Два́десяти пяти́ лѣ́тъ бы́сть Амасі́а, егда́ ца́рствовати нача́, и два́десять де́вять лѣ́тъ ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тери его́ Иоада́ень от Иерусали́ма.

И сотвори́ пра́вое предъ Го́сподемъ, оба́че не се́рдцемъ соверше́ннымъ.

И бы́сть егда́ утверди́ся ца́рство въ руцѣ́ его́, и умертви́ рабы́ своя́ и́же уби́ша царя́ отца́ его́.

Сыно́въ же и́хъ не изби́ по за́повѣдемъ зако́на Госпо́дня, я́коже пи́сано е́сть въ кни́зѣ зако́на Моисе́ова, я́коже повелѣ́ Госпо́дь, глаго́ля: не у́мрутъ отцы́ за сы́ны, и сы́нове не у́мрутъ за отцы́, но кі́йждо во грѣсѣ́ свое́мъ у́мретъ.

И собра́ Амасі́а до́мъ Иу́динъ, и поста́ви и́хъ по домо́мъ оте́чествъ и́хъ въ ты́сящники и со́тники, во все́й Иуде́и и Венiами́нѣ: и сочте́ и́хъ от два́десяти лѣ́тъ и вы́шше, и обрѣ́те и́хъ три́ста ты́сящъ си́льныхъ исходи́ти на бра́нь, держа́щихъ ко́пiя и щиты́.

Еще́ же ная́ от Изра́иля сто́ ты́сящъ хра́брыхъ въ си́лѣ, за сто́ тала́нтъ сребра́.

И прiи́де человѣ́къ Бо́жiй къ нему́, глаго́ля: О, царю́ да не изы́детъ съ тобо́ю си́ла Изра́илева, нѣ́сть бо Госпо́дь со Изра́илемъ, со всѣ́ми сыны́ Ефре́мли:

я́ко а́ще мни́ши укрѣпи́тися съ ни́ми, въ бѣ́гство обрати́тъ тя́ Госпо́дь предъ враги́, зане́ от Го́спода е́сть укрѣпи́тися и въ бѣ́гство обрати́тися.

Рече́ же Амасі́а къ человѣ́ку Бо́жiю: и что́ сотворю́ о стѣ́ тала́нтахъ, я́же да́хъ си́лѣ Изра́илевѣ? И рече́ человѣ́къ Бо́жiй: и́мать Госпо́дь да́ти тебѣ́ мно́жае си́хъ.

И отлучи́ Амасі́а си́лу прише́дшую къ нему́ от Ефре́ма, отити́ на мѣ́сто свое́. И разгнѣ́вашася зѣло́ на Иу́ду, и возврати́шася во страну́ свою́ во гнѣ́вѣ я́рости.

И Амасі́а укрѣпи́ся, и взя́ лю́ди своя́ и и́де во удо́ль сла́ную, и порази́ та́мо сыно́въ Сии́ръ де́сять ты́сящъ.

И де́сять ты́сящъ живы́хъ я́ша сы́нове Иу́дины, и приведо́ша и́хъ на ве́рхъ нѣ́которыя стремни́ны, и сверго́ша и́хъ стремгла́въ съ высоты́ стремни́ны, и вси́ разсѣдо́шася.

Сы́нове же си́лы, и́хже отсла́ Амасі́а, да не и́дутъ съ ни́мъ на бра́нь, нападо́ша на гра́ды Иу́дины от самарі́и да́же до веѳоро́на: и уби́ша от ни́хъ три́ ты́сящы, и плѣни́ша плѣ́нъ мно́гъ.

И бы́сть егда́ возврати́ся Амасі́а порази́въ Идуме́ю, и принесе́ себѣ́ бого́въ сыно́въ Сии́ръ, и поста́ви въ бо́ги себѣ́, и покланя́шеся и́мъ и са́мъ кадя́ше и́мъ.

И бы́сть гнѣ́въ Госпо́день на Амасі́ю, и посла́ къ нему́ проро́ка, и рече́ ему́: почто́ взыска́лъ еси́ бого́въ людски́хъ, и́же не изба́виша люді́й свои́хъ от руку́ твое́ю?

