1 Отказ Ровоама, сына Соломонова, облегчить иго, возложенное Соломоном на Израиля; 16 колена Израилевы, кроме Иуды и Вениамина, восстали и воцарили Иеровоама; 21 Самей, человек Божий, объявил, что это по воле Божией и что Ровоаму не следует воевать против Израиля; 25 Иеровоам воспрещает Израильтянам ходить в Иерусалим на поклонение и, сделав двух золотых тельцов в Дане и Вефиле, установил праздники и поклонение.

И пошел Ровоам в Сихем, ибо в Сихем пришли все Израильтяне, чтобы воцарить его.

И услышал о том Иеровоам, сын Наватов, когда находился еще в Египте, куда убежал от царя Соломона, и возвратился Иеровоам из Египта;

и послали за ним и призвали его. Тогда Иеровоам и все собрание Израильтян пришли и говорили [царю] Ровоаму и сказали:

отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе.

И сказал он им: пойдите и чрез три дня опять придите ко мне. И пошел народ.

Царь Ровоам советовался со старцами, которые предстояли пред Соломоном, отцом его, при жизни его, и говорил: как посоветуете вы мне отвечать сему народу?

Они говорили ему и сказали: если ты на сей день будешь слугою народу сему и услужишь ему, и удовлетворишь им и будешь говорить им ласково, то они будут твоими рабами на все дни.

Но он пренебрег совет старцев, что они советовали ему, и советовался с молодыми людьми, которые выросли вместе с ним и которые предстояли пред ним,

и сказал им: что вы посоветуете мне отвечать народу сему, который говорил мне и сказал: «облегчи иго, которое наложил на нас отец твой»?

И говорили ему молодые люди, которые выросли вместе с ним, и сказали: так скажи народу сему, который говорил тебе и сказал: «отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нас»; так скажи им: «мой мизинец толще чресл отца моего;

итак, если отец мой обременял вас тяжким игом, то я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами».

Иеровоам и весь народ пришли к Ровоаму на третий день, как приказал царь, сказав: придите ко мне на третий день.

И отвечал царь народу сурово и пренебрег совет старцев, что они советовали ему;

и говорил он по совету молодых людей и сказал: отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами.

И не послушал царь народа, ибо так суждено было Господом, чтобы исполнилось слово Его, которое изрек Господь чрез Ахию Силомлянина Иеровоаму, сыну Наватову.

И увидели все Израильтяне, что царь не послушал их. И отвечал народ царю и сказал: какая нам часть в Давиде? нет нам доли в сыне Иессеевом; по шатрам своим, Израиль! теперь знай свой дом, Давид! И разошелся Израиль по шатрам своим.

Только над сынами Израилевыми, жившими в городах Иудиных, царствовал Ровоам.

И послал царь Ровоам Адонирама, начальника над податью; но все Израильтяне забросали его каменьями, и он умер; царь же Ровоам поспешно взошел на колесницу, чтоб убежать в Иерусалим.

И отложился Израиль от дома Давидова до сего дня.

Когда услышали все Израильтяне, что Иеровоам возвратился [из Египта], то послали и призвали его в собрание, и воцарили его над всеми Израильтянами. За домом Давидовым не осталось никого, кроме колена Иудина [и Вениаминова].

Ровоам, прибыв в Иерусалим, собрал из всего дома Иудина и из колена Вениаминова сто восемьдесят тысяч отборных воинов, дабы воевать с домом Израилевым для того, чтобы возвратить царство Ровоаму, сыну Соломонову.

И было слово Божие к Самею, человеку Божию, и сказано:

скажи Ровоаму, сыну Соломонову, царю Иудейскому, и всему дому Иудину и Вениаминову и прочему народу:

так говорит Господь: не ходите и не начинайте войны с братьями вашими, сынами Израилевыми; возвратитесь каждый в дом свой, ибо от Меня это было. И послушались они слова Господня и пошли назад по слову Господню.

И обстроил Иеровоам Сихем на горе Ефремовой и поселился в нем; оттуда пошел и построил Пенуил.

И говорил Иеровоам в сердце своем: царство может опять перейти к дому Давидову;

если народ сей будет ходить в Иерусалим для жертвоприношения в доме Господнем, то сердце народа сего обратится к государю своему, к Ровоаму, царю Иудейскому, и убьют они меня и возвратятся к Ровоаму, царю Иудейскому.

И посоветовавшись царь сделал двух золотых тельцов и сказал [народу]: не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской.

И поставил одного в Вефиле, а другого в Дане.

И повело это ко греху, ибо народ стал ходить к одному из них, даже в Дан, [и оставили храм Господень].

И построил он капище на высоте и поставил из народа священников, которые не были из сынов Левииных.

И установил Иеровоам праздник в восьмой месяц, в пятнадцатый день месяца, подобный тому празднику, какой был в Иудее, и приносил жертвы на жертвеннике; то же сделал он в Вефиле, чтобы приносить жертву тельцам, которых сделал. И поставил в Вефиле священников высот, которые устроил,

и принес жертвы на жертвеннике, который он сделал в Вефиле, в пятнадцатый день восьмого месяца, месяца, который он произвольно назначил; и установил праздник для сынов Израилевых, и подошел к жертвеннику, чтобы совершить курение.

