1 Охозия, заболев, отправляет послов к Веельзевулу, божеству Аккаронскому, но Илия встречает их и передает царю, что тот умрет; 9 два пятидесятка, посланные взять Илию, пали мертвыми, и пророк идет с третьим, чтобы извеситить царя о его смерти; 17 смерть Охозии.

И отложился Моав от Израиля по смерти Ахава.

Охозия же упал чрез решетку с горницы своей, что в Самарии, и занемог. И послал послов, и сказал им: пойдите, спросите у Веельзевула, божества Аккаронского: выздоровею ли я от сей болезни? [И пошли они спрашивать.]

Тогда Ангел Господень сказал Илии Фесвитянину: встань, пойди навстречу посланным от царя Самарийского и скажи им: разве нет Бога в Израиле, что вы идете вопрошать Веельзевула, божество Аккаронское?

За это так говорит Господь: с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь. И пошел Илия, [и сказал им].

И возвратились к Охозии посланные. И он сказал им: что это вы возвратились?

И сказали ему: навстречу нам вышел человек и сказал нам: пойдите, возвратитесь к царю, который послал вас, и скажите ему: так говорит Господь: разве нет Бога в Израиле, что ты посылаешь вопрошать Веельзевула, божество Аккаронское? За то с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь.

И сказал им: каков видом тот человек, который вышел навстречу вам и говорил вам слова сии?

Они сказали ему: человек тот весь в волосах и кожаным поясом подпоясан по чреслам своим. И сказал он: это Илия Фесвитянин.

И послал к нему пятидесятника с его пятидесятком. И он взошел к нему, когда Илия сидел на верху горы, и сказал ему: человек Божий! царь говорит: сойди.

И отвечал Илия, и сказал пятидесятнику: если я человек Божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пятидесяток. И сошел огонь с неба и попалил его и пятидесяток его.

И послал к нему царь другого пятидесятника с его пятидесятком. И он стал говорить ему: человек Божий! так сказал царь: сойди скорее.

И отвечал Илия и сказал ему: если я человек Божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пятидесяток. И сошел огонь Божий с неба, и попалил его и пятидесяток его.

И еще послал в третий раз пятидесятника с его пятидесятком. И поднялся, и пришел пятидесятник третий, и пал на колена свои пред Илиею, и умолял его, и говорил ему: человек Божий! да не будет презрена душа моя и душа рабов твоих – сих пятидесяти – пред очами твоими;

вот, сошел огонь с неба, и попалил двух пятидесятников прежних с их пятидесятками; но теперь да не будет презрена душа моя пред очами твоими!

И сказал Ангел Господень Илии: пойди с ним, не бойся его. И он встал, и пошел с ним к царю.

И сказал ему: так говорит Господь: за то, что ты посылал послов вопрошать Веельзевула, божество Аккаронское, как будто в Израиле нет Бога, чтобы вопрошать о слове Его, – с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь.

И умер он по слову Господню, которое изрек Илия. И воцарился Иорам [брат Охозии], вместо него, во второй год Иорама, сына Иосафатова, царя Иудейского, так как сына у того не было.

Прочее об Охозии, что он сделал, написано в летописи царей Израильских.

1 Елисей переходит с Илиею Иордан; Илия взят в огненной колеснице на небо; 13 Елисей забирает милоть Илии и возвращается в Иерихон; сыны пророков поклонились ему; 19 Елисей очищает воду истока в Иерихоне; 23 проклинает насмехающихся над ним детей Вефиля; на них напали две медведицы.

В то время, как Господь восхотел вознести Илию в вихре на небо, шел Илия с Елисеем из Галгала.

И сказал Илия Елисею: останься здесь, ибо Господь посылает меня в Вефиль. Но Елисей сказал: жив Господь и жива душа твоя! не оставлю тебя. И пошли они в Вефиль.

И вышли сыны пророков, которые в Вефиле, к Елисею и сказали ему: знаешь ли, что сегодня Господь вознесет господина твоего над главою твоею? Он сказал: я также знаю, молчите.

И сказал ему Илия: Елисей, останься здесь, ибо Господь посылает меня в Иерихон. И сказал он: жив Господь и жива душа твоя! не оставлю тебя. И пришли в Иерихон.

И подошли сыны пророков, которые в Иерихоне, к Елисею и сказали ему: знаешь ли, что сегодня Господь берет господина твоего и вознесет над главою твоею? Он сказал: я также знаю, молчите.

И сказал ему Илия: останься здесь, ибо Господь посылает меня к Иордану. И сказал он: жив Господь и жива душа твоя! не оставлю тебя. И пошли оба.

Пятьдесят человек из сынов пророческих пошли и стали вдали напротив их, а они оба стояли у Иордана.

И взял Илия милоть свою, и свернул, и ударил ею по воде, и расступилась она туда и сюда, и перешли оба посуху.

Когда они перешли, Илия сказал Елисею: проси, что́ сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя. И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне.

И сказал он: трудного ты просишь. Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так, а если не увидишь, не будет.

Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо.

Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой, колесница Израиля и конница его! И не видел его более. И схватил он одежды свои и разодрал их на две части.

И поднял милоть Илии, упавшую с него, и пошел назад, и стал на берегу Иордана;

и взял милоть Илии, упавшую с него, и ударил ею по воде, и сказал: где Господь, Бог Илии, – Он Самый? И ударил по воде, и она расступилась туда и сюда, и перешел Елисей.

И увидели его сыны пророков, которые в Иерихоне, издали, и сказали: опочил дух Илии на Елисее. И пошли навстречу ему, и поклонились ему до земли,

и сказали ему: вот, есть у нас, рабов твоих, человек пятьдесят, люди сильные; пусть бы они пошли и поискали господина твоего; может быть, унес его Дух Господень и поверг его на одной из гор, или на одной из долин. Он же сказал: не посылайте.

Но они приступали к нему долго, так что наскучили ему, и он сказал: пошлите. И послали пятьдесят человек, и искали три дня, и не нашли его,

и возвратились к нему, между тем как он оставался в Иерихоне, и сказал им: не говорил ли я вам: не ходите?

И сказали жители того города Елисею: вот, положение этого города хорошо, как видит господин мой; но вода нехороша и земля бесплодна.

И сказал он: дайте мне новую чашу и положите туда соли. И дали ему.

И вышел он к истоку воды, и бросил туда соли, и сказал: так говорит Господь: Я сделал воду сию здоровою, не будет от нее впредь ни смерти, ни бесплодия.

И вода стала здоровою до сего дня, по слову Елисея, которое он сказал.

И пошел он оттуда в Вефиль. Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города и насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый!

Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка.

Отсюда пошел он на гору Кармил, а оттуда возвратился в Самарию.

1 Нечестивое царствование Иорама над Израилем; 4 восстание Месы, царя Моавитского, и война против него царей Иуды и Едема вместе с Иорамом; 13 пророчество Елисея об изобилии воды и о поражении Моавитян; 21 Моавитяне разбиты; царь Моава приносит человеческую жертву.

Иорам, сын Ахава, воцарился над Израилем в Самарии в восемнадцатый год Иосафата, царя Иудейского, и царствовал двенадцать лет,

и делал неугодное в очах Господних, хотя не так, как отец его и мать его: он снял статую Ваала, которую сделал отец его;

однако же грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел в грех Израиля, он держался, не отставал от них.

Меса, царь Моавитский, был богат скотом и присылал царю Израильскому по сто тысяч овец и по сто тысяч неостриженных баранов.

Но когда умер Ахав, царь Моавитский отложился от царя Израильского.

И выступил царь Иорам в то время из Самарии и сделал смотр всем Израильтянам;

и пошел и послал к Иосафату, царю Иудейскому, сказать: царь Моавитский отложился от меня, пойдешь ли со мной на войну против Моава? Он сказал: пойду; как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ; как твои кони, так и мои кони.

И сказал: какою дорогою идти нам? Он сказал: дорогою пустыни Едомской.

И пошел царь Израильский, и царь Иудейский, и царь Едомский, и шли они обходом семь дней, и не было воды для войска и для скота, который шел за ними.

И сказал царь Израильский: ах! созвал Господь трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава.

И сказал Иосафат: нет ли здесь пророка Господня, чтобы нам вопросить Господа чрез него? И отвечал один из слуг царя Израильского и сказал: здесь Елисей, сын Сафатов, который подавал воду на руки Илии.

И сказал Иосафат: есть у него слово Господне. И пошли к нему царь Израильский, и Иосафат, и царь Едомский.

И сказал Елисей царю Израильскому: что мне и тебе? пойди к пророкам отца твоего и к пророкам матери твоей. И сказал ему царь Израильский: нет, потому что Господь созвал сюда трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава.

И сказал Елисей: жив Господь Саваоф, пред Которым я стою! Если бы я не почитал Иосафата, царя Иудейского, то не взглянул бы на тебя и не видел бы тебя;

теперь позовите мне гуслиста. И когда гуслист играл на гуслях, тогда рука Господня коснулась Елисея,

и он сказал: так говорит Господь: делайте на сей долине рвы за рвами,

ибо так говорит Господь: не увидите ветра и не увидите дождя, а долина сия наполнится водою, которую будете пить вы и мелкий и крупный скот ваш;

но этого мало пред очами Господа; Он и Моава предаст в руки ваши,

и вы поразите все города укрепленные и все города главные, и все лучшие деревья срубите, и все источники водные запрудите, и все лучшие участки полевые испортите каменьями.

Поутру, когда возносят хлебное приношение, вдруг полилась вода по пути от Едома, и наполнилась земля водою.

Когда Моавитяне услышали, что идут цари воевать с ними, тогда собраны были все, начиная от носящего пояс и старше, и стали на границе.

Поутру встали они рано, и когда солнце воссияло над водою, Моавитянам издали показалась эта вода красною, как кровь.

И сказали они: это кровь; сразились цари между собою и истребили друг друга; теперь на добычу, Моав!

И пришли они к стану Израильскому. И встали Израильтяне и стали бить Моавитян, и те побежали от них, а они продолжали идти на них и бить Моавитян.

И города разрушили, и на всякий лучший участок в поле бросили каждый по камню и закидали его; и все протоки вод запрудили и все дерева лучшие срубили, так что оставались только каменья в Кир-Харешете. И обступили его пращники и разрушили его.

И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его, и взял с собою семьсот человек, владеющих мечом, чтобы пробиться к царю Едомскому; но не могли.

И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене. Это произвело большое негодование в Израильтянах, и они отступили от него и возвратились в свою землю.

1 Елисей умножением масла спасает вдову от заимодавца; 8 воскрешает сына Сонамитянки, которая часто давала ему приют и пропитание; 38 Елисей избавляет сынов пророков от отравления похлебкой; 42 он умножает хлебный начаток, принесенный ему, так что сто человек насытились и еще осталось.

Одна из жен сынов пророческих с воплем говорила Елисею: раб твой, мой муж, умер; а ты знаешь, что раб твой боялся Господа; теперь пришел заимодавец взять обоих детей моих в рабы себе.

И сказал ей Елисей: что мне сделать тебе? скажи мне, что есть у тебя в доме? Она сказала: нет у рабы твоей ничего в доме, кроме сосуда с елеем.

И сказал он: пойди, попроси себе сосудов на стороне, у всех соседей твоих, сосудов порожних; набери немало,

и пойди, запри дверь за собою и за сыновьями твоими, и наливай во все эти сосуды; полные отставляй.

И пошла от него и заперла дверь за собой и за сыновьями своими. Они подавали ей, а она наливала.

Когда наполнены были сосуды, она сказала сыну своему: подай мне еще сосуд. Он сказал ей: нет более сосудов. И остановилось масло.

И пришла она, и пересказала человеку Божию. Он сказал: пойди, продай масло и заплати долги твои; а что останется, тем будешь жить с сыновьями твоими.

В один день пришел Елисей в Сонам. Там одна богатая женщина упросила его к себе есть хлеба; и когда он ни проходил, всегда заходил туда есть хлеба.

И сказала она мужу своему: вот, я знаю, что человек Божий, который проходит мимо нас постоянно, святой;

сделаем небольшую горницу над стеною и поставим ему там постель, и стол, и седалище, и светильник; и когда он будет приходить к нам, пусть заходит туда.

В один день он пришел туда, и зашел в горницу, и лег там,

и сказал Гиезию, слуге своему: позови эту Сонамитянку. И позвал ее, и она стала пред ним.

И сказал ему: скажи ей: «вот, ты так заботишься о нас; что сделать бы тебе? не нужно ли поговорить о тебе с царем, или с военачальником?» Она сказала: нет, среди своего народа я живу.

И сказал он: что же сделать ей? И сказал Гиезий: да вот, сына нет у нее, а муж ее стар.

И сказал он: позови ее. Он позвал ее, и стала она в дверях.

И сказал он: через год, в это самое время ты будешь держать на руках сына. И сказала она: нет, господин мой, человек Божий, не обманывай рабы твоей.

И женщина стала беременною и родила сына на другой год, в то самое время, как сказал ей Елисей.

И подрос ребенок и в один день пошел к отцу своему, к жнецам.

И сказал отцу своему: голова моя! голова моя болит! И сказал тот слуге своему: отнеси его к матери его.

И понес его и принес его к матери его. И он сидел на коленях у нее до полудня, и умер.

И пошла она, и положила его на постели человека Божия, и заперла его, и вышла,

и позвала мужа своего и сказала: пришли мне одного из слуг и одну из ослиц, я поеду к человеку Божию и возвращусь.

Он сказал: зачем тебе ехать к нему? сегодня не новомесячие и не суббота. Но она сказала: хорошо.

И оседлала ослицу и сказала слуге своему: веди и иди; не останавливайся, доколе не скажу тебе.

И отправилась и прибыла к человеку Божию, к горе Кармил. И когда увидел человек Божий ее издали, то сказал слуге своему Гиезию: это та Сонамитянка.

Побеги к ней навстречу и скажи ей: «здорова ли ты? здоров ли муж твой? здоров ли ребенок?» – Она сказала: здоровы.

Когда же пришла к человеку Божию на гору, ухватилась за ноги его. И подошел Гиезий, чтобы отвести ее; но человек Божий сказал: оставь ее, душа у нее огорчена, а Господь скрыл от меня и не объявил мне.

И сказала она: просила ли я сына у господина моего? не говорила ли я: «не обманывай меня»?

И сказал он Гиезию: опояшь чресла твои и возьми жезл мой в руку твою, и пойди; если встретишь кого, не приветствуй его, и если кто будет тебя приветствовать, не отвечай ему; и положи посох мой на лице ребенка.

И сказала мать ребенка: жив Господь и жива душа твоя! не отстану от тебя. И он встал и пошел за нею.

Гиезий пошел впереди их и положил жезл на лице ребенка. Но не было ни голоса, ни ответа. И вышел навстречу ему, и донес ему, и сказал: не пробуждается ребенок.

И вошел Елисей в дом, и вот, ребенок умерший лежит на постели его.

И вошел, и запер дверь за собою, и помолился Господу.

И поднялся и лег над ребенком, и приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простерся на нем, и согрелось тело ребенка.

И встал и прошел по горнице взад и вперед; потом опять поднялся и простерся на нем. И чихнул ребенок раз семь, и открыл ребенок глаза свои.

И позвал он Гиезия и сказал: позови эту Сонамитянку. И тот позвал ее. Она пришла к нему, и он сказал: возьми сына твоего.

И подошла, и упала ему в ноги, и поклонилась до земли; и взяла сына своего и пошла.

Елисей же возвратился в Галгал. И был голод в земле той, и сыны пророков сидели пред ним. И сказал он слуге своему: поставь большой котел и свари похлебку для сынов пророческих.

И вышел один из них в поле собирать овощи, и нашел дикое вьющееся растение, и набрал с него диких плодов полную одежду свою; и пришел и накрошил их в котел с похлебкою, так как они не знали их.

И налили им есть. Но как скоро они стали есть похлебку, то подняли крик и говорили: смерть в котле, человек Божий! И не могли есть.

И сказал он: подайте муки. И всыпал ее в котел и сказал [Гиезию]: наливай людям, пусть едят. И не стало ничего вредного в котле.

Пришел некто из Ваал-Шалиши, и принес человеку Божию хлебный начаток – двадцать ячменных хлебцев и сырые зерна в шелухе. И сказал Елисей: отдай людям, пусть едят.

И сказал слуга его: что тут я дам ста человекам? И сказал он: отдай людям, пусть едят, ибо так говорит Господь: «насытятся, и останется».

Он подал им, и они насытились, и еще осталось, по слову Господню.

1 Нееман, военачальник Сирийский, страдающий проказой, отправляется с письмом к царю Израильскому, который отправляет Неемана к Елисею; 9 Нееман исцеляется; 15 Елисей не принял даров Неемана; его слуга, Гиезий, тайно попросил отдать их ему, за что поражён проказой.

Нееман, военачальник царя Сирийского, был великий человек у господина своего и уважаемый, потому что чрез него дал Господь победу Сириянам; и человек сей был отличный воин, но прокаженный.

Сирияне однажды пошли отрядами и взяли в плен из земли Израильской маленькую девочку, и она служила жене Неемановой.

И сказала она госпоже своей: о, если бы господин мой побывал у пророка, который в Самарии, то он снял бы с него проказу его!

И пошел Нееман и передал это господину своему, говоря: так и так говорит девочка, которая из земли Израильской.

И сказал царь Сирийский [Нееману]: пойди, сходи, а я пошлю письмо к царю Израильскому. Он пошел и взял с собою десять талантов серебра и шесть тысяч сиклей золота, и десять перемен одежд;

и принес письмо царю Израильскому, в котором было сказано: вместе с письмом сим, вот, я посылаю к тебе Неемана, слугу моего, чтобы ты снял с него проказу его.

Царь Израильский, прочитав письмо, разодрал одежды свои и сказал: разве я Бог, чтобы умерщвлять и оживлять, что он посылает ко мне, чтобы я снял с человека проказу его? вот, теперь знайте и смотрите, что он ищет предлога враждовать против меня.

Когда услышал Елисей, человек Божий, что царь Израильский разодрал одежды свои, то послал сказать царю: для чего ты разодрал одежды свои? пусть он придет ко мне, и узнает, что есть пророк в Израиле.

И прибыл Нееман на конях своих и на колеснице своей, и остановился у входа в дом Елисеев.

И выслал к нему Елисей слугу сказать: пойди, омойся семь раз в Иордане, и обновится тело твое у тебя, и будешь чист.

И разгневался Нееман, и пошел, и сказал: вот, я думал, что он выйдет, станет и призовет имя Господа Бога своего, и возложит руку свою на то место и снимет проказу;

разве Авана и Фарфар, реки Дамасские, не лучше всех вод Израильских? разве я не мог бы омыться в них и очиститься? И оборотился и удалился в гневе.

И подошли рабы его и говорили ему, и сказали: отец мой, если бы что-нибудь важное сказал тебе пророк, то не сделал ли бы ты? а тем более, когда он сказал тебе только: «омойся, и будешь чист».

И пошел он и окунулся в Иордане семь раз, по слову человека Божия, и обновилось тело его, как тело малого ребенка, и очистился.

И возвратился к человеку Божию он и все сопровождавшие его, и пришел, и стал пред ним, и сказал: вот, я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля; итак прими дар от раба твоего.

И сказал он: жив Господь, пред лицем Которого стою! не приму. И тот принуждал его взять, но он не согласился.

И сказал Нееман: если уже не так, то пусть рабу твоему дадут земли, сколько снесут два лошака, потому что не будет впредь раб твой приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Господа;

только вот в чем да простит Господь раба твоего: когда пойдет господин мой в дом Риммона для поклонения там и опрется на руку мою, и поклонюсь я в доме Риммона, то, за мое поклонение в доме Риммона, да простит Господь раба твоего в случае сем.

И сказал ему: иди с миром. И он отъехал от него на небольшое пространство земли.

И сказал Гиезий, слуга Елисея, человека Божия: вот, господин мой отказался взять из руки Неемана, этого Сириянина, то, что он приносил. Жив Господь! Побегу я за ним, и возьму у него что-нибудь.

И погнался Гиезий за Нееманом. И увидел Нееман бегущего за собою, и сошел с колесницы навстречу ему, и сказал: с миром ли?

Он отвечал: с миром; господин мой послал меня сказать: «вот, теперь пришли ко мне с горы Ефремовой два молодых человека из сынов пророческих; дай им талант серебра и две перемены одежд».

И сказал Нееман: возьми, пожалуй, два таланта. И упрашивал его. И завязал он два таланта серебра в два мешка и две перемены одежд и отдал двум слугам своим, и понесли перед ним.

Когда он пришел к холму, то взял из рук их и спрятал дома. И отпустил людей, и они ушли.

Когда он пришел и явился к господину своему, Елисей сказал ему: откуда, Гиезий? И сказал он: никуда не ходил раб твой.

И сказал он ему: разве сердце мое не сопутствовало тебе, когда обратился навстречу тебе человек тот с колесницы своей? время ли брать серебро и брать одежды, или масличные деревья и виноградники, и мелкий или крупный скот, и рабов или рабынь?

Пусть же проказа Нееманова пристанет к тебе и к потомству твоему навек. И вышел он от него белый от проказы, как снег.

1 Елисей спас топор из воды; 8 тревога царя Сирийского, так как Елисей открывал царю Израильскому тайны Сирийцев; 14 Елисей в Дофаиме окружен большим войском царя Сирийского, но Господь поражает их слепотою; пророк отводит их в Самарию; 20 там они спасены повелением Елисея от избиения, накормлены и отправлены к государю своему; 24 большой голод в Самарии во время осады её Венададом; царь обвиняет Елисея и намеревается убить его.

И сказали сыны пророков Елисею: вот, место, где мы живем при тебе, тесно для нас;

пойдем к Иордану и возьмем оттуда каждый по одному бревну и сделаем себе там место для жительства. Он сказал: пойдите.

И сказал один: сделай милость, пойди и ты с рабами твоими. И сказал он: пойду.

И пошел с ними, и пришли к Иордану и стали рубить деревья.

И когда один валил бревно, топор его упал в воду. И закричал он и сказал: ах, господин мой! а он взят был на подержание!

И сказал человек Божий: где он упал? Он указал ему место. И отрубил он кусок дерева и бросил туда, и всплыл топор.

И сказал он: возьми себе. Он протянул руку свою и взял его.

Царь Сирийский пошел войною на Израильтян, и советовался со слугами своими, говоря: в таком-то и в таком-то месте я расположу свой стан.

И посылал человек Божий к царю Израильскому сказать: берегись проходить сим местом, ибо там Сирияне залегли.

И посылал царь Израильский на то место, о котором говорил ему человек Божий и предостерегал его; и сберег себя там не раз и не два.

И встревожилось сердце царя Сирийского по сему случаю, и призвал он рабов своих и сказал им: скажите мне, кто из наших в сношении с царем Израильским?

И сказал один из слуг его: никто, господин мой царь; а Елисей пророк, который у Израиля, пересказывает царю Израильскому и те слова, которые ты говоришь в спальной комнате твоей.

И сказал он: пойдите, узнайте, где он; я пошлю и возьму его. И донесли ему и сказали: вот, он в Дофаиме.

И послал туда коней и колесницы и много войска. И пришли ночью и окружили город.

Поутру служитель человека Божия встал и вышел; и вот, войско вокруг города, и кони и колесницы. И сказал ему слуга его: увы! господин мой, что нам делать?

И сказал он: не бойся, потому что тех, которые с нами, больше, нежели тех, которые с ними.

И молился Елисей, и говорил: Господи! открой ему глаза, чтоб он увидел. И открыл Господь глаза слуге, и он увидел, и вот, вся гора наполнена конями и колесницами огненными кругом Елисея.

Когда пошли к нему Сирияне, Елисей помолился Господу и сказал: порази их слепотою. И Он поразил их слепотою по слову Елисея.

И сказал им Елисей: это не та дорога и не тот город; идите за мною, и я провожу вас к тому человеку, которого вы ищете. И привел их в Самарию.

Когда они пришли в Самарию, Елисей сказал: Господи! открой глаза им, чтобы они видели. И открыл Господь глаза их, и увидели, что они в средине Самарии.

И сказал царь Израильский Елисею, увидев их: не избить ли их, отец мой?

И сказал он: не убивай. Разве мечом твоим и луком твоим ты пленил их, чтобы убивать их? Предложи им хлеба и воды; пусть едят и пьют, и пойдут к государю своему.

И приготовил им большой обед, и они ели и пили. И отпустил их, и пошли к государю своему. И не ходили более те полчища Сирийские в землю Израилеву.

После того собрал Венадад, царь Сирийский, все войско свое и выступил, и осадил Самарию.

И был большой голод в Самарии, когда они осадили ее, так что ослиная голова продавалась по восьмидесяти сиклей серебра, и четвертая часть каба голубиного помета – по пяти сиклей серебра.

Однажды царь Израильский проходил по стене, и женщина с воплем говорила ему: помоги, господин мой царь.

И сказал он: если не поможет тебе Господь, из чего я помогу тебе? с гумна ли, с точила ли?

И сказал ей царь: что тебе? И сказала она: эта женщина говорила мне: «отдай своего сына, съедим его сегодня, а сына моего съедим завтра».

И сварили мы моего сына, и съели его. И я сказала ей на другой день: «отдай же твоего сына, и съедим его». Но она спрятала своего сына.

Царь, выслушав слова женщины, разодрал одежды свои; и проходил он по стене, и народ видел, что вретище на самом теле его.

И сказал: пусть то и то сделает мне Бог, и еще более сделает, если останется голова Елисея, сына Сафатова, на нем сегодня.

Елисей же сидел в своем доме, и старцы сидели у него. И послал [царь] человека от себя. Прежде нежели пришел посланный к нему, он сказал старцам: видите ли, что этот сын убийцы послал снять с меня голову? Смотрите, когда придет посланный, затворите дверь и прижмите его дверью. А вот и топот ног господина его за ним!

Еще говорил он с ними, и вот посланный приходит к нему, и сказал: вот какое бедствие от Господа! чего мне впредь ждать от Господа?

1 Елисей предсказывает конец осады Самарии; 3 четверо прокаженных из Самарии пошли в стан Сирийский за хлебом и нашли, что Сирийцы ночью убежали; 9 прокаженные сообщают об этом у ворот города, но царь боится, что это военная хитрость; разведка подтверждает сообщение; 16 полный достаток в Самарии, все слова Елисея исполнились.

И сказал Елисей: выслушайте слово Господне: так говорит Господь: завтра в это время мера муки лучшей будет по сиклю и две меры ячменя по сиклю у ворот Самарии.

И отвечал сановник, на руку которого царь опирался, человеку Божию, и сказал: если бы Господь и открыл окна на небе, и тогда может ли это быть? И сказал тот: вот увидишь глазами твоими, но есть этого не будешь.

Четыре человека прокаженных находились при входе в ворота и говорили они друг другу: что нам сидеть здесь, ожидая смерти?

Если решиться нам пойти в город, то в городе голод, и мы там умрем; если же сидеть здесь, то также умрем. Пойдем лучше в стан Сирийский. Если оставят нас в живых, будем жить, а если умертвят, умрем.

И встали в сумерки, чтобы пойти в стан Сирийский. И пришли к краю стана Сирийского, и вот, нет там ни одного человека.

Господь сделал то, что стану Сирийскому послышался стук колесниц и ржание коней, шум войска большого. И сказали они друг другу: верно нанял против нас царь Израильский царей Хеттейских и Египетских, чтобы пойти на нас.

И встали и побежали в сумерки, и оставили шатры свои, и коней своих, и ослов своих, весь стан, как он был, и побежали, спасая себя.

И пришли те прокаженные к краю стана, и вошли в один шатер, и ели и пили, и взяли оттуда серебро, и золото, и одежды, и пошли и спрятали. Пошли еще в другой шатер, и там взяли, и пошли и спрятали.

И сказали друг другу: не так мы делаем. День сей – день радостной вести, если мы замедлим и будем дожидаться утреннего света, то падет на нас вина. Пойдем же и уведомим дом царский.

И пришли, и позвали привратников городских, и рассказали им, говоря: мы ходили в стан Сирийский, и вот, нет там ни человека, ни голоса человеческого, а только кони привязанные, и ослы привязанные, и шатры, как быть им.

И позвали привратников, и они передали весть в самый дворец царский.

И встал царь ночью, и сказал слугам своим: скажу вам, что делают с нами Сирияне. Они знают, что мы терпим голод, и вышли из стана, чтобы спрятаться в поле, думая так: «когда они выйдут из города, мы захватим их живыми и вторгнемся в город».

И отвечал один из служащих при нем, и сказал: пусть возьмут пять из остальных коней, которые остались в городе, [из всего ополчения Израильтян только и осталось в нем, из всего ополчения Израильтян, которое погибло], и пошлем, и посмотрим.

И взяли две пары коней, запряженных в колесницы. И послал царь вслед Сирийского войска, сказав: пойдите, посмотрите.

И ехали за ним до Иордана, и вот вся дорога устлана одеждами и вещами, которые побросали Сирияне при торопливом побеге своем. И возвратились посланные, и донесли царю.

И вышел народ, и разграбил стан Сирийский, и была мера муки лучшей по сиклю, и две меры ячменя по сиклю, по слову Господню.

И царь поставил того сановника, на руку которого опирался, у ворот; и растоптал его народ в воротах, и он умер, как сказал человек Божий, который говорил, когда приходил к нему царь.

Когда говорил человек Божий царю так: «две меры ячменя по сиклю, и мера муки лучшей по сиклю будут завтра в это время у ворот Самарии»,

тогда отвечал этот сановник человеку Божию и сказал: «если бы Господь и открыл окна на небе, и тогда может ли это быть?» А он сказал: «увидишь твоими глазами, но есть этого не будешь».

Так и сбылось с ним; и затоптал его народ в воротах, и он умер.

1 Царь вернул землю женщине, сына которой Елисей воскресил; 7 Елисей в Дамаске предсказывает воцарение Азаила над Сириею и великое зло, которое он причинит Израилю; Азаил убивает Венадада и воцаряется вместо него; 16 нечестивое царствование Иорама над Иудою; 20 Едом восстал против Иуды; 25 нечестивое царствование Охозии в Иудее; посещение им больного царя Израильского.

И говорил Елисей женщине, сына которой воскресил он, и сказал: встань, и пойди, ты и дом твой, и поживи там, где можешь пожить, ибо призвал Господь голод, и он придет на сию землю на семь лет.

И встала та женщина, и сделала по слову человека Божия; и пошла она и дом ее, и жила в земле Филистимской семь лет.

По прошествии семи лет возвратилась эта женщина из земли Филистимской и пришла просить царя о доме своем и о поле своем.

Царь тогда разговаривал с Гиезием, слугою человека Божия, и сказал: расскажи мне все замечательное, что́ сделал Елисей.

И между тем как он рассказывал царю, что тот воскресил умершего, женщина, которой сына воскресил он, просила царя о доме своем и о поле своем. И сказал Гиезий: господин мой царь, это та самая женщина и тот самый сын ее, которого воскресил Елисей.

И спросил царь у женщины, и она рассказала ему. И дал ей царь одного из придворных, сказав: возвратить ей все принадлежащее ей и все доходы с поля, с того дня, как она оставила землю, поныне.

И пришел Елисей в Дамаск, когда Венадад, царь Сирийский, был болен. И донесли ему, говоря: пришел человек Божий сюда.

И сказал царь Азаилу: возьми в руку твою дар и пойди навстречу человеку Божию, и вопроси Господа чрез него, говоря: выздоровею ли я от сей болезни?

И пошел Азаил навстречу ему, и взял дар в руку свою и всего лучшего в Дамаске, сколько могут нести сорок верблюдов, и пришел и стал пред лице его, и сказал: сын твой Венадад, царь Сирийский, послал меня к тебе спросить: «выздоровею ли я от сей болезни?»

И сказал ему Елисей: пойди, скажи ему: «выздоровеешь»; однако ж открыл мне Господь, что он умрет.

И устремил на него Елисей взор свой, и так оставался до того, что привел его в смущение; и заплакал человек Божий.

