Хощу́ же всѣ́хъ ва́съ глаго́лати язы́ки, па́че же да прорица́ете: бо́лiй бо проро́чествуяй, не́жели глаго́ляй язы́ки, ра́звѣ а́ще [кто́] сказу́етъ, да це́рковь созида́нiе прiе́млетъ.

[Зач. 155.] Ны́нѣ же, бра́тiе, а́ще прiиду́ къ ва́мъ язы́ки глаго́ля, ку́ю ва́мъ по́льзу сотворю́, а́ще ва́мъ не глаго́лю или́ во открове́нiи, или́ въ ра́зумѣ, или́ въ проро́чествiи, или́ въ науче́нiи?

Оба́че безду́шная гла́съ даю́щая, а́ще сопѣ́ль, а́ще гу́сли, а́ще ра́знствiя писка́нiемъ не дадя́тъ, ка́ко разу́мно бу́детъ писка́нiе или́ гуде́нiе?

И́бо а́ще безвѣ́стенъ гла́съ труба́ да́стъ, кто́ угото́вится на бра́нь?

Та́ко и вы́ а́ще не благоразу́мно сло́во дадите́ язы́комъ, ка́ко уразумѣ́ется глаго́лемое? Бу́дете бо на возду́хъ глаго́люще.

Толи́цы у́бо, а́ще ключи́тся, ро́ди гласо́въ су́ть въ мíрѣ, и ни еди́нъ и́хъ безгла́сенъ.

А́ще у́бо не увѣ́мъ си́лы гла́са, бу́ду глаго́лющему иноязы́чникъ, и глаго́лющiй мнѣ́ иноязы́чникъ.

Та́ко и вы́, поне́же ревни́теле есте́ духово́мъ, [я́же] къ созида́нiю це́ркве проси́те {ищи́те}, да избы́точествуете.

Тѣ́мже глаго́ляй язы́комъ да мо́лится, да сказу́етъ.

А́ще бо молю́ся язы́комъ, ду́хъ мо́й мо́лится, а у́мъ мо́й безъ плода́ е́сть.

Что́ у́бо е́сть? Помолю́ся ду́хомъ, помолю́ся же и умо́мъ: воспою́ ду́хомъ, воспою́ же и умо́мъ.

Поне́же а́ще благослови́ши ду́хомъ, исполня́яй мѣ́сто невѣ́жды ка́ко рече́тъ ами́нь, по твоему́ благодаре́нiю? Поне́же не вѣ́сть, что́ глаго́леши.

Ты́ у́бо до́брѣ благодари́ши, но другі́й не созида́ется.

Благодарю́ Бо́га моего́, па́че всѣ́хъ ва́съ язы́ки глаго́ля:

но въ це́ркви хощу́ пя́ть слове́съ умо́мъ мои́мъ глаго́лати, да и и́ны по́льзую, не́жели тмы́ слове́съ язы́комъ.

[Зач. 156.] Бра́тiе, не дѣ́ти быва́йте умы́: но зло́бою младе́нствуйте, умы́ же соверше́ни быва́йте.

Въ зако́нѣ пи́шетъ: я́ко ины́ми язы́ки и устны́ ины́ми возглаго́лю лю́демъ си́мъ, и ни та́ко послу́шаютъ Мене́, глаго́летъ Госпо́дь.

Тѣ́мже язы́цы въ зна́менiе су́ть не вѣ́рующымъ, но невѣ́рнымъ: а проро́чество не невѣ́рнымъ, но вѣ́рующымъ.

А́ще у́бо сни́дется це́рковь вся́ вку́пѣ, и вси́ язы́ки глаго́лютъ, вни́дутъ же [и] неразу́мивiи или́ невѣ́рнiи, не реку́тъ ли, я́ко бѣсну́етеся?

А́ще же вси́ проро́чествуютъ, вни́детъ же нѣ́кiй невѣ́ренъ или́ невѣ́жда, облича́ется всѣ́ми, [и] истязу́ется от всѣ́хъ,

и си́це та́йная се́рдца его́ явле́на быва́ютъ: и та́ко па́дъ ни́цъ покло́нится Богови, возвѣща́я, я́ко вои́стинну Бо́гъ съ ва́ми е́сть.

[Зач. 157.] Что́ у́бо е́сть, бра́тiе? Егда́ схо́дитеся, кі́йждо ва́съ псало́мъ и́мать, уче́нiе и́мать, язы́къ и́мать, открове́нiе и́мать, сказа́нiе и́мать: вся́ [же] къ созида́нiю да быва́ютъ.

А́ще язы́комъ кто́ глаго́летъ, по двѣма́, или́ мно́жае по трiе́мъ, и по ча́сти: и еди́нъ да сказу́етъ.

