Л Е К Ц И Я №1

Мы приступаем к изучению патрологии – науки, которая соприкасается с разными другими науками нашего курса. С одной стороны, патрология (систематическое изучение святых отцов) соприкасается с церковной историей и является наукой исторической. С другой стороны, патрология соприкасается с догматикой, потому что святые отцы для нас – это прежде всего учители веры. Мы увидим, что патрология имеет общие границы или даже общие области и с другими науками, другими предметами, которые мы изучаем – например, с гимнографией, литургикой. Это не удивительно, потому что вообще все богословские науки взаимосвязаны. Скажем, для православных изучение Священного Писания немыслимо без постоянного обращения к святоотеческим толкованиям библейских книг. Не будем сейчас останавливаться на тонких различиях между патрологией и патристикой, которые предлагались иногда и даже отражались на официальной номенклатуре учебных предметов. Будем стараться видеть патрологию во всем ее объеме.

Слово «патрология» достаточно новое, впервые оно появилось в названии труда одного немецкого протестантского ученого в середине 17 века. Однако по содержанию эта наука существовала с первых веков христианства. Отцом патрологии можно считать того церковного писателя, которого мы признаем и отцом церковной истории – Евсевия, епископа Кесарии Палестинской. В своей «Церковной истории» он очень много внимания уделяет отцам Церкви, богословам, излагает их учение, цитирует их сочинения. Свидетельства Евсевия представляют для нас тем большую ценность, что многие творения первых веков, которые в своем сочинении, написанном в начале 4 века, цитирует Евсевий, до нашего времени не дошли, а некоторые из них известны нам исключительно благодаря их упоминанию Евсевием Кесарийским в его «Церковной истории» и некоторых других его сочинениях.

В конце 4 века блж. Иероним Стридонский, который писал на латыни, но большую часть своей жизни прожил на Востоке, положил основание изучению святых отцов на Западе, в области распространения латинского языка, своим сочинением «О знаменитых мужах». Блж. Иероним ставил себе целью доказать, что христианство более значительно великими людьми, великими умами, чем язычество, в ответ на упреки язычников, третировавших христиан как варваров и уничтожителей культуры. Блж. Иероним понимает свою задачу достаточно широко. Он говорит в своем сочинении (где дает сведения о 135 писателях) не только о православных богословах, но включает в круг рассмотрения даже таких чисто иудейских авторов, как Филон Александрийский и Иосиф Флавий, и такого языческого автора, как Сенека. И уж конечно, Иероним много говорит о еретиках, потому что историческая картина без рассмотрения различных еретических учений была бы не только неполной, но и непонятной. Впрочем, сочинение Иеронима довольно не самостоятельно, он очень во многом зависит от Евсевия, которого усердно копирует.

Кроме того, мы должны назвать таких авторов древности, как свт. Фотий, патриарх Константинопольский, и лексикограф Суда (или Свида по другому чтению).

Свт. Фотий жил в 9 веке; еще до того, как он стал патриархом, Фотий составил огромное сочинение, которое называется «Библиотека» (или труднопереводимым греческим словом, которое означает нечто вроде «Тысячекнижия», хотя на самом деле в этом произведении речь идет не о тысяче, а о десяти тысячах книг). В этом сочинении свт. Фотий излагает содержание и цитирует произведения примерно двух с половиной сотен авторов, как языческих, так и христианских. «Библиотека» Фотия имеет для нас огромную ценность, во-первых, потому, что святитель Фотий – это великий ученый, очень взвешенно относившийся к излагаемому материалу, один из зачинателей научной критики (в частности, конструктивно-критически относившийся к вопросам авторства, искавший научно обоснованных ответов, анализировавший содержание сочинений, о которых писал). В общем, во всей византийской литературе «Библиотека» Фотия – явление исключительное.

«Лексикон» Свиды составлен около 1000 года, это тоже замечательный образец византийской эрудиции. Здесь нет таких глубоких анализов, как у свт. Фотия, но по широте охвата, количеству имен, которые называет и объясняет «Лексикон» Свиды, он занимает исключительное место и до сих пор это настольная книга для тех, кто исследует первое христианское тысячелетие.