1 Пророк из Иудеи проклинает жертвенник в Вефиле; 11 пророк принял приглашение в дом в Вефиле, против повеления Божия, и был умерщвлен львом; 26 пригласивший его в Вефиль хоронит его в своей гробнице; 33 Иеровоам ставит священников из народа.

И вот, человек Божий пришел из Иудеи по слову Господню в Вефиль, в то время, как Иеровоам стоял у жертвенника, чтобы совершить курение.

И произнес к жертвеннику слово Господне и сказал: жертвенник, жертвенник! так говорит Господь: вот, родится сын дому Давидову, имя ему Иосия, и принесет на тебе в жертву священников высот, совершающих на тебе курение, и человеческие кости сожжет на тебе.

И дал в тот день знамение, сказав: вот знамение того, что это изрек Господь: вот, этот жертвенник распадется, и пепел, который на нем, рассыплется.

Когда царь услышал слово человека Божия, произнесенное к жертвеннику в Вефиле, то простер Иеровоам руку свою от жертвенника, говоря: возьмите его. И одеревенела рука его, которую он простер на него, и не мог он поворотить ее к себе.

И жертвенник распался, и пепел с жертвенника рассыпался, по знамению, которое дал человек Божий словом Господним.

И сказал царь [Иеровоам] человеку Божию: умилостиви лице Господа Бога твоего и помолись обо мне, чтобы рука моя могла поворотиться ко мне. И умилостивил человек Божий лице Господа, и рука царя поворотилась к нему и стала, как прежде.

И сказал царь человеку Божию: зайди со мною в дом и подкрепи себя пищею, и я дам тебе подарок.

Но человек Божий сказал царю: хотя бы ты давал мне полдома твоего, я не пойду с тобою и не буду есть хлеба и не буду пить воды в этом месте,

ибо так заповедано мне словом Господним: «не ешь там хлеба и не пей воды и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел».

И пошел он другою дорогою и не пошел обратно тою дорогою, которою пришел в Вефиль.

В Вефиле жил один пророк-старец. Сын его пришел и рассказал ему все, что сделал сегодня человек Божий в Вефиле; и слова, какие он говорил царю, пересказали сыновья отцу своему.

И спросил их отец их: какою дорогою он пошел? И показали сыновья его, какою дорогою пошел человек Божий, приходивший из Иудеи.

И сказал он сыновьям своим: оседлайте мне осла. И оседлали ему осла, и он сел на него.

И поехал за человеком Божиим, и нашел его сидящего под дубом, и сказал ему: ты ли человек Божий, пришедший из Иудеи? И сказал тот: я.

И сказал ему: зайди ко мне в дом и поешь хлеба.

Тот сказал: я не могу возвратиться с тобою и пойти к тебе; не буду есть хлеба и не буду пить у тебя воды в сем месте,

ибо словом Господним сказано мне: «не ешь хлеба и не пей там воды и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел».

И сказал он ему: и я пророк такой же, как ты, и Ангел говорил мне словом Господним, и сказал: «вороти его к себе в дом; пусть поест он хлеба и напьется воды». – Он солгал ему.

И тот воротился с ним, и поел хлеба в его доме, и напился воды.

Когда они еще сидели за столом, слово Господне было к пророку, воротившему его.

И произнес он к человеку Божию, пришедшему из Иудеи, и сказал: так говорит Господь: за то, что ты не повиновался устам Господа и не соблюл повеления, которое заповедал тебе Господь Бог твой,

но воротился, ел хлеб и пил воду в том месте, о котором Он сказал тебе: «не ешь хлеба и не пей воды», тело твое не войдет в гробницу отцов твоих.

После того, как тот поел хлеба и напился, он оседлал осла для пророка, которого он воротил.

И отправился тот. И встретил его на дороге лев и умертвил его. И лежало тело его, брошенное на дороге; осел же стоял подле него, и лев стоял подле тела.

И вот, проходившие мимо люди увидели тело, брошенное на дороге, и льва, стоящего подле тела, и пошли и рассказали в городе, в котором жил пророк-старец.

Пророк, воротивший его с дороги, услышав это, сказал: это тот человек Божий, который не повиновался устам Господа; Господь предал его льву, который изломал его и умертвил его, по слову Господа, которое Он изрек ему.

И сказал сыновьям своим: оседлайте мне осла. И оседлали они.

Он отправился и нашел тело его, брошенное на дороге; осел же и лев стояли подле тела; лев не съел тела и не изломал осла.

И поднял пророк тело человека Божия, и положил его на осла, и повез его обратно. И пошел пророк-старец в город свой, чтобы оплакать и похоронить его.

И положил тело его в своей гробнице и плакал по нем: увы, брат мой!