А́ще ли не бу́детъ сказа́тель, да молчи́тъ въ це́ркви, себѣ́ же да глаго́летъ и Богови.

Проро́цы же два́ или́ трiе́ да глаго́лютъ, и друзі́и да разсужда́ютъ:

а́ще ли ино́му откры́ется сѣдя́щу, пе́рвый да молчи́тъ.

Мо́жете бо вси́ по еди́ному проро́чествовати, да вси́ уча́тся и вси́ утѣша́ются.

И ду́си проро́честiи проро́комъ повину́ются:

нѣ́сть бо нестрое́нiя Бо́гъ, но ми́ра, я́ко во всѣ́хъ це́рквахъ святы́хъ.

Жены́ ва́шя въ це́рквахъ да молча́тъ: не повелѣ́ся бо и́мъ глаго́лати, но повинова́тися, я́коже и зако́нъ глаго́летъ.

А́ще ли чесому́ научи́тися хотя́тъ, въ дому́ свои́хъ муже́й да вопроша́ютъ: сра́мно бо е́сть женѣ́ въ це́ркви глаго́лати.

Или́ от ва́съ сло́во Бо́жiе изы́де? Или́ ва́съ еди́ныхъ дости́же?

А́ще кто́ мни́тся проро́къ бы́ти или́ духо́венъ, да разумѣ́етъ, я́же пишу́ ва́мъ, зане́ Госпо́дни су́ть за́повѣди?

а́ще ли кто́ не разумѣ́етъ, да не разумѣва́етъ.

Тѣ́мже, бра́тiе моя́, ревну́йте е́же проро́чествовати, и е́же глаго́лати язы́ки не возбраня́йте:

вся́ же благообра́зно и по чи́ну да быва́ютъ.

[Зач. 158.] Сказу́ю же ва́мъ, бра́тiе, Благовѣствова́нiе, е́же благовѣсти́хъ ва́мъ, е́же и прiя́сте, въ не́мже и стоите́,

и́мже и спаса́етеся, ка́цѣмъ сло́вомъ благовѣсти́хъ ва́мъ, а́ще содержите́: ра́звѣ а́ще не всу́е вѣ́ровасте.

Преда́хъ бо ва́мъ испе́рва, е́же и прiя́хъ, я́ко Христо́съ у́мре грѣ́хъ на́шихъ ра́ди, по Писа́ниемъ,

и я́ко погребе́нъ бы́сть, и я́ко воста́ въ тре́тiй де́нь, по Писа́ниемъ,

и я́ко яви́ся Ки́фѣ, та́же единона́десятимъ:

пото́мъ же яви́ся бо́лѣ пяти́ со́тъ бра́тiямъ еди́ною, от ни́хже мно́жайшiи пребыва́ютъ досе́лѣ, нѣ́цыи же и почи́ша:

пото́мъ же яви́ся Иа́кову, та́же апо́столомъ всѣ́мъ:

послѣди́ же всѣ́хъ, я́ко нѣ́коему и́звергу, яви́ся и мнѣ́.

А́зъ бо е́смь мні́й апо́столовъ, и́же нѣ́смь досто́инъ нарещи́ся апо́столъ, зане́ гони́хъ це́рковь Бо́жiю.

Благодатiю же Бо́жiею е́смь, е́же е́смь, и благода́ть Его́, я́же во мнѣ́, не тща́ бы́сть, но па́че всѣ́хъ и́хъ потруди́хся: не а́зъ же, но благода́ть Бо́жiя, я́же со мно́ю.

А́ще у́бо а́зъ, а́ще ли они́, та́ко проповѣ́дуемъ, и та́ко вѣ́ровасте.

[Зач. 159.] А́ще же Христо́съ проповѣ́дуется, я́ко изъ ме́ртвыхъ воста́, ка́ко глаго́лютъ нѣ́цыи въ ва́съ, я́ко воскресе́нiя ме́ртвыхъ нѣ́сть?

И а́ще воскресе́нiя ме́ртвыхъ нѣ́сть, то́ ни Христо́съ воста́:

а́ще же Христо́съ не воста́, тще́ у́бо проповѣ́данiе на́ше, тща́ же и вѣ́ра ва́ша.

Обрѣта́емся же и лжесвидѣ́теле Бо́жiи, я́ко послу́шествовахомъ на Бо́га, я́ко воскреси́ Христа́, Его́же не воскреси́, а́ще у́бо ме́ртвiи не востаю́тъ:

а́ще бо ме́ртвiи не востаю́тъ, то́ ни Христо́съ воста́:

а́ще же Христо́съ не воста́, су́етна вѣ́ра ва́ша, еще́ есте́ во грѣсѣ́хъ ва́шихъ:

у́бо и уме́ршiи о Христѣ́, погибо́ша.