В Церкви всегда сохранялся интерес к святым отцам, всегда богословы опирались на святоотеческие суждения и свидетельства, и это мы найдем в истории любого собора не только 1-го, но и 2-го тысячелетия. Можно сказать, что хотя какая-то часть святоотеческих творений была утрачена, однако самая значительная, самая существенная по содержанию часть сохранилась благодаря тому, что во всех христианских поколениях до изобретения книгопечатания находились люди, хранившие и переписывавшие эти творения. До настоящего времени очень многое из святоотеческих творений остается неизданным – не потому, что они остаются неизвестными, а потому, что руки не доходят до их издания. Современная наука предъявляет очень строгие требования к изданию текстов. И если еще в прошлом веке можно было издавать текст на основании одной или двух рукописей, то в наше время это считается недопустимым и текст полагается издавать на основании всех имеющихся в распоряжении науки рукописей, а их может быть очень много и они могут быть рассеяны по библиотекам разных континентов. Так что издание их – не такое легкое дело, и каждый год в научный обиход поступают первые издания творений отцов и древних христианских богословов, которые прежде не публиковались.

Конечно, задача науки не ограничивается одним изданием этих творений. Их нужно изучать и для общей пользы переводить на современные языки. Это изучение ведется общими усилиями ученых разных стран и разных вероисповеданий. Наука нового времени занимается святыми отцами не первый век. Уже в 16 веке в связи с религиозными спорами на Западе появилась настоящая потребность в изучении отцов. С одной стороны, протестанты говорили (и не без оснований), что католическая церковь отступила от учения древней Церкви, и в доказательство приводили творения отцов самых первых веков христианства. С другой стороны, католическая церковь, борясь против протестантизма, пыталась доказать свою преемственность, непрерывность своей традиции, для чего тоже была вынуждена прибегать к святоотеческим творениям, справедливо указывая на многочисленные и вопиющие отступления от древнего церковного учения у протестантов.

В силу исторических условий на православном Востоке изучение святых отцов не могло в то время, в 16 – 17 веках, быть столь успешным, как на Западе. Византия пала в середине 15 века, и ее культура очень быстро пришла в упадок. Это выразилось также в том, что очень быстро перестали понимать древнегреческий язык, бывший до самого падения Константинополя общепринятым языком Церкви. Все проповеди записывались на древнегреческом языке; после падения Константинополя проповеди в сочинениях, назначенных для назидания, древнегреческий язык не мог сохраняться и все больше вытеснялся новогреческим языком. Это говорило о том, что теряется связь со святыми отцами.

Что касается славянских стран, то южные славяне, как и греки, попали под турецкое иго, а Россия только начинала свое становление самостоятельного во всех отношениях государства, когда Византия пала. Поначалу интерес к святоотеческим творениям у нас, в России, был довольно незначительным. Кое-что было переведено с греческого болгарами и сербами. Святоотеческие творения, переведенные на русской земле, ученые пересчитывают буквально по пальцам одной руки.

Очень долго у нас существовала наивная, как выяснилось, убежденность, что не нужно решать никаких трудных вопросов и что если такие вопросы в нашей церковной жизни возникнут, можно будет легко получить их разрешение в Константинополе. Такое отношение к трудным вопросам было тем более оправдано, что Русская Церковь до середины 15 века оставалась под константинопольской юрисдикцией и самих митрополитов получала из Константинополя.

Впоследствии, после падения Константинополя, в котором русские увидели кару Божию за отступление от православия, в России все больше проявлялись националистические настроения, которые ставили Россию в центр всего православного мира и утверждали ее самодостаточность. При таких настроениях изучение святоотеческого наследия, углубление в это наследие представлялось как бы излишним, потому что если Русской Церкви и было нужно что-то получить, она это получила в самом начале, еще при своем крещении. Сама мысль о том, что чего-то нам не хватало, в прежние века могла показаться кощунственной.

В 16 веке в России можно назвать только одного человека, по-настоящему знавшего святых отцов – преподобный Максим Грек. Показательна судьба этого человека. Он родился на Балканах, в Эпире, уже после падения Константинополя. Детство и юность его прошли в Италии, куда эмигрировали его родители. Своих познаний преп. Максим достиг благодаря тому, что учился в западных школах. Парадоксально, но таков был путь, который предстояло пройти нашей Церкви: именно через школу западного типа, сколь ненавистной она ни казалась на первых порах, мы могли вернуться к святоотеческому наследию, приступить к его систематическому усвоению и с помощью святых отцов отразить те опасности, которые нам грозили со стороны западного инославного христианства.