После погребения его он сказал сыновьям своим: когда я умру, похороните меня в гробнице, в которой погребен человек Божий; подле костей его положите кости мои;

ибо сбудется слово, которое он по повелению Господню произнес о жертвеннике в Вефиле и о всех капищах на высотах, в городах Самарийских.

И после сего события Иеровоам не сошел со своей худой дороги, но продолжал ставить из народа священников высот; кто хотел, того он посвящал, и тот становился священником высот.

Это вело дом Иеровоамов ко греху и к погибели и к истреблению его с лица земли.

Церковнославянский (рус)

И и́де ца́рь ровоа́мъ въ Сики́му, я́ко въ Сики́му прiи́де ве́сь Изра́иль воцари́ти его́.

И бы́сть егда́ услы́ша иеровоа́мъ сы́нъ нава́товъ, су́щу ему́ еще́ во Еги́птѣ, я́ко убѣ́глъ бѣ́ от лица́ Соломо́на, и возврати́ся иеровоа́мъ изъ Еги́пта:

и посла́ша, и призва́ша его́. И прiи́де иеровоа́мъ и ве́сь со́нмъ Изра́илевъ, и реко́ша лю́дiе къ царю́ ровоа́му глаго́люще:

оте́цъ тво́й отягчи́ яре́мъ на́шъ, ты́ же ны́нѣ облегчи́ от рабо́ты отца́ твоего́ же́стокiя и от ярма́ его́ тя́жкаго, его́же возложи́ на ны́, и порабо́таемъ ти́.

И рече́ къ ни́мъ: отиди́те [и пребу́дите] до тре́тiяго дне́, и возврати́теся ко мнѣ́. И идо́ша.

И возвѣсти́ ровоа́мъ ца́рь старѣ́йшинамъ, и́же бы́ша предстоя́ще предъ Соломо́номъ отце́мъ его́, еще́ жи́ву ему́ су́щу, глаго́ля: ка́ко вы́ мы́слите, да отвѣща́ю лю́демъ си́мъ сло́во?

И рѣ́ша ему́, глаго́люще: а́ще въ дне́шнiй де́нь бу́деши ра́бъ лю́демъ си́мъ и порабо́таеши и́мъ, и рече́ши и́мъ словеса́ бла́га, и бу́дутъ ти́ раби́ во вся́ дни́.

И пренебреже́ совѣ́тъ старѣ́йшинъ, я́же совѣща́ша ему́, и совѣ́това со о́троки воспита́нными съ ни́мъ предстоя́вшими предъ лице́мъ его́,

и рече́ и́мъ: что́ вы́ совѣщава́ете? и что́ отвѣща́ю лю́демъ си́мъ, и́же рѣ́ша ко мнѣ́, глаго́люще: облегчи́ на́шъ яре́мъ, его́же возложи́ оте́цъ тво́й на ны́?

И глаго́лаша къ нему́ о́троцы воспита́ннiи съ ни́мъ и рѣ́ша ему́: си́це да глаго́леши лю́демъ си́мъ, и́же рѣ́ша къ тебѣ́, глаго́люще: оте́цъ тво́й отягчи́ яре́мъ на́шъ: ты́ же ны́нѣ облегчи́ от на́съ: сiя́ рече́ши къ ни́мъ: ю́ность моя́ толстѣ́е чре́слъ отца́ моего́:

и ны́нѣ оте́цъ мо́й наложи́ на вы́ яре́мъ тя́жекъ, а́зъ же приложу́ къ ярму́ ва́шему: оте́цъ мо́й наказа́ вы́ ра́нами, а́зъ же накажу́ вы́ скорпiо́нами.

И прiи́де ве́сь Изра́иль къ царю́ ровоа́му въ де́нь тре́тiй, я́коже рече́ и́мъ ца́рь, глаго́ля: возврати́теся ко мнѣ́ въ де́нь тре́тiй.

И отвѣща́ ца́рь къ лю́демъ же́стоко: и оста́ви ца́рь ровоа́мъ совѣ́тъ старѣ́йшинъ, я́же совѣща́ша ему́,

и рече́ къ ни́мъ по совѣ́ту отроко́въ, глаго́ля: оте́цъ мо́й отягчи́ яре́мъ ва́шъ, а́зъ же приложу́ къ ярму́ ва́шему: оте́цъ мо́й наказа́ вы́ ра́нами, а́зъ же накажу́ вы́ скорпiо́нами.

И не послу́ша ца́рь люді́й, я́ко бѣ́ превраще́нiе от Го́спода, я́ко да утверди́тъ глаго́лъ сво́й, его́же глаго́ла руко́ю Ахі́и Силони́тянина о иеровоа́мѣ сы́нѣ нава́товѣ.

И ви́дѣ ве́сь Изра́иль, я́ко не послу́ша ца́рь гла́са и́хъ, и отвѣща́ша лю́дiе царю́, глаго́люще: ка́я на́мъ ча́сть въ дави́дѣ? и нѣ́сть на́мъ наслѣ́дiя въ сы́нѣ Иессе́овѣ: бѣжи́, Изра́илю, въ кро́вы своя́: ны́нѣ паси́ до́мъ тво́й, дави́де. И отъи́де Изра́иль въ кро́вы своя́.

