в канонах рефрен берется из той библейской песни, которой соответствует данная песнь канона. Этот прием помогает поэтам решать как богословско-назидательные, так и эстетические, и технические задачи: с одной стороны, он подчеркивает исполнение обетований Ветхого Завета в событиях новозаветной истории, а с другой, задает ритм, способствующий лучшему заучиванию канона и восприятию его на слух. Но линейная последовательность мысли в тексте при этом уходит на второй план⁴.

Христос, поучая, изрек друзьям речи (о) жизни и о божественном царствии: познайте во Мне Отца, ибо Я засверкаю неприступным светом, – в радости воспевая: поем Богу нашему, ибо Он прославился.

Тропарь 2

Силою язык облечетеся, друзи и ученицы, чудни же будете в богатстве их, яко славы наполнитеся, яко явлюся светлее солнца облистая, в радости поюще: поем Богу нашему, яко прославися.

Поэт использует здесь фрагмент 61-й главы пророчества Исаии, читаемой на вечерни Великой субботы, а также в службе Новолетия (1 сентября): «Вы воспользуетесь силой народов, и будете красоваться богатством их» (Ис 67, 6). Слова, которые буквально можно было бы понять как обещание Израилю владычества над другими народами земли, явили свой истинный смысл в апостольской проповеди язычникам и соединении множества народов во единую кафолическую Церковь, которая есть наследие Божие, начаток Его царства на земле.

Облечетеся. – Этот перевод не соответствуетслову катедесфе (воспользуетесь), стоящему как в книге Исаии (по греческому тексту 70-ти толковников), так и в современном греческом тексте канона. Или переводчик допустил странную вольность, или же в древнем греческом оригинале стояло иное слово: ендисисфе, так же, как в конце Евангелия от Луки (цитирую по славянскому переводу): «вы же седите во граде Иеросалимсте, дóндеже облечетеся силою свыше» (Лк 24, 49).

Яко славою наполнитеся. – Речь идет не о славе людской, а о славе Божества, которая наполнит апостолов силою свыше и укрепит их на проповедь Евангелия Царствия Божия всем народам.

Яко явлюся. – Здесь в греческом снова стоит ос, которое, в данном случае, следовало бы перевести: «когда». Здесь речь идет не о явлении Христа со славою в конце времен, а о двух явлениях, как бы соединенных в одно. Поэт говорит собственно о Фаворском Преображении, а поскольку оно было предзнаменованием славы Воскресения, то и о явлении Христа Воскресшего, за которым последовало пришествие Св. Духа в день Пятидесятницы, и апостолы были посланы на проповедь народам земли.

Вы облечетесь силой народов, друзья-ученики, и будете красоваться богатством их, ибо, когда Я явлюсь, блистая светлее солнца, вы исполнитесь славой, в радости воспевая: Поем Богу нашему, ибо Он прославился.

Тропарь 3

Днесь Христос на горе Фаворстей просияв, ясно божественною зарею, якоже обещася, учеником обнажая зрака, лученосныя же наполньшеся божественныя зари, в радости пояаху: поем Богу нашему, яко прославися.

Древний славянский перевод этого стиха и текст печатных греческих книг расходятся по смыслу.

Просияв – в греч. лампсас, скорее: засветившись (подобно светильнику). Это глагол не такой сильный, как экзатрапсо в первом тропаре.

Ясно. – В современном греческом тексте стоит амидрос, т. е., напротив: неясно, слабо.

Божественною зарею. – В греческом эти слова стоят в родительном падеже. Употребленное здесь греч. ауги означает: блеск, луч.

Зрак – т. е. вид, форма. Но в греческом стоит: характира – черта, знак.

Лученосныя. – В греческом тексте использовано слово селасфорос, от селас – свет, сияние, огонь, молния.

Божественныя зари. – Греческий язык богаче «светоносными» словами, чем русский и церковно-славянский. Если употребленное выше ауги означало какую-то часть света, то эгли – это сам свет, сияние, блеск. Славянское слово «божественная», употребленное в данном тропаре дважды, – тоже имеет в обоих случаях разные греческие соответствия. В 1-ом случае стоит феикос, а во 2-ом – фейос.

Если мы возьмемза основу текст нынешней греческой Минеи, перевод выйдет такой:

Сегодня Христос на горе Фаворе, слабо просветившись, дал ученикам видеть отблеск божественного луча. Они же, исполнившись светоносного сияния Божества, в радости воспевали: «Поем Богу нашему, ибо Он прославился».

А вот перевод со славянского:

Сегодня Христос на горе Фаворе, ясно просияв божественной зарею, как и обещал, открыл перед учениками лицо, и они, исполнившись лученосного божественного сияния, в радости воспевали: Поем Богу нашему, ибо Он прославился.

Такая большая смысловая разница заставляет предположить, что один из двух вариантов текста подвергся довольно сильному изменению. Тот ли, который принят ныне у греков, или тот, с которого переводили когда-то славянские книжники? Доподлинно узнать это можно только с помощью изучения рукописной традиции. Но обращает на себя внимание то, что славянский перевод ближе по тональности и смысловым акцентам к «Слову на Преображение Господне» прп. Иоанна Дамаскина и другим святоотеческим толкованиям. Отцы всегда оговаривались, что Христос явил на Фаворе Свою славу не вполне, а лишь насколько могли вместить связанные узами плоти апостолы; однако при этом они не называли это явление «неясным». Скорее, наоборот.

Прп. Иоанн Дамаскин:

«Нынешний день на Фаворе очами человеческими было видено невиданное: видено было тело земное, сияющее Божественным светом, – тело смертное, источающее славу Божества. (…) Ныне Творец и Господь всего, из снисхождения к рабам облекшийся во образ раба и ставший по естеству и по образу человеком, – ныне именно являет в сем образе красоту Свою. Приидите же, поревнуем и мы послушанию апостолов, последуем с готовностью на голос Христов, исповедаем непостыдно Сына Бога живого, взойдем на гору добродетелей – и мы узрим славу и услышим неизреченные тайны: ибо воистину блаженны очи, которые видят, и уши, которые слышат то, что многие пророки и цари желали видеть и слышать, но не получили желаемого (Слово на Преображение Господне).

А вот и гораздо более раннее по времени высказывание прп. Марка Подвижника (5 век):

«Должно знать, что есть различие даже между стоящими пред Господом, если только любознательные не небрежно прочтут сие: «Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе» (Мк 9, 1) . Ибо не всем, стоящим пред Ним, Господь всегда является со славою, но к новоначальным приходит в образе раба , а тем, которые могут последовать за Ним, восходящим на высокую гору Преображения Его, Он является во образе Божием, в котором был еще прежде бытия мира (Ин 17, 5) " (Слово 10, 13).

В нынешнем греческом тексте тропаря, как нам кажется, наличествует и некий поэтический диссонанс. «Слабый», «неясный» в первой части диссонирует с «лученосным» (или даже «молниеносным») сиянием во второй. Слова «якоже обещася», сохраненные в славянском тексте, ясно связывают содержание тропаря с обещанием Господа явить Свою царственную славу, что мы уже видели в первом тропаре разбираемой нами песни (Мф 16, 28). Как отмечено выше, это вполне совпадает с идеями «Слова на Преображение» прп. Иоанна Дамаскина.

Канон 2-й, творение преподобного отца нашего Иоанна Дамаскина.

Глас 8.

Акростих: Моисей на горе лицо Божие видел.

Греческие святые отцы 4–5 веков любили обращаться к теме личности и деяний пророка Моисея. Св. Григорий Богослов, св. Григорий Нисский, св. Дионисий Ареопагит рассматривали его как символический образ глубочайшего мистического богопознания. То, что при этом Моисей был не отшельником-аскетом, а вождем Израиля, который разделял со своим народом самые волнующие превратности его судеб, – вызывало живые ассоциации с современностью. Жизненный путь таких великих епископов-исповедников православия, как Афанасий Александрийский, Евсевий Самосатский или, несколько позже, Василий Кесарийский, был во многом подобен полной приключений и опасностей биографии Моисея.

Прп. Иоанн Дамаскин сделал Моисея главным героем своего канона на Преображение уже совсем в другую эпоху. Это, с одной стороны, могло быть продолжением традиции наиболее почитаемых им авторов (Григория Богослова и Ареопагита), а с другой, в Палестине, где жил и творил Иоанн, к размышлениям о Моисее побуждал сам исторический ландшафт библейских мест.

Подчеркивая, что на Фаворе Моисей увидел «лицо Божие», прп. Дамаскин вводит контраст с явлением Бога Моисею на Синае, когда «рече Господь к Моисею: Аз иду пред тобою со славою Моею, и прозову имя Мое пред тобою: Господь. И помилую, егоже аще помилую; и ущедрю, егоже аще ущедрю. И рече: не можеши видети лица Моего и жив быти. Несть бо, аще видит человек лице Мое, жив быти. И рече Господь: се место у Мене, и станеши у камене; егда же придет слава Моя, и поставлю тя у пещеры каменны. И покрыю рукою Моею над тобою, дóндеже мину. И отъиму руку Мою, тогда узриши задняя Моя. Лице же Мое не явит ти ся» (Исх 33, 19–23).

Итак, Дамаскин подчеркивает: не сподобившись видеть лицо Бога на Синае, Моисей увидел его на Фаворе. Но как же быть с грозным предупреждением: «Не можеши видети лица Моего и жив быти»? Ответ: Бог Сам сделал Свое лицо видимым – тем, что принял облик человека.

Начальные буквы ирмосов канона прп. Иоанна, за исключением только одного ирмоса 4-ой песни, нарушают акростих. Можно предположить, что они являются творением другого автора и присоединены к канону Преображения позднее.

Песнь 1. Ирмос

Воду прошед, яко по суху, из Египетска зла избежав, израильтянин вопияше: Избавителю Богу нашему поем.

Из Египетска зла – возможно двоякое истолкование: 1) из египетского рабства и 2) от египетских казней (имеются в виду наказания Божии, посланные на Египет, согласно повествованию книги Исход). Я склоняюсь ко 2-му варианту.

Воду перейдя как сушу, убежав от египетских казней, израильтянин взывал: поем Избавителю нашему Богу.

Тропарь 1

Моисей на море пророчески, видев облаком и столпом древле огненным, славу Господню, вопияше: Избавителю Богу нашему поем.

Текст тропаря напоминает об исходе евреев из Египта (Исход, гл. 13–14).

Пророчески. – Когда беглецам угрожала погоня египетского войска, и народ охватила паника, Бог, таинственно говоря с Моисеем как с пророком-духовидцем, уверил Его, что пошлет израильтянам Свою чудесную помощь. В Своей речи, как она передана в Библии, Бог трижды повторяет: "Я покажу славу Мою на фараоне и на всем войске Его» (Исх 14, 4, 17, 18). Итак, выражение «пророчески видев», по отношению к Моисею, может означать: «видев исполнение того, что ему было прежде открыто, как пророку».

На море – т. е. при переходе через Красное море, когда по мановению жезла Моисея воды моря расступились перед израильтянами, а затем сомкнулись, потопив гнавшихся за ними египетских колесничников.

Облаком и столпом… огненным. – «И вышли сыны Израилевы вооруженные из земли Египетской. (…) Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью» (Исх 13, 18, 21).

Моисей видев некогда славу Господню на море, – что ему было прежде открыто, как пророку, – и во облаке, и в огненном столбе, восклицал: поем Избавителю нашему Богу.

Тропарь 2

Яко каменем, телом покрывся, видением Невидимаго зря, Моисей Боговидец взывааше: Избавителю Богу нашему поем.

Книга Исход свидетельствует о явлении Бога Моисею на горе Синай: «…И потом сказал Он: лица моего не можно тебе увидеть; потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. И сказал Господь: вот место у Меня: стань на той скале. Когда же будет проходить слава Моя, я поставлю тебя в расселине скалы, и покрою тебя рукою Моею, доколе пройду мимо» (Исх 33, 20–22). Св. Григорий Богослов, приводя этот эпизод в одной из своих проповедей, замечает в скобках: «что бы ни означал… камень», намекая на то, что в его время существовали разные типологические истолкования этого места. Здесь Дамаскин использует одно из них: камень скалы означает телесность, нахождение в смертной плоти, которая не позволяет человеку «видеть Бога как Он есть».

Каким же образом мог видеть Моисей невидимое Божество? Св. Григорий Нисский в своем аллегорическом изъяснении жизни Моисея пишет:

«Моисей, нетерпеливо желающий видеть Бога, научается теперь,… что идти вслед Бога, куда ни поведет Он, – это и значит взирать на Бога, ибо мимохождение Божие (ср. Исх 33, 22) означает то, что Он ведет идущего за Ним вслед. (…) Ибо порок смотрит вопреки добродетели, добродетель же не представляется лицом к лицу противостоящей добродетели. Поэтому Моисей смотрит не в лицо Богу, но видит Его сзади» (свт. Григорий Нисский. О жизни Моисея законодателя. – По изд.: Восточные отцы и учители Церкви 4 в. Т. 2. М., 1999. – Сс. 316–317).

В такой витиеватой форме нисский епископ выражает простую и ясную мысль Евангелия: доступное человеку видение Бога – это приближение к Нему по пути добродетелей.

Отметим разночтения в тексте тропаря.

Ныне принятый греческий текст, по буквальному переводу, имеет начало: «Как камнем, телом покрывшись обоженным (то тефеомено) , взирая на Невидимого…»

В русском послениконовском тексте, соответственно, читаем: «Яко каменем телом покрывся, обожением, Невидимаго зря…»

Остается установить, какой из трех вариантов ближе к древнему оригиналу. Если в каком-то из древних святоотеческих творений, послуживших источниками для прп. Дамаскина при создании канона, или в его собственном «Слове на Преображение», мы встретили бы упоминание об «об оженном теле» Моисея, это было бы весомым аргументом в пользу нынешнего греческого варианта. Однако, напротив, у св. Григория Богослова читаем, что обожение человеческой природы является следствием Боговоплощения (Кледонию, 1). Поэтому мы затрудняемся считать Моисея получившим обожение при его земной жизни только по причине Его собеседования с Богом. И, на основании этого, выбираем за основу для своего перевода вариант славянских старопечатных книг. Возможно, в древнем подлиннике вместо нынешнего то тефеомено стояло: то феоремено (от феорао – рассматривать, созерцать).

Как камнем, укрытый телом, взирая в видении на Невидимого, Моисей боговидец взывал: поем Избавителю нашему Богу.

Тропарь 3

Ты на горе законней, и на Фаворстей виден бысть Моисею, во мраце древле, во свете же ныне неприступнем Божества.

Книга Исхода свидетельствует, что Моисей получил на Синае Закон для Израиля, беседуя с Богом «во мраке» (Исх 20, 21).

Св. Григорий Нисский, сравнивая это явление Бога Своему пророку с первым явлением, – посреди горящего куста («неопалимой купины»), – пишет:

«Тогда Божество было видимо во свете, а теперь – во мраке. (…) Ведение благочестия сначала бывает светом для тех, в ком появляется. Поэтому представляемое противоположным благочестию есть тьма, а отвращение от тьмы – становится причастием света. Но ум, простираясь далее, с большей и совершеннейшей внимательностью постоянно углубляясь в уразумение истинно постижимого, чем больше приближается к созерцанию, тем более усматривает несозерцаемость Божественного естества. Ибо, оставив все видимое, – не только то, что воспринимает чувство, но и то, что, кажется, видит разум, – непрестанно идет к более глубокому, пока пытливостью разума проникнет в незримое и непостижимое и там увидит Бога. (…) Потому что искомое выше всякого познания, и как бы неким мраком – объято отовсюду непостижимостью. Потому и возвышенный Иоанн, быв в таком же светозарном мраке, говорит: «Бога никто нигде не видел» (Ин 1, 18) , – решительно утверждая этими словами, что не только людям, но и всякому разумному естеству недоступно ведение Божией сущности.