[И] а́ще въ животѣ́ се́мъ то́чiю упова́юще есмы́ во Христа́, окая́ннѣйши всѣ́хъ человѣ́къ есмы́.

[Зач. 160.] Ны́нѣ же Христо́съ воста́ от ме́ртвыхъ, нача́токъ уме́ршымъ бы́сть.

Поне́же бо человѣ́комъ сме́рть [бы́сть], и человѣ́комъ воскресе́нiе ме́ртвыхъ.

Я́коже бо о Ада́мѣ вси́ умира́ютъ, та́кожде и о Христѣ́ вси́ оживу́тъ,

кі́йждо же во свое́мъ чину́: нача́токъ Христо́съ, пото́мъ же Христу́ вѣ́ровавшiи въ прише́ствiи Его́.

Та́же кончи́на, егда́ преда́стъ Ца́рство Бо́гу и Отцу́, егда́ испраздни́тъ вся́ко нача́лство и вся́ку вла́сть и си́лу:

подоба́етъ бо Ему́ ца́рствовати, до́ндеже положи́тъ вся́ враги́ подъ нога́ма Свои́ма.

Послѣ́днiй же вра́гъ испраздни́тся сме́рть,

вся́ бо покори́ подъ но́зѣ Его́: внегда́ же рещи́, я́ко вся́ покоре́на су́ть Ему́, я́вѣ, я́ко ра́звѣ Поко́ршаго Ему́ вся́.

Егда́ же покори́тъ Ему́ вся́ческая, тогда́ и Са́мъ Сы́нъ покори́тся Поко́ршему Ему́ вся́ческая, да бу́детъ Бо́гъ вся́ческая во всѣ́хъ.

[Зач. 161.] Поне́же что́ сотворя́тъ крестя́щiися ме́ртвыхъ ра́ди? А́ще отню́дъ ме́ртвiи не востаю́тъ, что́ и креща́ются ме́ртвыхъ ра́ди?

Почто́ [же] и мы́ бѣды́ прiе́млемъ на вся́къ ча́съ?

По вся́ дни́ умира́ю: та́ко ми́ ва́ша похвала́, бра́тiе, ю́же и́мамъ о Христѣ́ Иису́сѣ Го́сподѣ на́шемъ.

А́ще [бо] по человѣ́ку со звѣ́ремъ боря́хся въ Ефе́сѣ, ка́я ми́ по́льза, а́ще ме́ртвiи не востаю́тъ? Да я́мы и пiе́мъ, у́трѣ бо у́мремъ.

Не льсти́теся: тля́тъ обы́чаи бла́ги бесѣ́ды злы́.

Истрезви́теся пра́ведно и не согрѣша́йте: невѣ́дѣнiе бо Бо́жiе нѣ́цыи и́мутъ, къ сра́му ва́мъ глаго́лю.

Но рече́тъ нѣ́кто: ка́ко воста́нутъ ме́ртвiи? Ко́имъ же тѣ́ломъ прiи́дутъ?

Безу́мне, ты́ е́же сѣ́еши, не оживе́тъ, а́ще не у́мретъ:

и е́же сѣ́еши, не тѣ́ло бу́дущее сѣ́еши, но голо́ зе́рно, а́ще случи́тся, пшени́цы или́ ино́го от про́чихъ:

Бо́гъ же дае́тъ ему́ тѣ́ло, я́коже восхо́щетъ, и коему́ждо сѣ́мени свое́ тѣ́ло.

[Зач. 162.] Не вся́ка пло́ть та́же пло́ть: но и́на у́бо пло́ть человѣ́комъ, и́на же пло́ть ското́мъ, и́на же ры́бамъ, и́на же пти́цамъ.

И тѣлеса́ небе́сная, и тѣлеса́ земна́я: но и́на у́бо небе́снымъ сла́ва, и и́на земны́мъ:

и́на сла́ва со́лнцу, и и́на сла́ва лунѣ́, и и́на сла́ва звѣзда́мъ: звѣзда́ бо от звѣзды́ ра́знствуетъ во сла́вѣ.

Та́кожде и воскресе́нiе ме́ртвыхъ: сѣ́ется въ тлѣ́нiе, востае́тъ въ нетлѣ́нiи:

сѣ́ется не въ че́сть, востае́тъ въ сла́вѣ: сѣ́ется въ не́мощи, востае́тъ въ си́лѣ:

сѣ́ется тѣ́ло душе́вное, востае́тъ тѣ́ло духо́вное. Е́сть тѣ́ло душе́вное, и е́сть тѣ́ло духо́вное.

Та́ко и пи́сано е́сть: бы́сть пе́рвый человѣ́къ Ада́мъ въ ду́шу жи́ву, послѣ́днiй Ада́мъ въ ду́хъ животворя́щь.