Надъ сынми́ же Изра́илевыми, и́же живя́ху во градѣ́хъ Иу́диныхъ, воцари́ся ровоа́мъ надъ ни́ми.

И посла́ ца́рь ровоа́мъ Адонира́ма, и́же надъ да́нiю, и поби́ его́ ка́менiемъ ве́сь Изра́иль, и у́мре. Ца́рь же ровоа́мъ потща́ся взы́ти на колесни́цу убѣжа́ти во Иерусали́мъ.

И отложи́ся Изра́иль от до́му дави́дова да́же до дне́сь.

И бы́сть егда́ услы́ша ве́сь Изра́иль, я́ко возврати́ся иеровоа́мъ от Еги́пта, и посла́ша, и призва́ша его́ на собо́ръ, и воцари́ша его́ надъ Изра́илемъ: и не бѣ́ вслѣ́дъ до́му дави́дова, то́кмо хору́гвь Иу́дина и Венiами́нова.

И ровоа́мъ вни́де во Иерусали́мъ и собра́ ве́сь со́нмъ Иу́динъ и хору́гвь Венiами́ню, сто́ и два́десять ты́сящъ ю́ношей, творя́щихъ бра́нь, ра́товати на до́мъ Изра́илевъ, е́же возврати́ти ца́рство ровоа́му сы́ну Соломо́ню.

И бы́сть сло́во Госпо́дне ко саме́ю человѣ́ку Бо́жiю, глаго́ля:

рцы́ къ ровоа́му сы́ну Соломо́ню царю́ Иу́дину и ко всему́ до́му Иу́дину и Венiами́нову и ко оста́вшымся лю́демъ, глаго́ля:

та́ко глаго́летъ Госпо́дь: не восходи́те, ниже́ ра́туйте на бра́тiю ва́шу, на сы́ны Изра́илевы: но возврати́теся кі́йждо въ до́мы своя́, я́ко от мене́ бы́сть глаго́лъ се́й. И послу́шаша словесе́ Госпо́дня, и преста́ша ити́ по глаго́лу Госпо́дню.

И созда́ иеровоа́мъ Сики́му въ горѣ́ Ефре́мли, и всели́ся въ не́й, и изы́де отту́ду, и созда́ фануи́ла.

И рече́ иеровоа́мъ въ се́рдцы свое́мъ: се́, ны́нѣ возврати́тся ца́рство въ до́мъ дави́довъ,

а́ще взы́дутъ лю́дiе сі́и вознести́ же́ртву въ хра́мѣ Госпо́дни во Иерусали́мъ, и обрати́тся се́рдце люді́й ко Го́споду и господи́ну своему́, къ ровоа́му царю́ Иу́дину, и убiю́тъ мя́, и возвратя́тся къ ровоа́му царю́ Иу́дину.

И усовѣ́това ца́рь, и сотвори́ двѣ́ ю́ницы зла́ты, и рече́ къ лю́демъ: довлѣ́етъ ва́мъ восходи́ти во Иерусали́мъ: се́, бо́зи твои́, Изра́илю, изве́дшiи тя́ изъ земли́ Еги́петскiя.

И поста́ви еди́ну въ Веѳи́ли, а другу́ю въ да́нѣ.

И бы́сть сло́во сiе́ на согрѣше́нiе, и идя́ху лю́дiе предъ лице́мъ ю́ницы еди́ныя да́же до Да́на, и оста́виша хра́мъ Госпо́день.

И сотвори́ ка́пища на высо́кихъ, и сотвори́ жерцо́въ ча́сть от люді́й, и́же не бѣ́ша от сыно́въ Леві́иныхъ.

И сотвори́ иеровоа́мъ пра́здникъ въ осмы́й ме́сяцъ въ пятыйна́десять де́нь ме́сяца, по пра́зднику, и́же въ земли́ бѣ́ Иу́динѣ, и взы́де на олта́рь, его́же сотвори́ въ Веѳи́ли, жре́ти ю́ницамъ, я́же сотвори́, и поста́ви въ Веѳи́ли жерцы́ на высо́кихъ, я́же сотвори́.

И взы́де на олта́рь, его́же сотвори́ въ Веѳи́ли, въ осмы́й ме́сяцъ, въ пятыйна́десять де́нь въ пра́здникъ, его́же соста́ви по се́рдцу своему́: и сотвори́ пра́здникъ сыно́мъ Изра́илевымъ, и взы́де на олта́рь е́же пожре́ти.

И се́, человѣ́къ Бо́жiй прiи́де от Иу́ды по словеси́ Госпо́дню въ Веѳи́ль, и иеровоа́мъ стоя́ше на олтари́ свое́мъ жре́ти хотя́:

и воззва́ ко олтарю́ сло́вомъ Госпо́днимъ и рече́: олтарю́, олтарю́, си́це глаго́летъ Госпо́дь: се́, сы́нъ ражда́ется до́му дави́дову, Иосі́а и́мя ему́, и пожре́тъ на тебѣ́ жерцы́, и́же на высо́кихъ жру́щыя на тебѣ́, и ко́сти человѣ́ческiя сожже́тъ на тебѣ́.

