Кто́ во́инствуетъ свои́ми обро́ки когда́? Или́ кто́ насажда́етъ виногра́дъ, и от плода́ его́ не я́стъ? Или́ кто́ пасе́тъ ста́до, и от млека́ ста́да не я́стъ?

Еда́ по человѣ́ку сiя́ глаго́лю? Не и зако́нъ ли сiя́ глаго́летъ?

Въ Моисе́овѣ бо зако́нѣ пи́сано: да не загради́ши устну́ вола́ молотя́ща. Еда́ о волѣ́хъ ради́тъ Бо́гъ?

Или́ на́съ ра́ди вся́ко глаго́летъ? На́съ бо ра́ди написа́ся, я́ко о наде́жди до́лженъ е́сть оря́й ора́ти, и молотя́й съ наде́ждею своего́ упова́нiя причаща́тися.

А́ще мы́ духо́вная сѣ́яхомъ ва́мъ, вели́ко ли, а́ще мы́ ва́ша тѣле́сная по́жнемъ?

А́ще ині́и вла́сти ва́шея причаща́ются, не па́че ли мы́? Но не сотвори́хомъ по о́бласти се́й: но вся́ терпи́мъ, да не прекраще́нiе ко́е да́мы благовѣствова́нiю Христо́ву.

[Зач. 142.] Не вѣ́сте ли, я́ко дѣ́лающiи свяще́нная от святи́лища ядя́тъ? [и] служа́щiи олтарю́ со олтаре́мъ дѣ́лятся?

Та́ко и Госпо́дь повелѣ́ проповѣ́дающымъ Благовѣ́стiе от благовѣ́стiя жи́ти.

А́зъ же ни еди́но сотвори́хъ от си́хъ. Не писа́хъ же сiя́, да та́ко бу́детъ о мнѣ́: до́брѣе бо мнѣ́ па́че умре́ти, не́жели похвалу́ мою́ кто́ да испраздни́тъ.

А́ще бо благовѣству́ю, нѣ́сть ми́ похвалы́, ну́жда бо ми́ належи́тъ: го́ре же мнѣ́ е́сть, а́ще не благовѣству́ю.

А́ще у́бо во́лею сiе́ творю́, мзду́ и́мамъ: а́ще же нево́лею, строе́нiе ми́ е́сть предано́.

Ка́я у́бо ми́ е́сть мзда́? Да благовѣству́яй безъ мзды́ положу́ Благовѣ́стiе Христо́во, во е́же не твори́ти ми́ по о́бласти мое́й въ благовѣствова́нiи.

[Зач. 143А.] Свобо́денъ бо сы́й от всѣ́хъ, всѣ́мъ себе́ порабо́тихъ, да мно́жайшыя приобря́щу:

бы́хъ Иуде́емъ я́ко Иуде́й, да Иуде́и прiобря́щу: подзако́ннымъ я́ко подзако́ненъ, да подзако́нныя приобря́щу:

беззако́ннымъ я́ко беззако́ненъ, не сы́й беззако́нникъ Бо́гу, но зако́нникъ Христу́, да приобря́щу беззако́нныя.

Бы́хъ немощны́мъ я́ко не́мощенъ, да немощны́я прiобря́щу. Всѣ́мъ бы́хъ вся́, да вся́ко нѣ́кiя спасу́.

Сiе́ же творю́ за Благовѣ́стiе, да соо́бщникъ ему́ бу́ду.

Не вѣ́сте ли, я́ко теку́щiи въ позо́рищи вси́ у́бо теку́тъ, еди́нъ же прiе́млетъ по́честь? Та́ко тецы́те, да пости́гнете.

Вся́къ же подвиза́яйся от всѣ́хъ воздержи́тся: и они́ у́бо да истлѣ́ненъ вѣне́цъ прiи́мутъ, мы́ же неистлѣ́ненъ.

А́зъ у́бо та́ко теку́, не я́ко безвѣ́стно, та́ко подвиза́юся, не я́ко возду́хъ бiя́й:

но умерщвля́ю тѣ́ло мое́ и порабоща́ю, да не ка́ко, ины́мъ проповѣ́дуя, са́мъ неключи́мь бу́ду.

