Не лиша́йте себе́ дру́гъ дру́га, то́чiю по согла́сiю до вре́мене, да пребыва́ете въ постѣ́ и моли́твѣ, и па́ки вку́пѣ собира́йтеся, да не искуша́етъ ва́съ сатана́ невоздержа́нiемъ ва́шимъ.

Сiе́ же глаго́лю по совѣ́ту, [а] не по повелѣ́нiю.

Хощу́ бо, да вси́ человѣ́цы бу́дутъ, я́коже и а́зъ: но кі́йждо свое́ дарова́нiе и́мать от Бо́га, о́въ у́бо си́це, о́въ же си́це.

Глаго́лю же безбра́чнымъ и вдови́цамъ: добро́ и́мъ е́сть, а́ще пребу́дутъ я́коже и а́зъ:

а́ще ли не удержа́тся, да посяга́ютъ: лу́чше бо е́сть жени́тися, не́жели разжиза́тися.

А ожени́вшымся завѣщава́ю не а́зъ, но Госпо́дь: женѣ́ от му́жа не разлуча́тися:

а́ще ли же и разлучи́тся, да пребыва́етъ безбра́чна, или́ да смири́тся съ му́жемъ [свои́мъ]: и му́жу жены́ не отпуща́ти.

Про́чымъ же а́зъ глаго́лю, [а] не Госпо́дь: [Зач. 137.] а́ще кото́рый бра́тъ жену́ и́мать невѣ́рну, и та́ благоволи́тъ жи́ти съ ни́мъ, да не оставля́етъ ея́:

и жена́ а́ще и́мать му́жа невѣ́рна, и то́й благоволи́тъ жи́ти съ не́ю, да не оставля́етъ его́:

святи́тся бо му́жъ невѣ́ренъ о женѣ́ вѣ́рнѣ, и святи́тся жена́ невѣ́рна о му́жи вѣ́рнѣ: ина́че бо ча́да ва́ша нечи́ста бы́ли бы, ны́нѣ же свя́та су́ть.

А́ще ли невѣ́рный отлуча́ется, да разлучи́тся: не порабо́тися [бо] бра́тъ или́ сестра́ въ таковы́хъ: въ ми́ръ бо призва́ на́съ [Госпо́дь] Бо́гъ.

Что́ бо вѣ́си, же́но, а́ще му́жа спасе́ши? Или́ что́ вѣ́си, му́жу, а́ще жену́ спасе́ши?

То́чiю коему́ждо я́коже раздѣли́лъ е́сть Бо́гъ, кі́йждо я́коже при́званъ бы́сть Го́сподемъ, та́ко да хо́дитъ: и та́ко во всѣ́хъ це́рквахъ повелѣва́ю.

Во обрѣ́занiи ли кто́ при́званъ бы́сть? Да не отто́ргнется {да не твори́тъ себѣ́ необрѣ́занiя}: въ необрѣ́занiи ли кто́ при́званъ бы́сть? Да не обрѣ́зуется.

Обрѣ́занiе ничто́же е́сть, и необрѣ́занiе ничто́же е́сть, но соблюде́нiе за́повѣдiй Бо́жiихъ.

Кі́йждо въ зва́нiи, въ не́мже при́званъ бы́сть, въ то́мъ да пребыва́етъ.

Ра́бъ ли при́званъ бы́лъ еси́? Да не неради́ши {да не печа́лишися}: но а́ще и мо́жеши свобо́денъ бы́ти, бо́лше порабо́ти себе́.

При́званный бо о Го́сподѣ ра́бъ, свобо́дникъ Госпо́день е́сть: та́кожде и при́званный свобо́дникъ, ра́бъ е́сть Христо́въ.

Цѣно́ю ку́плени есте́: не бу́дите раби́ человѣ́комъ.

[Зач. 138.] Кі́йждо, въ не́мже при́званъ бы́сть, бра́тiе, въ то́мъ да пребыва́етъ предъ Бо́гомъ.

О дѣ́вахъ же повелѣ́нiя Госпо́дня не и́мамъ, совѣ́тъ же даю́, я́ко поми́лованъ от Го́спода вѣ́ренъ бы́ти.

Мню́ у́бо сiе́ добро́ бы́ти за настоя́щую ну́жду, я́ко добро́ человѣ́ку та́ко бы́ти.

Привяза́лся ли еси́ женѣ́? Не ищи́ разрѣше́нiя. Отрѣши́лся ли еси́ жены́? Не ищи́ жены́.

А́ще ли же и оже́нишися, не согрѣши́лъ еси́: и а́ще пося́гнетъ дѣ́ва, не согрѣши́ла е́сть. Ско́рбь же пло́ти имѣ́ти бу́дутъ такові́и: а́зъ же вы́ щажду́.

Сiе́ же глаго́лю, бра́тiе, я́ко вре́мя прекраще́но е́сть про́чее, да и иму́щiи жены́, я́коже не иму́щiи бу́дутъ:

и пла́чущiися, я́коже не пла́чущiи: и ра́дующiися, я́коже не ра́дующеся: и купу́ющiи, я́ко не содержа́ще:

и тре́бующiи мíра сего́, я́ко не тре́бующе: прехо́дитъ бо о́бразъ мíра сего́.

Хощу́ же ва́съ безпеча́льныхъ бы́ти. Не ожени́выйся пече́тся о Госпо́днихъ, ка́ко угоди́ти Го́сподеви:

а ожени́выйся пече́тся о мiрски́хъ, ка́ко угоди́ти женѣ́. Раздѣли́ся жена́ и дѣ́ва:

непося́гшая пече́тся о Госпо́днихъ, ка́ко угоди́ти Го́сподеви, да бу́детъ свя́та́ и тѣ́ломъ и ду́хомъ: а пося́гшая пече́тся о мiрски́хъ, ка́ко угоди́ти му́жу.

[Зач. 139.] Сiе́ же на по́льзу ва́мъ самѣ́мъ глаго́лю: не да сило́ ва́мъ наложу́, но къ благообра́зiю и благоприступа́нiю Го́сподеви безмо́лвну.

А́ще ли же кто́ безобрази́ти о дѣ́вѣ свое́й непщу́етъ, а́ще е́сть превозра́стна, и та́ко должна́ е́сть бы́ти: е́же хо́щетъ, да твори́тъ: не согрѣша́етъ, а́ще пося́гнетъ.

А и́же стои́тъ тве́рдо се́рдцемъ, не имы́й ну́жды, вла́сть же и́мать о свое́й во́ли, и се́ разсуди́лъ е́сть въ се́рдцы свое́мъ блюсти́ дѣ́ву свою́, до́брѣ твори́тъ.

Тѣ́мже и вдая́й бра́ку свою́ дѣ́ву до́брѣ твори́тъ: и не вдая́й лу́чше твори́тъ.

Жена́ привя́зана е́сть зако́номъ, въ ели́ко вре́мя живе́тъ му́жъ ея́: а́ще же у́мретъ му́жъ ея́, свобо́дна е́сть, за него́же хо́щетъ, пося́гнути, то́чiю о Го́сподѣ.

Блаже́ннѣйша же е́сть, а́ще та́ко пребу́детъ, по моему́ совѣ́ту: мню́ся бо и а́зъ Ду́ха Бо́жiя имѣ́ти.

О идоложе́ртвенныхъ же вѣ́мы: я́ко вси́ ра́зумъ и́мамы. Ра́зумъ [у́бо] кичи́тъ, а любы́ созида́етъ.

А́ще ли кто́ мни́тся вѣ́дѣти что́, не у́ что́ разумѣ́, я́коже подоба́етъ разумѣ́ти:

а́ще же кто́ лю́битъ Бо́га, се́й позна́нъ бы́сть от Него́.

О яде́нiи же идоложе́ртвенныхъ вѣ́мы, я́ко и́долъ ничто́же е́сть въ мíрѣ, и я́ко никто́же Бо́гъ и́нъ, то́кмо Еди́нъ.

А́ще бо и су́ть глаго́лемiи бо́зи, или́ на небеси́, или́ на земли́: я́коже су́ть бо́зи мно́зи и госпо́дiе мно́зи:

но на́мъ еди́нъ Бо́гъ Оте́цъ, изъ Него́же вся́, и мы́ у Него́, и еди́нъ Госпо́дь Иису́съ Христо́съ, И́мже вся́, и мы́ Тѣ́мъ.

Но не во всѣ́хъ ра́зумъ: нѣ́цыи же со́вѣстiю и́долскою да́же досе́лѣ я́коже идоложе́ртвенное ядя́тъ, и со́вѣсть и́хъ, немощна́ су́щи, скверни́тся.

[Зач. 140.] Бра́шно же на́съ не поставля́етъ предъ Бо́гомъ: ниже́ бо а́ще я́мы, избы́точествуемъ: ниже́ а́ще не я́мы, лиша́емся.

Блюди́те же, да не ка́ко вла́сть ва́ша сiя́ преткнове́нiе бу́детъ немощны́мъ.

А́ще бо кто́ ви́дитъ тя́, иму́ща ра́зумъ, въ тре́бищи возлежа́ща, не со́вѣсть ли его́ немощна́ су́щи сози́ждется идоложе́ртвенная я́сти?

И поги́бнетъ немощны́й бра́тъ въ твое́мъ ра́зумѣ, его́же ра́ди Христо́съ у́мре.

Та́кожде согрѣша́юще въ бра́тiю и бiю́ще и́хъ со́вѣсть не́мощну су́щу, во Христа́ согрѣша́ете.

Тѣ́мже а́ще бра́шно соблазня́етъ бра́та моего́, не и́мамъ я́сти мя́са во вѣ́ки, да не соблазню́ бра́та моего́.

Нѣ́смь ли апо́столъ? Нѣ́смь ли свобо́дь? Не Иису́са Христа́ ли Го́спода на́шего ви́дѣхъ? Не дѣ́ло ли мое́ вы́ есте́ о Го́сподѣ?

А́ще ины́мъ [и] нѣ́смь апо́столъ, но оба́че ва́мъ е́смь: [Зач. 141.] печа́ть бо моего́ апо́столства вы́ есте́ о Го́сподѣ.

Мо́й отвѣ́тъ востязу́ющымъ мене́ се́й е́сть.

Еда́ не и́мамы вла́сти я́сти и пи́ти?

Еда́ не и́мамы вла́сти сестру́ жену́ води́ти, я́ко и про́чiи апо́столи, и бра́тiя Госпо́дня, и Ки́фа?

Или́ еди́нъ а́зъ и Варна́ва не и́мамы вла́сти е́же не дѣ́лати?

Кто́ во́инствуетъ свои́ми обро́ки когда́? Или́ кто́ насажда́етъ виногра́дъ, и от плода́ его́ не я́стъ? Или́ кто́ пасе́тъ ста́до, и от млека́ ста́да не я́стъ?

Еда́ по человѣ́ку сiя́ глаго́лю? Не и зако́нъ ли сiя́ глаго́летъ?

Въ Моисе́овѣ бо зако́нѣ пи́сано: да не загради́ши устну́ вола́ молотя́ща. Еда́ о волѣ́хъ ради́тъ Бо́гъ?

Или́ на́съ ра́ди вся́ко глаго́летъ? На́съ бо ра́ди написа́ся, я́ко о наде́жди до́лженъ е́сть оря́й ора́ти, и молотя́й съ наде́ждею своего́ упова́нiя причаща́тися.

А́ще мы́ духо́вная сѣ́яхомъ ва́мъ, вели́ко ли, а́ще мы́ ва́ша тѣле́сная по́жнемъ?

А́ще ині́и вла́сти ва́шея причаща́ются, не па́че ли мы́? Но не сотвори́хомъ по о́бласти се́й: но вся́ терпи́мъ, да не прекраще́нiе ко́е да́мы благовѣствова́нiю Христо́ву.

[Зач. 142.] Не вѣ́сте ли, я́ко дѣ́лающiи свяще́нная от святи́лища ядя́тъ? [и] служа́щiи олтарю́ со олтаре́мъ дѣ́лятся?

Та́ко и Госпо́дь повелѣ́ проповѣ́дающымъ Благовѣ́стiе от благовѣ́стiя жи́ти.

А́зъ же ни еди́но сотвори́хъ от си́хъ. Не писа́хъ же сiя́, да та́ко бу́детъ о мнѣ́: до́брѣе бо мнѣ́ па́че умре́ти, не́жели похвалу́ мою́ кто́ да испраздни́тъ.

А́ще бо благовѣству́ю, нѣ́сть ми́ похвалы́, ну́жда бо ми́ належи́тъ: го́ре же мнѣ́ е́сть, а́ще не благовѣству́ю.

А́ще у́бо во́лею сiе́ творю́, мзду́ и́мамъ: а́ще же нево́лею, строе́нiе ми́ е́сть предано́.

Ка́я у́бо ми́ е́сть мзда́? Да благовѣству́яй безъ мзды́ положу́ Благовѣ́стiе Христо́во, во е́же не твори́ти ми́ по о́бласти мое́й въ благовѣствова́нiи.

[Зач. 143А.] Свобо́денъ бо сы́й от всѣ́хъ, всѣ́мъ себе́ порабо́тихъ, да мно́жайшыя приобря́щу:

бы́хъ Иуде́емъ я́ко Иуде́й, да Иуде́и прiобря́щу: подзако́ннымъ я́ко подзако́ненъ, да подзако́нныя приобря́щу:

беззако́ннымъ я́ко беззако́ненъ, не сы́й беззако́нникъ Бо́гу, но зако́нникъ Христу́, да приобря́щу беззако́нныя.

Бы́хъ немощны́мъ я́ко не́мощенъ, да немощны́я прiобря́щу. Всѣ́мъ бы́хъ вся́, да вся́ко нѣ́кiя спасу́.

Сiе́ же творю́ за Благовѣ́стiе, да соо́бщникъ ему́ бу́ду.

Не вѣ́сте ли, я́ко теку́щiи въ позо́рищи вси́ у́бо теку́тъ, еди́нъ же прiе́млетъ по́честь? Та́ко тецы́те, да пости́гнете.

Вся́къ же подвиза́яйся от всѣ́хъ воздержи́тся: и они́ у́бо да истлѣ́ненъ вѣне́цъ прiи́мутъ, мы́ же неистлѣ́ненъ.

А́зъ у́бо та́ко теку́, не я́ко безвѣ́стно, та́ко подвиза́юся, не я́ко возду́хъ бiя́й:

но умерщвля́ю тѣ́ло мое́ и порабоща́ю, да не ка́ко, ины́мъ проповѣ́дуя, са́мъ неключи́мь бу́ду.

[Зач. 143Б.] Не хощу́ же ва́съ не вѣ́дѣти, бра́тiе, я́ко отцы́ на́ши вси́ подъ о́блакомъ бы́ша, и вси́ сквозѣ́ мо́ре проидо́ша:

и вси́ въ Моисе́а крести́шася во о́блацѣ и въ мо́ри:

и вси́ то́жде бра́шно духо́вное ядо́ша:

и вси́ то́жде пи́во духо́вное пи́ша, пiя́ху бо от духо́внаго послѣ́дующаго ка́мене: ка́мень же бѣ́ Христо́съ.