Поэтому Моисей, когда стал выше ведением, тогда исповедует, что видит Бога во мраке, то есть – тогда познаёт, что Божество в самом естестве Своем и есть то самое, что выше всякого ведения и постижения» (свт. Григорий Нисский. О жизни Моисея законодателя. -Ук. изд., с. 299) ⁵ .

Отметим особо, что св. Григорий упоминает здесь и евангелиста Иоанна, бывшего свидетелем Христова Преображения. Толкователь не говорит, что Иоанн в Преображении познал Бога «в самом существе Его», в то время как Моисей во мраке – не познал. Свет, в котором предстал апостолам на Фаворе Господь, – не есть откровение самой Божией сущности, но видение славы Божией, явление несотворенных энергий Божества, изливаемых на тварный мир. И Моисею на Синае, и апостолам на Фаворе приоткрылся «неприступный свет», в котором обитает Бог. Новизна богооткровения на Фаворе состояла в том, что лучи «неприступного света» воссияли апостолам от преображенного человеческого тела Христа, в Котором вселилась вся полнота Божества (Кол 2, 9).

Ты был видим Моисею и на горе Закона, и на горе Фаворской: некогда – во мраке, а теперь – в неприступном свете Божества.

Песнь 3-я 1-го канона. Ирмос

Лук сильных изнеможе, а немощнии препоясашася силою, сего ради возвеселися о Господе сердце мое.

Ирмос 3-й песни представляет собою соединение двух фрагментов из Песни Анны – матери пророка Самуила (1Цар 2, 1, 4).

Благодаря Бога за чудесное дарование ей сына после долгих лет бесплодия, Анна воспела песнь о дивных делах Промысла Божия. Вот главная идея песни: никто из людей не может хвалиться ни силой, ни богатством, ни мудростью, ибо все, что имеет – получил от Бога, Который волен дать Свои благодеяния, кому хочет. Но библейская поэзия, при использовании ее в канонах, посвященных таинствам Нового Завета, обретает новый смысл. Для византийца, как и для современного православного, «сильные», лук которых «изнемог», – это, конечно, духи злобы, сила которых побеждена Воскресением Христа. «Немощным» же перед их лицом издревле был весь человеческий род, начиная с согрешившего праотца Адама. Но, вступая в воинство Христово, принимая омовение от прежних грехов и помазание Святого Духа, «немощные» поистине облекаются «силою свыше» и одолевают своих незримых противников подвигами добродетелей.

Лук сильных ослабел, а немощные препоясались силой. От этого возрадовалось о Господе сердце мое.

Тропарь 1

Во всего Адама облекся, Христе, очерневшее изменив просветил еси древле естество, изменением зрака Твоего, богосоделал еси.

В этом тропаре выражается исконное церковное учение о спасительном воплощении Сына Божия, с особенной ясностью изъясненное на Халкидонском соборе.

Как пишет св. Григорий Богослов,

Бог Слово, воплотившись, «освятил Собою человека, соделавшись как бы закваскою для целого смешения, всего человека освободил от осуждения, соединив с Собою осужденное, став за всех – всем тем, что составляет нас, кроме греха, – телом, душою, умом – всем, что проникнуто было смертью». «Поскольку через преступное вкушение (плода с древа познания добра и зла – С. С.) пал всецелый Адам, то, по человеческим и вместе не человеческим законам, воплотившись в честной утробе Жены, не познавшей брака (…), пришел Бог и, вместе, смертный, сочетавший воедино два естества – одно сокровенное, а другое видимое для людей, из которых одно было Бог, а другое родилось для нас в последок дней. В двух естествах единый есть Бог – мой Царь и Христос; потому что соединен с Божеством… человек, чтобы, явившись среди земнородных другим, новым Адамом, уврачевать прежнего Адама» (Слово 9-е, о заветах).

Прп. Иоанн Дамаскин в своем «Точном изложении православной веры», вслед за древними отцами, свидетельствует:

«Мы утверждаем, что со всей (т. е. цельной – С. С.) человеческой природой соединилась вся сущность Божества. Ибо из того, что Бог Слово насадил в нашем естестве, изначально сотворив нас, Он не пренебрег ничем, но воспринял всё: тело, разумную и мыслящую душу и их свойства (ведь живое существо, лишенное одного из этого, не есть человек). Ибо Он воспринял всего меня и весь соединился со всецелым, чтобы всецелому (человеку – С. С.) даровать спасение. Ибо не воспринятое – не исцелено» (3,6).

Полнота восприятия Христом человеческой природы выражена в словах: «Во всего Адама облекся, Христе».

Но о чем говорится далее? Каким «изменением Своего образа» Христос сделал богоподобным естество Адама? Речь здесь идет не о Фаворском Преображении, как могло бы показаться на первый взгляд. «Изменение образа» представляет собой лишь словесную ассоциацию с темой праздника. Однако по смыслу здесь видится связь со словами послания ап. Павла к Филиппийцам:

"Он (Христос – С. С.), будучи образом Божиим, не возмечтал хищением стать равным Богу (как некогда Адам – С. С.), но уничижил Себя, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам, и по виду стал как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его (вместе с воспринятым на Себя человеческим естеством – С. С.), и даровал Ему имя превыше всякого имени…» (Флп 2, 6–9).

К теме «изменения образа» имеют отношение и другие слова из этого же послания: «…Мы ожидаем Спасителя, Господа нашего Исуса Христа, Который униженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе все» (Флп 3, 21).

Облекшись во всего Адама, Ты, Христос, просветил прежде очерневшее естество, изменением Твоего образа Ты сделал его богоподобным.

Тропарь 2

Столпом огнезрачным и облаком древле, иже в пустыни Израиля ведыи, днесь на горе Фаворстей, неизреченно во свете Христос просия.

Здесь прп. Козма, вслед за Иоанном, сравнивает Фаворское преображение с древними богоявлениями, описанными в Библии (ср. 1-ю песнь 2-го канона) и утверждает, что и тогда, и ныне действует Один и Тот же Христос, Бог Слово, Которым Отец творит всё.

Столпом огневидным и облаком водивший некогда Израиля по пустыне, Христос несказанно просиял сегодня во свете на горе Фаворской.

Песнь 3-я 2-го канона. Ирмос

Небесному кругу верхотворче, Господи, и Церкви зиждителю, Ты мене утверди в любви Своей, желанием Сыи край, и верным утвержение, едине Человеколюбче.

Ирмос, который, как и «Воду прошед», привычен церковнослужителям и инокам в повседневном употреблении (канон Богородице 8-го гласа на павечернице, каноны о умерших), от чего свежесть восприятия неизбежно стирается, – очень поэтически выразителен. Песнотворец как будто охватывает взглядом весь мир – и свод небес, и основания земли – и переходит к «мысленному», мистическому небу – Церкви.

Небесный круг (греч. ураниа апсис) – небесный свод. От слова апсис происходит, в частности, термин «апсида» – полукруглый алтарный выступ.

Желанием край. – В греческом оригинале употреблено слово эрос. Здесь снова звучит мотив Ареопагитик. О божественном Эросе как причине сотворения всего сущего, о том, как преображает Он все устремления тех, кто приобщился Ему, Ареопагит пишет в своем трактате «О божественных именах» (4, 10–16).

Господи, верховный Творец небесного свода и Основатель Церкви! Ты меня утверди в любви Своей, (Ты, Который Сам) есть Предел любви и утверждение верующих, единственный Человеколюбец.

Тропарь 1

Осеняющая слава в сени первее, и Моисеови беседующи Твоему угоднику, образ бысть облиставшаго неизреченно на Фаворе, Владыко, Твоего преображения.

Когда Моисей, повинуясь Божественному повелению, устроил скинию (шатер) для хранения скрижалей Завета и принесения жертв, то " облако покрыло скинию собрания, и слава Господня наполнила скинию» (Исх 40, 34). По изъяснению высоко ценимого Дамаскином Григория Нисского, скиния есть образ Самого Христа, Божией Силы и Божией Премудрости. «Ибо объемлющая все существа Сила, в Которой обитает вся полнота Божества, – этот общий покров Вселенной, – Тот, Кто всё в Себе содержит, в собственном смысле именуется Скинией» (О жизни Моисея законодателя. – Ук. изд., с. 302). Прп. Иоанн, следуя за Нисским святителем, развивает его мысль применительно к теме праздника. Слава Божия являвшаяся в скинии, посредством которой Бог беседовал с Моисеем, была прообразом явления образа Бога-Отца в истинной Скинии – в лице Богочеловека Исуса Христа, которое на Фаворе блистанием Божества озарило апостолов.

Слава (Божия), прежде осенявшая в скинии, и беседовавшая с Моисеем, Твоим служителем, была образом Твоего Преображения, засверкавшего несказанно на Фаворе.

Тропарь 2

Совзыдоша Ти, Слове Единородныи Вышне, апостольстии верси на гору Фаворскую, и сопредсташа Ти Моисей же и Илия, яко Божия слуги, едине Человеколюбче.

Апостольстии верси – буквально: вершины апостолов. Впрочем, в греческом это выражение стоит в единственном числе, хотя имеются в виду, конечно же, все три ближайших ученика. Славянский переводчик допустил вольность, чтобы избежать недоразумений. По-славянски звучало бы: «апостольский верх» (в мужском роде), и это заставило бы подразумевать не всех троих учеников, а кого-то одного из них⁶. По самому простому образу понимания, этим «верхом апостолов» мог оказаться только апостол Петр. Излишне говорить, сколь болезненной была тема верховенства Петра для православных славян после 10 века…

Вот как говорит об избранных учениках прп. Иоанн Дамаскин в «Слове на Преображение Господне»:

«Господь берет только верховных из апостолов свидетелями Своей славы и Своего света (и, именно, числом трех для того, чтобы указать на священное таинство Троицы, и потому, что при двух или трех свидетелях подтвердится всякое слово (Втор 17, 6; Мф 18, 16) ). (…) Он взял Петра, дабы показать, что Петрово свидетельство подтверждается свидетельством Отца, и дабы уверить Петра в том, что Отец небесный открыл ему это свидетельство (Мф 16, 17) . Он взял Иакова, как имевшего прежде всех апостолов умереть за Христа, испить чашу Его и креститься за Него крещением, наконец взял Иоанна, как девственника и чистейший орган богословия, чтобы, узрев вечную славу Сына Божия, он возгремел сии слова: в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин 1, 1) " .

В риторическом отношении отличительной особенностью тропаря является игра слов, имеющих отношение к высоте: «взошла», «Вышний», «вершина», «гора».

Любопытен параллелизм: «совзыдоша» апостолы и «сопредсташа» пророки. Читая, мы будто видим перед собой симметричную византийскую икону. Но это, конечно, не просто декоративный прием. Пророки предстоят по сторонам, как слуги. (Характерно, что греческое слово ферапон (служитель, раб), которое в предшествующем тропаре переведено как «угодник», здесь – «слуга».) Но апостолы поднимаются на гору вместе с Исусом, как с другом. Они как бы представляют собою образ нового человека, который вместе с Павлом может сказать: «живу уже не я, но живет во мне Христос» (Гал 2, 20), и в непрестанном подвиге, подкрепляемый благодатью и примером своего Божественного Наставника, восходит к вершинам уподобления Богу⁷.

Взошла вместе с Тобой, единородное Слово, Всевышний, вершина апостолов на гору Фавор, и предстали пред Тобою Моисей и Илия, как Божии служители, единственный Человеколюбец.

Тропарь 3

Бог Слово сыи, весь землен бысть, всему божеству смесив человечество, в составе Своем, еже во двою существу, Моисей и Илия же видеша на горе Фаворе.

Сразу отметим разночтение: вместо «Бог Слово сыи», стоящего в обоих вариантах славянского текста, в современном греческом мы читаем: Феос олос ипархон (будучи весь Богом). Вероятно, в том варианте подлинника, с которого был выполнен наш перевод, стих начинался: Феос о Логос ипархон – «Слово, будучи Богом». Содержание этого тропаря восходит к изречениям св. Григория Богослова, приведенным в комментарии на 1-й тропарь 3-ей песни канона прп. Козмы.

Ты, Слово, будучи Богом, стал весь земным, всецелому Божеству соединив человечество, в Твоей ипостаси, которую, в двух природах (усиес) , Моисей и Илия видели на горе Фаворе.

Седален. Глас 4. Подобен: Удивися Иосиф.

Человеческое пременение, еже со славою Твоею, Спасе, на вторем и страшнем Твоем пришествии показав, на горе Фаворстей преобразися, Илия и Моисей глаголаста с тобою. И три от ученик спризва, и видевше славу, Владыко, блистания Твоего, ужасошася. Иже тогда сим свет Свой осиявыи, просвети душа наша.

Показав изменение человечества при втором и страшном Твоем пришествии со славою, Ты преобразился на горе Фаворской, и Моисей и Илия беседовали с Тобою. И Ты призвал троих учеников, и (они) поразились, увидев славу Твоего блистания, Владыко. Ты, осиявший их Своим светом, просвети души наши.

Песнь 4-я 1-го канона. Ирмос.

Услышах славное смотрение Твое, Христе Боже, яко родися от Девы, да от лести избавиши вопиющия Ти: слава силе Твоей, Господи.

Четвертая песнь в канонах всегда бывает связана с четвертой пророческой песнью в псалтыри – песнью пророка Аввакума "Господи, услышах слух Твой…» (Авв 3, 1–19). И в данном случае ее ирмос начинается со слова «услышах», которое видим мы в начале песни Аввакума. Содержащиеся в этой песни загадочные слова о осененной лесом Горе, от которой придет Бог «на спасение людей Своих», многими толкователями понимались как пророчество о рождении Спасителя мира (имя «Исус» означает по-еврейски – Спаситель) от Пречистой Девы Марии. Содержание нашего ирмоса намекает на это пророчество.

Я услышал о славном Твоем промысле, Христе Боже: (о том,) что Ты родился от Девы, чтобы избавить от обмана взывающих Тебе: слава силе Твоей, Господи.

Тропарь 1

Закон в Синаи писанием воображая, Христе Боже, во облаце, и огни, и мраце, и в вихре явился еси носим. Слава силе Твоей, Господи.

Писанием – в греческом то граммати (дательный падеж единственного числа от грамма – буква). Это слово относится к «закону».

Закон в Синаи писанием – буквально с греческого переводится: закон в синайской букве.

Носим – эпохуменос, от эпохеоме – ездить верхом. Образ Бога, как бы ездящего на ангелах, заимствован из Песни Аввакума: «Яко всядеши на коня Твоя, и еждение Твое – спасение» (Авв 3, 8)⁸.

Закон в синайской букве запечатлевая, Христе Боже, Ты виден был носимым на облаке, в огне, и мраке, и вихре. Слава силе Твоей, Господи.

Тропарь 2

Да увериши славное строение Свое, Христе Боже, яко сыи прежде век, и той же на облаце восхождение положь, на Фаворе неизреченно просиял еси.

На облаце восхождение положь. – Цитата из псалма 103: " Полагаяи облаки на восхождение Свое, ходяи на крилу ветреню» (по славянскому тексту). В данном стихе канона, как и в песни пророка Аввакума, Бог предстает в мистико-поэтическом видении ходящим на облаках и летающим на крыльях ветра. Все стихии неба и земли, как верные рабы, преданно служат своему Владыке. Но здесь, кажется, нужно видеть не просто красивый и впечатляющий поэтический прием, но иносказательное обозначение грядущих событий – Вознесения Господа на небеса и второго Его пришествия. Смысл таков: «Ты просиял на Фаворе, чтобы подтвердить, что Ты один и тот же, – и Сущий прежде всех веков, и Тот, кто придет со славой в конце времен».

Прп. Анастасий Синаит (ум. ок. 580), один из тех, кто ранее Дамаскина посвятил специальную проповедь нынешнему празднику, прямо называет то, что совершилось на Фаворе, прообразом второго пришествия Христова.

