Послание Африканского Собора к Папе Келестину

Поводом к этому посланию и перед тем к Папе Бонифацию, которое не вошло в Книгу Правил, но помещено в Пидалионе, послужило дело пресвитера Апиария. Он был осужден своим епископом Сикским Урбаном и апеллировал в Рим, минуя Собор Карфагенских епископов. Римские Папы сначала Зосима (417–418), а потом Бонифаций (418–422) и, наконец, Келестин (422–432) приняли дело к рассмотрению. В ответ на протест Карфагенской Церкви Папа Зосима сослался на правила 1 Вселенского Собора. Отвечая преемнику Папы Зосимы Бонифацию, отцы Карфагенского Собора не вступали в спор по вопросу о его праве принимать апелляции до проверки его ссылки по подлинным актам Собора. По получению таковых они убедились, что ссылка Папы была ошибочной. Приведенные им правила были правилами не 1 Вселенского Собора, а Собора Сардикийского. Карфагенский Собор уведомляет Папу Келестина, что Апиарий, которого так упорно защищали в Риме, наконец сам признался в своих преступлениях. Однако его дело дало повод Собору указать Папе на границы его юрисдикции, признавая, что по правилам «разумно и праведно», чтобы все, «какие бы не возникли дела, должны оканчиваемы быть в своих местах».

Возлюбленному владыке и честнейшему брату Келестину – Аврилий, Палатин, Антонин, Тут, Сервусдей, Терентий и прочие, обретшиеся на общем Карфагенском Соборе.

Как твоя святыня изъявила вашу радость о прибытии Апиария писанием, посланным чрез сопресвитера нашего Льва, подобно и мы желали бы, чтобы с радостью послано было настоящее писание о его оправдании. Ибо поистине, и наше и ваше расположение было чуждо недоверчивости, и не пытливым являлось оно, предварительно склоняясь в пользу его, как бы уже выслушанного, тогда как его еще надлежало вопрошать. Итак, когда прибыл к нам святейший брат и соепископ наш Фавстин, мы созвали Собор и полагали, что он с Апиарием послан ради того, дабы как сей старанием его восстановлен был на пресвитерство, так и ныне возмог, его же попечением, оправдаться в стольких обвинениях, принесенных на него от жителей Фавракинских. Но многочисленный Собор наш нашел столь многие и столь великие беззакония Апиария, что они превозмогли действование вышереченного Фавстина, хотя то было покровительство более, нежели суд, и ходатайство более екдику свойственное, нежели справедливость, исследователю приличная. Ибо, во-первых, Фавстин сильно противостоял всему Собору, нанося ему различные оскорбления, якобы защищая преимущества Римской Церкви и желая, чтобы принят был нами во общение Апиарий, которого твоя святыня приняла в общение, поверив его жалобе, коей он не мог доказать; однако и сие мало ему помогло, что ты лучше узнаешь, прочитав Деяния Собора. Ибо когда, в продолжение трех дней, с затруднением производился суд, на котором мы с сокрушением исследовали различные на Апиария обвинения, тогда Бог, праведный Судия, крепкий и долготерпеливый, очень скоро пресек и протяжение дела соепископом нашим Фавстином, и извороты самого Апиария, которыми он силился покрыть свои срамные беззакония. Недействительным соделалось досадное и гнусное упорство и бесстыдное запирательство, которым Апиарий хотел заградить болото столь многих сладострастных дел. Ибо когда Бог наш стеснил его совесть и пред всеми человеками обнаружил сокровенное в сердце, как бы уже осужденное самою гнусностью преступлений, тогда у коварно запиравшегося внезапно исторглось признание во всех, принесенных на него обвинениях, и он, наконец, добровольно сам себя обличил во всех едва вероятных сквернах, и таким образом, и самую надежду нашу, которой мы вверяли его, желая, чтобы он мог очистить себя от столь постыдных пятен, обратил в плачь. Таковую скорбь нашу он умягчил одним только и единственным утешением, – тем, что и нас освободил от тяготы непрерывного сетования, и для собственных своих ран, хотя невольно, и с борьбою своей совести, приуготовил, наконец, врачевство в своем признании. Итак, сначала исполнив долг подобающего почитания, умоляем вас, господине брате, дабы вы впредь не допускали легко до вашего слуха приходящих отселе и не соизволяли впредь принимать в общение отлученных нами, ибо твоя досточтимость удобно обрящет, что сие самое определено и Никейским Собором. Ибо если сие является так соблюдаемым касательно низших клириков и мирян, тем более, хочет Собор, чтобы сие соблюдаемо было касательно епископов. Итак, те, которые в своей епархий отлучены от общения, да не явятся восприемлемыми в общение твоею святынею, с намерением, и потому что не подобает. Подобно и бесстыдные побеги пресвитеров и следующих за ними клириков да отженет святыня твоя, как сие и достойно тебя. Ибо и не возбранено сие для Африканской Церкви никаким определением Отцов, да и определения Никейского Собора, как клириков низшей степени, так и самих епископов, явным образом обратно отсылают к собственным их Митрополитам. Разумно и праведно признал он, что какие бы ни возникли дела, они должны оканчиваемы быть в своих местах. Ибо Отцы судили, что ни для одной области не оскудевает благодать Святаго Духа, чрез которую правда иереями Христовыми и зрится разумно, и содержится твердо, и тем более, когда каждому, если появится сомнение о справедливости решения ближайших судей, позволено приступать к Соборам своей области, и даже ко Вселенскому Собору. Разве есть кто-либо, который бы поверил, что Бог наш может одному только некоему вдохнуть правоту суда, а бесчисленным иереям, сошедшимся на Собор, откажет в оном? Притом, как будет тверд заграничный суд, пред который необходимые лица свидетелей не могут представлены быть, то по немощи, или от телесного недомогания, или от старости, то по многим другим препятствиям? О том, чтобы некие, словно от ребра твоей святыни, были посылаемы, мы не обретаем определения ни одного Собора Отцов. Ибо, что прежде от вас, чрез того же соепископа нашего Фавстина, прислано было к нам, якобы из постановлений Никейского Собора, того мы никак не могли обрести в вернейших списках правил сего Собора, с подлинников снятых, которые получили мы от святейшего Кирилла, нашего соепископа Александрийской Церкви, и от досточтимого Аттика, епископа Константинопольского, и которые, еще прежде сего, чрез пресвитера Иннокентия и иподиакона Маркелла, принесших оные к нам, посланы были от нас к Вонифатию, блаженной памяти епископу, вашему предшественнику. Итак, не соизволяйте, по просьбе некоторых, посылать сюда ваших клириков исследователями, и не попускайте сего, да не явимся мы вносящими дымное надмение мира в Церковь Христову, которая желающим зреть Бога приносит свет простоты и день смиренномудрия. Поскольку же слез достойный Апиарий, за непростительные свои непотребства, даже братом нашим Фавстином отлучен от Церкви Христовой, то мы остаемся без опасения, что его и впредь, при искусстве и точности твоей святыни в сохранении братской любви, Африка отнюдь не потерпит.

Подпись.

Бог наш да хранит на долгие году вашу святыню, господине брате, молящуюся о нас.