И҆ писа́хъ ва́мъ сїѐ и҆́стое, да не прише́дъ ско́рбь на ско́рбь прїимꙋ̀, ѡ҆ ни́хже подоба́ше мѝ ра́доватисѧ, надѣ́ѧсѧ на всѧ̑ вы̀, ꙗ҆́кѡ [Заⷱ҇ 171] моѧ̀ ра́дость всѣ́хъ ва́съ є҆́сть.

Ѿ печа́ли бо мно́гїѧ и҆ тꙋгѝ се́рдца написа́хъ ва́мъ мно́гими слеза́ми, не ꙗ҆́кѡ да ѡ҆скорби́тесѧ, но любо́вь да позна́ете, ю҆́же и҆́мамъ и҆з̾ѻби́льнѡ къ ва́мъ.

А҆́ще ли кто̀ ѡ҆скорби́лъ (менѐ), не менѐ ѡ҆скорбѝ, но ѿ ча́сти, да не ѡ҆тѧгчꙋ̀ всѣ́хъ ва́съ.

Дово́льно (бо) таково́мꙋ запреще́нїе сїѐ, є҆́же ѿ мно́гихъ:

тѣ́мже сопроти́вное па́че вы̀ да да́рꙋете и҆ ᲂу҆тѣ́шите, да не ка́кѡ мно́гою ско́рбїю поже́ртъ бꙋ́детъ таковы́й:

тѣ́мже молю̀ вы̀, ᲂу҆тверди́те къ немꙋ̀ любо́вь.

На сїе́ бо и҆ писа́хъ, да разꙋмѣ́ю и҆скꙋ́сство ва́ше, а҆́ще во все́мъ послꙋшли́ви є҆стѐ.

Є҆мꙋ́же а҆́ще что̀ да́рꙋете, и҆ а҆́зъ: и҆́бо а҆́зъ а҆́ще что̀ дарова́хъ, є҆мꙋ́же дарова́хъ, ва́съ ра́ди, ѡ҆ лицы̀ і҆и҃съ хрⷭ҇то́вѣ,

да не ѡ҆би́дими бꙋ́демъ ѿ сатаны̀: не не разꙋмѣва́емъ бо ᲂу҆мышле́нїй є҆гѡ̀.

Прише́дъ же въ трѡа́дꙋ во бл҃говѣ́стїе хрⷭ҇то́во, и҆ две́ри ѿве́рзенѣ мѝ бы́вшей ѡ҆ гдⷭ҇ѣ,

не и҆мѣ́хъ поко́ѧ дꙋ́хꙋ моемꙋ̀, не ѡ҆брѣ́тшꙋ мѝ ті́та бра́та моегѡ̀: но ѿре́ксѧ и҆̀мъ {цѣлова́въ и҆̀хъ}, и҆зыдо́хъ въ македо́нїю.

[Заⷱ҇ 172] Бг҃ꙋ же бл҃годаре́нїе, всегда̀ побѣди́тєли на́съ творѧ́щемꙋ ѡ҆ хрⷭ҇тѣ̀ і҆и҃сѣ и҆ воню̀ ра́зꙋма є҆гѡ̀ ꙗ҆влѧ́ющꙋ на́ми во всѧ́цѣмъ мѣ́стѣ.

Ꙗ҆́кѡ хрⷭ҇то́во бл҃гоꙋха́нїе є҆смы̀ бг҃ови въ спаса́емыхъ и҆ въ погиба́ющихъ:

ѡ҆́вѣмъ ᲂу҆́бѡ вонѧ́ сме́ртнаѧ въ сме́рть, ѡ҆́вѣмъ же во́нѧ живо́тнаѧ въ живо́тъ. И҆ къ си̑мъ кто̀ дово́ленъ;

Нѣ́смы бо, ꙗ҆́коже мно́зи, нечи́стѡ проповѣ́дающїи сло́во бж҃їе, но ꙗ҆́кѡ ѿ чтⷭ҇оты̀, но ꙗ҆́кѡ ѿ бг҃а, пред̾ бг҃омъ, во хрⷭ҇тѣ̀ глаго́лемъ.

Зачина́емъ ли па́ки на́съ самѣ́хъ и҆звѣщава́ти ва́мъ; И҆лѝ тре́бꙋемъ, ꙗ҆́коже нѣ́цыи, и҆звѣщава́тельныхъ посла́нїй къ ва́мъ, и҆лѝ ѿ ва́съ и҆звѣсти́тельныхъ;

Посла́нїе (бо) на́ше вы̀ є҆стѐ, напи́саное въ сердца́хъ на́шихъ, зна́емое и҆ прочита́емое ѿ всѣ́хъ человѣ̑къ:

ꙗ҆влѧ́еми, ꙗ҆́кѡ є҆стѐ посла́нїе хрⷭ҇то́во слꙋ́женое на́ми, напи́сано не черни́ломъ, но дх҃омъ бг҃а жи́ва, не на скрижа́лехъ ка́менныхъ, но на скрижа́лехъ се́рдца пло́тѧныхъ.