[Зач. 158.] Сказу́ю же ва́мъ, бра́тiе, Благовѣствова́нiе, е́же благовѣсти́хъ ва́мъ, е́же и прiя́сте, въ не́мже и стоите́,

и́мже и спаса́етеся, ка́цѣмъ сло́вомъ благовѣсти́хъ ва́мъ, а́ще содержите́: ра́звѣ а́ще не всу́е вѣ́ровасте.

Преда́хъ бо ва́мъ испе́рва, е́же и прiя́хъ, я́ко Христо́съ у́мре грѣ́хъ на́шихъ ра́ди, по Писа́ниемъ,

и я́ко погребе́нъ бы́сть, и я́ко воста́ въ тре́тiй де́нь, по Писа́ниемъ,

и я́ко яви́ся Ки́фѣ, та́же единона́десятимъ:

пото́мъ же яви́ся бо́лѣ пяти́ со́тъ бра́тiямъ еди́ною, от ни́хже мно́жайшiи пребыва́ютъ досе́лѣ, нѣ́цыи же и почи́ша:

пото́мъ же яви́ся Иа́кову, та́же апо́столомъ всѣ́мъ:

послѣди́ же всѣ́хъ, я́ко нѣ́коему и́звергу, яви́ся и мнѣ́.

А́зъ бо е́смь мні́й апо́столовъ, и́же нѣ́смь досто́инъ нарещи́ся апо́столъ, зане́ гони́хъ це́рковь Бо́жiю.

Благодатiю же Бо́жiею е́смь, е́же е́смь, и благода́ть Его́, я́же во мнѣ́, не тща́ бы́сть, но па́че всѣ́хъ и́хъ потруди́хся: не а́зъ же, но благода́ть Бо́жiя, я́же со мно́ю.

А́ще у́бо а́зъ, а́ще ли они́, та́ко проповѣ́дуемъ, и та́ко вѣ́ровасте.

[Зач. 159.] А́ще же Христо́съ проповѣ́дуется, я́ко изъ ме́ртвыхъ воста́, ка́ко глаго́лютъ нѣ́цыи въ ва́съ, я́ко воскресе́нiя ме́ртвыхъ нѣ́сть?

И а́ще воскресе́нiя ме́ртвыхъ нѣ́сть, то́ ни Христо́съ воста́:

а́ще же Христо́съ не воста́, тще́ у́бо проповѣ́данiе на́ше, тща́ же и вѣ́ра ва́ша.

Обрѣта́емся же и лжесвидѣ́теле Бо́жiи, я́ко послу́шествовахомъ на Бо́га, я́ко воскреси́ Христа́, Его́же не воскреси́, а́ще у́бо ме́ртвiи не востаю́тъ:

а́ще бо ме́ртвiи не востаю́тъ, то́ ни Христо́съ воста́:

а́ще же Христо́съ не воста́, су́етна вѣ́ра ва́ша, еще́ есте́ во грѣсѣ́хъ ва́шихъ:

у́бо и уме́ршiи о Христѣ́, погибо́ша.

[И] а́ще въ животѣ́ се́мъ то́чiю упова́юще есмы́ во Христа́, окая́ннѣйши всѣ́хъ человѣ́къ есмы́.

[Зач. 160.] Ны́нѣ же Христо́съ воста́ от ме́ртвыхъ, нача́токъ уме́ршымъ бы́сть.

Поне́же бо человѣ́комъ сме́рть [бы́сть], и человѣ́комъ воскресе́нiе ме́ртвыхъ.

Я́коже бо о Ада́мѣ вси́ умира́ютъ, та́кожде и о Христѣ́ вси́ оживу́тъ,

кі́йждо же во свое́мъ чину́: нача́токъ Христо́съ, пото́мъ же Христу́ вѣ́ровавшiи въ прише́ствiи Его́.

Та́же кончи́на, егда́ преда́стъ Ца́рство Бо́гу и Отцу́, егда́ испраздни́тъ вся́ко нача́лство и вся́ку вла́сть и си́лу:

подоба́етъ бо Ему́ ца́рствовати, до́ндеже положи́тъ вся́ враги́ подъ нога́ма Свои́ма.

Послѣ́днiй же вра́гъ испраздни́тся сме́рть,

вся́ бо покори́ подъ но́зѣ Его́: внегда́ же рещи́, я́ко вся́ покоре́на су́ть Ему́, я́вѣ, я́ко ра́звѣ Поко́ршаго Ему́ вся́.

Егда́ же покори́тъ Ему́ вся́ческая, тогда́ и Са́мъ Сы́нъ покори́тся Поко́ршему Ему́ вся́ческая, да бу́детъ Бо́гъ вся́ческая во всѣ́хъ.

[Зач. 161.] Поне́же что́ сотворя́тъ крестя́щiися ме́ртвыхъ ра́ди? А́ще отню́дъ ме́ртвiи не востаю́тъ, что́ и креща́ются ме́ртвыхъ ра́ди?

Почто́ [же] и мы́ бѣды́ прiе́млемъ на вся́къ ча́съ?

По вся́ дни́ умира́ю: та́ко ми́ ва́ша похвала́, бра́тiе, ю́же и́мамъ о Христѣ́ Иису́сѣ Го́сподѣ на́шемъ.

А́ще [бо] по человѣ́ку со звѣ́ремъ боря́хся въ Ефе́сѣ, ка́я ми́ по́льза, а́ще ме́ртвiи не востаю́тъ? Да я́мы и пiе́мъ, у́трѣ бо у́мремъ.

Не льсти́теся: тля́тъ обы́чаи бла́ги бесѣ́ды злы́.

Истрезви́теся пра́ведно и не согрѣша́йте: невѣ́дѣнiе бо Бо́жiе нѣ́цыи и́мутъ, къ сра́му ва́мъ глаго́лю.

Но рече́тъ нѣ́кто: ка́ко воста́нутъ ме́ртвiи? Ко́имъ же тѣ́ломъ прiи́дутъ?

Безу́мне, ты́ е́же сѣ́еши, не оживе́тъ, а́ще не у́мретъ:

и е́же сѣ́еши, не тѣ́ло бу́дущее сѣ́еши, но голо́ зе́рно, а́ще случи́тся, пшени́цы или́ ино́го от про́чихъ:

Бо́гъ же дае́тъ ему́ тѣ́ло, я́коже восхо́щетъ, и коему́ждо сѣ́мени свое́ тѣ́ло.

[Зач. 162.] Не вся́ка пло́ть та́же пло́ть: но и́на у́бо пло́ть человѣ́комъ, и́на же пло́ть ското́мъ, и́на же ры́бамъ, и́на же пти́цамъ.

И тѣлеса́ небе́сная, и тѣлеса́ земна́я: но и́на у́бо небе́снымъ сла́ва, и и́на земны́мъ:

и́на сла́ва со́лнцу, и и́на сла́ва лунѣ́, и и́на сла́ва звѣзда́мъ: звѣзда́ бо от звѣзды́ ра́знствуетъ во сла́вѣ.

Та́кожде и воскресе́нiе ме́ртвыхъ: сѣ́ется въ тлѣ́нiе, востае́тъ въ нетлѣ́нiи:

сѣ́ется не въ че́сть, востае́тъ въ сла́вѣ: сѣ́ется въ не́мощи, востае́тъ въ си́лѣ:

сѣ́ется тѣ́ло душе́вное, востае́тъ тѣ́ло духо́вное. Е́сть тѣ́ло душе́вное, и е́сть тѣ́ло духо́вное.

Та́ко и пи́сано е́сть: бы́сть пе́рвый человѣ́къ Ада́мъ въ ду́шу жи́ву, послѣ́днiй Ада́мъ въ ду́хъ животворя́щь.

Но не пре́жде духо́вное, но душе́вное, пото́мъ же духо́вное.