Но не пре́жде духо́вное, но душе́вное, пото́мъ же духо́вное.

[Зач. 163.] Пе́рвый человѣ́къ от земли́, пе́рстенъ: вторы́й человѣ́къ Госпо́дь съ небесе́.

Яко́въ пе́рстный, такови́ и пе́рстнiи: и яко́въ небе́сный, та́цы же и небе́снiи:

и я́коже облеко́хомся во о́бразъ пе́рстнаго, да облече́мся и во о́бразъ небе́снаго.

Сiе́ же глаго́лю, бра́тiе, я́ко пло́ть и кро́вь Ца́рствiя Бо́жiя наслѣ́дити не мо́гутъ, ниже́ тлѣ́нiе нетлѣ́нiя наслѣ́дствуетъ.

Се́, та́йну ва́мъ глаго́лю: вси́ бо не у́спнемъ, вси́ же измѣни́мся

вско́рѣ, во мгнове́нiи о́ка, въ послѣ́дней трубѣ́: востру́битъ бо, и ме́ртвiи воста́нутъ нетлѣ́нни, и мы́ измѣни́мся:

подоба́етъ бо тлѣ́нному сему́ облещи́ся въ нетлѣ́нiе и ме́ртвенному сему́ облещи́ся въ безсме́ртiе.

Егда́ же тлѣ́нное сiе́ облече́тся въ нетлѣ́нiе и сме́ртное сiе́ облече́тся въ безсме́ртiе, тогда́ бу́детъ сло́во напи́санное: поже́рта бы́сть сме́рть побѣ́дою.

Гдѣ́ ти, сме́рте, жа́ло? Гдѣ́ ти, а́де, побѣ́да?

Жа́ло же сме́рти грѣ́хъ: си́ла же грѣха́ зако́нъ.

Бо́гу же благодаре́нiе, да́вшему на́мъ побѣ́ду Го́сподемъ на́шимъ Иису́съ Христо́мъ.

[Зач. 164.] Тѣ́мже, бра́тiе моя́ возлю́бленная, тве́рди быва́йте, непосту́пни, избы́точествующе въ дѣ́лѣ Госпо́дни всегда́, вѣ́дяще, я́ко тру́дъ ва́шъ нѣ́сть то́щь предъ Го́сподемъ.

Немецкий (GNB)

Bemüht euch also darum, dass euch die Liebe geschenkt wird!

Von den Gaben des Geistes wünscht euch besonders die Fähigkeit, prophetische Weisungen zu verkünden.

Wenn du in unbekannten Sprachen redest, sprichst du nicht zu Menschen, sondern zu Gott. Niemand versteht dich. Durch die Wirkung des Geistes redest du geheimnisvolle Worte.

Wenn du aber prophetische Weisungen empfängst, kannst du sie an andere weitergeben. Du kannst damit die Gemeinde aufbauen, ermutigen und trösten.

Wenn jemand in unbekannten Sprachen spricht, hat niemand sonst etwas davon. Wer prophetische Weisungen gibt, dient der ganzen Gemeinde.

Ich wünschte, dass ihr alle in Sprachen des Geistes reden könntet; aber noch lieber wäre es mir, ihr alle könntet prophetische Weisungen verkünden. Das hat mehr Gewicht, als in unbekannten Sprachen zu reden, außer es gibt jemand gleich die Deutung dazu, damit die Gemeinde etwas davon hat.

Was nützt es euch, Brüder und Schwestern, wenn ich zu euch komme und in unbekannten Sprachen rede? Ihr habt nur etwas davon, wenn ich euch göttliche Wahrheiten enthülle oder Erkenntnisse bringe oder Weisungen von Gott oder Lehren weitergebe.

Denkt an die Musikinstrumente, an die Flöte oder die Harfe. Wenn sich die einzelnen Töne nicht deutlich unterscheiden, ist keine Melodie zu erkennen.

Und wenn die Trompete kein klares Signal gibt, wird keiner zu den Waffen greifen.

Bei euch ist es genauso: Wenn ihr mit eurer Stimme undeutliche Laute von euch gebt, kann niemand verstehen, was ihr sagt. Ihr sprecht dann in den Wind.

Oder denkt an die vielen Sprachen in der Welt! Jedes Volk hat seine eigene.

Wenn ich nun die Sprache eines anderen Menschen nicht kenne, kann er sich nicht mit mir verständigen, und mir geht es genauso mit ihm.

Das gilt auch für euch. Wenn ihr schon so großen Wert auf die Gaben des Geistes legt, dann bemüht euch um die, die dem Aufbau der Gemeinde dienen. An solchen Gaben sollt ihr reich werden.

Wer also in unbekannten Sprachen spricht, soll um die Gabe bitten, das Gesprochene auch deuten zu können.

Wenn ich in solchen Sprachen rede, betet der Geist, der von mir Besitz ergriffen hat, aber mein Verstand ist untätig, und niemand hat etwas davon.

Was folgt daraus? Ich will beides tun: mit dem Geist beten und mit dem Verstand beten. Ich will mit dem Geist singen und auch mit dem Verstand.

Wenn du Gott nur in der Sprache des Geistes rühmst, wie können dann andere, die diese Sprache nicht verstehen, auf dein Gebet mit »Amen« antworten? Sie wissen ja gar nicht, was du gesagt hast.

Die anderen werden nicht in ihrem Glauben gefördert, auch wenn du ein noch so schönes Gebet sprichst.

Ich danke Gott, dass ich mehr als ihr alle in Sprachen des Geistes rede.

Aber in der Gemeindeversammlung spreche ich lieber fünf verständliche Sätze, um die anderen im Glauben zu unterweisen, als zehntausend Wörter, die niemand versteht.

Brüder und Schwestern, seid nicht Kinder dem Verstand nach! In der Schlechtigkeit sollt ihr wie kleine Kinder sein, aber im Denken müsst ihr erwachsen sein.

Im Buch des Gesetzes heißt es: »Ich werde zu diesem Volk in unbekannten Sprachen reden und in fremden Worten, sagt der Herr. Aber auch dann werden sie nicht auf mich hören.«
nach Jes 28,11-12

Das Reden in Sprachen des Geistes ist also gar nicht für die Glaubenden bestimmt, sondern für die Ungläubigen – es ist ein Zeichen des Gerichts über ihren Unglauben. Bei den prophetischen Botschaften ist es umgekehrt: Sie sind nicht für die Ungläubigen bestimmt, sondern für die Glaubenden oder die, die zum Glauben kommen sollen.

Stellt euch vor, die ganze Gemeinde versammelt sich und alle fangen an, in unbekannten Sprachen zu reden. Wenn nun Neulinge oder Ungläubige hereinkommen, werden sie euch bestimmt für verrückt erklären.

Nehmt dagegen an, ihr alle verkündet prophetische Weisungen. Wenn dann ein Neuling, der noch nicht glaubt, hereinkommt, wird ihn alles, was er hört, von seiner Schuld überzeugen. Er wird sich von allen zur Rechenschaft gezogen sehen.

Seine geheimen Gedanken kommen ans Licht. Er wird sich niederwerfen, wird Gott anbeten und bekennen: »Wahrhaftig, Gott ist mitten unter euch!«

Was folgt daraus für euch, Brüder und Schwestern? Wenn ihr zum Gottesdienst zusammenkommt, kann jeder und jede etwas dazu beitragen: ein Lied vorsingen oder eine Lehre vortragen oder eine Offenbarung weitergeben oder in unbekannten Sprachen reden oder die Deutung dazu geben. Aber alles muss dem Aufbau der Gemeinde dienen.

In unbekannten Sprachen sollen zwei oder höchstens drei sprechen, aber der Reihe nach, und jemand soll die Deutung geben.

Wenn niemand da ist, der es deuten kann, sollen die Betreffenden schweigen. Sie sollen dann für sich zu Hause reden, wo nur sie selbst und Gott es hören.

Auch von denen, die prophetische Weisungen verkünden können, sollen nur zwei oder drei sprechen. Die andern, die diese Fähigkeit haben, sollen das Gesagte beurteilen.

Vielleicht erhält von diesen andern, die dabeisitzen, jemand eine Botschaft, während gerade einer spricht; dann soll der Erste aufhören.

Ihr könnt doch alle der Reihe nach sprechen. Dann werden alle etwas lernen und alle werden ermutigt werden.

Die prophetisch Begabten werden von ihren Eingebungen nicht überwältigt, sondern haben es selbst in der Hand, wann und wie sie sie weitergeben.

Gott liebt doch nicht die Unordnung, sondern er schafft Frieden!

Wie es bei allen christlichen Gemeinden üblich ist,

sollen die Frauen in euren Versammlungen schweigen. Sie dürfen nicht lehren, sondern sollen sich unterordnen, wie es auch das Gesetz vorschreibt.

Wenn sie etwas wissen wollen, sollen sie zu Hause ihren Ehemann fragen. Denn es schickt sich nicht für eine Frau, dass sie in der Gemeindeversammlung spricht.

Ist denn die Botschaft Gottes von euch in die Welt ausgegangen? Oder ist sie nur zu euch gekommen?

Wer von euch meint, die Prophetengabe zu besitzen oder vom Geist Gottes erfüllt zu sein, muss auch einsehen, dass meine Anweisungen vom Herrn kommen.

