И рече́ дави́дъ иере́ю: ца́рь заповѣ́да ми́ глаго́лъ дне́сь и рече́ ко мнѣ́: никто́же да уразумѣ́етъ глаго́ла, его́же ра́ди а́зъ посыла́ю тя́ и о не́мже а́зъ заповѣ́даю ти́: и о́троки оста́вихъ на мѣ́стѣ глаго́лемѣмъ Еммони́мъ:

и ны́нѣ а́ще су́ть у тебе́ пя́ть хлѣ́бы, да́ждь ми́ ели́ко и́маши.

И отвѣща́ иере́й дави́ду и рече́: не су́ть хлѣ́бы про́сти у мене́, но то́чiю хлѣ́бы у мене́ свяще́ннiи: а́ще сохране́ни о́троцы су́ть то́кмо от жены́, снѣдя́тъ.

И отвѣща́ дави́дъ иере́ю и рече́ ему́: и [мы́] от же́нъ воздержа́хомся вчера́ и тре́тiяго дне́: отне́лѣже изыдо́хъ а́зъ на пу́ть, бы́ша вси́ о́троцы очище́ни, и се́й пу́ть нечи́стъ, но освяти́тся дне́сь сосу́дъ ра́ди мои́хъ.

И даде́ ему́ Авимеле́хъ иере́й хлѣ́бы предложе́нiя, я́ко та́мо не бѣ́ хлѣ́ба, но то́кмо хлѣ́бы лица́, и́же взя́ты от лица́ Госпо́дня, е́же предложи́тися хлѣ́бу те́плому, въ о́ньже де́нь взя́ и́хъ.

И бѣ́ та́мо еди́нъ от о́трокъ Сау́ловыхъ въ де́нь о́нъ удержа́нъ предъ Го́сподемъ, и и́мя ему́ дои́къ Си́ринъ, [старѣ́йшина от па́стырь Сау́ловыхъ,] пасы́й мски́ Сау́ловы.

И рече́ дави́дъ ко Авимеле́ху: ви́ждь, а́ще е́сть здѣ́ у тебе́ копiе́ или́ ме́чь, я́ко меча́ моего́ и ору́жiя моего́ не взя́хъ съ собо́ю, я́ко царе́во повелѣ́нiе внеза́пу ми́ бы́сть.

И рече́ иере́й: се́, ме́чь голiа́ѳа иноплеме́нника, его́же ты́ уби́лъ еси́ во юдо́ли Ила́, и то́й обви́тъ бя́ше въ ри́зу за Ефу́домъ: а́ще то́й хо́щеши взя́ти, возми́ себѣ́, нѣ́сть бо ина́го здѣ́ кромѣ́ сего́. И рече́ дави́дъ: се́, нѣ́сть я́коже то́й: да́ждь ми́ его́. И даде́ его́ ему́.

И воста́ дави́дъ, и убѣже́ въ то́й де́нь от лица́ Сау́лова, и прiи́де дави́дъ ко Анху́су царю́ ге́ѳску.

И рѣ́ша о́троцы Анху́совы къ нему́: не се́й ли дави́дъ ца́рь земли́? не сему́ ли изыдо́ша [жены́] лику́ющыя, глаго́лющя: побѣди́ Сау́лъ съ ты́сящами свои́ми, и дави́дъ со тма́ми свои́ми?

И положи́ дави́дъ глаго́лы сiя́ въ се́рдцы свое́мъ, и убоя́ся зѣло́ от лица́ Анху́са царя́ ге́ѳска.

И измѣни́ лице́ свое́ предъ ни́мъ, и притвори́ся въ де́нь то́й, и бiя́ше во врата́ гра́да, я́ко въ тимпа́нъ, и па́даше на ру́ки своя́, и паде́ у вра́тъ гра́да, и сли́ны своя́ точа́ше по брадѣ́ свое́й.

И рече́ Анху́съ ко отроко́мъ свои́мъ: се́, ви́дѣсте му́жа неи́стова, почто́ его́ введо́сте ко мнѣ́?

еда́ не имѣ́ю а́зъ неи́стовыхъ, я́ко введо́сте его́, да бѣсну́ется предо мно́ю? се́й да не вни́детъ въ до́мъ мо́й.

Синодальный

1 Священник Ахимелех помогает Давиду и его людям, отдав им хлебы предложения, а также меч Голиафа; 10 Давид бежит к царю Гефскому; спасается, притворившись безумным.

И пришел Давид в Номву к Ахимелеху священнику, и смутился Ахимелех при встрече с Давидом и сказал ему: почему ты один, и никого нет с тобою?

И сказал Давид Ахимелеху священнику: царь поручил мне дело и сказал мне: «пусть никто не знает, за чем я послал тебя и что поручил тебе»; поэтому людей я оставил на известном месте;

итак, что есть у тебя под рукою, дай мне, хлебов пять, или что найдется.

И отвечал священник Давиду, говоря: нет у меня под рукою простого хлеба, а есть хлеб священный; если только люди твои воздержались от женщин, [пусть съедят].

И отвечал Давид священнику и сказал ему: женщин при нас не было ни вчера, ни третьего дня, со времени, как я вышел, и сосуды отроков чисты, а если дорога нечиста, то хлеб останется чистым в сосудах.

И дал ему священник священного хлеба; ибо не было у него хлеба, кроме хлебов предложения, которые взяты были от лица Господа, чтобы по снятии их положить теплые хлебы.

Там находился в тот день пред Господом один из слуг Сауловых, по имени Доик, Идумеянин, начальник пастухов Сауловых.

И сказал Давид Ахимелеху: нет ли здесь у тебя под рукою копья или меча? ибо я не взял с собою ни меча, ни другого оружия, так как поручение царя было спешное.

И сказал священник: вот меч Голиафа Филистимлянина, которого ты поразил в долине дуба, завернутый в одежду, позади ефода; если хочешь, возьми его; другого кроме этого нет здесь. И сказал Давид: нет ему подобного, дай мне его. [И дал ему.]

И встал Давид, и убежал в тот же день от Саула, и пришел к Анхусу, царю Гефскому.

И сказали Анхусу слуги его: не это ли Давид, царь той страны? не ему ли пели в хороводах и говорили: «Саул поразил тысячи, а Давид – десятки тысяч»?

Давид положил слова эти в сердце своем и сильно боялся Анхуса, царя Гефского.

И изменил лице свое пред ними, и притворился безумным в их глазах, и чертил на дверях, [кидался на руки свои] и пускал слюну по бороде своей.

И сказал Анхус рабам своим: видите, он человек сумасшедший; для чего вы привели его ко мне?

разве мало у меня сумасшедших, что вы привели его, чтобы он юродствовал предо мною? неужели он войдет в дом мой?

Киргизский

Дљљт Hопко, ыйык кызмат кылуучу Акимелекке келди. Акимелек коркуп, Дљљттєн алдынан чыгып: «Эмне єчєн жалгызсыњ? Эмне єчєн жаныњда эч ким жок?» – деп сурады.

Дљљт ыйык кызмат кылуучу Акимелекке мындай деди: «Мага падыша тапшырма берип: “Сени эмне єчєн жибергенимди, кандай тапшырма бергенимди эч ким билбесин”, – деген. Ошондуктан кишилерди белгилєє жерге калтырдым.

Азыр колуњда эмне бар, беш нан болобу, башка нерсе болобу, бер».

Ыйык кызмат кылуучу Дљљткљ: «Жљнљкљй нан колумда жок, ыйык нан бар, бирок кишилерињ аялдарга жакындаган жок беле?» – деди.

Дљљт ыйык кызмат кылуучуга: «Мен чыккан кєндљн бери биздин жаныбызда аял аттуу болгон жок, уландардын идиштери да таза. Эгер жолубуз таза эмес болсо, идиштеги наныбыз таза калат», – деп жооп берди.

Ошондо ыйык кызмат кылуучу ага ыйык нандан берди, анткени анда нан курмандыгынан башка нан жок болчу. Алар Тењирдин алдынан алынган нандар эле, ал нандар алынгандан кийин ордуна жањы бышырылган нандар коюлчу.

Ошол жерде ошол кєнє Шабулдун кулдарынын бири, кулдарынын башчысы, эдомдук Дойек Тењирдин алдында турган эле.

Дљљт Акимелекке: «Бул жерде сенде кылыч же найза барбы? Падышанын тапшырмасы шашылыш болгондуктан, жаныма кылыч да, башка курал да алган эмесмин», – деди.

Ыйык кызмат кылуучу: «Эмендєє љрљљндљ сен љлтєргљн пелиштилик Голийаттын кылычы бар, кийимге оролуп, эфоддун артында турат. Кааласањ, ошону ал, бул жерде андан башка эч нерсе жок», – деди. Дљљт ага: «Ага тењ келе турган кылыч жок, мага ошону бер», – деди.

Дљљт турду да, ошол эле кєнє Шабулдан качып, Гат падышасы Акишке келди.

Кулдары Акишке: «Тигил љлкљнєн падышасы Дљљт ушул да! Аны тегеректеп: “Шабул мињди жењди, Дљљт болсо он мињди жењди”, – деп ырдашпады беле!» – деп айтышты.

Дљљт бул сљздљрдє кљњєлєнљ алып, Гат падышасы Акиштен абдан коркуп кетти.

Алардын алдында кебетесин бузуп, келесоо болумуш болуп, эшикти чийгилеп, сакалынан шилекейин куюлтту.

Ошондо Акиш кулдарына мындай деди: «Мунун акылынан айныган адам экенин кљрєп турбайсыњарбы. Муну мага эмнеге алып келдињер?

Менде акылынан айныган адамдар азбы? Муну эмнеге алып келдињер? Менин алдымда келесоолонсун дедињерби? Эмне, бул менин єйємљ киреби?»

Итальянский

Языки

Davide si alzò e partì, e Giònata tornò in città.

Davide si recò a Nob dal sacerdote Achimèlec. Achimèlec, trepidante, andò incontro a Davide e gli disse: "Perché sei solo e non c'è nessuno con te?".

Rispose Davide al sacerdote Achimèlec: "Il re mi ha ordinato e mi ha detto: "Nessuno sappia niente di questa cosa per la quale ti mando e di cui ti ho dato incarico". Ai miei giovani ho dato appuntamento al tal posto.

Ora però se hai sottomano cinque pani, dammeli, o altra cosa che si possa trovare".

Il sacerdote rispose a Davide: "Non ho sottomano pani comuni, ho solo pani sacri per i tuoi giovani, se si sono almeno astenuti dalle donne".

Rispose Davide al sacerdote: "Ma certo! Dalle donne ci siamo astenuti dall'altro ieri. Quando mi misi in viaggio, il sesso dei giovani era in condizione di santità, sebbene si trattasse d'un viaggio profano; tanto più oggi".

Il sacerdote gli diede il pane sacro, perché non c'era là altro pane che quello dell'offerta, ritirato dalla presenza del Signore, per mettervi pane fresco nel giorno in cui quello veniva tolto.

Ma era là in quel giorno uno dei ministri di Saul, trattenuto presso il Signore, di nome Doeg, Edomita, capo dei pastori di Saul.

Davide disse ad Achimèlec: "Non hai per caso sottomano una lancia o una spada? Io non ho preso con me né la mia spada né altre mie armi, perché l'incarico del re era urgente".

Il sacerdote rispose: "Guarda, c'è la spada di Golia il Filisteo, che tu hai ucciso nella valle del Terebinto; è là dietro l'efod, avvolta in un manto. Se te la vuoi prendere, prendila, perché qui non c'è altra spada che questa". Rispose Davide: "Non ce n'è una migliore. Dammela".

Quel giorno Davide si alzò e si allontanò da Saul e giunse da Achis, re di Gat.

I ministri di Achis gli dissero: "Non è costui Davide, il re del paese? Non cantavano a lui tra le danze dicendo:
"Ha ucciso Saul i suoi mille
e Davide i suoi diecimila"?".

Davide si preoccupò di queste parole e temette molto Achis, re di Gat.

Allora cambiò comportamento ai loro occhi e faceva il folle tra le loro mani: tracciava segni strani sulle porte e lasciava colare la saliva sulla barba.

Achis disse ai ministri: "Ecco, vedete anche voi che è un pazzo. Perché lo avete condotto da me?

Non ho abbastanza pazzi io, perché mi conduciate anche costui per fare il pazzo davanti a me? Dovrebbe entrare in casa mia un uomo simile?".