И бы́сть приходя́щу дави́ду и муже́мъ его́ къ секела́гу въ де́нь тре́тiй, и Амали́къ нападе́ на ю́жную страну́ и на секела́гъ, и порази́ секела́гъ и сожже́ его́ огне́мъ:

же́нъ же и всѣ́хъ су́щихъ въ не́мъ от ма́ла до вели́ка не умертви́ша му́жа ни жены́, но плѣни́ша, и отидо́ша въ пу́ть сво́й.

И прiи́де дави́дъ и му́жiе его́ во гра́дъ, и се́, сожже́нъ бя́ше огне́мъ, жены́ же и́хъ и сы́нове и́хъ и дще́ри и́хъ плѣне́ни бы́ша.

И воздви́же дави́дъ и му́жiе его́ гла́съ сво́й и пла́кашася до́ндеже не бѣ́ въ ни́хъ си́лы ктому́ пла́катися.

И жены́ о́бѣ дави́довы плѣне́ни бы́ша, Ахинаа́мъ Иезраили́тыня, и Авиге́а бы́вшая жена́ Нава́ла карми́лскаго.

И оскорбѣ́ дави́дъ зѣло́, я́ко совѣща́шася лю́дiе ка́менiемъ поби́ти его́, я́ко скорбна́ бя́ше душа́ всѣ́хъ люді́й коего́ждо о сынѣ́хъ свои́хъ и о дще́рехъ свои́хъ. И укрѣпи́ся дави́дъ о Го́сподѣ Бо́зѣ свое́мъ,

и рече́ дави́дъ ко Авiа́ѳару иере́ю сы́ну Авимеле́хову: принеси́ Ефу́дъ. И принесе́ Авiа́ѳаръ Ефу́дъ къ дави́ду.

И вопроси́ дави́дъ Го́спода, глаго́ля: пожену́ ли вслѣ́дъ по́лчища сего́? и пости́гну ли и́хъ? И рече́ Госпо́дь: гони́, я́ко постиза́я пости́гнеши и́хъ и избавля́я изба́виши.

И и́де дави́дъ са́мъ и ше́сть со́тъ муже́й съ ни́мъ, и прiидо́ша да́же до пото́ка Восо́рска, про́чiи же оста́шася:

и гна́ съ четы́рми сты́ муже́й, двѣ́сти же муже́й оста́шася, и́же сѣдо́ша объ о́нъ по́лъ пото́ка Восо́рска.

И обрѣто́ша му́жа Еги́птянина на селѣ́, и я́ша его́, и приведо́ша его́ къ дави́ду, и да́ша ему́ хлѣ́ба, и яде́, и напои́ша его́ водо́ю:

и да́ша ему́ ча́сть смо́квей, и яде́, и укрѣпи́ся ду́хъ его́ въ не́мъ, я́ко не яде́ хлѣ́ба и не пи́ воды́ три́ дни́ и три́ но́щы.

И рече́ ему́ дави́дъ: отку́ду еси́, и чі́й еси́ ты́? И рече́ о́трокъ Еги́птянинъ: а́зъ е́смь ра́бъ му́жа Амалики́тянина, и оста́ви мя́ господи́нъ мо́й, я́ко изнемого́хъ дне́сь уже́ тре́тiй де́нь:

и мы́ ходи́хомъ на ю́гъ до хеле́ѳи и на иуде́йскiя страны́ и на гелву́й, и секела́гу пожго́хомъ огне́мъ.

И рече́ ему́ дави́дъ: доведе́ши ли мя́ до по́лчища сего́? И рече́: клени́ся ми́ Бо́гомъ, я́ко не убiе́ши мя́ и не преда́си мя́ въ ру́цѣ господи́ну моему́, и доведу́ тя до по́лчища сего́.

[И кля́тся ему́ дави́дъ:] и приведе́ его́ она́мо, и се́, ті́и разсѣ́яни бы́ша по лицу́ всея́ земли́, яду́ще и пiю́ще и пра́зднующе о всѣ́хъ коры́стехъ вели́кихъ, я́же взя́ша от земли́ иноплеме́нничи и от земли́ Иу́дины.

И прiи́де на ни́хъ дави́дъ, и изби́ и́хъ от у́тра да́же до ве́чера и нау́трiе: и не спасе́ся от ни́хъ му́жъ, ра́звѣ четы́реста о́трокъ, и́же всѣдо́ша на велблю́ды и убѣжа́ша.

И отъя́ дави́дъ вся́ ели́ка взя́ша Амалики́ты, и о́бѣ жены́ своя́ отъя́,

и не поги́бе и́мъ от ма́ла да́же до вели́ка, и от коры́стей, и да́же до сыно́въ и дще́рей и да́же до всѣ́хъ, я́же взя́ша, и вся́ возврати́ дави́дъ:

и взя́ дави́дъ вся́ стада́ и па́ствины, и погна́ предъ плѣ́номъ: и плѣ́нъ о́ный нарица́шеся се́й плѣ́нъ дави́довъ.

И прiи́де дави́дъ къ двѣма́ сто́мъ муже́мъ оста́вшымся ити́ вслѣ́дъ дави́да, и́хже посади́ на пото́цѣ Восо́рстѣ, и изыдо́ша на срѣ́тенiе дави́ду и на срѣ́тенiе лю́демъ и́же съ ни́мъ: и прiи́де дави́дъ до люді́й, и вопроси́ша его́ о ми́рныхъ.

И отвѣща́ша вси́ му́жiе па́губнiи и лука́внiи от муже́й ра́тныхъ ходи́вшихъ съ дави́домъ и рѣ́ша: я́ко не гони́ша съ на́ми, не дади́мъ и́мъ от плѣ́на, его́же взя́хомъ, но то́кмо кі́йждо жену́ свою́ и ча́да своя́ да во́змутъ и возвратя́тся.

И рече́ дави́дъ: не сотвори́те, бра́тiя моя́, та́ко, повнегда́ предаде́ Госпо́дь на́мъ и сохрани́ на́съ, и предаде́ Госпо́дь по́лчище сiе́ наше́дшее на ны́ въ ру́ки на́шя:

и кто́ послу́шаетъ ва́шихъ слове́съ си́хъ? я́ко не ме́нши на́съ су́ть: поне́же по ча́сти исходя́щаго на бра́нь, та́ко бу́детъ ча́сть сѣдя́щаго при сосу́дѣхъ, по тому́жде раздѣля́тся.

И бы́сть от дне́ того́ и вы́ше, и бы́сть въ повелѣ́нiе и на оправда́нiе Изра́илю да́же до дне́ сего́.

И прiи́де дави́дъ въ секела́гъ, и посла́ старѣ́йшинамъ от коры́стей Иу́диныхъ и и́скреннимъ свои́мъ, глаго́ля: се́, ва́мъ благослове́нiе от коры́стей враго́въ Госпо́днихъ,

су́щымъ въ веѳсу́рѣ и въ ра́мѣ ю́жнѣй и въ геѳо́рѣ,

и во Арои́рѣ и во Амма́дѣ, и во Сафѣ́ и во есѳи́фѣ и въ ге́ѳѣ,

и въ кина́нѣ и въ Сафе́цѣ, и въ Ѳима́ѳѣ и въ карми́лѣ, и су́щымъ во градѣ́хъ иеремiи́ла и во градѣ́хъ Кенезі́я,

и су́щымъ во иериму́ѳѣ и во вирсаве́и и въ номвѣ́,

и су́щымъ въ Хевро́нѣ, и во вся́ мѣста́, я́же про́йде дави́дъ та́мо са́мъ и му́жiе его́.

Синодальный

1 Амаликитяне поразили Секелаг и увели в плен семейства Давида и его мужей; 7 Давид погнался за ними и отнял у них всё забранное ими; 21 установлены закон и правило, как отныне делить добычу; 26 Давид делится добычей со своими друзьями, старейшинами Иудиными.

В третий день после того, как Давид и люди его пошли в Секелаг, Амаликитяне напали с юга на Секелаг и взяли Секелаг и сожгли его огнем,

а женщин [и всех], бывших в нем, от малого до большого, не умертвили, но увели в плен, и ушли своим путем.

И пришел Давид и люди его к городу, и вот, он сожжен огнем, а жены их и сыновья их и дочери их взяты в плен.

И поднял Давид и народ, бывший с ним, вопль, и плакали, доколе не стало в них силы плакать.

Взяты были в плен и обе жены Давида: Ахиноама Изреелитянка и Авигея, бывшая жена Навала, Кармилитянка.

Давид сильно был смущен, так как народ хотел побить его камнями; ибо скорбел душею весь народ, каждый о сыновьях своих и дочерях своих.

Но Давид укрепился надеждою на Господа Бога своего, и сказал Давид Авиафару священнику, сыну Ахимелехову: принеси мне ефод. И принес Авиафар ефод к Давиду.

И вопросил Давид Господа, говоря: преследовать ли мне это полчище, и догоню ли их? И сказано ему: преследуй, догонишь и отнимешь.

И пошел Давид сам и шестьсот мужей, бывших с ним; и пришли к потоку Восор и усталые остановились там.