Wer das nicht anerkennt, wird auch von Gott nicht anerkannt.

Meine Brüder und Schwestern, bemüht euch also um die Gabe der prophetischen Rede, hindert aber auch niemand daran, in unbekannten Sprachen zu reden.

Nur soll alles anständig und geordnet zugehen.

Brüder und Schwestern, ich erinnere euch an die Gute Nachricht, die ich euch verkündet habe. Ihr habt sie angenommen; sie ist der Grund, auf dem ihr im Glauben steht.

Durch sie werdet ihr gerettet, wenn ihr sie unverfälscht festhaltet – und zwar dem Wortlaut entsprechend, in dem ich sie euch übermittelt habe. Anderenfalls wärt ihr vergeblich zum Glauben gekommen!

Ich habe an euch weitergegeben, was ich selbst als Überlieferung empfangen habe, nämlich als Erstes und Grundlegendes:

Christus ist für unsere Sünden gestorben, wie es in den Heiligen Schriften vorausgesagt war,

und wurde begraben.
Er ist am dritten Tag vom Tod auferweckt worden, wie es in den Heiligen Schriften vorausgesagt war,

und hat sich Petrus gezeigt, danach dem ganzen Kreis der Zwölf.

Später sahen ihn über fünfhundert Brüder auf einmal; einige sind inzwischen gestorben, aber die meisten leben noch.

Dann erschien er Jakobus und schließlich allen Aposteln.

Ganz zuletzt ist er auch mir erschienen, der »Fehlgeburt«.

Ich bin der geringste unter den Aposteln, ich verdiene es überhaupt nicht, Apostel zu sein; denn ich habe die Gemeinde Gottes verfolgt.

Aber durch Gottes Gnade bin ich es dennoch geworden, und sein gnädiges Eingreifen ist nicht vergeblich gewesen. Ich habe viel mehr für die Gute Nachricht gearbeitet als alle anderen Apostel. Doch nicht mir habe ich das zuzuschreiben – die Gnade Gottes hat durch mich gewirkt.

Mit den anderen Aposteln bin ich in dieser Sache völlig einig. Wir alle verkünden die Gute Nachricht genau so, wie ich es gerade angeführt habe, und genau so habt ihr sie auch angenommen.

Das also ist unsere Botschaft: Gott hat Christus vom Tod auferweckt. Wie können dann einige von euch behaupten, dass die Toten nicht auferstehen werden?

Wenn es keine Auferstehung der Toten gibt, dann ist auch Christus nicht auferweckt worden.

Und wenn Christus nicht auferweckt worden ist, dann hat weder unsere Verkündigung einen Sinn noch euer Glaube.

Wir wären dann als falsche Zeugen für Gott entlarvt; denn wir hätten gegen die Wahrheit bezeugt, dass er Christus vom Tod auferweckt hat – den er doch gar nicht auferweckt hat, wenn wirklich die Toten nicht auferweckt werden.

Wenn die Toten nicht auferweckt werden, ist auch Christus nicht auferweckt worden.

Ist aber Christus nicht auferweckt worden, so ist euer ganzer Glaube vergeblich. Eure Schuld ist dann nicht von euch genommen,

und wer im Vertrauen auf Christus gestorben ist, ist dann verloren.

Wenn wir nur für das jetzige Leben auf Christus hoffen, sind wir bedauernswerter als irgendjemand sonst auf der Welt.

Nun aber ist Christus vom Tod auferweckt worden, und als der erste Auferweckte gibt er uns die Gewähr, dass auch die übrigen Toten auferweckt werden.

Durch einen Menschen kam der Tod. So kommt auch durch einen Menschen die Auferstehung vom Tod.

Alle Menschen gehören zu Adam, darum müssen sie sterben; aber durch die Verbindung mit Christus wird ihnen das neue Leben geschenkt werden.

Doch das alles geschieht zu seiner Zeit und in seiner vorbestimmten Ordnung: Als Erster wurde Christus vom Tod auferweckt. Wenn er wiederkommt, werden die auferweckt, die zu ihm gehören.

Dann ist das Ende da: Christus übergibt die Herrschaft Gott, dem Vater, nachdem er alles vernichtet hat, was sich gegen Gott erhebt und was Macht und Herrschaft beansprucht.

Denn Christus muss so lange herrschen, bis er alle Feinde unter seinen Füßen hat.

Als letzten Feind vernichtet er den Tod.

Denn es heißt in den Heiligen Schriften: »Alles hat Gott ihm unterworfen.«

Wenn hier gesagt wird, dass alles ihm unterworfen ist, dann ist natürlich der nicht eingeschlossen, der ihm alles unterworfen hat.
zit Ps 8,7

Wenn aber alles Christus unterworfen sein wird, dann unterwirft auch er selbst, der Sohn, sich dem Vater, der ihm alles unterworfen hat. Dann ist Gott allein der Herr – über alles und in allem.