Чтобы подтвердить Свое славное промышление, Христе Боже, – что Ты, существуя прежде веков, Тот же, что и Полагающий (Себе) восход на облаках, – Ты несказанно просиял на Фаворе.

Тропарь 3

Соглаголюще предстояху раболепно Тебе, Владыце Христу, к ним же парою огня и мрака, и тонким хладом беседовал еси. Слава силе Твоей, Господи.

Парою огня и мрака. – "В дыме от огня и во мраке» Бог беседовал с Моисеем на Синайской горе; «в тонком дуновении» – открылся Илии на Хориве (3Цар 19, 11–12).

Тонким хладом – в греч. эн лептотати аура, буквально: в тончайшем дуновении.

Дамаскин в своей проповеди подробно разъясняет смысл картины, данной в этом тропаре в общих чертах:

«…Дабы указать (на Христа как на – С. С.) Владыку Ветхого и Нового Завета, дабы заградить уста еретиков и утвердить веру в воскресение мертвых, во славе предстают пред Господом, как рабы, Моисей и Илия и являются беседующими с Ним (Мф 17, 3).

Нужно было, чтобы апостолы увидели славу и дерзновение служителей Божиих, хотя и подобных им рабов: как для того, чтобы они удивились человеколюбивому снисхождению Господа, так особенно для того, чтобы сами возгорелись ревностью и укрепились на подвиги (потому что, кто узнал плоды трудов, тот легко решается на подвиги).

Моисей тогда говорил приблизительно так: Слушай, духовный Израиль, то, чего не мог слышать Израиль чувственный: Господь Бог твой Господь един есть. Хотя Он и в трех лицах познаваем, но едино существо Божества – и свидетельствующего Отца, и свидетельствуемого Сына, и осеняющего Духа. Вот Тот, Кому Отец ныне дает свидетельство: вот Жизнь человеков, которую неразумные люди увидят висящей на древе, и не поверят Жизни своей (Втор 28, 66) .

В свою очередь Илия сказал: Вот Тот, Которого я увидел некогда бестелесным «во гласе хлада тонка» (3Цар 19, 12) , т. е. в Духе, потому что Бога, каков Он по естеству, никто никогда не видел (Ин 1, 18) , и если кто видел, то видел это в Духе».

Предстояли, как подобает слугам, говоря с Тобою, Владыкой Христом, (те), к которым Ты обращался в дыме огня, во мраке, и в тончайшем дуновении. Слава силе Твоей, Господи.

Тропарь 4

Возвещаху славное Креста ради Твоего, на Фавор пришедша, иже во огни Тя и купине древле предвиде Моисей, и взятыи на колеснице огненней Илия, Христе.

Налицо разночтение славянского текста тропаря с ныне принятым греческим, который имеет начало: «Возвещали исход в Кресте Твоем…». Это чтение явно восходит к тексту Евангелия от Луки: «И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия: явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить во Иерусалиме» (Лк 9, 30–31). Откуда же взялось «славное» в нашем варианте?

Разница между греческим и славянским текстами восходит к разночтению в греческих рукописях⁹, которое появилось от того, что при переписке легко было спутать два похожих слова – ексодон ( исход, кончина, смерть – в винительном падеже) и ендоксон ( славное – прилагательное в значении существительного).

Но возможно, в древности и в некоторых рукописях Евангелия вместо «исхода» говорилось о «славе». Допустить это позволяет следующий фрагмент из сочинений свт. Иоанна Златоуста. В своих евангельских беседах, рассуждая о промыслительных целях Фаворского Преображения, он, в частности, говорит:

«Пятую же… представил сам евангелист. Она состоит в том, чтобы показать славу Креста, утешить Петра и других учеников, боявшихся страдания, и ободрить их сердца. В самом деле, явившиеся два муже не молчали, но говорили о славе, которую он намерен был явить в Иерусалиме, т. е. о страдании и смерти, ибо страдание и смерть всегда называются славою» (Беседы на евангелиста Матфея, 56).

Моисей, который в древности предвидел Тебя в огне и в купине, и вознесенный на огненной колеснице Илия возвещали славу, по причине Распятия Твоего (предназначенную Тебе,) Христе, пришедшему на Фавор.

Песнь 4-я 2-го канона. Ирмос

Из плоти Твоея лучи божественныя изхождаху, пророком и апостолом, темже начальницы видяще вопияху: слава силе Твоей, Господи.

Лучи божественныя – греч. волидес феотитос, т. е. буквально: стрелы, дротики Божества. (Ср. современное слово «болид».) Такой «уплотненный», «материальный», остро-осязаемый образ у прп. Дамаскина, как нам кажется, преследует не только поэтическую, но и догматическую цель. Это не просто излучение, нисхождение в тварь (которое можно было бы понимать и в Ареопагитском смысле), но как бы «частицы» Божества. Единственный способ православного прочтения этого образа возможен через учение о нетварных божественных энергиях.

Пророком и апостолом. – В греческом эти слова стоят в родительном падеже и зависят от слова «начальники» (прокрити – буквально: избранные, предпочтенные).

Темже – офен: откуда, от чего, по каковой причине.

Из плоти Твоей исходили стрелы Божества. Поэтому избранные от апостолов и пророков взывали: слава силе Твоей, Господи.

Тропарь 1

Иже купину сохранивыи невреждену, прикоснувшуюся огню, Моисею, богосиянную плоть показа, Владыко, поющу: слава силе Твоей, Господи.

Общеизвестный эпизод откровения Бога, который говорил с Моисеем из горящего и не сгоравшего куста (купины), истолковали многие древние церковные писатели. Для нас особенную важность имеет толкование св. Григория Нисского – одного из тех, чьи размышления о Моисее прп. Иоанн использовал в работе над своим каноном. Нисский учитель видит в купине прообразование приснодевства Марии, не нарушенного рождением Богомладенца, а также образ самой плоти Христовой, несказанно, сверхъестественно соединившейся с Божеством (О жизни Моисея законоучителя. – Ук. изд., сс. 276–277).

Прп. Иоанн следует здесь второму прочтению. В купине Бог Слово показал таинство Божественного Воплощения, которое через многие века Моисею, взятому на Фавор из царства мертвых, довелось увидеть исполнившимся в лице Господа Исуса Христа.

Ты, Владыко, сохранив невредимой купину, приобщившуюся огню, показал Свою богосияющую плоть Моисею, поющему: слава силе Твоей, Господи.

Тропарь 2

Скрыся зарею Божества чувственное солнце, яко на горе Фаворстей видя Тя преобразуема, Исусе мой. Слава силе Твоей, Господи.

Зарею – греч.: актиси. Актис – луч, молния. «Молния Божества» – вероятно, это сказано в собственном смысле о Самом воплотившемся Христе. Образ «молнии» или «луча», мгновенной вспышки, хорошо подходит к эпизоду Преображения, когда слава Божества приоткрылась очам апостолов лишь на короткое время.

Видя – в греческом: иде, т. е. увидело.

Яко – греч.: ос, что может означать также: когда.

Свет Божественной славы закрыл собою свет солнца, ибо бесконечно превосходил его. «И просветилось лицо Его, – комментирует евангельский рассказ прп. Иоанн Дамаскин в своем Слове на Преображение, – Того, Кто Своею властию осветил солнце и сотворил свет, древнейший солнца, Того, Кто есть истинный и невещественный свет, сияние славы, естественный образ ипостаси Бога Отца (Евр 1, 3) . Просветилось лицо Его, как солнце, – не потому, чтобы оно было не светлее солнца, но потому, что столько могли вместить зрители. Ибо не тотчас ли они были бы сожжены, если бы Он явил всю славу Свою!»

Современный греческий толкователь, митр. Иерофей (Влахос), так понимает начало этого стиха: " Скрылось (т. е. спряталось) от зари Божества чувственное солнце»¹⁰. Такое прочтение не противоречит образности библейских пророческих книг, воспринятой византийскими песнописцами. Ср.: «И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля…» (Откр 20, 11).

Скрылось от молнии Божества чувственное солнце, когда оно увидело Тебя преображающимся на горе Фаворской, Исус мой. Слава силе Твоей, Господи.

Тропарь 3

Огнь, не опаляя вещи телесныя, виден бысть невеществен. Яко Моисею и апостолом явися, Илии же, Владыко, во дву совершену естеству.

Тот, Кого в предыдущем тропаре поэт назвал Молнией Божества, здесь именуется «невещественным Огнем». Хотя беспредельного величия славы Его, каково оно есть, не может вынести ни одно из Его созданий, Он сделался доступным зрению тварных существ – в данном случае, апостолов и пророков, – в соединении двух естеств, божественного и человеческого.

Явися…во двою совершену естеству – надо понимать: явился совершенным в двух естествах.

Невещественный Огонь стал виден, не опаляя плотского существа, – ибо Ты явился Моисею, апостолом и Илии, Владыка, как совершенный в двух естествах.

Песнь 5-я 1-го канона. Ирмос

От света отгнавыи первороднаго пагубу, яко во свете дела поют Тя, Христе, Содетеля, во свете Твоем пути наша исправи.

Смысл ирмоса кажется не очень ясным. Русский послениконовский текст имеет другое начало: "От света пресекий первородный свет…». Разница в славянских переводах восходит, как это часто бывает, к разным вариантам текста в греческих книгах. Попытаемся разобраться.

Отгнавый – греч. диатмиксас. Глагол диатмиго означает: 1) рассекать и 2) рассеивать. Древний славянский переводчик, очевидно, исходил из первого значения, понимая его в переносном смысле: подобно тому как фраза «отрезать кого-либо от себя» может означать «отдалить», «прервать отношения» и даже «прогнать».

Пагуба. – Это слово является в данном случае переводом греческого хаос. В греческих рукописях и печатных изданиях в этом месте имеется разночтение: хаос (зияющая пропасть, тьма) и фаос (свет). Именно второй вариант был выбран никоновскими справщиками. Но если пойти по их пути и принять чтение фаос, а диатмиксас понимать как «отсекший», то содержание окончательно затемняется. Ясно, что «Отсекший» – это Христос. От какого света Он отсек первородный свет? Если бы здесь выражалась та же мысль, что и в Символе веры, где Христос называется «Светом от Света», то для обозначения взаимных отношений между Отцом и Сыном глагол «рассекать» был бы совершенно неуместен. Понятно, что речь идет не об этом.

Первороднаго – греч.: то протогонон. Но в современном греческом тексте это прилагательное стоит в среднем роде и может относиться только к следующему слову – фаос или хаос. А в славянском оно стоит в родительном падеже. При этом понимании Христос есть «Отгнавший хаос от первородного света». Принимая этот вариант, мы должны заключить, что в процессе переписки «первородный» вместо формы родительного падежа получил форму винительного: ту протогону перешло в то протогонон. В этом, конечно, нет ничего невозможного.

В таком случае, можно предположить, что «первородным светом» в ирмосе называется человек, еще не оскверненный грехопадением, еще не вкусивший тления и смерти. А «хаос» – является синонимом тления и порчи, вошедшей в мир от преслушания Адама. Но тогда остается вопрос. Если автор использовал здесь идею «иерархии светов», заимствованную у Григория Богослова и Ареопагита, то почему он называет первородным светом человека, стоящего ниже ангелов и созданного лишь в самом конце миротворения?

Мы склоняемся к мысли, что аутентичной является стоящая в нынешних греческих текстах форма слова то протогонон. Если это слово является определением к «хаосу», тогда текст прочитывается следующим образом: Христос отсек, т. е. отделил от света «первородный хаос». При этом способе прочтения, наш ирмос приобретает тесную связь с текстом Священного Писания и находит параллельные места в творчестве византийских гимнографов.

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездной; и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. (…) И отделил Бог свет от тьмы» (Быт 1, 1–4).

В рассматриваемом нами ирмосе находит свое поэтическое изображение первая страница мировой истории. « Хаос" (по буквальному значению, зияющая пропасть) – оказывается синонимом «тьмы над бездной». И по отношению к свету эта тьма действительно «первородна» по времени, а лучше сказать – «первобытна» (такой перевод вполне возможен). И сотворив свет, Бог действительно «отсек», т. е. отделил его от тьмы. Значит, в ирмосе речь идет не о делах Христа Воплотившегося, а о творении мира Богом через Свое предвечное и единородное Слово.

А вот гимнографическая параллель:

Мрак души моея отжени, Светодавче Христе Боже, иже зачалобытную тьму изгнав бездны, и даруй ми свет повелений Твоих, Слове, да утреннюя, прославляю Тя (ирмос 5-й песни канона в Великий четверток св. Андрея Критского).

Во свете. – Это выражение, как видим, в ирмосе повторяется дважды. В первый раз оно прилагается к творениям, а во второй – к путям человеческим. Соответственно, в обоих этих случаях оно имеет разный смысл. В первом случае говорится о том, что творения – как наделенные разумом, так и бессловесные – радуются дающему тепло и жизнь свету солнца. Во втором – речь идет о свете познания Божией воли. Просвещение светом Божественных повелений является постоянной темой, которую 5-й песнь канона заимствует от слов Песни пророка Исаии: «От нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже, зане свет – повеления Твоя на земли» (Ис 26, 9 – по славянской Библии).

Пути наша направи. – Еще один пример рефрена (см. комментарий к 1-ому стиху 1-й песни канона прп. Козмы). Обычно в канонах рефрены представляют собою какое-либо слово или выражение из пророческой песни, которая является основой для соответствующей песни канона. Но данная фраза, встречающаяся в ряде ирмосов и тропарей 5-й песни (разных гласов), не находится в 5-й пророческой песни – пророка Исаии. Она напоминает нам другое место из книги этого пророка, которое издревле связывалось с воплощением Господа Исуса Христа:

«Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте… стези Богу нашему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся, и неровные пути сделаются гладкими; и увидит всякая плоть спасение Божие» (Ис 40, 3–5). В Евангелии от Луки это место истолковано как пророчество о пришествии Господа, и о Его провозвестнике – Иоанне Крестителе.

Песнописец обращает «глас вопиющего» к людям – в молитву, направленную к Богу. Потому что без помощи Божией благодати человек не может не только сотворить доброе, но даже и уразуметь, что, кажущееся добрым, – поистине угодно Богу. «Восхотеть добра – мне удобно, а исполнить доброе желание без дарования, ниспосылаемого Тобою – невозможно, хотя и то и другое, «и еже хотети, и еже деяти» (Флп 2, 13) – от Тебя" (прп. Исаак Сирин).

О, Отгнавший от света первобытный хаос, – так, что во свете творения воспевают Тебя, Христос, как Создателя! Во свете Твоем сделай прямыми пути наши.

Тропарь 1

Пред лицем Ти горы уклонишася, свет бо и пред ногама неботечныя лучи, Христе-Солнце, прииде, зрак землен яко прияти благоволил еси.

Горы уклонишася. – Вообще образ гор, трепещущих, «тающих как воск» от лица Божия, является одним из излюбленных в Библии. Он содержится уже в одном из самых древних ее фрагментов – в Песни Деворы (Суд 5, 5). Этот образ многократно повторен в Псалмах. У пророка Исаии он встречается особенно часто и, в частности, в уже процитированном нами фрагменте: «всякая гора и холм да понизятся» (Ис 40, 4).

В тропаре звучат и мотивы псалмов. Сравним, например: «Господь воцарися, да радуется земля… Осветиша молния Его вселенную, виде и подвижася земля. Горы яко воск растаяша от лица Господня…» (Пс 96, 1, 4, 5).

В послениконовском тексте канона мы, однако, читаем: «Пред лицем Твоим годы уклонишася». Дело в том, что в греческих рукописях встречается чтение оре (через омегу) – времена, так же как и другое: ори (через омикрон) – горы, которое послужило основой для древнего текста. И сопоставление с книгой Исаии, и внутренний контекст тропаря, побуждают отдать предпочтение древнему варианту.

Свет… неботечныя лучи. – Слово «луча» в славянском языке – женского рода, а не мужского, как наше современное «луч». Подлежащее «свет» и дополнение «лучи» стоят довольно далеко друг от друга, и о том, что они связаны по смыслу, нелегко догадаться.

Прииде – греч. эйке. Но эйко означает: отступать, уступать. Как горы приклонились пред лицом Господа, так и свет солнца выражает рабское повиновение своему Творцу тем, что отступает перед божественным блистанием Его славы. Именно солнце называется здесь столь витиевато – высокобегущим лучом (греч. ипсидромон селас).

Солнцем назван в тропаре Сам Христос. «И воссияет вам, боящимся имени Моего, Солнце праведности, и исцеление в крылах Его» (Мал 4, 2), – эти слова из книги пророка Малахии экзегеты относили к явлению Христа на земле; в церковных песнопениях Он многократно называется «Солнцем праведным».

Перед лицом Твоим горы преклонились, и перед ногами (Твоими), Христос-Солнце, – свет высокобегущего луча отступил, когда Ты благоволил принять облик смертного.

Тропарь 2

Се Спас, – вопияаху Моисей и Илия учеником, на горе Фаворстей оглашаемым, – Христос, егоже древле провозвестихом сущаго Бога.

См. комментарий к 3-му тропарю 4-песни канона прп. Козмы.

Оглашаемым – в греч.: енихуменон, трудно переводимое слово, примерно означающее: тем, чьи уши оглашает громкий звук. Вероятно, подразумевается не восклицание пророков, а глас Божий, возгремевший из светлого облака: «Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте!» (Мк 9, 7).

Это – Спаситель, – взывали Моисей и Илия к слышащим глас (Божий) ученикам на горе Фаворской, – Христос, о Котором мы некогда возвестили как об истинном Боге.

Тропарь 3

Неизменное естество, человеческому примешься, обильно невещественнаго Божества свет изобнажив апостолом, неизреченно воссия.

Обильно – на этом месте в греческом тексте стоит емферус. Это форма родительного падежа или от прилагательного емферис – похожий, подобный, или от причастия емферон – наполняющий, носящий в себе. По контексту более подходит второй вариант.

Неизменный. – Это слово часто употребляется в богословских и литургических текстах применительно к ипостасной природе Бога Сына (см. ниже). «Неизменное естество в соединении со смертным» – единая ипостась воплотившегося Бога Слова. Богочеловеческая личность Христа несказанно воссияла на Фаворе светом носимого Им в Себе бестелесного Божества.

Неизменное естество, соединившееся со смертным (естеством), приоткрыв апостолам свет наполняющего (его) бестелесного Божества, несказанно воссияло.

Тропарь 4

Тя, невещественное Сияние, во Отечестей славе, ученицы яко видевше воссиявша, Христе, Тебе вопияху: во свете Твоем пути наша направи.

Невещественное – в греч. тексте употреблено слово аидион, вечное.Возможно, в рукописи, послужившей оригиналом для перевода, на этом месте было аилон – невещественное.

Во свете Твоем пути наша направи. – С окончанием тропаря и ирмоса перекликается стих псалма 5-го: "Господи, настави мя правдою Твоею, враг моих ради, исправи пред Собою путь мой» (Пс 5, 9). Путь правды, т. е, воли Божией, и есть тот свет, под лучами которого мы дойдем до града «Иерусалима нового, сходящего от Бога с неба… Это скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их; и отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет… И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец. Спасенные народы будут ходить во свете его…» (Откр 21, 2, 3–4; 23–24).

Когда ученики увидели Тебя, вечное Сияние, воссиявшим в Отеческой славе, взывали Тебе: во свете Твоем сделай прямыми пути наши.

Песнь 5-я 2-го канона. Ирмос

Вскую мя отрину от лица Твоего, Свете незаходяи, покрыла мя есть чужа тма, окаяннаго. Но обрати мя, и к свету заповедей Ти пути моя направи, молютися.

Вскую мя отрину? – зачем Ты меня отверг? Это скорбное вопрошание перекликается с некоторыми местами из книги Исаии: «Для чего, Господи, Ты попустил нам совратиться с путей Твоих, ожесточиться сердцу нашему, чтобы не бояться Тебя? Обратись ради рабов Твоих…» (Ис 63, 17).

Свете незаходяй – Свет незаходящий. Эти слова восходят, вероятнее всего, к словам Евангелия от Иоанна: "И Свет во тьме светит, и тьма не объяла Его» (Ин 1, 5), стали достоянием христианской поэзии с глубокой древности. Буквально они встречаются уже в гимне, входящем в состав известного сочинения священномученика Мефодия, еп. Патарского, «Пир десяти дев» (нач. 4 в.): «Ты – Податель жизни, Христе; радуйся, Свет незаходимый!» (речь 11, Арета).

Покрыла мя есть… тма – взято из Псалтыри: «Боязнь и трепет прииде на мя, и покры мя тма» (Пс 54, 6 – по славянскому тексту¹¹).

Ирмос является не просто выражает личные покаянные чувства своего автора. Он представляет собой мольбу, приносимую к Богу от лица всего падшего человечества. Этот смысл становится отчетливо виден из сопоставления этого текста с фрагментом одной из бесед прп. Макария Великого (4 в.)¹²:

«В тот день, когда пал Адам, пришел Бог, и ходя в раю и увидев Адама,… изрек: «При таких благах, какое избрал ты зло! После такой славы, какой несешь на себе стыд! Почему теперь так омрачен ты, так обезображен, так бренен? После такого света, какая тьма покрыла тебя!». Когда пал Адам и умер для Бога, сожалел о нем Творец; Ангелы, все силы, небеса, земля, все твари оплакивали смерть и падение его. Ибо твари видели, что данный им в царя стал рабом сопротивной и лукавой тьмы. Итак, тьмою, тьмою горькою и лукавою, облек он душу свою, потому что воцарился над ним князь тьмы» (Беседа 30).

Зачем Ты отверг от лица Твоего, Свет незаходимый? Покрыла меня враждебная тьма, окаянного. Но молю Тебя: обрати меня и направи пути мои к свету заповедей Твоих.

Тропарь 1

Ветующии язык Твоего величества не может вещати; яко бо держаи живот и смертию владыи, представил еси на Фаворстей горе Моисея и Илию, свидетельствующа Твое божество.

Из евангельских комментариев свт. Иоанна Златоуста:

«Этим явлением Исус Христос хотел научить учеников тому, что Он имеет власть над жизнью и смертью, и владычествует над небом и землею. Для того-то и являются здесь и умерший (Моисей – С. С.), и еще не испытавший смерти (Илия, вознесенный на небо живым – С. С.)» (Беседы на евангелиста Матфея, 56).

Вещати – в греч. ффенксасфе. Слово весьма энергичное: издавать звук, произносить речь, кричать, трубить, греметь и т. п.

Язык ораторов не в силах прославить Твое величие; ибо Ты, как управляющий жизнью и владычествующий смертью, поставил рядом с собой на Фаворской горе Моисея и Илию, свидетельствующих Твое Божество.

Тропарь 2

Иже рукама невидимыма создав по образу Своему, Христе, человека, началообразную Свою в создании доброту показал еси. Не яко во образе, но яко Сам сыи по существу Бог бысть и человек.

Рукама невидимыма создав. – Дамаскин дает антропоморфный поэтический образ Божьего творения, употребляя для этого глагол плассо (буквально – лепить из глины, в переносном смысле – выдумывать, изобретать).

Началообразную Свою в создании доброту показал еси. – В сотворении человека Бог отразил на нем, как на отпечатке, образ Своей несравнимой, неизреченной красоты (греч. каллос).

Единородный Сын и Слово Божие, «Которым, – согласно Никейскому символу веры, – всё получило бытие», сотворил, вкупе со Отцом и Духом Своим, и венец земных созданий – человека, «по образу Своему» (Быт 1, 27). Трактовка образа Божия в человеке у древних церковных писателей-богословов подчас имеет различия. Если прп. Анастасий Синаит, оставивший три пространных «Слова о образе и подобии Божием в человеке», говорит о душе человеческой как отоображении бытия всей Св. Троицы, то Дамаскин в каноне подходит к этой теме с другой стороны – а именно, как видим, говорит о первозданном человеке как образе вочеловечения Сына Божия.

Мысль поэта-богослова такова: создание Богом-Словом человека по образу Своему должно понимать не в том же смысле, в каком Христос есть совершеннейший образ Своего Отца (Флп 2, 6–9) (это и означают слова: «не яко во образе», но в связи с тем, что Христос, будучи по существу Богом, стал человеком. Человек создан по образу Воплотившегося Бога Слова.

Из этого следует весьма важный для христианина вывод, имеющий как вероучительное, так и нравственное значение: причиной Боговоплощения, пришествия Христова к людям, не было преступление Адама, но оно свершилось по изначальному творческому замыслу Пресвятой Троицы. Бог-Слово сошел и вочеловечился от Марии-Девы ради исполнения той цели, ради которой Он и создал человека, – чтобы возвысить его до Своей божественной «первообразной красоты» .

Создавший невидимыми руками по образу Своему человека, Христос, Ты показал в создании Свою первообразную красоту: не как во образе, но так, как Ты, Сам (будучи) по существу Бог, стал и человеком.

Тропарь 3

Смешься неслиянно, угль горящь показа нам Божества, попаляющь убо грехи, душа же просвещающь, на Фаворстей горе Моисею со Илиею, учеником же старейшия удивил еси.

Угль – мотив из книги Исаии, общеизвестный русскому читателю по пушкинскому стихотворению «Пророк».

И он мне грудь рассек мечем,

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,

Во грудь разверстую водвинул…

Впрочем, наш великий поэт несколько отклонился от библейского повествования. Серафим, явившийся пророку, принес в клещах уголь, взятый с жертвенника Божия, и коснулся уст Исаии, сказав ему: «вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен» (Ис 6, 6–7).

В песненных творениях Иоанна и Козмы уголь из видения Исаии становится прообразом пришествия Сына Божия на землю, ради очищения грехов мира. В этом же качестве «угль Божества» появляется и в нашем каноне, – как и подобает, в пятой песни, где строки из Исаии всегда задают тон и тематику.

Смешься неслиянно. – Дамаскин, в соответствии с догматом Халкидонского собора, говорит о нераздельном и неслитном соединении божественной и человеческой природ в ипостаси Господа Исуса Христа. Для этого он использует характерное слово синкеранними – смешивать (например, вино с водою).

Удивил еси – в греч. екзестисас, т. е. привел в изумление, в экстаз. Это слово тоже часто звучит в канонах разных авторов, в пятой песни, напоминая о том, как пришел в исступление, «из-умился» Исаия от видения «Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном», и окружавших его серафимов: «Горе мне! Ибо я погиб! Ибо я человек с нечистыми устами… и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Ис 6, 5).

Соединившись неслитно, показав нам на Фаворской горе угль Божества, опаляющий грехи, но просвещающий души, Ты привел в изумление Моисея и Илию, и начальных апостолов.

Песнь 6-я 1-го канона. Ирмос

Внегда скорбех, возопих ко Господу, и услыша мя, Боже спасения моего.

Слова ирмоса 6-й песни, как обычно, заимствованы из библейской Песни пророка Ионы (Иона 2, 3).

Когда я скорбел – воззвал к Господу, и Ты услышал меня, Боже спасения моего.

Тропарь 1

Сияния паче солнца свет яснейшии, Спас просияв на Фаворе, нас просветил есть.

Сияния – здесь в греческом тексте употреблено слово лампедон, блеск.

Блистающий Свет, более ясный, чем солнце, – Спаситель, просияв на Фаворе, просветил нас.

Тропарь 2

Возшед на гору Фаворскую, преобразися, Христе, и лесть всю омрачив, нас просветил еси.

Взойдя на гору Фавор, Ты преобразился, Христос, и, затмив всякое заблуждение, просветил нас.

Тропарь 3

Тя Бога познавше славнии апостоли, на Фаворе же, Христе, удивльшеся, колени преклониша.

Удивльшеся – еще одно сильное слово: екплагентес, причастная форма от экплиссо, которое буквально означает – выбивать, а в переносном смысле – устрашать, поражать, приводить в изумление.

Узнавшие в Тебе – Бога, славные апостолы, и на Фаворе пришедшие в изумление, преклонили (пред Тобою) колени.

Песнь 6-я 2-го канона. Ирмос

Очисти мя, Спасе: многа бо беззакония моя, и из глубины зол возведи мя, молюся. К Тебе бо возвах, и услыша мя, Боже спасения моего.

Очисти меня, Спаситель, – ибо многочисленны беззакония мои, – и возведи меня из глубины зол, молю Тебя. Ибо я воззвал к Тебе, и Ты услышал меня, Боже спасения моего.

Тропарь 1

Яко велие и страшно узреся видение днесь: с небесе чувственно, от земли же без разсужения облиста Солнце правде мысленно, на горе Фаворстей.

О «Солнце правды» – см. в комментарии к 1-му стиху 5-ой песни канона прп. Козмы.

В славянском переводе употреблены формы «чувственно» и «мысленно», которые можно принять и за наречия, и за краткие прилагательные среднего рода. Спутать эти формы можно и в греческом тексте – различия между наречиями и прилагательными на письме минимальны (отличаются лишь одной буквой). В нынешних греческих богослужебных книгах эти слова читаются как прилагательные. Такому пониманию следуем и мы.

Коль великое и внушающее страх зрелище видено было сегодня! С неба – чувственное (солнце), а от земли несравненно заблистало мысленное Солнце правды, на горе Фаворе.

Тропарь 2

Прейде убо сень закона изнемогши, прииде же яве Христос-Истина, – Моисей возопи на Фаворе, видев Твое божество.

Прейде – прииде. – Игра созвучий, присутствующая в греческом тексте (парильфе – элильфе), сохраняется и в славянском переводе.

Видев Твое Божество. – «Бога никто никогда не видел», – пишет один из очевидцев Преображения, св. апостол Иоанн Богослов, в начале своего Евангелия. То, что на Фаворе была видна апостолам не сущность, а нетварная энергия Бога, было главным предметом апологий свт. Григория Паламы и вдохновленных им Константинопольских соборов 14 века. Отметим, что именно в уста Моисея, которого церковное предание называет Боговидцем, свидетеля Синайских откровений, прп. Иоанном вложено утверждение, что исчезла «тень» полученного им свыше Ветхого закона, и явилась, в лице Христа, Истина.

Рассказ Евангелий о Преображении отчетливо сопоставляет это событие с ветхозаветными богоявлениями и, прежде всего, с Синайским. Слова: «Сей есть Сын Мой возлюбленный… Его слушайте!» – представляет собою соответствие к речи Моисея, обращенной к Израилю:

«Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь, Бог твой, – Его слушайте; так как ты просил у Господа, Бога твоего,… говоря: «Да не услышу впредь гласа Господа, Бога моего, и огня сего великого да не увижу более, дабы мне не умереть». И сказал мне Господь: хорошо, что они говорили. Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему; А кто не послушает слов Моих, которые (Он) будет говорить Моим именем, с того Я взыщу» (Втор 18, 18–19).

Исчезла тень Закона, потерявшая силу, ясно пришла Истина-Христос, – воззвал Моисей на Фаворе, видя Твое Божество.

Тропарь 3

Столп огненныи – Христа преображаема, облак же – яве благодать Духа, осенившую на Фаворе, предсказаша явленнейше.

Снова вспоминаются чудесные явления, сопровождавшие израильтян во время исхода из Египта. Дамаскин, вслед за другими церковными толкователями, рассматривает их как прообразы пришествия Христа. Важно отметить слова о «благодати Духа, осенившей на Фаворе». Т. е., хотя апостолы видели славу Божию чувственными очами, но не естественным образом и не в обычном состоянии, а осененные благодатью Духа, дававшей им выдержать блистание Божества Христова и увериться в Нем.

Столп огненный указывал, очевиднейшим образом, – на преобразившегося Христа, а облако, ясно, – на благодать Духа, осенившую на Фаворе.