[Зач. 163.] Пе́рвый человѣ́къ от земли́, пе́рстенъ: вторы́й человѣ́къ Госпо́дь съ небесе́.

Яко́въ пе́рстный, такови́ и пе́рстнiи: и яко́въ небе́сный, та́цы же и небе́снiи:

и я́коже облеко́хомся во о́бразъ пе́рстнаго, да облече́мся и во о́бразъ небе́снаго.

Сiе́ же глаго́лю, бра́тiе, я́ко пло́ть и кро́вь Ца́рствiя Бо́жiя наслѣ́дити не мо́гутъ, ниже́ тлѣ́нiе нетлѣ́нiя наслѣ́дствуетъ.

Се́, та́йну ва́мъ глаго́лю: вси́ бо не у́спнемъ, вси́ же измѣни́мся

вско́рѣ, во мгнове́нiи о́ка, въ послѣ́дней трубѣ́: востру́битъ бо, и ме́ртвiи воста́нутъ нетлѣ́нни, и мы́ измѣни́мся:

подоба́етъ бо тлѣ́нному сему́ облещи́ся въ нетлѣ́нiе и ме́ртвенному сему́ облещи́ся въ безсме́ртiе.

Егда́ же тлѣ́нное сiе́ облече́тся въ нетлѣ́нiе и сме́ртное сiе́ облече́тся въ безсме́ртiе, тогда́ бу́детъ сло́во напи́санное: поже́рта бы́сть сме́рть побѣ́дою.

Гдѣ́ ти, сме́рте, жа́ло? Гдѣ́ ти, а́де, побѣ́да?

Жа́ло же сме́рти грѣ́хъ: си́ла же грѣха́ зако́нъ.

Бо́гу же благодаре́нiе, да́вшему на́мъ побѣ́ду Го́сподемъ на́шимъ Иису́съ Христо́мъ.

[Зач. 164.] Тѣ́мже, бра́тiе моя́ возлю́бленная, тве́рди быва́йте, непосту́пни, избы́точествующе въ дѣ́лѣ Госпо́дни всегда́, вѣ́дяще, я́ко тру́дъ ва́шъ нѣ́сть то́щь предъ Го́сподемъ.

Синодальный

1 Павел имел право жить от благовествования, но не пользовался им. 19 «Для всех я сделался всем, чтобы спасти... некоторых». 24 О порабощении тела.

Не апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе?

Если для других я не апостол, то для вас апостол; [Зач. 141.] ибо печать моего апостольства – вы в Господе.

Вот мое защищение против осуждающих меня.

Или мы не имеем власти есть и пить?

Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие апостолы, и братья Господни, и Кифа?

Или один я и Варнава не имеем власти не работать?

Какой воин служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада?

По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и закон?

Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего. О волах ли печется Бог?

Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое.

Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?

Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы? Однако мы не пользовались сею властью, но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову.

[Зач. 142.] Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника?

Та́к и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования.

Но я не пользовался ничем таковым. И написал это не для того, чтобы та́к было для меня. Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою.

Ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!

Ибо если делаю это добровольно, то буду иметь награду; а если недобровольно, то исполняю только вверенное мне служение.

За что́ же мне награда? За то́, что, проповедуя Евангелие, благовествую о Христе безмездно, не пользуясь моею властью в благовествовании.

[Зач. 143А.] Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести:

для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных;

для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона;

для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых.

Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его.

Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить.

Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного.

И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух;

но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным.

1 Многие и различные свидетели воскресения Христова. 12 «Если Христос не воскрес... то тщетна вера ваша». 35 «Как воскреснут мертвые»? 50 «Мы все изменимся». 54 «Смерть! где твое жало»? «Труд ваш не тщетен».

[Зач. 158.] Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились,

которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали.

Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию,

и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию,

и что явился Кифе, потом двенадцати;

потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых бо́льшая часть доныне в живых, а некоторые и почили;

потом явился Иакову, также всем апостолам;

а после всех явился и мне, как некоему извергу.