[Заⷱ҇ 173] Надѣ́ѧнїе же таково̀ и҆́мамы хрⷭ҇то́мъ къ бг҃ꙋ,

не ꙗ҆́кѡ дово́льни є҆смы̀ ѿ себє̀ помы́слити что̀, ꙗ҆́кѡ ѿ себє̀, но дово́льство на́ше ѿ бг҃а:

и҆́же и҆ ᲂу҆дово́ли на́съ слꙋжи́тєли бы́ти но́вꙋ завѣ́тꙋ, не пи́смени, но дꙋ́хꙋ: писмѧ́ бо ᲂу҆бива́етъ, а҆ дꙋ́хъ животвори́тъ.

А҆́ще ли слꙋже́нїе сме́рти писмены̀, ѡ҆бразова́но въ ка́менехъ, бы́сть въ сла́вꙋ, ꙗ҆́кѡ не мощѝ взира́ти сынѡ́мъ і҆и҃лєвымъ на лицѐ мѡѷсе́ово, сла́вы ра́ди лица̀ є҆гѡ̀ престаю́щїѧ:

ка́кѡ не мно́жае па́че слꙋже́нїе дꙋ́ха бꙋ́детъ въ сла́вѣ;

А҆́ще бо слꙋже́нїе ѡ҆сꙋжде́нїѧ, сла́ва, мно́гѡ па́че и҆збы́точествꙋетъ слꙋже́нїе пра́вды въ сла́вѣ.

И҆́бо не просла́висѧ просла́вленное въ ча́сти се́й, за превосходѧ́щꙋю сла́вꙋ.

А҆́ще бо престаю́щее, сла́вою: мно́гѡ па́че пребыва́ющее, въ сла́вѣ.

[Заⷱ҇ 174] И҆мꙋ́ще ᲂу҆̀бо таково̀ ᲂу҆пова́нїе, мно́гимъ дерзнове́нїемъ дѣ́йствꙋемъ,

и҆ не ꙗ҆́коже мѡѷсе́й полага́ше покрыва́ло на лицы̀ свое́мъ, за є҆́же не мощѝ взира́ти сынѡ́мъ і҆и҃лєвымъ на коне́цъ престаю́щагѡ.

Но ѡ҆слѣпи́шасѧ помышлє́нїѧ и҆́хъ: да́же бо до сегѡ̀ днѐ то́жде покрыва́ло во чте́нїи ве́тхагѡ завѣ́та пребыва́етъ не ѿкрове́но, занѐ ѡ҆ хрⷭ҇тѣ̀ престае́тъ.

Но да́же до дне́сь, внегда̀ чте́тсѧ мѡѷсе́й, покрыва́ло на се́рдцѣ и҆́хъ лежи́тъ:

внегда́ же ѡ҆братѧ́тсѧ ко гдⷭ҇ꙋ, взима́етсѧ покрыва́ло.

Гдⷭ҇ь же дх҃ъ є҆́сть: а҆ и҆дѣ́же дх҃ъ гдⷭ҇ень, тꙋ̀ свобо́да.

Мы́ же всѝ ѿкрове́ннымъ лице́мъ сла́вꙋ гдⷭ҇ню взира́юще, въ то́йже ѡ҆́бразъ преѡбразꙋ́емсѧ ѿ сла́вы въ сла́вꙋ, ꙗ҆́коже ѿ гдⷭ҇нѧ дх҃а.

Синодальный

Языки

1 Скорбь Павла в предыдущем письме. 5 Совет оказать милость кающемуся брату. 12 Успех в распространении им Евангелия радует Павла.

Итак я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением.

Ибо если я огорчаю вас, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною?

Это самое и писал я вам, дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться: ибо я во всех вас уверен, что [Зач. 171.] моя радость есть радость и для всех вас.

От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам.

Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, – чтобы не сказать много, – и всех вас.

Для такого довольно сего наказания от многих,

так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью.

И потому прошу вас оказать ему любовь.

Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны.

А кого вы в чем прощаете, того и я; ибо и я, если в чем простил кого, простил для вас от лица Христова,

чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы.

Придя в Троаду для благовествования о Христе, хотя мне и отверста была дверь Господом,

я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита; но, простившись с ними, я пошел в Македонию.

[Зач. 172.] Но благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать во Христе и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте.

Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих:

для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь. И кто способен к сему?

Ибо мы не повреждаем слова Божия, как многие, но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе.

1 «Вы – наше письмо»; прежнее было «служением» осуждения; новое – служение оправдания. 12 «Где Дух Господень, там свобода».

Неужели нам снова знакомиться с вами? Неужели нужны для нас, как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас?

Вы – наше письмо, написанное в сердцах наших, узнаваемое и читаемое всеми человеками;

вы показываете собою, что вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца.

[Зач. 173.] Такую уверенность мы имеем в Боге через Христа,

не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что́ от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога.

Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит.

Если же служение смертоносным буквам, начертанное на камнях, было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лице Моисеево по причине славы лица его преходящей, –

то не гораздо ли более должно быть славно служение духа?

Ибо если служение осуждения славно, то тем паче изобилует славою служение оправдания.

То прославленное даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего.

Ибо, если преходящее славно, тем более славно пребывающее.

[Зач. 174.] Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением,

а не так, как Моисей, который полагал покрывало на лице свое, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего.

Но умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом.

Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их;

но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается.

Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода.

Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа.