After some years he went down to visit Ahab in Samaria; and Ahab killed sheep and oxen in abundance for him and the people who were with him, and persuaded him to go up with him to Ramoth Gilead.

So Ahab king of Israel said to Jehoshaphat king of Judah, «Will you go with me against Ramoth Gilead?» And he answered him, «I am as you are, and my people as your people; we will be with you in the war.»

Also Jehoshaphat said to the king of Israel, «Please inquire for the word of the LORD today.»

Then the king of Israel gathered the prophets together, four hundred men, and said to them, «Shall we go to war against Ramoth Gilead, or shall I refrain?» So they said, «Go up, for God will deliver it into the kinǵs hand.»

But Jehoshaphat said, «Is there not still a prophet of the LORD here, that we may inquire of Him?»

So the king of Israel said to Jehoshaphat, «There is still one man by whom we may inquire of the LORD; but I hate him, because he never prophesies good concerning me, but always evil. He is Micaiah the son of Imla.» And Jehoshaphat said, «Let not the king say such things!»

Then the king of Israel called one of his officers and said, «Bring Micaiah the son of Imla quickly!»

The king of Israel and Jehoshaphat king of Judah, clothed in their robes, sat each on his throne; and they sat at a threshing floor at the entrance of the gate of Samaria; and all the prophets prophesied before them.

Now Zedekiah the son of Chenaanah had made horns of iron for himself; and he said, «Thus says the LORD: «With these you shall gore the Syrians until they are destroyed.»́

And all the prophets prophesied so, saying, «Go up to Ramoth Gilead and prosper, for the LORD will deliver it into the kinǵs hand.»

Then the messenger who had gone to call Micaiah spoke to him, saying, «Now listen, the words of the prophets with one accord encourage the king. Therefore please let your word be like the word of one of them, and speak encouragement.»

And Micaiah said, «As the LORD lives, whatever my God says, that I will speak.»

Then he came to the king; and the king said to him, «Micaiah, shall we go to war against Ramoth Gilead, or shall I refrain?» And he said, «Go and prosper, and they shall be delivered into your hand!»

So the king said to him, «How many times shall I make you swear that you tell me nothing but the truth in the name of the LORD?»

Then he said, «I saw all Israel scattered on the mountains, as sheep that have no shepherd. And the LORD said, «These have no master. Let each return to his house in peace.»́

And the king of Israel said to Jehoshaphat, «Did I not tell you he would not prophesy good concerning me, but evil?»

Then Micaiah said, «Therefore hear the word of the LORD: I saw the LORD sitting on His throne, and all the host of heaven standing on His right hand and His left.

And the LORD said, «Who will persuade Ahab king of Israel to go up, that he may fall at Ramoth Gilead?́ So one spoke in this manner, and another spoke in that manner.

Then a spirit came forward and stood before the LORD, and said, «I will persuade him.́ The LORD said to him, «In what way?́

So he said, «I will go out and be a lying spirit in the mouth of all his prophets.́ And the LORD said, «You shall persuade him and also prevail; go out and do so.́

Therefore look! The LORD has put a lying spirit in the mouth of these prophets of yours, and the LORD has declared disaster against you.»

Then Zedekiah the son of Chenaanah went near and struck Micaiah on the cheek, and said, «Which way did the spirit from the LORD go from me to speak to you?»

And Micaiah said, «Indeed you shall see on that day when you go into an inner chamber to hide!»

Then the king of Israel said, «Take Micaiah, and return him to Amon the governor of the city and to Joash the kinǵs son;

and say, «Thus says the king: «Put this fellow in prison, and feed him with bread of affliction and water of affliction, until I return in peace.»»́

But Micaiah said, «If you ever return in peace, the LORD has not spoken by me.» And he said, «Take heed, all you people!»

So the king of Israel and Jehoshaphat the king of Judah went up to Ramoth Gilead.