Это прекрасно понимал уже в первой половине 17 века знаменитый киевский митрополит Петр Могила. Когда критикуют Петра Могилу и тех, кто шел по его стопам, указывают на то, что он копировал именно западные образцы, заводил латинские школы. Как на альтернативу указывают на возможность создания греческих школ, но, к сожалению, греческих школ не существовало в природе в то время, когда Петр Могила занимался налаживанием просвещения в Южной России, хотя у многих, и прежде всего у самих греков, было желание создать такие школы.

Ревнителями образования в греческих традициях были знаменитые братья Лихуды, которые стоят у истоков Московской Духовной Академии, возникшей немного позже Киевской – в 80-х годах 17 века. Надо сказать, что сами Лихуды прошли те самые западные университеты, альтернативу которым они хотели создать в России, и несли в Россию, вольно или невольно, опять-таки школу западного типа, хотя акцент, может быть, и ставили несколько по-иному, чем Петр Могила.

Когда в 18 веке начинается в России систематическое устройство духовных школ, оно есть не что иное, как насаждение того типа школ, какой существовал тогда в христианском мире, и других возможностей не было. Мы должны понимать, с одной стороны, ограниченность тех возможностей, какие давали эти школы, но с другой стороны, мы должны понимать историческую неизбежность и плодотворность того, что происходило тогда в нашем образовании.

Сколько проклятий мы слышали, слышим и будем слышать в адрес знаменитого Феофана Прокоповича. А надо сказать, что кроме всего, что о нем говорится, Феофан Прокопович был очень крупным богословом, он написал огромное «Догматическое богословие», где есть огромный раздел о «Филиокве«(Filioque) с очень богатым подбором святоотеческих свидетельств. Обычно Прокоповича обвиняют в том, что он был протестантствующим богословом. Если говорить о «Филиокве»(Filioque), то догмат этот от католиков в совершенно неизменном виде перешел ко всевозможным протестантам, и Феофан Прокопович, опровергая этот западный догмат, выступал не как протестант, борющийся с католичеством, а как православный, борющийся и с католичеством, и с протестантством одновременно.

Уже в 18 веке начинается систематический перевод святых отцов на русский язык (вначале на церковнославянский). Постепенно наши духовные переводчики приходят к выводу, что святых отцов для всеобщего назидания надо переводить все-таки на современный русский язык. В 19 веке они переводятся уже почти исключительно на язык, понятный всем. В общей сложности наша святоотеческая библиотека в русских переводах насчитывает не одну сотню томов. Другой такой богатой святоотеческой библиотеки нет ни на одном современном языке. Превосходит этот объем только то, что переведено на латинский язык. Но если латинские переводы греческих и других восточных отцов и церковных писателей предназначались для очень узкого круга ученых, то русские перводы имели, конечно, гораздо большую аудиторию. Они были адресованы не только ученым, но даже простому благочестивому читателю. Мы знаем, что очень многие святоотеческие творения издавались неоднократно и среди всех слоев населения – и купцов, и крестьян – были любители духовного чтения, которые в своих библиотеках имели эти святоотеческие творения. В наше время вроде бы возвращаются некоторые возможности, которые мы утратили после 1917 года, но мы с вами все-таки находимся в стенах Богословского института и должны изучать святоотеческие творения также и с научной точки зрения. Для этой цели у нас преподается греческий и другие языки, потому что, конечно, научное изучение святых отцов немыслимо без обращения к их подлинным творениям.

Вам, конечно, известно имя покойного о. Иоанна Мейендорфа. У нас получила распространение его книжечка, которая называется «Введение в святоотеческое богословие» – довольно сжатый курс лекций, которые о. Иоанн читал в Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке на английском языке и которые были переведены на русский язык – надо сказать, не всегда удачно, там есть погрешности в виде некоторых выражений, которые объясняются устным стилем. Эта книжечка – едва ли не единственный обзор святоотеческих учений и жизни святых отцов в диапазоне 15 веков – от 1 века до поздневизантийского исихазма. Обычно патрологические изложения бывают более короткими. У католиков существуют даже строгие хронологические рамки святоотеческого периода. Там считают, что западная патристика – это время, которое заканчивается папой св. Григорием Двоесловом (начало 7 века), а восточная патристика – это период, который заканчивается преподобным Иоанном Дамаскиным, который умер в первой половине 8 века.