И сказал Азаил: отчего господин мой плачет? И сказал он: оттого, что я знаю, какое наделаешь ты сынам Израилевым зло; крепости их предашь огню, и юношей их мечом умертвишь, и грудных детей их побьешь, и беременных женщин у них разрубишь.

И сказал Азаил: что такое раб твой, пес [мертвый], чтобы мог сделать такое большое дело? И сказал Елисей: указал мне Господь в тебе царя Сирии.

И пошел он от Елисея, и пришел к государю своему. И сказал ему этот: что говорил тебе Елисей? И сказал: он говорил мне, что ты выздоровеешь.

А на другой день он взял одеяло, намочил его водою, и положил на лице его, и он умер. И воцарился Азаил вместо него.

В пятый год Иорама, сына Ахавова, царя Израильского, за Иосафатом, царем Иудейским, воцарился Иорам, сын Иосафатов, царь Иудейский.

Тридцати двух лет был он, когда воцарился, и восемь лет царствовал в Иерусалиме,

и ходил путем царей Израильских, как поступал дом Ахавов, потому что дочь Ахава была женою его, и делал неугодное в очах Господних.

Однако ж не хотел Господь погубить Иуду, ради Давида, раба Своего, так как Он обещал дать ему светильник в детях его на все времена.

Во дни его выступил Едом из-под руки Иуды, и поставили они над собою царя.

И пошел Иорам в Цаир, и все колесницы с ним; и встал он ночью, и поразил Идумеян, окружавших его, и начальников над колесницами, но народ убежал в шатры свои.

И выступил Едом из-под руки Иуды до сего дня. В то же время выступила и Ливна.

Прочее об Иораме и обо всем, что он сделал, написано в летописи царей Иудейских.

И почил Иорам с отцами своими, и погребен с отцами своими в городе Давидовом. И воцарился Охозия, сын его, вместо него.

В двенадцатый год Иорама, сына Ахавова, царя Израильского, воцарился Охозия, сын Иорама, царя Иудейского.

Двадцати двух лет был Охозия, когда воцарился, и один год царствовал в Иерусалиме. Имя же матери его Гофолия, дочь Амврия, царя Израильского.

И ходил путем дома Ахавова, и делал неугодное в очах Господних, подобно дому Ахавову, потому что он был в родстве с домом Ахавовым.

И пошел он с Иорамом, сыном Ахавовым, на войну с Азаилом, царем Сирийским, в Рамоф Галаадский, и ранили Сирияне Иорама.

И возвратился Иорам царь, чтобы лечиться в Изрееле от ран, которые причинили ему Сирияне в Рамофе, когда он воевал с Азаилом, царем Сирийским. И Охозия, сын Иорама, царь Иудейский, пришел посетить Иорама, сына Ахавова, в Изреель, так как он был болен.

1 По повелению Елисея Ииуй тайно помазан на царство; 15 он решительно отправляется в Изреель и убивает Иорама; 27 Охозия поражен в Мегиддоне; 30 по приказанию Ииуя Иезавель выброшена из окна.

Елисей пророк призвал одного из сынов пророческих и сказал ему: опояшь чресла твои, и возьми сей сосуд с елеем в руку твою, и пойди в Рамоф Галаадский.

Придя туда, отыщи там Ииуя, сына Иосафата, сына Намессиева, и подойди, и вели выступить ему из среды братьев своих, и введи его во внутреннюю комнату;

и возьми сосуд с елеем, и вылей на голову его, и скажи: «так говорит Господь: помазую тебя в царя над Израилем». Потом отвори дверь, и беги, и не жди.

И пошел отрок, слуга пророка, в Рамоф Галаадский,

и пришел, и вот сидят военачальники. И сказал: у меня слово до тебя, военачальник. И сказал Ииуй: до кого из всех нас? И сказал он: до тебя, военачальник.

И встал он, и вошел в дом. И отрок вылил елей на голову его, и сказал ему: так говорит Господь Бог Израилев: «помазую тебя в царя над народом Господним, над Израилем,

и ты истребишь дом Ахава, господина твоего, чтобы Мне отмстить за кровь рабов Моих пророков и за кровь всех рабов Господних, павших от руки Иезавели;

и погибнет весь дом Ахава, и истреблю у Ахава мочащегося к стене, и заключенного и оставшегося в Израиле,

и сделаю дом Ахава, как дом Иеровоама, сына Наватова, и как дом Ваасы, сына Ахиина;

Иезавель же съедят псы на поле Изреельском, и никто не похоронит ее». И отворил дверь, и убежал.

И вышел Ииуй к слугам господина своего, и сказали ему: с миром ли? Зачем приходил этот неистовый к тебе? И сказал им: вы знаете этого человека и что он говорит.

И сказали: неправда, скажи нам. И сказал он: то и то он сказал мне, говоря: «так говорит Господь: помазую тебя в царя над Израилем».

И поспешили они, и взяли каждый одежду свою, и подостлали ему на самых ступенях, и затрубили трубою, и сказали: воцарился Ииуй!

И восстал Ииуй, сын Иосафата, сына Намессиева, против Иорама; Иорам же находился со всеми Израильтянами в Рамофе Галаадском на страже против Азаила, царя Сирийского.

Впрочем сам царь Иорам возвратился, чтобы лечиться в Изрееле от ран, которые причинили ему Сирияне, когда он воевал с Азаилом, царем Сирийским. И сказал Ииуй: если вы согласны [со мною], то пусть никто не уходит из города, чтобы идти подать весть в Изрееле.

И сел Ииуй на коня, и поехал в Изреель, где лежал Иорам [царь Израильский, для лечения ран, которые причинили ему Сирияне в Рамофе, когда он воевал с Азаилом, царем Сирийским, сильным и могущественным], и куда Охозия, царь Иудейский, пришел посетить Иорама.

На башне в Изрееле стоял сторож, и увидел он полчище Ииуево, когда оно шло, и сказал: полчище вижу я. И сказал Иорам: возьми всадника, и пошли навстречу им, и пусть скажет: с миром ли?

И выехал всадник на коне навстречу ему, и сказал: так говорит царь: с миром ли? И сказал Ииуй: что тебе до мира? Поезжай за мною. И донес сторож, и сказал: доехал до них, но не возвращается.

И послали другого всадника, и он приехал к ним, и сказал: так говорит царь: с миром ли? И сказал Ииуй: что тебе до мира? Поезжай за мною.

И донес сторож, сказав: доехал до них, и не возвращается, а походка, как будто Ииуя, сына Намессиева, потому что он идет стремительно.

И сказал Иорам: запрягай. И запрягли колесницу его. И выступил Иорам, царь Израильский, и Охозия, царь Иудейский, каждый на колеснице своей. И выступили навстречу Ииую, и встретились с ним на поле Навуфея Изреелитянина.

И когда увидел Иорам Ииуя, то сказал: с миром ли Ииуй? И сказал он: какой мир при любодействе Иезавели, матери твоей, и при многих волхвованиях ее?

И поворотил Иорам руки свои, и побежал, и сказал Охозии: измена, Охозия!

А Ииуй натянул лук рукою своею, и поразил Иорама между плечами его, и прошла стрела чрез сердце его, и пал он на колеснице своей.

И сказал Ииуй Бидекару, сановнику своему: возьми, брось его на участок поля Навуфея Изреелитянина, ибо вспомни, как мы с тобою ехали вдвоем сзади Ахава, отца его, и как Господь изрек на него такое пророчество:

истинно, кровь Навуфея и кровь сыновей его видел Я вчера, говорит Господь, и отмщу тебе на сем поле. Итак возьми, брось его на поле, по слову Господню.

Охозия, царь Иудейский, увидев сие, побежал по дороге к дому, что в саду. И погнался за ним Ииуй, и сказал: и его бейте на колеснице. Это было на возвышенности Гур, что при Ивлеаме. И побежал он в Мегиддон, и умер там.

И отвезли его рабы его в Иерусалим, и похоронили его в гробнице его, с отцами его, в городе Давидовом.

В одиннадцатый год Иорама, сына Ахавова, воцарился Охозия в Иудее.

И прибыл Ииуй в Изреель. Иезавель же, получив весть, нарумянила лице свое и украсила голову свою, и глядела в окно.

Когда Ииуй вошел в ворота, она сказала: мир ли Замврию, убийце государя своего?

И поднял он лице свое к окну и сказал: кто со мною, кто? И выглянули к нему два, три евнуха.

И сказал он: выбросьте ее. И выбросили ее. И брызнула кровь ее на стену и на коней, и растоптали ее.

И пришел Ииуй, и ел, и пил, и сказал: отыщите эту проклятую и похороните ее, так как царская дочь она.

И пошли хоронить ее, и не нашли от нее ничего, кроме черепа, и ног, и кистей рук.

И возвратились, и донесли ему. И сказал он: таково было слово Господа, которое Он изрек чрез раба Своего Илию Фесвитянина, сказав: на поле Изреельском съедят псы тело Иезавели,

и будет труп Иезавели на участке Изреельском, как навоз на поле, так что никто не скажет: это Иезавель.

1 Ииуй истребляет весь дом Ахава и братьев Охозии; 18 собрав всех священников, пророков и служителей Ваала, он поразил их в доме Ваала в Самарии; 29 Ииуй не отступил от золотых тельцов в Вефиле и Дане и не ходит в законе Господнем; 32 Азаил, царь Сирийский, отнял у Израиля землю на восток от Иордана; смерть Ииуя.

У Ахава было семьдесят сыновей в Самарии. И написал Ииуй письма, и послал в Самарию к начальникам Изреельским, старейшинам и воспитателям детей Ахавовых, такого содержания:

когда придет это письмо к вам, то, так как у вас и сыновья господина вашего, у вас же и колесницы, и кони, и укрепленный город, и оружие, –

выберите лучшего и достойнейшего из сыновей государя своего, и посадите на престол отца его, и воюйте за дом государя своего.

Они испугались чрезвычайно и сказали: вот, два царя не устояли перед ним, как же нам устоять?

И послал начальствующий над домом царским, и градоначальник, и старейшины, и воспитатели к Ииую, сказать: мы рабы твои, и что скажешь нам, то и сделаем; мы никого не поставим царем, что угодно тебе, то и делай.

И написал он к ним письмо во второй раз такое: если вы мои и слову моему повинуетесь, то возьмите головы сыновей государя своего, и придите ко мне завтра в это время в Изреель. [Царских же сыновей было семьдесят человек; воспитывали их знатнейшие в городе.]

Когда пришло к ним письмо, они взяли царских сыновей, и закололи их – семьдесят человек, и положили головы их в корзины, и послали к нему в Изреель.

И пришел посланный, и донес ему, и сказал: принесли головы сыновей царских. И сказал он: разложите их на две груды у входа в ворота, до утра.

Поутру он вышел, и стал, и сказал всему народу: вы невиновны. Вот я восстал против государя моего и умертвил его, а их всех кто убил?

Знайте же теперь, что не падет на землю ни одно слово Господа, которое Он изрек о доме Ахава; Господь сделал то, что изрек чрез раба Своего Илию.

И умертвил Ииуй всех оставшихся из дома Ахава в Изрееле, и всех вельмож его, и близких его, и священников его, так что не осталось от него ни одного уцелевшего.

И встал, и пошел, и пришел в Самарию. Находясь на пути при Беф-Екеде пастушеском,

встретил Ииуй братьев Охозии, царя Иудейского, и сказал: кто вы? Они сказали: мы братья Охозии, идем узнать о здоровье сыновей царя и сыновей государыни.

И сказал он: возьмите их живых. И взяли их живых, и закололи их – сорок два человека, при колодезе Беф-Екеда, и не осталось из них ни одного.

И поехал оттуда, и встретился с Ионадавом, сыном Рихавовым, шедшим навстречу ему, и приветствовал его, и сказал ему: расположено ли твое сердце так, как мое сердце к твоему сердцу? И сказал Ионадав: да. Если так, то дай руку твою. И подал он руку свою, и приподнял он его к себе в колесницу,

и сказал: поезжай со мною, и смотри на мою ревность о Господе. И посадили его в колесницу.

Прибыв в Самарию, он убил всех, остававшихся у Ахава в Самарии, так что совсем истребил его, по слову Господа, которое Он изрек Илии.

И собрал Ииуй весь народ и сказал им: Ахав мало служил Ваалу; Ииуй будет служить ему более.

Итак созовите ко мне всех пророков Ваала, всех служителей его и всех священников его, чтобы никто не был в отсутствии, потому что у меня будет великая жертва Ваалу. А всякий, кто не явится, не останется жив. Ииуй делал это с хитрым намерением, чтобы истребить служителей Ваала.

И сказал Ииуй: назначьте праздничное собрание ради Ваала. И провозгласили собрание.

И послал Ииуй по всему Израилю, и пришли все служители Ваала; не оставалось ни одного человека, кто бы не пришел; и вошли в дом Ваалов, и наполнился дом Ваалов от края до края.

И сказал он хранителю одежд: принеси одежду для всех служителей Ваала. И он принес им одежду.

И вошел Ииуй с Ионадавом, сыном Рихавовым, в дом Ваалов, и сказал служителям Ваала: разведайте и разглядите, не находится ли у вас кто-нибудь из служителей Господних, так как здесь должны находиться только одни служители Ваала.

И приступили они к совершению жертв и всесожжений. А Ииуй поставил вне дома восемьдесят человек и сказал: душа того, у которого спасется кто-либо из людей, которых я отдаю вам в руки, будет вместо души спасшегося.

Когда кончено было всесожжение, сказал Ииуй скороходам и начальникам: пойдите, бейте их, чтобы ни один не ушел. И поразили их острием меча и бросили их скороходы и начальники, и пошли в город, где было капище Ваалово.

И вынесли статуи из капища Ваалова и сожгли их.

И разбили статую Ваала, и разрушили капище Ваалово; и сделали из него место нечистот, до сего дня.

И истребил Ииуй Ваала с земли Израильской.

Впрочем от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, от них не отступал Ииуй, – от золотых тельцов, которые в Вефиле и которые в Дане.

И сказал Господь Ииую: за то, что ты охотно сделал, что было праведно в очах Моих, выполнил над домом Ахавовым все, что было на сердце у Меня, сыновья твои до четвертого рода будут сидеть на престоле Израилевом.

Но Ииуй не старался ходить в законе Господа Бога Израилева, от всего сердца. Он не отступал от грехов Иеровоама, который ввел Израиля в грех.

В те дни начал Господь отрезать части от Израильтян, и поражал их Азаил во всем пределе Израилевом,

на восток от Иордана, всю землю Галаад, колено Гадово, Рувимово, Манассиино, начиная от Ароера, который при потоке Арноне, и Галаад и Васан.

Прочее об Ииуе и обо всем, что он сделал, и о мужественных подвигах его написано в летописи царей Израильских.

И почил Ииуй с отцами своими, и похоронили его в Самарии. И воцарился Иоахаз, сын его, вместо него.

Времени же царствования Ииуева над Израилем, в Самарии, было двадцать восемь лет.

1 Гофолия истребляет всё царское племя, кроме младенца Иоаса, и царствует над Иудою; 4 священник Иодай сделал заговор с телохранителями, воцарил Иоаса и поразил Гофолию; 17 царь и народ заключили завет с Господом, что будут служить Ему, и разрушили дом Ваала.

Гофолия, мать Охозии, видя, что сын ее умер, встала и истребила все царское племя.

Но Иосавеф, дочь царя Иорама, сестра Охозии, взяла Иоаса, сына Охозии, и тайно увела его из среды умерщвляемых сыновей царских, его и кормилицу его, в постельную комнату; и скрыли его от Гофолии, и он не умерщвлен.

И был он с нею скрываем в доме Господнем шесть лет, между тем как Гофолия царствовала над землею.

В седьмой год послал Иодай, и взял сотников из телохранителей и скороходов, и привел их к себе в дом Господень, и сделал с ними договор, и взял с них клятву в доме Господнем, и показал им царского сына.

И дал им приказание, сказав: вот что вы сделайте: третья часть из вас, из приходящих в субботу, будет содержать стражу при царском доме;

третья часть у ворот Сур, и третья часть у ворот сзади телохранителей, и содержите стражу дома, чтобы не было повреждения;

и две части из вас, из всех отходящих в субботу, будут содержать стражу при доме Господнем для царя;

и окружите царя со всех сторон, каждый с оружием своим в руке своей; и кто вошел бы в ряды, тот да будет умерщвлен. И будьте при царе, когда он выходит и когда входит.

И сделали сотники всё, что приказал Иодай священник, и взяли каждый людей своих, приходящих в субботу и отходящих в субботу, и пришли к Иодаю священнику.

И раздал священник сотникам копья и щиты царя Давида, которые были в доме Господнем.

И стали скороходы, каждый с оружием в руке своей, от правой стороны дома до левой стороны дома, у жертвенника и у дома, вокруг царя.

И вывел он царского сына, и возложил на него царский венец и украшения, и воцарили его, и помазали его, и рукоплескали и восклицали: да живет царь!

И услышала Гофолия голос бегущего народа, и пошла к народу в дом Господень.

И видит, и вот царь стоит на возвышении, по обычаю, и князья и трубы подле царя; и весь народ земли веселится, и трубят трубами. И разодрала Гофолия одежды свои, и закричала: заговор! заговор!

И дал приказание Иодай священник сотникам, начальствующим над войском, и сказал им: «выведите ее за ряды, а кто пойдет за нею, умерщвляйте мечом», так как думал священник, чтобы не умертвили ее в доме Господнем.

И дали ей место, и она прошла чрез вход конский к дому царскому, и умерщвлена там.

И заключил Иодай завет между Господом и между царем и народом, чтоб он был народом Господним, и между царем и народом.

И пошел весь народ земли в дом Ваала, и разрушили жертвенники его, и изображения его совершенно разбили, и Матфана, жреца Ваалова, убили пред жертвенниками. И учредил священник наблюдение над домом Господним.

И взял сотников и телохранителей и скороходов и весь народ земли, и проводили царя из дома Господня, и пришли по дороге чрез ворота телохранителей в дом царский; и он воссел на престоле царей.

И веселился весь народ земли, и город успокоился. А Гофолию умертвили мечом в царском доме.

Семи лет был Иоас, когда воцарился.

1 Народ приносит серебро для исправления повреждений в храме; 17 Иоас отдал сокровища Азаилу, царю Сирийскому, чтобы тот отступил от Иерусалима; 19 заговор и убийство Иоаса.

В седьмой год Ииуя воцарился Иоас и сорок лет царствовал в Иерусалиме. Имя матери его Цивья, из Вирсавии.

И делал Иоас угодное в очах Господних во все дни свои, доколе наставлял его священник Иодай;

только высоты не были отменены; народ еще приносил жертвы и курения на высотах.

И сказал Иоас священникам: все серебро посвящаемое, которое приносят в дом Господень, серебро от приходящих, серебро, вносимое за каждую душу по оценке, все серебро, сколько кому приходит на сердце принести в дом Господень,

пусть берут священники себе, каждый от своего знакомого, и пусть исправляют они поврежденное в храме, везде, где найдется повреждение.

Но как до двадцать третьего года царя Иоаса священники не исправляли повреждений в храме,

то царь Иоас позвал священника Иодая и священников и сказал им: почему вы не исправляете повреждений в храме? Не берите же отныне серебра у знакомых своих, а на починку повреждений в храме отдайте его.

И согласились священники не брать серебра у народа на исправление повреждений в храме.

И взял священник Иодай один ящик, и сделал отверстие сверху его, и поставил его подле жертвенника на правой стороне, где входили в дом Господень. И полагали туда священники, стоящие на страже у порога, все серебро, приносимое в дом Господень.

И когда видели, что много серебра в ящике, приходили писец царский и первосвященник, и завязывали в мешки, и пересчитывали серебро, найденное в доме Господнем;

и отдавали сосчитанное серебро в руки производителям работ, приставленным к дому Господню, а сии издерживали его на плотников и строителей, работавших в доме Господнем,

и на делателей стен и на каменотесов, также на покупку дерев и тесаных камней, для починки повреждений в доме Господнем, и на все, что расходовалось для поддержания храма.

Но не сделано было для дома Господня серебряных блюд, ножей, чаш для окропления, труб, всяких сосудов золотых и сосудов серебряных из серебра, приносимого в дом Господень,

а производителям работ отдавали его, и починивали им дом Господень.

И не требовали отчета от тех людей, которым поручали серебро для раздачи производителям работ, ибо они действовали честно.

Серебро за жертву о преступлении и серебро за жертву о грехе не вносилось в дом Господень: священникам оно принадлежало.

Тогда выступил в поход Азаил, царь Сирийский, и пошел войною на Геф, и взял его; и вознамерился Азаил идти на Иерусалим.

Но Иоас, царь Иудейский, взял все пожертвованное, что пожертвовали храму Иосафат, и Иорам и Охозия, отцы его, цари Иудейские, и что он сам пожертвовал, и все золото, найденное в сокровищницах дома Господня и дома царского, и послал Азаилу, царю Сирийскому; и он отступил от Иерусалима.

Прочее об Иоасе и обо всем, что он сделал, написано в летописи царей Иудейских.

И восстали слуги его, и составили заговор, и убили Иоаса в доме Милло, на дороге к Силле.

Его убили слуги его: Иозакар, сын Шимеаты, и Иегозавад, сын Шомеры; и он умер, и похоронили его с отцами его в городе Давидовом. И воцарился Амасия, сын его, вместо него.

1 Нечестивое царствование Иоахаза над Израилем; Азаил унизил Израиля; 10 царствование Иоахаза над Израилем; 14 умирающий Елисей предсказывает с помощью стрел царя, что Израиль поразит Сирию три раза; 20 Иоас поражает Сириян по слову Елисея.

В двадцать третий год Иоаса, сына Охозиина, царя Иудейского, воцарился Иоахаз, сын Ииуя, над Израилем в Самарии, и царствовал семнадцать лет,

и делал неугодное в очах Господних, и ходил в грехах Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, и не отставал от них.

И возгорелся гнев Господа на Израиля, и Он предавал их в руку Азаила, царя Сирийского, и в руку Венадада, сына Азаилова, во все дни.

И помолился Иоахаз лицу Господню, и услышал его Господь, потому что видел стеснение Израильтян, как теснил их царь Сирийский.

И дал Господь Израильтянам избавителя, и вышли они из-под руки Сириян, и жили сыны Израилевы в шатрах своих, как вчера и третьего дня.

Однако ж не отступали от грехов дома Иеровоама, который ввел Израиля в грех; ходили в них, и дубрава стояла в Самарии.

У Иоахаза оставалось войска только пятьдесят всадников, десять колесниц и десять тысяч пеших, оттого, что истребил их царь Сирийский и обратил их в прах на попрание.

Прочее об Иоахазе и обо всем, что он сделал, и о мужественных подвигах его, написано в летописи царей Израильских.

И почил Иоахаз с отцами своими, и похоронили его в Самарии. И воцарился Иоас, сын его, вместо него.

В тридцать седьмой год Иоаса, царя Иудейского, воцарился Иоас, сын Иоахазов, над Израилем в Самарии, и царствовал шестнадцать лет,

и делал неугодное в очах Господних; не отставал от всех грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, но ходил в них.

Прочее об Иоасе и обо всем, что он сделал, и о мужественных подвигах его, как он воевал с Амасиею, царем Иудейским, написано в летописи царей Израильских.

И почил Иоас с отцами своими, а Иеровоам сел на престоле его. И погребен Иоас в Самарии с царями Израильскими.

Елисей заболел болезнью, от которой потом и умер. И пришел к нему Иоас, царь Израильский, и плакал над ним, и говорил: отец мой! отец мой! колесница Израиля и конница его!

И сказал ему Елисей: возьми лук и стрелы. И взял он лук и стрелы.

И сказал царю Израильскому: положи руку твою на лук. И положил он руку свою. И наложил Елисей руки свои на руки царя,

и сказал: отвори окно на восток. И он отворил. И сказал Елисей: выстрели. И он выстрелил. И сказал: эта стрела избавления от Господа и стрела избавления против Сирии, и ты поразишь Сириян в Афеке вконец.

И сказал [Елисей]: возьми стрелы. И он взял. И сказал царю Израильскому: бей по земле. И ударил он три раза, и остановился.

И разгневался на него человек Божий, и сказал: надобно было бы бить пять или шесть раз, тогда ты побил бы Сириян совершенно, а теперь только три раза поразишь Сириян.

И умер Елисей, и похоронили его. И полчища Моавитян пришли в землю в следующем году.

И было, что, когда погребали одного человека, то, увидев это полчище, погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев; и он при падении своем коснулся костей Елисея, и ожил, и встал на ноги свои.

Азаил, царь Сирийский, теснил Израильтян во все дни Иоахаза.

Но Господь умилосердился над ними, и помиловал их, и обратился к ним ради завета Своего с Авраамом, Исааком и Иаковом, и не хотел истребить их, и не отверг их от лица Своего доныне.

И умер Азаил, царь Сирийский, и воцарился Венадад, сын его, вместо него.

И взял назад Иоас, сын Иоахаза, из руки Венадада, сына Азаила, города, которые он взял войною из руки отца его Иоахаза. Три раза разбил его Иоас и возвратил города Израилевы.

1 Амасия царствует в Иудее и поражает Едом; 8 идет войною против Иоаса, царя Израильского, но терпит поражение; 15 кончина Иоаса; 17 Амасия умерщвлен заговорщиками, и Азария (Озия) воцарен вместо него; 23 продолжительное и успешное царствование Иеровоама над Израилем.

Во второй год Иоаса, сына Иоахазова, царя Израильского, воцарился Амасия, сын Иоаса, царь Иудейский:

двадцати пяти лет был он, когда воцарился, и двадцать девять лет царствовал в Иерусалиме. Имя матери его Иегоаддань, из Иерусалима.

И делал он угодное в очах Господних, впрочем не так, как отец его Давид: он во всем поступал так, как отец его Иоас.

Только высоты не были отменены: народ совершал еще жертвы и курения на высотах.

Когда утвердилось царство в руках его, тогда он умертвил слуг своих, убивших царя, отца его.

Но детей убийц не умертвил, так как написано в книге закона Моисеева, в которой заповедал Господь, говоря: «не должны быть наказываемы смертью отцы за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов, но каждый за свое преступление должен быть наказываем смертью».

Он поразил десять тысяч Идумеян на долине Соляной, и взял Селу войною, и дал ей имя Иокфеил, которое остается и до сего дня.

Тогда послал Амасия послов к Иоасу, царю Израильскому, сыну Иоахаза, сына Ииуева, сказать: выйди, повидаемся лично.

И послал Иоас, царь Израильский, к Амасии, царю Иудейскому, сказать: терн, который на Ливане, послал к кедру, который на Ливане же, сказать: «отдай дочь свою в жену сыну моему». Но прошли дикие звери, что на Ливане, и истоптали этот терн.

Ты поразил Идумеян, и возгордилось сердце твое. Величайся и сиди у себя дома. К чему тебе затевать ссору на свою беду? Падешь ты и Иуда с тобою.

Но не послушался Амасия. И выступил Иоас, царь Израильский, и увиделись лично он и Амасия, царь Иудейский, в Вефсамисе, что в Иудее.

И разбиты были Иудеи Израильтянами, и разбежались по шатрам своим.

И Амасию, царя Иудейского, сына Иоаса, сына Охозиина, захватил Иоас, царь Израильский, в Вефсамисе, и пошел в Иерусалим и разрушил стену Иерусалимскую от ворот Ефремовых до ворот угольных на четыреста локтей.

И взял все золото и серебро, и все сосуды, какие нашлись в доме Господнем и в сокровищницах царского дома, и заложников, и возвратился в Самарию.

Прочее об Иоасе, что он сделал, и о мужественных подвигах его, и как он воевал с Амасиею, царем Иудейским, написано в летописи царей Израильских.

И почил Иоас с отцами своими, и погребен в Самарии с царями Израильскими. И воцарился Иеровоам, сын его, вместо него.

И жил Амасия, сын Иоасов, царь Иудейский, по смерти Иоаса, сына Иоахазова, царя Израильского, пятнадцать лет.

Прочие дела Амасии записаны в летописи царей Иудейских.

И составили против него заговор в Иерусалиме, и убежал он в Лахис. И послали за ним в Лахис, и умертвили его там.

И привезли его на конях, и погребен он был в Иерусалиме с отцами своими в городе Давидовом.

И взял весь народ Иудейский Азарию, которому было шестнадцать лет, и воцарили его вместо отца его Амасии.

Он обстроил Елаф, и возвратил его Иуде, после того как царь почил с отцами своими.

В пятнадцатый год Амасии, сына Иоасова, царя Иудейского, воцарился Иеровоам, сын Иоасов, царь Израильский, в Самарии, и царствовал сорок один год,

и делал он неугодное в очах Господних: не отступал от всех грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех.

Он восстановил пределы Израиля, от входа в Емаф до моря пустыни, по слову Господа Бога Израилева, которое Он изрек чрез раба Своего Иону, сына Амафиина, пророка из Гафхефера,

ибо Господь видел бедствие Израиля, весьма горькое, так что не оставалось ни заключенного, ни оставшегося, и не было помощника у Израиля.

И не восхотел Господь искоренить имя Израильтян из поднебесной, и спас их рукою Иеровоама, сына Иоасова.

Прочее об Иеровоаме и обо всем, что он сделал, и о мужественных подвигах его, как он воевал и как возвратил Израилю Дамаск и Емаф, принадлежавший Иуде, написано в летописи царей Израильских.

И почил Иеровоам с отцами своими, с царями Израильскими. И воцарился Захария, сын его, вместо него.

1 Азария поражен проказой, а Иофам, сын его, управляет народом; 8 поражение Захарии после шестимесячного царствования в Самарии; 13 Селлум, убивший Захарию, сам поражен Менаимом; 17 нечестивое царствование Менаима над Израилем; он дал богатства, собранные с народа, Фулу, царю Ассирийскому, чтобы он отступил от Израиля; 23 поражение Факии, сына Менаима, и воцарение Факея вместо него; 29 царь Ассирийский отводит многих Израильтян в плен в Ассирию; Осия восстал против Факея и воцарился в Самарии; 32 благочестивое царствование Иоафама в Иудее.

В двадцать седьмой год Иеровоама, царя Израильского, воцарился Азария, сын Амасии, царь Иудейский:

шестнадцати лет был он, когда воцарился, и пятьдесят два года царствовал в Иерусалиме. Имя матери его Иехолия, из Иерусалима.

Он делал угодное в очах Господних во всем так, как поступал Амасия, отец его.

Только высоты не были отменены: народ совершал еще жертвы и курения на высотах.

И поразил Господь царя, и был он прокаженным до дня смерти своей и жил в отдельном доме. А Иофам, сын царя, начальствовал над дворцом и управлял народом земли.

Прочее об Азарии и обо всем, что он сделал, написано в летописи царей Иудейских.

И почил Азария с отцами своими, и похоронили его с отцами его в городе Давидовом. И воцарился Иофам, сын его, вместо него.

В тридцать восьмой год Азарии, царя Иудейского, воцарился Захария, сын Иеровоама, над Израилем в Самарии и царствовал шесть месяцев.

Он делал неугодное в очах Господних, как делали отцы его: не отставал от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех.

И составил против него заговор Селлум, сын Иависа, и поразил его пред народом и убил его, и воцарился вместо него.

Прочее о Захарии написано в летописи царей Израильских.

Таково было слово Господа, которое он изрек Ииую, сказав: сыновья твои до четвертого рода будут сидеть на престоле Израилевом. И сбылось так.

Селлум, сын Иависа, воцарился в тридцать девятый год Азарии, царя Иудейского, и царствовал один месяц в Самарии.

И пошел Менаим, сын Гадия из Фирцы, и пришел в Самарию, и поразил Селлума, сына Иависова, в Самарии и умертвил его, и воцарился вместо него.

Прочее о Селлуме и о заговоре его, который он составил, написано в летописи царей Израильских.