И бы́сть егда́ то́й глаго́лаше къ нему́, и отвѣща́ ему́: еда́ совѣ́тника царе́ва поста́вихъ тя́? внемли́, да не бiе́нъ бу́деши. И умолча́ проро́къ и рече́: вѣ́мъ, я́ко восхотѣ́ Госпо́дь потреби́ти тя́, зане́же сотвори́лъ еси́ сiе́ зло́] и не послу́шалъ еси́ совѣ́та моего́.

И совѣща́ Амасі́а ца́рь Иу́динъ, и посла́ ко Иоа́су сы́ну Иоаха́за сы́на ииу́ева, ко царю́ Изра́илеву, глаго́ля: прiиди́, да уви́димся между́ собо́ю въ лице́.

И посла́ Иоа́съ ца́рь Изра́илевъ ко Амасі́и царю́ Иу́дину, глаго́ля: те́рнъ, и́же въ Лива́нѣ, посла́ ко ке́дру Лива́нску, глаго́ля: да́ждь дще́рь твою́ сы́ну моему́ въ жену́, и се́, прiи́дутъ звѣ́рiе, и́же въ дубра́вѣ Лива́нстѣй: и прiидо́ша звѣ́рiе и потопта́ша те́рнъ:

ре́клъ еси́: се́, порази́хъ Идуме́ю, и воздвиза́ется се́рдце твое́ въ горды́ню: ны́нѣ сѣди́ въ дому́ твое́мъ, и почто́ совѣщава́еши себѣ́ лука́вое? паде́ши ты́ и Иу́да съ тобо́ю.

И не послу́ша Амасі́а, зане́ от Го́спода бы́сть, да преда́стся въ ру́ки Иоа́су, я́ко взыска́ бого́въ Идуме́йскихъ.

И взы́де Иоа́съ ца́рь Изра́илевъ, и яви́стася дру́гъ дру́гу, то́й и Амасі́а ца́рь Иу́динъ, въ веѳсами́сѣ, и́же е́сть Иу́динъ.

И паде́ Иу́да предъ лице́мъ Изра́илевымъ, и бѣжа́ кі́йждо въ жили́ще свое́.

И Амасі́ю царя́ Иу́дина сы́на Иоа́сова, сы́на Охозі́ина, я́тъ Иоа́съ ца́рь Изра́илевъ въ веѳсами́сѣ, и введе́ его́ во Иерусали́мъ, и разори́ стѣ́ны Иерусали́мли от вра́тъ Ефре́млихъ да́же до вра́тъ у́гла на четы́реста лако́тъ:

и все́ зла́то и сребро́, и вся́ сосу́ды обрѣ́тшыяся въ дому́ Госпо́дни и у Авдедо́ма, и сокро́вища до́му царе́ва, и сыно́въ зало́га, и возврати́ въ самарі́ю.

И поживе́ Амасі́а сы́нъ Иоа́совъ, ца́рь Иу́динъ, по уме́ртвiи Иоа́са сы́на Иоаха́зова царя́ Изра́илева пятьна́десять лѣ́тъ.

Про́чая же словеса́ Амасі́ина пе́рвая и послѣ́дняя, не се́ ли, пи́сана су́ть въ кни́зѣ царе́й Иу́диныхъ и Изра́илевыхъ?

И во вре́мя егда́ Амасі́а отступи́ от Го́спода, и нападо́ша на него́ нападе́нiемъ, и побѣже́ изъ Иерусали́ма въ лахи́съ. И посла́ша вслѣ́дъ его́ въ лахи́съ, и уби́ша его́ ту́.

И взя́ша его́ на ко́нехъ и погребо́ша его́ со отцы́ его́ во гра́дѣ дави́довѣ.

Греческий [Greek (Koine)]

ὢν πέντε καὶ εἴκοσι ἐτῶν ἐβασίλευσεν Αμασιας καὶ εἴκοσι ἐννέα ἔτη ἐβασίλευσεν ἐν Ιερουσαλημ καὶ ὄνομα τῇ μητρὶ αὐτοῦ Ιωαδεν ἀπὸ Ιερουσαλημ

καὶ ἐποίησεν τὸ εὐθὲς ἐνώπιον κυρίου ἀλλ᾿ οὐκ ἐν καρδίᾳ πλήρει

καὶ ἐγένετο ὡς κατέστη ἡ βασιλεία ἐν χειρὶ αὐτοῦ καὶ ἐθανάτωσεν τοὺς παῖδας αὐτοῦ τοὺς φονεύσαντας τὸν βασιλέα πατέρα αὐτοῦ

καὶ τοὺς υἱοὺς αὐτῶν οὐκ ἀπέκτεινεν κατὰ τὴν διαθήκην τοῦ νόμου κυρίου καθὼς γέγραπται ὡς ἐνετείλατο κύριος λέγων οὐκ ἀποθανοῦνται πατέρες ὑπὲρ τέκνων καὶ υἱοὶ οὐκ ἀποθανοῦνται ὑπὲρ πατέρων ἀλλ᾿ ἢ ἕκαστος τῇ ἑαυτοῦ ἁμαρτίᾳ ἀποθανοῦνται

καὶ συνήγαγεν Αμασιας τὸν οἶκον Ιουδα καὶ ἀνέστησεν αὐτοὺς κατ᾿ οἴκους πατριῶν αὐτῶν εἰς χιλιάρχους καὶ ἑκατοντάρχους ἐν παντὶ Ιουδα καὶ Ιερουσαλημ καὶ ἠρίθμησεν αὐτοὺς ἀπὸ εἰκοσαετοῦς καὶ ἐπάνω καὶ εὗρεν αὐτοὺς τριακοσίας χιλιάδας δυνατοὺς ἐξελθεῖν εἰς πόλεμον κρατοῦντας δόρυ καὶ θυρεόν

καὶ ἐμισθώσατο ἀπὸ Ισραηλ ἑκατὸν χιλιάδας δυνατοὺς ἰσχύι ἑκατὸν ταλάντων ἀργυρίου

καὶ ἄνθρωπος τοῦ θεοῦ ἦλθεν πρὸς αὐτὸν λέγων βασιλεῦ οὐ πορεύσεται μετὰ σοῦ δύναμις Ισραηλ ὅτι οὐκ ἔστιν κύριος μετὰ Ισραηλ πάντων τῶν υἱῶν Εφραιμ

ὅτι ἐὰν ὑπολάβῃς κατισχῦσαι ἐν τούτοις καὶ τροπώσεταί σε κύριος ἐναντίον τῶν ἐχθρῶν ὅτι ἔστιν παρὰ κυρίου καὶ ἰσχῦσαι καὶ τροπώσασθαι

καὶ εἶπεν Αμασιας τῷ ἀνθρώπῳ τοῦ θεοῦ καὶ τί ποιήσω τὰ ἑκατὸν τάλαντα ἃ ἔδωκα τῇ δυνάμει Ισραηλ καὶ εἶπεν ὁ ἄνθρωπος τοῦ θεοῦ ἔστιν τῷ κυρίῳ δοῦναί σοι πλεῖστα τούτων

καὶ διεχώρισεν Αμασιας τῇ δυνάμει τῇ ἐλθούσῃ πρὸς αὐτὸν ἀπὸ Εφραιμ ἀπελθεῖν εἰς τὸν τόπον αὐτῶν καὶ ἐθυμώθησαν σφόδρα ἐπὶ Ιουδαν καὶ ἐπέστρεψαν εἰς τὸν τόπον αὐτῶν ἐν ὀργῇ θυμοῦ

καὶ Αμασιας κατίσχυσεν καὶ παρέλαβεν τὸν λαὸν αὐτοῦ καὶ ἐπορεύθη εἰς τὴν κοιλάδα τῶν ἁλῶν καὶ ἐπάταξεν ἐκεῖ τοὺς υἱοὺς Σηιρ δέκα χιλιάδας

καὶ δέκα χιλιάδας ἐζώγρησαν οἱ υἱοὶ Ιουδα καὶ ἔφερον αὐτοὺς ἐπὶ τὸ ἄκρον τοῦ κρημνοῦ καὶ κατεκρήμνιζον αὐτοὺς ἀπὸ τοῦ ἄκρου τοῦ κρημνοῦ καὶ πάντες διερρήγνυντο

καὶ οἱ υἱοὶ τῆς δυνάμεως οὓς ἀπέστρεψεν Αμασιας τοῦ μὴ πορευθῆναι μετ᾿ αὐτοῦ εἰς πόλεμον καὶ ἐπέθεντο ἐπὶ τὰς πόλεις Ιουδα ἀπὸ Σαμαρείας ἕως Βαιθωρων καὶ ἐπάταξαν ἐν αὐτοῖς τρεῖς χιλιάδας καὶ ἐσκύλευσαν σκῦλα πολλά