Мы не обязаны придерживаться этих хронологических рамок, хотя можем констатировать, что многие авторы наших учебников и рукооводств следуют им. Например, Лев Платонович Карсавин в его книге «Святые отцы и учители Церкви». Эта книга для нас интересна тем, что там достаточно подробно излагаются христианские учения первых трех веков, потому изложение становится более суммарным и заканчивается преподобным Иоанном Дамаскиным.

Замечательным патрологом был прот. Георгий Флоровский. Его патрологический двухтомник вам должен быть известен: «Восточные отцы IV века» и «Византийское отцы V – VIII веков». Как видим, здесь не хватает первых трех веков; этот хронологический изъян мы можем восполнить с помощью других руководств. В частности, наш институт в скором времени собирается выпустить патрологический учебник замечательного эмигрантского ученого архимандрита Киприана (Керна). Этот учебник относится как раз к отцам первых трех веков.

Кроме того, архимандриту Киприану принадлежит довольно давно изданная книга «Золотой век святоотеческой письменности» (имеется в виду 4 век) и замечательная монография «Антропология святого Григория Паламы». В последней работе богословие св. Григория рассматривается в очень широком патристическом контексте.

Вот, пожалуй, главные руководства, которые я хотел вам назвать.

Наша дореволюционнаянаука тоже имела немало замечательных достижений и многие монографии русских ученых до сих пор сохраняют свое значение, но в таких общих руководствах, которые составлены до революции, все-таки очень многое устарело, поэтому я не буду вам их рекомендовать.

Существуют очень ценные пособия по патрологии и на иностранных языках. Если говорить о православных авторах, то это в первую очередь греческий ученый Панайотис Христу, составивший большую «Патрологию», которая, однако, ограничивается первыми тремя веками в двух томах (первый том вводный, второй – греческая патрология эпохи гонений, т.е. доконстантиновского времени). Кроме того, ему принадлежат некоторые исследования о последующих веках.

Интересные ученые есть в современной Сербии. Один из них – епископ Афанасий (Евтич) составил книгу по патрологии, которая, к сожалению, пока ограничилась одним томом, в котором излагаются учения отцов 4 и 5 веков.

Из западных книг по патрологии назову две книги католических авторов: Альтанер (его книга имеется только на немецком языке) и Квастен (его «Патрология» в нескольких томах

издавалась на английском и французском языках).

Наше представление о современном состоянии науки будет неполным, если не сказать об изданиях текстов святых отцов. Как я сказал, в наше время издается очень много. Я назову только несколько серий святоотеческих сочинений. Еще в 19 веке французский священник Минь задумал собрать в одно собрание все сочинения греческих и латинских отцов и церковных писателей (латинских до 13 века, греческих – до 15 века). Получился 221 том латинских отцов и 161 том греческих отцов. Это количество не совсем точное, потому что в некоторых случаях там, где по номиналу значится один том, на самом деле имеется несколько полутомов. Греческие творения в этом издании снабжены латинским переводом. Минь сделал издание самое полное из всех существующих, но весьма несовершенное текстологически. Мы говорим условно о нем, потому что он привлекал себе в помощь разных специалистов, сам не будучи крупным специалистом. Он практически ничего не издал заново, он только перепечатывал уже бывшие в наличии издания прежних лет и веков. Причем часто оказывается, что старые издания, скажем, 17 века, более исправны, чем у Миня, который пытался их в точности перепечатать. Однако, несмотря на это, до сих пор святых отцов продолжают цитировать по Миню, потому что это очень удобное для пользования издание, где собрано все, что можно было в то время собрать, и это издание не только читается, но и переиздается. Лет 20 или немного меньше тому назад в Бельгии было сделано полное переиздание обеих патрологических серий Миня, а в настоящее время греческая серия постепенно переиздается фототипически в Греции.

Существуют и другие патрологические серии. Венская академия еще в 19 веке специализировалась по латинским отцам, в то время как Берлинская академия в 19 веке начала серию греческих христианских писателей первых трех веков. На самом деле там издаются греческие отцы и церковные писатели и более позднего времени. В 40-х годах нашего века в Париже начала издаваться серия «Христианские источники», в которой публикуются отцы греческие, латинские и восточные. Тексты греческих и латинских отцов даются с параллельным французским переводом, а восточных отцов – без подлинного текста, в одном переводе. К нашему времени в серии насчитывается уже более 400 томов. Некоторые святоотеческие творения впервые изданы в составе этой серии (например, творения преподобного Симеона Нового Богослова, одного из самых важных для нас отцов).