И поразил Менаим Типсах и всех, которые были в нем и в пределах его, начиная от Фирцы, за то, что город не отворил ворот, и разбил его, и всех беременных женщин в нем разрубил.

В тридцать девятом году Азарии, царя Иудейского, воцарился Менаим, сын Гадия, над Израилем и царствовал десять лет в Самарии;

и делал он неугодное в очах Господних; не отставал от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, во все дни свои.

Тогда пришел Фул, царь Ассирийский, на землю [Израилеву]. И дал Менаим Фулу тысячу талантов серебра, чтобы руки его были за него и чтобы утвердить царство в руке своей.

И разложил Менаим это серебро на Израильтян, на всех людей богатых, по пятидесяти сиклей серебра на каждого человека, чтобы отдать царю Ассирийскому. И пошел назад царь Ассирийский и не остался там в земле.

Прочее о Менаиме и обо всем, что он сделал, написано в летописи царей Израильских.

И почил Менаим с отцами своими. И воцарился Факия, сын его, вместо него.

В пятидесятый год Азарии, царя Иудейского, воцарился Факия, сын Менаима, над Израилем в Самарии и царствовал два года;

и делал он неугодное в очах Господних; не отставал от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех.

И составил против него заговор Факей, сын Ремалии, сановник его, и поразил его в Самарии в палате царского дома, с Арговом и Арием, имея с собою пятьдесят человек Галаадитян, и умертвил его, и воцарился вместо него.

Прочее о Факии и обо всем, что он сделал, написано в летописи царей Израильских.

В пятьдесят второй год Азарии, царя Иудейского, воцарился Факей, сын Ремалии, над Израилем в Самарии и царствовал двадцать лет;

и делал он неугодное в очах Господних: не отставал от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех.

Во дни Факея, царя Израильского, пришел Феглаффелласар, царь Ассирийский, и взял Ион, Авел-Беф-Мааху, и Ианох, и Кедес, и Асор, и Галаад, и Галилею, всю землю Неффалимову, и переселил их в Ассирию.

И составил заговор Осия, сын Илы, против Факея, сына Ремалиина, и поразил его, и умертвил его, и воцарился вместо него в двадцатый год Иоафама, сына Озиина.

Прочее о Факее и обо всем, что он сделал, написано в летописи царей Израильских.

Во второй год Факея, сына Ремалиина, царя Израильского, воцарился Иоафам, сын Озии, царя Иудейского.

Двадцати пяти лет был он, когда воцарился, и шестнадцать лет царствовал в Иерусалиме. Имя матери его Иеруша, дочь Садока.

Он делал угодное в очах Господних: во всем, как поступал Озия, отец его, так поступал и он.

Только высоты не были отменены: народ совершал еще жертвы и курения на высотах. Он построил верхние ворота при доме Господнем.

Прочее об Иоафаме и обо всем, что он сделал, написано в летописи царей Иудейских.

В те дни начал Господь посылать на Иудею Рецина, царя Сирийского, и Факея, сына Ремалиина.

И почил Иоафам с отцами своими, и погребен с отцами своими в городе Давида, отца его. И воцарился Ахаз, сын его, вместо него.

1 Царствование Ахаза в Иудее и нападение на него Рецина, царя Сирийского, и Факея, царя Израильского; 7 Ахаз сокровищами приобретает союзника в царе Ассирийском против Сирийцев; 10 посещая царя Ассирийского в Дамаске, Ахаз посылает повеление священнику Урии сделать жертвенник, подобный дамасскому; 12 по возвращении в Иерусалим он приносит на большом жертвеннике жертву в храме.

В семнадцатый год Факея, сына Ремалиина, воцарился Ахаз, сын Иоафама, царя Иудейского.

Двадцати лет был Ахаз, когда воцарился, и шестнадцать лет царствовал в Иерусалиме, и не делал угодного в очах Господа Бога своего, как Давид, отец его,

но ходил путем царей Израильских, и даже сына своего провел чрез огонь, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых,

и совершал жертвы и курения на высотах и на холмах и под всяким тенистым деревом.

Тогда пошел Рецин, царь Сирийский, и Факей, сын Ремалиин, царь Израильский, против Иерусалима, чтобы завоевать его, и держали Ахаза в осаде, но одолеть не могли.

В то время Рецин, царь Сирийский, возвратил Сирии Елаф и изгнал Иудеев из Елафа; и Идумеяне вступили в Елаф, и живут там до сего дня.

И послал Ахаз послов к Феглаффелласару, царю Ассирийскому, сказать: раб твой и сын твой я; приди и защити меня от руки царя Сирийского и от руки царя Израильского, восставших на меня.

И взял Ахаз серебро и золото, какое нашлось в доме Господнем и в сокровищницах дома царского, и послал царю Ассирийскому в дар.

И послушал его царь Ассирийский; и пошел царь Ассирийский в Дамаск, и взял его, и переселил жителей его в Кир, а Рецина умертвил.

И пошел царь Ахаз навстречу Феглаффелласару, царю Ассирийскому, в Дамаск, и увидел жертвенник, который в Дамаске, и послал царь Ахаз к Урии священнику изображение жертвенника и чертеж всего устройства его.

И построил священник Урия жертвенник по образцу, который прислал царь Ахаз из Дамаска; и сделал так священник Урия до прибытия царя Ахаза из Дамаска.

И пришел царь из Дамаска, и увидел царь жертвенник, и подошел царь к жертвеннику, и принес на нем жертву;

и сожег всесожжение свое и хлебное приношение, и совершил возлияние свое, и окропил кровью мирной жертвы свой жертвенник.

А медный жертвенник, который пред лицем Господним, он передвинул от лицевой стороны храма, с места между жертвенником новым и домом Господним, и поставил его сбоку сего жертвенника на север.

И дал приказание царь Ахаз священнику Урии, сказав: на большом жертвеннике сожигай утреннее всесожжение и вечернее хлебное приношение, и всесожжение от царя и хлебное приношение от него, и всесожжение от всех людей земли и хлебное приношение от них, и возлияние от них, и всякою кровью всесожжений и всякою кровью жертв окропляй его, а жертвенник медный останется до моего усмотрения.

И сделал священник Урия все так, как приказал царь Ахаз.

И обломал царь Ахаз ободки у подстав, и снял с них умывальницы, и море снял с медных волов, которые были под ним, и поставил его на каменный пол.

И отменил крытый субботний ход, который построили при храме, и внешний царский вход к дому Господню, ради царя Ассирийского.

Прочее об Ахазе, что он сделал, написано в летописи царей Иудейских.

И почил Ахаз с отцами своими, и погребен с отцами своими в городе Давидовом. И воцарился Езекия, сын его, вместо него.

1 Осия вступил в договор с Египтом против царя Ассирийского, который взял его под стражу, осадил Самарию и отвел Израиля в плен в Ассирию; причины, почему Господь допустил разрушение царства Израильского, как предупреждали об этом пророки; 24 народы, переселенные Ассирийцами в землю Израилеву, доносят о бедствиях, посылаемых на них «Богом той земли»; 27 священник Господа послан в Вефиль, чтобы научить народы закону Божию, но они продолжают служить также своим богам.

В двенадцатый год Ахаза, царя Иудейского, воцарился Осия, сын Илы, в Самарии над Израилем и царствовал девять лет.

И делал он неугодное в очах Господних, но не так, как цари Израильские, которые были прежде него.

Против него выступил Салманассар, царь Ассирийский, и сделался Осия подвластным ему и давал ему дань.

И заметил царь Ассирийский в Осии измену, так как он посылал послов к Сигору, царю Египетскому, и не доставлял дани царю Ассирийскому каждый год; и взял его царь Ассирийский под стражу, и заключил его в дом темничный.

И пошел царь Ассирийский на всю землю, и приступил к Самарии, и держал ее в осаде три года.

В девятый год Осии взял царь Ассирийский Самарию, и переселил Израильтян в Ассирию, и поселил их в Халахе и в Хаворе, при реке Гозан, и в городах Мидийских.

Когда стали грешить сыны Израилевы пред Господом Богом своим, Который вывел их из земли Египетской, из-под руки фараона, царя Египетского, и стали чтить богов иных,

и стали поступать по обычаям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых, и по обычаям царей Израильских, как поступали они;

и стали делать сыны Израилевы дела неугодные Господу Богу своему, и построили себе высоты во всех городах своих, начиная от сторожевой башни до укрепленного города,

и поставили у себя статуи и изображения Астарт на всяком высоком холме и под всяким тенистым деревом,

и стали там совершать курения на всех высотах, подобно народам, которых изгнал от них Господь, и делали худые дела, прогневляющие Господа,

и служили идолам, о которых говорил им Господь: «не делайте сего»;

тогда Господь чрез всех пророков Своих, чрез всякого прозорливца предостерегал Израиля и Иуду, говоря: возвратитесь со злых путей ваших и соблюдайте заповеди Мои, уставы Мои, по всему учению, которое Я заповедал отцам вашим и которое Я преподал вам чрез рабов Моих, пророков.

Но они не слушали и ожесточили выю свою, как была выя отцов их, которые не веровали в Господа, Бога своего;

и презирали уставы Его, и завет Его, который Он заключил с отцами их, и откровения Его, какими Он предостерегал их, и пошли вслед суеты и осуетились, и вслед народов окрестных, о которых Господь заповедал им, чтобы не поступали так, как они,

и оставили все заповеди Господа Бога своего, и сделали себе литые изображения двух тельцов, и устроили дубраву, и поклонялись всему воинству небесному, и служили Ваалу,

и проводили сыновей своих и дочерей своих чрез огонь, и гадали, и волшебствовали, и предались тому, чтобы делать неугодное в очах Господа и прогневлять Его.

И прогневался Господь сильно на Израильтян, и отверг их от лица Своего. Не осталось никого, кроме одного колена Иудина.

И Иуда также не соблюдал заповедей Господа Бога своего, и поступал по обычаям Израильтян, как поступали они.

И отвратился Господь от всех потомков Израиля, и смирил их, и отдавал их в руки грабителям, и наконец отверг их от лица Своего.

Израильтяне отторглись от дома Давидова и воцарили Иеровоама, сына Наватова; и отклонил Иеровоам Израильтян от Господа, и вовлек их в великий грех.

И поступали сыны Израилевы по всем грехам Иеровоама, какие он делал, не отставали от них,

доколе Господь не отверг Израиля от лица Своего, как говорил чрез всех рабов Своих, пророков. И переселен Израиль из земли своей в Ассирию, где он и до сего дня.

И перевел царь Ассирийский людей из Вавилона, и из Куты, и из Аввы, и из Емафа, и из Сепарваима, и поселил их в городах Самарийских вместо сынов Израилевых. И они овладели Самариею, и стали жить в городах ее.

И как в начале жительства своего там они не чтили Господа, то Господь посылал на них львов, которые умерщвляли их.

И донесли царю Ассирийскому, и сказали: народы, которых ты переселил и поселил в городах Самарийских, не знают закона Бога той земли, и за то Он посылает на них львов, и вот они умерщвляют их, потому что они не знают закона Бога той земли.

И повелел царь Ассирийский, и сказал: отправьте туда одного из священников, которых вы выселили оттуда; пусть пойдет и живет там, и он научит их закону Бога той земли.

И пришел один из священников, которых выселили из Самарии, и жил в Вефиле, и учил их, как чтить Господа.

Притом сделал каждый народ и своих богов и поставил в капищах высот, какие устроили Самаряне, – каждый народ в своих городах, где живут они.

Вавилоняне сделали Суккот-Беноф, Кутийцы сделали Нергала, Емафяне сделали Ашиму,

Аввийцы сделали Нивхаза и Тартака, а Сепарваимцы сожигали сыновей своих в огне Адрамелеху и Анамелеху, богам Сепарваимским.

Между тем чтили и Господа, и сделали у себя священников высот из среды своей, и они служили у них в капищах высот.

Господа они чтили, и богам своим они служили по обычаю народов, из которых выселили их.

До сего дня поступают они по прежним своим обычаям: не боятся Господа и не поступают по уставам и по обрядам, и по закону и по заповедям, которые заповедал Господь сынам Иакова, которому дал Он имя Израиля.

Заключил Господь с ними завет и заповедал им, говоря: не чтите богов иных, и не поклоняйтесь им, и не служите им, и не приносите жертв им,

но Господа, Который вывел вас из земли Египетской силою великою и мышцею простертою, – Его чтите и Ему поклоняйтесь, и Ему приносите жертвы,

и уставы, и учреждения, и закон, и заповеди, которые Он написал вам, старайтесь исполнять во все дни, и не чтите богов иных;

и завета, который Я заключил с вами, не забывайте, и не чтите богов иных,

только Господа Бога вашего чтите, и Он избавит вас от руки всех врагов ваших.

Но они не послушали, а поступали по прежним своим обычаям.

Народы сии чтили Господа, но и истуканам своим служили. Да и дети их и дети детей их до сего дня поступают так же, как поступали отцы их.

1 Езекия, сын Ахаза, царствует в Иудее, служит только Господу, восстает против Ассирийцев; 9 взятие Самарии во время царствования Езекии в Иудее; 13 Сеннахирим, царь Ассирийский, взял многие укрепленные города Иудеи и наложил на Езекию большую подать; 17 Ассирийцы уговаривают Езекию не надеяться на Египет и сдаться, указывая, что Господь повелел им разрушить Иудею; 26 посланный Ассириянин убеждает народ на стенах Иерусалима сдаться, но они молчат.

В третий год Осии, сына Илы, царя Израильского, воцарился Езекия, сын Ахаза, царя Иудейского.

Двадцати пяти лет был он, когда воцарился, и двадцать девять лет царствовал в Иерусалиме; имя матери его Ави, дочь Захарии.

И делал он угодное в очах Господних во всем так, как делал Давид, отец его;

он отменил высоты, разбил статуи, срубил дубраву и истребил медного змея, которого сделал Моисей, потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли его Нехуштан.

На Господа Бога Израилева уповал он; и такого, как он, не бывало между всеми царями Иудейскими и после него и прежде него.

И прилепился он к Господу и не отступал от Него, и соблюдал заповеди Его, какие заповедал Господь Моисею.

И был Господь с ним: везде, куда он ни ходил, поступал он благоразумно. И отложился он от царя Ассирийского, и не стал служить ему.

Он поразил Филистимлян до Газы и в пределах ее, от сторожевой башни до укрепленного города.

В четвертый год царя Езекии, то есть в седьмой год Осии, сына Илы, царя Израильского, пошел Салманассар, царь Ассирийский, на Самарию, и осадил ее,

и взял ее через три года; в шестой год Езекии, то есть в девятый год Осии, царя Израильского, взята Самария.

И переселил царь Ассирийский Израильтян в Ассирию, и поселил их в Халахе и в Хаворе, при реке Гозан, и в городах Мидийских,

за то, что они не слушали гласа Господа Бога своего и преступили завет Его, всё, что заповедал Моисей раб Господень, они и не слушали и не исполняли.

В четырнадцатый год царя Езекии, пошел Сеннахирим, царь Ассирийский, против всех укрепленных городов Иуды и взял их.

И послал Езекия, царь Иудейский, к царю Ассирийскому в Лахис сказать: виновен я; отойди от меня; что наложишь на меня, я внесу. И наложил царь Ассирийский на Езекию, царя Иудейского, триста талантов серебра и тридцать талантов золота.

И отдал Езекия все серебро, какое нашлось в доме Господнем и в сокровищницах дома царского.

В то время снял Езекия золото с дверей дома Господня и с дверных столбов, которые позолотил Езекия, царь Иудейский, и отдал его царю Ассирийскому.

И послал царь Ассирийский Тартана и Рабсариса и Рабсака из Лахиса к царю Езекии с большим войском в Иерусалим. И пошли, и пришли к Иерусалиму; и пошли, и пришли, и стали у водопровода верхнего пруда, который на дороге поля белильничьего.

И звали они царя. И вышел к ним Елиаким, сын Хелкиин, начальник дворца, и Севна писец, и Иоах, сын Асафов, дееписатель.

И сказал им Рабсак: скажите Езекии: так говорит царь великий, царь Ассирийский: что это за упование, на которое ты уповаешь?

Ты говорил только пустые слова: для войны нужны совет и сила. Ныне же на кого ты уповаешь, что отложился от меня?

Вот, ты думаешь опереться на Египет, на эту трость надломленную, которая, если кто опрется на нее, войдет ему в руку и проколет ее. Таков фараон, царь Египетский, для всех уповающих на него.

А если вы скажете мне: «на Господа Бога нашего мы уповаем», то на того ли, которого высоты и жертвенники отменил Езекия, и сказал Иуде и Иерусалиму: «пред сим только жертвенником поклоняйтесь в Иерусалиме»?

Итак вступи в союз с господином моим царем Ассирийским: я дам тебе две тысячи коней, можешь ли достать себе всадников на них?

Как тебе одолеть и одного вождя из малейших слуг господина моего? И уповаешь на Египет ради колесниц и коней?

Притом же разве я без воли Господней пошел на место сие, чтобы разорить его? Господь сказал мне: «пойди на землю сию и разори ее».

И сказал Елиаким, сын Хелкиин, и Севна и Иоах Рабсаку: говори рабам твоим по-арамейски, потому что понимаем мы, а не говори с нами по-иудейски вслух народа, который на стене.

И сказал им Рабсак: разве только к господину твоему и к тебе послал меня господин мой сказать сии слова? Нет, также и к людям, которые сидят на стене, чтобы есть помет свой и пить мочу свою с вами.

И встал Рабсак и возгласил громким голосом по-иудейски, и говорил, и сказал: слушайте слово царя великого, царя Ассирийского!

Так говорит царь: пусть не обольщает вас Езекия, ибо он не может вас спасти от руки моей;

и пусть не обнадеживает вас Езекия Господом, говоря: «спасет нас Господь и не будет город сей отдан в руки царя Ассирийского».

Не слушайте Езекии. Ибо так говорит царь Ассирийский: примиритесь со мною и выйдите ко мне, и пусть каждый ест плоды виноградной лозы своей и смоковницы своей, и пусть каждый пьет воду из своего колодезя,

пока я не приду и не возьму вас в землю такую же, как и ваша земля, в землю хлеба и вина, в землю плодов и виноградников, в землю масличных дерев и меда, и будете жить, и не умрете. Не слушайте же Езекии, который обольщает вас, говоря: «Господь спасет нас».

Спасли ли боги народов, каждый свою землю, от руки царя Ассирийского?

Где боги Емафа и Арпада? Где боги Сепарваима, Ены и Иввы? Спасли ли они Самарию от руки моей?

Кто из всех богов земель сих спас землю свою от руки моей? Так неужели Господь спасет Иерусалим от руки моей?

И молчал народ и не отвечали ему ни слова, потому что было приказание царя: «не отвечайте ему».

И пришел Елиаким, сын Хелкиин, начальник дворца, и Севна писец и Иоах, сын Асафов, дееписатель, к Езекии в разодранных одеждах, и пересказали ему слова Рабсаковы.

1 Езекия посылает послов к Исаие пророку. Исаия предсказывает отступление Ассириян; 8 посланные Ассирийцев снова предупреждают Езекию не надеяться на Ефиоплян; 14 Езекия развернул письмо посланных пред Господом и молит об избавлении; 20 пророк Исаия предсказывает отступление Сеннахирима; 35 его слово немедленно исполняется, и сам Сеннахирим поражен в Ниневии.

Когда услышал это царь Езекия, то разодрал одежды свои и покрылся вретищем, и пошел в дом Господень.

И послал Елиакима, начальника дворца, и Севну писца, и старших священников, покрытых вретищами, к Исаии пророку, сыну Амосову.

И они сказали ему: так говорит Езекия: день скорби и наказания и посрамления – день сей; ибо дошли младенцы до отверстия утробы матерней, а силы нет родить.

Может быть, услышит Господь Бог твой все слова Рабсака, которого послал царь Ассирийский, господин его, хулить Бога живаго и поносить словами, какие слышал Господь Бог твой. Принеси же молитву об оставшихся, которые находятся еще в живых.

И пришли слуги царя Езекии к Исаии,

и сказал им Исаия: так скажите господину вашему: так говорит Господь: не бойся слов, которые ты слышал, которыми поносили Меня слуги царя Ассирийского.

Вот Я пошлю в него дух, и он услышит весть, и возвратится в землю свою, и Я поражу его мечом в земле его.

И возвратился Рабсак, и нашел царя Ассирийского воюющим против Ливны, ибо он слышал, что тот отошел от Лахиса.

И услышал он о Тиргаке, царе Ефиопском; ему сказали: вот, он вышел сразиться с тобою. И снова послал он послов к Езекии сказать:

так скажите Езекии, царю Иудейскому: пусть не обманывает тебя Бог твой, на Которого ты уповаешь, думая: «не будет отдан Иерусалим в руки царя Ассирийского».

Ведь ты слышал, что сделали цари Ассирийские со всеми землями, положив на них заклятие, – и ты ли уцелеешь?

Боги народов, которых разорили отцы мои, спасли ли их? Спасли ли Гозан, и Харан, и Рецеф, и сынов Едена, что в Фалассаре?

Где царь Емафа, и царь Арпада, и царь города Сепарваима, Ены и Иввы?

И взял Езекия письмо из руки послов, и прочитал его, и пошел в дом Господень, и развернул его Езекия пред лицем Господним,

и молился Езекия пред лицем Господним и говорил: Господи Боже Израилев, седящий на Херувимах! Ты один Бог всех царств земли, Ты сотворил небо и землю.

Приклони, Господи, ухо Твое и услышь [меня]; открой, Господи, очи Твои и воззри, и услышь слова Сеннахирима, который послал поносить [Тебя,] Бога живаго!

Правда, о, Господи, цари Ассирийские разорили народы и земли их,

и побросали богов их в огонь; но это не боги, а изделие рук человеческих, дерево и камень; потому и истребили их.

И ныне, Господи Боже наш, спаси нас от руки его, и узнают все царства земли, что Ты, Господи, Бог один.

И послал Исаия, сын Амосов, к Езекии сказать: так говорит Господь Бог Израилев: то, о чем ты молился Мне против Сеннахирима, царя Ассирийского, Я услышал.

Вот слово, которое изрек Господь о нем: презрит тебя, посмеется над тобою девствующая дочь Сиона; вслед тебя покачает головою дочь Иерусалима.

Кого ты порицал и поносил? И на кого ты возвысил голос и поднял так высоко глаза свои? На Святаго Израилева!

Чрез послов твоих ты порицал Господа и сказал: «со множеством колесниц моих я взошел на высоту гор, на ребра Ливана, и срубил рослые кедры его, отличные кипарисы его, и пришел на самое крайнее пристанище его, в рощу сада его;

и откапывал я и пил воду чужую, и осушу ступнями ног моих все реки Египетские».

Разве ты не слышал, что Я издавна сделал это, в древние дни предначертал это, а ныне выполнил тем, что ты опустошаешь укрепленные города, превращая в груды развалин?

И жители их сделались маломощны, трепещут и остаются в стыде. Они стали как трава на поле и нежная зелень, как порост на кровлях и опаленный хлеб, прежде нежели выколосился.

Сядешь ли ты, выйдешь ли, войдешь ли, Я все знаю; знаю и дерзость твою против Меня.

За твою дерзость против Меня и за то, что надмение твое дошло до ушей Моих, Я вложу кольцо Мое в ноздри твои и удила Мои в рот твой, и возвращу тебя назад тою же дорогою, которою пришел ты.

И вот тебе, [Езекия,] знамение: ешьте в этот год выросшее от упавшего зерна, и в другой год – самородное, а на третий год сейте и жните, и садите виноградные сады и ешьте плоды их.

И уцелевшее в доме Иудином, оставшееся пустит опять корень внизу и принесет плод вверху,

ибо из Иерусалима произойдет остаток, и спасенное от горы Сиона. Ревность Господа Саваофа сделает сие.

Посему так говорит Господь о царе Ассирийском: «не войдет он в сей город, и не бросит туда стрелы, и не приступит к нему со щитом, и не насыплет против него вала.

Тою же дорогою, которою пришел, возвратится, и в город сей не войдет, говорит Господь.

Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба Моего».

И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые.

И отправился, и пошел, и возвратился Сеннахирим, царь Ассирийский, и жил в Ниневии.

И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, то Адрамелех и Шарецер, сыновья его, убили его мечом, а сами убежали в землю Араратскую. И воцарился Асардан, сын его, вместо него.

1 Болезнь Езекии, молитва и исцеление; 8 знамение об исцелении; 12 царь показывает все свои сокровища посланным царя Вавилонского; 16 Исаия возвещает, что Иуда со всеми своими сокровищами будет взят в плен в Вавилон.

В те дни заболел Езекия смертельно, и пришел к нему Исаия, сын Амосов, пророк, и сказал ему: так говорит Господь: сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь.

И отворотился [Езекия] лицем своим к стене и молился Господу, говоря:

«О, Господи! вспомни, что я ходил пред лицем Твоим верно и с преданным Тебе сердцем, и делал угодное в очах Твоих». И заплакал Езекия сильно.

Исаия еще не вышел из города, как было к нему слово Господне:

возвратись и скажи Езекии, владыке народа Моего: так говорит Господь Бог Давида, отца твоего: Я услышал молитву твою, увидел слезы твои. Вот, Я исцелю тебя; в третий день пойдешь в дом Господень;

и прибавлю ко дням твоим пятнадцать лет, и от руки царя Ассирийского спасу тебя и город сей, и защищу город сей ради Себя и ради Давида, раба Моего.

И сказал Исаия: возьмите пласт смокв. И взяли, и приложили к нарыву; и он выздоровел.

И сказал Езекия Исаии: какое знамение, что Господь исцелит меня, и что пойду я на третий день в дом Господень?

И сказал Исаия: вот тебе знамение от Господа, что исполнит Господь слово, которое Он изрек: вперед ли пройти тени на десять ступеней, или воротиться на десять ступеней?

И сказал Езекия: легко тени подвинуться вперед на десять ступеней; нет, пусть воротится тень назад на десять ступеней.

И воззвал Исаия пророк к Господу, и возвратил тень назад на ступенях, где она спускалась по ступеням Ахазовым, на десять ступеней.

В то время послал Беродах Баладан, сын Баладана, царь Вавилонский, письма и подарок Езекии, ибо он слышал, что Езекия был болен.

Езекия, выслушав посланных, показал им кладовые свои, серебро и золото, и ароматы, и масти дорогие, и весь оружейный дом свой и все, что находилось в сокровищницах его; не оставалось ни одной вещи, которой не показал бы им Езекия в доме своем и во всем владении своем.

И пришел Исаия пророк к царю Езекии и сказал ему: что говорили эти люди, и откуда они приходили к тебе? И сказал Езекия: из земли далекой они приходили, из Вавилона.

И сказал Исаия: что они видели в доме твоем? И сказал Езекия: все, что в доме моем, они видели, не осталось ни одной вещи, которой я не показал бы им в сокровищницах моих.

И сказал Исаия Езекии: выслушай слово Господне:

вот придут дни, и взято будет все, что в доме твоем, и что собрали отцы твои до сего дня, в Вавилон; ничего не останется, говорит Господь.

Из сынов твоих, которые произойдут от тебя, которых ты родишь, возьмут, и будут они евнухами во дворце царя Вавилонского.

И сказал Езекия Исаии: благо слово Господне, которое ты изрек. И продолжал: да будет мир и благосостояние во дни мои!

Прочее об Езекии и о всех подвигах его, и о том, что он сделал пруд и водопровод и провел воду в город, написано в летописи царей Иудейских.

И почил Езекия с отцами своими, и воцарился Манассия, сын его, вместо него.

1 Нечестивое царствование Манассии и его идолопоклонство; 10 пророки предвещают полное разрушение Иерусалима и Иудеи из-за грехов Манассии; он проливает много невинной крови в Иерусалиме; 19 сын его Аммон царствует два года и делает неугодное пред Господом, подобно отцу своему Манассии; 23 Аммон умерщвлен.

Двенадцати лет был Манассия, когда воцарился, и пятьдесят лет царствовал в Иерусалиме; имя матери его Хефциба.

И делал он неугодное в очах Господних, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых.

И снова устроил высоты, которые уничтожил отец его Езекия, и поставил жертвенники Ваалу, и сделал дубраву, как сделал Ахав, царь Израильский; и поклонялся всему воинству небесному, и служил ему.

И соорудил жертвенники в доме Господнем, о котором сказал Господь: «в Иерусалиме положу имя Мое».

И соорудил жертвенники всему воинству небесному на обоих дворах дома Господня,

и провел сына своего чрез огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и волшебников; много сделал неугодного в очах Господа, чтобы прогневать Его.

И поставил истукан Астарты, который сделал в доме, о котором говорил Господь Давиду и Соломону, сыну его: «в доме сем и в Иерусалиме, который Я избрал из всех колен Израилевых, Я полагаю имя Мое на век;

и не дам впредь выступить ноге Израильтянина из земли, которую Я дал отцам их, если только они будут стараться поступать согласно со всем тем, что Я повелел им, и со всем законом, который заповедал им раб Мой Моисей».

Но они не послушались; и совратил их Манассия до того, что они поступали хуже тех народов, которых истребил Господь от лица сынов Израилевых.

И говорил Господь чрез рабов Своих пророков и сказал:

за то, что сделал Манассия, царь Иудейский, такие мерзости, хуже всего того, что делали Аморреи, которые были прежде его, и ввел Иуду в грех идолами своими,

за то, так говорит Господь, Бог Израилев, вот, Я наведу такое зло на Иерусалим и на Иуду, о котором кто услышит, зазвенит в обоих ушах у того;

и протяну на Иерусалим мерную вервь Самарии и отвес дома Ахавова, и вытру Иерусалим так, как вытирают чашу, – вытрут и опрокинут ее;

и отвергну остаток удела Моего, и отдам их в руку врагов их, и будут на расхищение и разграбление всем неприятелям своим,

за то, что они делали неугодное в очах Моих и прогневляли Меня с того дня, как вышли отцы их из Египта, и до сего дня.

Еще же пролил Манассия и весьма много невинной крови, так что наполнил ею Иерусалим от края до края, сверх своего греха, что он завлек Иуду в грех – делать неугодное в очах Господних.

Прочее о Манассии и обо всем, что он сделал, и о грехах его, в чем он согрешил, написано в летописи царей Иудейских.

И почил Манассия с отцами своими, и погребен в саду при доме его, в саду Уззы. И воцарился Аммон, сын его, вместо него.

Двадцати двух лет был Аммон, когда воцарился, и два года царствовал в Иерусалиме; имя матери его Мешуллемеф, дочь Харуца, из Ятбы.

И делал он неугодное в очах Господних так, как делал Манассия, отец его;

и ходил тою же точно дорогою, которою ходил отец его, и служил идолам, которым служил отец его, и поклонялся им,

и оставил Господа Бога отцов своих, не ходил путем Господним.

И составили заговор слуги Аммоновы против него, и умертвили царя в доме его.

Но народ земли перебил всех, бывших в заговоре против царя Аммона; и воцарил народ земли Иосию, сына его, вместо него.

Прочее об Аммоне, что он сделал, написано в летописи царей Иудейских.

И похоронили его в гробнице его, в саду Уззы. И воцарился Иосия, сын его, вместо него.

1 Иосия ходит путями Давида; 3 повелевает первосвященнику исправить повреждения дома Господня; 8 первосвященник Хелкия посылает Иосии найденную в доме Господнем книгу закона; тревога Иосии при слушании слов закона; 14 Олдама пророчица возвещает посланным царя, что все наказания, предсказанные в законе, исполнятся, но Иосия будет помилован за его смирение и покаяние.

Восьми лет был Иосия, когда воцарился, и тридцать один год царствовал в Иерусалиме; имя матери его Иедида, дочь Адаии, из Боцкафы.

И делал он угодное в очах Господних, и ходил во всем путем Давида, отца своего, и не уклонялся ни направо, ни налево.

В восемнадцатый год царя Иосии, послал царь Шафана, сына Ацалии, сына Мешулламова, писца, в дом Господень, сказав:

пойди к Хелкии первосвященнику, пусть он пересчитает серебро, принесенное в дом Господень, которое собрали от народа стоящие на страже у порога,

и пусть отдадут его в руки производителям работ, приставленным к дому Господню, а сии пусть раздают его работающим в доме Господнем, на исправление повреждений дома,

плотникам и каменщикам, и делателям стен, и на покупку дерев и тесаных камней для исправления дома;

впрочем не требовать у них отчета в серебре, переданном в руки их, потому что они поступают честно.

И сказал Хелкия первосвященник Шафану писцу: книгу закона я нашел в доме Господнем. И подал Хелкия книгу Шафану, и он читал ее.

И пришел Шафан писец к царю, и принес царю ответ, и сказал: взяли рабы твои серебро, найденное в доме, и передали его в руки производителям работ, приставленным к дому Господню.

И донес Шафан писец царю, говоря: книгу дал мне Хелкия священник. И читал ее Шафан пред царем.

Когда услышал царь слова книги закона, то разодрал одежды свои.

И повелел царь Хелкии священнику, и Ахикаму, сыну Шафанову, и Ахбору, сыну Михеину, и Шафану писцу, и Асаии, слуге царскому, говоря:

пойдите, вопросите Господа за меня и за народ и за всю Иудею о словах сей найденной книги, потому что велик гнев Господень, который воспылал на нас за то, что не слушали отцы наши слов книги сей, чтобы поступать согласно с предписанным нам.

И пошел Хелкия священник, и Ахикам, и Ахбор, и Шафан, и Асаия к Олдаме пророчице, жене Шаллума, сына Тиквы, сына Хархаса, хранителя одежд, – жила же она в Иерусалиме, во второй части, – и говорили с нею.

И она сказала им: так говорит Господь, Бог Израилев: скажите человеку, который послал вас ко мне:

так говорит Господь: наведу зло на место сие и на жителей его, – все слова книги, которую читал царь Иудейский.

За то, что оставили Меня, и кадят другим богам, чтобы раздражать Меня всеми делами рук своих, воспылал гнев Мой на место сие, и не погаснет.

А царю Иудейскому, пославшему вас вопросить Господа, скажите: так говорит Господь Бог Израилев, о словах, которые ты слышал:

так как смягчилось сердце твое, и ты смирился пред Господом, услышав то, что Я изрек на место сие и на жителей его, что они будут предметом ужаса и проклятия, и ты разодрал одежды свои, и плакал предо Мною, то и Я услышал тебя, говорит Господь.

За это, вот, Я приложу тебя к отцам твоим, и ты положен будешь в гробницу твою в мире, и не увидят глаза твои всего того бедствия, которое Я наведу на место сие. И принесли царю ответ.

1 Царь читает старейшинам слова книги закона; народ решает вместе с царем соблюдать заповеди; 4 уничтожение всех вещей для идолопоклонства во многих местах; 15 Иосия оскверняет жертвенники в Вефиле и в капищах высот и поражает всех их жрецов; 21 торжественная пасха совершена в Иерусалиме, волшебники и другие мерзости отвергнуты, но Господь не отложил гнева Своего за все грехи Манассии; 29 Иосия выступил против Нехао, царя Египетского, и был умерщвлен им. 31 Иоахаз взят в плен после трехмесячного царствования; 36 фараон Нехао воцарил Иоакима, старшего сына Иосиина.

И послал царь, и собрали к нему всех старейшин Иуды и Иерусалима.

И пошел царь в дом Господень, и все Иудеи, и все жители Иерусалима с ним, и священники, и пророки, и весь народ, от малого до большого, и прочел вслух их все слова книги завета, найденной в доме Господнем.

Потом стал царь на возвышенное место и заключил пред лицем Господним завет – последовать Господу и соблюдать заповеди Его и откровения Его и уставы Его от всего сердца и от всей души, чтобы выполнить слова завета сего, написанные в книге сей. И весь народ вступил в завет.

И повелел царь Хелкии первосвященнику и вторым священникам и стоящим на страже у порога вынести из храма Господня все вещи, сделанные для Ваала и для Астарты и для всего воинства небесного, и сжег их за Иерусалимом в долине Кедрон, и велел прах их отнести в Вефиль.

И отставил жрецов, которых поставили цари Иудейские, чтобы совершать курения на высотах в городах Иудейских и окрестностях Иерусалима, – и которые кадили Ваалу, солнцу, и луне, и созвездиям, и всему воинству небесному;

и вынес Астарту из дома Господня за Иерусалим к потоку Кедрону, и сжег ее у потока Кедрона, и истер ее в прах, и бросил прах ее на кладбище общенародное;

и разрушил домы блудилищные, которые были при храме Господнем, где женщины ткали одежды для Астарты;

и вывел всех жрецов из городов Иудейских, и осквернил высоты, на которых совершали курения жрецы, от Гевы до Вирсавии, и разрушил высоты пред воротами, – ту, которая у входа в ворота Иисуса градоначальника, и ту, которая на левой стороне у городских ворот.

Впрочем жрецы высот не приносили жертв на жертвеннике Господнем в Иерусалиме, опресноки же ели вместе с братьями своими.

И осквернил он Тофет, что на долине сыновей Еннома, чтобы никто не проводил сына своего и дочери своей чрез огонь Молоху;

и отменил коней, которых ставили цари Иудейские солнцу пред входом в дом Господень близ комнат Нефан-Мелеха евнуха, что в Фаруриме, колесницы же солнца сжег огнем.

И жертвенники на кровле горницы Ахазовой, которые сделали цари Иудейские, и жертвенники, которые сделал Манассия на обоих дворах дома Господня, разрушил царь, и низверг оттуда, и бросил прах их в поток Кедрон.

И высоты, которые пред Иерусалимом, направо от Масличной горы, которые устроил Соломон, царь Израилев, Астарте, мерзости Сидонской, и Хамосу, мерзости Моавитской, и Милхому, мерзости Аммонитской, осквернил царь;

и изломал статуи, и срубил дубравы, и наполнил место их костями человеческими.

Также и жертвенник, который в Вефиле, высоту, устроенную Иеровоамом, сыном Наватовым, который ввел Израиля в грех, – также и жертвенник тот и высоту он разрушил, и сжег сию высоту, стер в прах, и сжег дубраву.

И взглянул Иосия и увидел могилы, которые были там на горе, и послал и взял кости из могил, и сжег на жертвеннике, и осквернил его по слову Господню, которое провозгласил человек Божий, предрекший события сии, [когда Иеровоам, во время праздника, стоял пред жертвенником. Потом, обратившись, увидел могилу человека Божия, предрекшего сии события,]

и сказал Иосия: что это за памятник, который я вижу? И сказали ему жители города: это могила человека Божия, который приходил из Иудеи и провозгласил о том, что ты делаешь над жертвенником Вефильским.

И сказал он: оставьте его в покое, никто не трогай костей его. И сохранили кости его и кости пророка, который приходил из Самарии.

Также и все капища высот в городах Самарийских, которые построили цари Израильские, прогневляя Господа, разрушил Иосия, и сделал с ними то же, что сделал в Вефиле;

и заколол всех жрецов высот, которые там были, на жертвенниках, и сожег кости человеческие на них, – и возвратился в Иерусалим.

И повелел царь всему народу, сказав: «совершите пасху Господу Богу вашему, как написано в сей книге завета», –

потому что не была совершена такая пасха от дней судей, которые судили Израиля, и во все дни царей Израильских и царей Иудейских;

а в восемнадцатый год царя Иосии была совершена сия пасха Господу в Иерусалиме.

И вызывателей мертвых, и волшебников, и терафимов, и идолов, и все мерзости, которые появлялись в земле Иудейской и в Иерусалиме, истребил Иосия, чтоб исполнить слова закона, написанные в книге, которую нашел Хелкия священник в доме Господнем.

Подобного ему не было царя прежде его, который обратился бы к Господу всем сердцем своим, и всею душею своею, и всеми силами своими, по всему закону Моисееву; и после него не восстал подобный ему.

Однако ж Господь не отложил великой ярости гнева Своего, какою воспылал гнев Его на Иуду за все оскорбления, какими прогневал Его Манассия.

И сказал Господь: и Иуду отрину от лица Моего, как отринул Я Израиля, и отвергну город сей Иерусалим, который Я избрал, и дом, о котором Я сказал: «будет имя Мое там».

Прочее об Иосии и обо всем, что он сделал, написано в летописи царей Иудейских.

Во дни его пошел фараон Нехао, царь Египетский, против царя Ассирийского на реку Евфрат. И вышел царь Иосия навстречу ему, и тот умертвил его в Мегиддоне, когда увидел его.

И рабы его повезли его мертвого из Мегиддона, и привезли его в Иерусалим, и похоронили его в гробнице его. И взял народ земли Иоахаза, сына Иосиина, и помазали его и воцарили его вместо отца его.

Двадцати трех лет был Иоахаз, когда воцарился, и три месяца царствовал в Иерусалиме; имя матери его Хамуталь, дочь Иеремии, из Ливны.

И делал он неугодное в очах Господних во всем так, как делали отцы его.

И задержал его фараон Нехао в Ривле, в земле Емафской, чтобы он не царствовал в Иерусалиме, – и наложил пени на землю сто талантов серебра и [сто] талантов золота.

И воцарил фараон Нехао Елиакима, сына Иосиина, вместо Иосии, отца его, и переменил имя его на Иоакима; Иоахаза же взял и отвел в Египет, где он и умер.

И серебро и золото давал Иоаким фараону; он сделал оценку земле, чтобы давать серебро по приказанию фараона; от каждого из народа земли, по оценке своей, он взыскивал серебро и золото для того, чтобы отдавать фараону Нехао.

Двадцати пяти лет был Иоаким, когда воцарился, и одиннадцать лет царствовал в Иерусалиме; имя матери его Зебудда, дочь Федаии, из Румы.

И делал он неугодное в очах Господних во всем так, как делали отцы его.

1 Нечестивое царствование Иоакима; Вавилон занял место могущественного Египта; 8 воцарение Иехонии вместо отца Иоакима; Иехония, его семья и придворные, а также десять тысяч сильных земли, отведены Навуходоносором в плен в Вавилон; 17 по приказанию Навуходоносора воцарен Седекия, сын Иосии.

Во дни его выступил Навуходоносор, царь Вавилонский, и сделался Иоаким подвластным ему на три года, но потом отложился от него.

И посылал на него Господь полчища Халдеев, и полчища Сириян, и полчища Моавитян, и полчища Аммонитян, – посылал их на Иуду, чтобы погубить его по слову Господа, которое Он изрек чрез рабов Своих пророков.

По повелению Господа было это с Иудою, чтобы отвергнуть его от лица Его за грехи Манассии, за всё, что он сделал;

и за кровь невинную, которую он пролил, наполнив Иерусалим кровью невинною, Господь не захотел простить.

Прочее об Иоакиме и обо всем, что он сделал, написано в летописи царей Иудейских.

И почил Иоаким с отцами своими, и воцарился Иехония, сын его, вместо него.

Царь Египетский не выходил более из земли своей, потому что взял царь Вавилонский все, от потока Египетского до реки Евфрата, что принадлежало царю Египетскому.

Восемнадцати лет был Иехония, когда воцарился, и три месяца царствовал в Иерусалиме; имя матери его Нехушта, дочь Елнафана, из Иерусалима.

И делал он неугодное в очах Господних во всем так, как делал отец его.

В то время подступили рабы Навуходоносора, царя Вавилонского, к Иерусалиму, и подвергся город осаде.

И пришел Навуходоносор, царь Вавилонский, к городу, когда рабы его осаждали его.

И вышел Иехония, царь Иудейский, к царю Вавилонскому, он и мать его, и слуги его, и князья его, и евнухи его, – и взял его царь Вавилонский в восьмой год своего царствования.

И вывез он оттуда все сокровища дома Господня и сокровища царского дома; и изломал, как изрек Господь, все золотые сосуды, которые Соломон, царь Израилев, сделал в храме Господнем;

и выселил весь Иерусалим, и всех князей, и все храброе войско, – десять тысяч было переселенных, – и всех плотников и кузнецов; никого не осталось, кроме бедного народа земли.

И переселил он Иехонию в Вавилон; и мать царя, и жен царя, и евнухов его, и сильных земли отвел на поселение из Иерусалима в Вавилон.

И все войско числом семь тысяч, и художников и строителей тысячу, всех храбрых, ходящих на войну, отвел царь Вавилонский на поселение в Вавилон.

И воцарил царь Вавилонский Матфанию, дядю Иехонии, вместо него, и переменил имя его на Седекию.

Двадцати одного года был Седекия, когда воцарился, и одиннадцать лет царствовал в Иерусалиме; имя матери его Хамуталь, дочь Иеремии, из Ливны.

И делал он неугодное в очах Господних во всем так, как делал Иоаким.

Гнев Господень был над Иерусалимом и над Иудою до того, что Он отверг их от лица Своего. И отложился Седекия от царя Вавилонского.

1 Седекия захвачен в Иерихоне при попытке бегства, ослеплен и в оковах отведен в Вавилон; 8 дом Господень, дом царя и все дома большие сожжены и стены города разрушены; весь народ, кроме бедняков, отведен в Вавилон; 13 сокровища дома Господня изломаны; старшие в народе отведены в Ривлу и умерщвлены; 22 Годолия поставлен Навуходоносором начальником над землею, но поражен в Массифе Исмаилом из племени царского; 26 оставшиеся, боясь Халдеев, убежали в Египет; 27 Иехония пользуется в плену милостью царя Вавилонского и получает содержание.

В девятый год царствования своего, в десятый месяц, в десятый день месяца, пришел Навуходоносор, царь Вавилонский, со всем войском своим к Иерусалиму, и осадил его, и устроил вокруг него вал.

И находился город в осаде до одиннадцатого года царя Седекии.

В девятый день месяца усилился голод в городе, и не было хлеба у народа земли.

И взят был город, и побежали все военные ночью по дороге к воротам, между двумя стенами, что подле царского сада; Халдеи же стояли вокруг города, и царь ушел дорогою к равнине.

И погналось войско Халдейское за царем, и настигли его на равнинах Иерихонских, и все войско его разбежалось от него.

И взяли царя, и отвели его к царю Вавилонскому в Ривлу, и произвели над ним суд:

и сыновей Седекии закололи пред глазами его, а самому Седекии ослепили глаза и сковали его оковами, и отвели его в Вавилон.

В пятый месяц, в седьмой день месяца, то есть в девятнадцатый год Навуходоносора, царя Вавилонского, пришел Навузардан, начальник телохранителей, слуга царя Вавилонского, в Иерусалим

и сжег дом Господень и дом царя, и все домы в Иерусалиме, и все домы большие сожег огнем;

и стены вокруг Иерусалима разрушило войско Халдейское, бывшее у начальника телохранителей.

И прочий народ, остававшийся в городе, и переметчиков, которые передались царю Вавилонскому, и прочий простой народ выселил Навузардан, начальник телохранителей.

Только несколько из бедного народа земли оставил начальник телохранителей работниками в виноградниках и землепашцами.

И столбы медные, которые были у дома Господня, и подставы, и море медное, которое в доме Господнем, изломали Халдеи, и отнесли медь их в Вавилон;

и тазы, и лопатки, и ножи, и ложки, и все сосуды медные, которые употреблялись при служении, взяли;

и кадильницы, и чаши, что было золотое и что было серебряное, взял начальник телохранителей:

столбы числом два, море одно, и подставы, которые сделал Соломон в дом Господень, – меди во всех сих вещах не было весу.

Восемнадцать локтей вышины в одном столбе; венец на нем медный, а вышина венца три локтя, и сетка и гранатовые яблоки вокруг венца – все из меди. То же и на другом столбе с сеткою.

И взял начальник телохранителей Сераию первосвященника и Цефанию, священника второго, и трех, стоявших на страже у порога.

И из города взял одного евнуха, который был начальствующим над людьми военными, и пять человек, предстоявших лицу царя, которые находились в городе, и писца главного в войске, записывавшего в войско народ земли, и шестьдесят человек из народа земли, находившихся в городе.

И взял их Навузардан, начальник телохранителей, и отвел их к царю Вавилонскому в Ривлу.

И поразил их царь Вавилонский, и умертвил их в Ривле, в земле Емаф. И выселены Иудеи из земли своей.

Над народом же, остававшимся в земле Иудейской, который оставил Навуходоносор, царь Вавилонский, – над ними поставил начальником Годолию, сына Ахикама, сына Шафанова.

Когда услышали все военачальники, они и люди их, что царь Вавилонский поставил начальником Годолию, то пришли к Годолии в Массифу, и именно: Исмаил, сын Нефании, и Иоханан, сын Карея, и Сераия, сын Танхумефа из Нетофафа, и Иезания, сын Маахитянина, они и люди их.

И поклялся Годолия им и людям их, и сказал им: не бойтесь быть подвластными Халдеям, селитесь на земле и служите царю Вавилонскому, и будет хорошо вам.

Но в седьмой месяц пришел Исмаил, сын Нефании, сына Елишамы, из племени царского, с десятью человеками, и поразил Годолию, и он умер, и Иудеев и Халдеев, которые были с ним в Массифе.

И встал весь народ, от малого до большого, и военачальники, и пошли в Египет, потому что боялись Халдеев.

В тридцать седьмой год переселения Иехонии, царя Иудейского, в двенадцатый месяц, в двадцать седьмой день месяца, Евилмеродах, царь Вавилонский, в год своего воцарения, вывел Иехонию, царя Иудейского, из дома темничного

и говорил с ним дружелюбно, и поставил престол его выше престола царей, которые были у него в Вавилоне;

и переменил темничные одежды его, и он всегда имел пищу у него, во все дни жизни его.

И содержание его, содержание постоянное, выдаваемо было ему от царя, изо дня в день, во все дни жизни его.

Церковнославянский (рус)

И отступи́ Моа́въ от Изра́иля, по уме́ртвiи Ахаа́вли.

Охозі́а же паде́ изъ окна́, е́же въ го́рницѣ его́ въ самарі́и, и разболѣ́ся, и посла́ послы́ и рече́ къ ни́мъ: иди́те и вопроси́те у Ваа́ла скве́рнаго бо́га аккаро́нска, а́ще жи́въ бу́ду от болѣ́зни моея́ сея́? и идо́ша вопроша́ти его́ ра́ди.

И а́нгелъ Госпо́день рече́ ко илiи́ Ѳесви́тянину, глаго́ля: воста́въ, иди́ на срѣ́тенiе посло́мъ Охозі́и царя́ самарі́йска и рече́ши къ ни́мъ: или́ нѣ́сть Бо́га во Изра́или, я́ко гряде́те вопроша́ти Ваа́ла скве́рнаго бо́га во аккаро́нѣ?

и сего́ ра́ди си́це глаго́летъ Госпо́дь: о́дръ, на него́же возше́лъ еси́ ту́, не и́маши слѣ́зти съ него́, я́ко ту́ сме́ртiю у́мреши, И и́де илiа́ и рече́ къ ни́мъ.

И возврати́шася послы́ къ нему́, и рече́ къ ни́мъ: что́ я́ко возврати́стеся?

И рѣ́ша къ нему́: му́жъ изы́де въ срѣ́тенiе на́мъ и рече́ къ на́мъ: иди́те возврати́теся къ царю́ посла́вшему вы́ и глаго́лите къ нему́: си́це глаго́летъ Госпо́дь: или́ не́сть Бо́га во Изра́или, я́ко вы́ гряде́те вопроша́ти Ваа́ла скве́рнаго бо́га во аккаро́нѣ? сего́ ра́ди от одра́, на него́же возше́лъ еси́, не и́маши слѣ́зти съ него́, я́ко ту́ сме́ртiю у́мреши.

И рече́ къ ни́мъ ца́рь, глаго́ля: како́въ взо́ромъ бя́ше му́жъ то́й вше́дый въ срѣ́тенiе ва́мъ и глаго́лавый ва́мъ словеса́ сiя́?

И рѣ́ша къ нему́: му́жъ косма́тъ и по́ясомъ усме́ннымъ препоя́санъ о чре́слѣхъ свои́хъ. И рече́ ца́рь: илiа́ Ѳесви́тянинъ се́й е́сть.

И посла́ къ нему́ старѣ́ишину пятьдеся́тника и пятьдеся́тъ муже́й его́. И взы́де и прiи́де къ нему́: и се́, илiа́ бѣ́ сѣдя́ верху́ горы́. И глаго́ла пятьдеся́тникъ къ нему́ и рече́: человѣ́че Бо́жiи, ца́рь зове́тъ тя́, сни́ди.

И отвѣща́ илiа́ и рече́ къ пятьдеся́тнику: а́ще е́смь человѣ́къ Бо́жiй а́зъ, то́ да сни́детъ о́гнь съ небесе́ и снѣ́стъ тя́ и пятьдеся́тъ твои́хъ [съ тобо́ю]. И сни́де о́гнь съ небесе́ и снѣде́ его́ и пятьдеся́тъ муже́й его́.

И приложи́ ца́рь посла́ти къ нему́ друга́го пятьдеся́тника и пятьдеся́тъ [муже́й] съ ни́мъ. И возше́дъ, и глаго́ла пятьдеся́тникъ къ нему́ и рече́: человѣ́че Бо́жiй, си́це глаго́летъ ца́рь: потща́вся сни́ди.

И отвѣща́ илiа́ и глаго́ла къ нему́ и рече́: а́ще человѣ́къ Бо́жiй а́зъ е́смь, то́ да сни́детъ о́гнь съ небесе́, и да снѣ́стъ тя́ и пятьдеся́тъ [муже́й] съ тобо́ю. И сни́де о́гнь съ небесе́ и снѣде́ его́ и пятьдеся́тъ муже́й его́.

И приложи́ ца́рь еще́ посла́ти старѣ́ишину, пятьдеся́тника тре́тiяго, и пятьдеся́тъ муже́й съ ни́мъ. И прiи́де къ нему́ пятьдеся́тникъ тре́тiй, и поклони́ся на колѣ́на своя́ предъ илiе́ю, и моли́ его́, и глаго́ла къ нему́ и рече́: человѣ́че Бо́жiй, пощади́ ду́шу мою́ и ду́шу ра́бъ твои́хъ си́хъ пятьдеся́тъ предъ очи́ма твои́ма:

се́, сни́де о́гнь съ небесе́ и пояде́ два́ пятьдеся́тника пе́рвыя съ пятiюдесятми́ и́хъ: и ны́нѣ да пощади́тся душа́ рабо́въ твои́хъ предъ очи́ма твои́ма.

И глаго́ла а́нгелъ Госпо́день ко илiи́ и рече́: сни́ди съ ни́мъ, не убо́йся от лица́ и́хъ. И воста́ илiа́ и сни́де съ ни́мъ къ царю́,

и глаго́ла къ нему́ и рече́: си́це глаго́летъ Госпо́дь: что́ я́ко посла́лъ еси́ послы́ вопроша́ти Ваа́ла скве́рнаго бо́га во аккаро́нѣ, а́ки бы не бы́лъ Бо́гъ во Изра́или, е́же вопроси́ти от него́ словесе́? сего́ ра́ди от одра́, на́ньже возше́лъ еси́ ту́, не и́маши слѣ́зти съ него́ я́ко сме́ртiю у́мреши.

И у́мре по глаго́лу Госпо́дню, его́же глаго́ла илiа́. И ца́рствова Иора́мъ бра́тъ Охозі́инъ вмѣ́сто его́, поне́же не имѣ́ сы́на Охозі́а, въ лѣ́то второ́е Иора́ма сы́на Иосафа́та царя́ Иу́дина.

И про́чая слове́съ Охозі́иныхъ, ели́ка сотвори́, не се́ ли, сiя́ пи́сана въ кни́гахъ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ?

И бы́сть внегда́ взя́ти Го́споду илiю́ въ ви́хрѣ я́ко на не́бо и идя́ше илiа́ и Елиссе́й от Галга́лъ.

И рече́ илiа́ ко Елиссе́ю: сѣди́ у́бо здѣ́, я́ко Госпо́дь посла́ мя до Веѳи́ля. И рече́ Елиссе́й: жи́въ Госпо́дь и жива́ душа́ твоя́, а́ще оста́влю тя́. И прiидо́ста въ Веѳи́ль.

И прiидо́ша сы́нове проро́честiи, и́же въ Веѳи́ли, ко Елиссе́ю и рѣ́ша къ нему́: разумѣ́еши ли, я́ко взима́етъ Госпо́дь дне́сь господи́на твоего́ верху́ главы́ твоея́ [от тебе́]? И рече́: и а́зъ уразумѣ́хъ, молчи́те.

И рече́ илiа́ ко Елиссе́ю: ся́ди у́бо здѣ́, я́ко Госпо́дь посла́ мя во иерихо́нъ. И рече́ Елиссе́й: жи́въ Госпо́дь и жива́ душа́ твоя́, а́ще оста́влю тя́. И прiидо́ста во иерихо́нъ.

И прибли́жишася сы́нове проро́ковъ, и́же во иерихо́нѣ, ко Елиссе́ю и рѣ́ша ему́: разумѣ́еши ли, я́ко дне́сь взе́млетъ Госпо́дь господи́на твоего́ свы́ше главы́ твоея́ [от тебе́]? И рече́: и́бо и а́зъ уразумѣ́хъ, молчи́те.

И рече́ ему́ илiа́: сѣди́ здѣ́, я́ко Госпо́дь посла́ мя до Иорда́на. И рече́ Елиссе́й: жи́въ Госпо́дь и жива́ душа́ твоя́, а́ще оста́влю тебе́. И поидо́ста о́ба,

и пятьдеся́тъ муже́й от сыно́въ проро́ческихъ, и ста́ша проти́ву издале́ча: и сі́и о́ба ста́ста при Иорда́нѣ.

И прiя́тъ илiа́ ми́лоть свою́, и сви́тъ ю́, и уда́ри е́ю въ во́ду, и разступи́ся вода́ сю́ду и сю́ду: и проидо́ста о́ба по су́ху.

И бы́сть преходя́щема и́ма, и рече́ илiа́ ко Елиссе́еви: проси́, что́ сотворю́ ти пре́жде не́же взя́тъ бу́ду от тебе́. И рече́ Елиссе́й: да бу́детъ у́бо Ду́хъ, и́же въ тебѣ́, сугу́бъ во мнѣ́.

И рече́ илiа́: оже́сточилъ еси́ проси́ти: а́ще у́зриши мя́ взе́млема от тебе́, бу́детъ ти́ та́ко: а́ще ли не [у́зриши], не бу́детъ.

И бы́сть иду́щема и́ма, идя́ста и глаго́ласта: и се́, колесни́ца о́гненная и ко́ни о́гненнiи, и раздѣли́ша между́ обѣ́ма. И взя́тъ бы́сть илiа́ ви́хромъ я́ко на не́бо.

И Елиссе́й зря́ше и вопiя́ше: о́тче, о́тче, колесни́ца Изра́илева и ко́нница его́. И не уви́дѣ его́ ктому́: и я́тся [Елиссе́й] за ри́зы своя́, и растерза́ я́ въ два́ растерза́нiя,

и взя́ ми́лоть Илiину́ Елиссе́й па́дшую верху́ его́, и возврати́ся Елиссе́й, и ста́ на бре́зѣ Иорда́новѣ.

И прiя́тъ [Елиссе́й] ми́лоть илiину́, я́же паде́ верху́ его́, и уда́ри въ во́ду, и не разступи́ся вода́. И рече́: гдѣ́ Бо́гъ илiи́нъ Аффо́? И уда́ри Елиссе́й во́ды [втори́цею], и разступи́шася сю́ду и сю́ду, и пре́йде Елиссе́й по су́ху.

И ви́дѣша его́ сы́нове проро́честiи, и́же во иерихо́нѣ сопроти́въ, и рѣ́ша: почи́ Ду́хъ илiи́нъ на Елиссе́и. И прiидо́ша на срѣ́тенiе ему́ и поклони́шася ему́ до земли́,

и рѣ́ша къ нему́: се́, ны́нѣ со о́троки твои́ми пятьдеся́тъ муже́й сыно́въ си́льныхъ: ше́дше да взы́щутъ господи́на твоего́, еда́ ка́ко Ду́хъ Госпо́день взя́, и пове́рже его́ на Иорда́нѣ, или́ на еди́нѣй от го́ръ, или́ на еди́нѣмъ от холмо́въ и рече́ Елиссе́й: не посыла́йте.

И принудиша его́, и до́ндеже устыдѣ́ся, и рече́: посли́те. И посла́ша пятьдеся́тъ муже́й, и иска́ша три́ дни́, и не обрѣто́ша его́,

и возврати́шася къ нему́: и то́й сѣдя́ше во иерихо́нѣ. И рече́ Елиссе́й къ ни́мъ: не глаго́лахъ ли къ ва́мъ, не иди́те?

И рѣ́ша му́жiе гра́да ко Елиссе́ю: се́, жили́ще гра́да бла́го, я́коже ты́, господи́не, ви́диши, но во́ды злы́ и земля́ непло́дна.

И рече́ Елиссе́й: принеси́те ми́ водоно́съ но́въ, и всы́плите въ о́нь со́ль. И взя́ша, и принесо́ша къ нему́.

И изы́де Елиссе́й на исхо́дища водна́я, и всы́па ту́ со́ль, и рече́: си́це глаго́летъ Госпо́дь: изцѣли́хъ во́ды сiя́, не бу́детъ от ни́хъ ктому́ сме́рти и непло́дства.

И изцѣлѣ́ша во́ды до дне́ сего́, по глаго́лу Елиссе́еву, его́же глаго́ла.

И взы́де отту́ду во Веѳи́ль. И восходя́щу ему́ путе́мъ, и дѣ́ти ма́лы изыдо́ша изъ гра́да, и руга́хуся ему́, и рѣ́ша ему́: гряди́, плѣши́вѣ, гряди́.

И озрѣ́ся вслѣ́дъ и́хъ, и ви́дѣ я́, и прокля́тъ я́ и́менемъ Госпо́днимъ. И се́, изыдо́ша двѣ́ медвѣ́дицы изъ дубра́вы и растерза́ша от ни́хъ четы́редесять два́ о́трочища.

И и́де отту́ду въ го́ру карми́лскую, и отту́ду возврати́ся въ самарі́ю.

И Иора́мъ сы́нъ Ахаа́вовъ воцари́ся надъ Изра́илемъ въ самарі́и, въ лѣ́то осмоена́десять Иосафа́та царя́ Иу́дина, и ца́рствова лѣ́тъ двана́десять,

и сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима: оба́че не я́коже оте́цъ его́ и не я́коже ма́ти его́: и разруши́ ка́пища Ваа́лова, я́же сотвори́ оте́цъ его́:

оба́че ко грѣху́ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же введе́ во грѣ́хъ Изра́иля, прилѣпи́ся и не отступи́ от него́.

И моса́ ца́рь Моа́вль бѣ́ ноки́дъ и дая́ше да́нь царю́ Изра́илеву, сто́ ты́сящъ а́гнцевъ и сто́ ты́сящъ овно́въ съ руна́ми.

И бы́сть по уме́ртвiи Ахаа́вли и отве́ржеся ца́рь Моа́вль царя́ Изра́илева.

И изы́де ца́рь Иора́мъ во дни́ о́ны от самарі́и и согля́да Изра́иля,

и и́де, и посла́ ко Иосафа́ту царю́ Иу́дину, глаго́ля: ца́рь Моа́вль отве́ржеся мене́: и́деши ли со мно́ю на бра́нь на Моа́ва? И рече́: взы́ду: си́це мнѣ́, я́коже и тебѣ́: я́коже лю́дiе мои́, лю́дiе твои́: я́коже ко́ни мои́, ко́ни твои́.

И рече́: кі́имъ путе́мъ взы́демъ? И рече́: путе́мъ пусты́ни Едо́мскiя.

И и́де ца́рь Изра́илевъ и ца́рь Иу́динъ и ца́рь Едо́мль, и идо́ша путе́мъ се́дмь дні́й: и не бѣ́ полку́ воды́ и ското́мъ су́щымъ съ ни́ми.