Überlegt einmal: Was machen denn die unter euch, die sich für ungetauft Verstorbene taufen lassen? Wenn die Toten gar nicht auferweckt werden, welchen Sinn hat es dann, dass sie sich für sie taufen lassen?

Und warum begebe ich mich stündlich in Lebensgefahr?

Brüder und Schwestern, täglich sehe ich dem Tod ins Auge. Das ist die Wahrheit, so gewiss ihr durch Jesus Christus mein Ruhm seid vor Gott!

In Ephesus habe ich mit wilden Tieren gekämpft. Wenn ich keine Hoffnung hätte, hätte ich mir das ersparen können!

Wenn die Toten nicht auferweckt werden, dann halten wir uns doch lieber an das Sprichwort: »Lasst uns essen und trinken, denn morgen sind wir tot!«
zit Jes 22,13; 2Kor 1,8S

Macht euch nichts vor! »Schlechter Umgang verdirbt gute Sitten.«

Werdet wieder nüchtern und lebt, wie es Gott gefällt. Ich muss zu eurer Schande sagen: Einige von euch kennen Gott nicht.

Aber vielleicht fragt jemand: »Wie soll denn das zugehen, wenn die Toten auferweckt werden? Was für einen Körper werden sie dann haben?«

Wie kannst du nur so fragen! Wenn du einen Samen ausgesät hast, muss er zuerst sterben, damit die Pflanze leben kann.

Du säst nicht die ausgewachsene Pflanze, sondern nur den Samen, ein Weizenkorn oder irgendein anderes Korn.

Gott aber gibt jedem Samen, wenn er keimt, den Pflanzenkörper, den er für ihn bestimmt hat. Jede Samenart erhält ihre besondere Gestalt.

Auch die Lebewesen haben ja nicht alle ein und dieselbe Gestalt. Menschen haben eine andere Gestalt als Tiere, Vögel eine andere als Fische.

Außer den Körpern auf der Erde aber gibt es auch noch solche am Himmel. Die Himmelskörper haben eine andere Schönheit als die Körper auf der Erde,

und unter ihnen leuchtet die Sonne anders als der Mond, der Mond wieder anders als die Sterne. Auch die einzelnen Sterne unterscheiden sich voneinander durch ihren Glanz.

So könnt ihr euch auch ein Bild von der Auferstehung der Toten machen. Was in die Erde gelegt wird, ist vergänglich; aber was zum neuen Leben erweckt wird, ist unvergänglich.

Was in die Erde gelegt wird, ist armselig; aber was zum neuen Leben erweckt wird, ist voll Herrlichkeit. Was in die Erde gelegt wird, ist hinfällig; aber was zum neuen Leben erweckt wird, ist voll Kraft.

Was in die Erde gelegt wird, war von natürlichem Leben beseelt; aber was zu neuem Leben erwacht, wird ganz vom Geist Gottes beseelt sein.

Wenn es einen natürlichen Körper gibt, muss es auch einen vom Geist beseelten Körper geben.

Es heißt ja in den Heiligen Schriften: »Der erste Mensch Adam wurde von natürlichem Leben beseelt.« Christus dagegen, der letzte Adam, wurde zum Geist, der lebendig macht.

Aber zuerst kommt die Natur, dann der Geist, nicht umgekehrt.

Der erste Adam wurde aus Erde gemacht; er ist Erde. Der zweite Adam stammt vom Himmel.

Die irdischen Menschen sind wie der irdische Adam, die himmlischen Menschen wie der himmlische Adam.

So wie wir jetzt dem Menschen gleichen, der aus Erde gemacht wurde, so werden wir künftig dem gleichen, der vom Himmel gekommen ist.

Brüder und Schwestern, das ist ganz sicher: Menschen aus Fleisch und Blut können nicht in Gottes neue Welt gelangen. Ein vergänglicher Körper kann nicht unsterblich werden.

Ich sage euch jetzt ein Geheimnis: Wir werden nicht alle sterben, wir werden aber alle verwandelt werden.

Das geschieht in einem Augenblick, so schnell, wie jemand mit der Wimper zuckt, sobald die Posaune das Ende ankündigt.

Die Posaune gibt das Signal, dann werden die Verstorbenen zu unvergänglichem Leben erweckt, und wir, die dann noch am Leben sind, bekommen den neuen Körper.

Unser vergänglicher Körper, der dem Tod verfallen ist, muss in einen unvergänglichen Körper verwandelt werden, über den der Tod keine Macht hat.