Очень многие святоотеческие творения издаются в Греции силами двух богословских факультетов – Афинского и Фессалоникийского. В Афинах выходит серия «Библиотека греческих отцов», где отцы издаются в хронологическом порядке (сейчас издано примерно 70 томов), и серия дошла до творений свт. Григория Богослова. В Солуни издается другая серия – «Греческие отцы Церкви». Эта серия отличается от афинской тем, что в ней святоотеческие творения издаются не в одном древнем тексте, а с параллельным новогреческим переводом. Отцы издаются в этой серии без хронологического порядка; издано уже много десятков томов, в частности все творения свт. Иоанна Златоустого. Эти творения занимают наибольший объем среди всех греческих святоотеческих творений.

Мы недаром так много говорим о греческом языке, он действительно очень важен для понимания того, что такое святоотеческое богословие. Греческий язык – это первый язык христианской Церкви, потому что мы не знаем проповеди Христа Спасителя, как она звучала на арамейском языке, но знаем ее в записи священных писателей Нового Завета, которые пользовались греческим языком. В 1 веке по всем свидетельствам, которыми мы располагаем, греческий язык был не только главным, но единственным языком христианской Церкви, он был общепринят не только на Востоке, но и на Западе. В западных церквах он тоже долго преобладал. И в Италии, и в Галлии, и в Карфагене (Северная Африка) – всюду греческий язык был языком Церкви. И только со временем, примерно с середины 2 века, начинается латинская христианская письменность.

Первым святоотеческим творением, которое обычно называется в современных учебниках, является так называемое «Учение 12 апостолов». Это творение хотя и упоминается у многих святых отцов, однако всего лишь столетие с небольшим тому назад было открыто и опубликовано. Один греческий митрополит обнаружил его в рукописи, принадлежавшей Иерусалимскому подворью в Константинополе; затем эта рукопись была перенесена в Иерусалим. Этот митрополит, Иосиф Вриенний, явился первым издателем «Учения 12 апостолов», которое, как явствует из его содержания, не принадлежит самим апостолам, а является изложением церковного учения, которое существует как изначальное учение Церкви и передается поэтому от имени 12 апостолов.

Сочинение это чрезвычайно ценно, потому что знакомит нас и с жизнью, и с учением Церкви очень раннего времени: как считают современные ученые, «Учение 12 апостолов» составлено в начале 2 века в Сирии. Оно состоит из нравственной части и разделов, относящихся к литургической и канонической жизни Церкви. Вот что говорится там о крещении: «Что же касается крещения, крестите так: сказав предварительно все это (то есть научив вере и призвав к покаянию, о чем говорится раньше), крестите во имя Отца и Сына и Святаго Духа в воде живой (то есть в воде текущей – в реке). Если же не имеешь воды живой, в иной воде крести; если же не можешь в холодной, в теплой; если же не имеешь ни той ни другой, возлей на голову воду трижды во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Прежде же крещения да постится крещающий и крещаемый и если могут, некоторые другие. Вели же обязательно поститься крещаемому день или два до крещения».

Обряд крещения очень прост, но из этого описания мы очень многое узнаем: что крещение совершается во имя Отца и Сына и Святого Духа (некоторые сектанты указывают, что будто бы Св. Писание нам предписывает иную форму крещения, когда говорится где-нибудь в Деяниях о крещении во имя Христово. Но там речь идет не о формуле крещения, а дается суммарное указание на то, что крещение совершается не просто во имя Божие, но во имя Бога Отца, Бога Сына и (подразумевается) Святаго Духа.

Интересно, что говорится о возможности обливательного крещения, хотя оно не признается нормальным и допускается только в исключительных случаях.

В «Учении 12 апостолов» говорится и о посте. Мы узнаем, что пост в среду и пятницу – чрезвычайно древнее установление. «Посты же ваши да не будут с лицемерами, ибо они постятся во второй и пятый день недели. Вы же поститесь в среду и пятницу». Второй и пятый день – это понедельник и четверг (дни, когда постились иудеи). То, что говорится о лицемерах, указывает не на иудеев в чистом виде, а на какие-то группы иудеохристиан, которые стремились придерживаться всех обычаев иудейского обихода.