Кондак. Глас 7

На горе преобразися, якоже вмещааху ученицы Твои, славу Твою, Христе Боже, видевше, – да егда Тя узрят распинаема, страсть убо разумеют вольную, мирови же проповедят, яко Ты еси воистину Отчее Сияние.

Ты еси – в греч. си ипархис. Ипархо – 1) начинать; 2) быть, наличествовать. Т. е., апостолы засвидетельствуют, что Христос не просто достоин быть назван «Сиянием», но поистине существует как Сияние Отца.

Это выражение в христианском богословии появилось весьма рано. В сохранившихся фрагментах сочинений св. Дионисия, еп. Александрийского (†264 или 265 г.), читаем: «Бог есть вечный Свет, не начинался и никогда не прекратится. Следовательно предлежит и пребывает с Ним и вечное Сияние, безначальное, всегда рождающееся и проявляющее Его. Это Сияние и есть Премудрость».

Ты преобразился на горе, насколько вмещали ученики Твои, видя славу Твою, Христос Бог, – чтобы они, когда увидят Тебя распинаемым, уразумели добровольность Твоего страдания, а миру провозвестили, что Ты, поистине, Сияние Отца.

Икос

Востаните, ленивии, иже всегда низу поникшии в землю, души моея помыслы, возмитеся и возвыситеся на высоту божественнаго восхождения. Притецем к Петру и к Зеведеовыма, и вкупе со онеми Фаворскую гору достигнем, да видим с ними славу Бога нашего. Гласа же услышим, иже свыше слышаша, и проповедаша Отчее Сияние.

Восстаньте, ленивые, всегда клонящиеся к земле, помышления души моей, воспряньте и поднимитесь на высоту божественного восхождения. Поспешим к Петру и к Зеведеевым, и вместе с ними успеем на Фаворскую гору, и увидим с ними же славу Бога нашего, и глас услышим, который они свыше услышали, и проповедали Сияние Отца.

Современный греческий текст имеет в икосе, как и в ряде других мест, разночтение со славянским. Начало икоса буквально переводится с греческого так: «Восстаньте, ленивые, не навсегда падшие, клонящиеся к земле…» Я склоняюсь к мысли, что славянский перевод не потерял слова, бывшие в оригинале, но сохранил подлинную экспрессию, не приглаженную соображениями умеренности и осторожности в выражениях.

Эти кондак и икос представляют собой начало древнего кондака на праздник Преображения, включающего в себя 18 икосов, написанного неизвестным автором. «Кондак» – греческое слово, означающее: свиток. Первоначальные кондаки 5 – 7 веков (самым известным, но далеко не единственным автором их был прп. Роман, диакон из города Берита) были велики по объему и действительно занимали собою целые пергаментные свитки. Икосами назывались составляющие их отдельные стихи. Число икосов не было строго определенным. Начиная с 8 века, в церковное употребление стали входить каноны, составленные в соответствии с порядком пророческих песен, а от кондаков были оставлены только заглавный стих (как раз то, что теперь называется кондаком) и первый икос, помещаемые после шестой песни канона, перед чтением праздничного поучения.

Полный текст кондака Преображению сохранился в греческом сборнике кондаков, принадлежавшем ранее Московской Синодальной библиотеке. К сожалению, он остался недоступен для меня при составлении этих комментариев. Имеются сведения, что праздник Преображения, совершаемый 6 августа, был первоначально праздником храма на горе Фавор, куда сходились клир, местные жители и паломники от других храмов и монастырей Иерусалима. Если кондак (как и изучаемые нами каноны) составлен в Палестине, то призыв, с которым автор обращается к «ленивым помыслам своей души» и, вместе с ними, к слушателям – «успеть на Фаворскую гору и узреть славу Бога нашего» – имеет не метафорический, а конкретный характер.

Песнь 7-я 1-го канона. Ирмос

Авраамстии древле в Вавилоне отроцы в пещи пламень попраша, хвалами вопиюще: отец наших Боже, благословен еси.

Связанные по содержанию с 7-й и 8-й пророческими песнями, ирмосы 7-й и 8-й песни канона всегда воспевают мужество и стойкость в вере еврейских юношей, брошенных в разожженную печь за отказ поклониться вавилонскому золотому идолу.

Хвалами вопиюще – в греч.: имнунтес епсаллон. Псалло – бряцать по струнам (отсюда слово псалтирион – псалтырь, струнный инструмент). Но в переносном смысле это слово имеет и значение: прославлять.

Некогда Авраамовы отроки в Вавилоне попрали пламя печи, воспевая, прославляли: Боже отцов наших, Ты благословен!

Тропарь 1

Облиставшеся светом неприступныя Славы, на Фаворстей горе, апостоли Христови вопияаху: отец наших Боже, благословен еси.

Облиставшеся – в греческом перихифентес, облитые кругом.

Христови – т. е. Христу (дательный падеж). В греческом тексте здесь стоит обращение: Христе! Переводчик (или более поздние переписчики) изменили падежную форму, оставив смысл: апостолы на Фаворе, подобно отрокам, воспевают Христа как «Бога отцов наших».

Облитые светом неприступной Славы на Фаворской горе, апостолы взывали: Христос, Боже отцов наших, Ты благословен!

Тропарь 2

Сиянием божественнаго шума и росодательным облаком, Христе, и зарею Твоею наслаждаеми, апостоли пояаху: отец наших Боже, благословен еси.

Сиянием божественного шума. – На первый взгляд выражение удивляет своей «авангардистской» смелостью.В нынешнем греческом тексте, однако, вместо этого «сияния» стоит редкое слово лелопс – вихрь, буря. Шум – одно из возможных значений греческого ихи, которое может означать и гул, и звук вообще. Т. е., буквальный перевод: бурей божественного гула. Но не исключено, что в оригинале, служившем образцом для переводчика, действительно стояло слово лампротис или лампсис, которое буквально означает «сияние», а в переносном смысле (применительно к звуку) – ясность, силу, громкость.

Росодательный – греч. дросоволос. Часто это греческое слово переводилось: хладодательный.Мы не видим в евангельском повествовании, что на Фаворе окружившее апостолов облако давало росу или дождь. Вероятно, этот эпитет внесен по ассоциации с пророческой песнью (цитируем по славянскому тексту): «Ангел же Господень сниде… в пещь, и сотвори посреднее пещи яко дух хладен шумящь (пневма ту дросу диасиридзон) " (Дан 3, 49, 50).

Наслаждаеми (греч. идомени). – Это слово должно, по мысли автора, передать состояние апостолов, которое выразил Петр: «Наставник! Хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи (шалаша – С. С .), одну тебе, одну Моисею, и одну Илии…

…не понимая, что говорил», – прибавляет евангелист (Лк 9, 33).

Бурей божественного гула, и подающим росу облаком, Христе, и сиянием Твоим наслаждаясь, апостолы славили: Боже отцов наших, Ты благословен!

Тропарь 3

В неприступне свете яко виде Тя Петр, на Фаворстей горе облиставша, Христе, возопи: отец наших Боже, благословен еси.

Удивительное дело, Павел пишет, что Живущего «в неприступном свете… никто из человеков не видел и видеть не может» (1Тим 6, 15), а прп. Козма, кажется, утверждает обратное: Петр и два его собрата – видели. Сияние лица Господа Исуса на Фаворе, по мысли песнописца, – это слава Того самого Божества, Которое живет «в неприступном свете», открывшаяся ученикам лишь в мере, доступной для их человеческой природы.

Когда в неприступном свете Петр увидел Тебя, Христос, на Фаворской горе, испустившего блистание, воззвал: Боже отцов наших, Ты благословен!

Тропарь 4

С начальником жизни Христом суще, дети Зеведеовы, яко испусти зрак света, возгремеша: отец наших Боже, благословен еси.

С Начальником – греч.: то Архиго. Архигос – служащий причиной.

Жизни. – В современном греческом тексте: тис гис, т. е. земли. Славянский перевод, вероятно, был выполнен с оригинала, где было написано: тис зоис (жизни).

Суще – в греч.: и синонтес – сотоварищи, друзья, ученики.

Испусти зрак света. – В греч. наоборот: апепемпсе морфис фос – испустил свет (Своего) образа. Снова вспоминается Послание к Филиппийцам: «Се же да мудрствуется в вас еже о Христе Исусе, Иже во образе Божии Сыи…» (Флп 2, 5–6). Т. е. Христос испустил свет Своего образа, как Бог.

Ученики Началоположника жизни, дети Зеведеевы, когда Он испустил свет (Своего) образа, возгремели: Боже отцов наших, Ты благословен!

Песнь 7-я 2-го канона. Ирмос

Дети еврейския в пещи поправшеи пламень, дерзнувше, и на росу огнь преложьше, вопияху: благословен еси, Господи Боже, во веки.

Поправшеи – поправшие (архаичное написание, употреблявшееся до 1-ой трети17 в.).

Дети еврейские смело попрали пламя, и Переменившему огонь на росу взывали: Ты благословен, Господи Боже, во веки.

Тропарь 1

Ныне видена быша апостолом невидимая Божества во плоти, на горе Фаворстей облиставша, вопиющим: благословен еси, Господи Боже, во веки.

Этот стих перекликается со словом Дамаскина на Преображение: " Нынешний день на Фаворе очами человеческими было видено невиданное: видено было тело земное, сияющее Божественным светом, – тело смертное, источающее славу Божества». Этот фрагмент, в сравнении с греческим текстом тропаря, показывает, что славянский перевод в этом месте не вполне точен.

Ныне стало видимо апостолам невидимое: Божество во плоти, на горе Фаворской засверкавшее, поющим: Ты благословен, Господи Боже, во веки.

Слово «поющим» стоит далеко от слова «апостолам», так что не сразу видно, что они связаны по смыслу. Но, изменив в переводе порядок слов, мы нарушили бы ритм и структуру стиха.

Тропарь 2

Ужасошася страхом, удивльшеся благолепию божественнаго Царства на горе Фаворстей апостоли, вопиюще: благословен еси, Господи Боже, во веки.

Слова в греческом оригинале сильнее, чем в славянском переводе. Этот тропарь Дамаскина представляет собою как бы симметричное соответствие 2-му тропарю той же 7-й песни в каноне прп. Козмы. Там – апостолы наслаждались ошеломляющим «божественным гулом», а здесь – приходят в трепет от благолепия божественного Царства. Парадоксальные сочетания показывают неотмирность, невыразимость земным языком мистического опыта.

Содрогнулись от страха апостолы, пораженные благолепием божественнаго Царства, на горе Фаворской, взывая: Ты благословен, Господи Боже, во веки.

Тропарь 3

Ныне неуслышанная услышана быша: без отца бо Сын от Девыя Отеческим гласом славно свидетельствуется, яко Бог и человек, Той же и во веки.

Снова Дамаскин перифразирует собственный текст. Сравним в его«Слове на Преображение»: " Ныне слухом человеческим слышано было неслыханное: поскольку Тот, Кто являет Себя человеком, объявляется от Небесного Отца Сыном Божиим, единородным, возлюбленным, единосущным».

Ныне услышано было неслыханное: ибо Сын, без отца (рожденный) от Девы, славно свидетельствуется Отеческим гласом как Бог и человек, (пребывающий) таковым во веки.

Тропарь 4

Плотию не бысть Вышнему, существом же Сын возлюблен – прежде сыи, нам приближился еси непреложно: благословен еси, Господи Боже, во веки.

При переводе этого стиха мы отдаем предпочтение греческому тексту. Он, в отличие от славянского, оправдан и внутренней логикой, и содержанием предшествующего стиха, и параллельными местами из Дамаскинова «Слова на Преображение». Вот о чем, собственно, идет речь в этом тропаре:

«И глас был из облака, говорящий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, т. е. Сей, смиренно обращающийся между вами, Человек, лице Которого ныне просияло, Сей есть Сын Мой, довременно и вечно происшедший от Меня, Родившего, из Меня и во Мне и со Мною всегда сущий, а не после получивший бытие» (Прп. Иоанн Дамаскин. Слово на Преображение).

Плотию – в греческом тексте здесь стоит слово феси, буквально означающее: положением. Но оно может иметь и другие значения, в том числе – усыновление.

Нам приближился еси – в греч.: имин омилисас. Омилео – быть вместе с кем-либо, обращаться, беседовать. Здесь, вероятно, имеется в виду: Ты пришел к нам, обращался среди нас.

Господи. – Вместо этого слова, во многих греческих рукописях стоит: крадзусин (кричащим, зовущим). Этот вариант выбран и для печатных изданий.

Непреложно – не переменив Божество на человечество, но, будучи совершенным Богом, стал и поистине человеком.

Ты не по усыновлению стал, но по существу прежде быв Сыном Возлюбленным, пришел непреложно к нам, зовущим: Ты благословен, Боже, во веки.

Песнь 8-я 1-го канона. Ирмос

В Вавилоне отроцы, божественною опаляеми ревностию, мучителя и пламене прещение мужески поправше, и посреди огня ввержени, прохлаждаеми пояаху: благословите, вся дела Господня, Господа.

Опаляеми – греч. пирполюмени,буквально: огнепалимые.

В Вавилоне отроки, опаляемые ревностию о Боге, мужественно попрали устрашение тирана и огня, и, брошенные в середину огня, орошаемые, пели: благословите, все дела Господни, Господа.

Тропарь 1

Мановением вся носяи, ногама пречистыма на гору взыде Христос, на ней же паче солнечныя лучи облиста лицем, иже закону старейшия и благодати показа поющия: благословите, вся дела Господня, Господа.

Мановением – изволением. Всесильный Бог создал и соблюдает мир одной волей, не нуждаясь ни в каких вспомогательных средствах.

Христос. – На этом месте в греческих рукописях и печатных книгах стоит: Фавор. Мы склоняемся к принятию этого варианта, как изначального, по той причине, что с точки зрения поэтической выразительности наименование Господа – «Мановением вся Носяи» – является вполне достаточным. Растолковывать, что имеется в виду Христос, – не в обычае Козмы и Дамаскина, которые любят подтолкнуть своего слушателя к мыслительному труду. Но эта вставка вполне могло быть приспособлением к уровню болгарина, серба или русского, лишь примерно, с трудом, понимавшего на слух сложный переводный текст.

Мановением Держащий всё – взошел ногами пречистыми на гору Фавор, на которой, сильнее солнечного света засверкав лицом, начальнейших Закона и Благодати явил поющими: благословите, все дела Господни, Господа.

Тропарь 2

Неприступною славою на горе явлься неизреченно Фаворстей, неодержимыи и незаходимыи Свет, Отчее Сияние, тварь уяснив, человеки обожи, поющия: благословите, вся дела Господня, Господа.

Неприступною славою – с греческого текста буквально переводится: в неприступной славе (Божества).

Незаходимыи Свет – см. комментарий к ирмосу 5-й песни канона прп. Иоанна.

Отчее Сияние – см. комментарий к кондаку праздника.

Тварь уяснив – от греч. слово федрино, делать светлым, чистым. В современных греч. книгах читаем: тин ктисин федринан – творение просветленное (причастие не в действительном, а в страдательном залоге). В таком случае, под «просветленным творением» разумеется человечество. Мы, однако, склоняемся к варианту, который сохраняет славянский перевод, и полагаем, что он исходил из греческого написания, которое отличалось от современного только одной буквой, – «тин ктисин федрин о н» (творение просветл яя). Творец всего сущего явился во славе на Фаворе и, преобразив божественным светом окружающую природу, показал апостолам (и всем нам), что Он пришел и человека возвести к божественной славе, и обновить все мироздание: вместо тленных и преходящих вещей явить «новое небо и новую землю» (Ис 65, 17; Откр 21, 1).

Человеки обожи – обожил людей. Обожение – благодатное уподобление Богу, цель христианского совершенствования.