И да́стъ въ де́нь то́й чу́до, глаго́ля: се́й глаго́лъ, его́же рече́ Госпо́дь, глаго́ля: се́, олта́рь разся́дется, и излiе́тся ту́къ и́же на не́мъ.

И бы́сть егда́ услы́ша ца́рь иеровоа́мъ словеса́ человѣ́ка Бо́жiя воззва́вшаго ко олтарю́ и́же въ Веѳи́ли, и простре́ ца́рь ру́ку свою́ от олтаря́, глаго́ля: ими́те его́. И се́, у́сше рука́ его́, ю́же простре́ на́нь, и не можа́ше возврати́ти ю́ къ себѣ́:

и олта́рь разсѣ́деся, и излiя́ся ту́къ от олтаря́, по чудеси́, е́же даде́ человѣ́къ Бо́жiй сло́вомъ Госпо́днимъ.

И рече́ ца́рь иеровоа́мъ человѣ́ку Бо́жiю: помоли́ся ны́нѣ предъ лице́мъ Го́спода Бо́га твоего́, дабы́ возврати́лася рука́ моя́ ко мнѣ́. И помоли́ся человѣ́къ Бо́жiй предъ лице́мъ Госпо́днимъ, и возврати́ся рука́ царя́ къ нему́, и бы́сть я́коже пре́жде.

И глаго́ла ца́рь къ человѣ́ку Бо́жiю: вни́ди со мно́ю въ до́мъ, и обѣ́дай, и да́мъ ти́ да́ръ.

И рече́ человѣ́къ Бо́жiй къ царе́ви: а́ще да́си ми́ по́лъ до́му твоего́, не вни́ду съ тобо́ю, ниже́ я́мъ хлѣ́ба, ниже́ пiю́ воды́ на мѣ́стѣ се́мъ,

я́ко та́ко заповѣ́да ми́ Госпо́дь сло́вомъ, глаго́ля: ни я́ждь хлѣ́ба, ни пі́й воды́, ниже́ возврати́ся путе́мъ, и́мже ше́лъ еси́.

И отъи́де путе́мъ ины́мъ, и не возврати́ся путе́мъ, и́мже прiи́де во Веѳи́ль.

И проро́къ еди́нъ ста́ръ живя́ше въ Веѳи́ли, и прiидо́ша сы́нове его́ и повѣ́даша ему́ вся́ дѣла́, я́же сотвори́ человѣ́къ Бо́жiй въ де́нь то́й въ Веѳи́ли, и словеса́, я́же глаго́ла царе́ви, повѣ́даша отцу́ своему́.

И рече́ къ ни́мъ оте́цъ и́хъ, глаго́ля: кі́имъ путе́мъ и́де? И показа́ша ему́ сы́нове его́ пу́ть, и́мже и́де человѣ́къ Бо́жiй изше́дый от Иу́ды.

И рече́ сыно́мъ свои́мъ: осѣдла́йте ми́ осля́. И осѣдла́ша ему́ осля́, и всѣ́де на не́,

и и́де вслѣ́дъ человѣ́ка Бо́жiя, и обрѣ́те его́ подъ ду́бомъ сѣдя́ща, и рече́ ему́: ты́ ли еси́ человѣ́къ Бо́жiй прише́дый от Иу́ды? И рече́ ему́: а́зъ.

И рече́ ему́: гряди́ со мно́ю, и я́ждь хлѣ́бъ.

И рече́ ему́: не могу́ возврати́тися съ тобо́ю, ниже́ я́мъ хлѣ́ба, ни пiю́ воды́ на мѣ́стѣ се́мъ,

я́ко та́ко заповѣ́да ми́ Госпо́дь сло́вомъ, глаго́ля: не я́ждь хлѣ́ба та́мо, ниже́ пі́й воды́ та́мо, и да не возврати́шися путе́мъ тѣ́мъ, и́мже ше́лъ еси́.

И рече́ къ нему́: и а́зъ проро́къ е́смь я́коже ты́, и а́нгелъ глаго́ла ко мнѣ́ сло́вомъ Госпо́днимъ, глаго́ля: возврати́ его́ къ себѣ́ въ до́мъ тво́й, да снѣ́стъ хлѣ́ба и пiе́тъ во́ду. И солга́ ему́,

и возврати́ его́: и яде́ хлѣ́бъ, и пи́ во́ду въ дому́ его́.

И бы́сть и́мъ сѣдя́щымъ на трапе́зѣ, и бы́сть сло́во Госпо́дне ко проро́ку возвра́щшему его́.

