И бы́сть человѣ́къ от Армаѳе́мъ Сифы́, от горы́ Ефре́мли, и и́мя ему́ Елкана́ сы́нъ Иеремiи́ль, сы́на Илі́ина, сы́на Ѳоке́ля въ Наси́вѣ от Армаѳе́ма от горы́ Ефре́мли:

и сему́ двѣ́ жены́ [бы́ша]: и́мя еди́нѣй Анна и и́мя вторѣ́й Фенна́на: и бя́ху Фенна́нѣ дѣ́ти, Аннѣ же не бя́ше отроча́те.

И восхожда́ше человѣ́къ от дне́ до дне́ изъ гра́да своего́ Армаѳе́ма покланя́тися и жре́ти Го́споду Бо́гу Савао́ѳу въ Сило́мъ. И та́мо бѣ́ Илі́й и два́ сы́на его́ Офни́ и Финее́съ, жерцы́ Госпо́дни.

И бы́сть де́нь, и пожре́ Елкана́ и даде́ Фенна́нѣ женѣ́ свое́й и сыно́мъ ея́ и дще́ремъ ея́ ча́сти:

Аннѣ же даде́ ча́сть еди́ну, я́ко не бѣ́ е́й ча́да, оба́че Анну любля́ше Елкана́ па́че Фенна́ны. И Госпо́дь затвори́ ложесна́ ея́:

зане́же не даде́ е́й Госпо́дь ча́да по ско́рби ея́ и по сѣ́тованiю оскорбле́нiя ея́, и сѣ́товаше сего́ ра́ди, я́ко затвори́ Госпо́дь утро́бу ея́ не да́ти е́й ча́да.

Та́ко творя́ше от го́да до го́да, внегда́ приходи́ти е́й въ до́мъ Госпо́день: [укоря́ше ея́ та́ко,] и сѣ́товаше, и пла́каше, и не ядя́ше.

И рече́ е́й Елкана́ му́жъ ея́: Анна. И рече́ ему́: се́, а́зъ, го́споди. И рече́ е́й: что́ ти е́сть, я́ко пла́чешися? и почто́ не я́си? и почто́ бiе́ши се́рдце твое́? нѣ́смь ли а́зъ тебѣ́ добрѣ́е па́че десяти́ ча́дъ?

И воста́вши Анна по яде́нiи и́хъ въ Сило́мѣ, и ста́ предъ Го́сподемъ. Илі́й же жре́цъ сѣдя́ше на престо́лѣ, при пра́зѣ две́ри хра́ма Госпо́дня.

И та́ умиле́нна душе́ю, и помоли́ся Го́споду и пла́чущи пропла́ка,

и обѣща́ обѣ́тъ Го́споду, глаго́лющи: Адонаи́ Го́споди Елои́ Савао́ѳъ, а́ще призира́я при́зриши на смире́нiе рабы́ твоея́ и помяне́ши мя́, и да́си рабѣ́ твое́й сѣ́мя му́жеско, то́ да́мъ е́ предъ тобо́ю въ да́ръ до дне́ сме́рти его́: и вина́ и пiя́нственнаго не испiе́тъ, и желѣ́зо не взы́детъ на главу́ его́.

И бы́сть егда́ умно́жи моля́щися предъ Го́сподемъ, Илі́й же жре́цъ смотря́ше на уста́ ея́.

И та́ глаго́лаше въ се́рдцы свое́мъ, то́кмо устнѣ́ ея́ двиза́стѣся, а гла́съ ея́ не слы́шашеся: и мня́ше ю́ Илі́й пiя́ну су́щу.

И рече́ е́й Илі́й: доко́лѣ пiя́на бу́деши? отими́ вино́ твое́ и иди́ от мѣ́ста Госпо́дня.

И отвѣща́ Анна и рече́: ни́, го́споди: жена́ въ же́стокъ де́нь а́зъ е́смь, вина́ и пiя́нства не пи́хъ, но излива́ю предъ Го́сподемъ ду́шу мою́:

не да́ждь рабы́ твоея́ во дще́рь поги́бели, я́ко от мно́жества глумле́нiя моего́ и от мно́жества сѣ́тованiя моего́ иста́яхъ да́же досе́лѣ.

И отвѣща́ Илі́й и рече́ къ не́й: иди́ съ ми́ромъ, Бо́гъ Изра́илевъ да да́стъ ти́ все́ проше́нiе твое́, е́же проси́ла еси́ от него́.

И рече́ Анна: обрѣ́те раба́ твоя́ благода́ть предъ очи́ма твои́ма. И и́де жена́ въ пу́ть сво́й, и вни́де во оби́тель свою́, и яде́ съ му́жемъ свои́мъ и пи́, и лице́ ея́ не испаде́ ктому́.

И у́треневаша зау́тра, и поклони́шася Го́споду, и идо́ша путе́мъ свои́мъ. И вни́де Елкана́ въ до́мъ сво́й во Армаѳе́мъ и позна́ Елкана́ жену́ свою́ Анну: и помяне́ ю́ Госпо́дь, и зача́тъ.

И бы́сть во вре́мя дні́й, и роди́ Анна сы́на и нарече́ и́мя ему́ Самуи́лъ: и рече́: я́ко от Го́спода Бо́га Савао́ѳа испроси́хъ его́.

И взы́де человѣ́къ Елкана́ и ве́сь до́мъ его́ въ Сило́мъ пожре́ти же́ртву дні́й и обѣ́ты своя́ и вся́ десяти́ны земли́ своея́.

А́нна же не взы́де съ ни́мъ, я́ко рече́ му́жеви своему́: до́ндеже взы́детъ отроча́, и а́ще отдою́ е́, тогда́ яви́тся лицу́ Госпо́дню и пребу́детъ та́мо до вѣ́ка.

И рече́ е́й Елкана́ му́жъ ея́: твори́ благо́е предъ очи́ма твои́ма, сѣди́ до́ндеже отдои́ши е́: но да утверди́тъ Госпо́дь [сло́во твое́], изше́дшее изъ у́стъ твои́хъ. И сѣ́де жена́, и млеко́мъ пита́ше сы́на своего́, до́ндеже отдои́ его́.

И взы́де съ ни́мъ въ Сило́мъ, егда́ отдои́ его́, съ телце́мъ трилѣ́тнымъ и съ хлѣ́бы и со е́фи муки́ пшени́чны и мѣ́хомъ вина́: и внидо́ша въ до́мъ Госпо́день въ Сило́мъ, и отроча́ съ ни́ми.

И приведо́ша е́ предъ Го́спода: и закла́ оте́цъ его́ же́ртву, ю́же творя́ше от дні́й на дни́ Го́сподеви: и приведо́ша отроча́, и закла́ телца́. И приведе́ Анна ма́ти отроча́ ко Илі́ю

И рече́: во мнѣ́, Го́споди, да живе́тъ душа́ твоя́, господи́не мо́й, а́зъ жена́ стоя́вшая предъ тобо́ю, о се́мъ помоли́тися Го́споду:

О отроча́ти се́мъ моли́хся, и даде́ ми Госпо́дь проше́нiе мое́, е́же проси́хъ у него́:

И а́зъ отдаю́ е́ Го́сподеви во вся́ дни́ живота́ его́ на служе́нiе Го́сподеви. И поклони́ся та́мо Го́сподеви.

И помоли́ся а́нна и рече́: утверди́ся се́рдце мое́ въ Го́сподѣ, вознесе́ся ро́гъ мо́й въ Бо́зѣ мое́мъ, разшири́шася уста́ моя́ на враги́ моя́, возвесели́хся о спасе́нiи твое́мъ:

я́ко нѣ́сть свя́тъ я́ко Госпо́дь, и нѣ́сть пра́веденъ я́ко Бо́гъ на́шъ, и нѣ́сть свя́тъ па́че тебе́:

не хвали́теся и не глаго́лите высо́кая въ горды́ни, ниже́ да изы́детъ велерѣ́чiе изъ у́стъ ва́шихъ: я́ко Бо́гъ ра́зумовъ Госпо́дь, и Бо́гъ уготовля́яй начина́нiя своя́:

лу́къ си́льныхъ изнемо́же, и немощству́ющiи препоя́сашася си́лою:

испо́лненнiи хлѣ́ба лиши́шася, и а́лчущiи прише́лствоваша зе́млю: я́ко непло́ды роди́ се́дмь, и мно́гая въ ча́дѣхъ изнемо́же:

Госпо́дь мертви́тъ и живи́тъ, низво́дитъ во а́дъ и возво́дитъ,

Госпо́дь убо́житъ и богати́тъ, смиря́етъ и вы́ситъ,

возставля́етъ от земли́ убо́га и от гно́ища воздвиза́етъ ни́ща посади́ти его́ съ могу́щими люді́й, и престо́лъ сла́вы дая́ въ наслѣ́дiе и́мъ:

дая́й моли́тву моля́щемуся и благослови́ лѣ́та пра́веднаго, я́ко не въ крѣ́пости си́ленъ му́жъ:

Госпо́дь не́мощна сотвори́ сопоста́та его́, Госпо́дь свя́тъ: да не хва́лится прему́дрый прему́дростiю свое́ю, и да не хва́лится си́льный си́лою свое́ю, и да не хва́лится бога́тый бога́тствомъ свои́мъ: но о се́мъ да хва́лится хваля́йся, е́же разумѣ́ти и зна́ти Го́спода, и твори́ти су́дъ и пра́вду посредѣ́ земли́: Госпо́дь взы́де на небеса́ и возгремѣ́: то́й су́дитъ конце́мъ земли́, пра́веденъ сы́й, и да́стъ крѣ́пость царе́мъ на́шымъ и вознесе́тъ ро́гъ христа́ своего́.

И оста́виша его́ та́мо предъ Го́сподемъ и отидо́ша во Армаѳе́мъ въ до́мъ сво́й: отроча́ же бѣ́ служа́ лицу́ Госпо́дню предъ лице́мъ илі́и жерца́.

Сы́нове же илі́и жерца́ [бы́ша] сы́нове поги́белнiи, не вѣ́дуще Го́спода,

ни оправда́нiя жре́ческа предъ людьми́ всѣ́ми жру́щими. И прихожда́ше о́трокъ жре́ческъ, егда́ варя́тся мяса́, и у́дица трезу́бна въ руку́ его́,

и влага́ше ю́ въ коно́бъ вели́кiй, или́ въ мѣ́дяный сосу́дъ, или́ горне́цъ, и все́ е́же вонзе́ся на у́дицу, взима́ше е́ себѣ́ жре́цъ: и та́ко творя́ху всему́ Изра́илеви приходя́щему пожре́ти Го́сподеви въ Сило́мѣ.

И пре́жде кажде́нiя ту́ка, прихожда́ше о́трокъ жре́ческъ и глаго́лаше му́жеви жру́щему: да́ждь мя́са испещи́ жерцу́, и не возму́ от тебе́ мя́са варе́наго от коно́ба.

И глаго́лаше му́жъ жря́й: да покади́тся пе́рвѣе ту́къ, я́коже подоба́етъ, и тогда́ во́змеши себѣ́ от всѣ́хъ, е́же хо́щетъ душа́ твоя́. И рече́: ни́, ны́нѣ да́ждь: а́ще же не да́си, возму́ си́лою.

И бѣ́ предъ Го́сподемъ грѣ́хъ отроко́въ ве́лiй зѣло́, я́ко отмета́ху же́ртву Госпо́дню.

И самуи́лъ бѣ́ служа́ предъ Го́сподемъ, о́трочищь сы́й опоя́санъ во Ефу́дъ льня́нъ.

И хлами́ду ма́лу сотвори́ ему́ ма́ти его́, и приноша́ше ему́ от дні́й во дни́, егда́ восхожда́ше съ му́жемъ свои́мъ пожре́ти же́ртву дні́й.

И благослови́ илі́й Елкану́ и жену́ его́, глаго́ля: да возда́стъ ти́ Госпо́дь сѣ́мя от жены́ сея́ за да́ръ, его́же дарова́лъ еси́ Го́сподеви. И отъи́де человѣ́къ въ мѣ́сто свое́.

И посѣти́ Госпо́дь Бо́гъ а́нну, и зача́, и роди́ еще́ три́ сы́ны и дще́ри двѣ́. И возвели́чися о́трокъ самуи́лъ предъ Го́сподемъ.

Илі́й же состарѣ́ся зѣло́: и услы́ша, я́же творя́ху сы́нове его́ всѣ́мъ сыно́мъ Изра́илевымъ, и я́ко быва́ху съ жена́ми предстоя́щими у две́рiй ски́нiи свидѣ́нiя,

и рече́ и́мъ: почто́ твори́те по глаго́лу сему́, его́же а́зъ слы́шу изъ у́стъ всѣ́хъ люді́й Госпо́днихъ [о ва́съ]?

ни́, ча́да, ни́: я́ко не бла́гъ слу́хъ, его́же а́зъ слы́шу о ва́съ: не твори́те та́ко, я́ко не добры́ слу́хи, я́же а́зъ слы́шу, е́же не рабо́тати лю́демъ Бо́гу:

а́ще согрѣша́я согрѣши́тъ му́жъ му́жеви, помо́лятся о не́мъ ко Го́споду: а́ще же Го́сподеви согрѣши́тъ, кто́ помо́лится о не́мъ? И не послу́шаста гла́са отца́ своего́, я́ко хотя́й восхотѣ́ Госпо́дь погуби́ти я́.

О́трокъ же самуи́лъ хожда́ше предуспѣва́я, и бѣ́ бла́гъ предъ Го́сподемъ и человѣ́ки.

И прiи́де человѣ́къ Бо́жiй ко илі́ю и рече́: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: открыва́яся откры́хся въ дому́ отца́ твоего́, су́щымъ и́мъ въ земли́ Еги́петстѣй рабо́мъ въ до́му фарао́ни,

и избра́хъ до́мъ отца́ твоего́ от всѣ́хъ домо́въ Изра́илевыхъ мнѣ́ служи́ти, е́же восходи́ти ко олтарю́ моему́ и кади́ти кади́ломъ и носи́ти Ефу́дъ, и да́хъ до́му отца́ твоего́ вся́, я́же огня́ же́ртвенная сыно́въ Изра́илевыхъ, въ снѣ́дь:

и почто́ ты́ воззрѣ́лъ еси́ на ѳимiа́мъ мо́й и на же́ртву мою́ безсту́днымъ о́комъ, и просла́вилъ сы́ны твоя́ па́че мене́, е́же благословля́ти нача́токъ вся́кiя же́ртвы Изра́илевы предо мно́ю?

сего́ ра́ди сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ, глаго́ля: реко́хъ, до́мъ тво́й и до́мъ отца́ твоего́ пре́йдетъ предо мно́ю до вѣ́ка: а ны́нѣ глаго́летъ Госпо́дь: ника́коже мнѣ́, зане́ то́кмо прославля́ющыя мя́ просла́влю, и уничижа́яй мя́ безче́стенъ бу́детъ:

се́, дні́е и́дутъ, и потреблю́ сѣ́мя твое́ и сѣ́мя до́му отца́ твоего́, и не бу́детъ ста́рца въ дому́ твое́мъ во вся́ дни́,

и у́зриши держа́ву мою́ во всѣ́хъ, и́миже разблажа́етъ Изра́иля, и не бу́детъ ста́рца въ дому́ твое́мъ во вся́ дни́:

и му́жа не истреблю́ тебѣ́ от олтаря́ моего́, во е́же оскудѣ́ти очесе́мъ его́ и иста́яти души́ его́: и вси́ про́чiи до́му твоего́ паду́тъ ору́жiемъ му́жескимъ:

и сiе́ тебѣ́ зна́менiе, е́же прiи́детъ на о́ба сы́на твоя́ сiя́ Офни́ и Финее́са: въ де́нь еди́нъ у́мрутъ о́ба:

и возста́влю себѣ́ жерца́ вѣ́рна, и́же вся́ я́же въ се́рдцы мое́мъ и я́же въ души́ мое́й сотвори́тъ, и сози́жду ему́ до́мъ вѣ́ренъ, и предъи́детъ предъ христо́мъ мои́мъ во вся́ дни́:

и бу́детъ вся́къ оста́вшiйся въ дому́ твое́мъ прiи́детъ поклони́тися ему́ съ ца́тою сребра́ и хлѣ́бомъ еди́нымъ, глаго́ля: прiими́ мя къ еди́ному от священнослуже́нiй твои́хъ, е́же я́сти хлѣ́бъ.

И о́трочищь самуи́лъ бѣ́ служа́ Го́сподеви предъ илі́емъ иере́емъ, и глаго́лъ Госпо́день бѣ́ че́стенъ въ ты́я дни́, не бѣ́ видѣ́нiе посыла́емо.

И бы́сть въ де́нь о́нъ, и илі́й спа́ше на мѣ́стѣ свое́мъ, и о́чи его́ нача́ста тя́жцѣ бы́ти, и не можа́ше зрѣ́ти:

и пре́жде не́же угасе́ свѣти́лникъ Бо́жiй, и самуи́лъ спа́ше въ це́ркви Госпо́дни, идѣ́же киво́тъ Бо́жiй,

и воззва́ Госпо́дь: самуи́ле, самуи́ле. И рече́: се́, а́зъ.