Вот одно из многочисленных святоотеческих свидетельств о обожении, более позднее, чем изучаемые нами гимны, но глубоко укорененное в православном предании и духовном опыте:

"…(Бог) умно покажет тебе всё мысленное, насколько можешь ты видеть, насколько доступно для человека, по мере душевного очищения твоего; и ты уподобишься Богу тщательным подражанием делами: целомудрием и мужеством, но вместе с тем и человеколюбием, терпением искушений и любовью ко врагам. Ибо в том и состоит человеколюбие, чтобы ты благодетельствовал врагам и любил их, как друзей и как истинных благодетелей, чтобы молился за всех обижающих тебя и имел сердечную любовь равно ко всем добрым и злым, и за всех повседневно полагал душу свою, за спасение, может быть, одного или, если возможно, то и всех.

Это соделает тебя, чадо, подражателем Владыки и покажет истинным образом Создателя, подражателем во всем Божественному совершенству. Создатель же… пошлет тебе тогда Божественного Духа… от Бога, и Он вселится и будет существенно обитать, и просветит, и сделает светлым, и всего тебя переплавит, тленное онетленив, и вновь переплавив, говорю, обветшавшую храмину души твоей. Вместе с нею Он и всё тело твое совершенно онетленит и соделает тебя богом по благодати, подобным Первообразу. (…) Будучи Светом незаходимым, Он (Св. Дух – С. С.) соделывает светом всех тех, в ком вселится; являясь Жизнью, Он всем им подает жизнь. Как соестественный Христу и единосущный, так же, как единославный и соедененный с Ним, Он и их соделывает совершенно подобными Христу. Ибо Владыка не завидует тому, чтобы смертные через Божественную благодать являлись равными Ему, и не считает рабов недостойными уподобиться Ему; но утешается и радуется, когда видит нас, происшедших от людей, – таковыми по благодати, каков Он был и есть по естеству. Так как Он – благодетель, то хочет, чтобы и мы были таковыми, каков Он» (Прп. Симеон Новый Богослов. Гимн 34).

Уместно привести выдержку из работы известного западного патролога Кристофа Шёнборна, где излагается, в частности, учение об обожении одного из главных предшественников Дамаскина – прп. Максима Исповедника:

Во Христе человеческое естество получило возможность уподобиться любви Божией. В человеческой природе Исуса Христа полнота любви Божией, так сказать, «обитает телесно» (ср. Кол 2, 9). (…)

«Любовь – великое благо, первое и высочайшее из всех благ. Она собою соединяет Бога и людей в Том, кто ею обладает. Она есть причина, что творец человеков явился нам как человек. Она, насколько сие смертному возможно, во благом уподобляет обоженного человека Богу. Это подобие, (как) представляется мне, объясняет, почему человек всем сердцем, всею душою и всеми силами любит Бога, а также и ближнего как самого себя».

В любви осуществляется совершенное «со-трудничество» между Богом и человеком. Способным к нему делает человека – любовь. Чрез точную равно-образность способа бытия – любовь – Бог и человек обоюдно отражены в «синергии». Св. Максим решился даже сказать, что в ней Бог и человек стали моделью друг для друга. Христос – это «Первообраз» данного взаимообщения, ибо Он первым осуществил его в себе: «Своими страданиями за нас

Он сначала в Самом Себе запечатлел любовь, а потом по благодати даровал ее нам».

Следовательно, Христос предлагает нам форму, первообраз образа Божия, каким по замыслу творения и по призванию и должен быть человек. (…) Но уже и в нынешней жизни мы можем участвовать в способе бытия, в новом человеко-бытии Христа, если только укореним свое человеко-бытие в человеко-бытии Христа. Таково обожение человека, о котором столь часто писали святые отцы. Оно является «аналогом», соответствием вочеловечению Божию: Бог и человек вступают в «чудесный обмен», в котором собственный образ человеческого естества не уничтожается, а сверхъестественно возводится к своему назначению¹³ . (Курсив К. Шёнборна; кавычками выделены цитаты из творений прп. Максима.)

Обожение человека – постоянная тема церковных гимнов, посвященных Воскресению Христову, Вознесению и Сошествию св. Духа, ибо самая возможность обожения дана нам через Крест и Воскресение Сына Божия, а совершается оно силою и поспешением Пресвятого Духа, изобильно излившегося на Церковь в день Пятидесятницы.

Явившийся несказанно на горе Фаворе в неприступной славе, неудержимый и незаходящий Свет, Сияние Отца, просветлив тварь, обожил людей, поющих: благословите, все дела Господни, Господа.

Тропарь 3

Священнолепно стояще Моисей же и Илия на горе Фаворе, Божественнаго начертания ясно состав видевше – Христа во Отечестей облиставша славе, воспеваху: благословите, вся дела Господня, Господа.

Божественнаго начертания состав. – Соответствующее выражение современного греческого текста буквально переводится: «Божественной печать ипостаси». Славянская фраза переводится иначе: «Божественной печати ипостась». Трудно определить, сохраняет славянский перевод изначальное чтение оригинала, или же наоборот, искажает.Выражение песнописца заимствовано из Послания к Евреям. Послание, как мы помним, начинается сжатым, но ярким богословским свидетельством о Божественном достоинстве Христа, где Сын Божий именуется «Сиянием славы и Образом ипостаси» Бога Отца (Евр 1, 3). Славянское «образ» в этом месте является переводом греческого характира (начертание, печать, оттиск). Нынешнее греческое " Печать Божественной ипостаси» есть легкий перифраз формулировки ап. Павла. Но и славянское чтение не лишено здравого смысла. Сын, Который, по Божеству Своему, есть «Недвижимая печать» Отца (по выражению св. Григория Богослова), в Своем воплощении, соединил в одной личности (ипостаси) Господа Исуса Христа оба естества – и Божеское, и человеческое. Поэтому Богочеловека Христа можно непогрешительно именовать и «Ипостасью Божественной печати».

Со священным благоговением Моисей и Илия, стоящие на горе Фаворе, печать Божественной ипостаси ясно видя – Христа, засверкавшего во Отеческой славе, воспевали: благословите, все дела Господни, Господа.

Тропарь 4

Иже во мраце божественнаго ради явления, лице прославися иногда Моисеово. Христос же, яко ризою, светом и славою одевается. Свет бо самодетелен сыи, озаряет поющия: благословите, вся дела Господня, Господа.

Лице прославися иногда Моисеово. – Иногда – некогда.

«Когда сходил Моисей с горы Синай, и две скрижали откровения были в руке у Моисея…, лицо его стало сиять лучами, от того, что Бог говорил с ним. И увидел Моисея Аарон и все сыны Израилевы, и вот, лицо его сияет, и боялись подойти к нему» (Исх 34, 29–30).

Сравнивая Синайское богоявление с Преображением на Фаворе, обращается и к размышлениям о нем ап. Павла:

«Если служение… буквам, начертанным на камнях, было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лицо Моисея, по причине славы лица его преходящей, – то не гораздо ли более должно быть славно служение Духа?» (2Кор 3, 7–8).

Слава Божия, озарившая лицо Моисея, по убеждению апостола, – преходящая; она является лишь тенью вечных благ, уготованных служителям и исповедникам Христова Евангелия. А слава, светом которой облистало лицо Богочеловека Христа на Фаворе, не дарована Ему извне, а принадлежит Ему сущностно, как Богу, единому от Святой Троицы. В соответствии с этой мыслью, прп. Козма говорит о славе Преображения словами псалма. Напомним соответствующие места из Псалтыри (по славянскому переводу).

«…Господи, Боже мой, возвеличился еси зело! Одеяися светом яко ризою…» (Пс 103, 1–2). «Господь воцарися, в лепоту ся облече. Облечеся Господь в силу, и препоясася» (Пс 92, 1 ) .

Свет самодетелен – (по-гречески фос автургос) Свет, не имеющий другого начала или источника, кроме Самого Себя. Именование Христа, очень близкое к словам из проповеди на Преображение прп. Дамаскина, – «Свет самосущий».

См. также комментарии к 2-му и 3-му тропарям 3-ей песни канона прп. Иоанна.

По причине Божественного явления во мраке, некогда прославлено было лицо Моисея; а Христос одевается, как ризой, светом и славой. Будучи Самопроизводным Светом, (Он) озаряет поющих: благословите, все дела Господни, Господа.

Тропарь 5

От светородна облака Христа ученицы носима зряще на Фаворе, и ницы на землю падше, ум просвещьше, со Отцем Сего пояаху и Духом: благословите, вся дела Господня, Господа.

От светородна облака. – Облако называется светородным, т. е., имеющим как бы одну природу или один источник со светом. Относительно обычного облака это сказать нельзя. Остается признать, что наши поэты-богословы разделяли (и в некоторых очертаниях обозначили) мнение, отчетливо высказанное впоследствии свт. Григорием Паламой, что облако было той же природы, что и осиявший свет, и глас, раздавшийся из этого облака: «Сей есть Сын Мой возлюбленный!» Палама видит в них проявления Божественных энергий. Сходным образом, и Дамаскин с Козмой видят и в свете, и в облаке – откровение неприступной Славы.

Носима. – В греч. тексте: ампехоменон; от ампехо – окружать, покрывать. Или славянский перевод не совсем точен, или в его оригинале стояло: анехоменон (причастная форма от анехоме – поднимать, переносить). По смыслу предпочтителен вариант греческих книг.

Ученики, видя Христа, окружаемого светоносным облаком, преклонившись лицами к земле, просветив ум, воспевали Его со Отцем и Духом: благословите, все дела Господни, Господа.

Песнь 8-я 2-го канона. Ирмос

Седмь седмицею пещь халдейскии мучитель богочестивым люте разжже. Силою же лучшею спасенных видев, Творцу и Избавителю вопияше: дети благословите, священнии воспойте людие, и превозносите Его во веки.

Царь Навуходоносор, бросивший на сожжение в раскаленную печь трех юношей за отказ поклониться золотому истукану, видя их чудесное спасение от огня, прославляет истинного Бога и призывает всех людей почитать и воспевать Его. Книга пророка Даниила так свидетельствует об этом:

«Навуходоносор царь, [услышав, что они поют,] изумился, и поспешно встал, и сказал вельможам своим: не троих ли мужей бросили мы в огонь связанными? Они в ответ сказали царю: истинно так, царь! На это он сказал: вот, я вижу четырех мужей несвязанных, ходящих среди огня, и нет им вреда; и вид четвертого подобен сыну Божию.

Тогда подошел Навуходоносор к устью печи, раскаленной огнем, и сказал: Седрах, Мисах и Авденаго, рабы Бога Всевышнего! выйдите и подойдите! Тогда Седрах, Мисах и Авденаго вышли из среды огня. И, собравшись, сатрапы, наместники, военачальники и советники царя усмотрели, что над телами мужей сих огонь не имел силы, и волосы на голове не опалены, и одежды их не изменились, и даже запаха огня не было от них.

Тогда Навуходоносор сказал: благословен Бог Седраха, Мисаха и Авденаго, Который послал Ангела Своего и избавил рабов Своих, которые надеялись на Него и не послушались царского повеления, и предали тела свои [огню], чтобы не служить и не поклоняться иному богу, кроме Бога своего! И от меня дается повеление, чтобы из всякого народа, племени и языка кто произнесет хулу на Бога Седраха, Мисаха и Авденаго, был изрублен в куски, и дом его обращен в развалины, ибо нет иного бога, который мог бы так спасать» (Дан 3, 91–96).

Еще св. священномученик Ипполит Римский (3 век) в толковании на Книгу Даниила писал, что Сам Единородный Сын Божий явился в печи отрокам в виде Ангела, избавившего их от огня. С тех пор такое истолкование этого эпизода утвердилось в церковном предании. В ирмосах канонов как Дамаскина и Козмы, так и более поздних авторов – Феофана и Иосифа Песнописцев – продолжается линия, намеченная св. Ипполитом¹⁴.

В конце этого часто исполняемого ирмоса, вероятно, от того, что при пении музыкальные фразы не везде совпадали с делением текста на смысловые единицы (что, вообще, довольно обычно в знаменном пении) произошло смещение запятой.Должно быть: «дети благословите, священнии воспойте, людие превозносите Его во веки».

В греческом тексте ирмос и все тропари этой песни кончаются «превозносите Христа во веки». В славянском – они имеют одинаковое окончание со стихами пророческой песни, которые в древности всегда возглашались попеременно с тропарями канона.

Семью семь раз халдейский тиран ужасно разжигал печь для чтущих Бога. Но увидев их спасенными превосходящей Силой, воззвал к Творцу и Избавителю: отроки, благословите, священники, воспойте, люди, превозносите Его во веки.

Тропарь 1

Услышавше, Владыко, от Отца свидетельствуема, и яко человеческа твердейша зрака, зрети лица Твоего блистания не терпяще, Твои ученицы на землю ниц падаху, страхом поюще: священнии, благословите, людие, превозносите Его во веки.

Услышав, Владыка, что свидетельствует о Тебе Отец, и не в силах видеть блистание Твоего лица, превосходящее (возможности) человеческого видения, Твои ученики падали ниц на землю, в страхе воспевая: отроки, благословите, священники, воспойте, люди, превозносите Его во веки.

Тропарь 2

Царствующим еси Царь прекрасен, и иже всюду владящим Господь Сильник блажен, и во свете живыи неприступне, Ему же ученицы удивльшеся, Моисей же и Илия вопияху: дети благословите, священнии воспойте, людие, превозносите Его во веки.

Царь царствующим – Царь над царями.

Всюду владящим Господь – в греч. тон пантаху кириеуонтон Кириос, Господь повсюду господствующих.

Главным источником текста тропаря являются слова Первого послания ап. Павла к Тимофею, которые мы уже приводили в комментарии к 3-му стиху 7-й песни канона прп. Козмы, но здесь для удобства читателей должны повторить:

«Завещаю тебе соблюсти заповедь чисто и неукоризненно до самого явления Господа нашего Исуса Христа, которое в свое время откроет блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господствующих, единый имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может.Ему честь и держава вечная! Аминь» (1Тим 6, 13–16).

Отметим, что таким именованиям как «Святой святых», «Царь царей», «Господь господствующих», «Бог богов» Дионисий Ареопагит специально уделяет 12 главу своего трактата «О божественных именах». Дамаскин, постоянно пользующийся «Ареопагитиками» для решения самых разных задач, как богословских, так и поэтических, – отсылает нас и к этому тексту, словно заодно желая проверить наши книжные познания и поощрить усердие к чтению премудрого и «всевеликого» Дионисия.

Сильник блажен – греч. династис, макариос. Продолжается цитата из того же Павлова послания: «блаженный и единый сильный...» Но в славянском переводе ее непросто узнать, отчасти из-за того, что в нем те же слова стоят в других формах, а также из-за несовпадения запятых.

Прекрасен – в греч. стоит ореотатос, т. е. прекраснейший. Сплетаясь со словами «царь», «блаженный», «сильный», это слово вводит нас в круг образов так называемых «царских псалмов» – 19, 20 и 44. « Красен добротою (греч. ореос калли) паче сынов человеческих (…) Препояши оружие твое по бедре твоей, сильне (греч. динате). Красотою (греч. ти ориотити) твоею и добротою твоею, и наляцы, и спей, и царствуй. (…) Стрелы твоя изощрены, сильне…» (Пс 44, 2, 3–4, 6) ; «В силах спасение десницы Его» (Пс 19, 7); «…Воспоем и поем силы (греч. династиас) твоя» (Пс 20, 13). Указанные псалмы, воспевающие юного и прекрасного Царя, его брак, его победы, – издревле понимались в церковной экзегетике как пророчества о воскресении во славе Господа Исуса Христа, о его победе над диаволом, смертью и адом, об избрании Церкви.

Характерно, что все эти наименования, которые Апостол прилагает ко всему Божеству в Троице, Дамаскин относит к воплотившемуся Богу-Слову.

Удивльшеся – греч. катаплагентес, пораженные.

Ты – прекраснейший Царь царствующих, и Господь повсюду господствующих, и Живущий в неприступном свете, Сильный, Блаженный, Которому пораженные ученики, Моисей и Илия взывали: отроки, благословите, священники, воспойте, люди, превозносите Его во веки.