И рече́ отроко́мъ свои́мъ ца́рь Изра́илевъ: О, я́ко созва́ Госпо́дь три́ сiя́ цари́ иду́щыя преда́ти и́хъ въ ру́цѣ Моа́вли.

И рече́ Иосафа́тъ къ нему́ ца́рь Иу́динъ: е́сть ли здѣ́ проро́къ Госпо́день, и вопро́симъ Го́спода и́мъ? и отвѣща́ еди́нъ о́трокъ царя́ Изра́илева и рече́: здѣ́ е́сть Елиссе́й сы́нъ Сафа́товъ, и́же возлива́ше во́ду на ру́цѣ илiинѣ́.

И рече́ Иосафа́тъ: е́сть съ ни́мъ глаго́лъ Госпо́день. И сни́де къ нему́ ца́рь Изра́илевъ и Иосафа́тъ ца́рь Иу́динъ и ца́рь Едо́мль.

И рече́ Елиссе́й ко царю́ Изра́илеву: что́ мнѣ́ и тебѣ́? иди́ ко проро́комъ отца́ твоего́ и ко проро́комъ ма́тере твоея́. И рече́ ему́ ца́рь Изра́илевъ: еда́ созва́ Госпо́дь три́ цари́, е́же преда́ти я́ въ ру́цѣ Моа́вли?

И рече́ Елиссе́й: жи́въ Госпо́дь си́лъ ему́же предстою́ предъ ни́мъ, я́ко а́ще бы́хъ не лице́ Иосафа́та царя́ Иу́дина а́зъ прiя́лъ, то́ воззрѣ́лъ ли бы́хъ на тя́, и ви́дѣлъ ли бы́хъ тя́?

и ны́нѣ приведи́ ми пѣвца́. И бы́сть егда́ воспѣва́ше пѣве́цъ, и бы́сть на не́мъ рука́ Госпо́дня,

и рече́: та́ко глаго́летъ Госпо́дь: сотвори́те пото́къ се́й рва́ми рва́ми,

я́ко та́ко глаго́летъ Госпо́дь: не у́зрите ду́ха, и ниже́ уви́дите дождя́: и пото́къ се́й напо́лнится воды́, и пiе́те вы́ и стяжа́нiя ва́ша и ско́ти ва́ши:

и ле́гко сiе́ предъ очи́ма Госпо́днима, и преда́мъ Моа́ва въ ру́ки ва́шя,

и порази́те вся́къ гра́дъ тве́рдъ, и вся́ко дре́во бла́го низложите́, и вся́къ исто́чникъ воды́ заградите́, и вся́ку ча́сть бла́гу разбiете́ ка́менiемъ.

И бы́сть зау́тра восходя́щей же́ртвѣ, и се́, во́ды идя́ху путе́мъ Едо́мскимъ, и испо́лнися воды́ земля́.

И вси́ Моави́тяне услы́шаша, я́ко взыдо́ша три́ царя́ бра́тися съ ни́ми. И возопи́ша отвсю́ду препоя́саннiи ору́жiемъ и рѣ́ша: о́хъ: и ста́ша у предѣ́ла.

И ура́ниша зау́тра, и со́лнце возсiя́ на во́ды: и ви́дѣ Моа́въ сопроти́въ во́ды че́рмны я́ко кро́вь,

и рече́: кро́вь сiя́ е́сть от ору́жiя: и би́шася ца́рiе, и уби́ му́жъ и́скренняго своего́: и ны́нѣ [гряди́] на коры́сти, Моа́ве.

И внидо́ша въ по́лкъ Изра́илевъ, Изра́илтяне же воста́ша. и изби́ша Моа́влянъ: и побѣго́ша от лица́ и́хъ: и внидо́ша входя́ще и бiю́ще Моа́ва,

и гра́ды разби́ша, и вся́ку ча́сть бла́гу наверго́ша му́жiе ка́менiемъ, и напо́лниша ю́, и вся́къ исто́чникъ загради́ша, и вся́ко дре́во бла́го изсѣко́ша, доне́лѣже оста́виша ка́менiе стѣ́нъ разбiе́но: и обступи́ша пра́щницы и разби́ша его́.

И ви́дѣ ца́рь Моа́вль, я́ко укрѣпи́ся надъ ни́мъ бра́нь, и взя́ съ собо́ю се́дмь со́тъ муже́й со обнаже́ннымъ ору́жiемъ, е́же просѣщи́ся ко царю́ Едо́мску: и не возмого́ша.

И поя́тъ сы́на своего́ пе́рвенца, его́же воцари́ вмѣ́сто себе́, и вознесе́ его́ во всесожже́нiе на стѣнѣ́: и бы́сть раска́янiе вели́кое во Изра́или: и отступи́ша от него́ и возврати́шася въ зе́млю свою́.

И жена́ еди́на от сыно́въ проро́чихъ возопи́ ко Елиссе́ю, глаго́лющи: ра́бъ тво́й му́жъ мо́й у́мре, ты́ же вѣ́си, я́ко ра́бъ тво́й бѣ́ боя́ся Го́спода: и заимода́вецъ прiи́де взя́ти два́ сы́на моя́ себѣ́ въ рабы́.

И рече́ Елиссе́й: что́ сотворю́ ти? повѣ́ждь ми́, что́ и́маши ны́нѣ въ дому́? Она́ же рече́: нѣ́сть у рабы́ твоея́ ничто́же въ дому́, то́кмо ма́ло еле́а, и́мже пома́жуся.

И рече́ къ не́й: иди́, испроси́ себѣ́ сосу́ды отвнѣ́ от всѣ́хъ сосѣ́дъ твои́хъ, сосу́ды пра́здны, не ума́ли:

и вни́ди, и затвори́ две́рь за собо́ю и за сыно́ма твои́ма, и влiе́ши [от еле́а твоего́] во вся́ сосу́ды сiя́, и напо́лненное во́змеши.

И отъи́де от него́ и сотвори́ та́ко, и затвори́ две́рь за собо́ю и за сыно́ма свои́ма: та́ приноша́ста къ не́й, она́ же влива́ше:

и бы́сть егда́ напо́лнишася вси́ сосу́ды, и рече́ сыно́ма свои́ма: прибли́жита ми́ еще́ сосу́дъ. И рѣ́ста е́й: нѣ́сть еще́ сосу́да. И ста́ еле́й.

И прiи́де и возвѣсти́ человѣ́ку Бо́жiю. И рече́ Елиссе́й: иди́ и прода́ждь се́й еле́й, и заплати́ ли́хву твою́, и ты́ и сы́на твоя́ жи́ти бу́дете от оста́вшаго еле́а.

И бы́сть во еди́нъ де́нь, и пре́йде Елиссе́й въ сома́нъ, и ту́ жена́ ве́лiя и удержа́ его́ снѣ́сти хлѣ́ба: и бы́сть ему́ входи́ти и исходи́ти мно́жицею, и уклоня́шеся та́мо я́сти хлѣ́ба.

И рече́ жена́ къ му́жу своему́: се́, ны́нѣ разумѣ́хъ, я́ко человѣ́къ Бо́жiй свя́тъ се́й ми́мо хо́дитъ на́съ при́сно:

сотвори́мъ у́бо ему́ го́рницу, мѣ́сто ма́ло, и поста́вимъ ему́ та́мо о́дръ и трапе́зу, и престо́лъ и свѣ́щникъ: и бу́детъ внегда́ входи́ти ему́ къ на́мъ, и уклоня́ется та́мо.

И бы́сть во еди́нъ де́нь, и вни́де та́мо, и уклони́ся въ го́рницу, и спа́ та́мо.

И рече́ ко гiезі́ю о́трочищу своему́: призови́ ми сомани́тяныню сiю́. И призва́ ю́, и ста́ предъ ни́мъ.

И рече́ ему́: рцы́ у́бо е́й: се́, удиви́ла еси́ на́съ всѣ́мъ попече́нiемъ си́мъ: что́ подоба́етъ сотвори́ти тебѣ́? а́ще е́сть тебѣ́ сло́во къ царю́ или́ ко кня́зю си́лы? Она́ же рече́: [нѣ́сть,] посредѣ́ люді́й мои́хъ а́зъ е́смь живу́щи.

И рече́ ко гiезі́ю: что́ подоба́етъ сотвори́ти е́й? И рече́ гiезі́й о́трочищь его́: вои́стинну сы́на нѣ́сть у нея́ и му́жъ ея́ ста́ръ.

И рече́ призови́ ю́. И призва́ ю́, и ста́ при две́рехъ.

И рече́ Елиссе́й къ не́й: во вре́мя сiе́, я́коже ча́съ се́й живу́щи, ты́ зачне́ши сы́на. Она́ же рече́: ни́, господи́не, не солжи́ рабѣ́ твое́й.

И зача́тъ во чре́вѣ жена́, и роди́ сы́на во вре́мя сiе́, я́коже ча́съ се́й живу́щи, я́коже глаго́ла къ не́й Елиссе́й.

И возмужа́ о́трочищь. И бы́сть, егда́ изы́де ко отцу́ своему́, къ жну́щымъ,

и рече́ ко отцу́ своему́: глава́ моя́, глава́ моя́ [боли́тъ]. И рече́ ко о́троку: неси́ его́ къ ма́тери его́.

И несе́ его́ къ ма́тери его́, и лежа́ше на колѣ́ну ея́ до полу́дне, и у́мре.

И вознесе́ его́, и положи́ его́ на одрѣ́ человѣ́ка Бо́жiя: и затвори́ его́, и изы́де, и призва́ му́жа своего́, и рече́ ему́:

посли́ ми у́бо еди́наго от о́трокъ, и еди́но от осля́тъ, и теку́ до человѣ́ка Бо́жiя, и возвращу́ся.

И рече́: что́ я́ко ты́ и́деши къ нему́ дне́сь? не но́въ ме́сяцъ, ниже́ суббо́та. Она́ же рече́: ми́ръ.

И осѣдла́ осля́, и рече́ ко о́трочищу своему́: веди́, и иди́, да не удержи́ши мене́, е́же всѣ́сти, я́коже реку́ тебѣ́: гряди́, и иди́, и прiиди́ къ человѣ́ку Бо́жiю на го́ру карми́лскую.

И и́де, и прiи́де до человѣ́ка Бо́жiя въ го́ру карми́лскую. И бы́сть я́ко ви́дѣ ю́ Елиссе́й гряду́щую, и рече́ ко гiезі́ю о́трочищу своему́: се́, у́бо сомани́тяныня о́ная:

ны́нѣ тецы́ во срѣ́тенiе ея́ и рече́ши е́й: ми́ръ ли тебѣ́? И тече́ во срѣ́тенiе е́й и рече́ е́й: ми́ръ ли тебѣ́? ми́ръ ли му́жу твоему́, ми́ръ ли о́трочищу твоему́? Она́ же рече́: ми́ръ.

И прiи́де ко Елиссе́ю на го́ру, и я́тся за но́зѣ его́. И прибли́жися гiезі́й отри́нути ю́. И рече́ Елиссе́й: оста́ви ю́, я́ко душа́ ея́ болѣ́зненна въ не́й, и Госпо́дь укры́ от мене́ и не возвѣсти́ мнѣ́.

Она́ же рече́: еда́ проси́хъ сы́на у господи́на моего́, я́ко реко́хъ: не прельсти́ мене́?

И рече́ Елиссе́й ко гiезі́ю: препоя́ши чре́сла твоя́ и возми́ же́злъ мо́й въ ру́цѣ твои́, и иди́, я́ко а́ще обря́щеши му́жа, да не благослови́ши его́, и а́ще благослови́тъ тя́ му́жъ, не отвѣща́й ему́: и возложи́ же́злъ мо́й на лице́ о́трочища.

И рече́ ма́ти о́трочища: жи́въ Госпо́дь и жива́ душа́ твоя́, а́ще оста́влю тебе́. И воста́ Елиссе́й и и́де вслѣ́дъ ея́.

И гiезі́й и́де предъ не́ю, и возложи́ же́злъ на лице́ о́трочища, и не бѣ́ гла́са, и не бѣ́ слы́шанiя. И возврати́ся во срѣ́тенiе его́ и повѣ́да ему́ глаго́ля: не воста́ о́трочищь.

И вни́де Елиссе́й въ хра́мину, и се́, о́трочищь уме́рый положе́нъ на одрѣ́ его́.

И вни́де Елиссе́й въ до́мъ и затвори́ две́рь за двою́ собо́ю, и помоли́ся Го́споду.

И взы́де, и ля́же на о́трочищи, и положи́ уста́ своя́ на устѣ́хъ его́, и о́чи свои́ на о́чи его́, и ру́цѣ свои́ на ру́цѣ его́, и плеснѣ́ свои́ на плесну́ его́: и сляче́ся надъ ни́мъ, и ду́ну на него́, и согрѣ́ся пло́ть о́трочища.

И обрати́ся, и походи́ въ хра́минѣ сю́ду и сю́ду: и взы́де, и сляче́ся надъ о́трочищемъ седми́жды, и отве́рзе о́трочищь о́чи свои́.

И возопи́ Елиссе́й ко гiезі́ю и рече́: призови́ ми сомани́тяныню сiю. И призва́ ю́, и вни́де къ нему́. И рече́ Елиссе́й: прiими́ сы́на твоего́.

И вни́де жена́, и паде́ на ногу́ его́, и поклони́ся ему́ до земли́: и прiя́тъ сы́на своего́, и изы́де.

И Елиссе́й возврати́ся въ Галга́лы. И бѣ́ гла́дъ въ земли́ то́й, и сы́нове проро́чи сѣдя́ху предъ ни́мъ. И рече́ Елиссе́й о́трочищу своему́: наста́ви коно́бъ ве́лiй и свари́ варе́нiе сыно́мъ проро́чимъ.

И изы́де еди́нъ на село́ собра́ти зе́лiя ди́вiя: и обрѣ́тъ виногра́дъ на селѣ́, и набра́ въ не́мъ я́блока ди́вiяго по́лну ри́зу свою́, и всы́па въ коте́лъ на сваре́нiе, я́ко не разумѣ́ша,

и принесе́ муже́мъ я́сти. И бы́сть яду́щымъ и́мъ от варе́нiя, и се́, возопи́ша и рѣ́ша: сме́рть въ коно́бѣ, человѣ́че Бо́жiй. И не мого́ша я́сти.

И рече́: возми́те муки́ и всы́плите въ коно́бъ. И рече́ Елиссе́й ко гiезі́ю о́трочищу своему́: изнеси́ лю́демъ, да ядя́тъ. И не бы́сть ктому́ зла́го глаго́ла въ коно́бѣ.

И му́жъ прiи́де от веѳари́са и принесе́ къ человѣ́ку Бо́жiю перворо́дныхъ два́десять хлѣ́бовъ ячме́нныхъ и смо́квы. И рече́: дади́те лю́демъ, да ядя́тъ.

И рече́ о́трокъ его́: что́ да́мъ сiе́ сту́ муже́мъ? И рече́: да́ждь лю́демъ я́, да ядя́тъ, я́ко си́це глаго́летъ Госпо́дь: бу́дутъ я́сти, и оста́нетъ.

И ядо́ша, и оста́ по глаго́лу Госпо́дню.

И неема́нъ кня́зь си́лы сирі́йскiя бѣ́ му́жъ ве́лiй предъ господи́номъ свои́мъ и ди́венъ лице́мъ, я́ко и́мъ даде́ Госпо́дь спасе́нiе сирі́и: и му́жъ бѣ́ си́ленъ крѣ́постiю прокаже́нъ.

И изъ сирі́и изыдо́ша во́ини и плѣни́ша ю́нотку ма́лу от земли́ Изра́илевы: и бѣ́ предъ жено́ю неема́новою [служа́]

и рече́ госпожѣ́ свое́й: о, дабы́ господи́нъ мо́й бы́лъ у проро́ка Бо́жiя, и́же въ самарі́и, то́й бы очи́стилъ его́ и прока́зы его́.

И вни́де и возвѣсти́ господи́ну своему́ и рече́: та́ко и та́ко глаго́ла ю́нотка, я́же от земли́ Изра́илевы.

И рече́ ца́рь сирі́йскiй ко неема́ну: иди́, вни́ди, и послю́ писа́нiе ко царю́ Изра́илеву. И по́йде, и взя́ въ ру́цѣ свои́ де́сять тала́нтъ сребра́ и ше́сть ты́сящъ златни́къ и де́сять измѣня́емыхъ ри́зъ.

И внесе́ писа́нiе къ царю́ Изра́илеву глаго́ля: и ны́нѣ егда́ прiи́детъ писа́нiе сiе́ къ тебѣ́, се́, посла́хъ къ тебѣ́ неема́на раба́ моего́, да очи́стиши его́ от прока́зы его́.

И бы́сть егда́ прочте́ писа́нiе ца́рь Изра́илевъ, раздра́ ри́зы своя́ и рече́: еда́ а́зъ Бо́гъ е́смь, е́же мертви́ти и животвори́ти, я́ко се́й посла́ и мнѣ́, да очи́щу му́жа от прока́зы его́? про́чее разумѣ́йте и ви́дите, я́ко се́ и́щетъ вины́ ко мнѣ́.

И бы́сть егда́ услы́ша Елиссе́й, я́ко раздра́ ри́зы своя́ ца́рь Изра́илевъ, и посла́ къ царю́ Изра́илеву, глаго́ля: почто́ раздра́лъ еси́ ри́зы твоя́? да прiи́детъ ко мнѣ́ ны́нѣ неема́нъ, и да разумѣ́етъ, я́ко е́сть проро́къ во Изра́или.

И прiи́де неема́нъ на ко́нехъ и на колесни́цѣхъ и ста́ при две́рехъ до́му Елиссе́ева.

И посла́ Елиссе́й посла́нника къ нему́, глаго́ля: ше́дъ измы́йся седми́жды во Иорда́нѣ, и возврати́тся пло́ть твоя́ къ тебѣ́, и очи́стишися.

И разгнѣ́вася неема́нъ, и отъи́де, и рече́: се́, у́бо глаго́лахъ, я́ко изы́детъ ко мнѣ́, и ста́нетъ, и призове́тъ во и́мя Бо́га своего́, и возложи́тъ ру́ку свою́ на мѣ́сто, и очи́ститъ прока́зу:

не бла́ги ли Авана́ и фарфа́ръ рѣ́ки Дама́сковы па́че Иорда́на и всѣ́хъ во́дъ Изра́илевыхъ? не ше́дъ ли измы́юся въ ни́хъ и очи́шуся? И уклони́ся и отъи́де во гнѣ́вѣ.

И прибли́жишася о́троцы его́ и рѣ́ша ему́: а́ще бы ве́лiе сло́во глаго́лалъ проро́къ тебѣ́, не бы ли сотвори́лъ еси́? а я́ко рече́ къ тебѣ́: измы́йся, и очи́стишися.

И сни́де неема́нъ, и погрузи́ся во Иорда́нѣ седми́жды, по глаго́лу Елиссе́еву: и возврати́ся пло́ть его́ я́ко пло́ть отроча́те мла́да, и очи́стися.

И возврати́ся ко Елиссе́ю са́мъ и все́ ополче́нiе его́, и прiи́де и ста́ предъ ни́мъ и рече́: се́, ны́нѣ разумѣ́хъ, я́ко нѣ́сть Бо́га во все́й земли́, но то́кмо во Изра́или: и ны́нѣ прiими́ благослове́нiе от раба́ твоего́.

И рече́ Елиссе́й: жи́въ Госпо́дь, ему́же предста́хъ предъ ни́мъ, а́ще прiиму́. И понужда́ше его́ взя́ти, и не послу́ша.

И рече́ неема́нъ: а́ще ли не [хо́щеши взя́ти], то́ да́ждь рабу́ твоему́ бре́мя, супру́гъ мско́въ, от земли́ сея́ червле́ныя: я́ко не сотвори́тъ отсе́лѣ ра́бъ тво́й всесожже́нiя и же́ртвы бого́мъ ины́мъ, но Го́споду еди́ному,

по глаго́лу сему́ и о словеси́ се́мъ: и очи́ститъ Госпо́дь раба́ твоего́, егда́ вни́детъ господи́нъ мо́й въ до́мъ ремма́новъ на поклоне́нiе та́мо: и то́й почі́етъ на руку́ мое́ю, и поклоню́ся въ дому́ ремма́ни, внегда́ кла́нятися ему́ въ дому́ ремма́ни, и очи́ститъ Госпо́дь раба́ твоего́ по словеси́ сему́.

И рече́ Елиссе́й ко неема́ну: иди́ съ ми́ромъ. и отъи́де от него́ на хавраѳа́ земли́.

И рече́ гiезі́й о́трочищь Елиссе́евъ: се́, пощадѣ́ господи́нъ мо́й неема́на Си́рянина сего́, е́же не взя́ти от руки́ его́, я́же принесе́: жи́въ Госпо́дь, я́ко и́мамъ тещи́ вслѣ́дъ его́, и возму́ от него́ нѣ́что.

И тече́ гiезі́й во слѣ́дъ неема́новъ. И ви́дѣ его́ неема́нъ теку́ща вслѣ́дъ себе́, и возврати́ся съ колесни́цы на срѣ́тенiе ему́ и рече́: ми́ръ ли?

И рече́ гiезі́й: ми́ръ: господи́нъ мо́й посла́ мя, глаго́ля: се́, ны́нѣ прiидо́ста ко мнѣ́ два́ о́трочища от горы́ Ефре́мли от сыно́въ проро́чихъ: да́ждь у́бо и́ма тала́нтъ сребра́ и двѣ́ премѣ́ны ри́зъ.

И рече́ неема́нъ: возми́ два́ тала́нта сребра́. И взя́ два́ тала́нта во два́ мѣшца́ и двѣ́ премѣ́ны ри́зъ, и возложи́ на два́ о́трочиша своя́, и несо́ста предъ ни́мъ:

и прiидо́ша въ сумра́ки, и взя́ от ру́къ и́хъ и сокры́ во хра́минѣ, и отпусти́ му́жы.

И са́мъ вни́де и предста́ господи́ну своему́. И рече́ къ нему́ Елиссе́й: отку́ду [прише́лъ еси́], гiезі́е? И рече́ гiезі́й: не исходи́лъ ра́бъ тво́й ника́може.

И рече́ къ нему́ Елиссе́й: не ходи́ло ли се́рдце мое́ съ тобо́ю, и ви́дѣхъ, егда́ возвраща́шеся му́жъ съ колесни́цы свое́й во срѣ́тенiе тебѣ́? и ны́нѣ взя́лъ еси́ сребро́ и ри́зы взя́лъ еси́, да купи́ши за ни́хъ вертогра́ды и ма́слины и виногра́ды, и о́вцы и волы́, и о́троки и отрокови́цы:

и прока́за неема́нова да прильпне́тъ къ тебѣ́ и къ сѣ́мени твоему́ во вѣ́ки. И изы́де от лица́ его́ прокаже́нъ я́ко снѣ́гъ.

И рѣ́ша сы́нове проро́чи ко Елиссе́ю: се́, у́бо мѣ́сто, идѣ́же мы́ живе́мъ проти́ву тебе́, тѣ́сно на́мъ:

да и́демъ ны́нѣ до Иорда́на, и да во́змемъ отту́ду кі́йждо му́жъ по бревну́ еди́ному и сотвори́мъ себѣ́ ту́ обита́лища пребыва́ти та́мо. И рече́: иди́те.

И рече́ еди́нъ кро́тцѣ: гряди́ и са́мъ съ рабы́ твои́ми. И рече́: а́зъ пойду́.

И и́де съ ни́ми: и прiидо́ша ко Иорда́ну, и сѣко́ша древа́:

и егда́ еди́нъ отсѣка́ше бревно́, и се́, желѣ́зо спаде́ съ топори́ща и впаде́ въ во́ду. И возопи́: о, господи́не, и сiе́ зае́мное.

И рече́ человѣ́къ Бо́жiй: гдѣ́ паде́? И показа́ ему́ мѣ́сто. И отсѣче́ дре́во и вве́рже и та́мо: и всплыве́ желѣ́зо.

И рече́: возми́ себѣ́. И простре́ ру́ку свою́ и взя́тъ е́.

И ца́рь Си́рскiй бѣ́ вою́я на Изра́иля, и совѣща́ со о́троки свои́ми, глаго́ля: на мѣ́стѣ нѣ́коемъ сокрове́ннѣмъ ополчу́ся.

И посла́ Елиссе́й ко царю́ Изра́илеву, глаго́ля: блюди́ся не преити́ на мѣ́сто сiе́, я́ко ту́ Си́ряне заляго́ша.

И посла́ ца́рь Изра́илевъ на мѣ́сто, о не́мже рече́ ему́ Елиссе́й, и соблюде́ся отту́ду не еди́ною, ниже́ два́жды.

И смути́ся душа́ царя́ Си́рска о словеси́ се́мъ: и призва́ о́троки своя́ и рече́ къ ни́мъ: не возвѣсти́те ли мнѣ́, кто́ предае́тъ мя́ царю́ Изра́илеву?

И рече́ еди́нъ от о́трокъ его́: ни́, господи́не мо́й царю́: я́ко проро́къ Елиссе́й, и́же во Изра́или, возвѣща́етъ царю́ Изра́илеву вся́ словеса́, я́же а́ще глаго́леши въ сокро́вищи ло́жницы твоея́.

И рече́: иди́те, ви́дите, гдѣ́ се́й, и посла́въ возму́ его́. И возвѣсти́ша ему́, глаго́люще: се́, е́сть въ Доѳаи́мѣ.

И посла́ та́мо ко́ни и колесни́цы и си́лу тя́жку: и прiидо́ша но́щiю и окружи́ша гра́дъ.

И ура́ни ра́бъ елиссе́евъ воста́ти, и изы́де: и се́, си́ла обступи́ гра́дъ, и ко́ни и колесни́цы. И рече́ о́трокъ его́ къ нему́: о, господи́не, что́ сотвори́мъ?

И рече́ Елиссе́й: не бо́йся, я́ко мно́жае и́же съ на́ми, не́жели съ ни́ми.

И помоли́ся Елиссе́й и рече́: Го́споди, отве́рзи ны́нѣ о́чи о́трока, да у́зритъ. И отве́рзе Госпо́дь о́чи его́, и ви́дѣ: и се́, гора́ испо́лнь ко́ней, и колесни́ца о́гненна о́крестъ Елиссе́а.

И снидо́ша къ нему́: и помоли́ся Елиссе́й ко Го́споду и рече́: порази́ у́бо язы́къ се́й невидѣ́нiемъ. И порази́ и́хъ невидѣ́нiемъ по глаго́лу Елиссе́еву.

И рече́ къ ни́мъ Елиссе́й: не се́й пу́ть и не се́й гра́дъ: гряди́те по мнѣ́, и отведу́ вы́ къ му́жу, его́же и́щете. И отведе́ и́хъ въ самарі́ю.

И бы́сть егда́ внидо́ша въ самарі́ю, и рече́ Елиссе́й: отве́рзи у́бо, Го́споди, о́чи и́хъ, и да ви́дятъ. И отве́рзе Госпо́дь о́чи и́хъ, и ви́дѣша: и се́, бя́ху посредѣ́ самарі́и.

И рече́ ца́рь Изра́илевъ ко Елиссе́ю, егда́ уви́дѣ я́: а́ще поражу́ я́ пораже́нiемъ, о́тче?

И рече́ Елиссе́и: да не порази́ши: еда́ ли плѣни́лъ еси́ и́хъ мече́мъ твои́мъ и лу́комъ твои́мъ, да избiе́ши? и предложи́ и́мъ хлѣ́бы и во́ду, да ядя́тъ и да пiю́тъ и да оти́дутъ ко господи́ну своему́.

И предложи́ и́мъ предложе́нiе ве́лiе, и ядо́ша и пи́ша, и отпусти́ я́, и идо́ша ко господи́ну своему́: и не приложи́ша ктому́ во́ини приходи́ти изъ сирі́и въ зе́млю Изра́илеву.

И бы́сть по си́хъ, и собра́ сы́нъ Аде́ровъ ца́рь сирі́йскiй все́ ополче́нiе свое́, и взы́де и обсѣ́де самарі́ю.

И бы́сть гла́дъ вели́къ въ самарі́и: и се́, обсѣдо́ша ю́, до́ндеже бы́сть глава́ осло́ва за пятьдеся́тъ Си́кль сребра́, и четве́ртая ча́сть мѣ́ры гно́я голуби́наго за пя́ть Си́кль сребра́.

И бы́сть ца́рь Изра́илевъ обходя́й по стѣна́мъ: и жена́ [нѣ́кая] возопи́ къ нему́, глаго́лющи: спаси́ мя, господи́не мо́й царю́.

И рече́ е́й: а́ще тебе́ не спаса́етъ Госпо́дь, ка́ко а́зъ спасу́ тя? еда́ от гумна́ или́ от точи́ла?

И рече́ е́й ца́рь: что́ ти е́сть? И рече́: сiя́ жена́ ко мнѣ́ рече́: да́ждь сы́на твоего́, да съяди́мъ его́ дне́сь, а у́тро моего́ сы́на съяди́мъ:

и испеко́хомъ сы́на моего́ и снѣдо́хомъ его́: и рѣ́хъ къ не́й въ де́нь вторы́й: да́ждь сы́на твоего́, и съяди́мъ его́: и скры́ сы́на своего́.

И бы́сть егда́ услы́ша ца́рь Изра́илевъ словеса́ жены́, раздра́ ри́зы своя́ и са́мъ хожда́ше по стѣнѣ́, и ви́дѣша лю́дiе вре́тище на пло́ти его́ вну́трь.

И рече́ ца́рь: сiя́ да сотвори́тъ ми́ Бо́гъ и сiя́ да приложи́тъ ми́, а́ще бу́детъ глава́ Елиссе́ева на не́мъ дне́сь.

Елиссе́й же сѣдя́ше въ дому́ свое́мъ, и ста́рцы сѣдя́ху съ ни́мъ. И посла́ ца́рь му́жа предъ лице́мъ свои́мъ. И пре́жде да́же прiити́ по́сланному къ нему́, и то́й рече́ ко ста́рцемъ: не вѣ́сте ли, я́ко посла́ сы́нъ убі́йцы се́й, да отсѣче́тъ главу́ мою́? ви́дите, егда́ прiи́детъ вѣ́стникъ, заключи́те две́ри и сти́сните его́ во две́рехъ: не то́потъ ли но́гъ господи́на его́ вслѣ́дъ его́?

И еще́ ему́ глаго́лющу съ ни́ми, и се́, вѣ́стникъ сни́де къ нему́ и рече́: се́, сiе́ зло́ от Го́спода: что́ потерплю́ Го́сподеви ксему́?

И рече́ Елиссе́й: слы́шите сло́во Госпо́дне, си́це глаго́летъ Госпо́дь: я́коже ча́съ се́й, у́тро мѣ́ра муки́ пшени́чны бу́детъ за си́кль еди́нъ, и двѣ́ мѣ́ры ячме́ня за си́кль еди́нъ во вратѣ́хъ самарі́и.

И отвѣща́ триста́тъ, на его́же руку́ ца́рь почива́ше, и рече́ ко Елиссе́ю: се́, а́ще отве́рзетъ Госпо́дь и хля́би небе́сныя, то́ не бу́детъ глаго́лъ се́й. И Елиссе́й рече́: се́, ты́ у́зриши очи́ма твои́ма, и отту́ду не и́маши я́сти.

И бя́ху четы́ре му́жа прокаже́ни при вратѣ́хъ гра́да. И рече́ му́жъ ко и́скреннему своему́: что́ мы́ сѣди́мъ здѣ́ до́ндеже у́мремъ?

а́ще рече́мъ: вни́демъ во гра́дъ, то́ гла́дъ е́сть во гра́дѣ, и у́мремъ та́мо: а́ще же сѣди́мъ здѣ́, то́ и та́ко у́мремъ: и ны́нѣ и́демъ и вни́демъ въ по́лкъ сирі́йскiй: а́ще живя́тъ ны́, жи́ви бу́демъ: а́ще ли умертвя́тъ ны́, то́ у́мремъ.