καὶ ἐγένετο μετὰ τὸ ἐλθεῖν Αμασιαν πατάξαντα τὴν Ιδουμαίαν καὶ ἤνεγκεν πρὸς αὐτοὺς τοὺς θεοὺς υἱῶν Σηιρ καὶ ἔστησεν αὐτοὺς ἑαυτῷ εἰς θεοὺς καὶ ἐναντίον αὐτῶν προσεκύνει καὶ αὐτοῖς αὐτὸς ἔθυεν

καὶ ἐγένετο ὀργὴ κυρίου ἐπὶ Αμασιαν καὶ ἀπέστειλεν αὐτῷ προφήτας καὶ εἶπαν αὐτῷ τί ἐζήτησας τοὺς θεοὺς τοῦ λαοῦ οἳ οὐκ ἐξείλαντο τὸν λαὸν αὐτῶν ἐκ χειρός σου

καὶ ἐγένετο ἐν τῷ λαλῆσαι αὐτῷ καὶ εἶπεν αὐτῷ μὴ σύμβουλον τοῦ βασιλέως δέδωκά σε πρόσεχε μὴ μαστιγωθῇς καὶ ἐσιώπησεν ὁ προφήτης καὶ εἶπεν ὅτι γινώσκω ὅτι ἐβούλετο ἐπὶ σοὶ τοῦ καταφθεῖραί σε ὅτι ἐποίησας τοῦτο καὶ οὐκ ἐπήκουσας τῆς συμβουλίας μου

καὶ ἐβουλεύσατο Αμασιας καὶ ἀπέστειλεν πρὸς Ιωας υἱὸν Ιωαχαζ υἱοῦ Ιου βασιλέα Ισραηλ λέγων δεῦρο ὀφθῶμεν προσώποις

καὶ ἀπέστειλεν Ιωας βασιλεὺς Ισραηλ πρὸς Αμασιαν βασιλέα Ιουδα λέγων ὁ αχουχ ὁ ἐν τῷ Λιβάνῳ ἀπέστειλεν πρὸς τὴν κέδρον τὴν ἐν τῷ Λιβάνῳ λέγων δὸς τὴν θυγατέρα σου τῷ υἱῷ μου εἰς γυναῖκα καὶ ἰδοὺ ἐλεύσεται τὰ θηρία τοῦ ἀγροῦ τὰ ἐν τῷ Λιβάνῳ καὶ ἦλθαν τὰ θηρία καὶ κατεπάτησαν τὸν αχουχ

εἶπας ἰδοὺ ἐπάταξας τὴν Ιδουμαίαν καὶ ἐπαίρει σε ἡ καρδία ἡ βαρεῖα νῦν κάθησο ἐν οἴκῳ σου καὶ ἵνα τί συμβάλλεις ἐν κακίᾳ καὶ πεσῇ σὺ καὶ Ιουδας μετὰ σοῦ

καὶ οὐκ ἤκουσεν Αμασιας ὅτι παρὰ κυρίου ἐγένετο τοῦ παραδοῦναι αὐτὸν εἰς χεῖρας ὅτι ἐξεζήτησεν τοὺς θεοὺς τῶν Ιδουμαίων

καὶ ἀνέβη Ιωας βασιλεὺς Ισραηλ καὶ ὤφθησαν ἀλλήλοις αὐτὸς καὶ Αμασιας βασιλεὺς Ιουδα ἐν Βαιθσαμυς ἥ ἐστιν τοῦ Ιουδα

καὶ ἐτροπώθη Ιουδας κατὰ πρόσωπον Ισραηλ καὶ ἔφυγεν ἕκαστος εἰς τὸ σκήνωμα

καὶ τὸν Αμασιαν βασιλέα Ιουδα τὸν τοῦ Ιωας κατέλαβεν Ιωας βασιλεὺς Ισραηλ ἐν Βαιθσαμυς καὶ εἰσήγαγεν αὐτὸν εἰς Ιερουσαλημ καὶ κατέσπασεν ἀπὸ τοῦ τείχους Ιερουσαλημ ἀπὸ πύλης Εφραιμ ἕως πύλης γωνίας τετρακοσίους πήχεις

καὶ πᾶν τὸ χρυσίον καὶ τὸ ἀργύριον καὶ πάντα τὰ σκεύη τὰ εὑρεθέντα ἐν οἴκῳ κυρίου καὶ παρὰ τῷ Αβδεδομ καὶ τοὺς θησαυροὺς οἴκου τοῦ βασιλέως καὶ τοὺς υἱοὺς τῶν συμμίξεων καὶ ἐπέστρεψεν εἰς Σαμάρειαν

καὶ ἔζησεν Αμασιας ὁ τοῦ Ιωας βασιλεὺς Ιουδα μετὰ τὸ ἀποθανεῖν Ιωας τὸν τοῦ Ιωαχαζ βασιλέα Ισραηλ ἔτη δέκα πέντε

καὶ οἱ λοιποὶ λόγοι Αμασιου οἱ πρῶτοι καὶ οἱ ἔσχατοι οὐκ ἰδοὺ γεγραμμένοι ἐπὶ βιβλίου βασιλέων Ιουδα καὶ Ισραηλ

καὶ ἐν τῷ καιρῷ ᾧ ἀπέστη Αμασιας ἀπὸ κυρίου καὶ ἐπέθεντο αὐτῷ ἐπίθεσιν καὶ ἔφυγεν ἀπὸ Ιερουσαλημ εἰς Λαχις καὶ ἀπέστειλαν κατόπισθεν αὐτοῦ εἰς Λαχις καὶ ἐθανάτωσαν αὐτὸν ἐκεῖ

καὶ ἀνέλαβον αὐτὸν ἐπὶ τῶν ἵππων καὶ ἔθαψαν αὐτὸν μετὰ τῶν πατέρων αὐτοῦ ἐν πόλει Δαυιδ

Синодальный

1 Амасия умертвил убийц его отца; 5 исчисляет Иуду для войны и нанимает полчище Израильтян; 7 по указанию человека Божия отправляет Израильтян обратно и поражает Идумеян; 13 отпущенные Израильтяне напали на Иуду; 14 Амасия кланяется чужим богам; 17 выступает войною против Иоаса, царя Израильского, поражен им, и Иерусалим разграблен; 25 заговорщики умертвили Амасию.

Двадцати пяти лет воцарился Амасия и двадцать девять лет царствовал в Иерусалиме; имя матери его Иегоаддань из Иерусалима.

И делал он угодное в очах Господних, но не от полного сердца.

Когда утвердилось за ним царство, тогда он умертвил рабов своих, убивших царя, отца его.

Но детей их не умертвил, так как написано в законе, в книге Моисеевой, где заповедал Господь, говоря: не должны быть умерщвляемы отцы за детей, и дети не должны быть умерщвляемы за отцов, но каждый за свое преступление должен умереть.

И собрал Амасия Иудеев и поставил их по поколениям под власть тысяченачальников и стоначальников, всех Иудеев и Вениаминян, и пересчитал их от двадцати лет и выше, и нашел их триста тысяч человек отборных, ходящих на войну, держащих копье и щит.

И еще нанял из Израильтян сто тысяч храбрых воинов за сто талантов серебра.

Но человек Божий пришел к нему и сказал: царь! пусть не идет с тобою войско Израильское, потому что нет Господа с Израильтянами, со всеми сынами Ефрема.

Но иди ты один, делай дело, мужественно подвизайся на войне. Иначе повергнет тебя Бог пред лицем врага, ибо есть сила у Бога поддержать и повергнуть.

И сказал Амасия человеку Божию: что же делать со ста талантами, которые я отдал войску Израильскому? И сказал человек Божий: может Господь дать тебе более сего.

И отделил их Амасия, – войско, пришедшее к нему из земли Ефремовой, – чтоб они шли в свое место. И возгорелся сильно гнев их на Иудею, и они пошли назад в свое место, в пылу гнева.

А Амасия отважился и повел народ свой, и пошел на долину Соляную и побил сынов Сеира десять тысяч;

и десять тысяч живых взяли сыны Иудины в плен, и привели их на вершину скалы, и низринули их с вершины скалы, и все они разбились совершенно.

Войско же, которое Амасия отослал обратно, чтоб оно не ходило с ним на войну, рассыпалось по городам Иудеи от Самарии до Вефорона и перебило в них три тысячи, и награбило множество добычи.

Амасия, придя после поражения Идумеян, принес богов сынов Сеира и поставил их у себя богами, и пред ними кланялся и им кадил.

И воспылал гнев Господа на Амасию, и послал Он к нему пророка, и тот сказал ему: зачем ты прибегаешь к богам народа сего, которые не избавили народа своего от руки твоей?

Когда он говорил ему, царь отвечал: разве советником царским поставили тебя? перестань, чтоб не убили тебя. И перестал пророк, сказав: знаю, что решил Бог погубить тебя, потому что ты сделал сие и не слушаешь совета моего.

И посоветовался Амасия, царь Иудейский, и послал к Иоасу, сыну Иоахаза, сына Ииуева, царю Израильскому, сказать: выходи, повидаемся лично.

И послал Иоас, царь Израильский, к Амасии, царю Иудейскому, сказать: терн, который на Ливане, послал к кедру, который на Ливане же, сказать: отдай дочь свою в жену сыну моему. Но прошли звери дикие, которые на Ливане, и истоптали этот терн.

Ты говоришь: вот я побил Идумеян, – и вознеслось сердце твое до тщеславия. Сиди лучше у себя дома. К чему тебе затевать опасное дело? Падешь ты и Иудея с тобою.

Но не послушался Амасия, так как от Бога было это, дабы предать их в руку Иоаса за то, что стали прибегать к богам Идумейским.

И выступил Иоас, царь Израильский, и увиделись лично, он и Амасия, царь Иудейский, в Вефсамисе Иудейском.

И были разбиты Иудеи Израильтянами, и разбежались каждый в шатер свой.

И Амасию, царя Иудейского, сына Иоаса, сына Иоахазова, захватил Иоас, царь Израильский, в Вефсамисе и привел его в Иерусалим, и разрушил стену Иерусалимскую от ворот Ефремовых до ворот уго́льных, на четыреста локтей;

и взял все золото и серебро, и все сосуды, находившиеся в доме Божием у Овед-Едома, и сокровища дома царского, и заложников, и возвратился в Самарию.

И жил Амасия, сын Иоасов, царь Иудейский, по смерти Иоаса, сына Иоахазова, царя Израильского, пятнадцать лет.

Прочие дела Амасии, первые и последние, описаны в книге царей Иудейских и Израильских.

И после того времени, как Амасия отступил от Господа, составили против него заговор в Иерусалиме, и он убежал в Лахис. И послали за ним в Лахис, и умертвили его там.

И привезли его на конях, и похоронили его с отцами его в городе Иудином.

Немецкий (GNB)

Языки

Amazja war 25 Jahre alt, als er König wurde, und er regierte 29 Jahre lang in Jerusalem. Seine Mutter hieß Joaddan und stammte aus Jerusalem.

Er tat, was dem HERRN gefällt, aber er hielt nicht mit ungeteiltem Herzen zu ihm.

Nachdem er die Herrschaft fest in die Hand bekommen hatte, ließ er die Hofleute töten, die seinen Vater Joasch ermordet hatten.

Ihre Söhne aber verschonte er, weil im Gesetzbuch Moses das Gebot des HERRN steht: »Die Eltern sollen nicht für die Schuld ihrer Kinder sterben und die Kinder nicht für die Schuld ihrer Eltern. Jeder soll nur für seine eigene Schuld bestraft werden.«
zit Dtn 24,16

Amazja rief die Männer der Stämme Juda und Benjamin aus dem ganzen Land zusammen. Er ordnete sie nach Sippen und unterstellte sie dem Befehl von Hauptleuten und Obersten. Als alle Männer ab zwanzig Jahre gezählt waren, zeigte sich, dass er über ein Heer von 300000 kriegstüchtigen Leuten verfügte, die alle mit Schild und Speer bewaffnet waren.

Außerdem ließ der König für 100 Zentner Silber noch 100000 Söldner aus dem Nordreich Israel anwerben.

Aber ein Prophet kam zu Amazja und sagte zu ihm: »Mein König, du solltest die Kriegsleute aus Israel zu Hause lassen! Der HERR steht nicht auf der Seite dieser Efraïmiter aus dem Nordreich!

Wenn du sie mitnimmst, kannst du dich noch so mutig in den Kampf stürzen – Gott wird dafür sorgen, dass du deinen Feinden unterliegst. Denn er kann beides: dir helfen und dich zu Fall bringen!«

»Und was wird aus den 100 Zentnern Silber, die ich den Söldnern aus Israel gegeben habe?«, fragte Amazja den Propheten.