Тропарь 3

Яко небом владущу и землею господьствующу, и преисподними область имущу, Христе, предсташа Ти: от земли убо апостоли, яко с небеси же – Фезвитянин Илия, Моисей же от мертвых, поюще согласно: людие, превозносите Его во веки.

Здесь отчасти повторяется мысль, выраженная в первом тропаре 5-й песни этого же канона, но под новым углом зрения.

Сопоставление трех областей (уровней) мира – небо-земля-преисподняя – которые, в лице своих символических представителей, соединились в воспевании Христа, – напоминает нам слова из богословского фрагмента Послания к Филиппийцам, к которому мы не раз обращались в наших комментариях: «Яко да о имени Исусове всяко колено поклонится небесных, и земных, и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Исус Христос, в славу Богу Отцу» (Флп 2, 10–11, по славянскому тексту). Хотя фрагмент имеет эсхатологический смысл, но поэт соотносит его с Преображением. О том, что оно предзнаменовало собою второе пришествие Христово, говорит св. Прокл, патриарх Константинопольский: «Господь преобразился не без причины, но дабы нам показать будущее преображение естества нашего, и будущее второе Свое пришествие на облаках во славе с Ангелами. Ибо Он одевается светом, как ризою, будучи Судиею живых и мертвых. Посему и низводит на гору Моисея и Илию, запечатлевая древние видения» (Слово на Преображение Господне).

Яко с небеси… Фезвитянин Илия. – «Как бы с неба» сказано потому, что Илия не относится к небесным бесплотным силам, но лишь взят на небо.

Преисподними – в греч. катахфонион, подземных (родительный падеж). Имеется в виду подземный мир, как область пребывания умерших, откуда Христос, в Своем Воскресении, вывел души праведников.

Как владычествующему небом и царствующему землей, и над преисподними имеющему господство, Тебе, Христос, предстали: от земли – апостолы, как бы с неба – Илия Фезвитянин, а Моисей от умерших, согласно воспевая: люди, превозносите Его во веки.

Тропарь 4

Уныния раждающия печали на земли оставиша апостолом избраннии, Человеколюбче, яко Тебе последоваша ко иже от земли преложению божественнаго жития. Темже и по достоянию Твоего богоявления пояаху улучше: людие, превозносите Его во веки.

Уныния раждающия печали –в греч. рафимотоки меримне, что означает: попечения, производящие нерадивость. Меримне – именно это слово означает в Евангелии те самые «печали житейские», о которых говорится в притче о сеятеле и в предсказании Господа о последнем времени:

«…А иже в тернии падшее, сии суть слышавшии, и от печали и богатьства и сластьми житейскими ходяще, подавляются и не творят плода» (Лк 8, 14); «Внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством, и печальми житейскими, и найдет на вы внезаапу день той» (Лк 21, 34).

Ко иже от земли преложению божественнаго жития. – В греческом оригинале эта фраза синтаксически построена несколько иначе: прос тис эк гис метарсион фиан политиан, «к над землей возвышенному божественному жительству». Метарсиос – высокий, поднятый ввысь. Возможно, в оригинале, который был в распоряжении славянского переводчика, вместо этого слова стояло: метастасис (перемена).

Избранные из апостолов оставили на земле попечения, рождающие нерадивость, ибо последовали за Тобой к возвышенному над землей божественному жительству; и поэтому, удостоившись получить Твое богоявление, воспевали: люди, превозносите Христа во веки.

Песнь 9-я 1-го канона. Ирмос

Рожество Ти нетленно явися: Бог из боку Твоею пройде, плоть нося явися на земли, с человеки пожил есть. Тя, Богородице, тем вси величаем.

Из боку – в греч. ек лагонон. Лагон – живот, бок. Конечно, песнописец не имеет в виду, что Пречистая Дева родила Господа через бок, как по простоте думают некоторые. Это слово употреблено здесь как синоним материнской утробы.

С человеки пожил есть. – в греч.: тис анфропис синанестрафи – обращался с людьми.

Рождение Твое явилось нетленным, Бог произошел из Твоей утробы, виден был на земле как носящий плоть и обращался с людьми. Поэтому мы Тебя, Богородица, все величаем.

Тропарь 1

Ужасни новым светолитием, внезапу ученицы освещьшеся, друг друга зряху, удивльшежеся, и, к земли преклоньшеся, Тебе, Владыце всех, поклонишася.

Ужасни – в греч. синтроми, сокрушенные. Это слово, однако, не кажется здесь органичным. Да и смысл всего тропаря остается не до конца понятен. Если же мы допустим, что в древнем оригинале вместо синтроми было синтрофи (вместе вскормленные, а в переносном значении – близкие), то текст приобретает внутреннюю логику.

Употребление слова синтрофи оправдано даже в буквальном смысле, ибо Иоанн и Иаков были родными братьями между собой, и считались племянниками Господу (по преданию, их мать Саломия была дочерью прав. Иосифа¹⁵). С Петром они тоже были достаточно близки с давних пор, так как и жили по соседству, и вместе ловили рыбу на Тивериадском озере. Поэт подчеркивает, что апостолы, всю жизнь знавшие друг друга, в момент Преображения освещенные божественным светом, преобразились сами, и видели друг друга будто впервые.

Новым – греч. кени. В переносном значении кенос имеет смысл: необычный, странный.

Поклонишася – греч. просекинисан. Проскинесис, поклонение лицом до земли, было не принято у античных греков, в нем видели варварский обычай восточных деспотий. Византийская эпоха ввела земной поклон как в церковный, так и в светский обиход. Но в литературной речи слово проскинео сохранило свое переносное значение: поклоняться как Богу, обоготворять, рабски служить. Нам видится здесь такой смысл: падши на землю от нестерпимого света, апостолы тем самым как бы впервые совершили перед своим Учителем поклонение, подобающее Ему как Богу.

Выросшие вместе, внезапно просвещенные необыкновенным излитием света, ученики смотрели друг на друга, удивляясь, и, падши ниц на землю, поклонились Тебе, (как) Владыке всех.

Тропарь 2

Шум из облака посылашеся богогласен, известуя чудо: Отец бо светом: «Сей есть Сын возлюбленныи Мой, – апостолом вопияше, – Того послушайте».

Богогласен – в греч. феоктипос, буквально: «бого-гром».

Известуя (греч. вевеон) – подтверждающий.

Отец светов (о Патир тон фотон) – так именуется Бог в Послании апостола Иакова (1, 17). «Светом» – характерная для древнего извода церковно-славянского языка форма дательного падежа в значении родительного («веки веком», «жертва правде», «власти тме» и т. п.).

Приведем отрывок из евангельских толкований св. Иоанна Златоуста, имеющий отношение к содержанию данного тропаря.

«Чтобы ученики поверили, что глас этот есть глас Самого Бога, является облако, и притом светлое. (…) Почему же облако осенило не одного Христа, но всех? Если бы оно осенило одного Христа, то можно было бы подумать, что глас происходил от Самого Христа. Потому и евангелист… говорит, что глас был из облака, то есть от Бога. Что же говорит глас этот? «Сей есть Сын Мой возлюбленный!» Если же Исус есть Сын возлюбленный, то не бойся, Петр! Тебе уже нужно было знать и могущество Его, и увериться в Его воскресении. Если же ты не знаешь, то, по крайней мере, ободрись гласом Отца. Если Бог всемогущ, – как Он и действительно таков, – то и Сын всемогущ. Поэтому не бойся угрожающих опасностей. (…) «Сей есть Сын Мой возлюбленный!» Кто погубит того, кого любит? Итак, не смущайся; хотя бы твоя любовь к Нему была безмерна, но ты не любишь Его так, как любит Родивший Его, Который о Нем благоволит. Он не потому только любит Его, что родил Его, но и потому, что Он равен Ему во всем, и одну имеет с Ним волю. (…) Воля у Него одна с волею Отца, и, будучи Сыном, Он во всем составляет одно с Родившим. «Того послушайте», – так что, если бы Он захотел быть распятым на кресте, ты тому не противься…» (Беседы на евангелиста Матфея, 56).

Из облака был послан божественно-гремящий звук, подтверждающий чудо, – ибо (это) Отец светов взывал к апостолам: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его послушайте».

Тропарь 3

Новая видевше и преславная, глас Отеческии внушивше, на Фаворе Словесе слуги, от из преображения Первообразного, Сей есть, вопияху, Спас наш!

Новая – см. комментарий к предыдущему стиху.

Преславная – в греч. употреблено слово парадокса, которое означает: необычайное, бывающее против ожидания, вопреки обычному порядку вещей.

От из преображения. – На этом месте в греческом тексте стоит слово екмагион, означающее: оттиск, отпечаток. Возможно, бытовали два перевода этого слова: «отображение» и «изображение», которые при переписке с двух разных оригиналов оказались механически совмещенными. Более поздние писцы, пытаясь прояснить затемненное место, еще больше запутали дело. Следует заметить, что, если в рукописях и в самых первых книгах московской печати подобные грубые ошибки еще многочисленны, то книги 1620–1640-х годов показывают довольно высокое качество текста, что достигалось интенсивной редакторской работой и тщательным отбором текстов для сверки (с использованием как рукописей, так и юго-славянских печатных изданий 16 века).

Отображение Первообразнаго – Отпечаток Первообраза. Источник, из которого взято это именование Сына Божия, указан в комментарии к следующему стиху.

Видя необычное и неожиданное, восприняв в уши Отеческий глас, служители Слова на Фаворе, взывали: «Отпечаток Первообраза – Он наш Спаситель!»

Тропарь 4

Образе непременныи Сущаго, недвижима Печать, неизменне Слове, Мудросте и Мышце, Деснице, Вышняго Сило! Тя воспеваем со Отцем же и Духом.

Сущий. – Это именование происходит из библейского рассказа о явлении Бога Моисею в горящем и несгорающем кусте, когда Он «сказал Моисею: Я есмь Сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам» (Исх 3, 14).

Образе Непременныи…, Недвижима печать. – Цитата из творений свт. Григория Богослова:

«Само Божие Слово… Отпечаток Первообраза, Печать непереносимая, Образ неизменяемый, определение и слово Отца, приходит к Своему образу (человеку – С. С.), носит плоть – ради (спасения моей – С. С.) плоти, соединяется с разумною душою ради моей души. Очищая подобное подобным, делается человеком по всему, кроме греха» (Слово 45, на Пасху).

Дамаскин при работе над своими канонами постоянно обращался к наследию великого Богослова. Однако, как покажет дальнейший разбор, в этом маленьком тропаре использован не один патристический источник.

Неизменне Сыне-Слове. – Фразу надо понимать так: «неизменное Слово, которое есть Сын». Эта характеристика воспроизводит библейские слова: «Из уст Моих исходит слово неизменное» (Ис 45, 23), понимаемые в контексте учения Четвертого Евангелия о предвечном Слове, которое «было Бог» (Ин 1, 1). Она встречается и в других произведениях православной гимнографии: «Иже вся нося и соблюдая всесильною Ти рукою, Слове Божий неизменне, сохрани и соблюдай Тебе славящих, молитвами Рождьшия Тя Богоматере» (Полунощница воскресная, глас 6. песнь 5, богородичен).

Мудрость (греч. софиа). – Премудрость Божия, создавшая и соблюдающая мир, упоминается во множестве мест Ветхого Завета (Притч 3, 19–20; 9, 1). Ап. Павел был первым, кто отнес это слово к Сыну Божию Исусу Христу (1Кор 1, 24, 30).

Мышца (греч. врахион) – рука, плечо. Еще один ветхозаветный образ. «Я Господь, и выведу вас из-под ига египтян, и избавлю от рабства их, и спасу вас мышцею простертою и судами великими» (Исх 6, 6).

Десница. – Свт. Григорий Нисский, в своем трактате «О жизни Моисея», дает богословское толкование слов псалмопевца Давыда: «Си измена десницы Вышняго» (Пс 76, 11):

«Хотя Божественное естество умопредставляется неизменяемым, однако же по снисхождению к немощи естества человеческого изменилось в наш образ и вид. (…) И единородный Бог, находящихся в недрах Отчих, – Он есть Десница Вышнего, когда явился нам из недр, изменился в подобное нам…» (По изд.: Восточные отцы и учители Церкви 4 в. Т. 2. М., 1999. – С.277).

Вышняго Сила – из Евангелия от Луки: «Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и Сила Вышнего осенит Тебя: потому и раждаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лк 1, 35).

Св. патриарх Софроний (ок. 550–638), один из столпов православного предания Иерусалимской Церкви, в которой трудился столетием позже Иоанн Дамаскин, так комментирует эти слова:

«Осенит Тебя всемогущая Сила Божия, т. е. Слово Божие и Сын Его Единосущный. Потому что Он является Десницей, и Мышцей, и Силой Самого Бога и Отца, чрез Него, как чрез Сына, Отец все создал… и Он имеет осуществить в Тебе безмужное зачатие и соделать от Тебя Свое рождение…» (Слово на Благовещение Пресв. Богородицы, 43).

Неизменный Образ Сущего, недвижимая Печать, неизменное Слово-Сын, Премудрость, Мышца, Десница Вышнего и Сила! – (так) воспеваем (мы) Тебя (вместе) с Отцом и Духом.

Песнь 9-я 2-го канона. Ирмос

Устрашися всяк слух неизреченнаго Божия схождения, яко Вышнии волею сниде даже и до плоти: от Девического бо чрева быв убо человек. Темже Тя Пречистую Богородицу вернии величаем.

Устрашися. – В греческом оригинале использвано слово фриссо – трепетать, содрогаться.

Сниде даже и до плоти – снизошел до принятия плоти. Слово «плоть» – здесь обобщенно подразумевает жизнь тварных земных существ, в особенности, людей. В этом значении оно очень часто встречается на страницах Библии: " Всякая плоть извратила путь свой» (Быт 6, 12); «И да благословит всякая плоть имя святое Его» (Пс 145, 21) и др. Но понятно, что благословлять Бога может разумная душа, облеченная плотью, но не плоть в отдельности. Православное богословие принципиально утверждает, что Господь Исус Христос, воплотившись от Девы, соединил со Своим предвечным Божеством всю человеческую природу, составленную из тела и разумной души.

Пречистая. – В греч. тексте стоит: Ахранти, т. е. незапятнанная, нескверная. Это слово употреблено, как собственное наименование Дева Марии.

Тя – в греч. тексте нет.

Вострепетал всякий, слыша о несказанном сошествии Бога, – как Всевышний, восхотев, снизошел даже до (принятия) плоти, из Девической утробы став человеком. Поэтому мы Пречистую величаем как Богородицу.

Тропарь 1

Да Свое покажеши яве неизреченное второе снитие, яко да Вышнии Бог явишися, стоя посреде богов, апостол на Фаворе, Моисея и Илию же неизреченно осиял еси. Темже вси Тя, Христе, величаем.

Снитие (греч. катавасис) – сошествие¹⁶.

Яко да Вышнии Бог явишися, стоя посреде богов. – Песнописец опирается на слова псалма 81 (цитирую по славянскому тексту): " Бог ста в сонме богов, посреде же богов разсудит». Слова эти по-разному понимались толкователями. Например, блаж. Феодорит, объяснявший Псалмы преимущественно исторически, видел в этих «богах» старейшин иудейского народа. Дамаскин здесь следует пониманию высоко ценимого им св. Григория Богослова. Богослов, рассуждая о будущем исполнении пророческих свидетельств Ветхого Завета о таинства спасения человечества во Христе, пишет, в частности: «восстанет Судящий земли (Пс 93, 3) и отделит спасаемое от погибающего; потом «станет Бог посреди богов» (Пс 81, 1) спасенных, чтобы рассудить и определить, кто какой достоин славы и обители» (Слово 30, о Боге Сыне второе; ср.: Слово 40, на святое крещение). Итак, свт. Григорий относил пророчество псалма к конечному распределению воздаяний, когда святые станут по всему подобны Богу, так что смогут быть именуемы даже «богами» – не по сущности, но по благодати – когда «будет Бог – всё во всём» (1Кор 15, 28).