И воста́ша въ сумра́цѣ ити́ въ по́лкъ сирі́йскiй и внидо́ша средѣ́ полка́ сирі́йска, и се́, не бѣ́ му́жа ту́.

И Госпо́дь слы́шанъ сотвори́ полку́ сирі́йску гла́съ колесни́цъ и гла́съ ко́ней и гла́съ си́лы вели́кiя. И рече́ му́жъ ко бра́ту своему́: се́, ны́нѣ ная́лъ е́сть на на́съ ца́рь Изра́илевъ цари́ Хетте́йски и цари́ Еги́петскiя прiити́ на ны́.

И воста́ша, и бѣжа́ша въ сумра́цѣ, и оста́виша сѣ́ни своя́ и ко́ни своя́ и ослы́ своя́, я́коже бы́ша во стану́, и бѣжа́ша души́ ра́ди своея́.

И внидо́ша прокаже́ннiи сі́и до среды́ полка́, и внидо́ша въ сѣ́нь еди́ну, и ядо́ша и пи́ша, и взя́ша отту́ду сребро́ и зла́то и оде́жды, и отидо́ша, и скры́ша: и возврати́шася, и внидо́ша въ другу́ю сѣ́нь, и взя́ша отту́ду, и отидо́ша, и скры́ша.

И рече́ му́жъ ко и́скреннему своему́: не та́ко мы́ твори́мъ: де́нь се́й де́нь благоговѣ́щенiя е́сть, мы́ же молчи́мъ и ме́длимъ до свѣ́та у́тренняго, и обря́щемъ беззако́нiе: и ны́нѣ прiи́демъ и вни́демъ, и возвѣсти́мъ въ дому́ царе́вѣ.

И внидо́ша, и возопи́ша ко врато́мъ гра́да и возвѣсти́ша и́мъ, глаго́люще: внидо́хомъ въ по́лкъ сирі́йскiй, и се́, не бы́сть ту́ му́жа, ни гла́са человѣ́ча, но то́кмо ко́ни привя́зани, и осля́та, и сѣ́ни и́хъ я́коже су́ть.

И возопи́ша вра́тницы, и возвѣсти́ша въ дому́ царе́вѣ вну́трь.

И воста́ но́щiю ца́рь и рече́ ко отроко́мъ свои́мъ: возвѣщу́ ва́мъ ны́нѣ, я́же сотвори́ша на́мъ сирі́ане: разумѣ́ша, я́ко гла́дни есмы́, и изыдо́ша изъ ста́на, и сокры́шася на селѣ́, глаго́люще: я́ко изы́дутъ изъ гра́да, и и́мемъ я́ жи́вы и во гра́дъ вни́демъ.

И отвѣща́ еди́нъ от о́трокъ его́ и рече́: да во́змутъ ны́нѣ пя́ть ко́ней оста́вшихъ, и́же оста́шася здѣ́, се́, су́ть у толи́каго мно́жества Изра́илева оста́вшiися, и по́слемъ та́мо, и у́зримъ.

И взя́ша два́ вса́дника ко́ней: и посла́ ца́рь Изра́илевъ вслѣ́дъ царя́ Си́рска, глаго́ля: иди́те и ви́дите.

И идо́ша вслѣ́дъ и́хъ да́же до Иорда́на, и се́, ве́сь пу́ть испо́лненъ оде́ждъ и ору́жiя, я́же поверго́ша сирі́ане, внегда́ устраши́тися и́мъ. И возврати́шася по́сланнiи, и возвѣсти́ша царю́.

И изыдо́ша лю́дiе, и разгра́биша ве́сь ста́нъ Си́рскiй. И бы́сть мѣ́ра муки́ пшени́чны за си́кль еди́нъ и двѣ́ мѣ́ры ячме́ня за си́кль, по глаго́лу Госпо́дню.

И ца́рь приста́ви триста́та, на его́же руцѣ́ ца́рь почива́ше, у вра́тъ: и попра́ша его́ лю́дiе во вратѣ́хъ, и у́мре, я́коже глаго́ла человѣ́къ Бо́жiй, и́же глаго́ла, егда́ по́сланный прiи́де къ нему́.

И бы́сть я́коже рече́ Елиссе́й къ царю́ глаго́ля: двѣ́ мѣ́ры ячме́ня за си́кль еди́нъ, и мѣ́ра муки́ пшени́чны за си́кль: и бу́детъ я́коже се́й ча́съ зау́тра во вратѣ́хъ самарі́и.

И отвѣща́ триста́тъ Елиссе́ю и рече́: а́ще Госпо́дь отве́рзетъ хля́би небе́сныя, не бу́детъ глаго́лъ се́й. И рече́ Елиссе́й: се́, у́зриши очи́ма твои́ма, и отту́ду и не и́маши я́сти.

И бы́сть та́ко, и попра́ша его́ лю́дiе во вратѣ́хъ, и у́мре.

И глаго́ла Елиссе́й къ женѣ́, ея́же воскреси́ сы́на, глаго́ля: воста́ни и иди́ ты́ и до́мъ тво́й, и обита́й идѣ́же а́ще мо́жеши обита́ти, я́ко призва́ Госпо́дь гла́дъ на зе́млю, и прiи́детъ на зе́млю се́дмь лѣ́тъ.

И воста́ жена́, и сотвори́ но глаго́лу Елиссе́еву, и по́йде сама́ и до́мъ ея́, и обита́ на земли́ иноплеме́нничи се́дмь лѣ́тъ.

И бы́сть но сконча́нiи седми́ лѣ́тъ, и возврати́ся жена́ от земли́ иноплеме́нничи во гра́дъ, и прiи́де возопи́ти къ царю́ о до́мѣ свое́мъ и о се́лѣхъ свои́хъ.

И глаго́ла ца́рь ко гiезі́ю о́троку Елиссе́а человѣ́ка Бо́жiя глаго́ля: повѣ́ждь ми́ ны́нѣ вся́ вели́кая, я́же сотвори́ Елиссе́й.

И бы́сть ему́ повѣ́дающу царе́ви, я́ко жи́ва сотвори́ сы́на уме́ршаго: и се́, жена́, ея́же воскреси́ Елиссе́й сы́на ея́, вопию́щи ко царе́ви о до́мѣ свое́мъ и о се́лѣхъ свои́хъ, И рече́ гiезі́й: господи́не царю́, сiя́ жена́ и се́й сы́нъ ея́, его́же жи́ва сотвори́ Елиссе́й.

И вопроси́ ца́рь жену́: и повѣ́да ему́. И даде́ е́й ца́рь скопца́ еди́наго, глаго́ля возврати́ вся́, я́же ея́ су́ть, и вся́ плоды́ села́ ея́, от да, въ о́ньже оста́ви зе́млю, да́же до ны́нѣ.

И прiи́де Елиссе́й въ Дама́скъ. И сы́нъ Аде́ровъ ца́рь Си́рскiй разболѣ́ся, и возвѣсти́ша ему́, глаго́люще: прiи́де человѣ́къ Бо́жiй до здѣ́.

И рече́ ца́рь ко азаи́лу: прiими́ въ ру́ку свою́ да́ръ, и иди́ во срѣ́тенiе человѣ́ку Бо́жiю, и вопроси́ Го́спода и́мъ, глаго́ля: а́ще ли жи́въ бу́ду от болѣ́зни сея́?

И и́де азаи́лъ на срѣ́тенiе ему́, и взя́ да́ръ въ ру́ку свою́, и вся́ блага́я Дама́скова, бре́мя четы́редесять велблю́довъ, и прiи́де, и ста́ предъ ни́мъ, и рече́ ко Елиссе́ю: сы́нъ тво́й, сы́нъ Аде́ровъ, ца́рь Си́рскiй, посла́ мя къ тебѣ́ вопроси́ти, глаго́ля: бу́ду ли жи́въ от болѣ́зни моея́ сея́?

И рече́ къ нему́ Елиссе́й: иди́ и рцы́ ему́: живя́ поживе́ши: но показа́ ми Госпо́дь, я́ко сме́ртiю у́мретъ.

И предста́ лицу́ его́, и возложи́ [ру́ки] да́же до постыдѣ́нiя, и пла́кася человѣ́къ Бо́жiй.

И рече́ азаи́лъ: что́ я́ко господи́нъ мо́й пла́четъ? И рече́: вѣ́мъ ели́ка сотвори́ши сыно́мъ Изра́илевымъ зла́: крѣ́пости и́хъ сожже́ши огне́мъ, и избра́нныя и́хъ избiе́ши мече́мъ, и младе́нцы и́хъ разбiе́ши, и во чре́вѣ имѣ́ющыя и́хъ расто́ргнеши.

И рече́ азаи́лъ: кто́ е́сть ра́бъ тво́й, пе́съ ме́ртвый, я́ко сотвори́тъ глаго́лъ се́й? И рече́ Елиссе́й: показа́ ми тя́ Госпо́дь ца́рствующа надъ сирі́ею.

И отъи́де от Елиссе́а и вни́де ко господи́ну своему́. И рече́ ему́ [ца́рь]: что́ ти рече́ Елиссе́й? Отвѣща́: рече́ ми Елиссе́й, живя́ поживе́ши.

И бы́сть во у́трiи, и взя́ одея́ло, и намочи́ въ водѣ́, и обложи́ на лице́ его́, и у́мре: и воцари́ся азаи́лъ вмѣ́сто его́.

Въ лѣ́то пя́тое Иора́ма сы́на Ахаа́ва царя́ Изра́илева и Иосафа́та царя́ Иу́дина, воцари́ся Иора́мъ сы́нъ Иосафа́товъ ца́рь Иу́динъ:

сы́нъ три́десяти и двою́ лѣ́ту бѣ́, внегда́ воцари́тися ему́, и о́смь лѣ́тъ ца́рствова во Иерусали́мѣ,

и ходи́ въ пути́ царе́й Изра́илевыхъ, я́коже сотвори́ до́мъ Ахаа́вль, бѣ́ бо дщи́ Ахаа́вля жена́ ему́, и сотвори́ лука́вое предъ Го́сподемъ.

И не хотя́ше Госпо́дь потреби́ти Иу́ды, дави́да ра́ди раба́ своего́, я́коже рече́ да́ти ему́ свѣти́лникъ и сыно́мъ его́ во вся́ дни́.

Во дни́ его́ отве́ржеся Едо́мъ изъ подъ руки́ Иу́дины и поста́ви надъ собо́ю царя́.

И взы́де Иора́мъ въ Сiо́ръ, и вся́ колесни́цы я́же съ ни́мъ. И бы́сть ему́ воста́вшу, и изби́ Едо́ма обступи́вшаго о́крестъ его́, и кня́зи колесни́цъ, и бѣжа́ша лю́дiе въ селе́нiя своя́.

И отступи́ Едо́мъ изъ подъ руки́ Иу́дины до дне́ сего́: тогда́ отве́ржеся ловна́ во вре́мя о́но.

И про́чая слове́съ Иора́млихъ, и вся́ ели́ка сотвори́, не се́ ли, сiя́ пи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ?

И у́спе Иора́мъ со отцы́ свои́ми, и погребе́нъ бы́сть со отцы́ свои́ми во гра́дѣ дави́да отца́ своего́: и ца́рствова Охозі́а сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Въ лѣ́то второена́десять Иора́ма сы́на Ахаа́вля царя́ Изра́илева, ца́рствовати нача́ Охозі́а сы́нъ Иора́ма царя́ Иу́дина:

сы́нъ два́десяти дву́хъ лѣ́тъ бы́сть Охозі́а, егда́ нача́ ца́рствовати, и лѣ́то еди́но ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тери его́ Гоѳолі́а, дще́рь Амврі́а царя́ Изра́илева.

И хожда́ше по путе́мъ до́му Ахаа́вля, и сотвори́ лука́вое предъ Го́сподемъ, я́коже до́мъ Ахаа́вль: зя́ть бо бѣ́ до́му Ахаа́вля.

И и́де со Иора́момъ сы́номъ Ахаа́влимъ на бра́нь, на азаи́ла царя́ иноплеме́ннича въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй, и уязви́ша Си́ряне Иора́ма.

И возврати́ся ца́рь Иора́мъ цѣли́тися во Иезрае́ль от я́звъ, и́миже уязви́ша его́ въ рамо́ѳѣ, егда́ ра́товаше то́й на азаи́ла царя́ Си́рска, и Охозі́а сы́нъ Иора́мль ца́рь Иу́динъ сни́де ви́дѣти Иора́ма, сы́на Ахаа́вля, во Иезрае́ль, я́ко боля́ше то́й.

Елиссе́й проро́къ призва́ еди́наго от сыно́въ проро́чихъ и рече́ ему́: препоя́ши чре́сла своя́, и возми́ сосу́дъ еле́а сего́ въ ру́ку твою́, и иди́ въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй:

и вни́деши та́мо, и у́зриши та́мо ииу́а сы́на Иосафа́та сы́на намессі́ева, и вни́деши, и изведе́ши его́ от среды́ бра́тiи его́, и введе́ши его́ во вну́треннюю клѣ́ть:

и во́змеши сосу́дъ еле́а, и возлiе́ши на главу́ его́, и рцы́: си́це глаго́летъ Госпо́дь: пома́захъ тя́ въ царя́ надъ Изра́илемъ: и отве́рзеши две́ри, и да бѣжи́ши, и да не пребу́деши та́мо.

И и́де о́трочищь проро́къ въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй:

и вни́де, и се́, кня́зи си́лы сѣдя́ху, и рече́: сло́во ми́ е́сть къ тебѣ́, о, кня́же. И рече́ ииу́й: къ кому́ от всѣ́хъ на́съ? И рече́: къ тебѣ́, кня́же.

И воста́ и вни́де въ до́мъ: и возлiя́ еле́й на главу́ его́ и рече́ ему́: си́це глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ: пома́захъ тя́ въ царя́ надъ людьми́ Госпо́дними, надъ Изра́илемъ.

и да потреби́ши до́мъ Ахаа́ва господи́на твоего́ от лица́ моего́, и отмсти́ши кро́вь рабо́въ мои́хъ проро́ковъ и кро́вь всѣ́хъ рабо́въ Госпо́днихъ от руки́ Иезаве́лины.

и от руки́ всего́ до́му Ахаа́вля, и потреби́ши от до́му Ахаа́вля моча́щагося къ стѣнѣ́, и содержа́щагося, и оста́вльшагося во Изра́или:

и преда́мъ до́мъ Ахаа́вль, я́коже до́мъ иеровоа́ма сы́на нава́това и я́коже до́мъ Ваа́сы сы́на Ахі́ина:

и Иезаве́ль снѣдя́тъ пси́ въ ча́сти Иезрае́ля, и не бу́детъ погреба́ющаго ю́. И отве́рзе две́ри и убѣжа́.

Ииу́й же изы́де ко отроко́мъ господи́на своего́. И рѣ́ша ему́: ми́ръ ли? что́ я́ко вни́де неи́стовый се́й къ тебѣ́? И рече́ и́мъ: вы́ вѣ́сте му́жа и суесло́вiе его́.

И рѣ́ша: не пра́вда, [а́ще не возвѣсти́ши?] возвѣсти́ у́бо на́мъ. И рече́ ииу́й къ ни́мъ: та́ко и та́ко рече́ ко мнѣ́, глаго́ля: си́це глаго́летъ Госпо́дь: пома́захъ тя́ въ царя́ надъ Изра́илемъ.

И слы́шавше теко́ша спѣ́шно, и взя́ кі́йждо ри́зы своя́, и положи́ша подъ ни́мъ, поне́же на еди́нѣмъ от степе́нiй сѣдя́ше, и воструби́ша въ ро́гъ и рѣ́ша: воцари́ся ииу́й.

И возврати́ся ииу́й сы́нъ Иосафа́та сы́на намессі́ева ко Иора́му. Иора́мъ же са́мъ стрежа́ше въ рамо́ѳѣ Галаа́дстѣмъ и ве́сь Изра́иль от лица́ азаи́ла царя́ сирі́йска.

И возврати́ся Иора́мъ ца́рь цѣли́тися во Иезрае́ли от я́звъ, и́миже уязви́ша его́ Си́ряне, егда́ бра́шеся со азаи́ломъ царе́мъ сирі́йскимъ. И рече́ ииу́й: а́ще е́сть душа́ ва́ша со мно́ю, да не изы́детъ изъ гра́да бѣгле́цъ, ити́ и возвѣсти́ти во Иезрае́ли.

И всѣ́де на коня́, и по́йде ииу́й, и сни́де во Иезрае́ль, я́ко Иора́мъ ца́рь Изра́илевъ цѣля́шеся во Иезрае́ли от стрѣля́нiй, и́миже устрѣли́ша его́ Арами́ны въ рамо́ѳѣ на бра́ни со азаи́ломъ царе́мъ Си́рскимъ, я́ко то́й бѣ́ си́ленъ и му́жъ си́лы, и лежа́ше та́мо. И Охозі́а ца́рь Иу́динъ прiи́де ви́дѣти Иора́ма.

И стра́жъ взы́де на сто́лпъ во Иезрае́ли, и ви́дѣ пра́хъ ииу́евъ, егда́ ити́ ему́ и рече́: пра́хъ а́зъ ви́жу. И рече́ Иора́мъ: всади́ му́жа на ко́нь и посли́ проти́ву и́мъ, и да рече́тъ: ми́ръ ли?

И и́де вса́дникъ ко́нный на срѣ́тенiе ему́ и рече́: та́ко глаго́летъ ца́рь: ми́ръ ли? И рече́ ииу́й: что́ тебѣ́ и ми́ру? обрати́ся вслѣ́дъ мене́. И возвѣсти́ стра́жъ, глаго́ля: прiи́де по́сланный до ни́хъ и не возврати́ся.

И посла́ вса́дника ко́ннаго втора́го, и прiи́де къ нему́ и рече́: та́ко рече́ ца́рь: ми́ръ ли? И рече́ ииу́й: что́ тебѣ́ и ми́ру? возврати́ся вслѣ́дъ мене́.

И возвѣсти́ стра́жъ, глаго́ля: прiи́де до ни́хъ и не возврати́ся: и во́ждь ведя́ше ииу́а сы́на намессі́ина, я́ко въ премѣ́нѣ бы́сть.

И рече́ Иора́мъ: впрязи́те. И впряго́ша колесни́цу: и изы́де Иора́мъ ца́рь Изра́илевъ и Охозі́а ца́рь Иу́динъ, кі́йждо на колесни́цѣ свое́й, и изыдо́ста на срѣ́тенiе ииу́а, и обрѣто́ста его́ на ча́сти навуѳе́а Иезраили́тина.

И бы́сть я́ко уви́дѣ Иора́мъ ииу́а, и рече́ ми́ръ ли, ииу́е? И рече́ ииу́й что́ тебѣ́ и ми́ру? еще́ блуды́ Иезаве́ли ма́тери твоея́, и ча́рове ея́ мно́гiя.

И обрати́ Иора́мъ ру́ки своя́ и бѣжа́, и рече́ ко Охозі́и: ле́сть, Охозі́е.

И наляче́ ииу́й руко́ю свое́ю лу́къ и устрѣли́ Иора́ма посредѣ́ плещу́ его́, и изы́де стрѣла́ сквозѣ́ се́рдце его́: и преклони́ся на колѣ́на своя́.

И рече́ ииу́й къ вадека́ру триста́ту своему́: возми́ и ве́рзи его́ на ча́сти села́ навуѳе́а Иезраили́тина, я́ко по́мню, а́зъ и ты́ всѣ́дшiи на колесни́цы идо́хомъ вслѣ́дъ Ахаа́ва отца́ его́, и Госпо́дь рече́ о не́мъ прро́чество сiе́, глаго́ля:

не ви́дѣхъ ли кро́ве навуѳе́евы и кро́ве сыно́въ его́ вчера́, рече́ Госпо́дь? и возда́мъ ему́ на ча́сти се́й, рече́ Госпо́дь: и ны́нѣ у́бо взе́мъ пове́рзи его́ на ча́сти се́й по глаго́лу Госпо́дню.

И Охозі́а ца́рь Иу́динъ ви́дѣ, и побѣже́ путе́мъ веѳга́нъ и гна́ по не́мъ ииу́й и рече́: и сего́ [не и́мамъ оста́вити]. И порази́ его́ на колесни́цѣ егда́ идя́ше въ га́й, и́же е́сть Иевлаа́мъ и убѣжа́ въ Магеддо́нъ, и у́мре та́мо.

И возложи́ша его́ о́троцы его́ на колесни́цу и везо́ша его́ во Иерусали́мъ, и погребо́ша его́ во гро́бѣ его́ во гра́дѣ дави́довѣ.

И въ первоена́десять лѣ́то Иора́ма царя́ Изра́илева воцари́ся Охозі́а надъ Иу́дою.

И прiи́де ииу́й во Иезрае́ль [гра́дъ]. Иезаве́ль же услы́ша, и нама́за лице́ свое́ и украси́ главу́ свою́, и прини́че окно́мъ.

И ииу́й вхожда́ше во гра́дъ и рече́: ми́ръ ли замврі́ю, убі́йцѣ господи́на своего́?

И воззрѣ́ лице́мъ свои́мъ на окно́ и ви́дѣ ю́ и рече́: кто́ ты́ еси́? сни́ди ко мнѣ́. И преклони́стася къ нему́ два́ скопца́.

И рече́ ииу́й: све́рзита ю́. И сверго́ста ю́, и окропи́шася кро́вiю ея́ стѣ́ны и ко́ни, и попра́ша ю́.

И вни́де ииу́й, и яде́ и пи́, и рече́: осмотри́те ны́нѣ прокля́тую сiю́, и погреби́те ю́, я́ко дще́рь царе́ва е́сть.

И идо́ша погребсти́ ю́, и не обрѣто́ша от нея́ ничто́ и́но, то́кмо ло́бъ и но́ги и дла́ни ру́къ.

И возврати́шася и возвѣсти́ша ему́. И рече́: сло́во Госпо́дне, е́же глаго́ла руко́ю раба́ своего́ илiи́ Ѳесви́тянина, глаго́ля: въ ча́сти Иезрае́ля снѣдя́тъ пси́ пло́ть Иезаве́лину:

и бу́детъ тру́пъ Иезаве́линъ а́ки гно́й на лицы́ села́ въ ча́сти Иезрае́ля, я́ко не рещи́ и́мъ: сiя́ е́сть Иезаве́ль.

И Ахаа́ву бѣ́ша се́дмьдесятъ сы́нове во самарі́и. И написа́ писа́нiе ииу́й и посла́ въ самарі́ю ко князе́мъ самарі́йскимъ и къ старѣ́йшинамъ и ко корми́телемъ сыно́въ Ахаа́влихъ, глаго́ля:

и ны́нѣ егда́ прiи́детъ писа́нiе сiе́ къ ва́мъ, и съ ва́ми сы́нове господи́на ва́шего, и съ ва́ми колесни́цы и ко́ни, и гра́ды тве́рды и ору́жiя:

и у́зрите блага́го и пра́ваго въ сынѣ́хъ господи́на ва́шего, и поста́вите его́ на престо́лѣ отца́ его́, и да вою́ете о до́мѣ господи́на ва́шего.

И убоя́шася зѣло́ и рѣ́ша: се́, два́ царя́ не возмого́ста ста́ти проти́ву лицу́ его́, и ка́ко мы́ ста́немъ?

И посла́ша и́же надъ до́момъ и и́же надъ гра́домъ, и старѣ́йшины, и корми́теле ко ииу́ю, глаго́люще: о́троцы мы́ твои́, и ели́ка а́ще рече́ши къ на́мъ, сотвори́мъ: не воцари́мъ му́жа, благо́е предъ очи́ма твои́ма сотвори́мъ.

И написа́ къ ни́мъ ииу́й писа́нiе второ́е, глаго́ля: а́ще вы́ мои́ и гла́са моего́ вы́ послу́шаете, возми́те главы́ муже́й сыно́въ господи́на ва́шего и принеси́те ко мнѣ́, я́коже ча́съ у́тро, во Иезрае́ль. И бѣ́ сыно́въ царе́выхъ се́дмьдесятъ муже́й, сі́и нача́лницы гра́да вскорми́ша и́хъ.

И бы́сть егда́ прiи́де къ ни́мъ писа́нiе, и взя́ша сы́ны царе́вы и закла́ша и́хъ се́дмьдесятъ муже́й, и возложи́ша главы́ и́хъ въ ко́шницы и посла́ша и́хъ къ нему́ во Иезрае́ль.

И прiи́де вѣ́стникъ, и возвѣсти́ ему́, глаго́ля: принесо́ша главы́ сыно́въ царе́выхъ. И рече́: положи́те я́ въ два́ холма́ при вратѣ́хъ гра́да до зау́тра.

И бы́сть зау́тра, и изы́де и ста́ во вратѣ́хъ гра́да, и рече́ ко всѣ́мъ лю́демъ: пра́ведни вы́: се́, а́зъ е́смь, обрати́хся на господи́на моего́ и уби́хъ его́: и кто́ порази́ всѣ́хъ си́хъ?

ви́дите у́бо, я́ко не паде́тъ от глаго́ла Госпо́дня на зе́млю, его́же глаго́ла Госпо́дь на до́мъ Ахаа́вль: и Госпо́дь сотвори́, ели́ка глаго́ла руко́ю раба́ своего́ илiи́.

И изби́ ииу́й всѣ́хъ оста́вшихся въ дому́ Ахаа́вли во Иезрае́ли, и вся́ вельмо́жы его́, и зна́емыя его́, и жерцы́ его́, я́ко не оста́тися его́ оста́нку.

И воста́ и и́де въ самарі́ю са́мъ, въ веѳака́дъ па́стырскiй при пути́.

И ииу́й обрѣ́те бра́тiю Охозі́и царя́ Иу́дина и рече́: кто́ вы́? И рѣ́ша: бра́тiя Охозі́ины мы́, и снидо́хомъ поздра́вити сы́ны царе́вы и сы́ны облада́ющiя.

И рече́: поими́те я́ жи́вы. И взя́ша и́хъ живы́хъ, и закла́ша и́хъ въ веѳакадѣ́, четы́редесять два́ му́жа: и не оста́ви му́жа от ни́хъ.

И и́де отту́ду, и обрѣ́те Ионада́ва сы́на риха́вля на пути́ во срѣ́тенiе себѣ́, и благослови́ его́. И рече́ къ нему́ ииу́й: а́ще е́сть се́рдце твое́ съ се́рдцемъ мои́мъ пра́во, я́коже се́рдце мое́ съ се́рдцемъ твои́мъ? И рече́ Ионада́въ: е́сть. И рече́ ииу́й: и а́ще е́сть, да́ждь ру́ку твою́. И даде́ ру́ку свою́. И возведе́ его́ къ себѣ́ на колесни́цу

и рече́ къ нему́: гряди́ со мно́ю и ви́ждь, внегда́ ревнова́ти мнѣ́ по Го́сподѣ Савао́ѳѣ. И посади́ его́ на колесни́цу свою́.

И вни́де въ самарі́ю, и изби́ всѣ́хъ оста́вшихся Ахаа́влихъ въ самарі́и, до́ндеже истреби́ти ему́ по глаго́лу Госпо́дню, его́же глаго́ла ко илiи́.

И собра́ ииу́й вся́ лю́ди и рече́ къ ни́мъ: Ахаа́въ порабо́та Ваа́лу ма́ло, ииу́й же порабо́таетъ ему́ мно́го:

и ны́нѣ вся́ проро́ки Ваа́ловы, вся́ рабы́ его́ и жерцы́ его́ призови́те ко мнѣ́, му́жъ да не потаи́тся, я́ко же́ртва вели́ка Ваа́лу: и вся́къ и́же потаи́тся, не бу́детъ жи́въ. И ииу́й сотвори́ ле́стiю, да погуби́тъ рабы́ Ваа́ловы.

И рече́ ииу́й: освяти́те же́ртву Ваа́лу и служе́нiе. И проповѣ́даша.

И посла́ ииу́й во ве́сь Изра́иль и рече́, глаго́ля: и ны́нѣ вси́ раби́ Ваа́ловы, и вси́ жерцы́ его́, и вси́ проро́цы его́, да никто́же оста́нется, я́ко же́ртву вели́ку творю́: и́же оста́нется, не бу́детъ жи́въ и прiидо́ша вси́ раби́ Ваа́ловы, и вси́ жерцы́ его́, и вси́ проро́цы его́: не оста́ся му́жъ, и́же не прiи́де: и внидо́ша во хра́мъ Ваа́ловъ, и напо́лнися хра́мъ Ваа́ловъ от кра́я да кра́я.

И рече́ ииу́й къ су́щымъ надъ до́момъ оде́ждъ: изнеси́те оде́жды всѣ́мъ рабо́мъ Ваа́ловымъ. И изнесе́ и́мъ ризохрани́тель.

И вни́де ииу́й и Ионада́въ сы́нъ риха́вль въ хра́мину Ваа́лову и рече́ рабо́мъ Ваа́ловымъ: испыта́йте и ви́дите, а́ще е́сть съ ва́ми от рабо́въ Госпо́днихъ, и вы́шлите всѣ́хъ рабо́въ Госпо́днихъ обрѣ́тшихся та́мо. И бы́сть я́коже глаго́ла ииу́й, я́ко не бѣ́ от рабо́въ Госпо́днихъ, но то́кмо еди́ни раби́ Ваа́ловы.

И вни́де сотвори́ти же́ртвы и всесожже́нiя и ииу́й поста́ви себѣ́ внѣ́ о́смьдесятъ муже́й и рече́: му́жъ и́же а́ще уго́нзетъ от муже́й, и́хже а́зъ извожду́ въ ру́ки ва́шя, душа́ его́ вмѣ́сто души́ его́.

И бы́сть егда́ сконча́ творя́й всесожже́нiя, и рече́ ииу́й предтеку́щымъ и триста́томъ: вше́дше избі́йте и́хъ, да не изы́детъ от ни́хъ му́жъ. И изби́ша и́хъ о́стрiемъ меча́ и поверго́ша предтеку́щiи и триста́ты, и идо́ша да́же до гра́да хра́ма Ваа́лова:

и изнесо́ша кумíръ Ваа́ловъ и сожго́ша его́:

и разби́ша кумíры Ваа́ловы, и низверго́ша до́мъ Ваа́ловъ, и опредѣли́ша его́ на Афедро́нъ да́же до дне́ сего́.

И погуби́ ииу́й хра́мъ Ваа́ловъ от Изра́иля.

Оба́че от грѣхо́въ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же введе́ въ грѣ́хъ Изра́иля, не отступи́ ииу́й от послѣ́дованiя и́хъ: ю́ницы златы́я, я́же въ Веѳи́ли и въ да́нѣ.

И рече́ Госпо́дь ко ииу́ю: за сiя́, ели́ка ублажи́лъ еси́ сотвори́ти пра́вое предъ очи́ма мои́ма, и вся́ ели́ка по се́рдцу моему́ сотвори́лъ еси́ до́му Ахаа́влю, сы́нове твои́ до четве́ртаго ро́да ся́дутъ на престо́лѣ во Изра́или.

И ииу́й не сохрани́ ходи́ти въ зако́нѣ Госпо́дни все́мъ се́рдцемъ свои́мъ: не отступи от грѣхо́въ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля.

Во дни́ о́ны нача́ Госпо́дь посѣца́ти во Изра́или: и порази́ и́хъ азаи́лъ во всѣ́хъ предѣ́лѣхъ Изра́илевыхъ,

от Иорда́на на восто́къ со́лнца, всю́ зе́млю Галаа́дску и гадді́иску, и Руви́мову и Манассі́ину, от Арои́ра, и́же е́сть при у́стiи пото́ка Арно́нска, и Галаа́дъ и Васа́нъ.

И про́чая слове́съ ииу́евыхъ, и вся́ я́же сотвори́, и вся́ си́ла его́, и совѣща́нiя, я́же совеща́, не се́ ли, сiя́ напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ?

