Тѣ́мже сказу́ю ва́мъ, я́ко никто́же, Ду́хомъ Бо́жiимъ глаго́ляй, рече́тъ ана́ѳема Иису́са, и никто́же мо́жетъ рещи́ Го́спода Иису́са, то́чiю Ду́хомъ Святы́мъ.

Раздѣле́нiя же дарова́нiй су́ть, а то́йжде Ду́хъ:

и раздѣле́нiя служе́нiй су́ть, а то́йжде Госпо́дь:

и раздѣле́нiя дѣ́йствъ су́ть, а то́йжде е́сть Бо́гъ, дѣ́йствуяй вся́ во всѣ́хъ.

[Зач. 151.] Кому́ждо же дае́тся явле́нiе Ду́ха на по́льзу:

о́вому бо Ду́хомъ дае́тся сло́во прему́дрости, ино́му же сло́во ра́зума, о то́мже Ду́сѣ:

друго́му же вѣ́ра, тѣ́мже Ду́хомъ: ино́му же дарова́нiя исцѣле́нiй, о то́мже Ду́сѣ:

друго́му же дѣ́йствiя си́лъ, ино́му же проро́чество, друго́му же разсужде́нiя духово́мъ, ино́му же ро́ди язы́ковъ, друго́му же сказа́нiя язы́ковъ.

Вся́ же сiя́ дѣ́йствуетъ еди́нъ и то́йжде Ду́хъ, раздѣля́я вла́стiю коему́ждо я́коже хо́щетъ.

[Зач. 152.] Я́коже бо тѣ́ло еди́но е́сть и у́ды и́мать мно́ги, вси́ же у́ди еди́наго тѣ́ла, мно́зи су́ще, еди́но су́ть тѣ́ло: та́ко и Христо́съ.

И́бо еди́нѣмъ Ду́хомъ мы́ вси́ во еди́но тѣ́ло крести́хомся, а́ще Иуде́е, а́ще Е́ллини, или́ раби́, или́ свобо́дни: и вси́ еди́нѣмъ Ду́хомъ напои́хомся.

И́бо тѣ́ло нѣ́сть еди́нъ у́дъ, но мно́зи.

А́ще рече́тъ нога́, я́ко нѣ́смь рука́, нѣ́смь от тѣ́ла: еда́ сего́ ра́ди нѣ́сть от тѣ́ла?

И а́ще рече́тъ у́хо, я́ко нѣ́смь о́ко, нѣ́смь от тѣ́ла: еда́ сего́ ра́ди нѣ́сть от тѣ́ла?

А́ще все́ тѣ́ло о́ко, гдѣ́ слу́хъ? А́ще [же] все́ слу́хъ, гдѣ́ уха́нiе?

Ны́нѣ же положи́ Бо́гъ у́ды, еди́наго коего́ждо и́хъ въ тѣлеси́, я́коже изво́ли.

А́ще ли бы́ша вси́ еди́нъ у́дъ, гдѣ́ тѣ́ло?

Ны́нѣ же мно́зи у́бо у́дове, еди́но же тѣ́ло.

Не мо́жетъ же о́ко рещи́ руцѣ́: не тре́бѣ ми́ еси́: или́ па́ки глава́ нога́ма: не тре́бѣ ми́ есте́.

Но мно́го па́че, мня́щiися у́ди тѣ́ла немощнѣ́йши бы́ти, ну́жнѣйши су́ть,

и и́хже мни́мъ безче́стнѣйшихъ бы́ти тѣ́ла, си́мъ че́сть мно́жайшую прилага́емъ:

и неблагообра́знiи на́ши благообра́зiе мно́жайше и́мутъ, а благообра́знiи на́ши не тре́бѣ и́мутъ. Но Бо́гъ раствори́ тѣ́ло, худѣ́йшему бо́лшу да́въ че́сть,

да не бу́детъ ра́спри въ тѣлеси́, но да то́жде въ себѣ́ [да ра́вно еди́нъ о друзѣ́мъ] пеку́тся у́ди.

И а́ще стра́ждетъ еди́нъ у́дъ, съ ни́мъ стра́ждутъ вси́ у́ди: а́ще ли же сла́вится еди́нъ у́дъ, съ ни́мъ ра́дуются вси́ у́ди.

[Зач. 153.] Вы́ же есте́ тѣ́ло Христо́во, и у́ди от ча́сти.

И о́выхъ у́бо положи́ Бо́гъ въ Це́ркви пе́рвѣе апо́столовъ, второ́е проро́ковъ, тре́тiе учи́телей: пото́мъ же си́лы, та́же дарова́нiя исцѣле́нiй, заступле́нiя, правле́нiя, ро́ди язы́ковъ.

Еда́ вси́ апо́столи? Еда́ вси́ проро́цы? Еда́ вси́ учи́теле? Еда́ вси́ си́лы?

Еда́ вси́ дарова́нiя и́мутъ исцѣле́нiй? Еда́ вси́ язы́ки глаго́лютъ? Еда́ вси́ сказу́ютъ?

Ревну́йте же дарова́нiй бо́лшихъ, и еще́ по превосхожде́нiю пу́ть ва́мъ показу́ю.

А́ще язы́ки человѣ́ческими глаго́лю и а́нгелскими, любве́ же не и́мамъ, бы́хъ [я́ко] мѣ́дь звеня́щи, или́ кимва́лъ звяца́яй.

И а́ще и́мамъ проро́чество, и вѣ́мъ та́йны вся́ и ве́сь ра́зумъ, и а́ще и́мамъ всю́ вѣ́ру, я́ко и го́ры преставля́ти, любве́ же не и́мамъ, ничто́же е́смь.

И а́ще разда́мъ вся́ имѣ́нiя моя́, и а́ще преда́мъ тѣ́ло мое́, во е́же сжещи́ е́, любве́ же не и́мамъ, ни ка́я по́льза ми́ е́сть.

[Зач. 154А.] Любы́ долготерпи́тъ, милосе́рдствуетъ, любы́ не зави́дитъ, любы́ не превозно́сится, не горди́тся,

не безчи́нствуетъ, не и́щетъ свои́хъ си́, не раздража́ется, не мы́слитъ зла́,

не ра́дуется о непра́вдѣ, ра́дуется же о и́стинѣ:

вся́ лю́битъ {покрыва́етъ}, всему́ вѣ́ру е́млетъ, вся́ упова́етъ, вся́ терпи́тъ.

Любы́ николи́же отпа́даетъ, а́ще же проро́чествiя упраздня́тся, а́ще ли язы́цы умо́лкнутъ, а́ще ра́зумъ испраздни́тся.

От ча́сти бо разумѣва́емъ и от ча́сти проро́чествуемъ:

егда́ же прiи́детъ соверше́нное, тогда́, е́же от ча́сти, упраздни́тся.

[Зач. 154Б.] Егда́ бѣ́хъ младе́нецъ, я́ко младе́нецъ глаго́лахъ, я́ко младе́нецъ му́дрствовахъ, я́ко младе́нецъ смышля́хъ: егда́ же бы́хъ му́жъ, отверго́хъ младе́нческая.

Ви́димъ у́бо ны́нѣ я́коже зерца́ломъ въ гада́нiи, тогда́ же лице́мъ къ лицу́: ны́нѣ разумѣ́ю от ча́сти, тогда́ же позна́ю, я́коже и позна́нъ бы́хъ.

Ны́нѣ же пребыва́ютъ вѣ́ра, наде́жда, любы́, три́ сiя́: бо́лши же си́хъ любы́.

Держи́теся любве́: ревну́йте же духо́внымъ, па́че же да проро́чествуете.

Глаго́ляй бо язы́ки, не человѣ́комъ глаго́летъ, но Бо́гу: никто́же бо слы́шитъ, ду́хомъ же глаго́летъ та́йны:

проро́чествуяй же, человѣ́комъ глаго́летъ созида́нiе и утѣше́нiе и утвержде́нiе.

Глаго́ляй [бо] язы́ки себе́ зи́ждетъ, а проро́чествуяй це́рковь зи́ждетъ.

Хощу́ же всѣ́хъ ва́съ глаго́лати язы́ки, па́че же да прорица́ете: бо́лiй бо проро́чествуяй, не́жели глаго́ляй язы́ки, ра́звѣ а́ще [кто́] сказу́етъ, да це́рковь созида́нiе прiе́млетъ.

[Зач. 155.] Ны́нѣ же, бра́тiе, а́ще прiиду́ къ ва́мъ язы́ки глаго́ля, ку́ю ва́мъ по́льзу сотворю́, а́ще ва́мъ не глаго́лю или́ во открове́нiи, или́ въ ра́зумѣ, или́ въ проро́чествiи, или́ въ науче́нiи?

Оба́че безду́шная гла́съ даю́щая, а́ще сопѣ́ль, а́ще гу́сли, а́ще ра́знствiя писка́нiемъ не дадя́тъ, ка́ко разу́мно бу́детъ писка́нiе или́ гуде́нiе?

И́бо а́ще безвѣ́стенъ гла́съ труба́ да́стъ, кто́ угото́вится на бра́нь?

Та́ко и вы́ а́ще не благоразу́мно сло́во дадите́ язы́комъ, ка́ко уразумѣ́ется глаго́лемое? Бу́дете бо на возду́хъ глаго́люще.

Толи́цы у́бо, а́ще ключи́тся, ро́ди гласо́въ су́ть въ мíрѣ, и ни еди́нъ и́хъ безгла́сенъ.

А́ще у́бо не увѣ́мъ си́лы гла́са, бу́ду глаго́лющему иноязы́чникъ, и глаго́лющiй мнѣ́ иноязы́чникъ.

Та́ко и вы́, поне́же ревни́теле есте́ духово́мъ, [я́же] къ созида́нiю це́ркве проси́те {ищи́те}, да избы́точествуете.

Тѣ́мже глаго́ляй язы́комъ да мо́лится, да сказу́етъ.

А́ще бо молю́ся язы́комъ, ду́хъ мо́й мо́лится, а у́мъ мо́й безъ плода́ е́сть.

Что́ у́бо е́сть? Помолю́ся ду́хомъ, помолю́ся же и умо́мъ: воспою́ ду́хомъ, воспою́ же и умо́мъ.

Поне́же а́ще благослови́ши ду́хомъ, исполня́яй мѣ́сто невѣ́жды ка́ко рече́тъ ами́нь, по твоему́ благодаре́нiю? Поне́же не вѣ́сть, что́ глаго́леши.

Ты́ у́бо до́брѣ благодари́ши, но другі́й не созида́ется.

Благодарю́ Бо́га моего́, па́че всѣ́хъ ва́съ язы́ки глаго́ля:

но въ це́ркви хощу́ пя́ть слове́съ умо́мъ мои́мъ глаго́лати, да и и́ны по́льзую, не́жели тмы́ слове́съ язы́комъ.

[Зач. 156.] Бра́тiе, не дѣ́ти быва́йте умы́: но зло́бою младе́нствуйте, умы́ же соверше́ни быва́йте.

Въ зако́нѣ пи́шетъ: я́ко ины́ми язы́ки и устны́ ины́ми возглаго́лю лю́демъ си́мъ, и ни та́ко послу́шаютъ Мене́, глаго́летъ Госпо́дь.

Тѣ́мже язы́цы въ зна́менiе су́ть не вѣ́рующымъ, но невѣ́рнымъ: а проро́чество не невѣ́рнымъ, но вѣ́рующымъ.

А́ще у́бо сни́дется це́рковь вся́ вку́пѣ, и вси́ язы́ки глаго́лютъ, вни́дутъ же [и] неразу́мивiи или́ невѣ́рнiи, не реку́тъ ли, я́ко бѣсну́етеся?

А́ще же вси́ проро́чествуютъ, вни́детъ же нѣ́кiй невѣ́ренъ или́ невѣ́жда, облича́ется всѣ́ми, [и] истязу́ется от всѣ́хъ,

и си́це та́йная се́рдца его́ явле́на быва́ютъ: и та́ко па́дъ ни́цъ покло́нится Богови, возвѣща́я, я́ко вои́стинну Бо́гъ съ ва́ми е́сть.

