Итак, возлюбленные, имея такие обетования, || [Зач. 183.] очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием.
Вместите нас. Мы никого не обидели, никому не повредили, ни от кого не искали корысти.
Не в осуждение говорю; ибо я прежде сказал, что вы в сердцах наших, так чтобы вместе и умереть и жить.
Я много надеюсь на вас, много хвалюсь вами; я исполнен утешением, преизобилую радостью, при всей скорби нашей.
Ибо, когда пришли мы в Македонию, плоть наша не имела никакого покоя, но мы были стеснены отовсюду: отвне – нападения, внутри – страхи.
Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита,
и не только прибытием его, но и утешением, которым он утешался о вас, пересказывая нам о вашем усердии, о вашем плаче, о вашей ревности по мне, так что я еще более обрадовался.
Посему, если я опечалил вас посланием, не жалею, хотя и пожалел было; ибо вижу, что послание то́ опечалило вас, впрочем на время.
Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию; ибо опечалились ради Бога, так что нисколько не понесли от нас вреда.
[Зач. 184.] Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть.
Ибо то самое, что вы опечалились ради Бога, смотри́те, какое произвело в вас усердие, какие извинения, какое негодование на виновного, какой страх, какое желание, какую ревность, какое взыскание! По всему вы показали себя чистыми в этом деле.
Итак, если я писал к вам, то не ради оскорбителя и не ради оскорбленного, но чтобы вам открылось попечение наше о вас пред Богом.
Посему мы утешились утешением вашим; а еще более обрадованы мы радостью Тита, что вы все успокоили дух его.
Итак я не остался в стыде, если чем-либо о вас похвалился перед ним, но как вам мы говорили все истину, так и перед Титом похвала наша оказалась истинною;
и сердце его весьма расположено к вам, при воспоминании о послушании всех вас, как вы приняли его со страхом и трепетом.
Вмѣсти́те ны́: ни еди́наго оби́дѣхомъ, ни еди́наго истли́хомъ, ни еди́наго лихои́мствовахомъ.
Не на осужде́нiе глаго́лю: пре́жде бо рѣ́хъ, я́ко въ сердца́хъ на́шихъ есте́, во е́же умре́ти съ ва́ми и сожи́ти.
Мно́го ми́ дерзнове́нiе къ ва́мъ, мно́га ми́ похвала́ о ва́съ: испо́лнихся утѣ́хи, преизбы́точествую ра́достiю о вся́цѣй печа́ли на́шей.
И́бо прише́дшымъ на́мъ въ македо́нiю, ни еди́наго имѣ́ поко́я пло́ть на́ша, но во все́мъ скорбя́ще: внѣу́ду бра́ни, внутрьу́ду боя́зни.
Но утѣша́яй смире́нныя, утѣ́ши на́съ Бо́гъ прише́ствiемъ ти́товымъ,
не то́кмо же прише́ствiемъ его́, но и утѣше́нiемъ, и́мже утѣ́шися о ва́съ, повѣ́дая на́мъ ва́ше жела́нiе, ва́ше рыда́нiе, ва́шу ре́вность по мнѣ́, я́ко ми́ па́че возра́доватися.
Я́ко а́ще и оскорби́хъ ва́съ посла́нiемъ, не раска́юся, а́ще и раска́ялъ бы́хъ ся́: ви́жду бо́, я́ко посла́нiе о́но, а́ще и къ часу́, оскорби́ ва́съ.
Ны́нѣ ра́дуюся, не я́ко ско́рбни бы́сте, но я́ко оскорби́стеся въ покая́нiе: оскорбѣ́сте бо́ по Бо́зѣ, да́ ни въ че́мже отщетите́ся от на́съ.
[Зач. 184.] Печа́ль бо́, я́же по Бо́зѣ, покая́нiе нераска́янно во спасе́нiе содѣ́ловаетъ, а [сего́] мíра печа́ль сме́рть содѣ́ловаетъ.
Се́ бо сiе́ са́мое, е́же по Бо́зѣ оскорби́тися ва́мъ, коли́ко содѣ́ла въ ва́съ тща́нiе? но отвѣ́тъ? но негодова́нiе, но стра́хъ, но вожделѣ́нiе, но ре́вность, но отмще́нiе? Во все́мъ предста́висте себе́ чи́сты бы́ти въ ве́щи.
А́ще бо и писа́хъ ва́мъ, не оби́дѣвшаго ра́ди, ниже́ оби́димаго ра́ди, но за е́же яви́тися въ ва́съ тща́нiю на́шему, е́же о ва́съ предъ Бо́гомъ.
Сего́ ра́ди утѣ́шихомся о утѣше́нiи ва́шемъ: ли́шше же па́че возра́довахомся о ра́дости ти́товѣ, я́ко поко́ися ду́хъ его́ от всѣ́хъ ва́съ:
я́ко а́ще что́ ему́ о ва́съ похвали́хся, не посрами́хся: но я́ко вся́ вои́стинну глаго́лахомъ ва́мъ, та́ко и похвале́нiе на́ше, е́же къ ти́ту, и́стинно бы́сть:
и утро́ба его́ и́злиха къ ва́мъ е́сть, воспомина́ющаго всѣ́хъ ва́съ послуша́нiе, я́ко со стра́хомъ и тре́петомъ прiя́сте его́.
