1 Пророк Илия предсказывает Ахаву засуху по всей земле; его кормят вороны у потока Хорафа; 8 Илия поселяется у бедной вдовы в Сарепте; мука и масло неистощаемы во всё время засухи; 17 по молитве Илии Господь воскрешает сына вдовы.

И сказал Илия [пророк], Фесвитянин, из жителей Галаадских, Ахаву: жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою! в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову.

И было к нему слово Господне:

пойди отсюда и обратись на восток и скройся у потока Хорафа, что против Иордана;

из этого потока ты будешь пить, а во́ронам Я повелел кормить тебя там.

И пошел он и сделал по слову Господню; пошел и остался у потока Хорафа, что против Иордана.

И во́роны приносили ему хлеб и мясо поутру, и хлеб и мясо по вечеру, а из потока он пил.

По прошествии некоторого времени этот поток высох, ибо не было дождя на землю.

И было к нему слово Господне:

встань и пойди в Сарепту Сидонскую, и оставайся там; Я повелел там женщине вдове кормить тебя.

И встал он и пошел в Сарепту; и когда пришел к воротам города, вот, там женщина вдова собирает дрова. И подозвал он ее и сказал: дай мне немного воды в сосуде напиться.

И пошла она, чтобы взять; а он закричал вслед ей и сказал: возьми для меня и кусок хлеба в руки свои.

Она сказала: жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем.

И сказал ей Илия: не бойся, пойди, сделай, что́ ты сказала; но прежде из этого сделай небольшой опреснок для меня и принеси мне; а для себя и для своего сына сделаешь после;

ибо так говорит Господь Бог Израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю.

И пошла она и сделала так, как сказал Илия; и кормилась она, и он, и дом ее несколько времени.

Мука в кадке не истощалась, и масло в кувшине не убывало, по слову Господа, которое Он изрек чрез Илию.

После этого заболел сын этой женщины, хозяйки дома, и болезнь его была так сильна, что не осталось в нем дыхания.

И сказала она Илии: что мне и тебе, человек Божий? ты пришел ко мне напомнить грехи мои и умертвить сына моего.

И сказал он ей: дай мне сына твоего. И взял его с рук ее, и понес его в горницу, где он жил, и положил его на свою постель,

и воззвал к Господу и сказал: Господи Боже мой! неужели Ты и вдове, у которой я пребываю, сделаешь зло, умертвив сына ее?

И простершись над отроком трижды, он воззвал к Господу и сказал: Господи Боже мой! да возвратится душа отрока сего в него!

И услышал Господь голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил.

И взял Илия отрока, и свел его из горницы в дом, и отдал его матери его, и сказал Илия: смотри, сын твой жив.

И сказала та женщина Илии: теперь-то я узнала, что ты человек Божий, и что слово Господне в устах твоих истинно.

1 Илия посылает Ахаву известие, что он вернулся к Израилю; по указанию Илии Ахав собирает всех пророков Вааловых и дубравных на гору Кармил; 21 Илия предлагает посредством огня решить, быть ли Господу или Ваалу Богом Израиля; 25 пророки Вааловы взывают целый день к своему богу; Илия смеется над ними; 30 он восстановил жертвенник Господень и положил на него жертву, облив водой; 36 по молитве Илии Господь посылает с небес огонь, который поедает жертву; 39 поклонение народа пред Господом и поражение всех пророков Вааловых; 41 Илия советует Ахаву скрыться в Изреель от грядущего дождя./td>

По прошествии многих дней было слово Господне к Илии в третий год: пойди и покажись Ахаву, и Я дам дождь на землю.

И пошел Илия, чтобы показаться Ахаву. Голод же сильный был в Самарии.

И призвал Ахав Авдия, начальствовавшего над дворцом. Авдий же был человек весьма богобоязненный,

и когда Иезавель истребляла пророков Господних, Авдий взял сто пророков, и скрывал их, по пятидесяти человек, в пещерах, и питал их хлебом и водою.

И сказал Ахав Авдию: пойди по земле ко всем источникам водным и ко всем потокам на земле, не найдем ли где травы, чтобы нам прокормить коней и лошаков и не лишиться скота.

И разделили они между собою землю, чтобы обойти ее: Ахав особо пошел одною дорогою, и Авдий особо пошел другою дорогою.

Когда Авдий шел дорогою, вот, навстречу ему идет Илия. Он узнал его и пал на лице свое и сказал: ты ли это, господин мой Илия?

Тот сказал ему: я; пойди, скажи господину твоему: «Илия здесь».

Он сказал: чем я провинился, что ты предаешь раба твоего в руки Ахава, чтоб умертвить меня?

Жив Господь Бог твой! нет ни одного народа и царства, куда бы не посылал государь мой искать тебя; и когда ему говорили, что тебя нет, он брал клятву с того царства и народа, что не могли отыскать тебя;

а ты теперь говоришь: «пойди, скажи господину твоему: Илия здесь».

Когда я пойду от тебя, тогда Дух Господень унесет тебя, не знаю, куда; и если я пойду уведомить Ахава, и он не найдет тебя, то он убьет меня; а раб твой богобоязнен от юности своей.

Разве не сказано господину моему, что́ я сделал, когда Иезавель убивала пророков Господних, как я скрывал сто человек пророков Господних, по пятидесяти человек, в пещерах и питал их хлебом и водою?

А ты теперь говоришь: «пойди, скажи господину твоему: Илия здесь»; он убьет меня.

И сказал Илия: жив Господь Саваоф, пред Которым я стою! сегодня я покажусь ему.

И пошел Авдий навстречу Ахаву и донес ему. И пошел Ахав навстречу Илии.

Когда Ахав увидел Илию, то сказал Ахав ему: ты ли это, смущающий Израиля?

И сказал Илия: не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, тем, что вы презрели повеления Господни и идете вслед Ваалам;

теперь пошли и собери ко мне всего Израиля на гору Кармил, и четыреста пятьдесят пророков Вааловых, и четыреста пророков дубравных, питающихся от стола Иезавели.

И послал Ахав ко всем сынам Израилевым и собрал всех пророков на гору Кармил.

И подошел Илия ко всему народу и сказал: долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте. И не отвечал народ ему ни слова.

И сказал Илия народу: я один остался пророк Господень, а пророков Вааловых четыреста пятьдесят человек [и четыреста пророков дубравных];

пусть дадут нам двух тельцов, и пусть они выберут себе одного тельца, и рассекут его, и положат на дрова, но огня пусть не подкладывают; а я приготовлю другого тельца и положу на дрова, а огня не подложу;

и призовите вы имя бога вашего, а я призову имя Господа Бога моего. Тот Бог, Который даст ответ посредством огня, есть Бог. И отвечал весь народ и сказал: хорошо, [пусть будет так].

И сказал Илия пророкам Вааловым: выберите себе одного тельца и приготовьте вы прежде, ибо вас много; и призовите имя бога вашего, но огня не подкладывайте.

И взяли они тельца, который дан был им, и приготовили, и призывали имя Ваала от утра до полудня, говоря: Ваале, услышь нас! Но не было ни голоса, ни ответа. И скакали они у жертвенника, который сделали.

В полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется!

И стали они кричать громким голосом, и кололи себя по своему обыкновению ножами и копьями, так что кровь лилась по ним.

Прошел полдень, а они всё еще бесновались до самого времени вечернего жертвоприношения; но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха. [И сказал Илия Фесвитянин пророкам Вааловым: теперь отойдите, чтоб и я совершил мое жертвоприношение. Они отошли и умолкли.]

Тогда Илия сказал всему народу: подойдите ко мне. И подошел весь народ к нему. Он восстановил разрушенный жертвенник Господень.

И взял Илия двенадцать камней, по числу колен сынов Иакова, которому Господь сказал так: Израиль будет имя твое.

И построил из сих камней жертвенник во имя Господа, и сделал вокруг жертвенника ров, вместимостью в две саты зерен,

и положил дрова [на жертвенник], и рассек тельца, и возложил его на дрова,

и сказал: наполните четыре ведра воды и выливайте на всесожигаемую жертву и на дрова. [И сделали так.] Потом сказал: повторите. И они повторили. И сказал: сделайте то же в третий раз. И сделали в третий раз,

и вода полилась вокруг жертвенника, и ров наполнился водою.

Во время приношения вечерней жертвы подошел Илия пророк [и воззвал на небо] и сказал: Господи, Боже Авраамов, Исааков и Израилев! [Услышь меня, Господи, услышь меня ныне в огне!] Да познают в сей день [люди сии], что Ты один Бог в Израиле, и что я раб Твой и сделал всё по слову Твоему.

Услышь меня, Господи, услышь меня! Да познает народ сей, что Ты, Господи, Бог, и Ты обратишь сердце их [к Тебе].

И ниспал огонь Господень и пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил воду, которая во рве.

Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: Господь есть Бог, Господь есть Бог!

И сказал им Илия: схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их, и отвел их Илия к потоку Киссону и заколол их там.

И сказал Илия Ахаву: пойди, ешь и пей, ибо слышен шум дождя.

И пошел Ахав есть и пить, а Илия взошел на верх Кармила и наклонился к земле, и положил лице свое между коленами своими,

и сказал отроку своему: пойди, посмотри к морю. Тот пошел и посмотрел, и сказал: ничего нет. Он сказал: продолжай это до семи раз.

В седьмой раз тот сказал: вот, небольшое облако поднимается от моря, величиною в ладонь человеческую. Он сказал: пойди, скажи Ахаву: «запрягай [колесницу твою] и поезжай, чтобы не застал тебя дождь».

Между тем небо сделалось мрачно от туч и от ветра, и пошел большой дождь. Ахав же сел в колесницу, [заплакал] и поехал в Изреель.

И была на Илии рука Господня. Он опоясал чресла свои и бежал пред Ахавом до самого Изрееля.

Церковнославянский (рус)

И рече́ илiа́ проро́къ Ѳесви́тянинъ, и́же от Ѳесві́и Галаа́дскiя, ко Ахаа́ву: жи́въ Госпо́дь Бо́гъ си́лъ, Бо́гъ Изра́илевъ, ему́же предстою́ предъ ни́мъ, а́ще бу́детъ въ лѣ́та сiя́ роса́ и до́ждь, то́чiю от у́стъ словесе́ моего́.

И бы́сть глаго́лъ Госпо́день ко илiи́:

иди́ отсю́ду на восто́къ и скры́йся въ пото́цѣ хора́ѳа пря́мо лицу́ Иорда́нову:

и бу́деши пи́ти от пото́ка во́ду, и вра́номъ заповѣ́дахъ препита́ти тя́ та́мо.

И сотвори́ илiа́ по глаго́лу Госпо́дню, и сѣ́де при пото́цѣ хора́ѳовѣ пря́мо лицу́ Иорда́нову:

и вра́нове приноша́ху ему́ хлѣ́бы и мяса́ зау́тра, и хлѣ́бы и мяса́ къ ве́черу, и от пото́ка пiя́ше во́ду.

И бы́сть по дне́хъ, и и́зсше исто́чникъ, я́ко не бѣ́ дождя́ на зе́млю,

и бы́сть глаго́лъ Госпо́день ко илiи́ глаго́ля:

воста́ни и иди́ въ саре́пту Сидо́нскую, и пребу́ди та́мо: се́ бо, заповѣ́дахъ та́мо женѣ́ вдови́цѣ препита́ти тя́.

И воста́ и и́де въ саре́пту Сидо́нскую, и прiи́де ко врато́мъ гра́да: и се́, та́мо жена́ вдова́ собира́ше дрова́. И возопи́ илiа́ вслѣ́дъ ея́ и рече́ е́й: принеси́ ны́нѣ ми́ ма́ло воды́ въ сосу́дѣ, и испiю́.

И и́де взя́ти. И возопи́ вслѣ́дъ ея́ илiа́ и рече́ е́й: прiими́ у́бо мнѣ́ и укру́хъ хлѣ́ба въ руцѣ́ свое́й, да я́мъ.

И рече́ жена́: жи́въ Госпо́дь Бо́гъ тво́й, а́ще е́сть у мене́ опрѣсно́къ, но то́кмо го́рсть муки́ въ водоно́сѣ и ма́ло еле́а въ чва́нцѣ: и се́, а́зъ соберу́ два́ полѣ́нца, и вни́ду, и сотворю́ е́ себѣ́ и дѣ́темъ мои́мъ, и снѣ́мы е́, и у́мремъ.

И рече́ къ не́й илiа́: дерза́й, вни́ди и сотвори́ по глаго́лу твоему́: но сотвори́ ми отту́ду опрѣсно́къ ма́лъ пре́жде, и принеси́ ми, себѣ́ же и ча́домъ свои́мъ да сотвори́ши по́слѣжде,

я́ко та́ко глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ: водоно́съ муки́ не оскудѣ́етъ, и чва́нецъ еле́а не ума́лится до дне́, до́ндеже да́стъ Госпо́дь до́ждь на зе́млю.

И и́де жена́, и сотвори́ по глаго́лу илiину́, и даде́ ему́, и яде́ то́й, и та́, и ча́да ея́.

И от того́ дне́ водоно́съ муки́ не оскудѣ́, и чва́нецъ еле́а не ума́лися, по глаго́лу Госпо́дню, его́же глаго́ла руко́ю илiино́ю.

И бы́сть по си́хъ, и разболѣ́ся сы́нъ жены́ госпожи́ до́му, и бѣ́ болѣ́знь его́ крѣпка́ зѣло́, до́ндеже не оста́ся въ не́мъ ду́хъ его́.

И рече́ ко илiи́: что́ мнѣ́ и тебѣ́, человѣ́че Бо́жiй? вше́лъ еси́ ко мнѣ́ воспомяну́ти непра́вды моя́ и умори́ти сы́на моего́.

И рече́ илiа́ къ женѣ́: да́ждь ми́ сы́на твоего́. И взя́тъ его́ от нѣ́дра ея́, и вознесе́ его́ въ го́рницу, идѣ́же са́мъ почива́ше, и положи́ его́ на одрѣ́ свое́мъ.

И возопи́ илiа́ ко Го́споду и рече́: увы́ мнѣ́, Го́споди, свидѣ́телю вдовы́, у нея́же а́зъ ны́нѣ пребыва́ю, ты́ озло́билъ еси́ е́же умори́ти сы́на ея́.

И ду́ну на о́трочища три́жды, и призва́ Го́спода и рече́: Го́споди Бо́же мо́й, да возврати́тся у́бо душа́ о́трочища сего́ въ о́нь.

И бы́сть та́ко: и возопи́ о́трочищь, и сведе́ его́ съ го́рницы въ до́мъ, и даде́ его́ ма́тери его́.^–

^–И рече́ илiа́: ви́ждь, жи́въ е́сть сы́нъ тво́й.

²³И рече́ жена́ ко илiи́: се́, уразумѣ́хъ, я́ко человѣ́къ Бо́жiй еси́ ты́, и глаго́лъ Госпо́день во устѣ́хъ твои́хъ и́стиненъ.

И бы́сть по дне́хъ мно́зѣхъ, и глаго́лъ Госпо́день бы́сть ко илiи́ въ лѣ́то тре́тiе глаго́ля: иди́ и яви́ся Ахаа́ву, и да́мъ до́ждь на лице́ земли́.

И и́де илiа́ ко Ахаа́ву яви́тися, и бѣ́ гла́дъ крѣ́покъ въ самарі́и.

И призва́ Ахаа́въ Авді́а строи́теля до́му: и Авді́й бѣ́ боя́ся Го́спода зѣло́.

И бы́сть егда́ нача́ избива́ти Иезаве́ль проро́ки Госпо́дни, и взя́ Авді́й сто́ муже́й проро́ки и скры́ я́ по пяти́десяти во двои́хъ верте́пѣхъ и кормя́ше и́хъ хлѣ́бомъ и водо́ю.

И рече́ Ахаа́въ ко Авді́ю: гряди́, и пре́йдемъ на зе́млю, и на исто́чники водны́я, и на вся́ пото́ки, да не́гли ка́ко обря́щемъ бы́лiе и преко́рмимъ ко́ни и мски́, да не изги́бнутъ от ско́тъ.

И раздѣли́ша себѣ́ пу́ть ити́ по нему́: Ахаа́въ и́де путе́мъ еди́нымъ еди́нъ, и Авді́й и́де путе́мъ други́мъ еди́нъ.

И бѣ́ Авді́й еди́нъ на пути́: и прiи́де илiа́ на срѣ́тенiе ему́ еди́нъ. И Авді́й потща́ся, и паде́ на лице́ свое́ и рече́: ты́ ли еси́ са́мъ, го́споди мо́й илiе́?

И рече́ илiа́ ко Авді́ю: а́зъ е́смь: иди́ и повѣ́ждь господи́ну твоему́, глаго́ля: се́, илiа́.

И рече́ Авді́й: что́ согрѣши́хъ а́зъ, я́ко предае́ши раба́ твоего́ въ ру́цѣ Ахаа́вли е́же умертви́ти мя́?

жи́въ Госпо́дь Бо́гъ тво́й, а́ще е́сть язы́къ или́ ца́рство, а́може не посла́ господи́нъ мо́й иска́ти тебе́: и рѣ́ша, нѣ́сть: и закля́ ца́рство и страны́ его́, я́ко не обрѣ́те тебе́:

и ны́нѣ ты́ глаго́леши ми́: иди́, возвѣсти́ господи́ну твоему́: се́, илiа́:

и бу́детъ егда́ а́зъ отиду́ от тебе́, и Ду́хъ Госпо́день во́зметъ тя́ въ зе́млю, ея́же не вѣ́мъ, и вни́ду возвѣсти́ти Ахаа́ву, и не обря́щетъ тебе́, и убiе́тъ мя́: ра́бъ же тво́й е́сть боя́йся Го́спода от ю́ности своея́:

или́ не возвѣсти́ся тебѣ́ господи́ну моему́, я́же сотвори́хъ, егда́ убива́ше Иезаве́ль проро́ки Госпо́дни, и сокры́хъ проро́ки Госпо́дни сто́ муже́й, по пяти́десяти въ верте́пѣ, и корми́хъ и́хъ хлѣ́бомъ и водо́ю?

и ны́нѣ ты́ глаго́леши ми́: иди́, повѣ́ждь господи́ну твоему́: се́, илiа́: и убiе́тъ мя́.

И рече́ илiа́: жи́въ Госпо́дь си́лъ, ему́же предстою́ предъ ни́мъ, я́ко дне́сь покажу́ся ему́.

И и́де Авді́й во срѣ́тенiе Ахаа́ву и возвѣсти́ ему́. И ускори́ Ахаа́въ и и́де во срѣ́тенiе илiи́.

И бы́сть егда́ узрѣ́ Ахаа́въ илiю́, и рече́ Ахаа́въ ко илiи́: ты́ ли еси́ развраща́яй Изра́иля?

И рече́ илiа́: не развраща́ю а́зъ Изра́иля, но ра́звѣ ты́ и до́мъ отца́ твоего́, егда́ оста́висте вы́ Го́спода Бо́га ва́шего и идо́сте вслѣ́дъ Ваа́ла:

и ны́нѣ посли́ и собери́ ко мнѣ́ всего́ Изра́иля на го́ру карми́лскую, и проро́ки сту́дныя Ваа́ловы четы́реста и пятьдеся́тъ, и проро́ковъ дубра́вныхъ четы́реста, яду́щихъ трапе́зу Иезаве́лину.

И посла́ Ахаа́въ во ве́сь Изра́иль, и приведе́ вся́ проро́ки на го́ру карми́лскую.

И приведе́ ко всѣ́мъ и́мъ илiю́, и рече́ и́мъ илiа́: доко́лѣ вы́ хра́млете на о́бѣ плеснѣ́ ва́шы? а́ще е́сть Госпо́дь Бо́гъ, иди́те вслѣ́дъ его́: а́ще же Ваа́лъ е́сть, то́ иди́те за ни́мъ. И не отвѣща́ша лю́дiе словесе́.

И рече́ илiа́ къ лю́демъ: а́зъ оста́хъ проро́къ Госпо́день еди́нъ: и проро́цы Ваа́ловы четы́реста и пятьдеся́тъ муже́й, и проро́ковъ дубра́вныхъ четы́реста.

[И рече́ илiа́:] да дадя́тъ на́мъ два́ вола́, и да изберу́тъ себѣ́ еди́наго, и да расте́шутъ и́ [на у́ды], и возложа́тъ на дрова́, и да не возгнѣтя́тъ огня́: и а́зъ растешу́ вола́ друга́го, и возложу́ на дрова́, и огня́ не возгнѣщу́:

и да призовете́ имена́ бого́въ ва́шихъ, и а́зъ призову́ и́мя Го́спода Бо́га моего́: и бу́детъ Бо́гъ, и́же а́ще послу́шаетъ огне́мъ, то́й е́сть Бо́гъ. И отвѣща́ша вси́ лю́дiе и рѣ́ша: до́бръ глаго́лъ [илiи́нъ], его́же глаго́ла [да бу́детъ та́ко].

И рече́ илiа́ проро́комъ сту́днымъ: избери́те себѣ́ юнца́ еди́наго, и сотвори́те вы́ пре́жде, я́ко ва́съ е́сть мно́жество: и призови́те имена́ бого́въ ва́шихъ, и огня́ не возгнѣща́йте.

И поя́ша юнца́, и сотвори́ша [та́ко], и призыва́ху и́мя Ваа́лово от у́тра до полу́дне, и рѣ́ша: послу́шай на́съ, Ваа́ле, послу́шай на́съ. И не бѣ́ гла́са, ни послуша́нiя. И риста́ху о́коло же́ртвенника, его́же сотвори́ша.

И бы́сть въ полу́дне, и поруга́ся и́мъ илiа́ Ѳесви́тянинъ и рече́: зови́те гла́сомъ вели́кимъ, я́ко бо́гъ е́сть, я́ко непра́здность ему́ е́сть, и не́гли что́ и́но стро́итъ, или́ спи́тъ са́мъ, и воста́нетъ.

И зовя́ху гла́сомъ вели́кимъ, и кроя́хуся по обы́чаю своему́ ножа́ми, и мно́зи би́шася бичми́, до проли́тiя кро́ве своея́,

и прорица́ху, до́ндеже пре́йде ве́черъ: и бы́сть егда́ прiи́де вре́мя взы́ти же́ртвѣ, и не бѣ́ гла́са, ниже́ послуша́нiя. И рече́ илiа́ Ѳесви́тянинъ проро́комъ сту́днымъ, глаго́ля: отступи́те ны́нѣ, да и а́зъ сотворю́ же́ртву мою́. И отступи́ша ті́и, и умо́лкнуша.

И рече́ илiа́ къ лю́демъ: приступи́те ко мнѣ́. И приступи́ша вси́ лю́дiе къ нему́.

И взя́ илiа́ двана́десять ка́менiй по числу́ колѣ́нъ Изра́илевыхъ, я́коже глаго́ла къ нему́ Госпо́дь, глаго́ля: Изра́иль бу́детъ и́мя твое́.

И созда́ ка́менiе во и́мя Госпо́дне, и изцѣли́ олта́рь раско́панный, и сотвори́ мо́ре вмѣща́ющее двѣ́ мѣ́ры сѣ́мене о́крестъ олтаря́.

И воскладе́ дрова́ на олта́рь, его́же сотвори́, и растеса́ на у́ды всесожега́емая, и возложи́ на дрова́, и воскладе́ на олта́рь.

И рече́ илiа́: принеси́те ми́ четы́ри водоно́сы воды́, и возлива́йте на всесожже́нiе и на полѣ́на. И сотвори́ша та́ко. И рече́: удво́йте. И удво́иша. И рече́: утро́йте. И утро́иша.

И прохожда́ше вода́ о́крестъ олтаря́, и мо́ре испо́лнися воды́.

И возопи́ илiа́ на небо и рече́: Го́споди Бо́же Авраа́мовъ и Исаа́ковъ и Иа́ковль, послу́шай мене́, Го́споди, послу́шай мене́ дне́сь огне́мъ, и да уразумѣ́ютъ вси́ лю́дiе сі́и, я́ко ты́ еси́ Госпо́дь еди́нъ Изра́илевъ, и а́зъ ра́бъ тво́й, и тебе́ ра́ди сотвори́хъ дѣла́ сiя́:

послу́шай мене́, Го́споди, послу́шай мене́ огне́мъ, и да разумѣ́ютъ вси́ лю́дiе сі́и, я́ко ты́ еси́ [еди́нъ] Госпо́дь Бо́гъ, и ты́ обрати́лъ еси́ сердца́ люді́й си́хъ вслѣ́дъ тебе́.

И спаде́ о́гнь от Го́спода съ небесе́, и пояде́ всесожега́емая, и дрова́, и во́ду, я́же въ мо́ри, и ка́менiе и пе́рсть полиза́ о́гнь.

И падо́ша вси́ лю́дiе на лице́ свое́ и рѣ́ша: вои́стинну Госпо́дь Бо́гъ то́й е́сть Бо́гъ.

И рече́ илiа́ къ лю́демъ: поима́йте проро́ки Ваа́ловы, да ни еди́нъ скры́ется от ни́хъ. И я́ша и́хъ, и веде́ я́ илiа́ на пото́къ ки́ссовъ, и закла́ и́хъ та́мо.

И рече́ илiа́ ко Ахаа́ву: взы́ди, и я́ждь и пі́й, я́ко гла́съ е́сть дожде́внаго хожде́нiя.

И взы́де Ахаа́въ я́сти и пи́ти. Илiа́ же взы́де на карми́лъ, и преклони́ся на зе́млю, и положи́ лице́ свое́ между́ колѣ́нома свои́ма,

и рече́ о́трочищу своему́: взы́ди и воззри́ на пу́ть морскі́й. И взы́де, и воззрѣ́ о́трочищь, и рече́: нѣ́сть ничто́же. И рече́ илiа́: и ты́ обрати́ся седми́жды.

И обрати́ся о́трочищь седми́жды: и бы́сть въ седмо́е, и се́, о́блакъ ма́лъ, а́ки слѣ́дъ ноги́ му́жескiя, вознося́щь во́ду изъ мо́ря. И рече́: взы́ди и рцы́ Ахаа́ву: впрязи́ колесни́цу твою́ и сни́ди, да не пости́гнетъ тебе́ до́ждь.

И бы́сть до здѣ́ и до здѣ́, и не́бо примрачи́ся о́блаки и ду́хомъ, и бы́сть до́ждь ве́лiй. И пла́кася, и и́де Ахаа́въ до Иезрае́ля.

И рука́ Госпо́дня бы́сть на илiи́, и стягне́ чре́сла своя́, и тече́ предъ Ахаа́вомъ во Иезрае́ль.

Французский (LSG)

Языки

Élie, le Thischbite, l'un des habitants de Galaad, dit à Achab: L'Éternel est vivant, le Dieu d'Israël, dont je suis le serviteur! il n'y aura ces années-ci ni rosée ni pluie, sinon à ma parole.

Et la parole de l'Éternel fut adressée à Élie, en ces mots:

Pars d'ici, dirige-toi vers l'orient, et cache-toi près du torrent de Kerith, qui est en face du Jourdain.

Tu boiras de l'eau du torrent, et j'ai ordonné aux corbeaux de te nourrir là.

Il partit et fit selon la parole de l'Éternel, et il alla s'établir près du torrent de Kerith, qui est en face du Jourdain.

Les corbeaux lui apportaient du pain et de la viande le matin, et du pain et de la viande le soir, et il buvait de l'eau du torrent.

Mais au bout d'un certain temps le torrent fut à sec, car il n'était point tombé de pluie dans le pays.

Alors la parole de l'Éternel lui fut adressée en ces mots:

Lève-toi, va à Sarepta, qui appartient à Sidon, et demeure là. Voici, j'y ai ordonné à une femme veuve de te nourrir.

Il se leva, et il alla à Sarepta. Comme il arrivait à l'entrée de la ville, voici, il y avait là une femme veuve qui ramassait du bois. Il l'appela, et dit: Va me chercher, je te prie, un peu d'eau dans un vase, afin que je boive.

Et elle alla en chercher. Il l'appela de nouveau, et dit: Apporte-moi, je te prie, un morceau de pain dans ta main.

Et elle répondit: L'Éternel, ton Dieu, est vivant! je n'ai rien de cuit, je n'ai qu'une poignée de farine dans un pot et un peu d'huile dans une cruche. Et voici, je ramasse deux morceaux de bois, puis je rentrerai et je préparerai cela pour moi et pour mon fils; nous mangerons, après quoi nous mourrons.

Élie lui dit: Ne crains point, rentre, fais comme tu as dit. Seulement, prépare-moi d'abord avec cela un petit gâteau, et tu me l'apporteras; tu en feras ensuite pour toi et pour ton fils.

Car ainsi parle l'Éternel, le Dieu d'Israël: La farine qui est dans le pot ne manquera point et l'huile qui est dans la cruche ne diminuera point, jusqu'au jour où l'Éternel fera tomber de la pluie sur la face du sol.

Elle alla, et elle fit selon la parole d'Élie. Et pendant longtemps elle eut de quoi manger, elle et sa famille, aussi bien qu'Élie.

La farine qui était dans le pot ne manqua point, et l'huile qui était dans la cruche ne diminua point, selon la parole que l'Éternel avait prononcée par Élie.

Après ces choses, le fils de la femme, maîtresse de la maison, devint malade, et sa maladie fut si violente qu'il ne resta plus en lui de respiration.

Cette femme dit alors à Élie: Qu'y a-t-il entre moi et toi, homme de Dieu? Es-tu venu chez moi pour rappeler le souvenir de mon iniquité, et pour faire mourir mon fils?

Il lui répondit: Donne-moi ton fils. Et il le prit du sein de la femme, le monta dans la chambre haute où il demeurait, et le coucha sur son lit.

Puis il invoqua l'Éternel, et dit: Éternel, mon Dieu, est-ce que tu affligerais, au point de faire mourir son fils, même cette veuve chez qui j'ai été reçu comme un hôte?

Et il s'étendit trois fois sur l'enfant, invoqua l'Éternel, et dit: Éternel, mon Dieu, je t'en prie, que l'âme de cet enfant revienne au dedans de lui!

L'Éternel écouta la voix d'Élie, et l'âme de l'enfant revint au dedans de lui, et il fut rendu à la vie.

Élie prit l'enfant, le descendit de la chambre haute dans la maison, et le donna à sa mère. Et Élie dit: Vois, ton fils est vivant.

Et la femme dit à Élie: Je reconnais maintenant que tu es un homme de Dieu, et que la parole de l'Éternel dans ta bouche est vérité.

Bien des jours s'écoulèrent, et la parole de l'Éternel fut ainsi adressée à Élie, dans la troisième année: Va, présente-toi devant Achab, et je ferai tomber de la pluie sur la face du sol.

Et Élie alla, pour se présenter devant Achab. La famine était grande à Samarie.

Et Achab fit appeler Abdias, chef de sa maison. -Or Abdias craignait beaucoup l'Éternel;

et lorsque Jézabel extermina les prophètes de l'Éternel, Abdias prit cent prophètes qu'il cacha cinquante par cinquante dans une caverne, et il les avait nourris de pain et d'eau. -

Achab dit à Abdias: Va par le pays vers toutes les sources d'eau et vers tous les torrents; peut-être se trouvera-t-il de l'herbe, et nous conserverons la vie aux chevaux et aux mulets, et nous n'aurons pas besoin d'abattre du bétail.

Ils se partagèrent le pays pour le parcourir; Achab alla seul par un chemin, et Abdias alla seul par un autre chemin.

Comme Abdias était en route, voici, Élie le rencontra. Abdias, l'ayant reconnu, tomba sur son visage, et dit: Est-ce toi, mon seigneur Élie?

Il lui répondit: C'est moi; va, dis à ton maître: Voici Élie!

Et Abdias dit: Quel péché ai-je commis, pour que tu livres ton serviteur entre les mains d'Achab, qui me fera mourir?

L'Éternel est vivant! il n'est ni nation ni royaume où mon maître n'ait envoyé pour te chercher; et quand on disait que tu n'y étais pas, il faisait jurer le royaume et la nation que l'on ne t'avait pas trouvé.

Et maintenant tu dis: Va, dis à ton maître: Voici Élie!

Puis, lorsque je t'aurai quitté l'esprit de l'Éternel te transportera je ne sais où; et j'irai informer Achab, qui ne te trouvera pas, et qui me tuera. Cependant ton serviteur craint l'Éternel dès sa jeunesse.

N'a-t-on pas dit à mon seigneur ce que j'ai fait quand Jézabel tua les prophètes de l'Éternel? J'ai caché cent prophètes de l'Éternel, cinquante par cinquante dans une caverne, et je les ai nourris de pain et d'eau.

Et maintenant tu dis: Va, dis à ton maître: Voici Élie! Il me tuera.

Mais Élie dit: L'Éternel des armées, dont je suis le serviteur, est vivant! aujourd'hui je me présenterai devant Achab.

Abdias, étant allé à la rencontre d'Achab, l'informa de la chose. Et Achab se rendit au-devant d'Élie.

A peine Achab aperçut-il Élie qu'il lui dit: Est-ce toi, qui jettes le trouble en Israël?

Élie répondit: Je ne trouble point Israël; c'est toi, au contraire, et la maison de ton père, puisque vous avez abandonné les commandements de l'Éternel et que tu es allé après les Baals.

Fais maintenant rassembler tout Israël auprès de moi, à la montagne du Carmel, et aussi les quatre cent cinquante prophètes de Baal et les quatre cents prophètes d'Astarté qui mangent à la table de Jézabel.

Achab envoya des messagers vers tous les enfants d'Israël, et il rassembla les prophètes à la montagne du Carmel.

Alors Élie s'approcha de tout le peuple, et dit: Jusqu'à quand clocherez-vous des deux côtés? Si l'Éternel est Dieu, allez après lui; si c'est Baal, allez après lui! Le peuple ne lui répondit rien.

Et Élie dit au peuple: Je suis resté seul des prophètes de l'Éternel, et il y a quatre cent cinquante prophètes de Baal.

Que l'on nous donne deux taureaux; qu'ils choisissent pour eux l'un des taureaux, qu'ils le coupent par morceaux, et qu'ils le placent sur le bois, sans y mettre le feu; et moi, je préparerai l'autre taureau, et je le placerai sur le bois, sans y mettre le feu.

Puis invoquez le nom de votre dieu; et moi, j'invoquerai le nom de l'Éternel. Le dieu qui répondra par le feu, c'est celui-là qui sera Dieu. Et tout le peuple répondit, en disant: C'est bien!

Élie dit aux prophètes de Baal: Choisissez pour vous l'un des taureaux, préparez-le les premiers, car vous êtes les plus nombreux, et invoquez le nom de votre dieu; mais ne mettez pas le feu.

Ils prirent le taureau qu'on leur donna, et le préparèrent; et ils invoquèrent le nom de Baal, depuis le matin jusqu'à midi, en disant: Baal réponds nous! Mais il n'y eut ni voix ni réponse. Et ils sautaient devant l'autel qu'ils avaient fait.

A midi, Élie se moqua d'eux, et dit: Criez à haute voix, puisqu'il est dieu; il pense à quelque chose, ou il est occupé, ou il est en voyage; peut-être qu'il dort, et il se réveillera.

Et ils crièrent à haute voix, et ils se firent, selon leur coutume, des incisions avec des épées et avec des lances, jusqu'à ce que le sang coulât sur eux.

Lorsque midi fut passé, ils prophétisèrent jusqu'au moment de la présentation de l'offrande. Mais il n'y eut ni voix, ni réponse, ni signe d'attention.

Élie dit alors à tout le peuple: Approchez-vous de moi! Tout le peuple s'approcha de lui. Et Élie rétablit l'autel de l'Éternel, qui avait été renversé.

Il prit douze pierres d'après le nombre des tribus des fils de Jacob, auquel l'Éternel avait dit: Israël sera ton nom;

et il bâtit avec ces pierres un autel au nom de l'Éternel. Il fit autour de l'autel un fossé de la capacité de deux mesures de semence.

Il arrangea le bois, coupa le taureau par morceaux, et le plaça sur le bois.

Puis il dit: Remplissez d'eau quatre cruches, et versez-les sur l'holocauste et sur le bois. Il dit: Faites-le une seconde fois. Et ils le firent une seconde fois. Il dit: Faites-le une troisième fois. Et ils le firent une troisième fois.

L'eau coula autour de l'autel, et l'on remplit aussi d'eau le fossé.

Au moment de la présentation de l'offrande, Élie, le prophète, s'avança et dit: Éternel, Dieu d'Abraham, d'Isaac et d'Israël! que l'on sache aujourd'hui que tu es Dieu en Israël, que je suis ton serviteur, et que j'ai fait toutes ces choses par ta parole!

Réponds-moi, Éternel, réponds-moi, afin que ce peuple reconnaisse que c'est toi, Éternel, qui es Dieu, et que c'est toi qui ramènes leur coeur!

Et le feu de l'Éternel tomba, et il consuma l'holocauste, le bois, les pierres et la terre, et il absorba l'eau qui était dans le fossé.

Quand tout le peuple vit cela, ils tombèrent sur leur visage et dirent: C'est l'Éternel qui est Dieu! C'est l'Éternel qui est Dieu!

Saisissez les prophètes de Baal, leur dit Élie; qu'aucun d'eux n'échappe! Et ils les saisirent. Élie les fit descendre au torrent de Kison, où il les égorgea.

Et Élie dit à Achab: Monte, mange et bois; car il se fait un bruit qui annonce la pluie.

Achab monta pour manger et pour boire. Mais Élie monta au sommet du Carmel; et, se penchant contre terre, il mit son visage entre ses genoux,

et dit à son serviteur: Monte, regarde du côté de la mer. Le serviteur monta, il regarda, et dit: Il n'y a rien. Élie dit sept fois: Retourne.

A la septième fois, il dit: Voici un petit nuage qui s'élève de la mer, et qui est comme la paume de la main d'un homme. Élie dit: Monte, et dis à Achab: Attelle et descends, afin que la pluie ne t'arrête pas.

En peu d'instants, le ciel s'obscurcit par les nuages, le vent s'établit, et il y eut une forte pluie. Achab monta sur son char, et partit pour Jizreel.

Et la main de l'Éternel fut sur Élie, qui se ceignit les reins et courut devant Achab jusqu'à l'entrée de Jizreel.