[Зач. 157.] Что́ у́бо е́сть, бра́тiе? Егда́ схо́дитеся, кі́йждо ва́съ псало́мъ и́мать, уче́нiе и́мать, язы́къ и́мать, открове́нiе и́мать, сказа́нiе и́мать: вся́ [же] къ созида́нiю да быва́ютъ.

А́ще язы́комъ кто́ глаго́летъ, по двѣма́, или́ мно́жае по трiе́мъ, и по ча́сти: и еди́нъ да сказу́етъ.

А́ще ли не бу́детъ сказа́тель, да молчи́тъ въ це́ркви, себѣ́ же да глаго́летъ и Богови.

Проро́цы же два́ или́ трiе́ да глаго́лютъ, и друзі́и да разсужда́ютъ:

а́ще ли ино́му откры́ется сѣдя́щу, пе́рвый да молчи́тъ.

Мо́жете бо вси́ по еди́ному проро́чествовати, да вси́ уча́тся и вси́ утѣша́ются.

И ду́си проро́честiи проро́комъ повину́ются:

нѣ́сть бо нестрое́нiя Бо́гъ, но ми́ра, я́ко во всѣ́хъ це́рквахъ святы́хъ.

Жены́ ва́шя въ це́рквахъ да молча́тъ: не повелѣ́ся бо и́мъ глаго́лати, но повинова́тися, я́коже и зако́нъ глаго́летъ.

А́ще ли чесому́ научи́тися хотя́тъ, въ дому́ свои́хъ муже́й да вопроша́ютъ: сра́мно бо е́сть женѣ́ въ це́ркви глаго́лати.

Или́ от ва́съ сло́во Бо́жiе изы́де? Или́ ва́съ еди́ныхъ дости́же?

А́ще кто́ мни́тся проро́къ бы́ти или́ духо́венъ, да разумѣ́етъ, я́же пишу́ ва́мъ, зане́ Госпо́дни су́ть за́повѣди?

а́ще ли кто́ не разумѣ́етъ, да не разумѣва́етъ.

Тѣ́мже, бра́тiе моя́, ревну́йте е́же проро́чествовати, и е́же глаго́лати язы́ки не возбраня́йте:

вся́ же благообра́зно и по чи́ну да быва́ютъ.

Синодальный

1 «Дары различны, но Дух один». 12 Тело Христово и его члены.

Не хочу оставить вас, братия, в неведении и о дарах духовных.

Знаете, что когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам, так, как бы вели вас.

Потому сказываю вам, что никто, говорящий Духом Божиим, не произнесет анафемы на Иисуса, и никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым.

Дары различны, но Дух один и тот же;

и служения различны, а Господь один и тот же;

и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех.

[Зач. 151.] Но каждому дается проявление Духа на пользу.

Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом;

иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом;

иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков.

Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно.

[Зач. 152.] Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос.

Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом.

Тело же не из одного члена, но из многих.

Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу?

И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу?

Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние?

Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно.

А если бы все были один член, то где было бы тело?

Но теперь членов много, а тело одно.

Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны.

Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее,

и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения;

и неблагообразные наши более благовидно покрываются, а благообразные наши не имеют в том нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение,

дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге.

Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены.

[Зач. 153.] И вы – тело Христово, а порознь – члены.

И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки.

Все ли апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы?

Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи?

Ревнуйте о дарах бо́льших, и я покажу вам путь еще превосходнейший.

1 Духовные дары без любви ничто. 4 Проявления любви. 8 Любовь никогда не перестает; вера, надежда, любовь.

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

[Зач. 154А.] Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,

не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

не радуется неправде, а сорадуется истине;

все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем;

когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.

[Зач. 154Б.] Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.

Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда позна́ю, подобно как я познан.

А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

1 «Языки» без истолкования не назидают. 20 Неверующий обличается «пророчествованием». 26 Как говорить и пророчествовать в Церкви – «благопристойно и чинно».

Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать.

Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом;

а кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение.

Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь.

Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали; ибо пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание.

[Зач. 155.] Теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением?

И бездушные вещи, издающие звук, свирель или гусли, если не производят раздельных тонов, как распознать то́, что́ играют на свирели или на гуслях?

И если труба будет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению?

Так если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узна́ют, что́ вы говорите? Вы будете говорить на ветер.

Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения.

Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец.

Так и вы, ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви.

А потому, говорящий на незнакомом языке, молись о даре истолкования.

Ибо когда я молюсь на незнакомом языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода.

Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом.

Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина ка́к скажет: «аминь» при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что́ ты говоришь.

Ты хорошо благодаришь, но другой не назидается.

Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками;

но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке.

[Зач. 156.] Братия! не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни.

В законе написано: иными языками и иными устами буду говорить народу сему; но и тогда не послушают Меня, говорит Господь.

Итак языки суть знамение не для верующих, а для неверующих; пророчество же не для неверующих, а для верующих.

Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь?

Но когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится.

И таким образом тайны сердца его обнаруживаются, и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: истинно с вами Бог.

[Зач. 157.] Итак что́ же, братия? Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, – все сие да будет к назиданию.

Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то́ порознь, а один изъясняй.

Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу.

И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают.

Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи.

Ибо все один за другим можете пророчествовать, чтобы всем поучаться и всем получать утешение.

И духи пророческие послушны пророкам,

потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Та́к бывает во всех церквах у святых.

Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит.

Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви.

Разве от вас вышло слово Божие? Или до вас одних достигло?

Если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что́ я пишу вам, ибо это заповеди Господни.

А кто не разумеет, пусть не разумеет.

Итак, братия, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками;

только всё должно быть благопристойно и чинно.

Белорусский

Языки

А што да духоўных дароў, браты, я не хачу, каб вы засталíся ў няве́данні.

Ведаеце, што, калі вы былі язычнікамі, то да ідалаў нямых хадзілі, быццам хто вёў вас.

Таму даво́джу вам, што ніхто, у Духу Божым гаворачы, не прамаўляе ана́фемы на Іісуса, і ніхто не можа назваць Іісуса Госпадам, як толькі ў Духу Святым.

Розныя ёсць дары́, а Дух — той самы;

і розныя служэ́нні, а Гасподзь — той самы;

і розныя дзе́янні, а Бог — той самы, Які здзяйсня́е ўсё ва ўсіх.

Але кожнаму даецца праяўле́нне Духа на карысць:

аднаму даецца Духам слова мудрасці, другому — слова ведаў, тым самым Духам;

іншаму — вера, тым самым Духам; іншаму — дары ацаленняў, тым самым Духам;

іншаму — цудатварэ́нні, іншаму — прароцтва, іншаму — распазнаванне духаў, іншаму — розныя мовы, іншаму — тлумачэнне моў.

Усё гэта здзяйсня́е адзін і той самы Дух, раздаючы́ кожнаму асобна, як Ён жадае.

Бо як цела адно, але ма́е многа членаў, і ўсе члены аднаго цела, хоць іх і многа, з’яўляюцца адным целам, — так і Хрыстос.

Бо ўсе мы адным Духам ахры́шчаны ў адно цела: ці то Іудзеі, ці Эліны, ці рабы, ці свабодныя, і ўсе адным Духам напо́ены.

Цела ж не з аднаго члена, а з многіх.

Калі нага скажа: “я не належу да цела, бо я не рука”, то няўжо яна з-за гэтага не належыць да цела?

І калі вуха скажа: “я не належу да цела, бо я не вока”, то няўжо яно з-за гэтага не належыць да цела?

Калі ўсё цела — вока, то дзе слых? Калі ўсё — слых, то дзе нюх?

Але Бог змясціў члены, кожны з іх, у целе, як Ён пажадаў.

А калі б усе былі адным членам, то дзе цела?

Дык вось, членаў многа, а цела адно.

Не можа вока сказаць руцэ: “ты мне не патрэбна”; альбо таксама галава нагам: “вы мне не патрэбны”.