[Зач. 144.] Но не во мно́жайшихъ и́хъ благоволи́ Бо́гъ, пораже́ни бо бы́ша въ пусты́ни.

Сiя́ же о́брази на́мъ бы́ша, я́ко не бы́ти на́мъ похотнико́мъ злы́хъ, я́коже и они́ похотѣ́ша.

Ни идолослужи́теле быва́йте, я́коже нѣ́цыи от ни́хъ, я́коже е́сть пи́сано: сѣдо́ша лю́дiе я́сти и пи́ти, и воста́ша игра́ти.

Ниже́ соблу́димъ, я́коже нѣ́цыи от ни́хъ соблуди́ша, и падо́ша во еди́нъ де́нь два́десять три́ ты́сящы.

Ни да искуша́имъ Христа́, я́коже нѣ́цыи от ни́хъ искуси́ша и от змі́й погибо́ша.

Ни ропщи́те, я́коже нѣ́цыи от ни́хъ ропта́ша и погибо́ша от всегуби́теля.

Сiя́ же вся́ о́брази прилуча́хуся о́нѣмъ: пи́сана же бы́ша въ науче́нiе на́ше, въ ни́хже концы́ вѣ́къ достиго́ша.

[Зач. 145.] Тѣ́мже мня́йся стоя́ти да блюде́тся, да не паде́тъ.

Искуше́нiе ва́съ не дости́же, то́чiю человѣ́ческое: вѣ́ренъ же Бо́гъ, И́же не оста́витъ ва́съ искуси́тися па́че, е́же мо́жете, но сотвори́тъ со искуше́нiемъ и избы́тiе, я́ко возмощи́ ва́мъ понести́.

Тѣ́мже, бра́тiе моя́ возлю́бленная, бѣ́гайте от идолослуже́нiя.

Я́ко му́дрымъ глаго́лю: суди́те вы́, е́же глаго́лю:

ча́ша благослове́нiя, ю́же благословля́емъ, не обще́нiе ли Кро́ве Христо́вы е́сть? Хлѣ́бъ, его́же ло́мимъ, не обще́нiе ли Тѣ́ла Христо́ва е́сть?

Я́ко еди́нъ хлѣ́бъ, еди́но тѣ́ло есмы́ мно́зи: вси́ бо от еди́наго хлѣ́ба причаща́емся.

Ви́дите Изра́иля по пло́ти: не яду́щiи ли же́ртвы о́бщницы олтаре́ви су́ть?

Что́ у́бо глаго́лю? Я́ко и́долъ что́ е́сть? Или́ идоложе́ртвенное что́ е́сть?

Но зане́, я́же жру́тъ язы́цы, бѣсо́мъ жру́тъ, а не Богови: не хощу́ же ва́съ о́бщниковъ бы́ти бѣсо́мъ.

Не мо́жете ча́шу Госпо́дню пи́ти и ча́шу бѣсо́вскую: не мо́жете трапе́зѣ Госпо́дней причаща́тися и трапе́зѣ бѣсо́встѣй.

Или́ раздража́емъ Го́спода? Еда́ крѣпча́йши Его́ есмы́?

[Зач. 146.] Вся́ ми́ лѣ́ть су́ть, но не вся́ на по́льзу: вся́ ми́ лѣ́ть су́ть, но не вся́ назида́ютъ.

Никто́же своего́ си да и́щетъ, но е́же бли́жняго кі́йждо.

Все́, е́же на то́ржищи продае́мое, яди́те, ничто́же сумня́щеся, за со́вѣсть:

Госпо́дня бо земля́ и исполне́нiе ея́.

А́ще ли кто́ от невѣ́рныхъ призыва́етъ вы́, и хо́щете ити́, все́ предлага́емое ва́мъ яди́те, ничто́же сумня́щеся, за со́вѣсть.

[Зач. 147.] А́ще ли же кто́ ва́мъ рече́тъ: сiе́ идоложе́ртвенно е́сть: не яди́те за о́ного повѣ́давшаго, и со́вѣсть: Госпо́дня бо земля́ и исполне́нiе ея́.

Со́вѣсть же глаго́лю не свою́, но друга́го: вску́ю бо свобо́да моя́ су́дится от ины́я со́вѣсти?

А́ще а́зъ благода́тiю причаща́юся, почто́ хулу́ прiе́млю, о не́мже а́зъ благодарю́?

А́ще у́бо я́сте, а́ще ли пiете́, а́ще ли и́но что́ творите́, вся́ во сла́ву Бо́жiю твори́те.

Безпреткнове́ни быва́йте Иуде́емъ и Е́ллиномъ и це́ркви Бо́жiей,

я́коже и а́зъ во все́мъ всѣ́мъ угожда́ю, не искі́й своея́ по́льзы, но мно́гихъ, да спасу́тся.

Подража́теле мнѣ́ быва́йте, я́коже и а́зъ Христу́.

Хвалю́ же вы́, бра́тiе, я́ко вся́ моя́ по́мните, и я́коже преда́хъ ва́мъ, преда́нiя держите́.

Хощу́ же ва́съ вѣ́дѣти, я́ко вся́кому му́жу глава́ Христо́съ е́сть, глава́ же женѣ́ му́жъ, глава́ же Христу́ Бо́гъ.

Вся́къ му́жъ, моли́тву дѣ́я или́ проро́чествуяй покры́тою главо́ю, срамля́етъ главу́ свою́:

и вся́ка жена́, моли́тву дѣ́ющая или́ проро́чествующая открове́нною главо́ю, срамля́етъ главу́ свою́: еди́но бо е́сть и то́жде {е́же бы́ти} остри́женнѣй:

а́ще бо не покрыва́ется жена́, да стриже́тся: а́ще ли же сра́мъ женѣ́ стри́щися или́ бри́тися, да покрыва́ется.

Му́жъ у́бо не до́лженъ е́сть покрыва́ти главу́, о́бразъ и сла́ва Бо́жiя сы́й: жена́ же сла́ва му́жу е́сть.

[Зач. 148.] Нѣ́сть бо му́жъ от жены́, но жена́ от му́жа:

и́бо не со́зданъ бы́сть му́жъ жены́ ра́ди, но жена́ му́жа ра́ди.

Сего́ ра́ди должна́ е́сть жена́ вла́сть имѣ́ти на главѣ́ А́нгелъ ра́ди.

Оба́че ни му́жъ безъ жены́, ни жена́ безъ му́жа, о Го́сподѣ.

Я́коже бо жена́ от му́жа, си́це и му́жъ жено́ю: вся́ же от Бо́га.

Въ ва́съ самѣ́хъ суди́те, лѣ́по ли е́сть женѣ́ открове́ннѣй Бо́гу моли́тися?

Или́ и не са́мое естество́ учи́тъ вы́, я́ко му́жъ у́бо а́ще власы́ расти́тъ, безче́стiе ему́ е́сть,

жена́ же а́ще власы́ расти́тъ, сла́ва е́й е́сть? зане́ растѣ́нiе власо́въ вмѣ́сто одѣя́нiя дано́ бы́сть е́й.

А́ще ли кто́ мни́тся спо́рливъ бы́ти, мы́ такова́го обы́чая не и́мамы, ниже́ це́ркви Бо́жiя.

Сiе́ же завѣщава́я не хвалю́, я́ко не на лу́чшее, но на ху́ждшее сбира́етеся.

Пе́рвое у́бо, сходя́щымся ва́мъ въ це́рковь, слы́шу въ ва́съ ра́спри су́щыя, и ча́сть нѣ́кую [си́хъ] вѣ́рую.

Подоба́етъ бо и ересе́мъ въ ва́съ бы́ти, да иску́снiи явле́ни быва́ютъ въ ва́съ.

Сходя́щымся у́бо ва́мъ вку́пѣ, нѣ́сть Го́сподскую ве́черю я́сти:

кі́йждо бо свою́ ве́черю предваря́етъ въ снѣде́нiе, и о́въ у́бо а́лчетъ, о́въ же упива́ется.

Еда́ бо домо́въ не и́мате, во е́же я́сти и пи́ти? Или́ о це́ркви Бо́жiей нерадите́ и срамля́ете не иму́щыя? Что́ ва́мъ реку́? Похвалю́ ли вы́ о се́мъ? Не похвалю́.

[Зач. 149.] А́зъ бо прiя́хъ от Го́спода, е́же и преда́хъ ва́мъ, я́ко Госпо́дь Иису́съ въ но́щь, въ ню́же пре́данъ быва́ше, прiе́мь хлѣ́бъ,

и благодари́въ преломи́, и рече́: прiими́те, яди́те, сiе́ е́сть Тѣ́ло Мое́, е́же за вы́ ломи́мое: сiе́ твори́те въ Мое́ воспомина́нiе.

Та́кожде и ча́шу по ве́чери, глаго́ля: сiя́ ча́ша но́вый завѣ́тъ е́сть въ Мое́й Кро́ви: сiе́ твори́те, ели́жды а́ще пiе́те, въ Мое́ воспомина́нiе.

Ели́жды бо а́ще я́сте хлѣ́бъ се́й и ча́шу сiю́ пiе́те, сме́рть Госпо́дню возвѣща́ете, до́ндеже прiи́детъ.

Тѣ́мже и́же а́ще я́стъ хлѣ́бъ се́й или́ пiе́тъ ча́шу Госпо́дню недосто́йнѣ, пови́ненъ бу́детъ Тѣ́лу и Кро́ви Госпо́дни.

Да искуша́етъ же человѣ́къ себе́, и та́ко от хлѣ́ба да я́стъ и от ча́ши да пiе́тъ.

Яды́й бо и пiя́й недосто́йнѣ, су́дъ себѣ́ я́стъ и пiе́тъ, не разсужда́я Тѣ́ла Госпо́дня.

Сего́ ра́ди въ ва́съ мно́зи не́мощни и неду́жливи, и спя́тъ [усыпа́ютъ] дово́лни.

[Зач. 150.] А́ще бо бы́хомъ себе́ разсужда́ли, не бы́хомъ осужде́ни бы́ли.

Суди́ми же, от Го́спода наказу́емся, да не съ мíромъ осу́димся.

Тѣ́мже, бра́тiе моя́, сходя́щеся я́сти, дру́гъ дру́га жди́те.

А́ще ли кто́ а́лчетъ, въ дому́ да я́стъ, да не въ грѣ́хъ схо́дитеся. О про́чихъ же, егда́ прiиду́, устро́ю.

О духо́вныхъ же, бра́тiе, не хощу́ ва́съ не вѣ́дѣти.

Вѣ́сте, я́ко егда́ невѣ́рни бѣ́сте, ко и́доломъ безгла́снымъ я́ко ведо́ми ведо́стеся.

Тѣ́мже сказу́ю ва́мъ, я́ко никто́же, Ду́хомъ Бо́жiимъ глаго́ляй, рече́тъ ана́ѳема Иису́са, и никто́же мо́жетъ рещи́ Го́спода Иису́са, то́чiю Ду́хомъ Святы́мъ.

Раздѣле́нiя же дарова́нiй су́ть, а то́йжде Ду́хъ:

и раздѣле́нiя служе́нiй су́ть, а то́йжде Госпо́дь:

и раздѣле́нiя дѣ́йствъ су́ть, а то́йжде е́сть Бо́гъ, дѣ́йствуяй вся́ во всѣ́хъ.

[Зач. 151.] Кому́ждо же дае́тся явле́нiе Ду́ха на по́льзу:

о́вому бо Ду́хомъ дае́тся сло́во прему́дрости, ино́му же сло́во ра́зума, о то́мже Ду́сѣ:

друго́му же вѣ́ра, тѣ́мже Ду́хомъ: ино́му же дарова́нiя исцѣле́нiй, о то́мже Ду́сѣ:

друго́му же дѣ́йствiя си́лъ, ино́му же проро́чество, друго́му же разсужде́нiя духово́мъ, ино́му же ро́ди язы́ковъ, друго́му же сказа́нiя язы́ковъ.

Вся́ же сiя́ дѣ́йствуетъ еди́нъ и то́йжде Ду́хъ, раздѣля́я вла́стiю коему́ждо я́коже хо́щетъ.

[Зач. 152.] Я́коже бо тѣ́ло еди́но е́сть и у́ды и́мать мно́ги, вси́ же у́ди еди́наго тѣ́ла, мно́зи су́ще, еди́но су́ть тѣ́ло: та́ко и Христо́съ.

И́бо еди́нѣмъ Ду́хомъ мы́ вси́ во еди́но тѣ́ло крести́хомся, а́ще Иуде́е, а́ще Е́ллини, или́ раби́, или́ свобо́дни: и вси́ еди́нѣмъ Ду́хомъ напои́хомся.

И́бо тѣ́ло нѣ́сть еди́нъ у́дъ, но мно́зи.

А́ще рече́тъ нога́, я́ко нѣ́смь рука́, нѣ́смь от тѣ́ла: еда́ сего́ ра́ди нѣ́сть от тѣ́ла?

И а́ще рече́тъ у́хо, я́ко нѣ́смь о́ко, нѣ́смь от тѣ́ла: еда́ сего́ ра́ди нѣ́сть от тѣ́ла?

А́ще все́ тѣ́ло о́ко, гдѣ́ слу́хъ? А́ще [же] все́ слу́хъ, гдѣ́ уха́нiе?

Ны́нѣ же положи́ Бо́гъ у́ды, еди́наго коего́ждо и́хъ въ тѣлеси́, я́коже изво́ли.

А́ще ли бы́ша вси́ еди́нъ у́дъ, гдѣ́ тѣ́ло?

Ны́нѣ же мно́зи у́бо у́дове, еди́но же тѣ́ло.

Не мо́жетъ же о́ко рещи́ руцѣ́: не тре́бѣ ми́ еси́: или́ па́ки глава́ нога́ма: не тре́бѣ ми́ есте́.

Но мно́го па́че, мня́щiися у́ди тѣ́ла немощнѣ́йши бы́ти, ну́жнѣйши су́ть,

и и́хже мни́мъ безче́стнѣйшихъ бы́ти тѣ́ла, си́мъ че́сть мно́жайшую прилага́емъ:

и неблагообра́знiи на́ши благообра́зiе мно́жайше и́мутъ, а благообра́знiи на́ши не тре́бѣ и́мутъ. Но Бо́гъ раствори́ тѣ́ло, худѣ́йшему бо́лшу да́въ че́сть,

да не бу́детъ ра́спри въ тѣлеси́, но да то́жде въ себѣ́ [да ра́вно еди́нъ о друзѣ́мъ] пеку́тся у́ди.

И а́ще стра́ждетъ еди́нъ у́дъ, съ ни́мъ стра́ждутъ вси́ у́ди: а́ще ли же сла́вится еди́нъ у́дъ, съ ни́мъ ра́дуются вси́ у́ди.

[Зач. 153.] Вы́ же есте́ тѣ́ло Христо́во, и у́ди от ча́сти.

И о́выхъ у́бо положи́ Бо́гъ въ Це́ркви пе́рвѣе апо́столовъ, второ́е проро́ковъ, тре́тiе учи́телей: пото́мъ же си́лы, та́же дарова́нiя исцѣле́нiй, заступле́нiя, правле́нiя, ро́ди язы́ковъ.

Еда́ вси́ апо́столи? Еда́ вси́ проро́цы? Еда́ вси́ учи́теле? Еда́ вси́ си́лы?

Еда́ вси́ дарова́нiя и́мутъ исцѣле́нiй? Еда́ вси́ язы́ки глаго́лютъ? Еда́ вси́ сказу́ютъ?

Ревну́йте же дарова́нiй бо́лшихъ, и еще́ по превосхожде́нiю пу́ть ва́мъ показу́ю.

А́ще язы́ки человѣ́ческими глаго́лю и а́нгелскими, любве́ же не и́мамъ, бы́хъ [я́ко] мѣ́дь звеня́щи, или́ кимва́лъ звяца́яй.

И а́ще и́мамъ проро́чество, и вѣ́мъ та́йны вся́ и ве́сь ра́зумъ, и а́ще и́мамъ всю́ вѣ́ру, я́ко и го́ры преставля́ти, любве́ же не и́мамъ, ничто́же е́смь.

И а́ще разда́мъ вся́ имѣ́нiя моя́, и а́ще преда́мъ тѣ́ло мое́, во е́же сжещи́ е́, любве́ же не и́мамъ, ни ка́я по́льза ми́ е́сть.

[Зач. 154А.] Любы́ долготерпи́тъ, милосе́рдствуетъ, любы́ не зави́дитъ, любы́ не превозно́сится, не горди́тся,

не безчи́нствуетъ, не и́щетъ свои́хъ си́, не раздража́ется, не мы́слитъ зла́,

не ра́дуется о непра́вдѣ, ра́дуется же о и́стинѣ:

вся́ лю́битъ {покрыва́етъ}, всему́ вѣ́ру е́млетъ, вся́ упова́етъ, вся́ терпи́тъ.

Любы́ николи́же отпа́даетъ, а́ще же проро́чествiя упраздня́тся, а́ще ли язы́цы умо́лкнутъ, а́ще ра́зумъ испраздни́тся.

От ча́сти бо разумѣва́емъ и от ча́сти проро́чествуемъ:

егда́ же прiи́детъ соверше́нное, тогда́, е́же от ча́сти, упраздни́тся.

[Зач. 154Б.] Егда́ бѣ́хъ младе́нецъ, я́ко младе́нецъ глаго́лахъ, я́ко младе́нецъ му́дрствовахъ, я́ко младе́нецъ смышля́хъ: егда́ же бы́хъ му́жъ, отверго́хъ младе́нческая.

Ви́димъ у́бо ны́нѣ я́коже зерца́ломъ въ гада́нiи, тогда́ же лице́мъ къ лицу́: ны́нѣ разумѣ́ю от ча́сти, тогда́ же позна́ю, я́коже и позна́нъ бы́хъ.

Ны́нѣ же пребыва́ютъ вѣ́ра, наде́жда, любы́, три́ сiя́: бо́лши же си́хъ любы́.

Держи́теся любве́: ревну́йте же духо́внымъ, па́че же да проро́чествуете.

Глаго́ляй бо язы́ки, не человѣ́комъ глаго́летъ, но Бо́гу: никто́же бо слы́шитъ, ду́хомъ же глаго́летъ та́йны:

проро́чествуяй же, человѣ́комъ глаго́летъ созида́нiе и утѣше́нiе и утвержде́нiе.

Глаго́ляй [бо] язы́ки себе́ зи́ждетъ, а проро́чествуяй це́рковь зи́ждетъ.

Хощу́ же всѣ́хъ ва́съ глаго́лати язы́ки, па́че же да прорица́ете: бо́лiй бо проро́чествуяй, не́жели глаго́ляй язы́ки, ра́звѣ а́ще [кто́] сказу́етъ, да це́рковь созида́нiе прiе́млетъ.

[Зач. 155.] Ны́нѣ же, бра́тiе, а́ще прiиду́ къ ва́мъ язы́ки глаго́ля, ку́ю ва́мъ по́льзу сотворю́, а́ще ва́мъ не глаго́лю или́ во открове́нiи, или́ въ ра́зумѣ, или́ въ проро́чествiи, или́ въ науче́нiи?

Оба́че безду́шная гла́съ даю́щая, а́ще сопѣ́ль, а́ще гу́сли, а́ще ра́знствiя писка́нiемъ не дадя́тъ, ка́ко разу́мно бу́детъ писка́нiе или́ гуде́нiе?

И́бо а́ще безвѣ́стенъ гла́съ труба́ да́стъ, кто́ угото́вится на бра́нь?

Та́ко и вы́ а́ще не благоразу́мно сло́во дадите́ язы́комъ, ка́ко уразумѣ́ется глаго́лемое? Бу́дете бо на возду́хъ глаго́люще.

Толи́цы у́бо, а́ще ключи́тся, ро́ди гласо́въ су́ть въ мíрѣ, и ни еди́нъ и́хъ безгла́сенъ.

А́ще у́бо не увѣ́мъ си́лы гла́са, бу́ду глаго́лющему иноязы́чникъ, и глаго́лющiй мнѣ́ иноязы́чникъ.

Та́ко и вы́, поне́же ревни́теле есте́ духово́мъ, [я́же] къ созида́нiю це́ркве проси́те {ищи́те}, да избы́точествуете.

Тѣ́мже глаго́ляй язы́комъ да мо́лится, да сказу́етъ.

А́ще бо молю́ся язы́комъ, ду́хъ мо́й мо́лится, а у́мъ мо́й безъ плода́ е́сть.

Что́ у́бо е́сть? Помолю́ся ду́хомъ, помолю́ся же и умо́мъ: воспою́ ду́хомъ, воспою́ же и умо́мъ.

Поне́же а́ще благослови́ши ду́хомъ, исполня́яй мѣ́сто невѣ́жды ка́ко рече́тъ ами́нь, по твоему́ благодаре́нiю? Поне́же не вѣ́сть, что́ глаго́леши.

Ты́ у́бо до́брѣ благодари́ши, но другі́й не созида́ется.

Благодарю́ Бо́га моего́, па́че всѣ́хъ ва́съ язы́ки глаго́ля:

но въ це́ркви хощу́ пя́ть слове́съ умо́мъ мои́мъ глаго́лати, да и и́ны по́льзую, не́жели тмы́ слове́съ язы́комъ.

[Зач. 156.] Бра́тiе, не дѣ́ти быва́йте умы́: но зло́бою младе́нствуйте, умы́ же соверше́ни быва́йте.

Въ зако́нѣ пи́шетъ: я́ко ины́ми язы́ки и устны́ ины́ми возглаго́лю лю́демъ си́мъ, и ни та́ко послу́шаютъ Мене́, глаго́летъ Госпо́дь.

Тѣ́мже язы́цы въ зна́менiе су́ть не вѣ́рующымъ, но невѣ́рнымъ: а проро́чество не невѣ́рнымъ, но вѣ́рующымъ.

А́ще у́бо сни́дется це́рковь вся́ вку́пѣ, и вси́ язы́ки глаго́лютъ, вни́дутъ же [и] неразу́мивiи или́ невѣ́рнiи, не реку́тъ ли, я́ко бѣсну́етеся?

А́ще же вси́ проро́чествуютъ, вни́детъ же нѣ́кiй невѣ́ренъ или́ невѣ́жда, облича́ется всѣ́ми, [и] истязу́ется от всѣ́хъ,

и си́це та́йная се́рдца его́ явле́на быва́ютъ: и та́ко па́дъ ни́цъ покло́нится Богови, возвѣща́я, я́ко вои́стинну Бо́гъ съ ва́ми е́сть.

[Зач. 157.] Что́ у́бо е́сть, бра́тiе? Егда́ схо́дитеся, кі́йждо ва́съ псало́мъ и́мать, уче́нiе и́мать, язы́къ и́мать, открове́нiе и́мать, сказа́нiе и́мать: вся́ [же] къ созида́нiю да быва́ютъ.

А́ще язы́комъ кто́ глаго́летъ, по двѣма́, или́ мно́жае по трiе́мъ, и по ча́сти: и еди́нъ да сказу́етъ.

А́ще ли не бу́детъ сказа́тель, да молчи́тъ въ це́ркви, себѣ́ же да глаго́летъ и Богови.

Проро́цы же два́ или́ трiе́ да глаго́лютъ, и друзі́и да разсужда́ютъ:

а́ще ли ино́му откры́ется сѣдя́щу, пе́рвый да молчи́тъ.

Мо́жете бо вси́ по еди́ному проро́чествовати, да вси́ уча́тся и вси́ утѣша́ются.

И ду́си проро́честiи проро́комъ повину́ются:

нѣ́сть бо нестрое́нiя Бо́гъ, но ми́ра, я́ко во всѣ́хъ це́рквахъ святы́хъ.

Жены́ ва́шя въ це́рквахъ да молча́тъ: не повелѣ́ся бо и́мъ глаго́лати, но повинова́тися, я́коже и зако́нъ глаго́летъ.

А́ще ли чесому́ научи́тися хотя́тъ, въ дому́ свои́хъ муже́й да вопроша́ютъ: сра́мно бо е́сть женѣ́ въ це́ркви глаго́лати.

Или́ от ва́съ сло́во Бо́жiе изы́де? Или́ ва́съ еди́ныхъ дости́же?

А́ще кто́ мни́тся проро́къ бы́ти или́ духо́венъ, да разумѣ́етъ, я́же пишу́ ва́мъ, зане́ Госпо́дни су́ть за́повѣди?

а́ще ли кто́ не разумѣ́етъ, да не разумѣва́етъ.

Тѣ́мже, бра́тiе моя́, ревну́йте е́же проро́чествовати, и е́же глаго́лати язы́ки не возбраня́йте:

вся́ же благообра́зно и по чи́ну да быва́ютъ.

[Зач. 158.] Сказу́ю же ва́мъ, бра́тiе, Благовѣствова́нiе, е́же благовѣсти́хъ ва́мъ, е́же и прiя́сте, въ не́мже и стоите́,

и́мже и спаса́етеся, ка́цѣмъ сло́вомъ благовѣсти́хъ ва́мъ, а́ще содержите́: ра́звѣ а́ще не всу́е вѣ́ровасте.

Преда́хъ бо ва́мъ испе́рва, е́же и прiя́хъ, я́ко Христо́съ у́мре грѣ́хъ на́шихъ ра́ди, по Писа́ниемъ,

и я́ко погребе́нъ бы́сть, и я́ко воста́ въ тре́тiй де́нь, по Писа́ниемъ,

и я́ко яви́ся Ки́фѣ, та́же единона́десятимъ:

пото́мъ же яви́ся бо́лѣ пяти́ со́тъ бра́тiямъ еди́ною, от ни́хже мно́жайшiи пребыва́ютъ досе́лѣ, нѣ́цыи же и почи́ша:

пото́мъ же яви́ся Иа́кову, та́же апо́столомъ всѣ́мъ:

послѣди́ же всѣ́хъ, я́ко нѣ́коему и́звергу, яви́ся и мнѣ́.

А́зъ бо е́смь мні́й апо́столовъ, и́же нѣ́смь досто́инъ нарещи́ся апо́столъ, зане́ гони́хъ це́рковь Бо́жiю.

Благодатiю же Бо́жiею е́смь, е́же е́смь, и благода́ть Его́, я́же во мнѣ́, не тща́ бы́сть, но па́че всѣ́хъ и́хъ потруди́хся: не а́зъ же, но благода́ть Бо́жiя, я́же со мно́ю.

А́ще у́бо а́зъ, а́ще ли они́, та́ко проповѣ́дуемъ, и та́ко вѣ́ровасте.

[Зач. 159.] А́ще же Христо́съ проповѣ́дуется, я́ко изъ ме́ртвыхъ воста́, ка́ко глаго́лютъ нѣ́цыи въ ва́съ, я́ко воскресе́нiя ме́ртвыхъ нѣ́сть?

И а́ще воскресе́нiя ме́ртвыхъ нѣ́сть, то́ ни Христо́съ воста́:

а́ще же Христо́съ не воста́, тще́ у́бо проповѣ́данiе на́ше, тща́ же и вѣ́ра ва́ша.

Обрѣта́емся же и лжесвидѣ́теле Бо́жiи, я́ко послу́шествовахомъ на Бо́га, я́ко воскреси́ Христа́, Его́же не воскреси́, а́ще у́бо ме́ртвiи не востаю́тъ:

а́ще бо ме́ртвiи не востаю́тъ, то́ ни Христо́съ воста́:

а́ще же Христо́съ не воста́, су́етна вѣ́ра ва́ша, еще́ есте́ во грѣсѣ́хъ ва́шихъ:

у́бо и уме́ршiи о Христѣ́, погибо́ша.

[И] а́ще въ животѣ́ се́мъ то́чiю упова́юще есмы́ во Христа́, окая́ннѣйши всѣ́хъ человѣ́къ есмы́.

[Зач. 160.] Ны́нѣ же Христо́съ воста́ от ме́ртвыхъ, нача́токъ уме́ршымъ бы́сть.

Поне́же бо человѣ́комъ сме́рть [бы́сть], и человѣ́комъ воскресе́нiе ме́ртвыхъ.

Я́коже бо о Ада́мѣ вси́ умира́ютъ, та́кожде и о Христѣ́ вси́ оживу́тъ,

кі́йждо же во свое́мъ чину́: нача́токъ Христо́съ, пото́мъ же Христу́ вѣ́ровавшiи въ прише́ствiи Его́.

Та́же кончи́на, егда́ преда́стъ Ца́рство Бо́гу и Отцу́, егда́ испраздни́тъ вся́ко нача́лство и вся́ку вла́сть и си́лу:

подоба́етъ бо Ему́ ца́рствовати, до́ндеже положи́тъ вся́ враги́ подъ нога́ма Свои́ма.

Послѣ́днiй же вра́гъ испраздни́тся сме́рть,

вся́ бо покори́ подъ но́зѣ Его́: внегда́ же рещи́, я́ко вся́ покоре́на су́ть Ему́, я́вѣ, я́ко ра́звѣ Поко́ршаго Ему́ вся́.

Егда́ же покори́тъ Ему́ вся́ческая, тогда́ и Са́мъ Сы́нъ покори́тся Поко́ршему Ему́ вся́ческая, да бу́детъ Бо́гъ вся́ческая во всѣ́хъ.

[Зач. 161.] Поне́же что́ сотворя́тъ крестя́щiися ме́ртвыхъ ра́ди? А́ще отню́дъ ме́ртвiи не востаю́тъ, что́ и креща́ются ме́ртвыхъ ра́ди?

Почто́ [же] и мы́ бѣды́ прiе́млемъ на вся́къ ча́съ?