Wenn das geschieht, wenn das Vergängliche mit Unvergänglichkeit überkleidet wird und das Sterbliche mit Unsterblichkeit, dann wird das Prophetenwort wahr:

»Der Tod ist vernichtet!
Der Sieg ist vollkommen!
nach Jes 25,8

Tod, wo ist dein Sieg?
Tod, wo ist deine Macht?«
nach Hos 13,14

Die Macht des Todes kommt von der Sünde. Die Sünde aber hat ihre Kraft aus dem Gesetz.

Dank sei Gott, dass er uns durch Jesus Christus, unseren Herrn, den Sieg schenkt!

Darum, meine lieben Brüder und Schwestern, werdet fest und unerschütterlich in eurem Glauben und tut stets euer Bestes für die Sache des Herrn. Ihr wisst, dass der Herr euren Einsatz belohnen wird.

Синодальный

Языки

1 «Языки» без истолкования не назидают. 20 Неверующий обличается «пророчествованием». 26 Как говорить и пророчествовать в Церкви – «благопристойно и чинно».

Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать.

Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом;

а кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение.

Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь.

Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали; ибо пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание.

[Зач. 155.] Теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением?

И бездушные вещи, издающие звук, свирель или гусли, если не производят раздельных тонов, как распознать то́, что́ играют на свирели или на гуслях?

И если труба будет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению?

Так если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узна́ют, что́ вы говорите? Вы будете говорить на ветер.

Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения.

Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец.

Так и вы, ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви.

А потому, говорящий на незнакомом языке, молись о даре истолкования.

Ибо когда я молюсь на незнакомом языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода.

Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом.

Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина ка́к скажет: «аминь» при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что́ ты говоришь.

Ты хорошо благодаришь, но другой не назидается.

Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками;

но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке.

[Зач. 156.] Братия! не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни.

В законе написано: иными языками и иными устами буду говорить народу сему; но и тогда не послушают Меня, говорит Господь.

Итак языки суть знамение не для верующих, а для неверующих; пророчество же не для неверующих, а для верующих.

Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь?

Но когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится.

И таким образом тайны сердца его обнаруживаются, и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: истинно с вами Бог.

[Зач. 157.] Итак что́ же, братия? Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, – все сие да будет к назиданию.

Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то́ порознь, а один изъясняй.

Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу.

И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают.

Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи.

Ибо все один за другим можете пророчествовать, чтобы всем поучаться и всем получать утешение.

И духи пророческие послушны пророкам,

потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Та́к бывает во всех церквах у святых.

Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит.

Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви.

Разве от вас вышло слово Божие? Или до вас одних достигло?

Если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что́ я пишу вам, ибо это заповеди Господни.

А кто не разумеет, пусть не разумеет.

Итак, братия, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками;

только всё должно быть благопристойно и чинно.

1 Многие и различные свидетели воскресения Христова. 12 «Если Христос не воскрес... то тщетна вера ваша». 35 «Как воскреснут мертвые»? 50 «Мы все изменимся». 54 «Смерть! где твое жало»? «Труд ваш не тщетен».

[Зач. 158.] Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились,

которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали.

Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию,

и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию,

и что явился Кифе, потом двенадцати;

потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых бо́льшая часть доныне в живых, а некоторые и почили;

потом явился Иакову, также всем апостолам;

а после всех явился и мне, как некоему извергу.

Ибо я наименьший из апостолов, и недостоин называться апостолом, потому что гнал церковь Божию.

Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною.

Итак я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали.

[Зач. 159.] Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то ка́к некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых?

Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес;

а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша.

Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мертвые не воскресают;

ибо если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес.

А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших.

Поэтому и умершие во Христе погибли.

И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков.

[Зач. 160.] Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших.

Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых.

Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут,

каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его.

А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу.

Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои.

Последний же враг истребится – смерть,

потому что все покорил под ноги Его. Когда же сказано, что Ему все покорено, то ясно, что кроме Того, Который покорил Ему все.

Когда же все покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем.

Иначе, [Зач. 161.] что делают крестящиеся для мертвых? Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и крестятся для мертвых?

Для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям?

Я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею, братия, которую я имею во Христе Иисусе, Господе нашем.

По рассуждению человеческому, когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза, если мертвые не воскресают? Станем есть и пить, ибо завтра умрем!

Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы.

Отрезвитесь, как должно, и не грешите; ибо, к стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога.

Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут?

Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет.

И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое;

но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело.

[Зач. 162.] Не всякая плоть такая же плоть; но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц.

Есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных.

Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе.

Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении;

сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе;

сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное.

Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий.

Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное.

[Зач. 163.] Первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба.

Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные.

И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного.

Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления.

Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся

вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.

Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие.

Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою.

Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?

Жало же смерти – грех; а сила греха – закон.

Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!

[Зач. 164.] Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом.