И сни́де при концы́ лѣ́тъ ко Ахаа́ву въ самарі́ю: и закла́ ему́ Ахаа́въ овны́ и волы́ мно́ги, и лю́демъ су́щымъ съ ни́мъ, и увѣщава́ше его́, да сни́детъ съ ни́мъ въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй.

И рече́ Ахаа́въ ца́рь Изра́илевъ ко Иосафа́ту царю́ Иу́дину: по́йдеши ли со мно́ю въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй? И рече́ ему́: я́коже а́зъ, та́ко и ты́: и я́коже лю́дiе твои́, та́ко и лю́дiе мои́ съ тобо́ю на бра́нь.

И рече́ Иосафа́тъ царю́ Изра́илеву: вопроси́ у́бо дне́сь Го́спода.

И собра́ ца́рь Изра́илевъ проро́ковъ четы́реста муже́й и рече́ къ ни́мъ: пойду́ ли въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй на бра́нь, или́ удержу́ся? И рѣ́ша: взы́ди, и преда́стъ Бо́гъ въ ру́ку царе́ву.

Рече́ же Иосафа́тъ: нѣ́сть ли здѣ́ проро́ка Госпо́дня еще́, да от него́ вопро́симъ?

И рече́ ца́рь Изра́илевъ ко Иосафа́ту: е́сть еще́ му́жъ еди́нъ, и́мже вопроси́ти Го́спода, но а́зъ ненави́жду его́, поне́же не прорица́етъ мнѣ́ во блага́я, зане́ вси́ дні́е его́ во зла́я: се́й Михе́а сы́нъ Иемвли́нъ . Рече́ же Иосафа́тъ: не глаго́ли, царю́ та́ко.

И призва́ ца́рь Изра́илевъ еди́наго от евну́хъ и рече́ ему́: [призови́] ско́ро Михе́ю сы́на Иемвли́на.

Ца́рь же Изра́илевъ и Иосафа́тъ ца́рь Иу́динъ кі́йждо сѣдя́ше на престо́лѣ свое́мъ, и облече́на красото́ю ца́рскою, сѣдя́ста же на простра́нствѣ бли́зъ вра́тъ самарі́йскихъ, и вси́ проро́цы проро́чествоваху предъ ни́ма.

И сотвори́ себѣ́ седекі́а сы́нъ Ханаа́нь ро́ги желѣ́зны и рече́: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: си́ми и́збоде́ши сирі́ю, до́ндеже сконча́ется.

И вси́ проро́цы прорица́ху та́ко, глаго́люще: взы́ди въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй и предуспѣ́еши, и преда́стъ Госпо́дь въ ру́ку царе́ву.

Вѣ́стникъ же, ше́дый призва́ти Михе́ю, рече́ ему́: се́, реко́ша проро́цы еди́нѣми у́сты́ блага́я о цари́ да бу́дутъ у́бо и твоя́ словеса́, я́коже еди́наго от ни́хъ, и да рече́ши блага́я.

И отвѣща́ Михе́а: жи́въ Госпо́дь, я́ко е́же а́ще рече́тъ Бо́гъ ко мнѣ́, сiе́ возглаго́лю.

И прiи́де ко царю́, и рече́ ему́ ца́рь: Михе́е, и́мамъ ли ити́ рамо́ѳъ Галаа́дскiй на бра́нь, или́ удержу́ся? И отвѣща́: взы́ди и предуспѣ́еши, и предаду́тся [врази́] въ ру́ки ва́шя.

И рече́ ему́ ца́рь: коли́ко кра́тъ заклина́ю тя́, да не глаго́леши мнѣ́, то́кмо и́стину во и́мя Госпо́дне.

И рече́ Михе́а: ви́дѣхъ всего́ Изра́иля расточе́на по гора́мъ я́ко о́вцы, и́мже нѣ́сть па́стыря: и рече́ Госпо́дь: не и́мутъ сі́и вожда́, да возвратя́тся кі́йждо въ до́мъ сво́й въ ми́рѣ.

И рече́ ца́рь Изра́илевъ ко Иосафа́ту: не рѣ́хъ ли тебѣ́, я́ко не прорица́етъ о мнѣ́ блага́я, но то́кмо зла́я?

И рече́ Михе́а: не та́ко: слы́шите сло́во Госпо́дне: ви́дѣхъ Го́спода сѣдя́ща на престо́лѣ свое́мъ, и вся́ си́ла небе́сная предстоя́ше одесну́ю его́ и ошу́юю его́:

и рече́ Госпо́дь: кто́ прельсти́тъ Ахаа́ва царя́ Изра́илева, да взы́детъ и паде́тъ въ рамо́ѳѣ Галаа́дстѣмъ? и глаго́лаше еди́нъ та́ко, и и́нъ рече́ та́ко:

и изы́де ду́хъ, и ста́ предъ Го́сподемъ, и рече́: а́зъ прельщу́ его́: ему́же Госпо́дь, въ че́мъ, рече́, [прельсти́ши]?

и рече́: изы́ду и бу́ду ду́хъ лжи́въ во устѣ́хъ всѣ́хъ проро́ковъ его́: рече́ же [Госпо́дь]: прельсти́ши и превозмо́жеши, изы́ди и сотвори́ та́ко:

и ны́нѣ се́, Госпо́дь даде́ ду́ха лжи́ва во уста́ всѣ́мъ проро́комъ твои́мъ си́мъ, и Госпо́дь глаго́ла о тебѣ́ зла́я.

И приступи́ седекі́а сы́нъ Ханаа́нь, и уда́ри Михе́ю въ лани́ту и рече́ ему́: ко́имъ путе́мъ про́йде Ду́хъ Госпо́день от мене́, е́же глаго́лати къ тебѣ́?

Рече́ же Михе́а: се́, у́зриши въ де́нь то́й, егда́ вни́деши въ ло́жницу изъ ло́жницы, да укры́ешися.

И рече́ ца́рь Изра́илевъ: возми́те Михе́ю, и отведи́те ко Емми́ру нача́лнику гра́да и ко Иоа́су кня́зю сы́ну царе́ву,

и рцы́те: сiя́ глаго́летъ ца́рь: вве́рзите сего́ въ темни́цу, и да я́стъ хлѣ́бъ печа́ли и во́ду печа́ли, до́ндеже возвращу́ся въ ми́рѣ.

Рече́ же Михе́а: а́ще возвраща́яся возврати́шися въ ми́рѣ, не глаго́ла Госпо́дь мно́ю. И рече́: слы́шите, вси́ лю́дiе.

И взы́де ца́рь Изра́илевъ и Иосафа́тъ ца́рь Иу́динъ въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй.

Рече́ же ца́рь Изра́илевъ ко Иосафа́ту: прикры́юся и вни́ду во бра́нь, ты́ же облецы́ся въ ри́зы моя́. И прикры́ся ца́рь Изра́илевъ и вни́де во бра́нь.

Ца́рь же Си́рскiй повелѣ́ вожде́мъ колесни́цъ свои́хъ, глаго́ля: не устремля́йтеся на ма́ла и на вели́ка, но то́кмо на самаго́ царя́ Изра́илева.

И бы́сть егда́ уви́дѣша нача́лницы колесни́цъ Иосафа́та, глаго́лаша: ца́рь Изра́илевъ е́сть се́й. И обыдо́ша его́ вою́юще. Иосафа́тъ же возопи́ ко Го́споду, и Госпо́дь послу́ша его́, и отврати́ и́хъ Бо́гъ от него́.

И бы́сть егда́ уви́дѣша воево́ды колесни́цъ, я́ко не бя́ше ца́рь Изра́илевъ, оста́виша его́.

И му́жъ наляче́ лу́къ примѣ́тно и порази́ царя́ Изра́илева между́ ле́гкимъ и пе́рсями. И рече́ воза́таю своему́: обрати́ ру́ку твою́ и изведи́ мя́ от бра́ни я́ко изнемого́хъ.

И сконча́на бы́сть бра́нь въ де́нь то́й, и ца́рь Изра́илевъ бѣ́ стоя́ на колесни́цѣ свое́й проти́ву сири́омъ да́же до ве́чера, и у́мре заходя́щу со́лнцу.

Синодальный

1 Иосафат объединился с царем Израильским для войны против Сириян в Рамофе Галаадском; 4 все пророки предсказывают победу, кроме Михея, сына Иемвлая, который, будучи вызван говорить правду, предсказывает смерть и поражение; 28 переодетый Ахав смертельно ранен и умер.

И было у Иосафата много богатства и славы; и породнился он с Ахавом.

И пошел чрез несколько лет к Ахаву в Самарию; и заколол для него Ахав множество скота мелкого и крупного, и для людей, бывших с ним, и склонял его идти на Рамоф Галаадский.

И говорил Ахав, царь Израильский, Иосафату, царю Иудейскому: пойдешь ли со мною в Рамоф Галаадский? Тот сказал ему: как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ: иду с тобою на войну!

И сказал Иосафат царю Израильскому: вопроси сегодня, что скажет Господь.

И собрал царь Израильский пророков четыреста человек и сказал им: идти ли нам на Рамоф Галаадский войною, или удержаться? Они сказали: иди, и Бог предаст его в руку царя.

И сказал Иосафат: нет ли здесь еще пророка Господня? спросим и у него.

И сказал царь Израильский Иосафату: есть еще один человек, чрез которого можно вопросить Господа; но я не люблю его, потому что он не пророчествует обо мне доброго, а постоянно пророчествует худое; это Михей, сын Иемвлая. И сказал Иосафат: не говори так, царь.

И позвал царь Израильский одного евнуха, и сказал: сходи поскорее за Михеем, сыном Иемвлая.

Царь же Израильский и Иосафат, царь Иудейский, сидели каждый на своем престоле, одетые в царские одежды; сидели на площади у ворот Самарии, и все пророки пророчествовали пред ними.

И сделал себе Седекия, сын Хенааны, железные рога и сказал: так говорит Господь: сими избодешь Сириян до истребления их.

И все пророки пророчествовали то же, говоря: иди на Рамоф Галаадский; будет успех тебе, и предаст его Господь в руку царя.

Посланный, который пошел позвать Михея, говорил ему: вот, пророки единогласно предрекают доброе царю; пусть бы и твое слово было такое же, как каждого из них: изреки и ты доброе.

И сказал Михей: жив Господь, – что скажет мне Бог мой, то изреку я.

И пришел он к царю, и сказал ему царь: Михей, идти ли нам войной на Рамоф Галаадский, или удержаться? И сказал тот: идите, будет вам успех, и они преданы будут в руки ваши.

И сказал ему царь: сколько раз мне заклинать тебя, чтобы ты не говорил мне ничего, кроме истины, во имя Господне?

Тогда Михей сказал: я видел всех сынов Израиля, рассеянных по горам, как овец, у которых нет пастыря, – и сказал Господь: нет у них начальника, пусть возвратятся каждый в дом свой с миром.

И сказал царь Израильский Иосафату: не говорил ли я тебе, что он не пророчествует о мне доброго, а только худое?

И сказал Михей: так выслушайте слово Господне: я видел Господа, седящего на престоле Своем, и все воинство небесное стояло по правую и по левую руку Его.

И сказал Господь: кто увлек бы Ахава, царя Израильского, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе.

И выступил один дух, и стал пред лицем Господа, и сказал: я увлеку его. И сказал ему Господь: чем?

Тот сказал: я выйду, и буду духом лжи в устах всех пророков его. И сказал Он: ты увлечешь его, и успеешь; пойди и сделай так.

И теперь, вот попустил Господь духу лжи войти в уста сих пророков твоих, но Господь изрек о тебе недоброе.

И подошел Седекия, сын Хенааны, и ударил Михея по щеке, и сказал: по какой это дороге отошел от меня Дух Господень, чтобы говорить в тебе?

И сказал Михей: вот, ты увидишь это в тот день, когда будешь бегать из комнаты в комнату, чтобы укрыться.

И сказал царь Израильский: возьмите Михея и отведите его к Амону градоначальнику и к Иоасу, сыну царя,

и скажите: так говорит царь: посади́те этого в темницу и кормите его хлебом и водою скудно, доколе я не возвращусь в мире.

И сказал Михей: если ты возвратишься в мире, то не Господь говорил чрез меня. И сказал: слушайте это, все люди!

И пошел царь Израильский и Иосафат, царь Иудейский, к Рамофу Галаадскому.

И сказал царь Израильский Иосафату: я переоденусь и вступлю в сражение, а ты надень свои царские одежды. И переоделся царь Израильский, и вступили в сражение.

И царь Сирийский повелел начальникам колесниц, бывших у него, сказав: не сражайтесь ни с малым, ни с великим, а только с одним царем Израильским.

И когда увидели Иосафата начальники колесниц, то подумали: это царь Израильский, – и окружили его, чтобы сразиться с ним. Но Иосафат закричал, и Господь помог ему, и отвел их Бог от него.

И когда увидели начальники колесниц, что это не был царь Израильский, то поворотили от него.

Между тем один человек случайно натянул лук свой, и ранил царя Израильского сквозь швы лат. И сказал он вознице: повороти назад, и вези меня от войска, ибо я ранен.

Но сражение в тот день усилилось; и царь Израильский стоял на колеснице напротив Сириян до вечера и умер на закате солнца.

Немецкий (GNB)

Joschafat war sehr reich und stand in hohem Ansehen. Er verheiratete seinen Sohn mit einer Tochter des Königshauses Ahab.

Nach einigen Jahren besuchte er Ahab in Samaria. Dieser ließ für ihn und sein Gefolge eine Menge Schafe und Rinder schlachten. Dann überredete er ihn, mit ihm zusammen die Stadt Ramot in Gilead anzugreifen.

König Ahab von Israel fragte König Joschafat von Juda: »Machst du mit, wenn ich gegen Ramot ziehe?«

»Ich mache mit«, antwortete Joschafat, »du kannst auf meine Truppen zählen wie auf deine eigenen.«

Aber dann sagte er: »Du solltest doch zuerst den HERRN fragen, was er dazu meint.«

Da rief der König von Israel alle Propheten zusammen, etwa vierhundert, und fragte sie: »Sollen wir die Stadt Ramot angreifen oder nicht?«

»Greif sie an!«, antworteten sie. »Der HERR wird sie in deine Hand geben.«

Aber Joschafat zögerte und fragte: »Gibt es hier keinen weiteren Propheten, durch den wir den HERRN fragen könnten?«

»Es gibt schon noch einen«, erwiderte der König von Israel, »Micha, den Sohn von Jimla. Aber ich kann ihn nicht ausstehen, weil er mir immer nur Unglück ankündigt.«

Doch Joschafat sagte: »So sollte der König nicht reden!«

Da rief der König von Israel einen Hofbeamten und befahl ihm, so rasch wie möglich Micha herbeizuholen.

Die beiden Könige saßen in ihrem königlichen Ornat auf zwei Thronsesseln, die auf dem freien Platz vor dem Stadttor Samarias aufgestellt waren. Die vierhundert Propheten standen vor ihnen: sie waren im Zustand ekstatischer Begeisterung.

Einer von ihnen, Zidkija, der Sohn von Kenaana, hatte sich einen Helm mit eisernen Hörnern aufgesetzt und rief: »So spricht der HERR: ́Unbesiegbar wie ein Stier mit eisernen Hörnern wirst du gegen die Syrer anrennen und sie völlig vernichten.́«

Die anderen Propheten stimmten ein und riefen: »Zieh nur gegen Ramot! Du wirst siegen! Der HERR wird die Stadt in die Hand des Königs geben!«

Unterwegs sagte der Bote zu Micha: »Die Propheten haben dem König einstimmig Sieg prophezeit. Sieh zu, dass du es ebenso machst und ihm einen glücklichen Ausgang ankündigst!«

Aber Micha antwortete: »So gewiss der HERR lebt, ich kann nur ankündigen, was mein Gott mir aufträgt.«

Als Micha vor den König trat, fragte ihn der: »Micha, sollen wir Ramot angreifen oder nicht?«

Micha antwortete: »Greift die Stadt nur an; ihr werdet siegen. Der HERR wird sie in eure Hand geben.«

Aber der König sagte zu ihm: »Ich beschwöre dich, mir nichts als die reine Wahrheit zu sagen! Was hat der HERR dir gesagt?«

Da antwortete Micha: »Ich sah das Heer Israels über die Berge zerstreut wie eine Schafherde, die keinen Hirten hat. Und der HERR sagte zu mir: ́Sie haben keinen Anführer mehr. Der Krieg ist zu Ende; jeder soll nach Hause zurückkehren.́«

Der König von Israel wandte sich zu Joschafat und sagte: »Habe ich nicht Recht? Er kündigt mir immer nur Unglück an!«

Aber Micha sprach weiter: »Weil das so ist, hört nun, was der HERR euch sagt! Ich sah den HERRN auf seinem Thron sitzen. Rechts und links stand das ganze Heer der Engel.