По вся́ дни́ умира́ю: та́ко ми́ ва́ша похвала́, бра́тiе, ю́же и́мамъ о Христѣ́ Иису́сѣ Го́сподѣ на́шемъ.

А́ще [бо] по человѣ́ку со звѣ́ремъ боря́хся въ Ефе́сѣ, ка́я ми́ по́льза, а́ще ме́ртвiи не востаю́тъ? Да я́мы и пiе́мъ, у́трѣ бо у́мремъ.

Не льсти́теся: тля́тъ обы́чаи бла́ги бесѣ́ды злы́.

Истрезви́теся пра́ведно и не согрѣша́йте: невѣ́дѣнiе бо Бо́жiе нѣ́цыи и́мутъ, къ сра́му ва́мъ глаго́лю.

Но рече́тъ нѣ́кто: ка́ко воста́нутъ ме́ртвiи? Ко́имъ же тѣ́ломъ прiи́дутъ?

Безу́мне, ты́ е́же сѣ́еши, не оживе́тъ, а́ще не у́мретъ:

и е́же сѣ́еши, не тѣ́ло бу́дущее сѣ́еши, но голо́ зе́рно, а́ще случи́тся, пшени́цы или́ ино́го от про́чихъ:

Бо́гъ же дае́тъ ему́ тѣ́ло, я́коже восхо́щетъ, и коему́ждо сѣ́мени свое́ тѣ́ло.

[Зач. 162.] Не вся́ка пло́ть та́же пло́ть: но и́на у́бо пло́ть человѣ́комъ, и́на же пло́ть ското́мъ, и́на же ры́бамъ, и́на же пти́цамъ.

И тѣлеса́ небе́сная, и тѣлеса́ земна́я: но и́на у́бо небе́снымъ сла́ва, и и́на земны́мъ:

и́на сла́ва со́лнцу, и и́на сла́ва лунѣ́, и и́на сла́ва звѣзда́мъ: звѣзда́ бо от звѣзды́ ра́знствуетъ во сла́вѣ.

Та́кожде и воскресе́нiе ме́ртвыхъ: сѣ́ется въ тлѣ́нiе, востае́тъ въ нетлѣ́нiи:

сѣ́ется не въ че́сть, востае́тъ въ сла́вѣ: сѣ́ется въ не́мощи, востае́тъ въ си́лѣ:

сѣ́ется тѣ́ло душе́вное, востае́тъ тѣ́ло духо́вное. Е́сть тѣ́ло душе́вное, и е́сть тѣ́ло духо́вное.

Та́ко и пи́сано е́сть: бы́сть пе́рвый человѣ́къ Ада́мъ въ ду́шу жи́ву, послѣ́днiй Ада́мъ въ ду́хъ животворя́щь.

Но не пре́жде духо́вное, но душе́вное, пото́мъ же духо́вное.

[Зач. 163.] Пе́рвый человѣ́къ от земли́, пе́рстенъ: вторы́й человѣ́къ Госпо́дь съ небесе́.

Яко́въ пе́рстный, такови́ и пе́рстнiи: и яко́въ небе́сный, та́цы же и небе́снiи:

и я́коже облеко́хомся во о́бразъ пе́рстнаго, да облече́мся и во о́бразъ небе́снаго.

Сiе́ же глаго́лю, бра́тiе, я́ко пло́ть и кро́вь Ца́рствiя Бо́жiя наслѣ́дити не мо́гутъ, ниже́ тлѣ́нiе нетлѣ́нiя наслѣ́дствуетъ.

Се́, та́йну ва́мъ глаго́лю: вси́ бо не у́спнемъ, вси́ же измѣни́мся

вско́рѣ, во мгнове́нiи о́ка, въ послѣ́дней трубѣ́: востру́битъ бо, и ме́ртвiи воста́нутъ нетлѣ́нни, и мы́ измѣни́мся:

подоба́етъ бо тлѣ́нному сему́ облещи́ся въ нетлѣ́нiе и ме́ртвенному сему́ облещи́ся въ безсме́ртiе.

Егда́ же тлѣ́нное сiе́ облече́тся въ нетлѣ́нiе и сме́ртное сiе́ облече́тся въ безсме́ртiе, тогда́ бу́детъ сло́во напи́санное: поже́рта бы́сть сме́рть побѣ́дою.

Гдѣ́ ти, сме́рте, жа́ло? Гдѣ́ ти, а́де, побѣ́да?

Жа́ло же сме́рти грѣ́хъ: си́ла же грѣха́ зако́нъ.

Бо́гу же благодаре́нiе, да́вшему на́мъ побѣ́ду Го́сподемъ на́шимъ Иису́съ Христо́мъ.

[Зач. 164.] Тѣ́мже, бра́тiе моя́ возлю́бленная, тве́рди быва́йте, непосту́пни, избы́точествующе въ дѣ́лѣ Госпо́дни всегда́, вѣ́дяще, я́ко тру́дъ ва́шъ нѣ́сть то́щь предъ Го́сподемъ.

О ми́лостыни же, я́же ко святы́мъ, я́коже устро́ихъ це́рквамъ Галати́йскимъ, та́ко и вы́ сотворя́йте:

по еди́нѣй от суббо́тъ кі́йждо ва́съ да полага́етъ у себе́ сохраня́я, е́же а́ще что́ благопоспѣши́тся, да не егда́ прiиду́, тогда́ собра́нiя быва́ютъ.

Егда́ же прiиду́, и́хже а́ще иску́сите, съ посла́ньми си́хъ послю́ отнести́ благода́ть ва́шу во Иерусали́мъ.

[Зач. 165.] А́ще же досто́йно бу́детъ и мнѣ́ ити́, со мно́ю по́йдутъ.

Прiиду́ же къ ва́мъ, егда́ Македо́нiю преиду́: Македо́нiю бо прохожду́.

У ва́съ же, а́ще случи́тся мнѣ́, пребу́ду, или́ и озимѣ́ю, да вы́ мя́ прово́дите, а́може а́ще поиду́.

Не хощу́ бо ва́съ ны́нѣ въ мимохожде́нiи ви́дѣти: упова́ю же вре́мя нѣ́кое пребы́ти у ва́съ, а́ще Госпо́дь повели́тъ.

Пребу́ду же во Ефе́сѣ до Пентико́стiи:

две́рь бо ми́ отве́рзеся вели́ка и поспѣ́шна, и сопроти́внiи мно́зи.

А́ще же прiи́детъ Тимоѳе́й, блюди́те, да безъ стра́ха бу́детъ у ва́съ: дѣ́ло бо Госпо́дне дѣ́лаетъ, я́коже и а́зъ:

да никто́же у́бо его́ уничижи́тъ: проводи́те же его́ съ ми́ромъ, да прiи́детъ ко мнѣ́, жду́ бо его́ съ бра́тiею.

О Аполло́сѣ же бра́тѣ: мно́го моли́хъ его́, да прiи́детъ къ ва́мъ съ бра́тiею: и вся́ко не бѣ́ во́ля, да ны́нѣ прiи́детъ, прiи́детъ же, егда́ упраздни́тся.

[Зач. 166.] Бо́дрствуйте, сто́йте въ вѣ́рѣ, мужа́йтеся, утвержда́йтеся:

вся́ ва́мъ любо́вiю да быва́ютъ.

Молю́ же вы́, бра́тiе: вѣ́сте до́мъ Стефани́новъ, я́ко е́сть нача́токъ Аха́iи, и въ служе́нiе святы́мъ учини́ша себе́:

да и вы́ повину́йтеся таковы́мъ и вся́кому споспѣ́шствующу и тружда́ющуся.

Возра́довахся же о прише́ствiи Стефани́новѣ и Фуртуна́товѣ и Аха́иковѣ, я́ко ва́ше лише́нiе сі́и испо́лниша:

упоко́иша бо мо́й ду́хъ и ва́шъ. Познава́йте у́бо таковы́я.

Цѣлу́ютъ вы́ це́ркви Аси́йскiя: цѣлу́ютъ вы́ о Го́сподѣ мно́го Аки́ла и Приски́лла съ дома́шнею и́хъ це́рковiю.

Цѣлу́ютъ вы́ бра́тiя вся́. Цѣлу́йте дру́гъ дру́га лобза́нiемъ святы́мъ.

Цѣлова́нiе мое́ю руко́ю Па́влею.

А́ще кто́ не лю́битъ Го́спода Иису́са Христа́, да бу́детъ про́клятъ, мара́нъ Аѳа́ {Госпо́дь на́шъ прiи́де [си́рскiй гла́съ]}.

Благода́ть Го́спода на́шего Иису́са Христа́ съ ва́ми,

[и] любы́ моя́ со всѣ́ми ва́ми о Христѣ́ Иису́сѣ. Ами́нь.

Коне́цъ пе́рвому посла́нiю къ кори́нѳяномъ: и́мать въ себѣ́ гла́въ 16, зача́лъ же церко́вныхъ 45.

Синодальный

1 О браке. 8 Пусть безбрачный и брачный остаются так, как они есть. 17 «Каждый поступай так, как Бог ему определил». 25 О браке девицы и вдовы.

А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины.

Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа.

Муж оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу.

Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена.

Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим.

Впрочем это сказано мною как позволение, а не как повеление.

Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе.

Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я.

Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться.

А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, –

если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, – и мужу не оставлять жены своей.

Прочим же я говорю, а не Господь: [Зач. 137.] если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее;

и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его.

Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы.

Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь.

Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?

Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал. Так я повелеваю по всем церквам.

Призван ли кто обрезанным, не скрывайся; призван ли кто необрезанным, не обрезывайся.

Обрезание ничто и необрезание ничто, но всё в соблюдении заповедей Божиих.

Каждый оставайся в том звании, в котором призван.

Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся.

Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов.

Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков.

[Зач. 138.] В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся пред Богом.

Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как получивший от Господа милость быть Ему верным.

По настоящей нужде за лучшее признаю́, что хорошо человеку оставаться та́к.

Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены.

Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль.

Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие;

и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие;

и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего.

А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу;

а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею:

незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу.

[Зач. 139.] Говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения.

Если же кто почитает неприличным для своей девицы то, чтобы она, будучи в зрелом возрасте, оставалась так, тот пусть делает, как хочет: не согрешит; пусть таковые выходят замуж.

Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою, но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, тот хорошо поступает.

Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше.

Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе.

Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия.

1 Об идоложертвенных яствах. 7 Свобода не должна послужить соблазном для немощных.

О идоложертвенных яствах мы знаем, потому что мы все имеем знание; но знание надмевает, а любовь назидает.

Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать.

Но кто любит Бога, тому дано знание от Него.

Итак об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого.

Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, –

но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им.

Но не у всех такое знание: некоторые и доныне с совестью, признающею идолов, едят идоложертвенное как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется.

[Зач. 140.] Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем.

Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных.

Ибо если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное?

И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос.

А согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа.

И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего.

1 Павел имел право жить от благовествования, но не пользовался им. 19 «Для всех я сделался всем, чтобы спасти... некоторых». 24 О порабощении тела.

Не апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе?

Если для других я не апостол, то для вас апостол; [Зач. 141.] ибо печать моего апостольства – вы в Господе.

Вот мое защищение против осуждающих меня.

Или мы не имеем власти есть и пить?

Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие апостолы, и братья Господни, и Кифа?

Или один я и Варнава не имеем власти не работать?

Какой воин служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада?

По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и закон?

Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего. О волах ли печется Бог?

Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое.

Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?

Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы? Однако мы не пользовались сею властью, но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову.

[Зач. 142.] Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника?

Та́к и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования.

Но я не пользовался ничем таковым. И написал это не для того, чтобы та́к было для меня. Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою.

Ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!

Ибо если делаю это добровольно, то буду иметь награду; а если недобровольно, то исполняю только вверенное мне служение.

За что́ же мне награда? За то́, что, проповедуя Евангелие, благовествую о Христе безмездно, не пользуясь моею властью в благовествовании.

[Зач. 143А.] Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести:

для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных;

для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона;

для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых.

Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его.

Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить.

Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного.

И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух;

но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным.

1 Примеры: думая, что стояли, пали. 14 «Убегайте идолослужения». 23 Об идоложертвенном; не искать своей пользы.

[Зач. 143Б.] Не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море;

и все крестились в Моисея в облаке и в море;

и все ели одну и ту же духовную пищу;

и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос.

[Зач. 144.] Но не о многих из них благоволил Бог, ибо они поражены были в пустыне.

А это были образы для нас, чтобы мы не были похотливы на злое, как они были похотливы.

Не будьте также идолопоклонниками, как некоторые из них, о которых написано: народ сел есть и пить, и встал играть.

Не станем блудодействовать, как некоторые из них блудодействовали, и в один день погибло их двадцать три тысячи.

Не станем искушать Христа, как некоторые из них искушали и погибли от змей.

Не ропщите, как некоторые из них роптали и погибли от истребителя.

Все это происходило с ними, как образы; а описано в наставление нам, достигшим последних веков.

[Зач. 145.] Посему, кто думает, что он стои́т, берегись, чтобы не упасть.

Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести.

Итак, возлюбленные мои, убегайте идолослужения.

Я говорю вам как рассудительным; сами рассуди́те о том, что говорю.

Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?

Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба.

Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника?

Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь?

Нет, но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами.

Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской.

Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его?

[Зач. 146.] Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает.

Никто не ищи своего, но каждый пользы другого.

Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести;

ибо Господня земля, и что́ наполняет ее.

Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести.

[Зач. 147.] Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, – то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля, и что́ наполняет ее.

Совесть же разумею не свою, а другого: ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью?

Если я с благодарением принимаю пищу, то для чего порицать меня за то, за что я благодарю?

Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию.

Не подавайте соблазна ни Иудеям, ни Еллинам, ни церкви Божией,

так, как и я угождаю всем во всем, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись.

1 Покрывало для молящейся или пророчествующей жены. 17 О порядке при вечере Господней; как Господь Иисус взял хлеб и чашу.

Будьте подражателями мне, как я Христу.

Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам.

Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава – муж, а Христу глава – Бог.

Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает свою голову.

И всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая.

Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается.

Итак муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа.

[Зач. 148.] Ибо не муж от жены, но жена от мужа;

и не муж создан для жены, но жена для мужа.

Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов.

Впрочем ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе.

Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же – от Бога.

Рассудите сами, прилично ли жене молиться Богу с непокрытою головою?

Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него,

но если жена растит волосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала?

А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии.

Но, предлагая сие, не хвалю вас, что вы собираетесь не на лучшее, а на худшее.

Ибо, во-первых, слышу, что, когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю.

Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные.

Далее, вы собираетесь, так, что это не значит вкушать вечерю Господню;

ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается.

Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете церковь Божию и унижаете неимущих? Что́ сказать вам? похвалить ли вас за это? Не похвалю.

[Зач. 149.] Ибо я от Самого Господа принял то́, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб

и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание.

Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание.

Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет.

Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней.

Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей.

Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем.

Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает.

[Зач. 150.] Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы.

Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром.

Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите.

А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение. Прочее устрою, когда приду.

1 «Дары различны, но Дух один». 12 Тело Христово и его члены.

Не хочу оставить вас, братия, в неведении и о дарах духовных.

Знаете, что когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам, так, как бы вели вас.

Потому сказываю вам, что никто, говорящий Духом Божиим, не произнесет анафемы на Иисуса, и никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым.

Дары различны, но Дух один и тот же;

и служения различны, а Господь один и тот же;

и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех.

[Зач. 151.] Но каждому дается проявление Духа на пользу.

Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом;

иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом;

иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков.

Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно.

[Зач. 152.] Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос.

Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом.

Тело же не из одного члена, но из многих.

Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу?

И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу?

Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние?

Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно.

А если бы все были один член, то где было бы тело?

Но теперь членов много, а тело одно.

Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны.

Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее,

и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения;

и неблагообразные наши более благовидно покрываются, а благообразные наши не имеют в том нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение,

дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге.

Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены.

[Зач. 153.] И вы – тело Христово, а порознь – члены.

И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки.

Все ли апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы?

Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи?

Ревнуйте о дарах бо́льших, и я покажу вам путь еще превосходнейший.

1 Духовные дары без любви ничто. 4 Проявления любви. 8 Любовь никогда не перестает; вера, надежда, любовь.

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

[Зач. 154А.] Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,

не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

не радуется неправде, а сорадуется истине;

все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем;

когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.

[Зач. 154Б.] Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.

Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда позна́ю, подобно как я познан.

А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

1 «Языки» без истолкования не назидают. 20 Неверующий обличается «пророчествованием». 26 Как говорить и пророчествовать в Церкви – «благопристойно и чинно».

Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать.

Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом;

а кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение.

Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь.

Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали; ибо пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание.

[Зач. 155.] Теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением?

И бездушные вещи, издающие звук, свирель или гусли, если не производят раздельных тонов, как распознать то́, что́ играют на свирели или на гуслях?

И если труба будет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению?

Так если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узна́ют, что́ вы говорите? Вы будете говорить на ветер.

Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения.

Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец.

Так и вы, ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви.

А потому, говорящий на незнакомом языке, молись о даре истолкования.

Ибо когда я молюсь на незнакомом языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода.

Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом.

Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина ка́к скажет: «аминь» при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что́ ты говоришь.

Ты хорошо благодаришь, но другой не назидается.

Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками;

но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке.

[Зач. 156.] Братия! не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни.

В законе написано: иными языками и иными устами буду говорить народу сему; но и тогда не послушают Меня, говорит Господь.

Итак языки суть знамение не для верующих, а для неверующих; пророчество же не для неверующих, а для верующих.

Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь?

Но когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится.

И таким образом тайны сердца его обнаруживаются, и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: истинно с вами Бог.

[Зач. 157.] Итак что́ же, братия? Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, – все сие да будет к назиданию.

Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то́ порознь, а один изъясняй.

Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу.

И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают.

Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи.

Ибо все один за другим можете пророчествовать, чтобы всем поучаться и всем получать утешение.

И духи пророческие послушны пророкам,

потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Та́к бывает во всех церквах у святых.

Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит.

Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви.

Разве от вас вышло слово Божие? Или до вас одних достигло?

Если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что́ я пишу вам, ибо это заповеди Господни.

А кто не разумеет, пусть не разумеет.

Итак, братия, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками;

только всё должно быть благопристойно и чинно.

1 Многие и различные свидетели воскресения Христова. 12 «Если Христос не воскрес... то тщетна вера ваша». 35 «Как воскреснут мертвые»? 50 «Мы все изменимся». 54 «Смерть! где твое жало»? «Труд ваш не тщетен».

[Зач. 158.] Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились,

которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали.

Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию,

и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию,

и что явился Кифе, потом двенадцати;

потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых бо́льшая часть доныне в живых, а некоторые и почили;

потом явился Иакову, также всем апостолам;

а после всех явился и мне, как некоему извергу.

Ибо я наименьший из апостолов, и недостоин называться апостолом, потому что гнал церковь Божию.

Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною.

Итак я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали.

[Зач. 159.] Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то ка́к некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых?

Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес;

а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша.

Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мертвые не воскресают;

ибо если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес.

А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших.

Поэтому и умершие во Христе погибли.

И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков.

[Зач. 160.] Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших.

Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых.

Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут,

каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его.

А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу.

Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои.

Последний же враг истребится – смерть,

потому что все покорил под ноги Его. Когда же сказано, что Ему все покорено, то ясно, что кроме Того, Который покорил Ему все.

Когда же все покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем.

Иначе, [Зач. 161.] что делают крестящиеся для мертвых? Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и крестятся для мертвых?

Для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям?

Я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею, братия, которую я имею во Христе Иисусе, Господе нашем.

По рассуждению человеческому, когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза, если мертвые не воскресают? Станем есть и пить, ибо завтра умрем!

Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы.

Отрезвитесь, как должно, и не грешите; ибо, к стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога.

Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут?

Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет.

И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое;

но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело.

[Зач. 162.] Не всякая плоть такая же плоть; но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц.

Есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных.

Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе.

Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении;

сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе;

сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное.

Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий.

Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное.

[Зач. 163.] Первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба.

Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные.

И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного.

Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления.

Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся

вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.

Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие.

Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою.

Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?

Жало же смерти – грех; а сила греха – закон.

Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!

[Зач. 164.] Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом.

1 Планы Павла о «сборах» и дальнейших посещениях. 10 О посещении Тимофея и Аполлоса. 13 Наставления и приветствия.

При сборе же для святых поступайте так, как я установил в церквах Галатийских.

В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду.

Когда же приду, то, которых вы изберете, тех отправлю с письмами, для доставления вашего подаяния в Иерусалим.

[Зач. 165.] А если прилично будет и мне отправиться, то они со мной пойдут.

Я приду к вам, когда пройду Македонию; ибо я иду через Македонию.

У вас же, может быть, поживу, или и перезимую, чтобы вы меня проводили, куда пойду.

Ибо я не хочу видеться с вами теперь мимоходом, а надеюсь пробыть у вас несколько времени, если Господь позволит.

В Ефесе же я пробуду до Пятидесятницы,

ибо для меня отверста великая и широкая дверь, и противников много.

Если же придет к вам Тимофей, смотри́те, чтобы он был у вас безопасен; ибо он делает дело Господне, как и я.

Посему никто не пренебрегай его, но проводи́те его с миром, чтобы он пришел ко мне, ибо я жду его с братиями.

А что до брата Аполлоса, я очень просил его, чтобы он с братиями пошел к вам; но он никак не хотел идти ныне, а придет, когда ему будет удобно.

[Зач. 166.] Бодрствуйте, стойте в вере, будьте мужественны, тверды.

Все у вас да будет с любовью.

Прошу вас, братия (вы знаете семейство Стефаново, что оно есть начаток Ахаии и что они посвятили себя на служение святым),

будьте и вы почтительны к таковым и ко всякому содействующему и трудящемуся.

Я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ахаика: они восполнили для меня отсутствие ваше,

ибо они мой и ваш дух успокоили. Почитайте таковых.

Приветствуют вас церкви Асийские; приветствуют вас усердно в Господе Акила и Прискилла с домашнею их церковью.

Приветствуют вас все братия. Приветствуйте друг друга святым целованием.

Мое, Павлово, приветствие собственноручно.

Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, мара́н-афа́ .

Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами,

и любовь моя со всеми вами во Христе Иисусе. Аминь.

Таджикский

Языки

Дар бораи он чи ба ман навишта будед, барои одам хуб аст, ки ба зан даст нарасонад.

Аммо, барои пешгирӣ кардани зино, бигзор ҳар мард завҷаи худро дошта бошад, ва ҳар зан шавҳари худро дошта бошад.

Бигзор шавҳар вазифаи заношўиро нисбат ба зани худ ба ҷо оварад; ҳамчунин завҷа ба шавҳари худ.

Завҷа бар ҷисми худ ихтиёрдор нест, балки аз они шавҳар аст; ҳамчунин шавҳар бар ҷисми худ ихтиёрдор нест, балки аз они завҷа аст.

Аз якдигар канорагирӣ накунед, магар ба муддате, бо ризогии ҳар ду, то ки ба рўзаву дуо машғул кунед ва аз нав якҷоя шавед, то ки шайтон шуморо, ба сабаби худдорӣ карда натавонистанатон, ба васваса наандозад.

Лекин инро ман ба тариқи маслиҳат мегўям, на ба тариқи фармоиш.

Зеро мехоҳам, ки ҳамаи одамон мисли ман бошанд; аммо ҳар кас лаёқати ба худ хосе аз Худо дорад, яке ин тавр, дигаре ба таври дигар.

Лекин ба муҷаррадон ва бевазанон мегўям: барои онҳо хуб аст, ки мисли ман бимонанд;

Аммо агар худдорӣ карда натавонанд, бигзор никоҳ кунанд; зеро ки никоҳ кардан аз сўхтани оташи шаҳват беҳтар аст.

Ба онҳое ки никоҳ карданд, на ман фармоиш медиҳам, балки Худованд: завҷа аз шавҳараш набарояд,

Ва агар барояд, бояд муҷаррад бимонад, ё ки бо шавҳараш оштӣ шавад, ва шавҳар завҷаашро талоқ надиҳад.

Ба дигарон ман мегўям, на Худованд: агар бародаре завҷаи беимон дошта бошад, ва он завҷа розӣ бошад бо ў зиндагӣ кунад, ў набояд аз вай ҷудо шавад.

Ва завҷае ки шавҳари беимон дошта бошад, ва он шавҳар розӣ бошад, бо вай зиндагӣ кунад, вай набояд аз ў ҷудо шавад;

Зеро ки шавҳари беимон ба воситаи завҷаи имондораш қудсият пайдо мекунад, ва завҷаи беимон ба воситаи шавҳари имондораш қудсият пайдо мекунад; вагарна фарзандони шумо нопок мебуданд, ва ҳол он ки дар асл онҳо муқаддас ҳастанд.

Аммо агар беимон ҷудо шудан хоҳад, бигзор ҷудо шавад; дар чунин вазъият бародар ё хоҳар дигар вобаста нест; Худованд моро ба осоиштагӣ даъват намудааст.

Зеро аз куҷо ту донӣ, эй завҷа, ки шавҳаратро наҷот хоҳӣ дод? Ё аз куҷо ту донӣ, эй шавҳар, ки забҷаатро наҷот хоҳӣ дод?

Бигзор ҳар кас дар он ҳолате ки Худо ўро насиб кардааст, ва ҳар кас дар он вазъе ки Худованд ўро даъват намудааст, бимонад. Дар ҳамаи калисоҳо ман ҳамин тавр дастур медиҳам.

Агар шахси махтуне даъват шуда бошад, орзуи номахтунӣ накунад; ва агар номахтуне даъват шуда бошад, хатна накунад.

Хатна ҳеҷ аст, номахтунӣ ҳам ҳеҷ аст, балки аз ҳама муҳимтар риояи аҳкоми Худост.

Ҳар кас дар ҳар ҳолате ки даъват шудааст, дар ҳамон бимонад.

Агар дар ҳолати ғуломӣ даъват шуда бошӣ, нороҳат нашав; балки агар озод шуда тавонӣ ҳам, аз фурсат истифода бар.

Зеро ғуломе ки дар Худованд даъват шудааст, озоди Худованд аст; инчунин шахси озоде ки даъват шудааст, ғуломи Масеҳ аст.

Шумо ба нархи гарон харида шудаед: ғуломи одамон нагардед.

Ҳар кас дар ҳар ҳолате ки даъват шудааст, эй бародарон, дар ҳамон назди Худо бимонад.

Дар хусуси бокираҳо аз Худованд фармоише надорам, лекин, ҳамчун шахсе ки аз Худованд марҳамат ёфтааст, ки амин бошад, маслиҳати худро баён мекунам.

Пас, ба сабаби тангии вазъияти ҳозира, ман онро беҳтар медонам, ки барои одам хуб аст, агар ҳамон тавр, ки ҳаст, бимонад.

Оё зандор ҳастӣ? толиби талоқ набош. Оё безан ҳастӣ? толиби зан набош.

Аммо агар зандор ҳам шавӣ, гуноҳе намекунӣ; ва агар бокирае ба шавҳар расад, гуноҳе намекунад. Лекин чунин касон дар ҷисм азобҳо хоҳанд дошт; ва ман ба шумо раҳмхўрӣ мекунам.

Ба шумо, эй бародарон, инро мегўям: вақт танг аст, ба тавре ки зандорон бояд мисли безанон бошанд;

Ва гирьёнон мисли он ки гирьён набошанд; ва шоддилон мисли он ки шоддил набошанд; ва харидорон мисли он ки хариде накарда бошанд;

Ва онҳое ки аз ин ҷаҳон фоида мебаранд, мисли он ки фоидабар набошанд; зеро ки сурати ин ҷаҳон гузарон аст.

Ман хоҳиш дорам, ки шумо беғам бошед. Марди безан дар бораи он чи ба Худованд оид аст, ғамхорӣ мекунад, ки чӣ гуна ба Худованд писанд афтад;

Аммо Марди зандор дар бораи он чи ба ҷаҳон оид аст, ғамхорӣ мекунад, ки чӣ гуна ба завҷааш писанд афтад. Дар миёни зани шавҳардор ва бокира ҳам фарқе ҳаст.

Зани бешавҳар дар бораи он чи ба Худованд оид аст, ғамхорӣ мекунад, ки чӣ гуна ба Худованд писанд афтад, то ки ҳам дар ҷисм ва ҳам дар рўҳ муқаддас бошад; аммо зани шавҳардор дар бораи он чи ба ҷаҳон оид аст, ғамхорӣ мекунад, ки чӣ гуна ба шавҳари худ писанд афтад.

Инро ман ба фоида шумо мегўям, на аз барои он ки банду боре бар шумо андозам, балки барои он ки шумо боодобона ва пай дарҳам дар ибодати Худованд бошед, бе он ки чизе ба ин монеъ шавад.

Лекин агар касе рафторашро ба бокираи худ номуносиб донад, ки вай ба синни балоғат расида, бе шавҳар мемонад, бигзор ў он чи мехоҳад, бикунад, гуноҳе намекунад; бигзор онҳо ба шавҳар бирасанд.

Аммо касе ки дар дили худ бағоят матин аст ва эҳтиёҷе надорад, балки иродаи қавӣ дошта, дар дили худ азм кардааст, ки бокираи худро нигоҳ дорад, ў кори хуб мекунад.

Бинобар ин, касе ки бокираи худро ба шавҳар медиҳад, кори хуб мекунад, ва касе ки ба шавҳар намедиҳад, кори хубтар мекунад.

Зан, мувофиқи шариат, то даме ки шавҳараш зинда аст, ба ў тааллуқ дорад; пас аз вафоти шавҳараш вай озод шуда, ба ҳар касе ки хоҳад, никоҳ кунад, фақат дар Худованд бошад.

Лекин, ба фикри ман, вай хушбахттар аст, агар бева бимонад; ва ба гумонам, ман низ Рўҳи Худоро дорам.

Дар бораи қурбониҳои бутҳо мо медонем, ки ҳамаамон соҳиби дониш ҳастем. Дониш мағрур мегардонад, аммо муҳабат обод мекунад.

Агар касе гумон кунад, ки ягон чизро медонад, ў ҳанўз ҳеҷ чизро ончунон ки донистанаш лозим аст, намедонад;

Аммо касе ки ба Худо муҳаббат дорад, вай ба воситаи Худо шинохта шудааст.

Пас, дар бораи хўрдани қурбониҳои бутҳо мо медонем, ки бут дар ҷаҳон вуҷуд надорад, ва ҷуз Худои Ягона худои дигаре нест.

Зеро, ҳар чанд ба ном худоён чи дар осмон, чи дар замин ҳастанд, чунки худоёни бисьёр ва худовандони бисьёр ҳастанд,

Лекин мо як Худо дорем, яъне Худои Падар, ки ҳама чиз аз Ўст, ва мо барои Ў ҳастем, ва як Худованд дорем, яъне Исои Масеҳ, ки ҳама чиз ба воситаи Ўст, ва мо ба воситаи Ў ҳастем.

Аммо ҳама дорои ин дониш нестанд: баъзе касон то алҳол, аз рўи одати деринаи будпарастӣ, ин хўрокро чун қурбонии бут мехўранд, ва виҷдони онҳо, ки нотавон аст, наҷис мешавад.

Хўрок моро ба Худо наздик намекунад: зеро ки на аз хўрдан манфиате мебинем, на аз нахўрдан зиёне.

Аммо бохабар бошед, ки ин озодии шумо сабаби васвасаи нотавонон нашавад.

Зеро, агар касе туро, ки соҳиби дониш ҳастӣ, бубинад, ки дар сари суфраи бутхона нишастаӣ, оё виҷдони ў, ки нотавон аст, ўро низ ба хўрдани қурбониҳои бутҳо моил намекунад?

Ва аз дониши ту он бародари нотавон, ки Масеҳ барои ў мурд, нобуд мешавад.

Ва ба ин тариқа бар зидди бародарон гуноҳ карда ва ба виҷдони нотавони онҳо осеб расонда, шумо бар зидди Масеҳ гуноҳ мекунед.

Бинобар ин, агар хўрок бародари маро ба васваса меандохта бошад, ҳаргиз гўшт намехўрам, то ки бародари худро ба васваса наандозам.

Оё ман ҳавворӣ нестам? Оё ман озод нестам? Оё ман Худованди мо Исои Масеҳро надидаам? Оё шумо амали ман дар Худованд нестед?

Агар барои дигарон ман ҳавворӣ набошам, барои шумо ҳастам, зеро ки мўҳри ҳавворияти ман дар Худованд шумо ҳастед.

Ҳизфи ман ба муқобили онҳое ки маро маззамат мекунанд, ҳамин аст.

Оё мо ҳаққи хўрдан ва нўшидан надорем?

Оё ҳақ надорем, ки мисли ҳаввориёни дигар ва бародарони Худованд ва Кифо завҷаи имондорро ҳамроҳи худ бибарем?

Оё танҳо ман ва Барнаббо ҳақ надорем, ки кор накунем?

Кист, ки ягон вақт хизмати сарбозиро бо нафақаи худаш ба ҷо оварда бошад? Кист, ки ток шинонда, аз ангураш намехўрда бошад? Кист, ки рамаро чаронда, аз шири рама намехўрда бошад?

Оё инро ман фақат ба таври инсонӣ мегўям? Оё шариат низ инро намегўяд?

Зеро ки дар Тавроти Мусо навишта шудааст: “Вақте ки барзагов хирман мекўбад, даҳонашро набанд“. Оё Худо дар бораи барзагов ғамхорӣ мекунад?

Ё ки, албатта, барои мо гуфта шудааст? Оре, ин барои мо навишта шудааст; зеро ки шудгоркунанда бояд бо умед шудгор кунад, ва хирманкўб бо умеди гирифтани саҳми худ хирман кўбад.

Модоме ки мо дар миёни шумо чизҳои рўҳониро коштаем, оё ин як кори бузург аст, ки агар назди шумо чизҳои ҷисмониро дарав кунем?

Агар дигарон назди шумо ҳақ дошта бошанд, оё ҳаққи мо зиёдтар нест? Лекин мо аз ин ҳақ истофида набурдем, балки ҳар чизро тоқат мекунем, то ки ба башорати Масеҳ ҳеҷ мамониате нарасонем.

Магар намедонед, ки онҳое ки дар маъбад хизмат мекунанд, аз маъбад мехўранд? Ва ходимони қурбонгоҳ аз қурбонгоҳ ҳиссае мегирад?

Ҳамчунин Худованд фармудааст, ки воизони Инҷил аз башорат додани Инҷил зиндагӣ кунанд.

Лекин ман аз инҳо ҳеҷ якеро истифода накардаам. Ва инро на аз барои он навиштаам, ки барои ман ҳамин тавр бошад; зеро барои ман мурдан беҳтар аст аз он ки касе ин фахри маро нест кунад.

Зеро, агар башорат диҳам, ин барои ман сабаби фахр нест, чунки ин барои ман як кори воҷибист: вой бар ҳоли ман, агар башорат надиҳам!

Зеро, агар инро ба таври ихтиёри ба ҷо оварам, мукофот мегирам; лекин агар ба таври ғайриихтиёрӣ бошад, ин як вазифаи маъмуриест, ки ба зиммаи ман гузошта шудааст.

Пас мукофоти ман чист? Он аст, ки Инҷилро мавъиза намуда, дар бораи Масеҳ бемузд башорат медиҳам ва аз ҳаққи башоратдиҳандагии худ истифода намебарам.

Зеро, бо вуҷуди он ки аз ҳама озод будам, худро ғуломи ҳама гардондам, то ки шумораи бештари одамонро ба Масеҳ ҷалб намоям;

Барои яҳудиён чун яҳудӣ шудам, то ки яҳудиёнро ҷалб намоям; барои аҳли шариат чун аҳли шариат шудам, то ки аҳли шариатро ҷалб намоям;

Барои бешариатон чун бешариат шудам, гарчанде ки ман пеши Худо бешариат нестам, балки аз аҳли шариати Масеҳам, то ки бешариатонро ҷалб намоям:

Барои нотавонон чун нотавонон шудам, то ки нотавононро ҷалб намоям. Барои ҳама кас ман ҳама чиз шудам, то ки бо ҳар роҳ баъзе касонро наҷот диҳам.

Инро ман барои Инҷил мекунам, то ки шарики баракоти он бошам.

Оё намедонед, ки давандагони майдони мусобиқа ҳама медаванд, аммо фақат як нафар мукофт мегирад? Ҳамин тавр бидавед, то ки соҳиби он гардед.

Ҳамаи риёзаткашон аз ҳар чиз худдорӣ мекунанд: онҳо барои гирифтани тоҷи фонӣ, лекин мо барои гирифтани тоҷи ғайрифонӣ.

Бинобар ин ман медавам на он тавре ки бар абас бошад, ва мушт мезанам на он тавре ки фақат барои задани ҳаво бошад;

Балки ҷисми худро азоб медиҳам ва ғулом мегардонам, то ки ба дигарон мавъиза намуда, худам маҳрум набошам.

Ман намехоҳам, эй бародарон, ки шумо бехабар бошед аз он ки падарони мо ҳама дар зери абр буданд, ва ҳама аз баҳр убур карданд;

Ва ҳама дар абр ва дар баҳр ба Мусо таъмид ёфтанд;

Ва ҳама айни як ғизои рўҳониро мехўрданд;

Ва ҳама айни як нўшокии рўҳониро менўшиданд, зеро аз сахраи рўҳоние менўшиданд, ки аз ақибашон меомад; ва он сахра Масеҳ буд.

Лекин бар аксари онҳо ҳусни таваҷҷўҳи Худо набуд; зеро ки онҳо дар биёбон ба ҳалокат расиданд.

Ва инҳо барои мо тимсоле буданд, то ки мо бадиро орзу накунем, чунон ки онҳо орзу мекарданд.

Ҳамчунин, монанди баъзеи онҳо, бутпараст набошед, чунон ки навишта шудааст: “Қавм ба хўрдану нўшидан нишастанд, ва барои рақсу бозӣ бархостанд“.

Зинокорӣ накунем, чунон ки баъзеи онҳо зинокорӣ карданд, ва дар як рўз бисту се ҳазор нафарашон нобуд шуданд.

Масеҳро наозмоем, чунон ки баъзеи онҳо озмуданд ва аз неши морҳо ба ҳалокат расиданд.

Шиква накунед, чунон ки баъзеи онҳо шиква карданд ва аз дасти қиркунанда нобуд шуданд.

Ҳамаи ин ба онҳо чун тимсоле рўй дод, ва барои тарбияти мо навишта шуд, ки охирзамон насиби мо гардидааст.

Бинобар ин ҳар ки гумон мекунад, ки рост истодааст, эҳтиёт кунад, ки наафтад.

Озмоише ки ба сари шумо омадааст, ҷуз озмоиши оддии инсонӣ чизи догаре нест; ва Худо амин аст, ва Ў намегузорад, ки шумо берун аз қуввати худ озмуда шавед, балки дар баробари озмоиш сабукӣ ҳам медиҳад, то ки шумо тоб оварда тавонед.

Хуллас, эй маҳбубонам, аз бутпарастӣ бигрезед.

Ба мулоҳизакорон сухан мегўям: дар бораи он чи мегўям, худатон мулоҳиза кунед;

Оё косаи баракат, ки онро баракат медиҳем, шарик шудан ба Хуни Масеҳ нест? Оё ноне ки пора мекунем, шарик шудан ба Бадани Масеҳ нест?

Чунон ки нон яктост, мо низ ки бисьёрем, як тан ҳастем, зеро ки ҳамаамон аз як нон ҳиссае мегирем.

Ба Исроил ба ҳасби ҷисм нигоҳ кунед: оё онҳое ки қурбониҳоро мехўранд, шарики қурбонгоҳ нестанд?

Пас ман чӣ бигўям? Оё ин ки дар қурбонии бут ё худи бут чизе ҳаст?

Не, балки он чи онҳо қурбонӣ мекунанд, ба девҳо қурбонӣ мекунанд, на ба Худо; лекин ман намехоҳам, ки шумо бо девҳо шарик бошед.

Шумо наметавонед ҳам косаи Худовандро бинўшед, ҳам косаи девҳоро; наметавонед ҳам дар суфраи Худованд иштирок кунед, ҳам дар суфраи девҳо.

Наход ки мо Худовандро ба хашм меоварем? Магар мо аз Ў пурзўртарем?

Ҳама чиз барои ман ҷоиз аст, лекин на ҳар чиз фоиданок аст; ҳама чиз барои ман ҷоиз аст, лекин на ҳар чиз обод мекунад.

Ҳеҷ кас нафъи худро толиб набошад, балки нафъи дигаронро.

Ҳар он чи дар бозор фурўхта мешавад, бихўред ва ба хотири виҷдон ҳеҷ тафтиш накунед;

Зеро ки замин ва ҳар он чи дар он аст, аз они Худованд аст.

Агар касе аз беимонон шуморо даъват намояд, ва шумо мехоҳед бираваед, аз ҳар чизе ки пешатон монданд, бихўред ва ба хотири виҷдон ҳеҷ тафтиш накунед.

Лекин агар касе ба шумо гўяд, ки́ ин қурбонии бут аст́, ба хотири касе ки хабар дод, ва ба хотири виҷдон нахўред; зеро ки замин ва ҳар чи дар он аст, аз они Худованд аст.

Аммо на виҷдони худро, балки виҷдони он каси догарро дар назар дорам; зеро чаро виҷдони каси дигар бар озодии ман доварӣ кунад?

Агар ман бо шукргузорӣ мехўрда бошам, чаро маро барои он чизе ки барояш шукргузорӣ мекунам, маззамат намоянд?

Хуллас, хоҳ мехўред, хоҳ менўшед, ё кори дигаре мекунед, ҳамааашро барои ҷалоли Худо ба ҷо оваред.

На яҳудиёнро ба васваса андозед, на юнониёнро, на калисои Худоро,

Чунки ман низ дар ҳар бобат дили ҳамаро меёбам, ва толиби нафъи худ не, балки нафъи касони бисьёр ҳастам, то ки онҳо наҷот ёбанд.

Ба ман тақлиб кунед, чунон ки ман ба Масеҳ тақлид мекунам.

Шуморо, эй бародарон, барои он таҳсин менамоям, ки дар ҳар хусус маро дар хотир доред ва ривоятҳоро, ончунон ки ба шумо супурдаам, нигоҳ доштаед.

Ҳамчунин мехоҳам бидонед, ки сардори ҳар мард Масеҳ аст, сардори зан шавҳари ўст, ва сардори Масеҳ Худост.

Ҳар марде ки сари пўшида дуо гўяд ё нубувват кунад, сари худро расво мекунад;

Ва ҳар зане ки сари луч дуо гўяд ё нубувват кунад, сари худро расво мекунад, зеро ин мисли он аст, ки мўйсараш тарошида шуда бошад;

Зеро, агар зан нахоҳад, ки сари худро пўшонад, бигзор мўяшро қайчӣ кунад; ва агар зан аз қайчӣ кардан ё тарошидани мўяш шарм дошта бошад, бигзор сари худро пўшонад.

Хуллас, мард набояд сари худро пўшонад, чунки ў сурат ва ҷалоли Худост; аммо зан ҷалоли мард аст.

Зеро ки на мард аз зан аст, балки зан аз мард;

Ва на мард барои зан офарида шудааст, балки зан барои мард.

Бинобар ин зан бояд бар сараш нишонаи ихтиёрро ба хотири фариштагон дошта бошад.

Лекин дар Худованд на мард бе зан аст, на зан бе мард аст:

Зеро, чунон ки зан аз мард аст, ончунон мард низ ба воситаи зан аст; ва ҳамаи ин аз Худост.

Худатон мулоҳиза кунед, ки оё аз рўи одоб аст, ки зан сари нопўшида пеши Худо дуо гўяд?

Оё худи табиат шуморо таълим намедиҳад, ки агар мард мўяшро дароз кунад, ин барои ў нанг аст,

Аммо агар зан мўяшро дароз кунад, ин барои вай шаъну шараф аст, чунки мўй ба вай ба ҷои ҳиҷоб дода шудааст?

Ва агар касе мунозира карданӣ бошад, мо ва калисоҳои Худо чунин одат надорем.

Лекин, ин дастурро дода, шуморо барои он таҳсин намекунам, ки на аз барои некӣ, балки аз барои бадӣ ҷамъ мешавед.

