и воззва́ ко олтарю́ сло́вомъ Госпо́днимъ и рече́: олтарю́, олтарю́, си́це глаго́летъ Госпо́дь: се́, сы́нъ ражда́ется до́му дави́дову, Иосі́а и́мя ему́, и пожре́тъ на тебѣ́ жерцы́, и́же на высо́кихъ жру́щыя на тебѣ́, и ко́сти человѣ́ческiя сожже́тъ на тебѣ́.

И да́стъ въ де́нь то́й чу́до, глаго́ля: се́й глаго́лъ, его́же рече́ Госпо́дь, глаго́ля: се́, олта́рь разся́дется, и излiе́тся ту́къ и́же на не́мъ.

И бы́сть егда́ услы́ша ца́рь иеровоа́мъ словеса́ человѣ́ка Бо́жiя воззва́вшаго ко олтарю́ и́же въ Веѳи́ли, и простре́ ца́рь ру́ку свою́ от олтаря́, глаго́ля: ими́те его́. И се́, у́сше рука́ его́, ю́же простре́ на́нь, и не можа́ше возврати́ти ю́ къ себѣ́:

и олта́рь разсѣ́деся, и излiя́ся ту́къ от олтаря́, по чудеси́, е́же даде́ человѣ́къ Бо́жiй сло́вомъ Госпо́днимъ.

И рече́ ца́рь иеровоа́мъ человѣ́ку Бо́жiю: помоли́ся ны́нѣ предъ лице́мъ Го́спода Бо́га твоего́, дабы́ возврати́лася рука́ моя́ ко мнѣ́. И помоли́ся человѣ́къ Бо́жiй предъ лице́мъ Госпо́днимъ, и возврати́ся рука́ царя́ къ нему́, и бы́сть я́коже пре́жде.

И глаго́ла ца́рь къ человѣ́ку Бо́жiю: вни́ди со мно́ю въ до́мъ, и обѣ́дай, и да́мъ ти́ да́ръ.

И рече́ человѣ́къ Бо́жiй къ царе́ви: а́ще да́си ми́ по́лъ до́му твоего́, не вни́ду съ тобо́ю, ниже́ я́мъ хлѣ́ба, ниже́ пiю́ воды́ на мѣ́стѣ се́мъ,

я́ко та́ко заповѣ́да ми́ Госпо́дь сло́вомъ, глаго́ля: ни я́ждь хлѣ́ба, ни пі́й воды́, ниже́ возврати́ся путе́мъ, и́мже ше́лъ еси́.

И отъи́де путе́мъ ины́мъ, и не возврати́ся путе́мъ, и́мже прiи́де во Веѳи́ль.

И проро́къ еди́нъ ста́ръ живя́ше въ Веѳи́ли, и прiидо́ша сы́нове его́ и повѣ́даша ему́ вся́ дѣла́, я́же сотвори́ человѣ́къ Бо́жiй въ де́нь то́й въ Веѳи́ли, и словеса́, я́же глаго́ла царе́ви, повѣ́даша отцу́ своему́.

И рече́ къ ни́мъ оте́цъ и́хъ, глаго́ля: кі́имъ путе́мъ и́де? И показа́ша ему́ сы́нове его́ пу́ть, и́мже и́де человѣ́къ Бо́жiй изше́дый от Иу́ды.

И рече́ сыно́мъ свои́мъ: осѣдла́йте ми́ осля́. И осѣдла́ша ему́ осля́, и всѣ́де на не́,

и и́де вслѣ́дъ человѣ́ка Бо́жiя, и обрѣ́те его́ подъ ду́бомъ сѣдя́ща, и рече́ ему́: ты́ ли еси́ человѣ́къ Бо́жiй прише́дый от Иу́ды? И рече́ ему́: а́зъ.

И рече́ ему́: гряди́ со мно́ю, и я́ждь хлѣ́бъ.

И рече́ ему́: не могу́ возврати́тися съ тобо́ю, ниже́ я́мъ хлѣ́ба, ни пiю́ воды́ на мѣ́стѣ се́мъ,

я́ко та́ко заповѣ́да ми́ Госпо́дь сло́вомъ, глаго́ля: не я́ждь хлѣ́ба та́мо, ниже́ пі́й воды́ та́мо, и да не возврати́шися путе́мъ тѣ́мъ, и́мже ше́лъ еси́.

И рече́ къ нему́: и а́зъ проро́къ е́смь я́коже ты́, и а́нгелъ глаго́ла ко мнѣ́ сло́вомъ Госпо́днимъ, глаго́ля: возврати́ его́ къ себѣ́ въ до́мъ тво́й, да снѣ́стъ хлѣ́ба и пiе́тъ во́ду. И солга́ ему́,

и возврати́ его́: и яде́ хлѣ́бъ, и пи́ во́ду въ дому́ его́.

И бы́сть и́мъ сѣдя́щымъ на трапе́зѣ, и бы́сть сло́во Госпо́дне ко проро́ку возвра́щшему его́.

И рече́ къ человѣ́ку Бо́жiю прише́дшему от Иу́ды, глаго́ля: си́це глаго́летъ Госпо́дь: поне́же преогорчи́лъ еси́ глаго́лъ Госпо́день и не сохрани́лъ еси́ за́повѣди, ю́же заповѣ́да тебѣ́ Госпо́дь Бо́гъ тво́й,

и возврати́вся я́лъ еси́ хлѣ́бъ и пи́лъ еси́ во́ду на мѣ́стѣ се́мъ, о не́мже рече́ къ тебѣ́, глаго́ля: да не я́си хлѣ́ба и не пiе́ши воды́: сего́ ра́ди не вни́детъ во гро́бъ тѣ́ло твое́ со отцы́ твои́ми.

И бы́сть по яде́нiи хлѣ́ба и по питiи́ воды́, и осѣдла́ осля́ тому́ проро́ку, и возврати́ся, и отъи́де:

и обрѣ́те его́ ле́въ на пути́, и умертви́ его́: и бѣ́ тѣ́ло его́ пове́ржено на пути́, и осе́лъ стоя́ше надъ ни́мъ, и ле́въ стоя́ше бли́зъ тѣлесе́ [его́]:

и се́, му́жiе мимоиду́ще, и ви́дѣша ме́ртва пове́ржена на пути́ и льва́ стоя́ща бли́зъ ме́ртваго: и прiидо́ша, и повѣ́даша во гра́дѣ, въ не́мже живя́ше проро́къ ста́рый.

И услы́ша [сiе́ проро́къ] возврати́вый его́ съ пути́ и рече́: человѣ́къ Бо́жiи се́й е́сть, и́же преступи́ глаго́лъ Бо́жiй, и предаде́ его́ Госпо́дь льву́, и сокруши́ его́, и умертви́ его́ по глаго́лу Госпо́дню, его́же рече́ ему́.

И повелѣ́ сыно́мъ свои́мъ, глаго́ля: осѣдла́йте ми́ осля́. И осѣдла́ша.

И по́йде, и обрѣ́те тѣ́ло его́ пове́ржено на пути́, и осе́лъ и ле́въ стоя́ста надъ тѣ́ломъ, и не снѣде́ ле́въ тѣлесе́ человѣ́ка Бо́жiя и не сокруши́ осла́.

И взя́ проро́къ тѣ́ло человѣ́ка Бо́жiя, и возложи́ е́ на осля́, и возврати́ е́ проро́къ, и вни́де во гра́дъ погребсти́ его́,

и положи́ тѣ́ло его́ во гро́бѣ свое́мъ, и рыда́ше по не́мъ: увы́, бра́те.

И бы́сть по рыда́нiи о не́мъ, и рече́ къ сыно́мъ свои́мъ, глаго́ля: а́ще умру́, погреби́те мя́ во гро́бѣ се́мъ, идѣ́же человѣ́къ Бо́жiй погребе́нъ е́сть, при косте́хъ его́ положи́те мя́, да спасу́тся ко́сти моя́ съ костьми́ его́,

я́ко сбу́дется глаго́лъ, его́же глаго́ла сло́вомъ Госпо́днимъ о олтари́, и́же во Веѳи́ли, и о домѣ́хъ высо́кихъ, и́же въ самарі́и.

И по глаго́лѣ се́мъ не обрати́ся иеровоа́мъ от зло́бы своея́, и возврати́ся, и сотвори́ от ча́сти еди́ныя люді́й жерцы́ высо́кихъ: и́же хотя́ше, исполня́ше ру́ку свою́, и быва́ше жре́цъ на высо́кихъ.

И бы́сть глаго́лъ се́й въ прегрѣше́нiе до́му иеровоа́млю, и на испроверже́нiе, и на изчезнове́нiе от лица́ земли́.

Синодальный

1 Пророк из Иудеи проклинает жертвенник в Вефиле; 11 пророк принял приглашение в дом в Вефиле, против повеления Божия, и был умерщвлен львом; 26 пригласивший его в Вефиль хоронит его в своей гробнице; 33 Иеровоам ставит священников из народа.

И вот, человек Божий пришел из Иудеи по слову Господню в Вефиль, в то время, как Иеровоам стоял у жертвенника, чтобы совершить курение.

И произнес к жертвеннику слово Господне и сказал: жертвенник, жертвенник! так говорит Господь: вот, родится сын дому Давидову, имя ему Иосия, и принесет на тебе в жертву священников высот, совершающих на тебе курение, и человеческие кости сожжет на тебе.

И дал в тот день знамение, сказав: вот знамение того, что это изрек Господь: вот, этот жертвенник распадется, и пепел, который на нем, рассыплется.

Когда царь услышал слово человека Божия, произнесенное к жертвеннику в Вефиле, то простер Иеровоам руку свою от жертвенника, говоря: возьмите его. И одеревенела рука его, которую он простер на него, и не мог он поворотить ее к себе.

И жертвенник распался, и пепел с жертвенника рассыпался, по знамению, которое дал человек Божий словом Господним.

И сказал царь [Иеровоам] человеку Божию: умилостиви лице Господа Бога твоего и помолись обо мне, чтобы рука моя могла поворотиться ко мне. И умилостивил человек Божий лице Господа, и рука царя поворотилась к нему и стала, как прежде.

И сказал царь человеку Божию: зайди со мною в дом и подкрепи себя пищею, и я дам тебе подарок.

Но человек Божий сказал царю: хотя бы ты давал мне полдома твоего, я не пойду с тобою и не буду есть хлеба и не буду пить воды в этом месте,

ибо так заповедано мне словом Господним: «не ешь там хлеба и не пей воды и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел».

И пошел он другою дорогою и не пошел обратно тою дорогою, которою пришел в Вефиль.

В Вефиле жил один пророк-старец. Сын его пришел и рассказал ему все, что сделал сегодня человек Божий в Вефиле; и слова, какие он говорил царю, пересказали сыновья отцу своему.

И спросил их отец их: какою дорогою он пошел? И показали сыновья его, какою дорогою пошел человек Божий, приходивший из Иудеи.

И сказал он сыновьям своим: оседлайте мне осла. И оседлали ему осла, и он сел на него.

И поехал за человеком Божиим, и нашел его сидящего под дубом, и сказал ему: ты ли человек Божий, пришедший из Иудеи? И сказал тот: я.

И сказал ему: зайди ко мне в дом и поешь хлеба.

Тот сказал: я не могу возвратиться с тобою и пойти к тебе; не буду есть хлеба и не буду пить у тебя воды в сем месте,

ибо словом Господним сказано мне: «не ешь хлеба и не пей там воды и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел».

И сказал он ему: и я пророк такой же, как ты, и Ангел говорил мне словом Господним, и сказал: «вороти его к себе в дом; пусть поест он хлеба и напьется воды». – Он солгал ему.

И тот воротился с ним, и поел хлеба в его доме, и напился воды.

Когда они еще сидели за столом, слово Господне было к пророку, воротившему его.

И произнес он к человеку Божию, пришедшему из Иудеи, и сказал: так говорит Господь: за то, что ты не повиновался устам Господа и не соблюл повеления, которое заповедал тебе Господь Бог твой,

но воротился, ел хлеб и пил воду в том месте, о котором Он сказал тебе: «не ешь хлеба и не пей воды», тело твое не войдет в гробницу отцов твоих.

После того, как тот поел хлеба и напился, он оседлал осла для пророка, которого он воротил.