Da fragte der HERR: ́Wer ködert Ahab, den König von Israel, und bringt ihn dazu, dass er Ramot angreift und dort den Tod findet?́ Der eine hatte diesen Vorschlag, der andere jenen,

bis zuletzt ein Geist vor den HERRN trat und sagte: ́Ich werde ihn ködern.́

́Womit?́, fragte der HERR

und er antwortete: ́Ich werde als Lügengeist aus dem Mund aller seiner Propheten sprechen.́ Da sagte der HERR: ́Du darfst ihn ködern, dir wird es gelingen. Geh hin und tu es!́

Du siehst also«, wandte sich Micha an den König, »dass der HERR deinen Propheten Lügen eingegeben hat. In Wirklichkeit hat er deinen Untergang beschlossen.«

Da trat Zidkija auf Micha zu, gab ihm eine Ohrfeige und sagte: »Wie soll das zugegangen sein, dass der Geist des HERRN mich verlassen hat und nur noch mit dir redet?«

»Du wirst es ja sehen«, erwiderte Micha, »wenn der Tag kommt, an dem du dich im hintersten Winkel deines Hauses verstecken wirst.«

»Nehmt ihn fest«, befahl der König, »und führt ihn zum Stadtkommandanten Amon und zum Prinzen Joasch.

Sagt zu ihnen: ́Befehl des Königs: Haltet diesen Mann im Gefängnis, bis ich wohlbehalten zurückgekehrt bin! Gebt ihm die kleinste Ration Wasser und Brot!́«

Micha erwiderte: »Wenn du wohlbehalten zurückkehrst, dann hat der HERR nicht durch mich gesprochen.« Und er fügte hinzu: »Hört, ihr Völker der ganzen Erde!«

Der König von Israel und Joschafat, der König von Juda, zogen also gemeinsam gegen die Stadt Ramot.

Unterwegs sagte der König von Israel zu Joschafat: »Ich werde verkleidet in die Schlacht ziehen, aber du kannst unbesorgt deine königlichen Kleider tragen.«

Der König von Syrien hatte nämlich den Anführern seiner Streitwagentruppe befohlen: »Ihr sollt nur den König von Israel angreifen. Lasst euch mit keinem anderen ein, und wenn er einen noch so hohen Rang hat!«

Deshalb zog der König von Israel verkleidet in die Schlacht.

Als die Wagenkämpfer Joschafat sahen, riefen sie: »Da ist der König von Israel!«, und setzten von allen Seiten zum Angriff gegen ihn an. Joschafat aber schrie; und Gott, der HERR, half ihm und lenkte sie von ihm ab.

Als die Wagenkämpfer merkten, dass er nicht der Gesuchte war, ließen sie ihn in Ruhe.

Ein einfacher Soldat aber schoss aufs Geratewohl einen Pfeil ab, der den König von Israel an einer ungeschützten Körperstelle traf. Da befahl der König seinem Wagenlenker: »Dreh um und bring mich aus der Schlacht! Ich bin verwundet.«

Weil aber der Kampf an Heftigkeit zunahm, musste der König den Syrern gegenüber durchhalten und bis zum Abend in seinem Wagen aufrecht stehen bleiben. Als die Sonne unterging, starb er.

Латинский (Nova Vulgata)

Языки

Fuit ergo Iosaphat dives et inclitus multum et affinitate coniunctus est Achab.

Descenditque post annos ad eum in Samariam, ad cuius adventum mactavit Achab oves et boves plurimos ipsi et populo, qui venerat cum eo; persuasitque illi, ut ascenderet in Ramoth Galaad.

Dixitque Achab rex Israel ad Iosaphat regem Iudae: «Veni mecum in Ramoth Galaad». Cui ille respondit: «Ut ego, et tu; sicut populus tuus, sic et populus meus, tecumque erimus in bello».

Dixitque Iosaphat ad regem Israel: «Consule, obsecro, impraesentiarum sermonem Domini».

Congregavitque rex Israel prophetarum quadringentos viros et dixit ad eos: «In Ramoth Galaad ad bellandum ire debemus an quiescere?». At illi: «Ascende, inquiunt, et tradet Deus in manu regis».

Dixitque Iosaphat: «Numquid non est hic et alius propheta Domini, ut ab illo etiam requiramus?».

Et ait rex Israel ad Iosaphat: «Adhuc est vir unus, a quo possumus quaerere Domini voluntatem; sed ego odi eum, quia non prophetat mihi bonum sed malum omni tempore: est autem Michaeas filius Iemla». Dixitque Iosaphat: «Ne loquaris, rex, hoc modo».

Vocavit ergo rex Israel unum de eunuchis et dixit ei: «Voca cito Michaeam filium Iemla».

Porro rex Israel et Iosaphat rex Iudae uterque sedebant in solio suo vestiti cultu regio; sedebant autem in area iuxta portam Samariae, omnesque prophetae vaticinabantur coram eis.

Sedecias vero filius Chanaana fecit sibi cornua ferrea et ait: «Haec dicit Dominus: His ventilabis Syriam, donec conteras eam».

Omnesque prophetae similiter prophetabant atque dicebant: «Ascende in Ramoth Galaad et prosperaberis; et tradet Dominus in manu regis».

Nuntius autem, qui ierat ad vocandum Michaeam, ait illi: «En verba omnium prophetarum uno ore bona regi annuntiant; quaeso ergo te, ut et sermo tuus ab eis non dissentiat, loquarisque prospera».

Cui respondit Michaeas: «Vivit Dominus, quia, quodcumque dixerit Deus meus, hoc loquar!».

Venit ergo ad regem. Cui rex ait: «Michaea, ire debemus in Ramoth Galaad ad bellandum an quiescere?». Cui ille respondit: «Ascendite et prosperamini, ut tradantur hostes in manus vestras».

Dixitque rex: «Iterum atque iterum te adiuro, ut non mihi loquaris nisi, quod verum est, in nomine Domini».

At ille ait: «Vidi universum Israel dispersum in montibus sicut oves absque pastore. Et dixit Dominus: "Non habent isti dominum; revertatur unusquisque in domum suam in pace"».

Et ait rex Israel ad Iosaphat: «Nonne dixi tibi quod non prophetaret iste mihi quidquam boni sed ea, quae mala sunt?».

At ille idcirco ait: «Audite verbum Domini: Vidi Dominum sedentem in solio suo et omnem exercitum caeli assistentem ei a dextris et sinistris.

Et dixit Dominus: "Quis decipiet Achab regem Israel, ut ascendat et corruat in Ramoth Galaad?". Cumque diceret unus hoc modo et alter alio,

processit spiritus et stetit coram Domino et ait: "Ego decipiam eum". Cui Dominus: "In quo, inquit, decipies?".

At ille respondit: "Egrediar et ero spiritus mendax in ore omnium prophetarum eius". Dixitque Dominus: "Decipies et praevalebis; egredere et fac ita".

Nunc igitur, ecce dedit Dominus spiritum mendacii in ore omnium prophetarum tuorum et Dominus locutus est de te mala».

Accessit autem Sedecias filius Chanaana et percussit Michaeae maxillam et ait: «Per quam viam transivit spiritus Domini a me, ut loqueretur tibi?».

Dixitque Michaeas: «Tu ipse videbis in die illo, quando ingressus fueris cubiculum intra cubiculum, ut abscondaris».

Praecepit autem rex Israel dicens: «Tollite Michaeam et ducite eum ad Amon principem civitatis et ad Ioas filium regis

et dicetis: "Haec dicit rex: Mittite hunc in carcerem et date ei panis modicum et aquae pauxillum, donec revertar in pace"».

Dixitque Michaeas: «Si reversus fueris in pace, non est locutus Dominus in me». Et ait: «Audite, populi omnes!».

Igitur ascenderunt rex Israel et Iosaphat rex Iudae in Ramoth Galaad.

Dixitque rex Israel ad Iosaphat: «Mutabo habitum et sic ad pugnam vadam; tu autem induere vestibus tuis». Mutatoque rex Israel habitu venit ad bellum.

Rex autem Syriae praeceperat ducibus curruum suorum dicens: «Ne pugnetis contra minimum aut contra maximum, nisi contra solum regem Israel».

Itaque, cum vidissent principes curruum Iosaphat, dixerunt: «Rex Israel est iste!». Et circumdederunt eum dimicantes. At ille clamavit ad Dominum, et auxiliatus est ei atque avertit eos Deus ab illo.

Cum enim vidissent duces curruum quod non esset rex Israel, reliquerunt eum.

Accidit autem, ut unus e populo sagittam in incertum iaceret et percuteret regem Israel inter iuncturas et loricam. At ille aurigae suo ait: «Converte manum tuam et educ me de acie, quia vulneratus sum».

Et aggravata est pugna in die illo; porro rex Israel stabat in curru suo contra Syros usque ad vesperam et mortuus est occidente sole.