Ибо я наименьший из апостолов, и недостоин называться апостолом, потому что гнал церковь Божию.

Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною.

Итак я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали.

[Зач. 159.] Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то ка́к некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых?

Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес;

а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша.

Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мертвые не воскресают;

ибо если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес.

А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших.

Поэтому и умершие во Христе погибли.

И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков.

[Зач. 160.] Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших.

Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых.

Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут,

каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его.

А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу.

Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои.

Последний же враг истребится – смерть,

потому что все покорил под ноги Его. Когда же сказано, что Ему все покорено, то ясно, что кроме Того, Который покорил Ему все.

Когда же все покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем.

Иначе, [Зач. 161.] что делают крестящиеся для мертвых? Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и крестятся для мертвых?

Для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям?

Я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею, братия, которую я имею во Христе Иисусе, Господе нашем.

По рассуждению человеческому, когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза, если мертвые не воскресают? Станем есть и пить, ибо завтра умрем!

Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы.

Отрезвитесь, как должно, и не грешите; ибо, к стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога.

Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут?

Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет.

И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое;

но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело.

[Зач. 162.] Не всякая плоть такая же плоть; но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц.

Есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных.

Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе.

Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении;

сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе;

сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное.

Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий.

Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное.

[Зач. 163.] Первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба.

Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные.

И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного.

Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления.

Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся

вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.

Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие.

Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою.

Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?

Жало же смерти – грех; а сила греха – закон.

Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!

[Зач. 164.] Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом.

Таджикский

Языки

Оё ман ҳавворӣ нестам? Оё ман озод нестам? Оё ман Худованди мо Исои Масеҳро надидаам? Оё шумо амали ман дар Худованд нестед?

Агар барои дигарон ман ҳавворӣ набошам, барои шумо ҳастам, зеро ки мўҳри ҳавворияти ман дар Худованд шумо ҳастед.

Ҳизфи ман ба муқобили онҳое ки маро маззамат мекунанд, ҳамин аст.

Оё мо ҳаққи хўрдан ва нўшидан надорем?

Оё ҳақ надорем, ки мисли ҳаввориёни дигар ва бародарони Худованд ва Кифо завҷаи имондорро ҳамроҳи худ бибарем?

Оё танҳо ман ва Барнаббо ҳақ надорем, ки кор накунем?

Кист, ки ягон вақт хизмати сарбозиро бо нафақаи худаш ба ҷо оварда бошад? Кист, ки ток шинонда, аз ангураш намехўрда бошад? Кист, ки рамаро чаронда, аз шири рама намехўрда бошад?

Оё инро ман фақат ба таври инсонӣ мегўям? Оё шариат низ инро намегўяд?

Зеро ки дар Тавроти Мусо навишта шудааст: “Вақте ки барзагов хирман мекўбад, даҳонашро набанд“. Оё Худо дар бораи барзагов ғамхорӣ мекунад?

Ё ки, албатта, барои мо гуфта шудааст? Оре, ин барои мо навишта шудааст; зеро ки шудгоркунанда бояд бо умед шудгор кунад, ва хирманкўб бо умеди гирифтани саҳми худ хирман кўбад.

Модоме ки мо дар миёни шумо чизҳои рўҳониро коштаем, оё ин як кори бузург аст, ки агар назди шумо чизҳои ҷисмониро дарав кунем?

Агар дигарон назди шумо ҳақ дошта бошанд, оё ҳаққи мо зиёдтар нест? Лекин мо аз ин ҳақ истофида набурдем, балки ҳар чизро тоқат мекунем, то ки ба башорати Масеҳ ҳеҷ мамониате нарасонем.

Магар намедонед, ки онҳое ки дар маъбад хизмат мекунанд, аз маъбад мехўранд? Ва ходимони қурбонгоҳ аз қурбонгоҳ ҳиссае мегирад?

Ҳамчунин Худованд фармудааст, ки воизони Инҷил аз башорат додани Инҷил зиндагӣ кунанд.