И у́спе ииу́й со отцы́ свои́ми, и погребо́ша его́ въ самарі́и. И воцари́ся Иоаха́зъ сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

И дні́й бя́ше, въ ня́же ииу́й ца́рствова надъ Изра́илемъ въ самарі́и, два́десять о́смь лѣ́тъ.

И Гоѳолі́а ма́ти Охозі́ина ви́дѣ, я́ко у́мре сы́нъ ея́, и воста́ и погуби́ все́ сѣ́мя царе́во.

Иосавее́ѳъ же дщи́ царя́ Иора́ма, сестра́ Охозі́ина, поя́ Иоа́са сы́на бра́та своего́, и укра́де его́ от среды́ сыно́въ царе́выхъ избiе́ныхъ, того́ и дои́лицу его́ въ клѣ́ти посте́льнѣй, и утаи́ его́ от лица́ Гоѳолі́ина, и не умертви́ша его́:

и бѣ́ съ не́ю кры́емь въ дому́ Госпо́дни ше́сть лѣ́тъ: и Гоѳолі́а бѣ́ ца́рствующи въ земли́ то́й.

И въ седмо́е лѣ́то посла́ Иода́й жре́цъ, и поя́тъ стонача́лники Хорри́мски и раси́мски, и возведе́ я́ къ себѣ́ въ до́мъ Госпо́день, и завѣща́ и́мъ завѣ́тъ Госпо́день, и закля́ и́хъ предъ Го́сподемъ: и показа́ и́мъ Иода́й сы́на ца́рска,

и заповѣ́да и́мъ, глаго́ля: сiе́ сло́во, е́же сотвори́те: тре́тiя ча́сть от ва́съ да сни́детъ въ суббо́ту, и да стреже́те стражбу́ до́му царе́ва во вратѣ́хъ,

и тре́тiя ча́сть у две́рiй пути́, и тре́тiя ча́сть у вра́тъ созади́ протека́юшнхъ, и да устреже́те стражбу́ до́му:

и двѣ́ ча́сти въ ва́съ, вся́къ исходя́й въ суббо́ту, и да храня́тъ стражбу́ до́му Госпо́дня при цари́:

и обступи́те царя́ о́коло, кі́йждо ору́жiе свое́ имы́й въ руцѣ́ свое́й, и входя́й въ садиро́ѳъ и да у́мретъ: и бу́дите съ царе́мъ, егда́ входи́ти ему́ и исходи́ти.

И сотвори́ша стонача́лницы вся́, ели́ка заповѣ́да Иода́й смы́сленый: и поя́ кі́йждо му́жы своя́, и входя́щыя въ суббо́ту со исходя́шими въ суббо́ту, и внидо́ша ко Иода́ю жерцу́.

И даде́ жре́цъ со́тникомъ ко́пiя и щиты́ царя́ дави́да, я́же бы́ша въ дому́ Госпо́дни:

и бы́ша въ рука́хъ воево́дъ и предтеку́щихъ, и сотвори́ша со́тницы и предходя́щiи по всему́, ели́ко заповѣ́да и́мъ жре́цъ. И собра́ жре́цъ Госпо́день вся́ лю́ди земли́ въ до́мъ Госпо́день: и ста́ша предтеку́щiи, кі́йждо и́хъ ору́жiе имы́й въ руцѣ́ свое́й, от страны́ до́му десны́я, да́же да страны́ до́му шу́iя же́ртвенныя, и до́му царе́ва о́коло:

и изведе́ сы́на царе́ва, и возложи́ на него́ вѣне́цъ [ца́рскiй] и свидѣ́нiе, и воцари́ его́, и пома́за его́. И восплеска́ша рука́ми и рѣ́ша: да живе́тъ ца́рь.

И услы́ша Гоѳолі́а гла́съ предтеку́щихъ люді́й, и вни́де къ наро́ду въ до́мъ Госпо́день,

и ви́дѣ, и се́, ца́рь стоя́ше на столпѣ́ по обы́чаю: и бя́ху предъ царе́мъ пѣвцы́ и трубы́, и вси́ лю́дiе земли́ ра́дующеся и трубя́ще въ трубы́. И раздра́ Гоѳолі́а ри́зы своя́ и возопи́: измѣ́на, измѣ́на.

И заповѣ́да Иода́й жре́цъ стонача́лникомъ и вла́стелемъ си́лы, и рече́ къ ни́мъ: изведи́те ю́ во́нъ изъ полко́въ, и входя́й вслѣ́дъ ея́ сме́ртiю да у́мретъ от ору́жiя: поне́же рече́ жре́цъ, да не у́мретъ въ дому́ Госпо́дни.

И возложи́ша на ню́ ру́цѣ, и изведо́ша ю́ скопцы́ путе́мъ исхо́да ко́ней до́му царе́ва, и у́мре ту́.

И завѣща́ Иода́й завѣ́тъ между́ Го́сподемъ и между́ царе́мъ и между́ людьми́, я́ко бы́ти и́мъ въ лю́ди Госпо́дни: и между́ царе́мъ и между́ людьми́.

И внндо́ша вси́ лю́дiе земли́ въ до́мъ Ваа́ловъ и разби́ша его́, и же́ртвенники его́ и о́бразы его́ сокруши́ша до́брѣ, и маѳа́на жерца́ Ваа́лова уби́ша предъ лице́мъ же́ртвенниковъ. И поста́ви жре́цъ вла́стели въ дому́ Госпо́дни,

и взя́ стонача́лники, и Хорри́ма и раси́ма, и вся́ лю́ди земли́, и изведе́ царя́ от до́му Госпо́дня: и внидо́ша путе́мъ вра́тъ предтеку́щихъ до́му царе́ва, и посади́ша его́ на престо́лѣ царе́вѣ.

И возра́довашася вси́ лю́дiе земли́, и гра́дъ умолче́: и Гоѳолі́ю умертви́ша мече́мъ въ дому́ царе́вѣ.

Сы́нъ седми́ лѣ́тъ Иоа́съ егда́ нача́ ца́рствовати.

Въ лѣ́то седмо́е ииу́а воцари́ся Иоа́съ, и четы́редесять лѣ́тъ ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тере его́ Саві́а от вирсаве́и.

И сотвори́ Иоа́съ пра́вое предъ Го́сподемъ во вся́ дни́, въ ня́же просвѣти́ его́ Иода́й иере́й:

оба́че высо́кихъ не преста́виша, и та́мо еще́ лю́дiе жря́ху и кадя́ху на высо́кихъ.

И рече́ Иоа́съ къ жерце́мъ: все́ сребро́ святы́хъ вноси́мое въ до́мъ Госпо́день, сребро́ оцѣне́нiя, му́жъ сребро́ взя́вый оцѣне́нiя, все́ сребро́, е́же а́ще взы́детъ на се́рдце му́жа внести́ въ до́мъ Госпо́день,

да во́змутъ себѣ́ жерцы́, му́жъ от прода́нiя своего́, и ті́и да укрѣпя́тъ веде́къ до́му во всѣ́хъ, идѣ́же а́ще обря́щется веде́къ.

И бы́сть въ два́десять тре́тiе лѣ́то царя́ Иоа́са, не укрѣпи́ша жерцы́ веде́ка хра́ма:

и призва́ ца́рь Иоа́съ Иода́я жерца́ и жерцы́, и рече́ къ ни́мъ: что́ я́ко не укрѣпи́сте веде́ка хра́ма? и ны́нѣ не прiима́йте сребра́ от прода́жей ва́шихъ, я́ко на веде́къ хра́ма да́сте е́.

И совѣща́шася жерцы́ не прiима́ти сребра́ от люді́й и не укрѣпля́ти веде́ка хра́ма.

И взя́ Иода́й жре́цъ киво́тъ еди́нъ, и сотвори́ въ не́мъ сква́жню, и положи́ его́ при олтари́ одесну́ю входя́щихъ муже́й въ до́мъ Госпо́день: и влага́ху та́мо жерцы́ храня́щiи две́рь все́ сребро́ приноси́мое въ до́мъ Госпо́день.

И бы́сть егда́ уви́дѣша, я́ко мно́го сребра́ въ ковче́зѣ, и взы́де пи́счiй царе́въ, и жре́цъ вели́кiй, и сребросе́чцы и откры́ша, и сочто́ша сребро́ обрѣ́тшееся въ дому́ Госпо́дни:

и да́ша сребро́ угото́ванное въ ру́цѣ творя́щихъ дѣла́ на сосу́ды до́му Госпо́дня: и разда́ша древодѣ́лемъ и дѣ́лателемъ зи́ждущымъ въ дому́ Госпо́дни,

и стѣнодѣ́лателемъ, и худо́жникомъ, и сѣку́щымъ ка́менiя на купле́нiе древе́съ, и ка́менiя те́санаго на строе́нiе веде́ка до́му Госпо́дня, на вся́ ели́ка иждиве́на бы́ша на утвержде́нiе хра́ма.

Оба́че не твори́шася хра́му Госпо́дню две́ри сре́бряны, гво́здiе, фiа́лы и трубы́, ни вси́ сосу́ды зла́ты, и сосу́ды сре́бряны от сребра́ принесе́ннаго въ до́мъ Госпо́день:

поне́же творя́щымъ дѣла́ даде́ся сiе́, и утверди́ша тѣ́мъ до́мъ Госпо́день.

И не сочита́ху муже́й, и́мже дая́ху сребро́ въ ру́ки, дая́ти творя́щымъ дѣла́, зане́ вѣ́рно творя́ху.

Сребро́ за грѣхи́ и сребро́ за преступле́нiе, ели́ко внесе́но бы́сть въ до́мъ Госпо́день, жерце́мъ бы́сть.

Тогда́ взы́де азаи́лъ ца́рь Си́рскiй и воева́ на ге́ѳъ, и взя́ его́ азаи́лъ и разби́ его́: и обрати́ азаи́лъ лице́ свое́ взы́ти на Иерусали́мъ.

И взя́ Иоа́съ ца́рь Иу́динъ вся́ свята́я, ели́ка освяти́ Иосафа́тъ и Иора́мъ и Охозі́а, отцы́ его́ и ца́рiе Иу́дины, и свята́я его́, и все́ зла́то обрѣ́тшееся въ сокро́вищихъ до́му Госпо́дня и до́му царе́ва, и посла́ азаи́лу царю́ Си́рску, и отъи́де от Иерусали́ма.

И про́чая слове́съ Иоа́совыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, не се́ ли, сiя́ пи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ?

И воста́ша о́троцы его́, и совѣща́ша вся́къ совѣ́тъ, и уби́ша Иоа́са въ до́мѣ малло́ни, и́же въ саа́лѣ.

И Иезеха́ръ сы́нъ Иемуа́ѳовъ, и Иезеву́ѳъ сы́нъ соми́ровъ, раби́ его́ уби́ша его́, и у́мре, и погребо́ша его́ со отцы́ его́ во гра́дѣ дави́довѣ. И воцари́ся Амессі́а сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Въ лѣ́то два́десять тре́тiе Иоа́са сы́на Охозі́ина царя́ Иу́дина ца́рствова Иоаха́зъ сы́нъ ииу́евъ надъ Изра́илемъ въ самарі́и седмьна́десять лѣ́тъ,

и сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, и и́де вслѣ́дъ грѣхо́въ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля и не оста́ся зло́бы тоя́.

И разгнѣ́вася Госпо́дь гнѣ́вомъ на Изра́иля, и вдаде́ и́хъ въ ру́цѣ азаи́лу царю́ Си́рску и въ ру́цѣ сы́на Аде́ра, сы́на азаи́лева, во вся́ дни́.

И помоли́ся Иоаха́зъ лицу́ Госпо́дню, и услы́ша его́ Госпо́дь, я́ко ви́дѣ ско́рбь Изра́илеву, поне́же оскорби́ и́хъ ца́рь Си́рскiй.

И даде́ Госпо́дь спасе́нiе Изра́илю, и избы́ша от руку́ Си́рску: и всели́шася сы́нове Изра́илевы въ селе́нiя своя́ я́коже и вчера́ и тре́тiяго дне́:

оба́че не отступи́ша от грѣхо́въ до́му иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля, въ не́мъ ходя́ху: и дубра́ва стоя́ше въ самарі́и.

я́ко не оста́шася Иоаха́зу лю́дiе, но то́кмо пятьдеся́тъ ко́нникъ, и де́сять колесни́цъ, и де́сять ты́сящъ пѣшце́въ, я́ко изгуби́лъ и́хъ ца́рь Си́рскiй, и положи́ я́ я́ко пра́хъ на попра́нiе.

И про́чая слове́съ Иоаха́зовыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, и си́лы его́, не сiя́ ли пи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ?

И у́спе Иоаха́зъ со отцы́ свои́ми, и погребо́ша его́ въ самарі́и: и воцари́ся Иоа́съ сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Въ лѣ́то три́десять седмо́е Иоа́са царя́ Иу́дина ца́рствова Иоа́съ сы́нъ Иоаха́зовъ надъ Изра́илемъ въ самарі́и шестьна́десять лѣ́тъ,

и сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима: не отступи́ от всѣ́хъ грѣхо́въ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля, въ то́мъ хожда́ше.

И про́чая слове́съ Иоа́совыхъ и вся́ ели́ка сотвори́, и си́лы его́, я́же сотвори́ со Амессі́емъ царе́мъ Иу́динымъ, не сiя́ ли пи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ?

И у́спе Иоа́съ со отцы́ свои́ми, иеровоа́мъ же сѣ́де на престо́лѣ его́: и погребе́нъ бы́сть Иоа́съ въ самарі́и съ царми́ Изра́илевыми.

И Елиссе́й разболѣ́ся болѣ́знiю свое́ю, от нея́же у́мре. И прiи́де къ нему́ Иоа́съ ца́рь Изра́илевъ, и пла́кася надъ лице́мъ его́, и рече́: о́тче, о́тче, колесни́ца Изра́илева и ко́ни его́.

И рече́ ему́ Елиссе́й возми́ лу́къ и стрѣ́лы. И взя́ къ себѣ́ лу́къ и стрѣ́лы.

И рече́ царю́: возложи́ ру́ку свою́ на лу́къ. И возложи́ Иоа́съ ру́ку свою́ на лу́къ, и Елиссе́й возложи́ ру́ки своя́ на ру́ки царе́вы,

и рече́: отве́рзи окно́ е́же на восто́къ. И отве́рзе. И рече́ Елиссе́й: стрѣли́. И стрѣли́ [ца́рь]. И рече́ Елиссе́й: стрѣла́ спасе́нiя Госпо́дня и стрѣла́ спасе́нiя на сирі́ю, и побѣди́ши сирі́ю во Афе́кѣ да́же до сконча́нiя.

И рече́ ему́ Елиссе́й: возми́ лу́къ. И взя́. И рече́ царю́ Изра́илеву: уда́ри на зе́млю. И уда́ри ца́рь три́жды, и ста́.

И оскорбѣ́ человѣ́къ Бо́жiй о не́мъ и рече́: а́ще бы уда́рилъ еси́ пяти́щи или́ шести́щи, тогда́ бы еси́ порази́лъ сирі́ю до сконча́нiя, ны́нѣ же побѣди́ши сирі́ю три́жды.

И у́мре Елиссе́й, и погребо́ша его́. Во́ини же Моа́вли прiидо́ша въ зе́млю настава́ющу лѣ́ту тому́.

И бы́сть и́мъ погреба́ющимъ му́жа, и се́, ви́дѣша во́иновъ, и поверго́ша му́жа во гро́бѣ Елиссе́овѣ: [и впаде́ тѣ́ло человѣ́ка ме́ртва,] и прикосну́ся косте́мъ Елиссе́овымъ, и оживе́ и воста́ на но́ги своя́.

Азаи́лъ же оскорбля́ше Изра́иля во вся́ дни́ Иоаха́зовы.

И поми́лова я́ Госпо́дь, и уще́дри я́, и призрѣ́ на ня́ завѣ́та ра́ди своего́, и́же со Авраа́момъ и Исаа́комъ и Иа́ковомъ, и не восхотѣ́ Госпо́дь потреби́ти и́хъ, ниже́ отве́рже и́хъ от лица́ своего́.

И у́мре азаи́лъ ца́рь Си́рскiй, и воцари́ся Аде́ръ сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

И возврати́ся Иоа́съ сы́нъ Иоаха́зовъ, и взя́ гра́ды от руки́ Аде́ра сы́на азаи́лева, и́хже взя́ от руку́ Иоаха́за отца́ его́ въ бра́ни: три́жды побѣди́ его́ Иоа́съ, и возврати́ гра́ды Изра́илевы.

Въ лѣ́то второ́е Иоа́са сы́на Иоаха́за царя́ Изра́илева, и воцари́ся Амессі́а сы́нъ Иоа́совъ, ца́рь Иу́динъ:

сы́нъ два́десяти пяти́ лѣ́тъ бѣ́, внегда́ ца́рствовати ему́ и два́десять пя́ть лѣ́тъ ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тере его́ Иоади́на от Иерусали́ма.

И сотвори́ пра́вое предъ очи́ма Госпо́днима, оба́че не я́коже дави́дъ оте́цъ его́: по всѣ́мъ, ели́ка сотвори́ оте́цъ его́ Иоа́съ, сотвори́,

то́кмо высо́кихъ не разруши́: еще́ лю́дiе жря́ху и кадя́ху на высо́кихъ.

И бы́сть егда́ утверди́ся ца́рство въ руку его́, и изби́ рабы́ своя́ уби́вшыя отца́ его́:

сыно́въ же убі́йцъ тѣ́хъ не изби́, я́коже пи́сано въ кни́зѣ зако́на Моисе́ова, я́коже заповѣ́да Госпо́дь, глаго́ля: да не умира́ютъ отцы́ за сы́ны, и сы́нове да не умира́ютъ за отцы́, но то́кмо кі́йждо за своя́ грѣхи́ да у́мретъ.

Се́й порази́ Едо́ма въ геме́лѣ де́сять ты́сящъ и взя́ ка́мень на бра́ни, и нарече́ и́мя ему́ Иеѳои́лъ до дне́шняго дне́.

Тогда́ посла́ Амессі́а послы́ ко Иоа́су сы́ну Иоаха́за сы́на ииу́а царя́ Изра́илева, глаго́ля: прiиди́, да ви́димся въ лице́.

И посла́ Иоа́съ ца́рь Изра́илевъ ко Амессі́и царю Иу́дину, глаго́ля: те́рнъ, и́же въ Лива́нѣ, посла́ къ ке́дрови су́щему въ Лива́нѣ, глаго́ля: да́ждь дще́рь твою́ сы́ну моему́ въ жену́: и прiидо́ша звѣ́рiе лу́жнiи, и́же въ Лива́нѣ, и попра́ша те́рнiе:

побива́я порази́лъ еси́ Идуме́ю, и вознесе́ тя́ се́рдце твое́, просла́вися сѣдя́ въ дому́ твое́мъ, и почто́ любопри́шися въ зло́бѣ твое́й? и паде́ши ты́, и Иу́да съ тобо́ю.

И не послу́ша Амессі́а. И взы́де Иоа́съ ца́рь Изра́илевъ, и ви́дѣстася лице́мъ то́й и Амессі́а ца́рь Иу́динъ въ веѳсами́сѣ Иу́динѣ.

И паде́ Иу́да предъ лице́мъ Изра́илевымъ, и побѣже́ кі́йждо въ до́мы своя́.

И Амессі́ю сы́на Иоа́сова, сы́на Охозі́и, царя́ Иу́дина, я́тъ Иоа́съ сы́нъ Иоаха́зовъ ца́рь Изра́илевъ въ веѳсами́сѣ: и прiи́де во Иерусали́мъ, и разби́ стѣ́ну Иерусали́му от вра́тъ Ефре́млихъ до вра́тъ уго́лныхъ, на четы́реста лако́тъ:

и взя́ сребро́ и зла́то, и вся́ сосу́ды обрѣ́теныя въ дому́ Госпо́дни и въ сокро́вищахъ до́му царе́ва, и сы́ны смѣси́вшихся, и возврати́ся въ самарі́ю.

И про́чая слове́съ Иоа́совыхъ, ели́ка сотвори́ въ си́лѣ свое́й, я́коже бра́ся со Амессі́ею царе́мъ Иу́динымъ, не сiя́ ли пи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ?

И у́спе Иоа́съ со отцы́ свои́ми и погребе́нъ бы́сть въ самарі́и съ цари́ Изра́илевыми. И воцари́ся иеровоа́мъ сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

И поживе́ Амессі́а сы́нъ Иоа́совъ, ца́рь Иу́динъ, по уме́ртвiи Иоа́са сы́на Иоаха́за царя́ Изра́илева пятьна́десять лѣ́тъ.

И про́чая слове́съ Амессі́евыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, не сiя́ ли пи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ?

И воста́ша на него́ полки́ во Иерусали́мѣ: и убѣже́ въ лахи́сы, и посла́ша вслѣ́дъ его́ въ лахи́сы, и уби́ша его́ ту́:

и взя́ша его́ на ко́ни, и погребе́нъ бы́сть со отцы́ свои́ми во Иерусали́мѣ во гра́дѣ дави́довѣ.

И поя́ша вси́ лю́дiе Иу́дины азарі́ю, и то́й сы́нъ шести́надесяти лѣ́тъ, и поста́виша его́ царе́мъ вмѣ́сто отца́ его́ Амессі́и:

то́й созда́ Ело́ѳъ, и возврати́ его́ Иу́дѣ по уме́ртвiи царя́ со отцы́ его́.

Въ лѣ́то пятоена́десять Амессі́и сы́на Иоа́са царя́ Иу́дина, ца́рствова иеровоа́мъ сы́нъ Иоа́совъ надъ Изра́илемъ въ самарі́и четы́редесять и еди́но лѣ́то,

и сотвори́ лука́вое предъ Го́сподемъ: не отступи́ от всѣ́хъ грѣхо́въ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля:

то́й приврати́ предѣ́лъ Изра́илевъ от вхо́да Ема́ѳова да́же и до мо́ря Арави́тскаго, по глаго́лу Го́спода Бо́га Изра́илева, его́же глаго́ла руко́ю раба́ своего́ Ио́ны, сы́на Амаѳі́ина, проро́ка, и́же от геѳахове́ра,

я́ко ви́дѣ Госпо́дь смире́нiе Изра́илево го́рько зѣло́, и ма́ло содержи́мыхъ, и ума́ленныхъ, и оста́вленыхъ, и не бѣ́ помога́ющаго и́мъ.

И не глаго́ла Госпо́дь искорени́ти сѣ́мене Изра́илева подъ небесе́мъ: и спасе́ я́ руко́ю иеровоа́ма сы́на Иоа́сова.

И про́чая слове́съ иеровоа́мовыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, и си́лы его́, ели́ка повоева́, и ка́ко возврати́ Дама́скъ и Ема́ѳъ Иу́дѣ во Изра́или, не сiя́ ли пи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ?

И у́спе иеровоа́мъ со отцы́ свои́ми, со цари́ Изра́илевыми: и воцари́ся Заха́рiа сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Въ лѣ́то два́десять седмо́е иеровоа́ма царя́ Изра́илева воцари́ся Азарі́а сы́нъ Амессі́и царя́ Иу́дина:

сы́нъ шести́надесяти лѣ́тъ бѣ́, егда́ нача́ ца́рствовати, и пятьдеся́тъ два́ лѣ́та ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тере его́ Иехелі́а от Иерусали́ма.

И сотвори́ пра́вое предъ очи́ма Госпо́днима по всему́, ели́ка сотвори́ оте́цъ его́ Амессі́а,

оба́че высо́кихъ не разори́: еще́ лю́дiе жря́ху и кадя́ху на высо́кихъ.

И косну́ся Госпо́дь царя́, и бы́сть прокаже́нъ до дне́ сме́рти своея́: и ца́рствова въ дому́ апфусо́ѳъ. И Иоаѳа́мъ сы́нъ царе́въ бѣ́ надъ до́момъ судя́ лю́демъ земли́ тоя́.

И про́чая слове́съ азарі́и, и вся́ ели́ка сотвори́, не́ сiя́ ли напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ?

И у́спе Азарі́а со отцы́ свои́ми, и погребо́ша его́ со отцы́ его́ во гра́дѣ дави́довѣ. И воцари́ся Иоаѳа́мъ сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Въ лѣ́то три́десять осмо́е азарі́и царя́ Иу́дина ца́рствова Заха́рiа сы́нъ иеровоа́мль надъ Изра́илемъ въ самарі́и ше́сть ме́сяцъ.

и сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, я́коже сотвори́ша отцы́ его́, не отступи́ от всѣ́хъ грѣхо́въ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля.

И воста́ста на́нь Селлу́мъ сы́нъ Иави́совъ и кевлаа́мъ, и порази́ста его́, и умертви́ста его́: и воцари́ся Селлу́мъ вмѣ́сто его́.

И про́чая слове́съ Заха́рiевыхъ, се́, су́ть напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ.

сiе́ сло́во Госпо́дне, е́же глаго́ла ко ииу́ю, рекі́й: сы́нове четве́ртiи ся́дутъ тебѣ́ на престо́лѣ Изра́илевѣ. И бы́сть та́ко.

И Селлу́мъ сы́нъ Иави́совъ воцари́ся во Изра́или: и въ лѣ́то три́десять девя́тое азарі́и царя́ Иу́дина, ца́рствова Селлу́мъ ме́сяцъ дні́й въ самарі́и.

И взы́де Манаи́мъ сы́нъ гадді́инъ от Ѳерси́лы, и прiи́де въ самарі́ю, и уби́ Селлу́ма сы́на Иави́сова въ самарі́и, и умертви́ его́, и воцари́ся вмѣ́сто его́.

И про́чая слове́съ Селлу́мовыхъ, и совѣща́нiе его́, и́мже совѣща́ся, се́, су́ть пи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ.

Тогда́ порази́ Манаи́мъ и Ѳе́рсу, и вся́, я́же въ не́й, и предѣ́лы ея́ от Ѳе́рсы, поне́же не отверзо́ша ему́, и разби́ ю́ и всѣ́хъ, и́же въ не́й, и иму́щихъ во чре́вѣ разсѣче́.

Въ лѣ́то три́десять девя́тое азарі́и царя́ Иу́дина, ца́рствова Манаи́мъ сы́нъ гадді́инъ надъ Изра́илемъ де́сять лѣ́тъ въ самарі́и,

и сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, [во вся́ дни́ своя́] не отступи́ от всѣ́хъ грѣхо́въ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля.

Во дни́ его́ взы́де Фу́ла ца́рь Ассирі́йскiй на зе́млю [Изра́илеву], и Манаи́мъ даде́ Фу́лѣ ты́сящу тала́нтъ сребра́, да бу́детъ рука́ его́ съ ни́мъ, [е́же укрѣпи́ти ца́рство въ руку́ его́].

И возложи́ Манаи́мъ да́нь на Изра́иля, на всѣ́хъ си́льныхъ, да́ти царю́ Ассирі́йску пятьдеся́тъ Си́кль сребра́ му́жу коему́ждо: и возврати́ся ца́рь Ассирі́йскъ, и не ста́ та́мо въ земли́.

И про́чая слове́съ Манаи́мовыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, не се́ ли, сiя́ напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ?

И у́спе Манаи́мъ со отцы́ свои́ми, и воцари́ся факі́а сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Въ лѣ́то пятьдеся́тое азарі́и царя́ Иу́дина, ца́рствова факі́а сы́нъ Манаи́мль надъ Изра́илемъ въ самарі́и лѣ́та два́,

и сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, не отступи́ от грѣхо́въ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля.

И воста́ на него́ факе́й сы́нъ ромелі́инъ, триста́тъ его́, и уби́ его́ въ самарі́и бли́зъ до́му царе́ва, со Арго́вомъ и со Арі́емъ, и съ ни́мъ [бя́ху] пятьдеся́тъ муже́й от Галаади́товъ, и умертви́ его́, и воцари́ся вмѣ́сто его́.

И про́чая слове́съ факі́евыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́ се́, су́ть, пи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ.

Въ лѣ́то пятьдеся́тъ второ́е азарі́и царя́ Иу́дина, ца́рствова факе́й сы́нъ ромелі́инъ надъ Изра́илемъ въ самарі́и два́десять лѣ́тъ,

и сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, не отступи́ от всѣ́хъ грѣхо́въ иеровоа́ма сы́на нава́това, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля.

Во дни́ факе́а царя́ Изра́илева прiи́де Ѳелгаѳфелласа́ръ ца́рь Ассирі́йскiй, и взя́ Аи́нъ и Авелвеѳмааха́, и Ао́ха и Кене́зу, и Асо́ра и Галаа́дъ и Галиле́ю, всю́ зе́млю Нефѳали́млю, и приведе́ я́ ко Ассирі́аномъ.

И воста́ осі́а сы́нъ илы́ на факе́а сы́на ромелі́ина, и порази́ его́, и умертви́ его́, и воцари́ся вмѣ́сто его́ въ два́десятое лѣ́то Иоаѳа́ма сы́на азарі́ина.

И про́чая слове́съ факе́евыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, се́, сiя́ напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Изра́илевыхъ.

Въ лѣ́то второ́е факе́а сы́на ромелі́ина царя́ Изра́илева воцари́ся Иоаѳа́мъ, сы́нъ азарі́и царя́ Иу́дина:

сы́нъ два́десяти пяти́ лѣ́тъ бѣ́, егда́ нача́ ца́рствовати, и шестьна́десять лѣ́тъ ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тере его́ иеруса́ дщи́ садо́кова.

И сотвори́ пра́вое предъ очи́ма Госпо́днима, по всему́ ели́ка сотвори́ оте́цъ его́ Азарі́а,

оба́че высо́кихъ не разори́: еще́ лю́дiе жря́ху и кадя́ху на высо́кихъ. То́й созда́ две́ри хра́му Госпо́дню вы́шнiя.

И про́чая слове́съ Иоаѳа́мовыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, не сiя́ ли напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ?

Во дни́ о́ны нача́тъ Госпо́дь посыла́ти на Иу́ду раассо́на царя́ Си́рска и факе́а сы́на ромелі́ина.

И у́спе Иоаѳа́мъ со отцы́ свои́ми, и погребе́нъ бы́сть со отцы́ свои́ми во гра́дѣ дави́да отца́ своего́. И воцари́ся Аха́зъ сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Въ лѣ́то седмоена́десять факе́а сы́на ромелі́ина, воцари́ся Аха́зъ сы́нъ Иоаѳа́ма царя́ Иу́дина:

сы́нъ два́десяти лѣ́тъ бѣ́ Аха́зъ, егда́ нача́ ца́рствовати, и шестьна́десять лѣ́тъ ца́рствова во Иерусали́мѣ, и не сотвори́ пра́вое предъ очи́ма Го́спода Бо́га своего́ вѣ́рно, я́коже дави́дъ оте́цъ его́,

и ходи́ въ пути́ иеровоа́ма сы́на нава́това царя́ Изра́илева, ксему́ и сы́на своего́ преведе́ сквозѣ́ о́гнь по ме́рзостемъ язы́ковъ, и́хже отъя́тъ Госпо́дь от лица́ сыно́въ Изра́илевыхъ:

и жря́ше и кадя́ше на высо́кихъ и на холмѣ́хъ и подъ вся́кимъ дре́вомъ ча́стымъ.

Тогда́ взы́де раассо́нъ ца́рь Си́рскъ и факе́й сы́нъ ромелі́инъ ца́рь Изра́илевъ во Иерусали́мъ на бра́нь, и воева́ста на Аха́за, и не можа́ста [ему́] одолѣ́ти.

Во вре́мя о́но возврати́ раассо́нъ ца́рь Си́рскiй Ела́ѳъ сирі́и и изгна́ Иуде́евъ изъ Ела́ѳа, и Идуме́е прiидо́ша во Ела́ѳъ и всели́шася та́мо да́же до дне́ сего́.

И посла́ Аха́зъ послы́ къ Ѳелгаѳфелласа́ру царю́ Ассирі́йску, глаго́ля: ра́бъ тво́й и сы́нъ тво́й а́зъ е́смь, взы́ди и отими́ мя́ от руки́ царя́ Си́рска и от руки́ царя́ Изра́илева, воста́вшихъ на мя́.