And the king of Israel said to Jehoshaphat, «I will disguise myself and go into battle; but you put on your robes.» So the king of Israel disguised himself, and they went into battle.

Now the king of Syria had commanded the captains of the chariots who were with him, saying, «Fight with no one small or great, but only with the king of Israel.»

So it was, when the captains of the chariots saw Jehoshaphat, that they said, «It is the king of Israel!» Therefore they surrounded him to attack; but Jehoshaphat cried out, and the LORD helped him, and God diverted them from him.

For so it was, when the captains of the chariots saw that it was not the king of Israel, that they turned back from pursuing him.

Now a certain man drew a bow at random, and struck the king of Israel between the joints of his armor. So he said to the driver of his chariot, «Turn around and take me out of the battle, for I am wounded.»

The battle increased that day, and the king of Israel propped himself up in his chariot facing the Syrians until evening; and about the time of sunset he died.

Церковнославянский (рус)

И бы́сть Иосафа́ту бога́тство и сла́ва мно́га, и поя́тъ жену́ въ дому́ Ахаа́вли.

И сни́де при концы́ лѣ́тъ ко Ахаа́ву въ самарі́ю: и закла́ ему́ Ахаа́въ овны́ и волы́ мно́ги, и лю́демъ су́щымъ съ ни́мъ, и увѣщава́ше его́, да сни́детъ съ ни́мъ въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй.

И рече́ Ахаа́въ ца́рь Изра́илевъ ко Иосафа́ту царю́ Иу́дину: по́йдеши ли со мно́ю въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй? И рече́ ему́: я́коже а́зъ, та́ко и ты́: и я́коже лю́дiе твои́, та́ко и лю́дiе мои́ съ тобо́ю на бра́нь.

И рече́ Иосафа́тъ царю́ Изра́илеву: вопроси́ у́бо дне́сь Го́спода.

И собра́ ца́рь Изра́илевъ проро́ковъ четы́реста муже́й и рече́ къ ни́мъ: пойду́ ли въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй на бра́нь, или́ удержу́ся? И рѣ́ша: взы́ди, и преда́стъ Бо́гъ въ ру́ку царе́ву.

Рече́ же Иосафа́тъ: нѣ́сть ли здѣ́ проро́ка Госпо́дня еще́, да от него́ вопро́симъ?

И рече́ ца́рь Изра́илевъ ко Иосафа́ту: е́сть еще́ му́жъ еди́нъ, и́мже вопроси́ти Го́спода, но а́зъ ненави́жду его́, поне́же не прорица́етъ мнѣ́ во блага́я, зане́ вси́ дні́е его́ во зла́я: се́й Михе́а сы́нъ Иемвли́нъ . Рече́ же Иосафа́тъ: не глаго́ли, царю́ та́ко.

И призва́ ца́рь Изра́илевъ еди́наго от евну́хъ и рече́ ему́: [призови́] ско́ро Михе́ю сы́на Иемвли́на.

Ца́рь же Изра́илевъ и Иосафа́тъ ца́рь Иу́динъ кі́йждо сѣдя́ше на престо́лѣ свое́мъ, и облече́на красото́ю ца́рскою, сѣдя́ста же на простра́нствѣ бли́зъ вра́тъ самарі́йскихъ, и вси́ проро́цы проро́чествоваху предъ ни́ма.

И сотвори́ себѣ́ седекі́а сы́нъ Ханаа́нь ро́ги желѣ́зны и рече́: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: си́ми и́збоде́ши сирі́ю, до́ндеже сконча́ется.

И вси́ проро́цы прорица́ху та́ко, глаго́люще: взы́ди въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй и предуспѣ́еши, и преда́стъ Госпо́дь въ ру́ку царе́ву.

Вѣ́стникъ же, ше́дый призва́ти Михе́ю, рече́ ему́: се́, реко́ша проро́цы еди́нѣми у́сты́ блага́я о цари́ да бу́дутъ у́бо и твоя́ словеса́, я́коже еди́наго от ни́хъ, и да рече́ши блага́я.

И отвѣща́ Михе́а: жи́въ Госпо́дь, я́ко е́же а́ще рече́тъ Бо́гъ ко мнѣ́, сiе́ возглаго́лю.

И прiи́де ко царю́, и рече́ ему́ ца́рь: Михе́е, и́мамъ ли ити́ рамо́ѳъ Галаа́дскiй на бра́нь, или́ удержу́ся? И отвѣща́: взы́ди и предуспѣ́еши, и предаду́тся [врази́] въ ру́ки ва́шя.

И рече́ ему́ ца́рь: коли́ко кра́тъ заклина́ю тя́, да не глаго́леши мнѣ́, то́кмо и́стину во и́мя Госпо́дне.

И рече́ Михе́а: ви́дѣхъ всего́ Изра́иля расточе́на по гора́мъ я́ко о́вцы, и́мже нѣ́сть па́стыря: и рече́ Госпо́дь: не и́мутъ сі́и вожда́, да возвратя́тся кі́йждо въ до́мъ сво́й въ ми́рѣ.

И рече́ ца́рь Изра́илевъ ко Иосафа́ту: не рѣ́хъ ли тебѣ́, я́ко не прорица́етъ о мнѣ́ блага́я, но то́кмо зла́я?

И рече́ Михе́а: не та́ко: слы́шите сло́во Госпо́дне: ви́дѣхъ Го́спода сѣдя́ща на престо́лѣ свое́мъ, и вся́ си́ла небе́сная предстоя́ше одесну́ю его́ и ошу́юю его́:

и рече́ Госпо́дь: кто́ прельсти́тъ Ахаа́ва царя́ Изра́илева, да взы́детъ и паде́тъ въ рамо́ѳѣ Галаа́дстѣмъ? и глаго́лаше еди́нъ та́ко, и и́нъ рече́ та́ко:

и изы́де ду́хъ, и ста́ предъ Го́сподемъ, и рече́: а́зъ прельщу́ его́: ему́же Госпо́дь, въ че́мъ, рече́, [прельсти́ши]?

и рече́: изы́ду и бу́ду ду́хъ лжи́въ во устѣ́хъ всѣ́хъ проро́ковъ его́: рече́ же [Госпо́дь]: прельсти́ши и превозмо́жеши, изы́ди и сотвори́ та́ко:

и ны́нѣ се́, Госпо́дь даде́ ду́ха лжи́ва во уста́ всѣ́мъ проро́комъ твои́мъ си́мъ, и Госпо́дь глаго́ла о тебѣ́ зла́я.

И приступи́ седекі́а сы́нъ Ханаа́нь, и уда́ри Михе́ю въ лани́ту и рече́ ему́: ко́имъ путе́мъ про́йде Ду́хъ Госпо́день от мене́, е́же глаго́лати къ тебѣ́?

Рече́ же Михе́а: се́, у́зриши въ де́нь то́й, егда́ вни́деши въ ло́жницу изъ ло́жницы, да укры́ешися.

И рече́ ца́рь Изра́илевъ: возми́те Михе́ю, и отведи́те ко Емми́ру нача́лнику гра́да и ко Иоа́су кня́зю сы́ну царе́ву,

и рцы́те: сiя́ глаго́летъ ца́рь: вве́рзите сего́ въ темни́цу, и да я́стъ хлѣ́бъ печа́ли и во́ду печа́ли, до́ндеже возвращу́ся въ ми́рѣ.

Рече́ же Михе́а: а́ще возвраща́яся возврати́шися въ ми́рѣ, не глаго́ла Госпо́дь мно́ю. И рече́: слы́шите, вси́ лю́дiе.

И взы́де ца́рь Изра́илевъ и Иосафа́тъ ца́рь Иу́динъ въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй.