Лекин ман аз инҳо ҳеҷ якеро истифода накардаам. Ва инро на аз барои он навиштаам, ки барои ман ҳамин тавр бошад; зеро барои ман мурдан беҳтар аст аз он ки касе ин фахри маро нест кунад.

Зеро, агар башорат диҳам, ин барои ман сабаби фахр нест, чунки ин барои ман як кори воҷибист: вой бар ҳоли ман, агар башорат надиҳам!

Зеро, агар инро ба таври ихтиёри ба ҷо оварам, мукофот мегирам; лекин агар ба таври ғайриихтиёрӣ бошад, ин як вазифаи маъмуриест, ки ба зиммаи ман гузошта шудааст.

Пас мукофоти ман чист? Он аст, ки Инҷилро мавъиза намуда, дар бораи Масеҳ бемузд башорат медиҳам ва аз ҳаққи башоратдиҳандагии худ истифода намебарам.

Зеро, бо вуҷуди он ки аз ҳама озод будам, худро ғуломи ҳама гардондам, то ки шумораи бештари одамонро ба Масеҳ ҷалб намоям;

Барои яҳудиён чун яҳудӣ шудам, то ки яҳудиёнро ҷалб намоям; барои аҳли шариат чун аҳли шариат шудам, то ки аҳли шариатро ҷалб намоям;

Барои бешариатон чун бешариат шудам, гарчанде ки ман пеши Худо бешариат нестам, балки аз аҳли шариати Масеҳам, то ки бешариатонро ҷалб намоям:

Барои нотавонон чун нотавонон шудам, то ки нотавононро ҷалб намоям. Барои ҳама кас ман ҳама чиз шудам, то ки бо ҳар роҳ баъзе касонро наҷот диҳам.

Инро ман барои Инҷил мекунам, то ки шарики баракоти он бошам.

Оё намедонед, ки давандагони майдони мусобиқа ҳама медаванд, аммо фақат як нафар мукофт мегирад? Ҳамин тавр бидавед, то ки соҳиби он гардед.

Ҳамаи риёзаткашон аз ҳар чиз худдорӣ мекунанд: онҳо барои гирифтани тоҷи фонӣ, лекин мо барои гирифтани тоҷи ғайрифонӣ.

Бинобар ин ман медавам на он тавре ки бар абас бошад, ва мушт мезанам на он тавре ки фақат барои задани ҳаво бошад;

Балки ҷисми худро азоб медиҳам ва ғулом мегардонам, то ки ба дигарон мавъиза намуда, худам маҳрум набошам.

Ва ман, эй бародарон, ба шумо Инҷилро хотиррасон мекунам, ки онро ба шумо башорат додаам, ва шумо онро қабул кардаед, ва дар он устувор ҳастед,

Ва дар он наҷот меёбем, ба шарте ки он чиро, ки ба шумо башорат додаам, риоя кунед, ба шарте ки имонатон бар абас набошад.

Зеро ки дар аввал он чиро, ки низ қабул кардаам, ба шумо супурдаам, ки яъне Масеҳ, мувофиқи Навиштаҳо, барои гуноҳҳои мо мурд,

Ва Ў дафн карда шуд ва, мувофиқи Навиштаҳо, дар рўзи сеюм эҳьё шуд,

Ва ба Кифо ва баъд ба он дувоздаҳ нафар зоҳир шуд;

Пас аз он ба зиёда аз панҷсад нафар бародарон дар як вақт зоҳир шуд, ки қисми зиёди онҳо то ҳол зиндаанд, вале баъзе вафот кардаанд,

Пас аз он ба Яъқуб, инчунин ба ҳамаи ҳаввориён зоҳир шуд;

Ва пас аз ҳама ба ман низ, ки гўё тифли хоме будам, зоҳир шуд.

Зеро ки ман хурдтарини ҳаввориёнам, ва сазовори он нестам, ки ҳавворӣ номида шавам, чунки калисои Худовандро таъқиб мекардам.