И тече́ ко илі́ю и рече́: се́, а́зъ, я́ко зва́лъ мя́ еси́. И рече́ [илі́й]: не зва́хъ тебе́, возврати́ся и спи́. И возврати́ся и спа́.

И приложи́ Госпо́дь и воззва́ еще́: самуи́ле, самуи́ле. И воста́ самуи́лъ и и́де ко илі́ю втори́цею, и рече́: се́, а́зъ, я́ко зва́лъ мя́ еси́. И рече́: не зва́хъ тебе́, ча́до мое́, возврати́ся, спи́.

Самуи́лъ же въ то́ вре́мя еще́ не познава́ше Бо́га, пре́жде открове́нiя ему́ гла́са Госпо́дня.

И приложи́ Госпо́дь призва́ти самуи́ла трети́цею: и воста́въ, и и́де ко илі́ю и рече́: се́, а́зъ, я́ко зва́лъ мя́ еси́. И разумѣ́ илі́й, я́ко Госпо́дь призыва́етъ о́трочища, и рече́: возврати́ся и спи́, ча́до:

и бу́детъ а́ще воззове́тъ тя́ зовы́й, и рече́ши: глаго́ли, Го́споди, я́ко слы́шитъ ра́бъ тво́й. И и́де самуи́лъ, и спа́ на мѣ́стѣ свое́мъ.

И прiи́де Госпо́дь и ста́ и воззва́ его́ я́коже пе́рвое и второ́е: самуи́ле, самуи́ле. И рече́ самуи́лъ: глаго́ли [Го́споди], я́ко слы́шитъ ра́бъ тво́й.

И рече́ Госпо́дь къ самуи́лу: се́, а́зъ творю́ глаго́лы моя́ во Изра́или, я́ко вся́кому слы́шащему сiя́ пошуми́тъ во обои́хъ ушесѣ́хъ его́:

въ де́нь то́й воздви́гну на илі́а вся́, ели́ка глаго́лахъ на до́мъ его́: начну́ и сконча́ю:

и возвѣсти́хъ ему́, я́ко отмщу́ а́зъ на до́мѣ его́ до вѣ́ка въ непра́вдахъ сыно́въ его́, о ни́хже вѣ́дяше, я́ко злосло́виста Бо́га сы́нове его́, и не наказа́ и́хъ:

и сего́ ра́ди кля́хся до́му илі́ину, я́ко не очи́стится непра́вда до́му илі́ина въ кади́лахъ и же́ртвахъ его́ до вѣ́ка.

И спа́ самуи́лъ до у́тра, и у́тренева зау́тра, и отве́рзе две́ри хра́ма Госпо́дня. Самуи́лъ же убоя́ся повѣ́дати видѣ́нiя илі́ю.

И рече́ илі́й къ самуи́лу: самуи́ле ча́до. И рече́: се́, а́зъ.

И рече́ [илі́й]: что́ глаго́лъ глаго́ланный къ тебѣ́? не скры́й у́бо от мене́: сiя́ да сотвори́тъ тебѣ́ Бо́гъ и сiя́ да приложи́тъ, а́ще утаи́ши от мене́ сло́во от всѣ́хъ слове́съ глаго́ланныхъ къ тебѣ́ во ушеса́ твоя́.

И повѣ́да самуи́лъ илі́ю вся́ словеса́, и не утаи́ от него́ [ни еди́наго глаго́ла]. И рече́ илі́й: Госпо́дь са́мъ, е́же бла́го предъ ни́мъ, да сотвори́тъ.

И возвели́ченъ бы́сть самуи́лъ, и Госпо́дь бѣ́ съ ни́мъ, и не паде́ от всѣ́хъ слове́съ его́ на земли́ [ни еди́нъ глаго́лъ].

И разумѣ́ша вси́ Изра́илтяне от Да́на да́же и до вирсаві́и, я́ко вѣ́ренъ самуи́лъ Го́споду во проро́цѣхъ.

И приложи́ Госпо́дь яви́тися въ Сило́мѣ, яви́ бо ся́ Госпо́дь самуи́лу: и увѣ́рися самуи́лъ проро́къ бы́ти Го́сподеви во все́мъ Изра́или, от конца́ до конца́ земли́. Илі́й же состарѣ́ся зѣло́, и сы́нове его́ ходя́ще хожда́ху, и лука́въ пу́ть и́хъ предъ Го́сподемъ.

И бы́сть во дни́ о́ны, и собра́шася иноплеме́нницы проти́ву Изра́иля на бра́нь: и изы́де Изра́иль во срѣ́тенiе и́мъ на бра́нь, и ополчи́шася во Авенезе́рѣ, и иноплеме́нницы ополчи́шася во Афе́цѣ:

и срази́шася иноплеме́нницы на бра́ни со Изра́илтяны, и преклони́ся бра́нь, и падо́ша му́жiе Изра́илевы предъ иноплеме́нники, и убiе́ни бы́ша въ бра́ни на селѣ́ четы́ри ты́сящы муже́й.

И прiидо́ша лю́дiе въ по́лкъ, и рѣ́ша старѣ́йшины Изра́илевы: почто́ порази́ на́съ Госпо́дь дне́сь предъ иноплеме́нники? во́змемъ киво́тъ Бо́га на́шего от Сило́ма, и изы́детъ посредѣ́ на́съ и спасе́тъ ны́ от руки́ вра́гъ на́шихъ.

И посла́ша лю́дiе въ Сило́мъ, и взя́ша отту́ду киво́тъ Го́спода сѣдя́щаго на херуви́мѣхъ: и [бы́ша] та́мо о́ба сы́на илі́ина съ киво́томъ Бо́жiимъ, Офни́ и Финее́съ.

И бы́сть егда́ прiи́де киво́тъ Госпо́день въ по́лкъ, и возопи́ ве́сь Изра́иль гла́сомъ вели́кимъ, и возшумѣ́ земля́.

И услы́шаша иноплеме́нницы гла́съ во́пля и рѣ́ша: что́ се́й во́пль вели́кiй въ полцѣ́ Евре́йстѣ? И уразумѣ́ша, я́ко киво́тъ Госпо́день прiи́де въ по́лкъ.

И убоя́шася иноплеме́нницы и рѣ́ша: сі́и бо́зи прiидо́ша къ ни́мъ въ по́лкъ: го́ре на́мъ, изми́ ны, го́споди, дне́сь: я́ко не бы́сть та́ко вчера́ и тре́тiяго дне́:

го́ре на́мъ, кто́ ны и́зметъ от руки́ бого́въ крѣ́пкихъ си́хъ? сі́и су́ть бо́зи, поби́вшiи Еги́пта вся́кими я́звами и въ пусты́ни:

укрѣпи́теся и бу́дите въ му́жы, иноплеме́нницы, я́ко да не порабо́таете Евре́омъ, я́коже порабо́таша на́мъ, бу́дите у́бо въ му́жы и бі́йтеся съ ни́ми.

И би́шася съ ни́ми: и падо́ша му́жiе Изра́илевы предъ иноплеме́нники, и побѣже́ кі́йждо въ селе́нiе свое́, и бы́сть я́зва вели́ка зѣло́: и паде́ от Изра́иля три́десять ты́сящъ чино́въ:

и киво́тъ Бо́жiй взя́тъ бы́сть, и о́ба сы́ны илі́ины умро́ша, Офни́ и Финее́съ.

И тече́ му́жъ от бра́ни Иемине́й, и прiи́де въ Сило́мъ въ де́нь о́нъ, и ри́зы своя́ растерза́въ, и пе́рсть бѣ́ на главѣ́ его́.

И прiи́де, и се́, илі́й сѣдя́ше на престо́лѣ свое́мъ у две́рiй, смотря́ на пу́ть, я́ко бѣ́ се́рдце его́ во у́жасѣ [вели́цѣ] о киво́тѣ Бо́жiи. И человѣ́къ вни́де во гра́дъ возвѣща́я: и возопи́ ве́сь гра́дъ гла́сомъ вели́кимъ:

и слы́ша илі́й гла́съ во́пля и рече́: что́ е́сть гла́съ во́пля сего́? И человѣ́къ потща́вся вни́де и повѣ́да илі́ю.

И бѣ́ илі́й девяти́десяти осми́ лѣ́тъ, и о́чи его́ изнемого́ста, и не ви́дяше.

И рече́ илі́й муже́мъ предстоя́щымъ себѣ́: что́ гла́съ во́пля сего́? И му́жъ потща́вся вни́де ко илі́ю и рече́ ему́: а́зъ е́смь прише́дый изъ полка́, и а́зъ прибѣжа́хъ от бра́ни дне́сь. И рече́ илі́й: что́ бы́вшiй глаго́лъ, ча́до?

И отвѣща́ о́трочищь и рече́: побѣжа́ша му́жiе Изра́илевы от лица́ иноплеме́нниковъ, и я́зва ве́лiя бы́сть въ лю́дехъ, и о́ба сы́ны твоя́ умро́ша, и киво́тъ Бо́жiй взя́тъ е́сть.

И бы́сть егда́ помяну́ о киво́тѣ Бо́жiи, и паде́ [илі́й] съ престо́ла взна́къ бли́зъ две́рiй, и сокруши́ся хребе́тъ его́, и у́мре, я́ко ста́ръ бѣ́ человѣ́къ и тя́жекъ: и то́й суди́ Изра́илеви четы́редесять лѣ́тъ.

И сноха́ его́ жена́ Финее́сова заче́ншая роди́ти, и слы́ша вѣ́сть, я́ко взя́тъ бы́сть киво́тъ Бо́жiй и я́ко у́мре све́коръ ея́ и му́жъ ея́, и воспла́кася [го́рько], и роди́, я́ко обрати́шася на ню́ болѣ́зни ея́.

И во вре́мя, внегда́ умира́ше, рѣ́ша е́й жены́ предстоя́щыя е́й: не бо́йся, я́ко сы́на родила́ еси́. И не отвѣща́, и не разумѣ́ се́рдце ея́.

И нарече́ о́трочища уехаво́ѳъ: и рѣ́ша о киво́тѣ Бо́жiи и о све́крѣ ея́ и о му́жи ея́: пресели́ся сла́ва от Изра́иля, я́ко взя́тся киво́тъ Госпо́день, и я́ко у́мре све́коръ ея́ и му́жъ ея́.

И рече́: пресели́ся сла́ва Изра́илева, я́ко взя́тъ бы́сть киво́тъ Бо́жiй.

Синодальный

1 Бездетная Анна молится в Силоме о сыне, обещав посвятить его Господу; 12 священник Илий благословил Анну; 19 рождение Самуила; когда он был вскормлен, то был отведен в дом Господень и оставлен у Илия.

Был один человек из Рамафаим-Цофима, с горы Ефремовой, имя ему Елкана, сын Иерохама, сына Илия, сына Тоху, сына Цуфа, – Ефрафянин;

у него были две жены: имя одной Анна, а имя другой Феннана; у Феннаны были дети, у Анны же не было детей.

И ходил этот человек из города своего в положенные дни поклоняться и приносить жертву Господу Саваофу в Силом; там были [Илий и] два сына его, Офни и Финеес, священниками Господа.

В тот день, когда Елкана приносил жертву, давал Феннане, жене своей, и всем сыновьям ее и дочерям ее части;

Анне же давал часть особую, [так как у нее не было детей], ибо любил Анну [более, нежели Феннану], хотя Господь заключил чрево ее.

Соперница ее сильно огорчала ее, побуждая ее к ропоту на то, что Господь заключил чрево ее.

Так бывало каждый год, когда ходила она в дом Господень; та огорчала ее, а эта плакала [и сетовала] и не ела.

И сказал ей Елкана, муж ее: Анна! [Она отвечала ему: вот я. И сказал ей:] что ты плачешь и почему не ешь, и отчего скорбит сердце твое? не лучше ли я для тебя десяти сыновей?

И встала Анна после того, как они ели и пили в Силоме, [и стала пред Господом]. Илий же священник сидел тогда на седалище у входа в храм Господень.

И была она в скорби души, и молилась Господу, и горько плакала,

и дала обет, говоря: Господи [Всемогущий Боже] Саваоф! если Ты призришь на скорбь рабы Твоей и вспомнишь обо мне, и не забудешь рабы Твоей и дашь рабе Твоей дитя мужеского пола, то я отдам его Господу [в дар] на все дни жизни его, [и вина и сикера не будет он пить,] и бритва не коснется головы его.

Между тем как она долго молилась пред Господом, Илий смотрел на уста ее;

и как Анна говорила в сердце своем, а уста ее только двигались, и не было слышно голоса ее, то Илий счел ее пьяною.

И сказал ей Илий: доколе ты будешь пьяною? вытрезвись от вина твоего [и иди от лица Господня].

И отвечала Анна, и сказала: нет, господин мой; я – жена, скорбящая духом, вина и сикера я не пила, но изливаю душу мою пред Господом;

не считай рабы твоей негодною женщиною, ибо от великой печали моей и от скорби моей я говорила доселе.

И отвечал Илий и сказал: иди с миром, и Бог Израилев исполнит прошение твое, чего ты просила у Него.

Она же сказала: да найдет раба твоя милость в очах твоих! И пошла она в путь свой, и ела, и лице ее не было уже печально, как прежде.

И встали они поутру, и поклонились пред Господом, и возвратились, и пришли в дом свой в Раму. И познал Елкана Анну, жену свою, и вспомнил о ней Господь.

Чрез несколько времени зачала Анна и родила сына и дала ему имя: Самуил, ибо, [говорила она], от Господа [Бога Саваофа] я испросила его.

И пошел муж ее Елкана и все семейство его [в Силом] совершить годичную жертву Господу и обеты свои [и все десятины от земли своей].

Анна же не пошла [с ним], сказав мужу своему: когда младенец отнят будет от груди и подрастет, тогда я отведу его, и он явится пред Господом и останется там навсегда.

И сказал ей Елкана, муж ее: делай, что тебе угодно; оставайся, доколе не вскормишь его грудью; только да утвердит Господь слово, [вышедшее из уст твоих]. И осталась жена его, и кормила грудью сына своего, доколе не вскормила.

Когда же вскормила его, пошла с ним в Силом, взяв три тельца [и хлебы] и одну ефу муки и мех вина, и пришла в дом Господа в Силом, [и отрок с ними]; отрок же был еще дитя.

[И привели его пред лице Господа; и принес отец его жертву, какую в установленные дни приносил Господу. И привели отрока] и закололи тельца; и привела отрока [Анна мать] к Илию

и сказала: о, господин мой! да живет душа твоя, господин мой! я – та самая женщина, которая здесь при тебе стояла и молилась Господу;

о сем дитяти молилась я, и исполнил мне Господь прошение мое, чего я просила у Него;

и я отдаю его Господу на все дни жизни его, служить Господу. И поклонилась там Господу.

1 Псалом хваления Анны; 12 негодные сыновья Илия; 18 отрок Самуил с Илием; 22 Господь объявляет суд Свой над домом Илия за грехи его сыновей.

И молилась Анна и говорила: возрадовалось сердце мое в Господе; вознесся рог мой в Боге моем; широко разверзлись уста мои на врагов моих, ибо я радуюсь о спасении Твоем.

Нет столь святаго, как Господь; ибо нет другого, кроме Тебя; и нет твердыни, как Бог наш.

Не умножайте речей надменных; дерзкие слова да не исходят из уст ваших; ибо Господь есть Бог ведения, и дела у Него взвешены.

Лук сильных преломляется, а немощные препоясываются силою;

сытые работают из хлеба, а голодные отдыхают; даже бесплодная рождает семь раз, а многочадная изнемогает.

Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит;

Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает.

Из праха подъемлет Он бедного, из брения возвышает нищего, посаждая с вельможами, и престол славы дает им в наследие; ибо у Господа основания земли, и Он утвердил на них вселенную.

Стопы святых Своих Он блюдет, а беззаконные во тьме исчезают; ибо не силою крепок человек.

Господь сотрет препирающихся с Ним; с небес возгремит на них. [Господь свят. Да не хвалится мудрый мудростью своею, и да не хвалится сильный силою своею, и да не хвалится богатый богатством своим, но желающий хвалиться да хвалится тем, что разумеет и знает Господа.] Господь будет судить концы земли, и даст крепость царю Своему и вознесет рог помазанника Своего.

[И оставили Самуила там пред Господом,] и пошел Елкана в Раму в дом свой, а отрок остался служить Господу при Илии священнике.

Сыновья же Илия были люди негодные; они не знали Господа

и долга священников в отношении к народу. Когда кто приносил жертву, отрок священнический, во время варения мяса, приходил с вилкой в руке своей

и опускал ее в котел, или в кастрюлю, или на сковороду, или в горшок, и что вынет вилка, то брал себе священник. Так поступали они со всеми Израильтянами, приходившими туда в Силом.

Даже прежде, нежели сожигали тук, приходил отрок священнический и говорил приносившему жертву: дай мяса на жаркое священнику; он не возьмет у тебя вареного мяса, а дай сырое.

И если кто говорил ему: пусть сожгут прежде тук, как должно, и потом возьми себе, сколько пожелает душа твоя, то он говорил: нет, теперь же дай, а если нет, то силою возьму.

И грех этих молодых людей был весьма велик пред Господом, ибо они отвращали от жертвоприношений Господу.

Отрок же Самуил служил пред Господом, надевая льняной ефод.

Верхнюю одежду малую делала ему мать его и приносила ему ежегодно, когда приходила с мужем своим для принесения положенной жертвы.

И благословил Илий Елкану и жену его и сказал: да даст тебе Господь детей от жены сей вместо данного, которого ты отдал Господу! И пошли они в место свое.

И посетил Господь Анну, и зачала она и родила еще трех сыновей и двух дочерей; а отрок Самуил возрастал у Господа.

Илий же был весьма стар и слышал все, как поступают сыновья его со всеми Израильтянами, и что они спят с женщинами, собиравшимися у входа в скинию собрания.

И сказал им: для чего вы делаете такие дела? ибо я слышу худые речи о вас от всего народа [Господня].

Нет, дети мои, нехороша молва, которую я слышу [о вас, не делайте так, ибо нехороша молва, которую я слышу]; вы развращаете народ Господень;

если согрешит человек против человека, то помолятся о нем Богу; если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходатаем о нем? Но они не слушали голоса отца своего, ибо Господь решил уже предать их смерти.

Отрок же Самуил более и более приходил в возраст и в благоволение у Господа и у людей.

И пришел человек Божий к Илию и сказал ему: так говорит Господь: не открылся ли Я дому отца твоего, когда еще были они в Египте, в доме фараона?

И не избрал ли его из всех колен Израилевых Себе во священника, чтоб он восходил к жертвеннику Моему, чтобы воскурял фимиам, чтобы носил ефод предо Мною? И не дал ли Я дому отца твоего от всех огнем сожигаемых жертв сынов Израилевых?

Для чего же вы попираете ногами жертвы Мои и хлебные приношения Мои, которые заповедал Я для жилища Моего, и для чего ты предпочитаешь Мне сыновей своих, утучняя себя начатками всех приношений народа Моего – Израиля?

Посему так говорит Господь Бог Израилев: Я сказал тогда: «дом твой и дом отца твоего будут ходить пред лицем Моим вовек». Но теперь говорит Господь: да не будет так, ибо Я прославлю прославляющих Меня, а бесславящие Меня будут посрамлены.

Вот, наступают дни, в которые Я подсеку мышцу твою и мышцу дома отца твоего, так что не будет старца в доме твоем [никогда];

и ты будешь видеть бедствие жилища Моего, при всем том, что Господь благотворит Израилю и не будет в доме твоем старца во все дни,

Я не отрешу у тебя всех от жертвенника Моего, чтобы томить глаза твои и мучить душу твою; но все потомство дома твоего будет умирать в средних летах.

И вот тебе знамение, которое последует с двумя сыновьями твоими, Офни и Финеесом: оба они умрут в один день.

И поставлю Себе священника верного; он будет поступать по сердцу Моему и по душе Моей; и дом его сделаю твердым, и он будет ходить пред помазанником Моим во все дни;

и всякий, оставшийся из дома твоего, придет кланяться ему из-за геры серебра и куска хлеба и скажет: «причисли меня к какой-либо левитской должности, чтоб иметь пропитание».

1 Господь воззвал к Самуилу; 11 слово Господа к Илию чрез Самуила; 19 весь Израиль признал отныне в Самуиле пророка Господня.

Отрок Самуил служил Господу при Илии; слово Господне было редко в те дни, видения были не часты.

И было в то время, когда Илий лежал на своем месте, – глаза же его начали смежаться, и он не мог видеть, –

и светильник Божий еще не погас, и Самуил лежал в храме Господнем, где ковчег Божий;

воззвал Господь к Самуилу: [Самуил, Самуил!] И отвечал он: вот я!

И побежал к Илию и сказал: вот я! ты звал меня. Но тот сказал: я не звал тебя; пойди назад, ложись. И он пошел и лег.

Но Господь в другой раз воззвал к Самуилу: [Самуил, Самуил!] Он встал, и пришел к Илию вторично, и сказал: вот я! ты звал меня. Но тот сказал: я не звал тебя, сын мой; пойди назад, ложись.

Самуил еще не знал тогда голоса Господа, и еще не открывалось ему слово Господне.

И воззвал Господь к Самуилу еще в третий раз. Он встал и пришел к Илию и сказал: вот я! ты звал меня. Тогда понял Илий, что Господь зовет отрока.

И сказал Илий Самуилу: пойди назад и ложись, и когда [Зовущий] позовет тебя, ты скажи: говори, Господи, ибо слышит раб Твой. И пошел Самуил и лег на месте своем.

И пришел Господь, и стал, и воззвал, как в тот и другой раз: Самуил, Самуил! И сказал Самуил: говори, [Господи,] ибо слышит раб Твой.

И сказал Господь Самуилу: вот, Я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах;

в тот день Я исполню над Илием все то, что Я говорил о доме его; Я начну и окончу;

Я объявил ему, что Я накажу дом его навеки за ту вину, что он знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их;

и посему клянусь дому Илия, что вина дома Илиева не загладится ни жертвами, ни приношениями хлебными вовек.

И спал Самуил до утра, [и встал рано] и отворил двери дома Господня; и боялся Самуил объявить видение сие Илию.

Но Илий позвал Самуила и сказал: сын мой Самуил! Тот сказал: вот я!

И сказал Илий: что сказано тебе? не скрой от меня; то и то сделает с тобою Бог, и еще больше сделает, если ты утаишь от меня что-либо из всего того, что сказано тебе.

И объявил ему Самуил все и не скрыл от него ничего. Тогда сказал [Илий]: Он – Господь; что Ему угодно, то да сотворит.

И возрос Самуил, и Господь был с ним; и не осталось ни одного из слов его неисполнившимся.

И узнал весь Израиль от Дана до Вирсавии, что Самуил удостоен быть пророком Господним.

И продолжал Господь являться в Силоме после того, как открыл Себя Самуилу в Силоме чрез слово Господне. [И уверились во всем Израиле, от конца до конца земли, что Самуил есть пророк Господень. Илий же сделался очень стар, а сыновья его продолжали ходить беззаконным путем своим пред Господом.]

1 Израиль принес ковчег из Силома для войны с Филистимлянами; 6 во время сражения Филистимляне взяли ковчег и умертвили обоих сыновей Илия; 12 когда вестник сообщал об этом Илию, он упал замертво; 19 наименование Ихавод.

[И собрались Филистимляне воевать с Израильтянами.] И было слово Самуила ко всему Израилю. И выступили Израильтяне против Филистимлян на войну и расположились станом при Авен-Езере, а Филистимляне расположились при Афеке.

И выстроились Филистимляне против Израильтян, и произошла битва, и были поражены Израильтяне Филистимлянами, которые побили на поле сражения около четырех тысяч человек.

И пришел народ в стан; и сказали старейшины Израилевы: за что поразил нас Господь сегодня пред Филистимлянами? возьмем себе из Силома ковчег завета Господня, и он пойдет среди нас и спасет нас от руки врагов наших.

И послал народ в Силом, и принесли оттуда ковчег завета Господа Саваофа, седящего на херувимах; а при ковчеге завета Божия были и два сына Илиевы, Офни и Финеес.

И когда прибыл ковчег завета Господня в стан, весь Израиль поднял такой сильный крик, что земля стонала.

И услышали Филистимляне шум восклицаний и сказали: отчего такие громкие восклицания в стане Евреев? И узнали, что ковчег Господень прибыл в стан.

И устрашились Филистимляне, ибо сказали: Бог тот пришел к ним в стан. И сказали: горе нам! ибо не бывало подобного ни вчера, ни третьего дня;

горе нам! кто избавит нас от руки этого сильного Бога? Это – тот Бог, Который поразил Египтян всякими казнями в пустыне;

укрепитесь и будьте мужественны, Филистимляне, чтобы вам не быть в порабощении у Евреев, как они у вас в порабощении; будьте мужественны и сразитесь с ними.

И сразились Филистимляне, и поражены были Израильтяне, и каждый побежал в шатер свой, и было поражение весьма великое, и пало из Израильтян тридцать тысяч пеших.

И ковчег Божий был взят, и два сына Илиевы, Офни и Финеес, умерли.

И побежал один Вениамитянин с места сражения и пришел в Силом в тот же день; одежда на нем была разодрана и прах на голове его.

Когда пришел он, Илий сидел на седалище при дороге у ворот и смотрел, ибо сердце его трепетало за ковчег Божий. И когда человек тот пришел и объявил в городе, то громко восстенал весь город.

И услышал Илий звуки вопля и сказал: отчего такой шум? И тотчас подошел человек тот и объявил Илию.

Илий был тогда девяноста восьми лет; и глаза его померкли, и он не мог видеть.

И сказал тот человек Илию: я пришел из стана, сегодня же бежал я с места сражения. И сказал Илий: что произошло, сын мой?

И отвечал вестник и сказал: побежал Израиль пред Филистимлянами, и поражение великое произошло в народе, и оба сына твои, Офни и Финеес, умерли, и ковчег Божий взят.

Когда упомянул он о ковчеге Божием, Илий упал с седалища навзничь у ворот, сломал себе хребет и умер; ибо он был стар и тяжел. Был же он судьею Израиля сорок лет.

Невестка его, жена Финеесова, была беременна уже пред родами. И когда услышала она известие о взятии ковчега Божия и о смерти свекра своего и мужа своего, то упала на колени и родила, ибо приступили к ней боли ее.

И когда умирала она, стоявшие при ней женщины говорили ей: не бойся, ты родила сына. Но она не отвечала и не обращала внимания.

И назвала младенца: Ихавод*, сказав: «отошла слава от Израиля» – со взятием ковчега Божия и [со смертью] свекра ее и мужа ее. //*Бесславие.

Она сказала: отошла слава от Израиля, ибо взят ковчег Божий.

Таджикский

Языки

Ва марде аз Ромотаим-Сӯфим, аз кӯҳистони Эфроим буд; ва номаш Элқоно ибни Ерӯҳом, ибни Элиҳу, ибни Тӯҳу, ибни Суф буд, – ва ӯ эфротӣ буд.

Ва ӯ ду зан дошт: номи яке Ҳанно ва номи дигаре Фанинно буд: ва Фанинно бача дошт, вале Ҳанно бача надошт.

Ва он мард ҳар сол аз шаҳри худ мерафт, то ки Парвардигори лашкарҳоро дар Шилӯ парастиш намояд ва барои Ӯ қурбонӣ кунад; ва дар он ҷо ду писари Элӣ, Ҳофнӣ ва Финҳос, коҳинони Парвардигор буданд.

Ва дар он рӯзе ки Элқоно қурбонӣ мекард, ба зани худ Фанинно ва ба ҳамаи писарон ва духтарони вай ҳиссаҳо медод;

Валекин ба Ҳанно ҳиссаи дучанд медод, зеро ки Ҳанноро дӯст медошт, агарчи Парвардигор батни вайро баста буд.

Ва палонҷаш вайро сахт ранҷонида, бисёр ба хашм меовард, барои он ки Парвардигор батнашро баста буд.

Ва ин тавр ҳар сол воқеъ мешуд: ҳар боре ки вай ба хонаи Парвардигор меомад, палонҷаш чунон вайро меранҷонид, ки вай гиря мекард ва чизе намехӯрд.

Ва шавҳараш Элқоно ба вай мегуфт: «Эй Ҳанно! Чаро гиря мекунӣ, ва чаро чизе намехӯрӣ, ва чаро дилат ғамгин аст? Ман, охир, барои ту аз даҳ писар беҳтар ҳастам».

Ва Ҳанно, баъд аз хӯрдан ва нӯшидан дар Шилӯ, бархост; ва Элии коҳин назди паҳлударии маъбади Парвардигор бар курсӣ нишаста буд.

Ва вай бо сӯзи дил сӯи Парвардигор дуо мегуфт ва зор-зор мегирист.

Ва назр намуда, гуфт: «Эй Парвардигори лашкарҳо! Агар ба азияти канизи Худ назар андозӣ, ва маро ба ёд оварӣ, ва канизи Худро фаромӯш накунӣ, ва фарзанди наринае ба канизи Худ ато фармоӣ, ман ӯро тамоми айёми умраш ба Парвардигор хоҳам дод, ва поку ба сари ӯ нахоҳад расид».

Ва азбаски дуои вай ба ҳузури Парвардигор тӯл кашид, Элӣ ба даҳони вай назар дӯхт.

Ва Ҳанно дар дили худ сухан мегуфт: лабҳояш фақат меҷунбид, вале овозаш шунида намешуд; бинобар ин Элӣ гумон кард, ки вай маст аст.

Ва Элӣ ба вай гуфт: «То ба кай маст мешавӣ? Шаробро аз худ дур кун».

Вале Ҳанно ҷавоб гардонида, гуфт: «Не, хоҷаам; ман зани дилшикастае ҳастам, ва маю шароб наменӯшам, балки дили худро ба ҳузури Парвардигор холӣ кардам.

Канизи худро зани нобакоре ҳисоб накун; зеро ки аз бисёрии андӯҳ ва кулфати худ то ҳол сухан рондаам».

Ва Элӣ ҷавоб гардонида, гуфт: «Ба саломатӣ бирав, ва Худои Исроил хоҳиши туро, ки аз Ӯ илтимос кардаӣ, ба амал хоҳад овард».

Ва вай гуфт: «Кошки канизи ту дар назарат илтифот ёбад!» Ва зан ба роҳи худ рафт; ва хӯрок мехӯрд, ва чеҳрааш дигар ғамгин набуд.

Ва онҳо бомдодон бархоста, ба ҳузури Парвардигор парастиш карданд, ва баргашта, ба хонаи худ ба Ромо омаданд; ва Элқоно бо зани худ Ҳанно хобид, ва Парвардигор вайро ба ёд овард.

Ва баъд аз муддате Ҳанно ҳомила гардида, писаре зоид, ва номи ӯро Самуил хонд, зеро ки ӯро аз Парвардигор талабидаам, гуфт вай.

Ва шавҳараш Элқоно бо тамоми аҳли хонааш рафт, то ки қурбонии солона ва назри худро барои Парвардигор тақдим намояд.

Вале Ҳанно нарафт, зеро ки ба шавҳараш гуфта буд: «Вақте ки писар аз сина ҷудо шавад, ӯро хоҳам бурд, ва ӯ назди Парвардигор ҳозир шуда, дар он ҷо ба таври доимӣ хоҳад монд».

Ва шавҳараш Элқоно ба вай гуфт: «Он чи дар назарат писанд ояд, бикун; то вақте ки ӯро аз сина ҷудо кунӣ, бимон; кошки Парвардигор суханашро ба амал оварад!» Ва зан монд, ва писарашро маконид, то вақте ки ӯро аз сина ҷудо кард.

Ва ҳангоме ки ӯро аз сина ҷудо кард, як наргови сесола, як эфа орд ва як машк шароб гирифта, бо ӯ баромад, ва ӯро ба хонаи Парвардигор ба Шилӯ овард; ва писар ҳанӯз хурд буд.

Ва нарговро куштанд, ва писарро назди Элӣ оварданд.

Ва Ҳанно гуфт: «Лутфан, эй хоҷаам! Ба ҳаётат қасам мехӯрам, эй хоҷаам! Ман ҳамон зан ҳастам, ки дар ин ҷо назди ту истода, сӯи Парвардигор дуо гуфта будам.

Барои ҳамин писар дуо гуфта будам, ва Парвардигор хоҳиши маро, ки аз Ӯ илтимос карда будам, ба ман ато фармуд.

Ва ман ӯро барои Парвардигор вақф намудам: ӯ тамоми айёми умри худ вақф барои Парвардигор хоҳад буд». Ва дар он ҷо Парвардигорро парастиш карданд.

Ва Ҳанно дуо хонда, гуфт: ́Дили ман дар Парвардигор хурсанд шудааст, шохи ман дар Парвардигор баланд шудааст; даҳони ман бар душманонам яла кушода шудааст, зеро ки аз наҷоти Ту шод ҳастам.

Поке мисли Парвардигор нест, зеро ки дигаре ғайр аз Ту нест; ва сахрае мисли Худои мо нест.

Суханони ҳавобаландонаро афзун накунед; нутқи густохона аз даҳонат набарояд; зеро ки Парвардигор Худои ҳамадон аст, ва тамоми аъмол назди Ӯ санҷида мешавад.

Камони зӯроварон ба шикаст дучор меояд, вале камари бемаҷолон қувват меёбад.

Серон барои як лаб нон муздур мешаванд, вале гуруснагон фароғат оромӣ роҳат меёбанд; ҳатто зани нозой ҳафт бача мезояд, вале зани серфарзанд аз ҳол меравад беҳол мешавад.

Парвардигор мемиронад ва зиндагӣ мебахшад; ба қабр фуруд меоварад ва бармехезонад.

Парвардигор бенаво месозад ва сарватдор мегардонад; ба пастӣ меафтонад ва баланд мебардорад.

Бенавоёнро аз хок бармехезонад, мискинро аз даруни ахлот мебардорад, то ки бо мирон ҳамнишин созад, ва курсии ҷалолро насибашон гардонад; зеро ки сутунҳои замин аз они Парвардигор аст, ва ҷаҳонро ӯ бар онҳо устувор намудааст.

Қадамҳои покони Худро нигаҳдорӣ мекунад, ва бадкорон дар торикӣ нобуд мешаванд; зеро ки одамизод бо қувваташ зӯр намебарояд.

Онҳое ки ба Парвардигор зиддият нишон медиҳанд, несту нобуд мешаванд: бар онҳо Ӯ аз осмон раъду барқ мефиристад. Парвардигор ақсои заминро доварӣ менамояд, ва ба подшоҳи Худ қувват мебахшад, ва шохи масеҳи Худро баланд мебардорад».

Ва Элқоно ба хонаи худ ба Ромо рафт; ва он писар назди Элии коҳин хизматгузори Парвардигор буд.

Валекин писарони Элӣ шахсони нобакор буданд: Парвардигорро намешинохтанд.

Ва рафтори ин коҳинон нисбат ба қавм чунин буд: чун касе қурбонӣ мекард, хизматгузори коҳин дар вақти пухтани гӯшти он меомад, дар ҳолате ки сихи сешохае дар дасташ буд;

Ва онро ба лаган, ё дег, ё тоба, ё тос фурӯ мефиристод, ва ҳар чиро, ки он сих мебаровард, коҳин барои худ мегирифт. Бо ҳамаи исроилиёне ки ба он ҷо, ба Шилӯ меомаданд, онҳо ҳамин тавр рафтор мекарданд.

Валекин пеш аз сӯзонидани чарбу, хизматгузори коҳин омада, ба касе ки қурбонӣ кардааст, мегуфт: «Гӯшт барои кабоби коҳин бидеҳ; ӯ аз ту гӯшти пухта намегирад, балки фақат гӯшти хом».

Ва агар он шахс ба вай мегуфт: «Аввал чарбуро бисӯзонанд, ва он гоҳ ҳар чи дилат хоҳад, барои худ бигир», – вай мегуфт: «Не, худи ҳозир бидеҳ, вагарна, бо зӯрӣ мегирам».

Ва гуноҳи он ҷавонон ба ҳузури Парвардигор бағоят азим буд, зеро ки ин одамон қурбонии Парвардигорро хор медоштанд.

Ва Самуили ҷавон ба ҳузури Парвардигор хизматгузорӣ мекард, дар ҳолате ки эфӯди катон дар бар дошт.

Ва ҷомаи хурде модараш барои ӯ дӯхта, ҳар сол ба ӯ меовард, вақте ки вай бо шавҳари худ меомад, то ки қурбонии солонаро тақдим намояд.

Ва Элӣ Элқоно ва зани ӯро баракат дода, гуфт: «Бигзор Парвардигор ба ту аз ин зан дар ивази вақфе ки барои Парвардигор додаӣ, насл ато фармояд!» Ва онҳо ба макони худ рафтанд.

Ҳақиқатан Парвардигор Ҳанноро бозҷӯӣ намуд, ва ӯ ҳомила шуда, се писар ва ду духтар зоид; ва Самуили ҷавон ба ҳузури Парвардигор калон мешуд.

Ва Элӣ бағоят пир шуда буд; ва ҳар амалеро, ки писаронаш дар ҳаққи тамоми Исроил мекарданд, мешунид, ва онро низ, ки чӣ гуна онҳо бо заноне ки назди даромадгоҳи хаймаи ҷомеъ ҷамъ мешуданд, хуфтухоб менамуданд.

Ва ба онҳо гуфт: «Чаро шумо чунин амал мекунед? Ман, охир, ин аъмоли бади шуморо аз тамоми қавм мешунавам.

Чунин амал накунед, эй писаронам! Зеро овозае ки ман мешунавам, хуб нест: шумо боиси гуноҳи қавми Парвардигор мегардед.

Агар касе бар зидди касе гуноҳ кунад, ӯро Худо доварӣ менамояд, вале агар касе бар зидди Парвардигор гуноҳ кунад, кист, ки барои вай шафоат намояд?» Вале онҳо ба овози падарашон гӯш надоданд, зеро Парвардигор қарор дода буд, ки онҳо бимиранд.

Валекин Самуили ҷавон торафт калон шуда, ҳам дар назари Парвардигор ва ҳам дар назари мардум илтифот меёфт.

Ва марди Худо назди Элӣ омада, ба ӯ гуфт: «Парвардигор чунин мегӯяд: ́Оё Ман бар хонадони падарат, вақте ки онҳо дар Миср, дар хонаи фиръавн буданд, Худро зоҳир насохтам?

Ва оё ӯро аз ҳамаи сибтҳои Исроил барои Худ ба коҳинӣ интихоб нанамудам, то ки бар қурбонгоҳи Ман баромада, бухур бисӯзонад ва ба ҳузури Ман эфӯд бипӯшад? Ва оё ҳамаи ҳадияҳоро аз қурбониҳои сӯхтании банӣ Исроил ба хонадони падарат набахшидам?

Чаро шумо қурбониҳо ва ҳадияҳои ордии Маро, ки барои манзили Худ фармудаам, поймол мекунед? Ва чаро ту писарони худро назар ба Ман бештар мӯҳтарам медорӣ, то ки худро аз қисми беҳтарини ҳамаи ҳадияҳои қавми Ман – Исроил фарбеҳ гардонӣ?́

Бинобар ин Парвардигор, Худои Исроил, чунин мегӯяд: ́Ман гуфта будам, ки хонадони ту ва хонадони падарат ба ҳузури Ман то абад роҳ хоҳанд рафт. Вале алҳол, мегӯяд Парвардигор, ҳошо ки Ман инро раво бинам, зеро ки Ман эҳтиромкунандагони Худро эҳтиром хоҳам кард, валекин пасткунандагони Ман расво хоҳанд шуд.

Инак, айёме фаро мерасад, ки Ман бозуи ту ва бозуи хонадони падаратро қатъ хоҳам кард, ба тавре ки пире дар хонадони ту нахоҳад буд.

Ва ту душманро дар манзили Ман хоҳӣ дид, дар ҳар кори неке ки вай барои Исроил бикунад; ва пире дар хонадони ту ҳаргиз нахоҳад буд.

Ва аҳли хонаи туро аз қурбонгоҳи Худ тамоман нахоҳам дур кард, ки ин барои коҳонидани чашмони ту ва ранҷонидани дили азоби ҷони ту бошад; вале тамоми насли ту ҷавонмарг хоҳанд шуд.

Ва он чи ба ду писарат, ба Ҳофнӣ ва Финҳос, рӯй медиҳад, аломате барои ту хоҳад буд: ҳар дуи онҳо дар як рӯз хоҳанд мурд.

Ва коҳини аминеро барои Худ таъин хоҳам намуд, ки вай мувофиқи дили Ман ва мувофиқи ҷони Ман амал хоҳад кард; ва барои вай хонадони амине барпо хоҳам намуд, ки он ба ҳузури масеҳи Ман ҳамеша роҳ хоҳад рафт.

Ва тавре воқеъ хоҳад шуд, ки ҳар касе ки аз хонадони ту боқӣ монда бошад, омада, барои як тангаи нуқра ва як порча нон пеши вай саҷда барад ва бигӯяд: лутфан, маро ба ягон вазифаи каҳонат таъин намо, то ки як лаб нон бихӯрам́».

Ва Самуили ҷавон пеши Элӣ хизматгузори Парвардигор буд; ва сухани Парвардигор дар он айём камёфт буд, ва рӯъё ҳанӯз маъмул набуд.

Ва рӯзе аз рӯзҳо чунин воқеъ шуд, ки Элӣ дар ҷояш хобида буд; ва чашмонаш хира гардида буд, ба тавре ки ӯ наметавонист бубинад.

Ва чароғи Худо ҳанӯз хомӯш нашуда буд; ва Самуил дар маъбади Парвардигор мехобид, ки дар он ҷо сандуқи Худо буд.

Ва Парвардигор Самуилро хонд, ва ӯ гуфт:«Лаббай!»

Ва шитобон сӯи Элӣ рафта, гуфт: «Лаббай! Ту маро хондӣ». Вале вай гуфт: «Ман туро нахондаам; баргашта, бихоб». Ва ӯ рафта, хобид.

Валекин Парвардигор бори дигар хонд: «Эй Самуил!» Ва Самуил бархоста, назди Элӣ рафт, ва гуфт: «Лаббай! Ту маро хондӣ». Вале вай гуфт: «Ман туро нахондаам, писарам; баргашта, бихоб».

Ва Самуил Парвардигорро ҳанӯз намешинохт, ва сухани Парвардигор ҳанӯз бар ӯ зоҳир нашуда буд.

Ва Парвардигор бори сеюм Самуилро хонд; ва ӯ бархоста, назди Элӣ рафт, ва гуфт: «Лаббай! Ту маро хондӣ». Ва Элӣ фаҳмид, ки Парвардигор ҷавонро хондааст.

Ва Элӣ ба Самуил гуфт: «Рафта, бихоб, ва ҳангоме ки туро бихонад, бигӯй: ́Эй Парвардигор, бигӯй, зеро ки бандаат мешунавад́». Ва Самуил рафта, дар ҷояш хобид.

Ва Парвардигор омада, биистод ва, мисли дафъаҳои пеш, хонд: «Эй Самуил, Самуил!» Ва Самуил гуфт: «Бигӯй, зеро ки бандаат мешунавад».

Ва Парвардигор ба Самуил гуфт: «Инак, Ман коре дар Исроил мекунам, ва ҳар касе ки дар бораи он бишнавад, ҳар ду гӯшаш садо хоҳад дод.

Дар он руз Ман бар Элӣ ҳар он чиро, ки дар бораи хонадонаш гуфтаам, иҷро хоҳам кард; ба ин кор шурӯъ намуда, онро ба анҷом хоҳам расонид.

Ва Ман ба ӯ хабар дода будам, ки хонадони ӯро ба сурати абадӣ доварӣ хоҳам намуд, барои он гуноҳи ӯ, ки ӯ медонист, ки писаронаш бар худ лаънат меоваранд, вале ӯ онҳоро ҷилавгирӣ накард.

Бинобар ин Ман дар ҳаққи хонадони Элӣ қасам хӯрдаам, ки гуноҳи хонадони Элӣ бо қурбонӣ ва ҳадия то абад кафорат нахоҳад шуд».

Ва Самуил то субҳ хобид, ва дарҳои хонаи Парвардигорро воз кард; ва Самуил тарсид, ки ин рӯъёро ба Элӣ хабар диҳад.

Вале Элӣ Самуилро хонда, гуфт: «Эй писарам Самуил!» Ӯ гуфт: «Лаббай!».

Ва гуфт: «Чӣ суханест, ки ба ту бигуфтааст? Лутфан, аз ман пинҳон надор! Худо ба ту чунин ва зиёда аз ин бикунад, агар аз ҳар чизе ки ба ту гуфтааст, чизеро аз ман пинҳон дорӣ».

Ва Самуил ҳамаи суханонро ба ӯ баён намуд, ва аз ӯ пинҳон надошт. Ва ӯ гуфт: «Ӯ Парвардигор аст, ва он чи дар назараш писанд ояд, ба амал хоҳад овард».

Ва Самуил калон мешуд; ва Парвардигор бо ӯ буд, ва аз ҳамаи суханонаш чизе ба замин намеафтод барбод намерафт.

Ва тамоми Исроил, аз Дон то Беэр-Шобаъ, донистанд, ки Парвардигор Самуилро набии амини Худ ёфтааст.

Ва Парвардигор боз дар Шилӯ зоҳир шудан гирифт, чунон ки Парвардигор дар Шилӯ бо сухани Парвардигор бар Самуил зоҳир шуд.

Ва сухани Самуил ба тамоми Исроил расид. Ва Исроил ба муқобили фалиштиён ба ҷанг баромаданд, ва назди Эбен-Эзер урду заданд; ва фалиштиён дар Афеқ ҷойгир шуданд.

Ва фалиштиён ба муқобили Исроил саф кашиданд, ва ҳарбу зарб ба амал омад, ва исроилиен аз фалиштиён шикаст хӯрданд, ки онҳо дар майдони корзор тақрибан чор ҳазор нафарро куштанд.

Ва қавм ба бошишгоҳ омаданд; ва пирони Исроил гуфтанд: «Чаро Парвардигор имрӯз моро пеши фалиштиён шикаст дод? Пас, сандуқи паймони Парвардигорро назди худ биёрем, ва он андаруни мо дохил шуда, моро аз дасти душманонамон наҷот хоҳад дод».

Ва қавм ба Шилӯ фиристоданд, ва сандуқи паймони Парвардигори лашкарҳоро, ки дар миёни каррубиён сокин аст, аз он ҷо бардошта оварданд; ва ду писари Элӣ – Ҳофнӣ ва Финҳос – дар он ҷо бо сандуқи паймони Худо буданд.

Ва ҳангоме ки сандуқи паймони Худо ба бошишгоҳ дохил шуд, тамоми Исроил бо овози баланд бонг заданд, ва замин ба ларза омад.

Ва фалиштиён садои бонгро шунида, гуфтанд: «Ин садои бонги азим дар бошишгоҳи ибриён чист?» Ва фаҳмиданд, ки сандуқи Парвардигор ба бошишгоҳ дохил шудааст.

Ва фалиштиён тарсиданд, зеро ки гуфтанд: «Худо ба бошишгоҳ дохил шудаааст». Ва гуфтанд: «Вой ба ҳоли мо! Зеро ки чунин чиз на дирӯз ва на парирӯз воқеъ нашудааст.

Вой ба ҳоли мо! Кист, ки моро аз дасти ин Худои пуриқтидор халосӣ диҳад? Ин ҳамон Худоест, ки мисриёнро дар биёбон ба ҳар гуна балоҳо гирифтор кардааст.

Қавӣ бошед ва мардвор рафтор кунед, эй фалиштиён! Мабодо ба ибриён бандагӣ кунед, чунон ки онҳо ба шумо бандагӣ мекарданд! Мардвор рафтор намуда, ҳарбу зарб кунед!»

Ва фалиштиён ҳарбу зарб карданд, ва исроилиён шикаст хӯрда, ҳар яке ба хаймаи худ гурехтанд; ва шикастӣ онҳо бағоят азим буд, ва аз исроилиён сӣ ҳазор сарбози пиёда кушта шуданд.

Ва сандуқи Худо забт карда шуд; ва ду писари Элӣ – Ҳофнӣ ва Финҳос – талаф шуданд.

Ва як марди бинёминӣ аз майдони корзор давида, дар ҳамон рӯз ба Шилӯ омад, дар ҳолате ки либосаш дарида ва хок ба сараш пошида буд.

Ва ҳангоме ки ӯ омад, инак Элӣ дар сари роҳ бар курсӣ, мунтазири хабаре нишаста буд, зеро ки дилаш барои сандуқи Худо парешон хавотир буд; ва он мард ба шаҳр дохил шуда, хабар дод, ва тамоми аҳли шаҳр доду фарёд бардоштанд.

Ва Элӣ доду фарёдро шунида, гуфт: «Ин садои ғулғула чист?» Ва он мард шитобон омада, ба Элӣ хабар дод.

Ва Элӣ наваду ҳаштсола буд; ва чашмонаш кӯр шуда буд, ва ӯ наметавонист бубинад.

Ва он мард ба Элӣ гуфт: «Ман аз майдони корзор омадам, ва ман имрӯз аз майдони корзор гурехтаам». Ва ӯ гуфт: «Пас, чӣ воқеа рӯй додааст, писарам?»

Ва он хабаррасон ҷавоб гардонида, гуфт: «Исроил аз пеши фалиштиён гурехтанд, ва низ торумори азиме дар миёни қавм ба вуқӯъ омад, ва низ ду писарат – Ҳофнӣ ва Финҳос – талаф шуданд, ва сандуқи Худо забт карда шуд».

Ва ҳамин ки вай сандуқи Худоро зикр кард, ӯ аз болои курсӣ назди дарвоза пуштнокӣ афтод, ва гарданаш шикаста, мурд, зеро ки марди пир ва гарон буд; ва ӯ чил сол бар Исроил доварӣ намуд.

Ва келини ӯ, зани Финҳос, ки ҳомила ва моҳу рӯзаш пур буд, чун хабари забти сандуқи Худо ва марги падаршӯ ва шавҳари худро шунид, ба зону афтода, зоид, зеро ки баногоҳ ӯро дард фаро гирифт.

Ва дар вақти мурданаш заноне ки назди вай истода буданд, гуфтанд: «Натарс, зеро ки писар зоидӣ». Вале вай ҷавоб нагардонид ва диққат надод.

Ва писарро Ихобӯд ном монда, гуфт: «Шараф Исроилро тарк кард!» Чунки сандуқи Худо забт гардида, падаршӯву шавҳари вай талаф шуда буданд.

Ва гуфт: «Шараф Исроилро тарк кард, зеро ки сандуқи Худо забт гардид».