Зеро, аввалан, шунидам, ки дар миёни шумо, вақте ки дар калисо ҷамъ мешавед, ихтилифот рўй медиҳад, ки ба ин ман як қадар бовар мекунам.

Зеро ки дар миёни шумо гуногунии ақидаҳо низ бояд бошад, то ки корозмудагон дар миёни шумо зоҳир гарданд.

Сонӣ, дар як ҷо ҷамъ шуданатон барои хўрдани таоми шоми Худованд нест;

Зеро ҳар кас аз дигарон пештар хўроки худро гирифта мехўрад, ва яке гурусна мемонад, ва дигаре маст мешавад.

Магар шумо хона надоред, ки дар он бихўред ва бинўшед? Ё ки ба калисои Худо беэътинои мекунед ва нодоронро хиҷолат медиҳед? Ба шумо чӣ гўям? Оё барои ин шуморо таҳсин кунам? Таҳсин намекунам.

Зеро ман аз Худованд чунин қабул кардам ва ба шумо низ супурдаам, ки Исои Худованд дар он шабе ки Ўро таслим карданд, нонро гирифт

Ва баракат дода, пора кард ва гуфт: “Бигиред, бихўред, ин Бадани Ман аст, ки барои шумо пора мешавад; инро ба ёдгории Ман ба ҷо оваред“.

Ҳамчунин косаро пас аз таоми шом гирифта, гуфт: “Ин косаи аҳди ҷадид аст дар Хуни Ман; инро, ҳар боре ки менўшед, ба ёдгории Ман ба ҷо оваред“.

Зеро ҳар боре ки ин нонро мехўред ва ин косаро менўшед, мамоти Худовандро эълон мекунед, то даме ки Ў биёяд.

Бинобар ин ҳар кӣ ба таври ношоиста ин нонро бихўрад ё косаи Худовандро бинўшад, бар зидди Бадан ва Хуни Худованд айбдор хоҳад шуд.

Пас, одамизод бояд худро имтиҳон кунад, ва ба ин тариқа аз он нон бихўрад ва аз он коса бинўшад.

Зеро, кас агар дар бораи Бадани Худоанд мулоҳиза накарда, ба таври ношоиста бихўрад ва бинўшад, вай ба маҳкумияти худ махўрад ва манўшад.

Ба ҳамин сабаб бисьёре аз шумо оҷиз ва бемор ҳастанд, ва бисьёре мурдаанд.

Зеро, агар худамон худро доварӣ мекардем, ба доварӣ дучор намешудем.

Модоме ки ба доварӣ дучор шудаем, аз ҷониби Худованд ҷазо мебинем, то ки бо аҳли ҷаҳон маҳкум нагардем.

Бинобар ин, эй бародарон, вақте ки барои таоми шом ҷамъ мешавед, мунтазири якдигар бошед.

Ва агр касе гурусна бошад, дар хонааш бихўрад, то ки ҷамъ шуданатон сабаби маҳкумияти шумо нагардад. Чизҳои дигарро пас аз омаданам дуруст хоҳам кард.

Дар хусуси бахшоишҳои рўҳонӣ бошад, намехоҳам, ки шумо, эй бародарон, бехабар монед.

Медонед, ки шумо, вақте ки бутпараст будед, назди бутҳои безабон тавре мерафтед, ки гўё шуморо кашида мебурданд.

Бинобар ин шуморо огоҳ менамоям, ки ҳеҷ кас, ки бар тибқи Рўҳи Худо сухан меронад, наметавонад лаънат бар Исо бигўяд, ва ҳеҷ кас наметавонад Исоро Худованд бихонад, магар бар табқи Рўҳулқудс.

Бахшоишҳо гунгун аст, лекин Рўҳ ҳамон як аст;

Ва хизматҳо гуногун аст, аммо Худованд ҳамон як аст;

Ва амалҳо гуногун аст, аммо Худо ҳамон як аст, ки ҳама чизро дар ҳама ба амал меоварад.

Лекин ба ҳар кас зуҳуроти Рўҳ барои манфиати ҳамаҷониба бахшида мешвад:

Зеро ки ба яке ба воситаи Рўҳ каломи ҳикмат бахшида мешавад, ба дигаре каломи дониш, бар тибқи ҳамон Рўҳ;

Ба яке имон, бар тибқи ҳамон Рўҳ; ба дигаре бахшоиши шифо додан, бар тибқи ҳамон Рўҳ;

Ба яке қудрати мўъҷизанамо, ба дигаре нубувват; ба яке ташхиси арвоҳ, ба дигаре забонҳои гуногун ва ба сеюмӣ тафсири забонҳо.

Ҳамаи инро ҳамон як Рўҳ ба амал меоварад, ки ба ҳар кас махсусан, мувофиқи хости Худ, тақсим мекуанд.

Зеро, чунон ки бадан як аст, лекин узвҳои бисьёр дорад, ва ҳамаи узвҳои як бадан, агарчи бисьёранд, як баданро ташкил мекунанд, ончунон Масеҳ низ.

Зеро ки ҳамаи мо хоҳ яҳудиён, хоҳ юнониён, хоҳ ғуломон, хоҳ озодон бар тибқи як Рўҳ дар як бадан таъмид ёфтаем, ва ҳама аз як Рўҳ нўшидаем.

Лекин бадан на аз як увз, балки аз узвҳои бисьёр иборат аст.

Агар по бигўяд: “Ман ба бадан тааллуқ надорам, чунки ман даст нестам“ наход ки он ба ин сабаб ба бадан тааллуқ надорад?

Ва агар гўш бигўяд: “Ман ба бадан тааллуқ надорам, чунки ман чашм нестам“, наход ки он ба ин сабаб ба бадан тааллуқ надорад?

Агар тамоми бадан чашм бошад, сомеа куҷост? Агар ҳамааш сомеа бошад, шомма куҷост?

Аммо Худо ба узвҳо, ба ҳар яке аз онҳо, дар бадан, мувофиқи хости Худ, ҷой додааст.

Ва агар ҳама як узв мебуданд, бадан куҷост?

Ва инак узвҳо бисьёр аст, лекин бадан як аст.

Чашм наметавонад ба даст бигўяд: “Ту ба ман даркор нестӣ“; ё ки сар низ ба пойҳо бигўяд: “Шумо ба ман даркор нестед“.

Баръакс, он узвҳои бадан, ки ба назар заифтар менамоянд, заруртаранд,

Ва дар бораи узвҳое ки наҷобаташон дар бадан ба назари мо камтар аст, бештар ғамхорӣ мекунем.

Ва узвҳои бадсурати мо хушнамудтар пўшонда мешаванд, вале узвҳои хушсурати мо ба ин эҳтиёҷ надоранд. Лекин Худо баданро тавре ба соз овардааст, ки дар бораи узви номукаммалтар ғамхории бештар талқин намудааст,

То ки дар бадан носозӣ пайдо нашавад, балки узвҳо ба якдигар як хел ғамхорӣ кунанд.

Ва агар як узв дард кунад, бо он ҳамаи узвҳо дард мекунанд; ва агар як узв сазовори таҳсин гардад, бо он ҳамаи узвҳо хурсанд мешаванд.

Шумо бадани Масеҳ ҳастед, вале ҷудо-ҷудо узвҳои Ў мебошед.

Ва Худо баъзеро дар Калисо аввалан ҳавворӣ, сониян набӣ, солисан муаллим таъин кардааст; баъд қувватҳои мўъҷизакор, ҳамчунин бахшоишҳои шифо додан, мадад расондан, идора кардан ва забонҳои гуногунро бахшидааст.

Оё ҳама ҳавворианд? Оё ҳама набианд? Оё ҳама муаллиманд? Оё ҳама мўъҷизакоранд?

Оё ҳама бахшоиши шифодиҳӣ доранд? Оё ҳама ба забонҳо сухан меронанд? Оё ҳама тафсир мекунанд?

Иштиёқманди бахшоишҳои бузургтар бошед, ва ман ба шумо роҳои боз ҳам хубтарро нишон хоҳам дод.

Агар ба забонҳои одамон ва фариштагон сухан ронам, лекин муҳаббат надошта бошам, ман миси ҷарангосзанандае ё санҷи садодиҳандае гардидаам.

Агар бахшоиши нубувват дошта бошам, ва тамоми асрорро донам, ва дорои ҳар гуна дониш ва тамоми имон бошам, ба тавре ки кўҳҳоро кўчонида тавонам, лекин муҳаббат надошта бошам, ман ҳеҷ ҳастам.

Ва агар тамоми дороии худро тақсим кунам ва ҷисми худро ба сўхтан диҳам, лекин муҳаббат надошта бошам, ҳеҷ манфиате намебинам.

Муҳаббат пуртоқат ва бошафақат аст, муҳаббат ҳасад намебарад, муҳаббат бо худ намеболад, мағрур намешавад.

Бадкирдорӣ намекунад, нафъи худро толиб нест, ба хашм намеояд, ба дил кина намегирад,

Аз зулм шод намешвад, балки аз ростӣ хурсанд мешавад;

Ҳама чизро рўпўш мекунад, ба ҳама чиз боварӣ дорад, ба ҳама чиз умед мебандад, ба ҳама чиз тоб меоварад.

Муҳаббат ҳаргиз хотима намеёбад, гарчанде ки нубувватҳо хотима хоҳад ёфт, забонҳо хомўш хоҳад шуд ва дониш ботил хоҳад гашт.

Зеро ки мо ба таври ҷузъӣ медонем ва ба таври ҷузъӣ нубувват мекунем;

Аммо вақте ки камол меояд, он чи ҷузъӣ буд, хотима меёбад.

Вақте ки кўдак будам, кўдаквор гап мезадам, кўдаквор фикр мекардам, кўдаквор муҳокима мерондам; аммо вақте ки мард шудам, кўдакиро тарк кардам.

Зеро ки мо ҳоло дар оина, ба таври муаммо мебонем, лекин он вақт рў ба рў хоҳем, дид; ҳоло ман ба таври ҷузъӣ медонам, лекин он вақт хоҳам донист ба монанди он ки худам низ дониста шудаам.

Аммо ҳоло ин се чиз боқӣ мемонад: имон, умед, муҳаббат; вале муҳаббат калонтарини онҳост.

Дар паи муҳаббат бошед; иштиёқманди бахшоишҳои рўҳонӣ, аллалхусус нубувват бошед.

Зеро касе ки ба забоне сухан меронад, вай на ба одамон, балки ба Худо сухан меронад, чунки ҳеҷ кас намефаҳмад: вай бар тибқи рўҳ асрорро ба забон меоварад;

Аммо касе ки нубувват мекунад, вай ба одамон барои обод кардан ва насиҳату тассаллӣ додан сухан меронад.

Касе ки ба забоне сухан меронад, вай худашро обод мекунад; аммо касе ки нубувват мекунад, вай калисоро обод мекунад.

Мехоҳам, ки ҳамаатон ба забонҳо сухан ронед; лекин беҳтар аст, ки нубуват кунед, зеро касе ки нубувват мекунад, бузургтар аст аз касе ки ба забонҳо сухан меронад, магар ки вай дар айни ҳол маънидод ҳам кунад, то калисо обод шавад.

Ва акнун, эй бародарон, агар назди шумо биёям ва ба забонҳо сухан ронам, чӣ нафъе ба шумо мерасонам, магар ин ки бо ваҳйе, ё донише, ё нубуввате, ё таълиме ба шумо сухан ронам?

Аммо агар асбоби беҷони садодиҳанда, най ё чанг, садоҳои аз ҳам ҷудо набарорад, кас чӣ тавр мефаҳмад, ки бо най ё чанг чӣ оҳанге менавозанд?

Ва агар карнай садои номуайяне барорад, кӣ ба ҳарбу зарб омода мешавад?

Ҳамчунин агар шумо суханони норавшане ба забон ронед, чӣ тавр мефаҳманд, ки шумо чӣ мегўед? Шумо ба ҳаво сухан хоҳед ронд.

Масалан, дар дуньё чӣ қадар калимаҳои гуногун ҳаст, ва ҳеҷ яке аз онҳо бе маъно нест;

Аммо, агар ман маънои калимаҳоро надонам, ман барои гўянда аҷнабӣ ҳастам, ва гўянда барои ман аҷнабист.

Ҳамчунин шумо, ки иштиёқманди бахшоишҳои рўҳонӣ ҳастед, саъю кўшиш намоед, ки аз онҳо барои ободии калисо бой шавед.

Бинобар ин касе ки ба забоне сухан меронад, бигзор дар бораи тафсири он тақозо кунад.

Зеро, вақте ки ман ба забоне дуо мегўям, рўҳам дуо мегўяд, лекин ақлам бе самар мемонад.

Пас чӣ бояд кард? Бо рўҳ дуо хоҳам гуфт, бо ақл низ дуо хоҳам гуфт; бо рўҳ суруд хоҳам хонд, бо ақл низ суруд хоҳан хонд.

Зеро, агар ту бо рўҳ баракат диҳӣ, бехабаре ки дар он ҷо истода бошад, дар вақти шукргузории ту чӣ тавр ́омин́ гўяд? Зеро ў он чиро, ки ту мегўӣ, намефаҳмад.

Ту нағз шукргузорӣ мекунӣ, лекин каси дигар обод намешавад.

Худоямро шукр мегўям, ки ман бештар аз ҳамаи шумо бо забонҳо сухан меронам;

Лекин дар калисо гуфтани панҷ калимаро бо ақли худ, то ки дигаронро насиҳат кунам, афзал медонам аз он ки як олам калимаро ба забон бигўям.

Эй бародарон! Дар ақл мисли кўдакон набошед; нисбат ба шарорат чун навзодон рофтор кунед, лекин дар ақл болиғ бошед.

Дар Таврот навишта шудааст: “Бо забонҳои дигар ва бо лабҳои дигар ба ин қавм сухан хоҳам ронд, лекин дар он вақт ҳам Маро нахоҳанд шунид, мегўяд Худованд“,

Пас забонҳо аломат аст на барои имондорон, балки барои беимонон; аммо нубувват на барои беимонон, балки барои имндорон аст.

Агар тамоми аҳли калисо дар як ҷо ҷамъ шаванд, ва ҳама ба забонҳо сухан ронад, ва бехабарон ё беимонон дароянд, оё онҳо намегўянд, ки шумо девона шудаед?

Аммо вақте ки ҳама нубувват мекунанд, ва каси беимоне ё бехабаре медарояд, вай ба воситаи ҳама маҳкум мешавад, ба воситаи ҳама доварӣ карда мешавад.

Ва асрори дилаш ошкор мегардад; бинобар ин ў рўй ба замин ниҳода, ба Худо саҷда мекунаду мегўяд: “Ҳақиқатан Худо бо шумост“.

Пас, эй бародарон, чӣ бояд кард? Вақте ки шумо ҷамъ мешавед, ва ҳар яке аз шумо таронае аз Забур, ё насиҳате, ё забоне, ё ваҳйе, ё тафсире дорад, бигзор ҳамааш барои обод кардан бошад.