Аммо ба файзи Худо он чи ҳастам, ҳастам; ва файзи Ў дар ман бар абас набуд, лекин ман аз ҳамаи онҳо зиёдтар меҳнат кардам; аммо на ман, балки файзи Худо, ки бо ман аст.

Хуллас, хоҳ ман ва хоҳ онҳо, ҳамин тавр мавъиза мекунем, ва шумо ҳамин тавр имон овардед.

Лекин агар дар бораи Масеҳ мавъиза карда мешаванд, ки Ў аз мурдагон эҳьё шуд, пас чӣ тавр баъзе аз шумо магўянд, ки эҳьёи мурдагон нест?

Агар эҳьёи мурдагон нашуда бошад, Масеҳ низ эҳьё нашудааст.

Ва агар Масеҳ эҳьё нашуда бошад, мавъиза мо низ бар абас аст, имони шумо низ барабас аст.

Дар айни ҳол мо низ шоҳидони козибе дар ҳаққи Худо мебудем, чунки дар ҳаққи Худо шаҳодат медодем, ки Ў Масеҳро эҳьё кардааст, ва ҳол он ки, агар ҳақиқатан мурдагон эҳьё нашаванд, Ўро эҳьё накардааст;

Зеро, агар мурдагон эҳьё нашаванд, Масеҳ низ эҳьё нашудааст;

Ва агар Масеҳ эҳьё нашуда бошад, имони шумо бар абас аст; шумо ҳанўз дар гуноҳҳои худ мебошед;

Бинобар ин онҳое ҳам, ки дар Масеҳ мурдаанд, нобуд шуданд.

Ва агар мо фақат дар ҳамин ҳаёт ба Масеҳ умед мебаста бошем, мо аз ҳамаи одамон бадбахттарем.

Аммо Масеҳ аз мурдагон эҳьё шуда, навбари мурдагон гардид.

Зеро, чунон ки мамот ба воситаи инсон омад, эҳьёи мурдагон низ ба воситаи инсон омад.

Чунон ки дар Одам ҳама мемиранд, ончунон дар Масеҳ ҳама зинда мешаванд.

Ҳар яке бо навбати худ: аввал Масеҳ, баъд онҳое ки аз они Масеҳанд дар вақти омадани Ў.

Баъд охират фаро мерасад, ки он вақт Ў Малакутро ба Худо ва Падар месупорад ва ҳар гуна раёсат ва ҳар гуна қудрат ва қувватро барҳам медиҳад;

Зеро Ў бояд салтанат ронад то даме ки ҳамаи душманонро зери пойҳои Худ сарнагун созад.

Душмани охирине ки маҳв карда хоҳад шуд, мамот аст,

Чунки ҳама чизро зери пойҳои Ў мутеъ кардааст; вақте ки мегўяд: ҳама чиз ба Ў мутеъ карда шуд, равшан аст, ки ин ба истиснои Он аст, ки ҳама чизро ба Ў мутеъ кардааст.

Ҳангоме ки ҳама чиз ба Ў мутеъ карда шуд, он гоҳ Худо Писар ҳам ба Он ки ҳама чизро ба Ў мутеъ кард, мутеъ хоҳад шуд, то ки Худо кулл дар кулл бошад.

Вагар на, онҳое ки барои мурдагон таъмид меёбанд, чӣ хоҳанд кард? Агар мурдагон мутлақо эҳьё намешуда бошанд, чаро барои мурдагон таъмид меёбанд?

Чаро мо низ ҳар соат ба мусибатҳо дучор мешавем?

Эй бародарон, қасам ёд мекунам, ки ман ҳар рўз бо марг рў ва рў мешавам ва дар Худованди мо Исои Масеҳ ба шумо фахр дорам.

Вақте ки ман, ба таври инсонӣ, дар Эфсўс бо ҳайвоноти дарранда ҷанг кардам, ба ман чӣ нафъ, агар мурдагон эҳьё намешуда бошанд? Дар он сурат бихўрем ва бинўшем, зеро ки фардо хоҳем мурд!

Фирефта нашавед: ́Ёрони бад ахлоқи некро фосид мекунанд́.