Er antwortete: »Der HERR kann dir viel mehr als das wiedergeben.«

Da entließ Amazja die Söldner aus Efraïm und schickte sie in ihr Land zurück. Sie waren deshalb über Juda sehr verärgert und zogen voller Wut wieder heim.

Amazja nahm all seinen Mut zusammen und führte seine Leute in den Kampf. Sie zogen ins Salztal und besiegten dort die Edomiter, von denen 10000 fielen.

Weitere 10000 Edomiter wurden gefangen genommen. Die Männer von Juda führten die Gefangenen auf einen hohen Felsen und stürzten sie von dort hinunter, sodass sie alle zerschmettert wurden.

Inzwischen aber überfielen die Söldner, die Amazja zurückgeschickt hatte, die Städte von Juda zwischen Samaria und Bet-Horon. Sie töteten dabei 3000 Männer und schleppten viel Beute fort.

Als Amazja von seinem Sieg über die Edomiter heimkehrte, brachte er deren Götterbilder mit. Er stellte sie als seine eigenen Götter auf, warf sich vor ihnen nieder und verbrannte ihnen Räucheropfer.

Deshalb wurde der HERR zornig auf ihn. Er schickte einen Propheten zu ihm und ließ ihm sagen: »Warum suchst du Hilfe bei diesen Göttern, die ihr Volk nicht vor dir beschützen konnten?«

Aber Amazja fiel dem Propheten ins Wort und rief: »Habe ich dich etwa als meinen Ratgeber eingesetzt? Hör auf, wenn du keine Schläge bekommen willst!«

Da richtete der Prophet seine Botschaft nicht weiter aus. Er sagte nur noch: »Ich weiß, der HERR hat deinen Untergang beschlossen, weil du dich diesen fremden Göttern zugewandt und nicht auf mich gehört hast.«

König Amazja von Juda beriet sich mit seinen Hofleuten. Dann schickte er Boten zu König Joasch von Israel, dem Sohn von Joahas und Enkel von Jehu, und ließ ihm sagen: »Komm, tritt mir im Kampf gegenüber, damit wir sehen, wer stärker ist!«

König Joasch antwortete ihm: »Der Dornstrauch auf dem Libanon sagte zur Zeder: ́Gib meinem Sohn deine Tochter zur Frau!́ Aber die wilden Tiere liefen über den Dornstrauch und zertrampelten ihn.

Dein Sieg über die Edomiter ist dir zu Kopf gestiegen. Gib dich mit deinem Ruhm zufrieden und bleib zu Hause! Oder willst du dich ins Unglück stürzen und ganz Juda mit hineinreißen?«

Aber Amazja hörte nicht auf ihn. Gott hatte es so gefügt, denn er wollte die Leute von Juda in die Gewalt des Königs von Israel geben, weil sie bei den Göttern der Edomiter Rat und Hilfe suchten.

König Joasch rückte zum Kampf heran. Bei Bet-Schemesch, im Gebiet von Juda, traf sein Heer auf das von König Amazja.

Die Männer von Juda wurden geschlagen und liefen auseinander, jeder kehrte nach Hause zurück.

Amazja wurde bei Bet-Schemesch von Joasch gefangen genommen und nach Jerusalem mitgeführt. Dort ließ Joasch die Stadtmauer auf einer Länge von 200 Metern niederreißen, vom Efraïmtor bis zum Ecktor.

Er nahm alles Gold und Silber und alle kostbaren Geräte mit, die sich im Tempel unter der Aufsicht Obed-Edoms befanden, ebenso alle Schätze aus dem königlichen Palast; außerdem führte er eine Anzahl von Geiseln mit sich nach Samaria.

König Amazja von Juda überlebte König Joasch von Israel um fünfzehn Jahre.

Was es sonst noch über Amazja zu berichten gibt, vom Anfang bis zum Ende, das ist nachzulesen im Buch der Könige von Juda und Israel.

Seit der Zeit, als er sich vom HERRN abwandte, gab es in Jerusalem eine Verschwörung gegen ihn. Schließlich floh er nach Lachisch, aber die Verschwörer schickten ihm auch dorthin Männer nach, die ihn umbrachten.

Auf einem mit Pferden bespannten Wagen holte man ihn in die Hauptstadt zurück und bestattete ihn in der Grabstätte seiner Vorfahren.