Апостол… Моисея и Илию же осиял еси. – В греческом эти слова стоят в дательном падеже.

Чтобы ясно указать на Свое несказанное второе сошествие, (на то) как Ты, Всевышний Бог явишься стоящим посреди богов, Ты несказанно просиял на Фаворе перед апостолами, Моисеем и Илиею. Поэтому все мы Тебя, Христос, величаем.

Тропарь 2

Приидите мы, послушавше, людие, возшедше на гору святую пренебесную, невещественно станем во граде Живаго Бога, и узрим мысленно Божество невещественно Отца и Духа, в Сыне единороднем облистающее.

Этот тропарь является ярким свидетельством того, что Козма и Иоанн работали над праздничными канонами совместно, не боясь заимствовать друг у друга идеи и образы, обмениваясь удачными находками, постоянно «перекликаясь» между собой, воспевая песнь Богу как бы чередованием двух хоров. " Приидите и станем в дому Божии, во граде Живаго Бога, с духонасыщенными ученики ныне ликующе…», – вот слова из канона Пятидесятницы, написанного прп. Козмой (песнь 8), очень похожие на изучаемый нами тропарь Дамаскинова канона.

Основой для нашего стиха послужило следующее место из книги пророка Исаии:

«И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. И пойдут многие народы, и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям; и будем ходить по путям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне – из Иерусалима. (…) О, дом Иакова! Придите, и будем ходить во свете Господнем» (Ис 2, 2–3, 5).

Вероятно, Дамаскин вставил образ восхождения на гору Господню не только под впечатлением собственно библейского пророчества, но смотрел на него еще и через призму писаний своих любимых авторов, двух Григориев – Назианзина (Богослова) и Нисского. «Мысленное восхождение» является сквозным мотивом в наследии обоих этих святых отцов. Приведем, в частности, слова Нисского святителя:

«Кто в числе собравшихся таков, чтобы ему и быть учеником Слова, и вместе с Ним с земли – от понятий пустых и низких – взойти на духовную гору возвышенного созерцания, – на эту гору, которая избегла всякой тени высящихся холмов злобы, и освещаемая отовсюду лучом истинного Света, в чистой ясности истины, с вершины своей дает видеть все, что для заключенных в ущельях невидимо? (…) Поскольку Господь восходит на гору, послушаем, что взывает Исаия: «придите, и взойдем на гору Господню (Ис 2, 3) ; и если немощны мы от греха, то, как учит пророчество, укрепим руки ослабленные, и колена расслабленные (Ис 35, 3). Ибо если будем на вершине, то найдем Исцеляющего всякий недуг и всякую немощь (Мф 4, 23) , и недуги наша Восприемлющего, и болезни Носящего (Мф 8, 17). Посему поспешим и мы к восхождению, чтобы, с Исаиею став на вершине надежды, и нам с высоты увидеть те блага, которые показывает Слово последовавшим на эту возвышенность» (Слово о блаженствах 1-е).

Приидите мы, послушавше. – В греческом печатном тексте: девте ми пифесфе – т. е., придите, меня послушайтесь.(Перифраз известных слов псалма 33: " Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас».) Можно было бы предположить, что «приидите мы» (?) в славянском переводе обязано своим появлением простой описке. «Мя» могло превратиться в «мы». Однако, обратившись к «Слову на Преображение» прп. Иоанна Дамаскина, мы без труда найдем в нем фразу, которая явилась смысловой основой для данного стиха канона:

" Приидите же, поревнуем и мы послушанию апостолов, последуем с готовностью на голос Христов, исповедаем непостыдно Сына Бога живого, взойдем на гору добродетелей – и мы узрим славу и услышим неизреченные тайны».

Курсивом я выделяю текстуальные совпадения. Из сравнения мы видим, как перевод славянских дониконовских книг сохранил живую и тесную связь с проповедью, а поздний греческий редактор текста упустил эту связь из виду. Перед нами один из многочисленных примеров того, как в древних канонах поэзия и проповедь дополняют и поясняют друг друга и в художественно-выразительном, и в содержательном плане.

Людие – в греческом лаи, т. е. народы (см. выше цитату из Исаии).

Гору… пренебесную. – Это определение не оставляет сомнений, что Дамаскин понимает гору как мистический символ.

Невещественно станем – говорится о молитвенном созерцании, возводящей ум от всякой плотской привязанности.

Станем во граде Живаго Бога. – Цитата из апостола Павла.

«Вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к Иерусалиму небесному и тьмам ангелов, к торжествующему собору и Церкви первородных, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю Нового Завета Исусу, и к Крови кропления, говорящей лучше, чем Авелева…» (Евр 12, 22–24).

Речь идет о Церкви, живущей как бы и здесь, в борении, и в то же время на небесах. Образ горы, основанной на земле, и вознесенной превыше небес, обретает новую смысловую грань.

Взаимное перетекание библейских образов помогает раскрыть природу христианского мистико-богословского созерцания: оно всегда церковно, соборно. Даже удалившийся в пустыню или неисходно затворивший себя в келье подвижник мыслит себя как член вселенской Церкви, существенно связанный как со своим Главой – Христом, так и с другими членами: святыми всех времен и стран, с ныне живущими собратьями, и с теми, кто еще грядет в мир, чтобы вступить на путь христианского подвига.

Божество невещественно Отца и Духа, в Сыне единороднем облистающее. – Единое Божество Св. Троицы, абсолютно непостижимое и недоступное сознанию и чувствам человеческим, «облистало», стало видимым и «дивным пред очами нашими» в лице Единородного Сына, воспринявшего человеческое естество.

Придите, послушайте меня, народы: взойдем на гору святую пренебесную, невещественно станем во граде Живаго Бога, и узрим мысленно Божество невещественное Отца и Духа, в Сыне единородном облистающее.

Тропарь 3

Привлекл еси любовию мя, Спасе, и пременил еси божественным Си желанием. Но попали огнем невещественным грехи моя, и насытитися Твоея пищи сподоби, да обое, играя, величаю, Блаже, величия Ти.

Любовию. – В нынешнем греческом тексте стоит: пофо – жаждою.Образ «божественной жажды» восходит к Евангелию от Иоанна (4, 14). Мы можем прочесть о ней, как о неудержимом томлении души по Богу, у прп. Макария Египетского и затем у прп. Максима Исповедника: «Когда (ум) оказывается в Боге, то он, воспламеняемый любовной жаждою, прежде всего взыскует логосы, которые окрест сущности Его, но не находит утешения (познанием) того, что в (Самом – С. С.) Боге, ибо это невозможно и непосильно для всякого тварного естества…» (Сотницы о любви, 1, 100).

В разбираемом нами стихе слышны мотивы любви-жажды из библейской «Песни песней». " Влеки меня, мы побежим за тобою. (…) Будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя!» (Песн Песн 1, 3). Дамаскин обращается к этой книге нередко, особенно он любит вводить образы из нее последних песнях канонов, на эмоциональном подъеме. В этом он имеет предшественника в лице корифея сирийской гимнографии – прп. Ефрема Сирина, творения которого ему, несомненно, были известны: " Любовь Твоя влечет меня к Тебе, Спасителю, похвала жизни моей; благодать Твоя делает сладостным для ума моего увлекаться вслед Тебя» (Слово ).

Божественным си желанием – в греч. то фио су эроти. Си – краткая форма от «своим». Подразумевается желание души, стремящееся к Богу. Тема «божественного эроса» характерна для византийской (да и для западной) христианской духовности. Особенно развита она в писаниях св. Дионисия Ареопагита:

" Божественная любовь (о фиос эрос) направлена вовне (ести де экстатикос) : она побуждает любящих принадлежать не самим себе, но возлюбленным. (…) Почему и великий Павел, будучи охвачен божественной любовью, приобщившись ее устремляющей вовне силы (тис экстатикис динамеос), сказал божественными устами: «Живу уже не я, но живет во мне Христос» (Гал 2, 20) , как поистине любящий, иступив из себя… к Богу, и живя не своей жизнью, но жизнью Возлюбленного… (О божественных именах, 4, 13).

Очевидно, об этом исхождении из себя, о новом рождении для жизни всецело в Боге, и говорит поэт словами: пременил мя еси.

Итак, «Божественное Желание» может быть понимаемо как имя Самого Бога, – когда Он изливает Свою любовь и благость на Свои творения; и она же есть возжженный от Св. Духа огонь любви к Богу в человеческих сердцах. Максим Исповедник так выражает это в своих комментариях на Ареопагитики: «Любовное движение, имеющее начало (проипархуса) от Блага, которое в Благе просто и самодвижно, из добра происходя, вновь туда же возвращается, будучи безначально и бесконечно, чем являет наше стремление к Божественному».

Насытитися Твоея пищи сподоби. – Вгреч.: эмплисфинэ тис эн си трифис катаксиосон. Более буквальным будет перевод: удостой наполниться наслаждения, которое в Тебе. Здесь от «Песни песней», с ее безудержным наслаждением любовным чувством, поэт переходит к другим гимнам Библии, которые воспевают сладость Божиих благодеяний миру и каждой устремленной к Нему человеческой душе. «Сынове же человечестии, в крове крилу Твоею надеются. Упиются от обилия дому Твоего, и потоком пищи (в греч. трифис, т. е. сладости) Твоея напоиши их» (Пс 35, 7–8). «Идите, ешьте мой хлеб, и пейте вино, которое я (Премудрость Божия – С. С.) растворила вам» (Притч 9, 5). Судя по контексту святоотеческих толкований на те места Ветхого Завета, на которые намекает Дамаскин, под «насыщением божественной сладостью» он здесь имеет в виду не воздаяния праведникам, не блаженную жизнь будущего века, а единение с Богом в нынешней жизни, радость познавать и творить волю своего Творца и Спасителя и чистым сердцем славить Его.

Играя – греч. скиртон. То же самое слово, которое мы находим в псалме 113: "Горы взыграшася яко овни, и холми, яко агньцы овчии. (…) От лица Господня подвижеся земля, от лица Бога Иаковля» (Пс 113, 4, 7). Оно выражает неудержимую радость, восторг.

Блаже – Благой. Обращение к Господу.

Обое величаю величия Ти. – В современном греческом тексте: дио мегалино парусиас су, – т. е.: величаю два Твоих пришествия. Я склонен отдавать предпочтение славянскому тексту как сохранившему, вероятно, чтение древнего подлинника. Слово «величие» перекликается со словами песни " Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух мой о Боге Спасителе Моем. (…) Ибо сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его…». Эта песнь, как известно, соответствует 9-й песни канона. Фраза «величаю два Твоих величия» означает: «прославляя оба Твоих совершенства, по Божеству и по человечеству».

Ты привлек меня любовью, Спаситель, и изменил божественным Своим желанием. Но попали огнем невещественным грехи мои и насытиться Твоей сладости сподоби, чтобы я в восторге прославлял, Благой, Твое величие в обоих (естествах).

Светилен

Свете неизменныи Слове, Света Отца нерожденна! В явленнем свете Твоем днесь на Фаворе Свет видехом – Отца, Свет же – и Духа, светом наставляюща всю тварь.

Свет – есть одно из исконных общечеловеческих символов Божественного. Но в Библии свет сразу является как нечто отличное от иных сотворенных природ – он создается Богом по одному лишь первому изречению «Да будет свет!», независимо от солнца, которое будет создано лишь позднее. Таким образом, весьма рано утвердилось представление о свете, как о том, что имеет непосредственное отношение к Божеству. С глубочайшей древности именно со светом сравнивается истина, а также мудрость, знание, нравственность. Столь высокое понимание природы света обусловило особую роль световой символики в христианском богословии, поэзии, искусстве.

«Бог есть свет высочайший, неприступный, несказанный, ни умом не постигаемый, ни словом не изрекаемый, просвещающий всякую разумную природу, – то же в духовном мире, что солнце в чувственном. По мере нашего очищения Он представляется нами, по мере представления возбуждает к Себе любовь, по мере любви нашей вновь умопредставляется. Только Сам для Себя созерцаемый и постижимый, Он лишь мало изливается на существующее вне его. Я говорю о свете, созерцаемом в Отце, Сыне и Святом Духе» (Св. Григорий Богослов. Слово 40, на святое крещение).

Особенно привлекательным для христианских богословов явилось сравнение со светом единого Божества в трех Ипостасях Св. Троицы. Мы видим это сравнение уже в символе веры, утвержденном на 1-ом вселенском соборе: «Единаго Господа Исуса Христа, Сына Божия Единодного… Света от Света, Бога истинна, от Бога истинна…» Пространное рассуждение на эту тему мы встречаем, в частности, в Ареопагитиках. Процитируем, вместо замысловатого текста Ареопагита, комментарий к нему прп. Максима Исповедника:

"Отец (св. Дионисий – С. С.) в своем примере сравнивает Св. Троицу с некими тремя светильниками…, зажженными в некоем храме или жилище. Ипостасями они различны, вернее отделены друг от друга, ибо каждый светильник стоит особо, отдельно от другого. Но благодаря свету происходит объединение и нераздельное общение их природы и действия. И никто в доме не может их различить и сказать, какой свет в его воздухе принадлежит одному светильнику, и какой другому» (Комментарий к книге «О божественных именах», гл. 2).

Светилен, скорее всего, составлен не Иоанном или Козмой, а более поздним автором. Но, вместе с канонами, он ясным образом свидетельствует о том, что церковное сознание христианского Востока имело устойчивую общую традицию: считать Преображение на Фаворе явлением Единого Божества Пресвятой Троицы, выше естества и постижения воссиявшего через обоженную плоть Господа Исуса Христа.

Свете неизменныи Слове. – ЕдинородныйСын и Слово Божие называется неизменным Светом, что подчеркивает, что и воплощение Слова, и Его страдание и смерть по плоти -не были умалением Его Божества.

В явленнем свете Твоем – т. е. в свете, исходившем от преображенного тела Господа Исуса.

Свет видехом – Отца, Свет же – и Духа. – Слова «Отца» и «Духа» стоят в винительном падеже. «Свет» выступает как ипостасное именование, прилагаемое к каждому из Лиц Св. Троицы (как и в тексте Символа веры). Т. е. апостолы видели на Фаворе не отдельный свет, исходящий от Отца и отдельный свет от Духа, но единое Божество Отца и Духа, сияющее в богочеловеческом лице Сына.

Светом наставляюща. – В греч. тексте: фотагогун – буквально: световодящего. Слово «световодить» кажется заимствованным из словаря Ареопагита, с его бесчисленными «световидными» эпитетами. Однако оно по своему происхождению не связано с трактатами Ареопагита (5–6 вв.), ибо встречается в более ранних христианских произведениях и неизменно в значении переносном. Например, в «Наставлениях аввы Исаии инокине Феодоре» (5 в.) оно употреблено в значении: «просвещать ум». В более поздней византийской гимнографии «Световодительница» – это одно нечасто употребляемых наименований Пресвятой Девы, имеющее значение «наставница». Чтобы не усложнять перевод новыми смысловыми акцентами, не вытекающими из оригинала, мы предпочитаем переводить слово фотагогун на русский язык как «наставляющего» или как «просвещающего», в зависимости от контекста.

Всю тварь – в греч.: пасан ктисин. Очевидна смысловая связь этих слов с призывом Спасителя, которым заканчивается Евангелие от Марка: «Проповедуйте Евангелие всей твари (паси ти ктиси) !" (Мк 16, 15). Имеется в виду не вся в совокупности одушевленная и неодушевленная природа, а всё человечество. Если наш светилен говорит о «всей твари» именно в этом значении, то предыдущее слово «световодящего» лучше переводить как «просвещающего», – в том смысле, как сказано в Евангелии от Иоанна: «Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин 1, 9).

Свет неизменный – Слово Света нерожденного – Отца! В Твоем свете, явленном сегодня на Фаворе, мы видели Света-Отца и Света-Духа, просвещающего всю тварь.