И рече́ къ человѣ́ку Бо́жiю прише́дшему от Иу́ды, глаго́ля: си́це глаго́летъ Госпо́дь: поне́же преогорчи́лъ еси́ глаго́лъ Госпо́день и не сохрани́лъ еси́ за́повѣди, ю́же заповѣ́да тебѣ́ Госпо́дь Бо́гъ тво́й,

и возврати́вся я́лъ еси́ хлѣ́бъ и пи́лъ еси́ во́ду на мѣ́стѣ се́мъ, о не́мже рече́ къ тебѣ́, глаго́ля: да не я́си хлѣ́ба и не пiе́ши воды́: сего́ ра́ди не вни́детъ во гро́бъ тѣ́ло твое́ со отцы́ твои́ми.

И бы́сть по яде́нiи хлѣ́ба и по питiи́ воды́, и осѣдла́ осля́ тому́ проро́ку, и возврати́ся, и отъи́де:

и обрѣ́те его́ ле́въ на пути́, и умертви́ его́: и бѣ́ тѣ́ло его́ пове́ржено на пути́, и осе́лъ стоя́ше надъ ни́мъ, и ле́въ стоя́ше бли́зъ тѣлесе́ [его́]:

и се́, му́жiе мимоиду́ще, и ви́дѣша ме́ртва пове́ржена на пути́ и льва́ стоя́ща бли́зъ ме́ртваго: и прiидо́ша, и повѣ́даша во гра́дѣ, въ не́мже живя́ше проро́къ ста́рый.

И услы́ша [сiе́ проро́къ] возврати́вый его́ съ пути́ и рече́: человѣ́къ Бо́жiи се́й е́сть, и́же преступи́ глаго́лъ Бо́жiй, и предаде́ его́ Госпо́дь льву́, и сокруши́ его́, и умертви́ его́ по глаго́лу Госпо́дню, его́же рече́ ему́.

И повелѣ́ сыно́мъ свои́мъ, глаго́ля: осѣдла́йте ми́ осля́. И осѣдла́ша.

И по́йде, и обрѣ́те тѣ́ло его́ пове́ржено на пути́, и осе́лъ и ле́въ стоя́ста надъ тѣ́ломъ, и не снѣде́ ле́въ тѣлесе́ человѣ́ка Бо́жiя и не сокруши́ осла́.

И взя́ проро́къ тѣ́ло человѣ́ка Бо́жiя, и возложи́ е́ на осля́, и возврати́ е́ проро́къ, и вни́де во гра́дъ погребсти́ его́,

и положи́ тѣ́ло его́ во гро́бѣ свое́мъ, и рыда́ше по не́мъ: увы́, бра́те.

И бы́сть по рыда́нiи о не́мъ, и рече́ къ сыно́мъ свои́мъ, глаго́ля: а́ще умру́, погреби́те мя́ во гро́бѣ се́мъ, идѣ́же человѣ́къ Бо́жiй погребе́нъ е́сть, при косте́хъ его́ положи́те мя́, да спасу́тся ко́сти моя́ съ костьми́ его́,

я́ко сбу́дется глаго́лъ, его́же глаго́ла сло́вомъ Госпо́днимъ о олтари́, и́же во Веѳи́ли, и о домѣ́хъ высо́кихъ, и́же въ самарі́и.

И по глаго́лѣ се́мъ не обрати́ся иеровоа́мъ от зло́бы своея́, и возврати́ся, и сотвори́ от ча́сти еди́ныя люді́й жерцы́ высо́кихъ: и́же хотя́ше, исполня́ше ру́ку свою́, и быва́ше жре́цъ на высо́кихъ.

И бы́сть глаго́лъ се́й въ прегрѣше́нiе до́му иеровоа́млю, и на испроверже́нiе, и на изчезнове́нiе от лица́ земли́.

Испанский Reina-Valera 1995

Языки

Roboam fue a Siquem, porque todo Israel había ido allí para hacerlo rey.

Aconteció que lo supo Jeroboam hijo de Nabat, que aún estaba en Egipto, adonde había huido del rey Salomón, y donde vivía.

Enviaron a llamarlo, y él se presentó con toda la congregación de Israel, y le dijeron a Roboam:

—Tu padre agravó nuestro yugo. Alivia tú ahora algo de la dura servidumbre de tu padre y del pesado yugo que nos impuso, y te serviremos.

Él les respondió:

—Idos, y de aquí a tres días volved a mí.

Y el pueblo se fue.

Entonces el rey Roboam pidió consejo de los ancianos que habían servido a su padre Salomón cuando vivía, y dijo:

—¿Cómo aconsejáis vosotros que responda a este pueblo?

Ellos le hablaron así:

—Si te pones hoy al servicio de este pueblo, lo sirves y le respondes con buenas palabras, ellos te servirán para siempre.

Pero él desechó el consejo que los ancianos le habían dado, y pidió consejo de los jóvenes que se habían criado con él y estaban a su servicio.

Y les preguntó:

—¿Cómo aconsejáis vosotros que respondamos a este pueblo que me ha hablado diciendo: “Alivia en algo el yugo que tu padre nos impuso”?

