И обу́треневаша азо́тяне нау́трiе и внидо́ша въ хра́мъ даго́новъ: и уви́дѣша, и се́, даго́нъ паде́ на зе́млю на лице́ свое́ предъ киво́томъ Бо́жiимъ. И воздвиго́ша даго́на, и поста́виша его́ на мѣ́стѣ свое́мъ.

И бы́сть егда́ воста́ша зау́тра, и се́, даго́нъ лежа́ше лице́мъ на земли́ предъ киво́томъ завѣ́та Госпо́дня: глава́ же даго́нова и о́бѣ плеснѣ́ но́гъ его́ отъя́ты на пра́зѣ осо́бо ка́яждо, и о́бѣ дла́ни ру́къ его́ лежа́щѣ при две́рехъ, то́чiю тру́пъ даго́новъ оста́ся.

Того́ ра́ди не вступа́ютъ жерцы́ даго́новы и вси́ входя́щiи въ хра́мъ даго́новъ на пра́гъ до́му даго́нова во азо́тѣ да́же до дне́ сего́: я́ко преступа́юще преступа́ютъ.

И отяготѣ́ рука́ Госпо́дня на азо́тѣ, и наведе́ на ни́хъ, и воскипѣ́ и́мъ на сѣда́лищахъ и́хъ, во азо́тѣ и въ предѣ́лѣхъ его́, и посредѣ́ страны́ его́ умно́жишася мы́шы: и бы́сть смуще́нiе сме́рти вели́ко во гра́дѣ.

И ви́дѣша му́жiе азо́тстiи, я́ко та́ко [бы́сть], и глаго́лаша: я́ко не пребу́детъ киво́тъ Бо́га Изра́илева съ на́ми, я́ко же́стока рука́ его́ на ны́ и на даго́на бо́га на́шего.

И посла́вше собра́ша воево́дъ иноплеме́нничихъ къ себѣ́ и глаго́лаша: что́ сотвори́мъ киво́ту Бо́га Изра́илева? И рѣ́ша геѳе́е: да пре́йдетъ киво́тъ Бо́га Изра́илева къ на́мъ въ ге́ѳъ. И пре́йде киво́тъ Бо́га Изра́илева въ ге́ѳъ.

И бы́сть по преше́ствiи его́, и бы́сть рука́ Госпо́дня на гра́дѣ, мяте́жъ ве́лiй зѣло́: и порази́ му́жы гра́да от ма́ла до вели́ка, и порази́ и́хъ на сѣда́лищахъ и́хъ. И сотвори́ша геѳе́е себѣ́ сѣда́лища [зла́та],

и отпусти́ша киво́тъ Бо́жiй во Аскало́нъ. И бы́сть егда́ вни́де киво́тъ Бо́га Изра́илева во Аскало́нъ, и возопи́ша Аскалони́тяне глаго́люще: почто́ возврати́сте киво́тъ Бо́га Изра́илева къ на́мъ, умори́ти ны́ и лю́ди на́шя?

И посла́ша и собра́ша вся́ воево́ды иноплеме́нничи и рѣ́ша: отпусти́те киво́тъ Бо́га Изра́илева, и да поста́вится на мѣ́стѣ свое́мъ, и да не умори́тъ на́съ и люді́й на́шихъ. Я́ко бы́сть мяте́жъ сме́рти во все́мъ гра́дѣ тя́жекъ зѣло́, егда́ вни́де киво́тъ Бо́га Изра́илева та́мо.

И живу́щiи и не уме́ршiи уязви́шася на сѣда́лищахъ, и взы́де во́пль гра́да до небесе́.

Синодальный

1 Проклятие над храмом Дагона и Азотом, когда внесен был туда ковчег Господень; 8 то же над Гефом и Аскалоном.

Филистимляне же взяли ковчег Божий и принесли его из Авен-Езера в Азот.

И взяли Филистимляне ковчег Божий, и внесли его в храм Дагона, и поставили его подле Дагона.

И встали Азотяне рано на другой день, и вот, Дагон лежит лицем своим к земле пред ковчегом Господним. И взяли они Дагона и опять поставили его на свое место.

И встали они поутру на следующий день, и вот, Дагон лежит ниц на земле пред ковчегом Господним; голова Дагонова и [обе ноги его и] обе руки его [лежали] отсеченные, каждая особо, на пороге, осталось только туловище Дагона.

Посему жрецы Дагоновы и все приходящие в капище Дагона в Азот не ступают на порог Дагонов до сего дня, [а переступают чрез него].

И отяготела рука Господня над Азотянами, и Он поражал их и наказал их мучительными наростами, в Азоте и в окрестностях его, [а внутри страны размножились мыши, и было в городе великое отчаяние].

И увидели это Азотяне и сказали: да не останется ковчег Бога Израилева у нас, ибо тяжка рука Его и для нас и для Дагона, бога нашего.

И послали, и собрали к себе всех владетелей Филистимских, и сказали: что нам делать с ковчегом Бога Израилева? И сказали [Гефяне]: пусть ковчег Бога Израилева перейдет [к нам] в Геф. И отправили ковчег Бога Израилева в Геф.

После того, как отправили его, была рука Господа на городе – ужас весьма великий, и поразил Господь жителей города от малого до большого, и показались на них наросты.

И отослали они ковчег Божий в Аскалон; и когда пришел ковчег Божий в Аскалон, возопили Аскалонитяне, говоря: принесли к нам ковчег Бога Израилева, чтоб умертвить нас и народ наш.

И послали, и собрали всех владетелей Филистимских, и сказали: отошлите ковчег Бога Израилева; пусть он возвратится в свое место, чтобы не умертвил он нас и народа нашего. Ибо смертельный ужас был во всем городе; весьма отяготела рука Божия на них, [когда пришел туда ковчег Бога Израилева].

И те, которые не умерли, поражены были наростами, так что вопль города восходил до небес.

Эстонский

Seaduselaegas vilistite maal
Kui vilistid olid võtnud Jumala laeka, viisid nad selle Eben-Eeserist Asdodisse.

Ja vilistid võtsid Jumala laeka ning viisid selle Daagoni kotta ja asetasid Daagoni kõrvale.

Kui asdodlased teisel päeval vara üles tõusid, vaata, siis lamas Daagon silmili maas Issanda laeka ees. Nad võtsid Daagoni ja panid selle ta paika.

Kui nad järgmisel päeval hommikul vara üles tõusid, vaata, siis lamas Daagon silmili maas Issanda laeka ees, ja Daagoni pea ja mõlemad käelabad olid äraraiutuina lävel, üksnes Daagoni keha oli järele jäänud.

Sellepärast ei astu Asdodis kuni tänapäevani Daagoni preestrid ega ükski Daagoni kotta mineja Daagoni koja lävele.

Ja Issanda käsi oli raskesti asdodlaste peal, ta laastas neid ja lõi pärasoolepaisetega Asdodit ja selle maa-alasid.

Kui Asdodi mehed nägid, kuidas lugu oli, siis nad ütlesid: „Ärgu jäägu Iisraeli Jumala laegas meie juurde, sest tema käsi on meie ja meie jumala Daagoni vastu vali!”

Ja nad läkitasid sõna ning kogusid kõik vilistite vürstid eneste juurde ja küsisid: „Mida peaksime tegema Iisraeli Jumala laekaga?” Ja nad vastasid: „Viidagu Iisraeli Jumala laegas Gatti!” Ja nad viisid Iisraeli Jumala laeka sinna.

Aga pärast seda, kui nad selle olid sinna viinud, tabas Issanda käsi linna väga suure jahmatusega: ta lõi linna inimesi, niihästi pisikesi kui suuri, nõnda et neile tekkisid pärasoolepaised.

Siis nad läkitasid Jumala laeka Ekronisse; aga kui Jumala laegas jõudis Ekronisse, kisendasid ekronlased, öeldes: „Nad on toonud Iisraeli Jumala laeka minu juurde, surmama mind ja mu rahvast!”

Ja nad läkitasid sõna ning kogusid kõik vilistite vürstid ja ütlesid: „Saatke ära Iisraeli Jumala laegas, et see saaks tagasi oma paika ega tapaks mind ja mu rahvast!” Sest kogu linnas oli surmahirm, Jumala käsi oli seal väga ränk.

Neid inimesi, kes ei surnud, löödi pärasoolepaisetega; linna hädakisa aga tõusis taevani.

Английский (NKJV)

Языки

Then the Philistines took the ark of God and brought it from Ebenezer to Ashdod.

When the Philistines took the ark of God, they brought it into the house of Dagon and set it by Dagon.

And when the people of Ashdod arose early in the morning, there was Dagon, fallen on its face to the earth before the ark of the LORD. So they took Dagon and set it in its place again.

And when they arose early the next morning, there was Dagon, fallen on its face to the ground before the ark of the LORD. The head of Dagon and both the palms of its hands were broken off on the threshold; only Dagońs torso was left of it.

Therefore neither the priests of Dagon nor any who come into Dagońs house tread on the threshold of Dagon in Ashdod to this day.

But the hand of the LORD was heavy on the people of Ashdod, and He ravaged them and struck them with tumors, both Ashdod and its territory.

And when the men of Ashdod saw how it was, they said, «The ark of the God of Israel must not remain with us, for His hand is harsh toward us and Dagon our god.»

Therefore they sent and gathered to themselves all the lords of the Philistines, and said, «What shall we do with the ark of the God of Israel?» And they answered, «Let the ark of the God of Israel be carried away to Gath.» So they carried the ark of the God of Israel away.

So it was, after they had carried it away, that the hand of the LORD was against the city with a very great destruction; and He struck the men of the city, both small and great, and tumors broke out on them.

Therefore they sent the ark of God to Ekron. So it was, as the ark of God came to Ekron, that the Ekronites cried out, saying, «They have brought the ark of the God of Israel to us, to kill us and our people!»

So they sent and gathered together all the lords of the Philistines, and said, «Send away the ark of the God of Israel, and let it go back to its own place, so that it does not kill us and our people.» For there was a deadly destruction throughout all the city; the hand of God was very heavy there.

And the men who did not die were stricken with the tumors, and the cry of the city went up to heaven.