И бы́сть человѣ́къ от Армаѳе́мъ Сифы́, от горы́ Ефре́мли, и и́мя ему́ Елкана́ сы́нъ Иеремiи́ль, сы́на Илі́ина, сы́на Ѳоке́ля въ Наси́вѣ от Армаѳе́ма от горы́ Ефре́мли:

и сему́ двѣ́ жены́ [бы́ша]: и́мя еди́нѣй Анна и и́мя вторѣ́й Фенна́на: и бя́ху Фенна́нѣ дѣ́ти, Аннѣ же не бя́ше отроча́те.

И восхожда́ше человѣ́къ от дне́ до дне́ изъ гра́да своего́ Армаѳе́ма покланя́тися и жре́ти Го́споду Бо́гу Савао́ѳу въ Сило́мъ. И та́мо бѣ́ Илі́й и два́ сы́на его́ Офни́ и Финее́съ, жерцы́ Госпо́дни.

И бы́сть де́нь, и пожре́ Елкана́ и даде́ Фенна́нѣ женѣ́ свое́й и сыно́мъ ея́ и дще́ремъ ея́ ча́сти:

Аннѣ же даде́ ча́сть еди́ну, я́ко не бѣ́ е́й ча́да, оба́че Анну любля́ше Елкана́ па́че Фенна́ны. И Госпо́дь затвори́ ложесна́ ея́:

зане́же не даде́ е́й Госпо́дь ча́да по ско́рби ея́ и по сѣ́тованiю оскорбле́нiя ея́, и сѣ́товаше сего́ ра́ди, я́ко затвори́ Госпо́дь утро́бу ея́ не да́ти е́й ча́да.

Та́ко творя́ше от го́да до го́да, внегда́ приходи́ти е́й въ до́мъ Госпо́день: [укоря́ше ея́ та́ко,] и сѣ́товаше, и пла́каше, и не ядя́ше.

И рече́ е́й Елкана́ му́жъ ея́: Анна. И рече́ ему́: се́, а́зъ, го́споди. И рече́ е́й: что́ ти е́сть, я́ко пла́чешися? и почто́ не я́си? и почто́ бiе́ши се́рдце твое́? нѣ́смь ли а́зъ тебѣ́ добрѣ́е па́че десяти́ ча́дъ?

И воста́вши Анна по яде́нiи и́хъ въ Сило́мѣ, и ста́ предъ Го́сподемъ. Илі́й же жре́цъ сѣдя́ше на престо́лѣ, при пра́зѣ две́ри хра́ма Госпо́дня.

И та́ умиле́нна душе́ю, и помоли́ся Го́споду и пла́чущи пропла́ка,

и обѣща́ обѣ́тъ Го́споду, глаго́лющи: Адонаи́ Го́споди Елои́ Савао́ѳъ, а́ще призира́я при́зриши на смире́нiе рабы́ твоея́ и помяне́ши мя́, и да́си рабѣ́ твое́й сѣ́мя му́жеско, то́ да́мъ е́ предъ тобо́ю въ да́ръ до дне́ сме́рти его́: и вина́ и пiя́нственнаго не испiе́тъ, и желѣ́зо не взы́детъ на главу́ его́.

И бы́сть егда́ умно́жи моля́щися предъ Го́сподемъ, Илі́й же жре́цъ смотря́ше на уста́ ея́.

И та́ глаго́лаше въ се́рдцы свое́мъ, то́кмо устнѣ́ ея́ двиза́стѣся, а гла́съ ея́ не слы́шашеся: и мня́ше ю́ Илі́й пiя́ну су́щу.

И рече́ е́й Илі́й: доко́лѣ пiя́на бу́деши? отими́ вино́ твое́ и иди́ от мѣ́ста Госпо́дня.

И отвѣща́ Анна и рече́: ни́, го́споди: жена́ въ же́стокъ де́нь а́зъ е́смь, вина́ и пiя́нства не пи́хъ, но излива́ю предъ Го́сподемъ ду́шу мою́:

не да́ждь рабы́ твоея́ во дще́рь поги́бели, я́ко от мно́жества глумле́нiя моего́ и от мно́жества сѣ́тованiя моего́ иста́яхъ да́же досе́лѣ.

И отвѣща́ Илі́й и рече́ къ не́й: иди́ съ ми́ромъ, Бо́гъ Изра́илевъ да да́стъ ти́ все́ проше́нiе твое́, е́же проси́ла еси́ от него́.

И рече́ Анна: обрѣ́те раба́ твоя́ благода́ть предъ очи́ма твои́ма. И и́де жена́ въ пу́ть сво́й, и вни́де во оби́тель свою́, и яде́ съ му́жемъ свои́мъ и пи́, и лице́ ея́ не испаде́ ктому́.

И у́треневаша зау́тра, и поклони́шася Го́споду, и идо́ша путе́мъ свои́мъ. И вни́де Елкана́ въ до́мъ сво́й во Армаѳе́мъ и позна́ Елкана́ жену́ свою́ Анну: и помяне́ ю́ Госпо́дь, и зача́тъ.

И бы́сть во вре́мя дні́й, и роди́ Анна сы́на и нарече́ и́мя ему́ Самуи́лъ: и рече́: я́ко от Го́спода Бо́га Савао́ѳа испроси́хъ его́.

И взы́де человѣ́къ Елкана́ и ве́сь до́мъ его́ въ Сило́мъ пожре́ти же́ртву дні́й и обѣ́ты своя́ и вся́ десяти́ны земли́ своея́.

А́нна же не взы́де съ ни́мъ, я́ко рече́ му́жеви своему́: до́ндеже взы́детъ отроча́, и а́ще отдою́ е́, тогда́ яви́тся лицу́ Госпо́дню и пребу́детъ та́мо до вѣ́ка.

И рече́ е́й Елкана́ му́жъ ея́: твори́ благо́е предъ очи́ма твои́ма, сѣди́ до́ндеже отдои́ши е́: но да утверди́тъ Госпо́дь [сло́во твое́], изше́дшее изъ у́стъ твои́хъ. И сѣ́де жена́, и млеко́мъ пита́ше сы́на своего́, до́ндеже отдои́ его́.

И взы́де съ ни́мъ въ Сило́мъ, егда́ отдои́ его́, съ телце́мъ трилѣ́тнымъ и съ хлѣ́бы и со е́фи муки́ пшени́чны и мѣ́хомъ вина́: и внидо́ша въ до́мъ Госпо́день въ Сило́мъ, и отроча́ съ ни́ми.

И приведо́ша е́ предъ Го́спода: и закла́ оте́цъ его́ же́ртву, ю́же творя́ше от дні́й на дни́ Го́сподеви: и приведо́ша отроча́, и закла́ телца́. И приведе́ Анна ма́ти отроча́ ко Илі́ю

И рече́: во мнѣ́, Го́споди, да живе́тъ душа́ твоя́, господи́не мо́й, а́зъ жена́ стоя́вшая предъ тобо́ю, о се́мъ помоли́тися Го́споду:

О отроча́ти се́мъ моли́хся, и даде́ ми Госпо́дь проше́нiе мое́, е́же проси́хъ у него́:

И а́зъ отдаю́ е́ Го́сподеви во вся́ дни́ живота́ его́ на служе́нiе Го́сподеви. И поклони́ся та́мо Го́сподеви.

Синодальный

1 Бездетная Анна молится в Силоме о сыне, обещав посвятить его Господу; 12 священник Илий благословил Анну; 19 рождение Самуила; когда он был вскормлен, то был отведен в дом Господень и оставлен у Илия.

Был один человек из Рамафаим-Цофима, с горы Ефремовой, имя ему Елкана, сын Иерохама, сына Илия, сына Тоху, сына Цуфа, – Ефрафянин;

у него были две жены: имя одной Анна, а имя другой Феннана; у Феннаны были дети, у Анны же не было детей.

И ходил этот человек из города своего в положенные дни поклоняться и приносить жертву Господу Саваофу в Силом; там были [Илий и] два сына его, Офни и Финеес, священниками Господа.

В тот день, когда Елкана приносил жертву, давал Феннане, жене своей, и всем сыновьям ее и дочерям ее части;

Анне же давал часть особую, [так как у нее не было детей], ибо любил Анну [более, нежели Феннану], хотя Господь заключил чрево ее.

Соперница ее сильно огорчала ее, побуждая ее к ропоту на то, что Господь заключил чрево ее.

Так бывало каждый год, когда ходила она в дом Господень; та огорчала ее, а эта плакала [и сетовала] и не ела.

И сказал ей Елкана, муж ее: Анна! [Она отвечала ему: вот я. И сказал ей:] что ты плачешь и почему не ешь, и отчего скорбит сердце твое? не лучше ли я для тебя десяти сыновей?

И встала Анна после того, как они ели и пили в Силоме, [и стала пред Господом]. Илий же священник сидел тогда на седалище у входа в храм Господень.

И была она в скорби души, и молилась Господу, и горько плакала,

и дала обет, говоря: Господи [Всемогущий Боже] Саваоф! если Ты призришь на скорбь рабы Твоей и вспомнишь обо мне, и не забудешь рабы Твоей и дашь рабе Твоей дитя мужеского пола, то я отдам его Господу [в дар] на все дни жизни его, [и вина и сикера не будет он пить,] и бритва не коснется головы его.

Между тем как она долго молилась пред Господом, Илий смотрел на уста ее;

и как Анна говорила в сердце своем, а уста ее только двигались, и не было слышно голоса ее, то Илий счел ее пьяною.

И сказал ей Илий: доколе ты будешь пьяною? вытрезвись от вина твоего [и иди от лица Господня].

И отвечала Анна, и сказала: нет, господин мой; я – жена, скорбящая духом, вина и сикера я не пила, но изливаю душу мою пред Господом;

не считай рабы твоей негодною женщиною, ибо от великой печали моей и от скорби моей я говорила доселе.

И отвечал Илий и сказал: иди с миром, и Бог Израилев исполнит прошение твое, чего ты просила у Него.

Она же сказала: да найдет раба твоя милость в очах твоих! И пошла она в путь свой, и ела, и лице ее не было уже печально, как прежде.

И встали они поутру, и поклонились пред Господом, и возвратились, и пришли в дом свой в Раму. И познал Елкана Анну, жену свою, и вспомнил о ней Господь.

Чрез несколько времени зачала Анна и родила сына и дала ему имя: Самуил, ибо, [говорила она], от Господа [Бога Саваофа] я испросила его.

И пошел муж ее Елкана и все семейство его [в Силом] совершить годичную жертву Господу и обеты свои [и все десятины от земли своей].

Анна же не пошла [с ним], сказав мужу своему: когда младенец отнят будет от груди и подрастет, тогда я отведу его, и он явится пред Господом и останется там навсегда.

И сказал ей Елкана, муж ее: делай, что тебе угодно; оставайся, доколе не вскормишь его грудью; только да утвердит Господь слово, [вышедшее из уст твоих]. И осталась жена его, и кормила грудью сына своего, доколе не вскормила.

Когда же вскормила его, пошла с ним в Силом, взяв три тельца [и хлебы] и одну ефу муки и мех вина, и пришла в дом Господа в Силом, [и отрок с ними]; отрок же был еще дитя.

[И привели его пред лице Господа; и принес отец его жертву, какую в установленные дни приносил Господу. И привели отрока] и закололи тельца; и привела отрока [Анна мать] к Илию

и сказала: о, господин мой! да живет душа твоя, господин мой! я – та самая женщина, которая здесь при тебе стояла и молилась Господу;

о сем дитяти молилась я, и исполнил мне Господь прошение мое, чего я просила у Него;

и я отдаю его Господу на все дни жизни его, служить Господу. И поклонилась там Господу.

Цр҃ко́внослав

И҆ бы́сть человѣ́къ ѿ а҆рмаѳе́мъ сїфы̀, ѿ горы̀ є҆фре́мли, и҆ и҆́мѧ є҆мꙋ̀ є҆лкана̀ сы́нъ і҆еремїи́ль, сы́на и҆лі́ина, сы́на ѳоке́лѧ въ насі́вѣ ѿ а҆рмаѳе́ма ѿ горы̀ є҆фре́мли:

и҆ семꙋ̀ двѣ̀ жєны̀ (бы́ша): и҆́мѧ є҆ди́нѣй а҆́нна и҆ и҆́мѧ вторѣ́й фенна́на: и҆ бѧ́хꙋ фенна́нѣ дѣ́ти, а҆́ннѣ же не бѧ́ше ѻ҆троча́те.

И҆ восхожда́ше человѣ́къ ѿ днѐ до днѐ и҆з̾ гра́да своегѡ̀ а҆рмаѳе́ма покланѧ́тисѧ и҆ жре́ти гдⷭ҇ꙋ бг҃ꙋ саваѡ́ѳꙋ въ силѡ́мъ. И҆ та́мѡ бѣ̀ и҆лі́й и҆ два̀ сы̑на є҆гѡ̀ ѻ҆фні̀ и҆ фїнее́съ, жерцы̀ гдⷭ҇ни.

И҆ бы́сть де́нь, и҆ пожрѐ є҆лкана̀ и҆ дадѐ фенна́нѣ женѣ̀ свое́й и҆ сынѡ́мъ є҆ѧ̀ и҆ дще́рємъ є҆ѧ̀ ча̑сти:

а҆́ннѣ же дадѐ ча́сть є҆ди́нꙋ, ꙗ҆́кѡ не бѣ̀ є҆́й ча́да, ѻ҆ба́че а҆́ннꙋ люблѧ́ше є҆лкана̀ па́че фенна́ны. И҆ гдⷭ҇ь затворѝ ложесна̀ є҆ѧ̀:

зане́же не дадѐ є҆́й гдⷭ҇ь ча́да по ско́рби є҆ѧ̀ и҆ по сѣ́тованїю ѡ҆скорбле́нїѧ є҆ѧ̀, и҆ сѣ́товаше сегѡ̀ ра́ди, ꙗ҆́кѡ затворѝ гдⷭ҇ь ᲂу҆тро́бꙋ є҆ѧ̀ не да́ти є҆́й ча́да {Въ комплю́т.: и҆ ѡ҆скорблѧ́ше ю҆̀ ненави́стница є҆ѧ̀ ѡ҆скорбле́нїемъ, занѐ ᲂу҆ничижа́ше ю҆̀, ꙗ҆́кѡ заключѝ гдⷭ҇ь ложесна̀ є҆ѧ̀ не да́ти є҆́й ча́да.}.

Та́кѡ творѧ́ше ѿ го́да до го́да, внегда̀ приходи́ти є҆́й въ до́мъ гдⷭ҇ень: (ᲂу҆корѧ́ше є҆ѧ̀ та́кѡ,) и҆ сѣ́товаше, и҆ пла́каше, и҆ не ꙗ҆дѧ́ше.

И҆ речѐ є҆́й є҆лкана̀ мꙋ́жъ є҆ѧ̀: а҆́нна. И҆ речѐ є҆мꙋ̀: сѐ, а҆́зъ, го́споди. И҆ речѐ є҆́й: что́ ти є҆́сть, ꙗ҆́кѡ пла́чешисѧ; и҆ почто̀ не ꙗ҆́си; и҆ почто̀ бїе́ши се́рдце твоѐ; нѣ́смь ли а҆́зъ тебѣ̀ добрѣ́е па́че десѧтѝ ча̑дъ;

И҆ воста́вши а҆́нна по ꙗ҆де́нїи и҆́хъ въ силѡ́мѣ, и҆ ста̀ пред̾ гдⷭ҇емъ. И҆лі́й же жре́цъ сѣдѧ́ше на престо́лѣ, при пра́зѣ две́ри хра́ма гдⷭ҇нѧ.

И҆ та̀ ᲂу҆миле́нна дꙋше́ю, и҆ помоли́сѧ гдⷭ҇ꙋ и҆ пла́чꙋщи пропла́ка,

и҆ ѡ҆бѣща̀ ѡ҆бѣ́тъ гдⷭ҇ꙋ, глаго́лющи: а҆дѡнаі̀ гдⷭ҇и є҆лѡі̀ саваѡ́ѳъ, а҆́ще призира́ѧ при́зриши на смире́нїе рабы̀ твоеѧ̀ и҆ помѧне́ши мѧ̀, и҆ да́си рабѣ̀ твое́й сѣ́мѧ мꙋ́жеско, то̀ да́мъ є҆̀ пред̾ тобо́ю въ да́ръ до днѐ сме́рти є҆гѡ̀: и҆ вїна̀ и҆ пїѧ́нственнагѡ не и҆спїе́тъ, и҆ желѣ́зо не взы́детъ на главꙋ̀ є҆гѡ̀.

И҆ бы́сть є҆гда̀ ᲂу҆мно́жи молѧ́щисѧ пред̾ гдⷭ҇емъ, и҆лі́й же жре́цъ смотрѧ́ше на ᲂу҆ста̀ є҆ѧ̀.

И҆ та̀ глаго́лаше въ се́рдцы свое́мъ, то́кмѡ ᲂу҆стнѣ̀ є҆ѧ̀ двиза́стѣсѧ, а҆ гла́съ є҆ѧ̀ не слы́шашесѧ: и҆ мнѧ́ше ю҆̀ и҆лі́й пїѧ́нꙋ сꙋ́щꙋ.

И҆ речѐ є҆́й и҆лі́й: доко́лѣ пїѧ́на бꙋ́деши; ѿимѝ вїно̀ твоѐ и҆ и҆дѝ ѿ мѣ́ста гдⷭ҇нѧ.

И҆ ѿвѣща̀ а҆́нна и҆ речѐ: нѝ, го́споди: жена̀ въ же́стокъ де́нь а҆́зъ є҆́смь, вїна̀ и҆ пїѧ́нства не пи́хъ, но и҆злива́ю пред̾ гдⷭ҇емъ дꙋ́шꙋ мою̀:

не да́ждь рабы̀ твоеѧ̀ во дще́рь поги́бели, ꙗ҆́кѡ ѿ мно́жества глꙋмле́нїѧ моегѡ̀ и҆ ѿ мно́жества сѣ́тованїѧ моегѡ̀ и҆ста́ѧхъ да́же досе́лѣ.

И҆ ѿвѣща̀ и҆лі́й и҆ речѐ къ не́й: и҆дѝ съ ми́ромъ, бг҃ъ і҆и҃левъ да да́стъ тѝ всѐ проше́нїе твоѐ, є҆́же проси́ла є҆сѝ ѿ негѡ̀.

И҆ речѐ а҆́нна: ѡ҆брѣ́те раба̀ твоѧ̀ благода́ть пред̾ ѻ҆чи́ма твои́ма. И҆ и҆́де жена̀ въ пꙋ́ть сво́й, и҆ вни́де во ѡ҆би́тель свою̀, и҆ ꙗ҆дѐ съ мꙋ́жемъ свои́мъ и҆ пѝ, и҆ лицѐ є҆ѧ̀ не и҆спадѐ ктомꙋ̀.

И҆ ᲂу҆́треневаша заꙋ́тра, и҆ поклони́шасѧ гдⷭ҇ꙋ, и҆ и҆до́ша пꙋте́мъ свои́мъ. И҆ вни́де є҆лкана̀ въ до́мъ сво́й во а҆рмаѳе́мъ и҆ позна̀ є҆лкана̀ женꙋ̀ свою̀ а҆́ннꙋ: и҆ помѧнѐ ю҆̀ гдⷭ҇ь, и҆ зача́тъ.

И҆ бы́сть во вре́мѧ дні́й, и҆ родѝ а҆́нна сы́на и҆ наречѐ и҆́мѧ є҆мꙋ̀ самꙋи́лъ: и҆ речѐ: ꙗ҆́кѡ ѿ гдⷭ҇а бг҃а саваѡ́ѳа и҆спроси́хъ є҆го̀.

И҆ взы́де человѣ́къ є҆лкана̀ и҆ ве́сь до́мъ є҆гѡ̀ въ силѡ́мъ пожре́ти же́ртвꙋ дні́й и҆ ѡ҆бѣ́ты своѧ̑ и҆ всѧ̑ десѧти̑ны землѝ своеѧ̀.

А҆́нна же не взы́де съ ни́мъ, ꙗ҆́кѡ речѐ мꙋ́жеви своемꙋ̀: до́ндеже взы́детъ ѻ҆троча̀, и҆ а҆́ще ѿдою̀ є҆̀, тогда̀ ꙗ҆ви́тсѧ лицꙋ̀ гдⷭ҇ню и҆ пребꙋ́детъ та́мѡ до вѣ́ка.

И҆ речѐ є҆́й є҆лкана̀ мꙋ́жъ є҆ѧ̀: творѝ благо́е пред̾ ѻ҆чи́ма твои́ма, сѣдѝ до́ндеже ѿдои́ши є҆̀: но да ᲂу҆тверди́тъ гдⷭ҇ь (сло́во твоѐ), и҆зше́дшее и҆з̾ ᲂу҆́стъ твои́хъ. И҆ сѣ́де жена̀, и҆ млеко́мъ пита́ше сы́на своего̀, до́ндеже ѿдоѝ є҆го̀.

И҆ взы́де съ ни́мъ въ силѡ́мъ, є҆гда̀ ѿдоѝ є҆го̀, съ тельце́мъ трилѣ́тнымъ {Є҆вр.: съ тремѝ тельцы̑.} и҆ съ хлѣ̑бы и҆ со є҆́фї мꙋкѝ пшени́чны и҆ мѣ́хомъ вїна̀: и҆ внидо́ша въ до́мъ гдⷭ҇ень въ силѡ́мъ, и҆ ѻ҆троча̀ съ ни́ми.

И҆ приведо́ша є҆̀ пред̾ гдⷭ҇а: и҆ закла̀ ѻ҆те́цъ є҆гѡ̀ же́ртвꙋ, ю҆́же творѧ́ше ѿ дні́й на дни̑ гдⷭ҇еви: и҆ приведо́ша ѻ҆троча̀, и҆ закла̀ тельца̀. И҆ приведѐ а҆́нна ма́ти ѻ҆троча̀ ко и҆лі́ю

и҆ речѐ: во мнѣ̀, гдⷭ҇и, да живе́тъ дꙋша̀ твоѧ̀, господи́не мо́й, а҆́зъ жена̀ стоѧ́вшаѧ пред̾ тобо́ю, ѡ҆ се́мъ помоли́тисѧ гдⷭ҇ꙋ:

ѡ҆ ѻ҆троча́ти се́мъ моли́хсѧ, и҆ даде́ ми гдⷭ҇ь проше́нїе моѐ, є҆́же проси́хъ ᲂу҆ негѡ̀:

и҆ а҆́зъ ѿдаю̀ є҆̀ гдⷭ҇еви во всѧ̑ дни̑ живота̀ є҆гѡ̀ на слꙋже́нїе гдⷭ҇еви. И҆ поклони́сѧ та́мѡ гдⷭ҇еви.

Эстонский

Языки

Saamueli sünd
Oli keegi mees, efratlane, Raamataim-Soofimist Efraimi mäestikust, Elkana nimi, Jerohami poeg, kes oli Elihu poeg, kes oli Tohu poeg, kes oli Suufi poeg.

Temal oli kaks naist: ühe nimi oli Hanna ja teise nimi oli Peninna; Peninnal oli lapsi, aga Hanna oli lasteta.

See mees läks igal aastal oma linnast kummardama ja ohverdama vägede Issandale Siilos; seal olid Issanda preestriteks kaks Eeli poega, Hofni ja Piinehas.

Ohverdamispäeval andis Elkana oma naisele Peninnale ja kõigile ta poegadele ja tütardele ohvrilihatükke.

Aga Hannale andis ta ühe nähtava osa, sest ta armastas Hannat, kuigi Issand oli sulgenud tema lapsekoja.

Ja teine naine, Peninna, solvas teda ka väga, et ta tunneks ennast alandatuna, sellepärast et Issand oli sulgenud ta lapsekoja.

Ja nõnda sündis aastast aastasse; iga kord, kui ta läks üles Issanda kotta, solvas Peninna teda nõnda, et ta nuttis ega söönud.

Siis küsis temalt ta mees Elkana: „Hanna, miks sa nutad ja miks sa ei söö? Miks su süda on kurb? Kas ma pole sulle parem kui kümme poega?”

Ükskord pärast söömist ja joomist Siilos, kui preester Eeli istus istmel Issanda templi uksesamba juures, tõusis Hanna üles,

ja olles hinges kibestunud, palvetas ta Issanda poole ja nuttis väga.

Ja ta andis tõotuse ning ütles: „Vägede Issand, kui sa tõesti vaatad oma teenija viletsusele ja mõtled minule ega unusta oma teenijat, vaid annad oma teenijale meessoost järglase, siis ma annan tema Issandale kogu ta eluajaks ja habemenuga ei puuduta ta pead!”

Ja kui ta nõnda Issanda ees kaua palvetas, pani Eeli tähele ta suud,

sest Hanna kõneles südames, üksnes ta huuled liikusid ja ta häält ei olnud kuulda; aga Eeli arvas, et ta oli joobnud.

Ja Eeli ütles temale: „Kui kaua sa tahad olla joobnud? Lase enesest vein haihtuda!”

Aga Hanna vastas ning ütles: „Ei, mu isand, ma olen vaimult rõhutud naine; veini ega vägijooki ei ole ma joonud, vaid ma olen oma hinge Issanda ees välja valanud.

Ära pea oma teenijat kõlvatuks naiseks, sellepärast et ma nii kaua kõnelesin oma suurtest soovidest ja meelekibedusest!”

Ja Eeli vastas ning ütles: „Mine rahuga, küll Iisraeli Jumal täidab su palve, mis sa temalt palusid!”

Ja tema ütles: „Leidku su teenija armu su silmis!” Siis läks naine oma teed ja sõi, ja ta nägu ei olnud enam kurb.

Ja nad tõusid hommikul vara ning kummardasid Issanda ees; siis nad läksid tagasi ja jõudsid koju Raamasse; Elkana ühtis oma naise Hannaga ja Issand pidas teda meeles.

Ja Hanna jäi lapseootele ning pärast päevade möödumist tõi ta ilmale poja ja pani temale nimeks Saamuel. „Sest ma palusin teda Issandalt,” ütles Hanna.

Kui siis mees Elkana ja kogu ta pere läks Issandale ohverdama iga-aastast ohvrit ja oma tõotust,

Hanna ei läinud, sest ta ütles oma mehele: „Alles siis, kui poiss on võõrutatud, viin ma tema, et ta võiks ilmuda Issanda palge ette ja jääda sinna igavesti.”

Ja ta mees Elkana ütles temale: „Tee, nagu su silmis hea on, jää koju, kuni sa tema oled võõrutanud; Issand ainult kinnitagu oma sõna!” Ja naine jäi koju ning imetas oma poega, kuni ta tema võõrutas.

Ja ta viis tema enesega üles, kui ta tema oli võõrutanud, koos kolme härjavärsi, poole vaka jahu ja kruusi veiniga; ta viis tema Issanda kotta Siilosse, kuigi poiss oli alles nooruke.

Ja nad tapsid härjavärsi ning tõid poisi Eeli juurde.

Ja Hanna ütles: „Oh, mu isand! Nii tõesti kui sa elad, mu isand, olen mina see naine, kes seisis siin su juures Issandat paludes.

Selle poisi pärast ma palusin ja Issand andis mulle mu palve peale, mida ma temalt palusin.

Seepärast annan minagi tema Issandale: kõigiks oma elupäeviks olgu ta antud Issandale!” Ja Saamuel kummardas seal Issandat.