И отправился тот. И встретил его на дороге лев и умертвил его. И лежало тело его, брошенное на дороге; осел же стоял подле него, и лев стоял подле тела.

И вот, проходившие мимо люди увидели тело, брошенное на дороге, и льва, стоящего подле тела, и пошли и рассказали в городе, в котором жил пророк-старец.

Пророк, воротивший его с дороги, услышав это, сказал: это тот человек Божий, который не повиновался устам Господа; Господь предал его льву, который изломал его и умертвил его, по слову Господа, которое Он изрек ему.

И сказал сыновьям своим: оседлайте мне осла. И оседлали они.

Он отправился и нашел тело его, брошенное на дороге; осел же и лев стояли подле тела; лев не съел тела и не изломал осла.

И поднял пророк тело человека Божия, и положил его на осла, и повез его обратно. И пошел пророк-старец в город свой, чтобы оплакать и похоронить его.

И положил тело его в своей гробнице и плакал по нем: увы, брат мой!

После погребения его он сказал сыновьям своим: когда я умру, похороните меня в гробнице, в которой погребен человек Божий; подле костей его положите кости мои;

ибо сбудется слово, которое он по повелению Господню произнес о жертвеннике в Вефиле и о всех капищах на высотах, в городах Самарийских.

И после сего события Иеровоам не сошел со своей худой дороги, но продолжал ставить из народа священников высот; кто хотел, того он посвящал, и тот становился священником высот.

Это вело дом Иеровоамов ко греху и к погибели и к истреблению его с лица земли.

Французский (LSG)

Voici, un homme de Dieu arriva de Juda à Béthel, par la parole de l'Éternel, pendant que Jéroboam se tenait à l'autel pour brûler des parfums.

Il cria contre l'autel, par la parole de l'Éternel, et il dit: Autel! autel! ainsi parle l'Éternel: Voici, il naîtra un fils à la maison de David; son nom sera Josias; il immolera sur toi les prêtres des hauts lieux qui brûlent sur toi des parfums, et l'on brûlera sur toi des ossements d'hommes!

Et le même jour il donna un signe, en disant: C'est ici le signe que l'Éternel a parlé: Voici, l'autel se fendra, et la cendre qui est dessus sera répandue.

Lorsque le roi entendit la parole que l'homme de Dieu avait criée contre l'autel de Béthel, il avança la main de dessus l'autel, en disant: Saisissez le! Et la main que Jéroboam avait étendue contre lui devint sèche, et il ne put la ramener à soi.

L'autel se fendit, et la cendre qui était dessus fut répandue, selon le signe qu'avait donné l'homme de Dieu, par la parole de l'Éternel.

Alors le roi prit la parole, et dit à l'homme de Dieu: Implore l'Éternel, ton Dieu, et prie pour moi, afin que je puisse retirer ma main. L'homme de Dieu implora l'Éternel, et le roi put retirer sa main, qui fut comme auparavant.

Le roi dit à l'homme de Dieu: Entre avec moi dans la maison, tu prendras quelque nourriture, et je te donnerai un présent.

L'homme de Dieu dit au roi: Quand tu me donnerais la moitié de ta maison, je n'entrerais pas avec toi. Je ne mangerai point de pain, et je ne boirai point d'eau dans ce lieu-ci;

car cet ordre m'a été donné, par la parole de l'Éternel: Tu ne mangeras point de pain et tu ne boiras point d'eau, et tu ne prendras pas à ton retour le chemin par lequel tu seras allé.

Et il s'en alla par un autre chemin, il ne prit pas à son retour le chemin par lequel il était venu à Béthel.

Or il y avait un vieux prophète qui demeurait à Béthel. Ses fils vinrent lui raconter toutes les choses que l'homme de Dieu avait faites à Béthel ce jour-là, et les paroles qu'il avait dites au roi. Lorsqu'ils en eurent fait le récit à leur père,

il leur dit: Par quel chemin s'en est-il allé? Ses fils avaient vu par quel chemin s'en était allé l'homme de Dieu qui était venu de Juda.

Et il dit à ses fils: Sellez-moi l'âne. Ils lui sellèrent l'âne, et il monta dessus.

Il alla après l'homme de Dieu, et il le trouva assis sous un térébinthe. Il lui dit: Es-tu l'homme de Dieu qui est venu de Juda? Il répondit: Je le suis.

Alors il lui dit: Viens avec moi à la maison, et tu prendras quelque nourriture.

Mais il répondit: Je ne puis ni retourner avec toi, ni entrer chez toi. Je ne mangerai point de pain, je ne boirai point d'eau avec toi en ce lieu-ci;

car il m'a été dit, par la parole de l'Éternel: Tu n'y mangeras point de pain et tu n'y boiras point d'eau, et tu ne prendras pas à ton retour le chemin par lequel tu seras allé.

Et il lui dit: Moi aussi, je suis prophète comme toi; et un ange m'a parlé de la part de l'Éternel, et m'a dit: Ramène-le avec toi dans ta maison, et qu'il mange du pain et boive de l'eau. Il lui mentait.

L'homme de Dieu retourna avec lui, et il mangea du pain et but de l'eau dans sa maison.

Comme ils étaient assis à table, la parole de l'Éternel fut adressée au prophète qui l'avait ramené.

Et il cria à l'homme de Dieu qui était venu de Juda: Ainsi parle l'Éternel: Parce que tu as été rebelle à l'ordre de l'Éternel, et que tu n'as pas observé le commandement que l'Éternel, ton Dieu, t'avait donné;

parce que tu es retourné, et que tu as mangé du pain et bu de l'eau dans le lieu dont il t'avait dit: Tu n'y mangeras point de pain et tu n'y boiras point d'eau, -ton cadavre n'entrera pas dans le sépulcre de tes pères.

Et quand le prophète qu'il avait ramené eut mangé du pain et qu'il eut bu de l'eau, il sella l'âne pour lui.

L'homme de Dieu s'en alla: et il fut rencontré dans le chemin par un lion qui le tua. Son cadavre était étendu dans le chemin; l'âne resta près de lui, et le lion se tint à côté du cadavre.

Et voici, des gens qui passaient virent le cadavre étendu dans le chemin et le lion se tenant à côté du cadavre; et ils en parlèrent à leur arrivée dans la ville où demeurait le vieux prophète.

Lorsque le prophète qui avait ramené du chemin l'homme de Dieu l'eut appris, il dit: C'est l'homme de Dieu qui a été rebelle à l'ordre de l'Éternel, et l'Éternel l'a livré au lion, qui l'a déchiré et l'a fait mourir, selon la parole que l'Éternel lui avait dite.

Puis, s'adressant à ses fils, il dit: Sellez-moi l'âne. Ils le sellèrent,

et il partit. Il trouva le cadavre étendu dans le chemin, et l'âne et le lion qui se tenaient à côté du cadavre. Le lion n'avait pas dévoré le cadavre et n'avait pas déchiré l'âne.

Le prophète releva le cadavre de l'homme de Dieu, le plaça sur l'âne, et le ramena; et le vieux prophète rentra dans la ville pour le pleurer et pour l'enterrer.

Il mit son cadavre dans le sépulcre, et l'on pleura sur lui, en disant: Hélas, mon frère!

Après l'avoir enterré, il dit à ses fils: Quand je serai mort, vous m'enterrerez dans le sépulcre où est enterré l'homme de Dieu, vous déposerez mes os à côté de ses os.

Car elle s'accomplira, la parole qu'il a criée, de la part de l'Éternel, contre l'autel de Béthel et contre toutes les maisons des hauts lieux qui sont dans les villes de Samarie.

Après cet événement, Jéroboam ne se détourna point de sa mauvaise voie. Il créa de nouveau des prêtres des hauts lieux pris parmi tout le peuple; quiconque en avait le désir, il le consacrait prêtre des hauts lieux.

Ce fut là une occasion de péché pour la maison de Jéroboam, et c'est pour cela qu'elle a été exterminée et détruite de dessus la face de la terre.

Цр҃ко́внослав

Языки

И҆ сѐ, человѣ́къ бж҃їй прїи́де ѿ і҆ꙋ́ды по словесѝ гдⷭ҇ню въ веѳи́ль, и҆ і҆еровоа́мъ стоѧ́ше на ѻ҆лтарѝ свое́мъ жре́ти хотѧ̀:

и҆ воззва̀ ко ѻ҆лтарю̀ сло́вомъ гдⷭ҇нимъ и҆ речѐ: ѻ҆лтарю̀, ѻ҆лтарю̀, си́це гл҃етъ гдⷭ҇ь: сѐ, сы́нъ ражда́етсѧ до́мꙋ даві́довꙋ, і҆ѡсі́а и҆́мѧ є҆мꙋ̀, и҆ пожре́тъ на тебѣ̀ жерцы̀, и҆̀же на высо́кихъ жрꙋ́щыѧ на тебѣ̀, и҆ кѡ́сти человѣ́чєскїѧ сожже́тъ на тебѣ̀.

И҆ да́стъ въ де́нь то́й чꙋ́до, глаго́лѧ: се́й гл҃го́лъ, є҆го́же речѐ гдⷭ҇ь, гл҃ѧ: сѐ, ѻ҆лта́рь разсѧ́детсѧ, и҆ и҆злїе́тсѧ тꙋ́къ и҆́же на не́мъ.

И҆ бы́сть є҆гда̀ ᲂу҆слы́ша ца́рь і҆еровоа́мъ словеса̀ человѣ́ка бж҃їѧ воззва́вшагѡ ко ѻ҆лтарю̀ и҆́же въ веѳи́ли, и҆ прострѐ ца́рь рꙋ́кꙋ свою̀ ѿ ѻ҆лтарѧ̀, глаго́лѧ: и҆ми́те є҆го̀. И҆ сѐ, ᲂу҆́сше рꙋка̀ є҆гѡ̀, ю҆́же прострѐ на́нь, и҆ не можа́ше возврати́ти ю҆̀ къ себѣ̀:

и҆ ѻ҆лта́рь разсѣ́десѧ, и҆ и҆злїѧ́сѧ тꙋ́къ ѿ ѻ҆лтарѧ̀, по чꙋдесѝ, є҆́же дадѐ человѣ́къ бж҃їй сло́вомъ гдⷭ҇нимъ.

И҆ речѐ ца́рь і҆еровоа́мъ человѣ́кꙋ бж҃їю: помоли́сѧ нн҃ѣ пред̾ лице́мъ гдⷭ҇а бг҃а твоегѡ̀, дабы̀ возврати́ласѧ рꙋка̀ моѧ̀ ко мнѣ̀. И҆ помоли́сѧ человѣ́къ бж҃їй пред̾ лице́мъ гдⷭ҇нимъ, и҆ возврати́сѧ рꙋка̀ царѧ̀ къ немꙋ̀, и҆ бы́сть ꙗ҆́коже пре́жде.

И҆ глаго́ла ца́рь къ человѣ́кꙋ бж҃їю: вни́ди со мно́ю въ до́мъ, и҆ ѡ҆бѣ́дай, и҆ да́мъ тѝ да́ръ.

И҆ речѐ человѣ́къ бж҃їй къ царе́ви: а҆́ще да́си мѝ по́лъ до́мꙋ твоегѡ̀, не вни́дꙋ съ тобо́ю, нижѐ ꙗ҆́мъ хлѣ́ба, нижѐ пїю̀ воды̀ на мѣ́стѣ се́мъ,

ꙗ҆́кѡ та́кѡ заповѣ́да мѝ гдⷭ҇ь сло́вомъ, гл҃ѧ: ни ꙗ҆́ждь хлѣ́ба, ни пі́й воды̀, нижѐ возврати́сѧ пꙋте́мъ, и҆́мже ше́лъ є҆сѝ.

И҆ ѿи́де пꙋте́мъ и҆ны́мъ, и҆ не возврати́сѧ пꙋте́мъ, и҆́мже прїи́де во веѳи́ль.

И҆ проро́къ є҆ди́нъ ста́ръ живѧ́ше въ веѳи́ли, и҆ прїидо́ша сы́нове є҆гѡ̀ и҆ повѣ́даша є҆мꙋ̀ всѧ̑ дѣла̀, ꙗ҆̀же сотворѝ человѣ́къ бж҃їй въ де́нь то́й въ веѳи́ли, и҆ словеса̀, ꙗ҆̀же глаго́ла царе́ви, повѣ́даша ѻ҆тцꙋ̀ своемꙋ̀.

И҆ речѐ къ ни̑мъ ѻ҆те́цъ и҆́хъ, глаго́лѧ: кі́имъ пꙋте́мъ и҆́де; И҆ показа́ша є҆мꙋ̀ сы́нове є҆гѡ̀ пꙋ́ть, и҆́мже и҆́де человѣ́къ бж҃їй и҆зше́дый ѿ і҆ꙋ́ды.

И҆ речѐ сынѡ́мъ свои̑мъ: ѡ҆сѣдла́йте мѝ ѻ҆слѧ̀. И҆ ѡ҆сѣдла́ша є҆мꙋ̀ ѻ҆слѧ̀, и҆ всѣ́де на нѐ,

и҆ и҆́де в̾слѣ́дъ человѣ́ка бж҃їѧ, и҆ ѡ҆брѣ́те є҆го̀ под̾ дꙋ́бомъ сѣдѧ́ща, и҆ речѐ є҆мꙋ̀: ты́ ли є҆сѝ человѣ́къ бж҃їй прише́дый ѿ і҆ꙋ́ды; И҆ речѐ є҆мꙋ̀: а҆́зъ.

И҆ речѐ є҆мꙋ̀: грѧдѝ со мно́ю, и҆ ꙗ҆́ждь хлѣ́бъ.

И҆ речѐ є҆мꙋ̀: не могꙋ̀ возврати́тисѧ съ тобо́ю, нижѐ ꙗ҆́мъ хлѣ́ба, ни пїю̀ воды̀ на мѣ́стѣ се́мъ,

ꙗ҆́кѡ та́кѡ заповѣ́да мѝ гдⷭ҇ь сло́вомъ, гл҃ѧ: не ꙗ҆́ждь хлѣ́ба та́мѡ, нижѐ пі́й воды̀ та́мѡ, и҆ да не возврати́шисѧ пꙋте́мъ тѣ́мъ, и҆́мже ше́лъ є҆сѝ.

И҆ речѐ къ немꙋ̀: и҆ а҆́зъ проро́къ є҆́смь ꙗ҆́коже ты̀, и҆ а҆́гг҃лъ глаго́ла ко мнѣ̀ сло́вомъ гдⷭ҇нимъ, глаго́лѧ: возвратѝ є҆го̀ къ себѣ̀ въ до́мъ тво́й, да снѣ́стъ хлѣ́ба и҆ пїе́тъ во́дꙋ. И҆ солга̀ є҆мꙋ̀,

и҆ возвратѝ є҆го̀: и҆ ꙗ҆дѐ хлѣ́бъ, и҆ пѝ во́дꙋ въ домꙋ̀ є҆гѡ̀.

И҆ бы́сть и҆̀мъ сѣдѧ́щымъ на трапе́зѣ, и҆ бы́сть сло́во гдⷭ҇не ко проро́кꙋ возвра́щшемꙋ є҆го̀.

И҆ речѐ къ человѣ́кꙋ бж҃їю прише́дшемꙋ ѿ і҆ꙋ́ды, глаго́лѧ: си́це гл҃етъ гдⷭ҇ь: поне́же преѡгорчи́лъ є҆сѝ гл҃го́лъ гдⷭ҇ень и҆ не сохрани́лъ є҆сѝ за́повѣди, ю҆́же заповѣ́да тебѣ̀ гдⷭ҇ь бг҃ъ тво́й,

и҆ возврати́всѧ ꙗ҆́лъ є҆сѝ хлѣ́бъ и҆ пи́лъ є҆сѝ во́дꙋ на мѣ́стѣ се́мъ, ѡ҆ не́мже речѐ къ тебѣ̀, гл҃ѧ: да не ꙗ҆́си хлѣ́ба и҆ не пїе́ши воды̀: сегѡ̀ ра́ди не вни́детъ во гро́бъ тѣ́ло твоѐ со ѻ҆тцы̑ твои́ми.

И҆ бы́сть по ꙗ҆де́нїи хлѣ́ба и҆ по питїѝ воды̀, и҆ ѡ҆сѣдла̀ ѻ҆слѧ̀ томꙋ̀ проро́кꙋ, и҆ возврати́сѧ, и҆ ѿи́де:

и҆ ѡ҆брѣ́те є҆го̀ ле́въ на пꙋтѝ, и҆ ᲂу҆мертвѝ є҆го̀: и҆ бѣ̀ тѣ́ло є҆гѡ̀ пове́ржено на пꙋтѝ, и҆ ѻ҆се́лъ стоѧ́ше над̾ ни́мъ, и҆ ле́въ стоѧ́ше бли́з̾ тѣлесѐ (є҆гѡ̀):

и҆ сѐ, мꙋ́жїе мимоидꙋ́ще, и҆ ви́дѣша ме́ртва пове́ржена на пꙋтѝ и҆ льва̀ стоѧ́ща бли́з̾ ме́ртвагѡ: и҆ прїидо́ша, и҆ повѣ́даша во гра́дѣ, въ не́мже живѧ́ше проро́къ ста́рый.

И҆ ᲂу҆слы́ша (сїѐ проро́къ) возврати́вый є҆го̀ съ пꙋтѝ и҆ речѐ: человѣ́къ бж҃їи се́й є҆́сть, и҆́же престꙋпѝ гл҃го́лъ бж҃їй, и҆ предадѐ є҆го̀ гдⷭ҇ь львꙋ̀, и҆ сокрꙋшѝ є҆го̀, и҆ ᲂу҆мертвѝ є҆го̀ по гл҃ꙋ гдⷭ҇ню, є҆го́же речѐ є҆мꙋ̀.

И҆ повелѣ̀ сынѡ́мъ свои̑мъ, глаго́лѧ: ѡ҆сѣдла́йте мѝ ѻ҆слѧ̀. И҆ ѡ҆сѣдла́ша.

И҆ по́йде, и҆ ѡ҆брѣ́те тѣ́ло є҆гѡ̀ пове́ржено на пꙋтѝ, и҆ ѻ҆се́лъ и҆ ле́въ стоѧ́ста над̾ тѣ́ломъ, и҆ не снѣдѐ ле́въ тѣлесѐ человѣ́ка бж҃їѧ и҆ не сокрꙋшѝ ѻ҆сла̀.

И҆ взѧ̀ проро́къ тѣ́ло человѣ́ка бж҃їѧ, и҆ возложѝ є҆̀ на ѻ҆слѧ̀, и҆ возвратѝ є҆̀ проро́къ, и҆ вни́де во гра́дъ погребстѝ є҆го̀,

и҆ положѝ тѣ́ло є҆гѡ̀ во гро́бѣ свое́мъ, и҆ рыда́ше по не́мъ: ᲂу҆вы̀, бра́те.

И҆ бы́сть по рыда́нїи ѡ҆ не́мъ, и҆ речѐ къ сынѡ́мъ свои̑мъ, глаго́лѧ: а҆́ще ᲂу҆мрꙋ̀, погреби́те мѧ̀ во гро́бѣ се́мъ, и҆дѣ́же человѣ́къ бж҃їй погребе́нъ є҆́сть, при косте́хъ є҆гѡ̀ положи́те мѧ̀, да спасꙋ́тсѧ кѡ́сти моѧ̑ съ костьмѝ є҆гѡ̀,

ꙗ҆́кѡ сбꙋ́детсѧ глаго́лъ, є҆го́же глаго́ла сло́вомъ гдⷭ҇нимъ ѡ҆ ѻ҆лтарѝ, и҆́же во веѳи́ли, и҆ ѡ҆ домѣ́хъ высо́кихъ, и҆̀же въ самарі́и.

И҆ по глаго́лѣ се́мъ не ѡ҆брати́сѧ і҆еровоа́мъ ѿ ѕло́бы своеѧ̀, и҆ возврати́сѧ, и҆ сотворѝ ѿ ча́сти є҆ди́ныѧ люді́й жерцы̀ высо́кихъ: и҆́же хотѧ́ше, и҆сполнѧ́ше рꙋ́кꙋ свою̀, и҆ быва́ше жре́цъ на высо́кихъ.

И҆ бы́сть глаго́лъ се́й въ прегрѣше́нїе до́мꙋ і҆еровоа́млю, и҆ на и҆спроверже́нїе, и҆ на и҆счезнове́нїе ѿ лица̀ землѝ.