Агар касе ба забоне сухан меронда бошад, ду нафар, ё бисьёраш се нафар, он ҳам ҷудо-ҷудо, сухан ронед, ва касе тафсир кунад.

Ва агар тафсиркунанда набошад, бигзор соҳиби сухан дар калисо хомўш монад, ё ба худаш ва ба Худо сухан гўяд.

Ва аз анбиё бигзор ду ё се нафар сухан ронанд, ва дигарон муҳокима кунанд;

Аммо агар ба каси дигаре аз нишастагон ваҳй ояд, бигзор аввалин хомўш шавад.

Зеро ҳама паи ҳам метавонед нубувват кунед, то ки ҳама таълим гиранд ва ҳама тасаллӣ ёбанд.

Ва арвоҳи анбиё ба фармони анбиё мебошад,

Чунки Худо Худои харҷумарҷ нест, балки Худои осоиштагист. Дар ҳамаи калисоҳои муқаддасон ҳамин тавр аст.

Бигзор занони шумо дар калисоҳо хомўш бошанд; зеро ҷоиз нест, ки сухан ронанд, балки бояд мутеъ бошанд, чунон ки Таврот низ мегўяд.

Лекин агар онҳо хоҳанд чизе ёд гиранд, бигзор дар хона аз шавҳари худ бипурсанд; зеро ки дар калисо сухан рондани зан аз рўи одоб нест.

Магар каломи Худо аз шумо баромадааст? Ё ки он танҳо ба шумо расидааст?

Агар касе худро набӣ ё рўҳонӣ ҳисоб кунад, вай бигзор бифаҳмад, ки он чи ман ба шумо менависам, аҳкоми Худованд аст;

Ва агар касе намефаҳмад, бигзор нафаҳмад.

Худллас, эй бародарон, иштиёқманди он бошед, ки нубувват кунед, ва ба забонҳо сухан ронданро манъ макунед;

Лекин ҳамааш бояд бо тартибу интизом ба амал ояд.

Ва ман, эй бародарон, ба шумо Инҷилро хотиррасон мекунам, ки онро ба шумо башорат додаам, ва шумо онро қабул кардаед, ва дар он устувор ҳастед,

Ва дар он наҷот меёбем, ба шарте ки он чиро, ки ба шумо башорат додаам, риоя кунед, ба шарте ки имонатон бар абас набошад.

Зеро ки дар аввал он чиро, ки низ қабул кардаам, ба шумо супурдаам, ки яъне Масеҳ, мувофиқи Навиштаҳо, барои гуноҳҳои мо мурд,

Ва Ў дафн карда шуд ва, мувофиқи Навиштаҳо, дар рўзи сеюм эҳьё шуд,

Ва ба Кифо ва баъд ба он дувоздаҳ нафар зоҳир шуд;

Пас аз он ба зиёда аз панҷсад нафар бародарон дар як вақт зоҳир шуд, ки қисми зиёди онҳо то ҳол зиндаанд, вале баъзе вафот кардаанд,

Пас аз он ба Яъқуб, инчунин ба ҳамаи ҳаввориён зоҳир шуд;

Ва пас аз ҳама ба ман низ, ки гўё тифли хоме будам, зоҳир шуд.

Зеро ки ман хурдтарини ҳаввориёнам, ва сазовори он нестам, ки ҳавворӣ номида шавам, чунки калисои Худовандро таъқиб мекардам.

Аммо ба файзи Худо он чи ҳастам, ҳастам; ва файзи Ў дар ман бар абас набуд, лекин ман аз ҳамаи онҳо зиёдтар меҳнат кардам; аммо на ман, балки файзи Худо, ки бо ман аст.

Хуллас, хоҳ ман ва хоҳ онҳо, ҳамин тавр мавъиза мекунем, ва шумо ҳамин тавр имон овардед.

Лекин агар дар бораи Масеҳ мавъиза карда мешаванд, ки Ў аз мурдагон эҳьё шуд, пас чӣ тавр баъзе аз шумо магўянд, ки эҳьёи мурдагон нест?

Агар эҳьёи мурдагон нашуда бошад, Масеҳ низ эҳьё нашудааст.

Ва агар Масеҳ эҳьё нашуда бошад, мавъиза мо низ бар абас аст, имони шумо низ барабас аст.

Дар айни ҳол мо низ шоҳидони козибе дар ҳаққи Худо мебудем, чунки дар ҳаққи Худо шаҳодат медодем, ки Ў Масеҳро эҳьё кардааст, ва ҳол он ки, агар ҳақиқатан мурдагон эҳьё нашаванд, Ўро эҳьё накардааст;

Зеро, агар мурдагон эҳьё нашаванд, Масеҳ низ эҳьё нашудааст;

Ва агар Масеҳ эҳьё нашуда бошад, имони шумо бар абас аст; шумо ҳанўз дар гуноҳҳои худ мебошед;

Бинобар ин онҳое ҳам, ки дар Масеҳ мурдаанд, нобуд шуданд.

Ва агар мо фақат дар ҳамин ҳаёт ба Масеҳ умед мебаста бошем, мо аз ҳамаи одамон бадбахттарем.

Аммо Масеҳ аз мурдагон эҳьё шуда, навбари мурдагон гардид.

Зеро, чунон ки мамот ба воситаи инсон омад, эҳьёи мурдагон низ ба воситаи инсон омад.

Чунон ки дар Одам ҳама мемиранд, ончунон дар Масеҳ ҳама зинда мешаванд.

Ҳар яке бо навбати худ: аввал Масеҳ, баъд онҳое ки аз они Масеҳанд дар вақти омадани Ў.

Баъд охират фаро мерасад, ки он вақт Ў Малакутро ба Худо ва Падар месупорад ва ҳар гуна раёсат ва ҳар гуна қудрат ва қувватро барҳам медиҳад;

Зеро Ў бояд салтанат ронад то даме ки ҳамаи душманонро зери пойҳои Худ сарнагун созад.

Душмани охирине ки маҳв карда хоҳад шуд, мамот аст,

Чунки ҳама чизро зери пойҳои Ў мутеъ кардааст; вақте ки мегўяд: ҳама чиз ба Ў мутеъ карда шуд, равшан аст, ки ин ба истиснои Он аст, ки ҳама чизро ба Ў мутеъ кардааст.

Ҳангоме ки ҳама чиз ба Ў мутеъ карда шуд, он гоҳ Худо Писар ҳам ба Он ки ҳама чизро ба Ў мутеъ кард, мутеъ хоҳад шуд, то ки Худо кулл дар кулл бошад.

Вагар на, онҳое ки барои мурдагон таъмид меёбанд, чӣ хоҳанд кард? Агар мурдагон мутлақо эҳьё намешуда бошанд, чаро барои мурдагон таъмид меёбанд?

Чаро мо низ ҳар соат ба мусибатҳо дучор мешавем?

Эй бародарон, қасам ёд мекунам, ки ман ҳар рўз бо марг рў ва рў мешавам ва дар Худованди мо Исои Масеҳ ба шумо фахр дорам.

Вақте ки ман, ба таври инсонӣ, дар Эфсўс бо ҳайвоноти дарранда ҷанг кардам, ба ман чӣ нафъ, агар мурдагон эҳьё намешуда бошанд? Дар он сурат бихўрем ва бинўшем, зеро ки фардо хоҳем мурд!

Фирефта нашавед: ́Ёрони бад ахлоқи некро фосид мекунанд́.

Ба таври бояду шояд ҳушьёр шавед ва гуноҳ накунед; зеро, барои хиҷил шуданатон мегўям, ки баъзеҳо Худоро намешиносанд.

Лекин касе мегўяд: “Мурдагон чӣ гуна эҳьё мешаванд? Ва дар чӣ гуна ҷисм меоянд?“.

Эй беақл! Он чи ту мекорӣ, агар намирад, зинда намешавад;

Ва ҳангоме ки ту мекорӣ, на ҷисми ояндаро мекорӣ, балки донаи урьёни гандум ё ягон гиёҳи дигарро;

Лекин Худо ба он, аз рўи хости Худ, ҷисм медиҳад, ва ба ҳар як тухм ҷисми ба он хосе.

На ҳар гуна гўшт айни ҳамон гўшт аст, балки гўшти одамон дигар аст, гўшти чорпоён дигар, гўшти моҳиён дигар, гўшти мурғон дигар.

Ҷисмҳои осмонӣ ва ҷисмҳои заминӣ ҳаст, лекин ҷалоли ҷисмҳои осмонӣ дигар аст, ҷалоли ҷисмҳои заминӣ дигар;

Ҷалоли офтоб дигар, ҷалоли моҳ дигар, ҷалоли ситораҳо дигар; ва ситора аз ситора дар ҷалолаш фарқ дорад.

Дар эҳьёи мурдагон низ ҳамин тавр аст: дар фано кошта мешавад, дар бефаноӣ бармехезад;

Дар зиллат кошта мешавад, дар ҷалол бармехезад; дар заъф кошта мешавад, дар қувват бармехезад;

Ҷисми нафсонӣ кошта мешавад, ҷисми рўҳонӣ бармехезад. Ҷисми нафсонӣ ҳаст, ҷисми рўҳонӣ низ ҳаст.

Чунин навишта шудааст: ́Одами аввалин, яъне Одам, ҷони зинда гашт́. Одами охирин рўҳи ҳаётбахш аст.

Лекин рўҳонӣ пештар нест, балки нафсонӣ ва баъд рўҳонӣ.

Одами якум аз замин аст. Яъне хокист; одами дуюм Худованд аст аз осмон.

Хокӣ чӣ гунае ки бошад, хокиён ҳамон гунаанд; осмонӣ чӣ гунае ки бошад, осмониён ҳамон гунаанд;

Ва чӣ гунае ки мо сурати одами хокиро ба худ гирифтаем, сурати одами осмониро низ ба худ хоҳем гирифт.

Лекин, эй бародарон, ҳаминро ба шумо мегўям, ки гўшт ва хун наметавонанд вориси Малакути Худо шаванд, ва фано вориси бефаноӣ намешавад.

Ба шумо сирре мегўям: ҳамаи мо нахоҳем мурд, балки ҳама тағьир хоҳем ёфт,

Баногоҳ, дар як мижа задан, баробари садои карнаи охирин; зеро карнай садо хоҳад дод, ва мурдагон ба таври бефано эҳьё хоҳанд шуд, ва мо тағьир хоҳе, ёфт.

Зеро он чи фонист, бояд либоси бефаноӣ бипўшад, ва он чи миранда аст, либоси ҷовидонӣ бипўшад.

Ва ҳар гоҳ ин фонӣ либоси бефаноӣ бипўшад, ва ин миранда либоси ҷовидонӣ бипўшад, он гоҳ ин каломе ки навишта шудааст, ба амал хоҳад омад: ́Ғалаба маргро фурў бурд́.

Эй марг! Неши ту куҷост? Эй дўзах! Ғалабаи ту куҷост?

Неши марг гуноҳ аст, ва қуввати гуноҳ шариат аст.

Худоро шукр, ки ба воситаи Худованди мо Исои Масеҳ ба мо ғалаба бахшидааст!

Хуллас, эй бародарони маҳбуби ман, матину устувор бошед, ҳамеша дар кори Худованд ҷадал намоед, ва бидонед, ки меҳнати шумо пеши Худованд бар абас нест.

Дар бобати ҷамъ кардани ионот барои муқаддасон шумо ончунон рафтор кунед, чунон ки ман ба калисоҳои Ғалотия дастур додаам:

Дар рўзи якуми ҳафта бигзор ҳар яке аз шумо, мувофиқи даромадаш, назди худ пасандоз карда нигоҳ дорад, то ки дар вақти омаданам ба ҷамъ кардан ҳоҷат наафтад.

Ва ҳангоме ки биёям, онҳоеро, ки шумо муносиб донед, бо мактубҳо хоҳам фиристод, то ки хайроти шумморо ба Ерусалим бибаранд.

Ва агар рафтани ман ҳам салоҳ дониста шавад, онҳо ҳамроҳи ман хоҳанд рафт.

Пас аз он ки аз Мақдуния бигзарам, назди шумо хоҳам омад, зеро аз Мақдуния хоҳам гузашт.

Лекин эҳтимол дорад, ки муддате назди шумо бошам ё ҳатто зимистонро гузаронам, то ба ҳар ҷое ки равам, шумо маро гусел намоед.

Зеро намехоҳам, ки бо шумо ҳоло фақат дар сари роҳ дидорбинӣ кунам, балки умедворам, ки агар Худованд изн диҳад, якчанд вақт назди шумо бимонам.

Аммо то иди пантикост ман дар Эфсўс хоҳам монд.

Зеро ки дарвозаи бузургу фарохе барои ман кушода аст, ва мухолифон бисьёранд.

Агар Тимотиюс ояд, бохабар бошед, ки ў назди шумо аз хатар эмин бошад, зеро ки ў кори Худовандро ба ҷо меоварад, чунон ки ман низ;

Бинобар ин ҳеҷ кас ба ў беэътиноӣ накунад, балки ўро ба саломатӣ гусел кунед, то ки назди ман биёяд, зеро ки ўро бо бародарон мунтазирам.

Дар хусуси бародари мо Апўллўс бошад, ман аз ў бисьёр хоҳиш кардам, ки бо бародарон назди шумо биёяд, вале ў ҳеҷ розигӣ надод, ки алҳол биёяд, балки ҳар гоҳ фурсат ёбад хоҳад омад.

Ҳушьёр бошед, дар имон устувор бошед, мардвор ва матин бошед;

Бигзор ҳамаи корҳои шумо бо муҳаббат ба ҷо оварда шавад.

Аз шумо, эй бародарон, илтимос дорам: шумо хонаводаи Истефанусро мешиносед, ки навбари Охоия ҳастанд ва худро ба хизмати муқаддасон супурдаанд;

Шумо низ нисбат ба ин гуна шахсон ва нисбат ба ҳар касе ки ба онҳо кўмак мерасонад ва меҳнат мекунад, эҳтиромкор бошед.

Аз омадани Истефанус, Фортунатус ва Охойқўс хурсандам: онҳо камии шуморо барои ман пур кардаанд,

Зеро ки рўҳи ману шуморо ором карданд. Чунин одамонро иззату ҳурмат кунед.

Калисоҳои вилояти Осиё ба шумо салом мерасонанд; Акило ва Прискила бо калисое ки дар хонаи онҳост, ба шумо саломи бисьёре дар Худованд мерасонанд.

Ҳамаи бародарон ба шумо салом мерасонанд. Ба якдигар бо бўсаи муқаддас салом расонед.

Ман, Павлус, бо дасти худ салом мерасонам.

Ҳар кӣ Исои Масеҳи Худовандро дўст надорад, малъун бод; мороното.

Файзи Исои Масеҳи Худованд бо шумо бод,

Ва муҳаббати ман бо ҳамаи шумо дар Исои Масеҳ бод. Омин.