Рече́ же ца́рь Изра́илевъ ко Иосафа́ту: прикры́юся и вни́ду во бра́нь, ты́ же облецы́ся въ ри́зы моя́. И прикры́ся ца́рь Изра́илевъ и вни́де во бра́нь.

Ца́рь же Си́рскiй повелѣ́ вожде́мъ колесни́цъ свои́хъ, глаго́ля: не устремля́йтеся на ма́ла и на вели́ка, но то́кмо на самаго́ царя́ Изра́илева.

И бы́сть егда́ уви́дѣша нача́лницы колесни́цъ Иосафа́та, глаго́лаша: ца́рь Изра́илевъ е́сть се́й. И обыдо́ша его́ вою́юще. Иосафа́тъ же возопи́ ко Го́споду, и Госпо́дь послу́ша его́, и отврати́ и́хъ Бо́гъ от него́.

И бы́сть егда́ уви́дѣша воево́ды колесни́цъ, я́ко не бя́ше ца́рь Изра́илевъ, оста́виша его́.

И му́жъ наляче́ лу́къ примѣ́тно и порази́ царя́ Изра́илева между́ ле́гкимъ и пе́рсями. И рече́ воза́таю своему́: обрати́ ру́ку твою́ и изведи́ мя́ от бра́ни я́ко изнемого́хъ.

И сконча́на бы́сть бра́нь въ де́нь то́й, и ца́рь Изра́илевъ бѣ́ стоя́ на колесни́цѣ свое́й проти́ву сири́омъ да́же до ве́чера, и у́мре заходя́щу со́лнцу.

Таджикский

Ва Еҳӯшофот сарват ва шавкати зиёде дошт; ва бо Аҳъоб хешованд шуд.

Ва баъд аз чанд сол назди Аҳъоб ба Сомария фуруд омад, ва Аҳъоб барои ӯ ва барои қавме ки ҳамроҳаш буданд, гӯсфандон ва говони бисёре забҳ кард, ва ӯро барангехт, ки ба Ромӯт-Ҷилъод барояд.

Ва Аҳъоб, подшоҳи Исроил, ба Еҳӯшофот, подшоҳи Яҳудо, гуфт: «Оё бо ман ба Ромӯт-Ҷилъод меравӣ?» Ва ӯ ба вай гуфт: «Чунон ки туӣ, ончунон манам, ва чунон ки қавми туанд, ончунон қавми мананд, ва ман бо ту ба ҷанг хоҳам рафт».

Ва Еҳӯшофот ба подшоҳи Исроил гуфт: «Лутфан, ту имрӯз сухани Парвардигорро бипурс».

Ва подшоҳи Исроил пайғамбаронро, ки чорсад нафар буданд, ҷамъ карда, ба онҳо гуфт: «Оё ба Ромӯт-Ҷилъод барои ҷанг биравем, ё ки худро боздорам?» Ва онҳо гуфтанд: «Бирав, ва Худо онро ба дасти подшоҳ хоҳад супурд».

Ва Еҳӯшофот гуфт: «Оё дар ин ҷо боз пайғамбари Парвардигор нест, то ки аз вай бипурсем?»

Ва подшоҳи Исроил ба Еҳӯшофот гуфт: «Боз як мард ҳаст, ки ба воситаи вай аз Парвардигор пурсидан мумкин аст, вале ман аз вай нафрат дорам, зеро ки вай дар ҳаққи ман ба хубӣ пайғамбарӣ намекунад, балки тамоми умри худ ба бадӣ; вай Микойҳу писари Йимло мебошад». Ва Еҳӯшофот гуфт: «Подшоҳ чунин нагӯяд».

Ва подшоҳи Исроил як хоҷасароро хонда, гуфт: «Микойҳу писари Йимлоро ба зудӣ биёр».

Ва подшоҳи Исроил ва Еҳӯшофот, подшоҳи Яҳудо, ҳар яке либосҳои худро пӯшида, бар тахти худ дар майдони даҳани дарвозаи Сомария нишаста буданд, ва тамоми пайғамбарон ба ҳузури онҳо пайғамбарӣ мекарданд.