Entonces los jóvenes que se habían criado con él le respondieron:

—Así hablarás a este pueblo que te ha dicho estas palabras: “Tu padre agravó nuestro yugo, pero tú alívialo en algo”; así les hablarás: “El menor de mis dedos es más grueso que la cintura de mi padre.

Ahora, pues, mi padre os cargó con un pesado yugo, pero yo lo haré más pesado aún; mi padre os castigó con azotes, pero yo os castigaré con escorpiones.”

Al tercer día se presentó Jeroboam con todo el pueblo ante Roboam, según el rey lo había mandado, cuando dijo: «Regresad a verme al tercer día.»

Pero el rey respondió al pueblo duramente, desechando el consejo que los ancianos le habían dado,

y hablándoles conforme al consejo de los jóvenes, les dijo: «Mi padre agravó vuestro yugo, pero yo lo haré más pesado aún; mi padre os castigó con azotes, pero yo os castigaré con escorpiones.»

Así que no oyó el rey al pueblo, pues era un designio de Jehová para confirmar la palabra que había dado a Jeroboam hijo de Nabat por medio de Ahías, el silonita.

Cuando todo el pueblo vio que el rey no les había oído, le respondió con estas palabras:

«¿Qué parte tenemos nosotros con David?
No tenemos herencia en el hijo de Isaí.
¡Israel, cada uno a sus tiendas!
¡David, mira ahora por tu casa!»

Entonces Israel se fue a sus tiendas,

mientras Roboam siguió reinando sobre los hijos de Israel que habitaban en las ciudades de Judá.

Cuando el rey Roboam envió a Adoram, que estaba encargado de los tributos, todo Israel lo apedreó y lo mató. Entonces el rey Roboam se apresuró a subirse en un carro y huir a Jerusalén.

Así se apartó Israel de la casa de David hasta hoy.

Aconteció que al oír todo Israel que Jeroboam había vuelto, enviaron a llamarlo a la congregación y lo hicieron rey de todo Israel, sin quedar tribu alguna que siguiera a la casa de David, sino sólo la tribu de Judá.

Cuando Roboam llegó a Jerusalén reunió a toda la casa de Judá y a la tribu de Benjamín, ciento ochenta mil hombres, todos guerreros escogidos, con el fin de hacer la guerra a la casa de Israel y devolver el reino a Roboam hijo de Salomón.

Pero Jehová habló a Semaías, hombre de Dios, diciendo:

«Habla a Roboam hijo de Salomón, rey de Judá, a toda la casa de Judá y de Benjamín, y a los demás del pueblo, y diles:

“Así ha dicho Jehová: No vayáis, ni peleéis contra vuestros hermanos, los hijos de Israel; volveos cada uno a su casa, porque esto es obra mía.”»

Al oír ellos la palabra de Dios regresó cada uno a su casa, conforme a la palabra de Jehová.

Entonces reedificó Jeroboam a Siquem en los montes de Efraín, y habitó en ella. Luego salió de allí y reedificó a Penuel.

Pero Jeroboam pensó en su corazón: «Ahora, la casa de David recuperará el reino

si este pueblo sube a ofrecer sacrificios en la casa de Jehová en Jerusalén, porque el corazón de este pueblo se volverá a su señor Roboam, rey de Judá, me matarán a mí y se volverán a Roboam, rey de Judá.»

Después de tomar consejo, hizo el rey dos becerros de oro, y dijo al pueblo: «Ya habéis subido bastante a Jerusalén. Aquí están tus dioses, Israel, los cuales te hicieron subir de la tierra de Egipto.»

Entonces puso uno en Bet-el y el otro en Dan.

Esto fue causa de pecado, porque el pueblo iba a adorar delante de uno de ellos hasta Dan.

Hizo también casas sobre los lugares altos y designó sacerdotes de entre el pueblo que no eran de los hijos de Leví.

Luego instituyó Jeroboam una fiesta solemne en el mes octavo, a los quince días del mes, conforme a la fiesta solemne que se celebraba en Judá, y ofreció sacrificios sobre un altar. Lo mismo hizo en Bet-el, ofreciendo sacrificios a los becerros que había hecho. Ordenó también en Bet-el sacerdotes para los lugares altos que él había fabricado.

Sacrificó, pues, sobre el altar que él había hecho en Bet-el, a los quince días del mes octavo, el mes que él había inventado según el dictado de su propio corazón. Así hizo fiesta a los hijos de Israel, y subió al altar para quemar incienso.

Mientras Jeroboam quemaba el incienso junto al altar, un hombre de Dios vino de Judá a Bet-el, enviado por Jehová.

Aquél clamó contra el altar por mandato de Jehová y dijo: «Altar, altar, así ha dicho Jehová: “A la casa de David le nacerá un hijo llamado Josías, el cual sacrificará sobre ti a los sacerdotes de los lugares altos que queman sobre ti incienso, y sobre ti quemarán huesos de hombres.”»

Ese mismo día dio una señal diciendo: «Ésta es la señal de que Jehová ha hablado: el altar se quebrará y la ceniza que sobre él está se derramará.»

Cuando el rey Jeroboam oyó la palabra del hombre de Dios que había clamado contra el altar de Bet-el, extendiendo su mano desde el altar, dijo: «¡Prendedle!» Pero la mano que había extendido contra el hombre de Dios se le secó, y no la pudo enderezar.

El altar se rompió y se derramó la ceniza que había en él, conforme a la señal que el hombre de Dios había dado por mandato de Jehová.

Entonces el rey, dirigiéndose al hombre de Dios, dijo:

—Te pido que ruegues ante la presencia de Jehová, tu Dios, y ores por mí, para que mi mano sea restaurada.

El hombre de Dios oró a Jehová y la mano del rey se le restauró; quedó como era antes.

El rey dijo al hombre de Dios:

—Ven conmigo a casa, y comerás, y yo te daré un presente.

Pero el hombre de Dios respondió al rey:

—Aunque me dieras la mitad de tu casa no iría contigo, ni comería pan ni bebería agua en este lugar.

Porque así me está ordenado por mandato de Jehová, que me ha dicho: “No comas pan, ni bebas agua, ni regreses por el mismo camino.”

Regresó, pues, por otro camino, y no volvió por el camino por donde había ido a Bet-el.

Vivía entonces en Bet-el un viejo profeta. Vino su hijo y le contó todo lo que el hombre de Dios había hecho aquel día en Bet-el; le contaron también a su padre las palabras que había dicho al rey.

Su padre les dijo:

—¿Por qué camino se fue?

Sus hijos le mostraron el camino por donde había regresado el hombre de Dios que había venido de Judá.

Y él les dijo:

—Ensilladme el asno.

Ellos le ensillaron el asno y él lo montó.

Se fue tras el hombre de Dios y lo halló sentado debajo de una encina.

—¿Eres tú el hombre de Dios que vino de Judá? —le preguntó.

—Yo soy —le respondió él.

—Ven conmigo a casa y come algo —le dijo entonces.

Pero él respondió:

—No podré volver contigo, ni iré contigo, ni tampoco comeré pan ni beberé agua contigo en este lugar.

Porque por mandato de Dios me ha sido dicho: “No comas pan ni bebas agua allí, ni regreses por el mismo camino.”

El otro le dijo, mintiéndole:

—Yo también soy profeta como tú, y un ángel me ha hablado por mandato de Jehová, diciendo: “Tráele contigo a tu casa para que coma pan y beba agua.”

Entonces regresó con él y comió pan y bebió agua en su casa.

Cuando estaban sentados a la mesa, aconteció que Jehová habló al profeta que lo había hecho volver,

el cual clamó al hombre de Dios que había venido de Judá diciendo: «Así dijo Jehová: Por cuanto has sido rebelde al mandato de Jehová, y no guardaste el mandamiento que Jehová, tu Dios, te había prescrito,

sino que volviste y comiste pan y bebiste agua en el lugar donde Jehová te había dicho que no comieras pan ni bebieras agua, no entrará tu cuerpo en el sepulcro de tus padres.»

Después de haber comido pan y bebido, el que le había hecho volver le ensilló el asno.

Al partir, lo encontró un león en el camino y lo mató. Su cuerpo quedó tirado en el camino, y el asno y el león permanecieron junto al cuerpo.

Unos que pasaban vieron el cuerpo que estaba echado en el camino, y al león que permanecía junto al cuerpo, y fueron a contarlo a la ciudad donde vivía el viejo profeta.

Cuando lo supo el profeta que le había hecho volver del camino, dijo: «¡Es el hombre de Dios que se rebeló al mandato de Jehová! Por tanto, Jehová lo ha entregado al león, que lo ha quebrantado y matado, conforme a la palabra de Jehová.»

Luego dijo a sus hijos: «Ensilladme un asno.» Ellos se lo ensillaron

y él partió. Halló el cuerpo tendido en el camino, y el asno y el león que permanecían junto al cuerpo; el león no había comido el cuerpo, ni dañado al asno.

Entonces tomó el profeta el cuerpo del varón de Dios, lo puso sobre el asno y se lo llevó. El profeta viejo fue a la ciudad para hacerle duelo y enterrarlo.

Puso el cuerpo en su sepulcro e hicieron duelo por él diciendo: «¡Ay, hermano mío!»

Después que lo enterraron, habló a sus hijos, y les dijo: «Cuando yo muera, enterradme en el sepulcro en que está sepultado el varón de Dios; poned mis huesos junto a los suyos.

Porque sin duda vendrá lo que él dijo a voces según la palabra de Jehová contra el altar que está en Bet-el y contra todas las casas de los lugares altos que están en las ciudades de Samaria.»

Con todo esto, no se apartó Jeroboam de su mal camino, sino que volvió a designar sacerdotes de los lugares altos de entre el pueblo, y a quien quería lo consagraba para que fuera de los sacerdotes de los lugares altos.

Esto fue causa de pecado para la casa de Jeroboam, por lo cual ha sido cortada y raída de sobre la faz de la tierra.