Ба таври бояду шояд ҳушьёр шавед ва гуноҳ накунед; зеро, барои хиҷил шуданатон мегўям, ки баъзеҳо Худоро намешиносанд.

Лекин касе мегўяд: “Мурдагон чӣ гуна эҳьё мешаванд? Ва дар чӣ гуна ҷисм меоянд?“.

Эй беақл! Он чи ту мекорӣ, агар намирад, зинда намешавад;

Ва ҳангоме ки ту мекорӣ, на ҷисми ояндаро мекорӣ, балки донаи урьёни гандум ё ягон гиёҳи дигарро;

Лекин Худо ба он, аз рўи хости Худ, ҷисм медиҳад, ва ба ҳар як тухм ҷисми ба он хосе.

На ҳар гуна гўшт айни ҳамон гўшт аст, балки гўшти одамон дигар аст, гўшти чорпоён дигар, гўшти моҳиён дигар, гўшти мурғон дигар.

Ҷисмҳои осмонӣ ва ҷисмҳои заминӣ ҳаст, лекин ҷалоли ҷисмҳои осмонӣ дигар аст, ҷалоли ҷисмҳои заминӣ дигар;

Ҷалоли офтоб дигар, ҷалоли моҳ дигар, ҷалоли ситораҳо дигар; ва ситора аз ситора дар ҷалолаш фарқ дорад.

Дар эҳьёи мурдагон низ ҳамин тавр аст: дар фано кошта мешавад, дар бефаноӣ бармехезад;

Дар зиллат кошта мешавад, дар ҷалол бармехезад; дар заъф кошта мешавад, дар қувват бармехезад;

Ҷисми нафсонӣ кошта мешавад, ҷисми рўҳонӣ бармехезад. Ҷисми нафсонӣ ҳаст, ҷисми рўҳонӣ низ ҳаст.

Чунин навишта шудааст: ́Одами аввалин, яъне Одам, ҷони зинда гашт́. Одами охирин рўҳи ҳаётбахш аст.

Лекин рўҳонӣ пештар нест, балки нафсонӣ ва баъд рўҳонӣ.

Одами якум аз замин аст. Яъне хокист; одами дуюм Худованд аст аз осмон.

Хокӣ чӣ гунае ки бошад, хокиён ҳамон гунаанд; осмонӣ чӣ гунае ки бошад, осмониён ҳамон гунаанд;

Ва чӣ гунае ки мо сурати одами хокиро ба худ гирифтаем, сурати одами осмониро низ ба худ хоҳем гирифт.

Лекин, эй бародарон, ҳаминро ба шумо мегўям, ки гўшт ва хун наметавонанд вориси Малакути Худо шаванд, ва фано вориси бефаноӣ намешавад.

Ба шумо сирре мегўям: ҳамаи мо нахоҳем мурд, балки ҳама тағьир хоҳем ёфт,

Баногоҳ, дар як мижа задан, баробари садои карнаи охирин; зеро карнай садо хоҳад дод, ва мурдагон ба таври бефано эҳьё хоҳанд шуд, ва мо тағьир хоҳе, ёфт.

Зеро он чи фонист, бояд либоси бефаноӣ бипўшад, ва он чи миранда аст, либоси ҷовидонӣ бипўшад.

Ва ҳар гоҳ ин фонӣ либоси бефаноӣ бипўшад, ва ин миранда либоси ҷовидонӣ бипўшад, он гоҳ ин каломе ки навишта шудааст, ба амал хоҳад омад: ́Ғалаба маргро фурў бурд́.

Эй марг! Неши ту куҷост? Эй дўзах! Ғалабаи ту куҷост?

Неши марг гуноҳ аст, ва қуввати гуноҳ шариат аст.

Худоро шукр, ки ба воситаи Худованди мо Исои Масеҳ ба мо ғалаба бахшидааст!

Хуллас, эй бародарони маҳбуби ман, матину устувор бошед, ҳамеша дар кори Худованд ҷадал намоед, ва бидонед, ки меҳнати шумо пеши Худованд бар абас нест.