Наадварот, члены цела, якія здаюцца слабейшымі, значна больш патрэбныя,

і тым, якія здаюцца нам менш пава́жнымі ў целе, мы ўдзяляем больш увагі;

і непрыстойным нашым больш добрапрыстойны выгляд надаём, а добрапрыстойныя нашы не маюць у гэтым патрэбы. Але Бог так склаў цела, што менш дасканаламу надаў больш увагі,

каб не было раздзялення ў целе, а члены аднолькава клапаціліся адзін пра аднаго.

Таму, калі пакутуе адзін член, то з ім пакутуюць усе члены; і калі славіцца адзін член, то з ім радуюцца ўсе члены.

І вы — цела Хрыстова, а паасобку — члены.

І адных Бог паставіў у Царкве, па-першае, Апосталамі, па-другое, прарокамі, па-трэцяе, настаўнікамі; затым, іншым даў сілы цудатварэння, затым, дары ацаленняў, дапамогі, кіравання, розныя мовы.

Хіба ўсе Апосталы? хіба ўсе прарокі? хіба ўсе цудатворцы?

хіба ўсе маюць дары ацаленняў? хіба ўсе гавораць мовамí хіба ўсе могуць тлумачыць іх?

Імкнíцеся да дароў бо́льшых, і я пакажу вам шлях яшчэ даскана́лейшы.

Калі я размяўляю мовамі чалавечымі і а́нгельскімі, а любові не ма́ю, то я — медзь, якая звініць, альбо кімвал, які гудзе.

Калі я маю дар прароцтва, і валодаю усімі тайнамі і ўсімі ведамі, і ма́ю ўсю веру, так што магу і горы перастаўляць, а любові не ма́ю, то я — нішто.

І калі я раздам усю маёмасць сваю і аддам цела сваё на спале́нне, а любові не ма́ю, то няма мне ніякай карысці.

Любоў доўгацярплівая, міласэрная, любоў не зайздросціць, любоў не ўзвышае сябе, не ганарыцца,

не бясчынствуе, не шукае свайго, не раздражняецца, не па́мятае зла,

не радуецца няпраўдзе, а радуецца ісціне;

ўсё пакрывае, усяму верыць, на ўсё спадзяецца, ўсё пераносіць.

Любоў ніколі не перастае́, хоць і прароцтвы знікнуць, і мовы змоўкнуць, і веды знíкнуць.

Бо мы часткова ведаем і часткова прарочым;

а калі настане дасканалае, тады тое, што частковае, знікне.

Калі я быў дзіцём, то размаўляў па-дзіцячаму, думаў па-дзіцячаму, разважаў па-дзіцячаму; а калі стаў мужчынам, то пазбыўся дзіцячага.

Цяпер мы бачым у адлюстраванні, невыразна, а тады — твар у твар; цяпер я ведаю часткова, а тады спазна́ю так, як і я спазна́ны.

Цяпер жа застаюцца вера, надзея, любоў — гэтыя тры; але найбольшая з іх — любоў.

Дасягайце любові; імкніцеся да дароў духоўных, асабліва ж да таго, каб прарочыць.

Бо хто гаворыць мовамі, той гаворыць не людзям, а Богу; бо ніхто не разумее: ён у ду́ху гаворыць тайны;

а хто прарочыць, той лю́дзям гаворыць для ўмацава́ння, і падтрымкі, і суцяшэ́ння.

Хто гаворыць мовамі, той настаўляе сябе; а хто прарочыць, той настаўляе царкву.

Я хачу, каб усе вы гаварылі мовамі; аднак лепш, каб вы прарочылі; бо той, хто прарочыць, большы за таго, хто гаворыць мовамі, хіба што ён і тлумачыць будзе, каб царква атрымала настаўле́нне.

Цяпер жа, калі я прыйду да вас, браты, і буду гаварыць мовамі, то якую карысць прынясу вам, калі не прамоўлю вам або адкраве́ння, або ведаў, або прароцтва, або павучэ́ння?

Нават бяздушныя рэчы, якія маюць гуча́нне, — ці жалейка, ці гуслі — калі не пададу́ць выразных гукаў, то як даведацца, што́ іграюць на жалейцы ці на гуслях?

І калі труба падасць няя́сны гук, то хто стане рыхтавацца да бітвы?

Таксама і вы, калі языком будзеце прамаўляць незразумелыя словы, то як даведацца, што́ вы кажаце? Вы будзеце гаварыць на вецер.

Колькі ёсць розных гаворак на свеце, і ніводнай з іх няма без значэння;

але калі я не разумею гаворкі, то для таго, хто гаворыць, я — чужаземец, і той, хто гаворыць, — чужаземец для мяне.

Так і вы, імкну́чыся да духоўнага, намагайцеся ўзбагаціцца ім дзеля ўмацавання царквы.

А таму той, хто гаворыць мовамі, няхай моліцца, каб мог тлумачыць.

Бо калі я малюся мовамі, то дух мой моліцца, але розум мой застаецца без плоду.

Што ж рабіць? Буду маліцца духам, буду маліцца і розумам; буду спяваць духам, буду спяваць і розумам.

Бо калі ты будзеш благаслаўляць духам, то я́к той, хто займае месца недасведчанага, скажа “амінь” на тваю падзяку́ Ён жа не разумее, што́ ты гаворыш.

Ты добра ўзносіш падзяку, але іншы не атрымлівае настаўлення.

Дзякую Богу майму: я больш за ўсіх вас гавару мовамі;

але ў царкве хачу лепш пяць слоў сказаць розумам маім, каб і іншых наставіць, чым дзесяткі тысяч слоў мовамі.

Браты! не будзьце дзе́цьмі розумам: на злое будзьце дзе́цьмі, а розумам будзьце сталымі.

У законе напісана: “іншымі мовамі і іншымі вуснамі буду гаварыць народу гэтаму, але і тады не паслухаюць Мяне, кажа Гасподзь”.

Дык вось, мовы — гэта знаме́нне не для веруючых, а для няверуючых; а прароцтва не для няверуючых, а для веруючых.

Калі ўся Царква збярэцца разам і ўсе будуць гаварыць мовамі, а ўвойдуць недасве́дчаныя альбо няверуючыя, то ці не скажуць, што вы звар’яцелí

Калі ж усе прарочаць, а ўвойдзе нехта няверуючы альбо недасве́дчаны, то яго ўсе выкрыва́юць, усе су́дзяць,

і гэтак тайны сэрца яго выяўля́юцца, і ён, упаўшы ніц, паклоніцца Богу і ўсклікне: “сапраўды, з вамі Бог”.

Дык што ж, браты́ Калі вы збіра́ецеся разам, і ў кожнага з вас ёсць псалом, ёсць павучэнне, ёсць мова, ёсць адкравенне, ёсць тлумачэнне, — усё няхай будзе дзеля ўмацавання.

Калі хто гаворыць мовамі, то няхай гавораць двое ці, самае большае, трое, і то па чарзе, а адзін няхай тлумачыць.

Калі ж не будзе тлумачальніка, то маўчы ў царкве, а гавары сабе і Богу.

І прарокі няхай гавораць двое ці трое, а іншыя няхай разважа́юць;

калі ж другому, які сядзіць, будзе адкравенне, то першы няхай замаўчыць.

Бо ўсе можаце адзін за адным прарочыць, каб усе навучаліся і ўсе атрымлівалі суцяшэнне.

І духі прарочыя падпарадкоўваюцца прарокам,

таму што Бог — не бязладдзя Бог, а міру. Так адбываецца ва ўсіх цэрквах у святых.

Жанчыны вашы ў цэрквах няхай маўчаць, бо не дазволена ім прамаўляць, а належыць падпарадкоўвацца, як і закон кажа.

Калі ж яны хочуць чаму навучы́цца, то няхай пытаюцца дома ў сваіх мужоў; бо непрыстойна жанчыне прамаўляць у царкве.

Хіба ад вас выйшла слова Божае? Ці да вас адных яно дайшло?

Калі хто лíчыць сябе прарокам альбо духоўным, няхай зразумее: тое, што́ я пішу вам, — гэта запаведзі Гасподнія;

а хто не прызнае́, няхай не прызнае́.

Дык вось, браты мае́, дбайце пра тое, каб прарочыць, але не забараняйце і гаварыць мовамі;

толькі ўсё павінна адбывацца добрапрыстойна і ў належным парадку.