И преследовал Давид сам и четыреста человек; двести же человек остановились, потому что были не в силах перейти поток Восорский.

И нашли Египтянина в поле, и привели его к Давиду, и дали ему хлеба, и он ел, и напоили его водою;

и дали ему часть связки смокв и две связки изюму, и он ел и укрепился, ибо он не ел хлеба и не пил воды три дня и три ночи.

И сказал ему Давид: чей ты и откуда ты? И сказал он: я – отрок Египтянина, раб одного Амаликитянина, и бросил меня господин мой, ибо уже три дня, как я заболел;

мы вторгались в полуденную часть Керети и в область Иудину и в полуденную часть Халева, а Секелаг сожгли огнем.

И сказал ему Давид: доведешь ли меня до этого полчища? И сказал он: поклянись мне Богом, что ты не умертвишь меня и не предашь меня в руки господина моего, и я доведу тебя до этого полчища.

[Давид поклялся ему,] и он повел его; и вот, Амаликитяне, рассыпавшись по всей той стране, едят и пьют и празднуют по причине великой добычи, которую они взяли из земли Филистимской и из земли Иудейской.

[И напал на них] и поражал их Давид от сумерек до вечера другого дня, и никто из них не спасся, кроме четырехсот юношей, которые сели на верблюдов и убежали.

И отнял Давид все, что взяли Амаликитяне, и обеих жен своих отнял Давид.

И не пропало у них ничего, ни малого, ни большого, ни из сыновей, ни из дочерей, ни из добычи, ни из всего, что Амаликитяне взяли у них; все возвратил Давид,

и взял Давид весь мелкий и крупный скот, и гнали его пред своим скотом и говорили: это – добыча Давида.

И пришел Давид к тем двумстам человек, которые не были в силах идти за ним, и которых он оставил у потока Восор, и вышли они навстречу Давиду и навстречу людям, бывшим с ним. И подошел Давид к этим людям и приветствовал их.

Тогда злые и негодные из людей, ходивших с Давидом, стали говорить: за то, что они не ходили с нами, не дадим им из добычи, которую мы отняли; пусть каждый возьмет только свою жену и детей и идет.

Но Давид сказал: не делайте так, братья мои, после того, как Господь дал нам это и сохранил нас и предал в руки наши полчище, приходившее против нас.

И кто послушает вас в этом деле? [Они не хуже нас.] Какова часть ходившим на войну, такова часть должна быть и оставшимся при обозе: на всех должно разделить.

Так было с этого времени и после; и поставил он это в закон и в правило для Израиля до сего дня.

И пришел Давид в Секелаг и послал из добычи к старейшинам Иудиным, друзьям своим, говоря: «вот вам подарок из добычи, взятой у врагов Господних», –

тем, которые в Вефиле, и в Рамофе южном, и в Иаттире, [и в Гефоре,]

и в Ароере, [и в Аммаде,] и в Шифмофе, и в Естемоа, [и в Гефе,]

[в Кинане, в Сафене, в Фимафе,] и в Рахале, и в городах Иерахмеельских, и в городах Кенейских,

и в Хорме, и в Хорашане, и в Атахе,

и в Хевроне, и во всех местах, где ходил Давид сам и люди его.

Латинский (Nova Vulgata)

Cumque venissent David et viri eius in Siceleg die tertia, Amalecitae impetum fecerant contra Nageb et contra Siceleg et percusserant Siceleg et succenderant eam igni;

et captivas duxerant mulieres et omnes in ea a minimo usque ad magnum et non interfecerant quemquam, sed secum duxerant et pergebant in itinere suo.

Cum ergo venisset David et viri eius ad civitatem et invenissent eam succensam igni et uxores suas et filios suos et filias ductas esse captivas,

levaverunt David et populus, qui erat cum eo, voces suas et planxerunt, donec deficerent in eis lacrimae.

Siquidem et duae uxores David captivae ductae fuerant, Achinoam Iezrahelites et Abigail uxor Nabal de Carmel.

Et angustiatus est David valde; volebat enim eum populus lapidare, quia amara erat anima uniuscuiusque viri super filiis suis et filiabus. Confortatus est autem David in Domino Deo suo

et ait ad Abiathar sacerdotem filium Achimelech: «Applica ad me ephod». Et applicuit Abiathar ephod ad David.

Et consuluit David Dominum dicens: «Persequar latrunculos hos et comprehendam eos an non?». Dixitque ei: «Persequere; absque dubio enim comprehendes eos et excuties praedam».

Abiit ergo David ipse et sescenti viri, qui erant cum eo, et venerunt usque ad torrentem Besor, et lassi quidam substiterunt.

Persecutus est autem David ipse et quadringenti viri; et reliqui substiterunt: ducenti, qui lassi transire non poterant torrentem Besor.

Et invenerunt virum Aegyptium in agro et adduxerunt eum ad David; dederuntque ei panem, et comedit, et dederunt ei aquam bibere,

sed et dederunt ei fragmen massae caricarum et duas ligaturas uvae passae. Quae cum comedisset, reversus est spiritus eius; non enim comederat panem neque biberat aquam tribus diebus et tribus noctibus.

Dixit itaque ei David: «Cuius es tu vel unde?». Qui ait ei: «Puer Aegyptius ego sum servus viri Amalecitae; dereliquit autem me dominus meus, quia aegrotare coepi nudiustertius.

Siquidem nos erupimus contra Nageb Cherethi et contra Nageb Iudae et Nageb Chaleb et Siceleg succendimus igni».

Dixitque ei David: «Potes me ducere ad istum cuneum?». Qui ait: «Iura mihi per Deum quod non occidas me et non tradas me in manu domini mei, et ducam te ad cuneum istum». Et iuravit ei David.

Qui cum duxisset eum, ecce illi discumbebant super faciem universae terrae comedentes et bibentes et festum celebrantes pro cuncta praeda et spoliis, quae ceperant de terra Philisthim et de terra Iudae.

Et percussit eos David die altera a diluculo usque ad vesperam, et non evasit ex eis quisquam, nisi quadringenti viri adulescentes, qui ascenderant camelos et fugerant.

Eruit ergo David omnia, quae ceperant Amalecitae, et duas uxores suas eruit.

Nec defuit quidquam a parvo usque ad magnum tam de filiis quam de filiabus et de spoliis, et, quaecumque rapuerant, omnia reduxit David.

Cepit ergo David universos greges et armenta, et minaverunt ante faciem eius possessionem hanc dixeruntque: «Haec est praeda David».

Venit autem David ad ducentos viros, qui lassi substiterant nec sequi potuerant David, et residere eos iusserat in torrente Besor. Qui egressi sunt obviam David et populo, qui erat cum eo. Accedens autem David ad populum salutavit eos pacifice.

Respondensque omnis vir pessimus et iniquus de viris, qui ierant cum David, dixit: «Quia non venerunt nobiscum, non dabimus eis quidquam de praeda, quam eruimus; sed sufficiat unicuique uxor sua et filii; quos cum acceperint, recedant».

Dixit autem David: «Non sic facietis, fratres mei, de his, quae tradidit Dominus nobis, et custodivit nos et dedit latrunculos, qui eruperant adversum nos, in manu nostra;

nec audiet vos quisquam super sermone hoc; aequa enim pars erit descendentis ad proelium et remanentis ad sarcinas, et similiter divident».

Et factum est hoc ex die illa et deinceps constitutum ut praeceptum et quasi lex in Israel usque ad diem hanc.

Venit ergo David in Siceleg et misit dona de praeda senioribus Iudae proximis suis dicens: «Accipite benedictionem de praeda hostium Domini»;

his, qui erant in Bethul et qui in Ramathnageb et qui in Iether

et qui in Aroer et qui in Sephamoth et qui in Esthemo

et qui in Carmel et qui in urbibus Ierameeli et qui in urbibus Ceni

et qui in Horma et qui in Borasan et qui in Athach

et qui in Hebron et reliquis locis, in quibus commoratus fuerat David ipse et viri eius.

Эстонский

Языки

Taavet võidab amalekid
Kui Taavet ja tema mehed jõudsid kolmandal päeval Siklagi, olid amalekid tunginud kallale Lõunamaale ja Siklagile; nad olid Siklagi vallutanud ja tulega ära põletanud.

Naised, kes seal olid olnud, niihästi pisikesed kui suured, olid nad viinud vangi; nad ei olnud surmanud kedagi, vaid viinud kaasa ja läinud oma teed.

Ja kui Taavet oma meestega jõudis linna, vaata, siis oli see tulega põletatud, nende naised ja pojad ja tütred aga vangi viidud.

Siis Taavet ja rahvas, kes oli koos temaga, tõstsid häält ja nutsid, kuni nad enam ei jõudnud nutta.

Vangi viidud olid ka Taaveti mõlemad naised: Ahinoam, jisreellanna, ja Abigail, karmellase Naabali naine.

Ja Taavetil oli väga kitsas käes, sest rahvas lubas tema kividega surnuks visata, sellepärast et kogu rahvas oli hinges kibestunud, igaüks oma poegade ja tütarde pärast; aga Taavet kinnitas ennast Issandas, oma Jumalas.

Ja Taavet ütles preester Ebjatarile, Ahimeleki pojale: „Too mulle ometi õlarüü!” Ja Ebjatar tõi Taavetile õlarüü.

Ja Taavet küsis Issandalt, öeldes: „Kas pean seda röövjõuku taga ajama? Kas ma saan nad kätte?” Ja Issand vastas talle: „Aja taga, sest sa saad nad tõesti kätte ja päästad kindlasti vangid!”

Ja Taavet läks, tema ja need kuussada meest, kes olid koos temaga, ja nad jõudsid kuni Besori jõeni, kuhu osa jäi peatuma.

Aga Taavet jätkas tagaajamist, tema ja nelisada meest, kuna peatuma jäi kakssada meest, kes olid väsinud Besori jõe ületamiseks.

Nad leidsid väljalt ühe Egiptuse mehe ja viisid selle Taaveti juurde; ja nad andsid mehele leiba süüa ja vett juua.

Ja nad andsid talle tüki viigimarjakakku ja kaks rosinakakku; ta sõi ja ta vaim virgus, sest ta ei olnud kolm päeva ja kolm ööd leiba söönud ega vett joonud.

Ja Taavet küsis temalt: „Kelle oma sa oled ja kust sa pärit oled?” Ja ta vastas: „Mina olen Egiptuse poiss, amaleki mehe sulane, ja mu isand jättis mind maha, sellepärast et ma kolm päeva tagasi jäin haigeks.

Me tungisime kallale kreetide Lõunamaale, ja sellele, mis kuulub Juudale, ja Kaalebi Lõunamaale, ja me põletasime tulega Siklagi.”

Ja Taavet küsis temalt: „Kas tahad mind viia selle röövjõugu juurde?” Ja ta vastas: „Vannu mulle Jumala juures, et sa mind ei tapa ega loovuta mu isanda kätte, siis ma viin sind selle röövjõugu juurde!”

Ja ta viis teda, ja vaata, nad olid laiali üle kogu maa söömas, joomas ja pidutsemas kõige selle suure saagi pärast, mille nad olid võtnud vilistite maalt ja Juudamaalt.

Ja Taavet lõi neid nende retke hommikust kuni teise päeva õhtuni; neist ei pääsenud muud kui ainult nelisada noort meest, kes istusid kaamelite selga ja põgenesid.

Ja Taavet päästis kõik, mis amalekid olid võtnud; Taavet päästis ka oma mõlemad naised.

Neile ei jäänud midagi vajaka, ei vähemast ega suuremast, ei poegadest ega tütardest, ei saagist ega muust, mida nad neilt olid võtnud - Taavet tõi kõik tagasi.

Ja Taavet võttis kõik lambad, kitsed ja veised, ja nad ajasid neid muu karja ees ning ütlesid: „See on Taaveti saak.”

Ja Taavet tuli nende kahesaja mehe juurde, kes olid väsinud, et järgneda Taavetile, ja olid jäetud Besori jõe äärde; ja need tulid vastu Taavetile ja rahvale, kes oli koos temaga; Taavet lähenes rahvale ja küsis, kuidas nende käsi käib.

Aga kõik pahad ja kõlvatud meeste hulgast, kes olid käinud koos Taavetiga, võtsid sõna ja ütlesid: „Sellepärast et nad ei tulnud koos meiega, ei anna me neile saagist, mida oleme päästnud, mitte midagi muud kui igaühele ainult ta naise ja lapsed; viigu nad need ja mingu!”

Aga Taavet ütles: „Mu vennad, ärge tehke nõnda sellega, mis Issand meile on andnud; tema hoidis meid ja andis meie kätte selle röövjõugu, kes tuli meile kallale.

Kes küll kuulaks teid selles asjas? Sest missugune on selle osa, kes läheb sõtta, niisugune on ka selle osa, kes jääb varustuse juurde. Saak tuleb jaotada võrdselt!”

Ja nõnda jäigi alates sellest päevast ja edaspidi: sest ta tegi selle seaduseks ja õiguseks Iisraelis kuni tänapäevani.

Ja kui Taavet tuli Siklagi, siis ta läkitas osa saagist Juuda vanemaile, igaühele oma sõpradest, öeldes: „Vaata, siin on teile tervitusand Issanda vaenlastelt saadud saagist!”

Ta läkitas neile, kes olid Peetelis, Lõunamaa Raamotis, Jattiris,

Aroeris, Sifmotis, Estemoas,

Raakalis, jerahmeellaste linnades, keenlaste linnades,

Hormas, Boor-Aasanis, Atakis

ja Hebronis, ja kõigisse paigusse, kus Taavet ise ja ta mehed olid käinud.