В «Учении 12 апостолов» приводится молитва «Отче наш» с минимальными разночтениями в сравнении с текстом, который дается в Евангелии от Матфея. Единственное разночтение – то, что здесь слово «долг» – в единственном числе, в то время как в молитве Господней, по Матфею, стоит «долги». Причем в «Учении…» указывается, что эта молитва должна совершаться каждым христианином трижды в день.

Говорится в «Учении 12 апостолов» и о Евхаристии: «И как был этот хлеб преломленный рассеян по горам и собранный стал един, так да соберется и Церковь Твоя от концов земли в Твое Царствие».

Мы находим здесь интересные сведения о церковном строе. Лицами, несущими в Церкви иерархическое служение, называются епископы и диаконы. Кроме того, в Церкви существуют пророки, которые ходят из одной общины в другую и проповедуют. В одном месте «Учения 12 апостолов» (или «Дидахи», как оно называется по-гречески) эти пророки называются архиереями. Поскольку не существовало еще точной терминологии в отношении степеней церковной иерархии, мы можем действительно усмотреть в тех пророках, о которых говорит «Дидахи» аналогии епископам в современном смысле слова, потому что пророки эти имеют полномочия в отношении нескольких или даже многих церковных общин, в то время как епископы и диаконы несут свое служение в рамках одной общины.

«Учение 12 апостолов» – это совсем небольшое творение, и я советую вам его прочитать. Текст вы найдете в следующих изданиях: это «Раннехристианские отцы Церкви» (Брюссель,1978) – переизданная не так давно и у нас книга. Здесь даются святооотеческие тексты полностью или в отрывках вплоть до св. Иринея Лионского ; «Писания мужей апостольских» (Рига, 1992). Здесь более узкие хронологические рамки, все ограничивается только мужами апостольскими, т.е. временем до середины 2-го века.

Мужи апостольские – условное название нескольких святых отцов 1 и начала 2 веков. Само это название появилось в новой европейской науке только в 17 веке. Понятие это объемлет следующих отцов: Варнаву, Климента Римского, Игнатия Антиохийского, Поликарпа Смирнского и Ерму (или Ерма). Впоследствии к ним прибавили еще Папия Иерапольского и анонимного автора «Послания к Диогнету».

Первый в ряду мужей апостольских – св. Климент, епископ Римский. Если верить точности сообщения Евсевия Кесарийского, годы епископства св. Климента в Риме – с 92 по 101. Тертуллиан сообщает, что св. Климент принял посвящение от самого ап. Петра, но затем чтобы не нарушать мира церковного, он устранился от епископской должности, поэтому списки римских епископов числят Климента на четвертом месте, если начинать с самого св. Петра (то есть между Петром и Климентом было еще два епископа).

Главное и, как считает современная наука, единственно подлинное творение св. Климента Римского – это его Послание к Коринфянам, которое издается как первое послание к коринфянам. Это послание написано по поводу каких-то тяжелых смут, происходивших в Коринфской церкви. Климент обращается (правда, не от своего лица, а от лица Римской церкви) к Коринфу не просто со словом братского увещания, а как власть имеющий. И конечно, этот момент со всем усердием использовали апологеты католичества, которые считали, что здесь мы имеем одно из самых ранних доказательств папского примата. Мы не будем вдаваться в этот вопрос, скажу лишь, что в древней Церкви довольно рано выделились кафедры, которые имели большой авторитет и влияли на жизнь других поместных церквей, и Римская была вовсе не единственной. Большое влияние имели также Александрийская, Антиохийская, Карфагенская кафедры.

Кроме того, впоследствии, когда несколько веков спустя сформировались территории патриархатов, Коринф так же, как большая часть Греции, вошел поначалу в римскую юрисдикцию. И только в 8 веке Коринф перешел под юрисдикцию Константинопольского патриарха, так что мы не имеем никаких оснований усматривать в таком, прямо скажем, властном обращении св. Климента к церкви Коринфской свидетельство того, что св. Климент сознавал себя непогрешимым главой вселенской Церкви. Впрочем, в такой острой форме даже крайние апологеты католичества не толкуют соответствующие места первого послания Климента к коринфянам.

28.09.95 г.