Ва Сидқиёҳу писари Канъона шохҳои оҳанин барои худ сохта, гуфт: «Парвардигор чунин мегӯяд: ́Арамиёнро бо инҳо шох хоҳӣ зад, то ки тамоман нобуд шаванд́».

Ва тамоми пайғамбарон ҳамин тавр пайғамбарӣ карда, мегуфтанд: «Ба Ромӯт-Ҷилод бирав ва комёб шав, чунки Парвардигор онро ба дасти подшоҳ хоҳад супурд».

Ва қосиде ки барои хондани Микойҳу рафта буд, ба вай сухан ронда, гуфт: «Инак, пайғамбарон бо як овоз суханони хуб дар ҳаққи подшоҳ мегӯянд; бигзор сухани ту низ мисли яке аз онҳо бошад, яъне ту ҳам сухани хуб бигӯй».

Ва Микойҳу гуфт: «Қасам ба ҳаёти Парвардигор, ки он чи Худоям ба ман бигӯяд, ҳамонро хоҳам гуфт».

Ва ӯ назди подшоҳ омад, ва подшоҳ ба ӯ гуфт: «Эй Микойҳу, оё ба Ромӯт-Ҷилъод барои ҷанг биравем, ё ки худро боздорам?» Ва ӯ гуфт: «Биравед ва комёб шавед, чунки онҳо ба дасти шумо супурда хоҳанд шуд».

Ва подшоҳ ба ӯ гуфт: «Чанд маротиба ман туро қасам бидиҳам, ки ба номи Парвардигор, ғайр аз он чи рост аст, ба ман нагӯй?»

Ва ӯ гуфт: «Тамоми Исроилро мисли рамае ки чӯпон надорад, бар кӯҳҳо пароканда дидам. Ва Парвардигор гуфт: ́Инҳо соҳиб надоранд, пас бигзор ҳар яке ба хонаи худ ба саломатӣ баргарданд́».

Ва подшоҳи Исроил ба Еҳӯшофот гуфт: «Оё ба ту нагуфтам, ки вай дар ҳаққи ман ба хубӣ пайғамбарӣ намекунад, балки ба бадӣ?»

Ва ӯ гуфт: «Пас, сухани Парвардигорро бишнавед: ман Парвардигорро бар тахти Худ нишаста дидам, ва тамоми лашкари осмон ба тарафи рости Ӯ ва ба тарафи чапи Ӯ истода буданд.

Ва Парвардигор гуфт: ́Кист, ки Аҳъоб, подшоҳи Исроилро розӣ кунад, то ки вай ба Ромӯт-Ҷилъод рафта, фурӯ ғалтад?́ Яке ин тавр гуфт, ва дигаре он тавр гуфт.

Ва рӯҳе берун омада, ба ҳузури Парвардигор истод ва гуфт: ́Ман ӯро розӣ мекунам́. Ва Парвардигор ба вай гуфт: ́Чӣ гуна?́

Вай гуфт: ́Ман берун омада, рӯҳи дурӯғгӯе дар даҳони тамоми пайғамбарони ӯ мегардам́. Ва Ӯ гуфт: ́Ту розӣ хоҳӣ кард ва низ муваффақият хоҳӣ ёфт; пас берун омада, чунин амал намо́.

Ва инак, алҳол Парвардигор рӯҳи дурӯғгӯе дар даҳони ин пайғамбарони ту гузоштааст; вале Парвардигор дар ҳаққи ту сухани бад гуфтааст».

Ва Сидқиёҳу писари Канъона наздик омада, Микойҳуро як торсакӣ зад ва гуфт: «Бо кадом роҳ Рӯҳи Парвардигор аз ман ба ту гузаштааст, то ки бо ту сухан гӯяд?»

Ва Микойҳу гуфт: «Инак, дар он рӯзе ки ту ба ҳуҷраи дохилӣ даромада пинҳон шавӣ, инро хоҳӣ дид».

Ва подшоҳи Исроил гуфт: «Микойҳуро бигиред, ва ӯро назди Амӯн, ҳокими шаҳр, ва Йӯош, писари подшоҳ, баргардонед,

Ва бигӯед: ́Подшоҳ чунин мегӯяд: инро дар зиндон биандозед, ва нони кам ва оби кам вайро бихӯронед, то даме ки ман ба саломатӣ баргардам́».

Ва Микойҳу гуфт: «Агар ту ба саломатӣ баргардӣ, Парвардигор ба воситаи ман сухан нагуфта бошад». Ва гуфт: «Бишнавед, ҳамаи қавмҳо!»

Ва подшоҳи Исроил ва Еҳӯшофот, подшоҳи Яҳудо, ба Ромӯт-Ҷилъод рафтанд.

Ва подшоҳи Исроил ба Еҳӯшофот гуфт: «Ман либоси дигар пӯшида, ба ҷанг медароям, валекин ту либоси худро бипӯш». Ва подшоҳи Исроил либоси дигар пӯшида, ба ҷанг даромад.

Ва подшоҳи Арам ба сардорони аробаҳояш фармуда, гуфт: «На бо хурде ва на бо калоне, балки танҳо бо подшоҳи Исроил ҷанг кунед».

Ва ҳангоме ки сардорони аробаҳо Еҳӯшофотро диданд, гуфтанд: «Подшоҳи Исроил ҳамин аст». Ва ӯро иҳота намуданд, то ки бо ӯ ҷанг кунанд. Ва Еҳӯшофот фарёд зад, ва Парвардигор ба ӯ мадад кард, ва Худо онҳоро аз ӯ дур сохт.

Ва чун сардорони аробаҳо диданд, ки ӯ подшоҳи Исроил нест, аз ӯ дур шуданд.

Ва касе зеҳи камонашро тасодуфан кашида, подшоҳи Исроилро аз миёни пайвандҳои зиреҳаш зад; ва ӯ ба аробакаши худ гуфт: «Ҷилавро гардонида, маро аз майдони ҷанг берун барор, зеро ки захмдор маҷрӯҳ шудаам».

Ва дар он рӯз ҷанг авҷ гирифт, ва подшоҳи Исроилро дар аробааш дар рӯ ба рӯи арамиён то бегоҳирӯзӣ ба по хезонида нигоҳ доштанд, ва дар вақти ғуруби офтоб ӯ мурд.

Синодальный

Языки

1 Иосафат объединился с царем Израильским для войны против Сириян в Рамофе Галаадском; 4 все пророки предсказывают победу, кроме Михея, сына Иемвлая, который, будучи вызван говорить правду, предсказывает смерть и поражение; 28 переодетый Ахав смертельно ранен и умер.

И было у Иосафата много богатства и славы; и породнился он с Ахавом.

И пошел чрез несколько лет к Ахаву в Самарию; и заколол для него Ахав множество скота мелкого и крупного, и для людей, бывших с ним, и склонял его идти на Рамоф Галаадский.

И говорил Ахав, царь Израильский, Иосафату, царю Иудейскому: пойдешь ли со мною в Рамоф Галаадский? Тот сказал ему: как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ: иду с тобою на войну!

И сказал Иосафат царю Израильскому: вопроси сегодня, что скажет Господь.

И собрал царь Израильский пророков четыреста человек и сказал им: идти ли нам на Рамоф Галаадский войною, или удержаться? Они сказали: иди, и Бог предаст его в руку царя.

И сказал Иосафат: нет ли здесь еще пророка Господня? спросим и у него.

И сказал царь Израильский Иосафату: есть еще один человек, чрез которого можно вопросить Господа; но я не люблю его, потому что он не пророчествует обо мне доброго, а постоянно пророчествует худое; это Михей, сын Иемвлая. И сказал Иосафат: не говори так, царь.

И позвал царь Израильский одного евнуха, и сказал: сходи поскорее за Михеем, сыном Иемвлая.

Царь же Израильский и Иосафат, царь Иудейский, сидели каждый на своем престоле, одетые в царские одежды; сидели на площади у ворот Самарии, и все пророки пророчествовали пред ними.

И сделал себе Седекия, сын Хенааны, железные рога и сказал: так говорит Господь: сими избодешь Сириян до истребления их.

И все пророки пророчествовали то же, говоря: иди на Рамоф Галаадский; будет успех тебе, и предаст его Господь в руку царя.

Посланный, который пошел позвать Михея, говорил ему: вот, пророки единогласно предрекают доброе царю; пусть бы и твое слово было такое же, как каждого из них: изреки и ты доброе.

И сказал Михей: жив Господь, – что скажет мне Бог мой, то изреку я.

И пришел он к царю, и сказал ему царь: Михей, идти ли нам войной на Рамоф Галаадский, или удержаться? И сказал тот: идите, будет вам успех, и они преданы будут в руки ваши.

И сказал ему царь: сколько раз мне заклинать тебя, чтобы ты не говорил мне ничего, кроме истины, во имя Господне?

Тогда Михей сказал: я видел всех сынов Израиля, рассеянных по горам, как овец, у которых нет пастыря, – и сказал Господь: нет у них начальника, пусть возвратятся каждый в дом свой с миром.

И сказал царь Израильский Иосафату: не говорил ли я тебе, что он не пророчествует о мне доброго, а только худое?

И сказал Михей: так выслушайте слово Господне: я видел Господа, седящего на престоле Своем, и все воинство небесное стояло по правую и по левую руку Его.

И сказал Господь: кто увлек бы Ахава, царя Израильского, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе.

И выступил один дух, и стал пред лицем Господа, и сказал: я увлеку его. И сказал ему Господь: чем?

Тот сказал: я выйду, и буду духом лжи в устах всех пророков его. И сказал Он: ты увлечешь его, и успеешь; пойди и сделай так.

И теперь, вот попустил Господь духу лжи войти в уста сих пророков твоих, но Господь изрек о тебе недоброе.

И подошел Седекия, сын Хенааны, и ударил Михея по щеке, и сказал: по какой это дороге отошел от меня Дух Господень, чтобы говорить в тебе?

И сказал Михей: вот, ты увидишь это в тот день, когда будешь бегать из комнаты в комнату, чтобы укрыться.

И сказал царь Израильский: возьмите Михея и отведите его к Амону градоначальнику и к Иоасу, сыну царя,

и скажите: так говорит царь: посади́те этого в темницу и кормите его хлебом и водою скудно, доколе я не возвращусь в мире.

И сказал Михей: если ты возвратишься в мире, то не Господь говорил чрез меня. И сказал: слушайте это, все люди!

И пошел царь Израильский и Иосафат, царь Иудейский, к Рамофу Галаадскому.

И сказал царь Израильский Иосафату: я переоденусь и вступлю в сражение, а ты надень свои царские одежды. И переоделся царь Израильский, и вступили в сражение.

И царь Сирийский повелел начальникам колесниц, бывших у него, сказав: не сражайтесь ни с малым, ни с великим, а только с одним царем Израильским.

И когда увидели Иосафата начальники колесниц, то подумали: это царь Израильский, – и окружили его, чтобы сразиться с ним. Но Иосафат закричал, и Господь помог ему, и отвел их Бог от него.

И когда увидели начальники колесниц, что это не был царь Израильский, то поворотили от него.

Между тем один человек случайно натянул лук свой, и ранил царя Израильского сквозь швы лат. И сказал он вознице: повороти назад, и вези меня от войска, ибо я ранен.

Но сражение в тот день усилилось; и царь Израильский стоял на колеснице напротив Сириян до вечера и умер на закате солнца.