И взя́ Аха́зъ зла́то и сребро́ обрѣ́тшееся въ сокро́вищихъ до́му Госпо́дня и въ сокро́вищихъ до́му царе́ва, и посла́ царю́ Ассирі́йску да́ры.

И послу́ша его́ ца́рь Ассирі́йскiй: и взы́де ца́рь Ассирі́йскiй въ Дама́скъ, и взя́ его́, и пресели́ его́, и раассо́на царя́ уби́.

И и́де ца́рь Аха́зъ на срѣ́тенiе Ѳелгаѳфелласа́ру царю́ Ассирі́йску въ Дама́скъ, и ви́дѣ же́ртвенникъ въ дама́сцѣ: и посла́ ца́рь Аха́зъ ко урі́и иере́ю подо́бiе же́ртвенника, и начерта́нiе, и все́ творе́нiе его́.

И созда́ урі́а иере́й же́ртвенникъ по всѣ́мъ, ели́ка посла́ ца́рь Аха́зъ от Дама́ска.

И прiи́де ца́рь Аха́зъ изъ Дама́ска и ви́дѣ же́ртвенникъ, и взы́де на него́,

и покади́ всесожже́нiе свое́ и же́ртву свою́ и возлiя́нiе свое́, и пролiя́ кро́вь ми́рныхъ на же́ртвенникъ,

олта́рь же мѣ́дяный, и́же предъ Го́сподемъ, принесе́ от лица́ до́му Госпо́дня, и от среды́ же́ртвенника и от среды́ до́му Госпо́дня: и поста́ви его́ о еди́ну страну́ же́ртвенника къ сѣ́веру.

И заповѣ́да ца́рь Аха́зъ урі́и иере́ю, глаго́ля: на же́ртвенницѣ вели́цѣмъ приноша́яй всесожже́нiя у́тренняя, и же́ртву вече́рнюю, и всесожже́нiя царе́ва, и же́ртву его́, и всесожже́нiя всѣ́хъ люді́й, и же́ртву и́хъ, и возлiя́нiя и́хъ, и вся́ку кро́вь всесожже́нiя, и вся́ку кро́вь же́ртвенную излiе́ши на не́мъ: олта́рь не мѣ́дянъ да бу́детъ мнѣ́ на у́тро.

И сотвори́ урі́а иере́й по всѣ́мъ, ели́ка заповѣ́да ему́ ца́рь Аха́зъ.

И изсѣче́ Аха́зъ ца́рь спое́нiя подста́вовъ, и пренесе́ от ни́хъ умыва́лницу, и мо́ре низложи́ от воло́въ мѣ́дяныхъ, и́же бѣ́ша подъ ни́мъ, и положи́ е́ на подста́вѣ ка́меннѣмъ:

и основа́нiе сѣда́лища созда́но въ дому́ Госпо́дни, и вхо́дъ царе́въ внѣ́шнiй обрати́ въ до́мъ Госпо́день, от лица́ царя́ Ассирі́йска.

И про́чая слове́съ Аха́зовыхъ, ели́ка сотвори́, не сiя́ ли напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ:

И у́спе Аха́зъ со отцы́ свои́ми, и погребе́нъ бы́сть со отцы́ свои́ми во гра́дѣ дави́довѣ. И воцари́ся езекі́а сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Въ лѣ́то второена́десять Аха́за царя́ Иу́дина, ца́рствова осі́а сы́нъ илы́ въ самарі́и надъ Изра́илемъ де́вять лѣ́тъ,

и сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, оба́че не я́коже ца́рiе Изра́илевы, и́же бѣ́ша пре́жде его́.

И взы́де на́нь Саламанасса́ръ ца́рь Ассирі́йскъ . И бы́сть ему́ осі́а ра́бъ и дава́ше ему́ да́нь.

И обрѣ́те ца́рь Ассирі́йскъ во осі́и непра́вду, зане́же посла́ послы́ къ Сиго́ру царю́ Еги́петску и не принесе́ да́ни царю́ Ассирі́йску лѣ́та того́. И осади́ его́ ца́рь Ассирі́йскiй и связа́ его́ въ хра́минѣ темни́чнѣй.

И прiи́де ца́рь Ассирі́йскъ во всю́ зе́млю [его́], и взы́де въ самарі́ю, и воева́ ю́ три́ лѣ́та.

Въ лѣ́то девя́тое осі́и взя́ ца́рь Ассирі́йскiй самарі́ю, и заведе́ Изра́илтянъ во Ассирі́ю, и посели́ и́хъ на ала́и и на Аво́рѣ, рѣка́хъ гоза́нскихъ, и въ предѣ́лѣхъ ми́дскихъ.

И [сiе́] бы́сть, я́ко согрѣши́ша сы́нове Изра́илевы Го́споду Бо́гу своему́ изве́дшему и́хъ изъ земли́ Еги́петскiя, изъ подъ руки́ фарао́на царя́ Еги́петска, и убоя́шася бого́въ инѣ́хъ,

и ходи́ша по преда́ниемъ язы́ковъ, и́хже истреби́ Госпо́дь от лица́ сыно́въ Изра́илевыхъ, и ца́рiе Изра́илевы ели́цы сотвори́ша,

и ели́цы сокры́ша сы́нове Изра́илевы словеса́, не та́ко на Го́спода Бо́га своего́: и созда́ша себѣ́ высо́кая во всѣ́хъ градѣ́хъ свои́хъ, от столпа́ стрегу́щихъ да́же до гра́да тве́рда,

и поста́виша себѣ́ кумíры и дубра́вы на вся́цѣмъ холмѣ́ высо́цѣ и подъ вся́кимъ дре́вомъ ча́щнымъ,

и кадя́ху та́мо на всѣ́хъ высо́кихъ, я́коже язы́цы, я́же удали́ Госпо́дь от лица́ и́хъ, и сотвори́ша о́бщники, и нача́ша я́вѣ прогнѣвля́ти Го́спода,

и послужи́ша и́доломъ, о ни́хже рече́ и́мъ Госпо́дь: не сотвори́те глаго́ла сего́ Го́сподеви.

И засвидѣ́телствова Госпо́дь во Изра́или и во Иу́дѣ, и рука́ми всѣ́хъ проро́къ свои́хъ вся́каго прозорли́ваго, глаго́ля: обрати́теся от путі́й ва́шихъ лука́выхъ, и сохрани́те за́повѣди моя́ и оправда́нiя моя́, и ве́сь зако́нъ, его́же заповѣ́дахъ отце́мъ ва́шымъ, ели́ка посла́хъ и́мъ рука́ми ра́бъ мои́хъ проро́ковъ.

И не послу́шаша, и ожесточи́ша вы́ю свою́ па́че вы́и оте́цъ свои́хъ, и́же не вѣ́роваша Го́споду Бо́гу своему́:

и отверго́ша завѣ́тъ его́ и оправда́нiя, я́же завѣща́ отце́мъ и́хъ и свидѣ́нiй его́, ели́ка засвидѣ́телствова и́мъ, не сохрани́ша, и идо́ша вслѣ́дъ су́етныхъ и осуети́шася, и вслѣ́дъ язы́ковъ су́щихъ о́крестъ и́хъ, о ни́хже заповѣ́да Госпо́дь и́хъ, е́же не сотвори́ти по сему́:

и оста́виша за́повѣди Го́спода Бо́га своего́ и сотвори́ша себѣ́ двѣ́ ю́ницы сли́ты, и сотвори́ша дубра́вы, и поклони́шася все́й си́лѣ небе́снѣй и послужи́ша Ваа́лу:

и превожда́ху сы́ны своя́ и дще́ри своя́ чрезъ о́гнь, и волхвова́ху волхвова́нiемъ и вража́ху: и прода́шася, е́же твори́ти лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, е́же прогнѣ́вати его́.

И разгнѣ́вася Госпо́дь на Изра́иля зѣло́ и отри́ну и́хъ от лица́ своего́, и не оста́ся, то́кмо еди́но колѣ́но Иу́дино.

И Иу́да та́кожде не сохрани́ за́повѣдiй Го́спода Бо́га своего́: и хожда́ху по оправда́ниемъ Изра́илевымъ, я́же сотвори́ша, и отверго́шася Го́спода.

И разгнѣ́вася Госпо́дь на все́ сѣ́мя Изра́илево и поколеба́ я́, и даде́ я́ въ ру́ки расхища́ющымъ я́ до́ндеже отве́рже я́ от лица́ своего́.

Я́ко отто́ржеся Изра́иль от до́му дави́дова, и поста́виша себѣ́ царя́ иеровоа́ма сы́на нава́това: и отри́ну иеровоа́мъ Изра́иля от Го́спода и введе́ и́хъ во грѣ́хъ вели́кiй.

И хожда́ху сы́нове Изра́илевы по всему́ грѣху́ иеровоа́млю, его́же сотвори́: не отступи́ша от него́,

до́ндеже отве́рже Госпо́дь Изра́иля от лица́ своего́, я́коже глаго́ла Госпо́дь руко́ю всѣ́хъ ра́бъ свои́хъ проро́ковъ. И преселе́нъ бы́сть Изра́иль от земли́ своея́ во Ассирі́аны, да́же до дне́ сего́.

И приведе́ ца́рь Ассирі́йскiй изъ Вавило́на и́же от ху́ѳы и от Аі́а, и от Ема́ѳа и Сепфаруи́ма, и вселе́ни бы́ша во градѣ́хъ самарі́йскихъ вмѣ́сто сыно́въ Изра́илевыхъ, и наслѣ́диша самарі́ю и всели́шася во градѣ́хъ ея́.

И бы́сть въ нача́лѣ сѣдѣ́нiя и́хъ, не убоя́шася Го́спода, и пусти́ на ня́ Госпо́дь львы́, и бя́ху убива́юще я́.

И рѣ́ша царю́ Ассирі́йску, глаго́люще: язы́ки, и́хже преве́лъ и пресади́лъ еси́ во градѣ́хъ самарі́йскихъ, не разумѣ́ша суда́ Бо́га земли́, и посла́ Госпо́дь на ни́хъ львы́, и се́, су́ть убива́юще и́хъ, я́ко не разумѣ́ша суда́ Бо́га земли́.

И заповѣ́да ца́рь Ассирі́йскiй глаго́ля: отведи́те та́мо еди́наго жерца́ от плѣне́ныхъ, да и́дутъ и да вселя́тся та́мо, и да просвѣти́тъ и́хъ судо́мъ Бо́га земли́.

И отведо́ша еди́наго от жерце́въ и́хже взя́ша от самарі́и, и сѣ́де въ Веѳи́ли, и бѣ́ просвѣща́я жре́цъ и́хъ, я́ко да убоя́тся Го́спода.

И бѣ́ша творя́ще кі́йждо язы́къ бо́ги своя́: и поста́виша я́ во хра́мѣхъ на высо́кихъ, и́хже сотвори́ша самаря́не, кі́йждо язы́къ во градѣ́хъ свои́хъ, въ ни́хже живя́ху.

И му́жiе Вавило́нстiи сотвори́ша сокхо́ѳъ Вени́ѳъ, и му́жiе ху́ѳовы сотвори́ша гиге́ль, и му́жiе Ема́ѳовы сотвори́ша Асима́ѳъ,

и Еве́е сотвори́ша Авлазе́ръ и Ѳарѳа́къ и Сепфаруи́мъ, егда́ сожига́ху сы́ны своя́ огне́мъ Андрамеле́ху и Анемеле́ху, бого́мъ Сепфаруи́мскимъ.

И бя́ху боя́щеся Го́спода: и всели́ша ме́рзости своя́ во хра́мѣхъ на высо́кихъ, и́хже сотвори́ша въ самарі́и, кі́йждо язы́къ во гра́дѣ, въ не́мже живя́ху.

И бѣ́ша боя́щеся Го́спода и сотвори́ша себѣ́ жерцы́ въ высо́кихъ, и сотвори́ша себѣ́ въ хра́минѣ высо́кихъ и Го́спода боя́хуся, и и́доломъ свои́мъ служа́ху по обы́чаю язы́ковъ отону́дуже пресели́ша и́хъ.

Да́же до дне́ сего́ ті́и творя́ху по обы́чаю и́хъ: не боя́хуся Го́спода, и не творя́ху по оправда́ниемъ и́хъ, и по суду́ и́хъ, и по зако́ну, и по за́повѣди, ю́же заповѣ́да Госпо́дь сыно́мъ Иа́ковлимъ, идѣ́же и нарече́ и́мя ему́ Изра́иль.

И положи́ Госпо́дь съ ни́ми завѣ́тъ и заповѣ́да и́мъ, глаго́ля: не убо́йтеся бого́въ ины́хъ и не поклони́теся и́мъ, и не послужи́те и́мъ и не пожри́те и́мъ:

но то́кмо Го́сподеви, и́же изведе́ вы́ изъ земли́ Еги́пта крѣ́постiю вели́кою и мы́шцею высо́кою: того́ убо́йтеся, и тому́ покло́нитеся, и тому́ пожри́те:

И оправда́нiя его́, и суды́ его́, и зако́нъ его́, и за́повѣди, я́же написа́ ва́мъ твори́ти, храни́те во вся́ дни́, и не убо́йтеся бого́въ ины́хъ:

и завѣ́та, его́же завѣща́ съ ва́ми, не забыва́йте: и не убо́йтеся бого́въ ины́хъ,

но то́кмо Го́спода ва́шего убо́йтеся, и то́й и́зметъ вы́ от всѣ́хъ вра́гъ ва́шихъ.

И не послу́шаша сего́, но по обы́чаемъ свои́мъ пре́жднимъ твори́ша.

И бя́ху язы́цы сі́и боя́щеся Го́спода, и изва́яннымъ свои́мъ служа́ще: та́кожде и сы́нове и́хъ и сы́нове сыно́въ и́хъ, я́коже сотвори́ша отцы́ и́хъ, та́ко творя́тъ и до сего́ дне́.

И бы́сть въ лѣ́то тре́тiе осі́и сы́на илы́ царя́ Изра́илева, воцари́ся езекі́а сы́нъ Аха́за царя́ Иу́дина:

сы́нъ два́десяти пяти́ лѣ́тъ бѣ́ егда́ нача́ ца́рствовати, и два́десять де́вять лѣ́ть ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тере его́ Аву́ѳа дщи́ Заха́рiина.

И сотвори́ пра́вое предъ очи́ма Госпо́днима, по всѣ́мъ ели́ка сотвори́ оте́цъ его́ дави́дъ:

то́й разруши́ высо́кая, и сокруши́ вся́ ка́пища, и искорени́ дубра́вы и змiю́ мѣ́дяную, ю́же сотвори́ Моисе́й, я́ко и до дні́й тѣ́хъ сы́нове Изра́илевы бѣ́ху кадя́ще е́й: и назва́ и́мя е́й нееста́нъ.

На Го́спода Бо́га Изра́илева упова́, и но не́мъ не бы́сть подо́бенъ ему́ въ царе́хъ Иу́диныхъ и въ бы́вшихъ пре́жде его́:

и прилѣпи́ся Го́сподеви, не отступи́ от него́, и сохрани́ за́повѣди его́, ели́ки заповѣ́да Моисе́й:

и бѣ́ Госпо́дь съ ни́мъ, и во всѣ́хъ, я́же творя́ше, смы́сляше. И сопроти́вися царю́ Ассирі́йскому и не порабо́та ему́:

то́й побѣди́ иноплеме́нники да́же до Га́зы и до предѣ́лъ ея́, от столпа́ стрегу́щихъ и да́же до гра́да тве́рда.

И бы́сть въ лѣ́то четве́ртое царя́ езекі́и, сiе́ же лѣ́то седмо́е осі́и, сы́ну илы́, царю́ Изра́илеву, взы́де Саламанасса́ръ ца́рь Ассирі́йскъ на самарі́ю и обсѣ́де ю́,

и взя́ ю́ при концы́ трiе́хъ лѣ́тъ, въ шесто́е лѣ́то езекі́ево, сiе́ лѣ́то девя́тое осі́и царя́ Изра́илева, и плѣне́на бы́сть самарі́а.

И преведе́ ца́рь Ассирі́йскiй самаря́ны во Ассирі́ю, и посади́ я́ на ала́и и на Аво́рѣ, рѣка́хъ гоза́нскихъ, и въ предѣ́лѣхъ ми́дскихъ:

поне́же не послу́шаша гла́са Го́спода Бо́га своего́ и преступи́ша завѣ́тъ его́, вся́ ели́ка заповѣ́да Моисе́й ра́бъ Госпо́день, и не послу́шаша, и не сотвори́ша.

И въ четвертоена́десять лѣ́то царя́ езекі́и, взы́де сеннахири́мъ ца́рь Ассирі́йскiй на гра́ды Иу́дины тве́рдыя и взя́тъ я́.

И посла́ езекі́а ца́рь Иу́динъ послы́ къ царю́ Ассирі́йску въ лахи́съ, глаго́ля: согрѣши́хъ, возврати́ся от мене́: е́же а́ще возложи́ши на мя́, то́ понесу́. И возложи́ ца́рь Ассирі́йскiй на езекі́ю царя́ Иу́дина три́ста тала́нтъ сребра́ и три́десять тала́нтовъ зла́та.

И даде́ езекі́а все́ сребро́ обрѣ́тшееся въ дому́ Госпо́дни и въ сокро́вищихъ до́му царе́ва.

Во вре́мя о́но ссѣче́ езекі́а ца́рь Иу́динъ две́ри хра́ма Госпо́дня и утверже́нiя, я́же позлати́ езекі́а ца́рь Иу́динъ, и даде́ и́хъ царю́ Ассирі́йску.

И посла́ ца́рь Ассирі́йскъ Ѳарѳа́на и равоса́иа и рапса́ка от лахи́са на Иерусали́мъ къ царю́ езекі́и съ си́лою тя́жкою зѣло́. И взыдо́ша, и прiидо́ша ко Иерусали́му, и ста́ша у водоте́чи купѣ́ли вы́шнiя, я́же е́сть на пути́ села́ бѣли́лнаго,

и возопи́ша ко езекі́и. И изы́де къ ни́мъ Елiаки́мъ сы́нъ хелкі́евъ строи́тель, и сомна́съ книго́чiй, и Иоа́съ сы́нъ Сафа́товъ воспомина́тель.

И рече́ къ ни́мъ рапса́къ: рцы́те ны́нѣ ко езекі́и: си́це глаго́летъ ца́рь вели́кiй, ца́рь Ассирі́йскiй: что́ упова́нiе сiе́, на не́же упова́еши?

ре́клъ еси́: то́кмо словеса́ усте́нъ, совѣ́тъ и си́ла на бра́нь: ны́нѣ у́бо на кого́ надѣ́яся отве́рглъ еси́ мене́?

ны́нѣ се́, надѣ́ешися ты́ на же́злъ тро́стяный сло́мленый се́й, на Еги́петъ ли? на́ньже а́ще опре́тся му́жъ, вни́детъ въ ру́ку его́ и пронзе́тъ ю́: та́ко фарао́нъ ца́рь Еги́петскiй всѣ́мъ надѣ́ющымся на́нь:

и а́ще мнѣ́ рече́те: на Го́спода Бо́га надѣ́емся: не то́й ли се́й, его́же и отста́ви езекі́а высо́кая его́ и же́ртвенники его́, и рече́ Иу́дѣ и Иерусали́му: покло́нитеся предъ же́ртвенникомъ си́мъ во Иерусали́мѣ?

и ны́нѣ соедини́теся съ господи́номъ мои́мъ царе́мъ Ассирі́йскимъ, и да́мъ тебѣ́ двѣ́ ты́сящы ко́ней, а́ще мо́жеши имѣ́ти вса́дники на ня́:

и ка́ко отврати́ши лице́ топа́рха еди́наго от рабо́въ господи́на моего́ малѣ́йшихъ, и упова́лъ еси́ са́мъ на Еги́петъ, на колесни́цы и ко́ни?

и ны́нѣ у́бо еда́ безъ Го́спода взыдо́хомъ на мѣ́сто сiе́, е́же потреби́ти и рече́ бо Госпо́дь ко мнѣ́: взы́ди на зе́млю сiю́ и потреби́ ю́.

И рече́ Елiаки́мъ сы́нъ хелкі́инъ и сомна́съ и Иоа́съ ко рапса́ку: глаго́ли ны́нѣ ко отроко́мъ твои́мъ Си́рски, я́ко слы́шимъ мы́, а не глаго́ли къ на́мъ Иуде́йски, и почто́ глаго́леши во у́шы люді́й, и́же на стѣнѣ́?

И рече́ къ ни́мъ рапса́къ: еда́ къ господи́ну твоему́ и къ тебѣ́ посла́ мя господи́нъ мо́й глаго́лати словеса́ сiя́? не къ муже́мъ ли сѣдя́щымъ на стѣнѣ́, е́же я́сти и́мъ гно́й сво́й и пи́ти и́мъ се́чь свою́ съ ва́ми вку́пѣ?

И ста́ рапса́къ, и возопи́ гла́сомъ вели́кимъ Иуде́йски, и глаго́ла, и рече́: слы́шите словеса́ вели́каго царя́ Ассирі́йска:

си́це глаго́летъ ца́рь: да не возно́ситъ ва́съ ца́рь езекі́а словесы́, поне́же не возмо́жетъ ва́съ изъя́ти изъ руки́ моея́:

и да не обнаде́живаетъ ва́съ езекі́а Го́сподемъ, глаго́ля: изъима́я и́зметъ вы́ Госпо́дь, и не и́мать преда́тися гра́дъ се́й въ руцѣ́ царя́ Ассирі́йска:

не послу́шайте езекі́и, я́ко си́це глаго́летъ ца́рь Ассирі́йскiй: сотвори́те со мно́ю благослове́нiе и изыди́те ко мнѣ́, и да пiе́тъ му́жъ от виногра́да своего́, и му́жъ вку́ситъ от смо́квей свои́хъ, и да пiе́тъ во́ду от ро́ва своего́,

до́ндеже прiиду́ и поиму́ вы́ въ зе́млю [такову́] я́коже земля́ ва́ша, земля́ пшени́цы и вина́, и хлѣ́бовъ и виногра́довъ, земля́ ма́сличинъ еле́а и ме́да, и жи́ви бу́дете и не у́мрете: и не послу́шайте езекі́и, я́ко прельща́етъ вы́, глаго́ля: Госпо́дь ны́ изба́витъ:

еда́ избавля́юще изба́виша бо́зи язы́ковъ кі́йждо и́хъ свою́ страну́ изъ руки́ царя́ Ассирі́йска?

гдѣ́ е́сть бо́гъ Ема́ѳа и Арфа́да? гдѣ́ е́сть бо́гъ Сепфаруи́ма, Ана́ и Ава́? еда́ изба́виша самарі́ю изъ руку́ мое́ю?

кто́ во всѣ́хъ бозѣ́хъ земны́хъ, и́же изба́виша зе́мли их от руки́ моея́? и ка́ко и́зметъ Госпо́дь Иерусали́ма изъ руки́ моея́?

И умолко́ша лю́дiе и не отвѣща́ша ему́ сло́ва, я́ко заповѣ́да и́мъ ца́рь глаго́ля: не отвѣща́йте ему́.

И вни́де Елiаки́мъ сы́нъ хелкі́инъ строи́тель, и сомна́съ книго́чiй, и Иоа́съ сы́нъ Сафа́товъ воспомина́тель ко езекі́и, раздра́вше ри́зы своя́, и возвѣсти́ша ему́ словеса́ рапса́кова.

И бы́сть егда́ услы́ша ца́рь езекі́а, и раздра́ ри́зы своя́, и облече́ся во вре́тище, и вни́де въ до́мъ Госпо́день.

И посла́ Елiаки́ма строи́теля, и сомна́са книго́чiа и старѣ́йшины жерце́въ облече́ны во вре́тище ко Иса́iи проро́ку сы́ну Амо́сову.

И рѣ́ша ему́: си́це глаго́летъ езекі́а: де́нь ско́рби и обличе́нiя и прогнѣ́ванiя де́нь се́й, я́ко прiидо́ша сы́нове да́же до болѣзнорожде́нiя, и крѣ́пости нѣ́сть ражда́ющей:

а́ще ка́ко послу́шаетъ Госпо́дь Бо́гъ тво́й всѣ́хъ слове́съ рапса́ковыхъ, его́же и посла́ ца́рь Ассирі́йскiй господи́нъ его́ поноси́ти Бо́гу живо́му и ху́лити словесы́, и́хже слы́ша Госпо́дь Бо́гъ тво́й, и прiими́ моли́тву о оста́нцѣ обрѣта́ющемся.

И прiидо́ша о́троцы царя́ езекі́и ко Иса́iи.

И рече́ и́мъ Иса́iа: си́це рцы́те господи́ну ва́шему: та́ко глаго́летъ Госпо́дь: не убо́йся от лица́ слове́съ, и́хже слы́шалъ еси́, и́миже поху́лиша мя́ о́троцы царя́ Ассирі́йска:

се́, а́зъ даю́ ему́ ду́ха, и услы́шитъ возвѣще́нiе и возврати́тся въ зе́млю свою́: и низложу́ его́ ору́жiемъ въ земли́ его́.

И возврати́ся рапса́къ и обрѣ́те царя́ Ассирі́йска вою́юща на ло́вну: услы́ша бо, я́ко отступи́ от лахи́са.

И слы́ша о Ѳара́кѣ цари́ еѳiо́пстѣмъ, глаго́ля: се́, изы́де ра́товатися съ тобо́ю. И возврати́ся и посла́ послы́ ко езекі́и, глаго́ля: та́ко рцы́те езекі́и царю́ Иуде́йску:

да не возно́ситъ тя́ Бо́гъ тво́й, на него́же ты́ надѣ́ешися глаго́ля: не и́мать пре́данъ бы́ти Иерусали́мъ въ ру́цѣ царя́ Ассирі́йска:

се́, ты́ слы́шалъ еси́ вся́, ели́ка сотвори́ша ца́рiе Ассирі́йстiи всѣ́мъ земле́мъ, е́же прокля́ти и́хъ, и ты́ ли избу́деши?

еда́ избавля́юще изба́виша и́хъ и бо́зи язы́ковъ, и́хже расточи́ша отцы́ мои́, гоза́ну и Хара́ну, и Фаре́су и сы́ны Едо́мли, и́же во Ѳаласса́рѣ?

гдѣ́ е́сть ца́рь Ема́ѳовъ и ца́рь Арфа́довъ? и гдѣ́ е́сть ца́рь гра́да Сепфаруи́ма, Ана́ и Ава́?

И прiя́тъ ца́рь езекі́а кни́ги от руки́ посло́въ и прочте́ я́: и вни́де въ хра́мъ Госпо́день, и разгну́ и́хъ езекі́а предъ Го́сподемъ,

и моли́ся езекі́а предъ Го́сподемъ и рече́: Го́споди Бо́же Изра́илевъ, сѣдя́й на херуви́мѣхъ, ты́ еси́ Бо́гъ еди́нъ бо всѣ́хъ ца́рствiихъ земли́, ты́ сотвори́лъ еси́ не́бо и зе́млю:

приклони́, Го́споди, у́хо твое́ и услы́ши мя́: отве́рзи, Го́споди, о́чи твои́ и ви́ждь, и услы́ши словеса́ сеннахири́ма, я́же посла́ поноша́я тебѣ́ Бо́гу жи́ву:

я́ко пои́стиннѣ, Го́споди, опустоши́ша ца́рiе Ассирі́йстiи язы́ки,

и да́ша бо́ги и́хъ на о́гнь, я́ко не бо́зи бѣ́ша, но дѣла́ руку́ человѣ́чу, древа́ и ка́менiя, и погуби́ша я́:

и ны́нѣ, Го́споди Бо́же на́шъ, спаси́ ны́ изъ руки́ его́, и уразумѣ́ютъ вся́ ца́рствiя земли́, я́ко ты́ еси́ Госпо́дь Бо́гъ еди́нъ.

И посла́ Иса́iа сы́нъ Амо́совъ ко езекі́и, глаго́ля: та́ко глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ си́лъ, Бо́гъ Изра́илевъ: слы́шахъ, о ни́хже моли́лся еси́ ко мнѣ́, о сеннахири́мѣ царѣ́ Ассирі́йстѣ.

сiе́ сло́во, е́же глаго́ла Госпо́дь на него́: уничижи́ тя́ и поруга́ся тебѣ́ дѣви́ца и дщи́ Сiо́ня, надъ тобо́ю главо́ю свое́ю покива́ дщи́ Иерусали́мля:

кому́ поноси́лъ еси́, и кого́ поху́лилъ еси́? и на кого́ возне́слъ еси́ гла́съ, и воздви́глъ еси́ на высоту́ о́чи твои́? на свята́го Изра́илева.

руко́ю посло́въ твои́хъ поносилъ еси́ Го́споду, и ре́клъ еси́: со мно́жествомъ колесни́цъ мои́хъ взы́ду а́зъ на вы́шнюю ча́сть горы́ Лива́нскiя, и усѣку́ вели́чество от ке́дръ ея́ и избра́нныя кипари́совъ ея́, и прiиду́ въ среди́ну ча́щи карми́лскiя:

а́зъ изсуши́хъ, и пiя́хъ во́ды чужды́я, и опустоши́хъ стопа́ми но́гъ мои́хъ вся́ рѣ́ки окре́стныя:

еда́ не слы́шалъ еси́? изда́вна ю́ сотвори́хъ, от дні́й пе́рвыхъ созда́хъ ю́ и принесо́хъ ю́: и бы́сть въ хо́лмы пресе́лниковъ вою́юшихъ гра́ды тве́рды:

и живу́щiи въ ни́хъ изнемого́ша руко́ю, сотрясо́шася и постыдѣ́шася, бы́ша [я́ко] трава́ се́лная, или́ зла́чно бы́лiе, зла́къ и́же на зда́нiихъ, и попра́нiя проти́ву стоя́щаго:

и сѣдѣ́нiе твое́, и исхо́дъ тво́й, и вхо́дъ тво́й разумѣ́хъ, и гнѣ́въ тво́й на мя́,

зане́же разгнѣ́вался еси́ на мя́ и шу́мъ тво́й вни́де во у́шы мои́, и вложу́ у́дицу мою́ въ но́здри твоя́ и бразду́ во устнѣ́ твои́, и возвращу́ тя́ по пути́, и́мже прише́лъ еси́.

И сiе́ тебѣ́ зна́менiе, [езекі́е]: я́ждь въ сiе́ лѣ́то прозяба́ющая саморо́дная, и въ лѣ́то второ́е прозяба́ющая, и въ лѣ́то тре́тiе сѣ́йте сѣ́мена и жни́те, сади́те виногра́ды, и да я́сте пло́дъ и́хъ:

и приложи́тъ спа́сшееся до́му Иу́дова, оста́вшееся, ко́рень до́лѣ, и сотвори́тъ пло́дъ горѣ́,

я́ко изъ Иерусали́ма изы́детъ оста́нокъ, и спаса́емый изъ горы́ Сiо́ни: ре́вность Го́спода си́лъ сотвори́тъ сiе́.

сего́ ра́ди та́ко глаго́летъ Госпо́дь [си́лъ] на царя́ Ассирі́йска: не и́мать вни́ти во гра́дъ се́й, и не и́мать устрѣли́ти на́мъ стрѣлы́, и не дости́гнетъ къ нему́ щи́тъ, и не и́мать осыпа́ти его́ земле́ю:

но путе́мъ, и́мже прiи́де тѣ́мже возврати́тся, и во гра́дъ се́й не и́мать вни́ти, глаго́летъ Госпо́дь,

и защищу́ гра́дъ се́й, е́же спасти́ его́ мене́ ра́ди и дави́да ра́ди раба́ моего́.

И бы́сть въ но́щь о́ну, и сни́де а́нгелъ Госпо́день и уби́ от полка́ Ассирі́йскаго сто́ о́смьдесятъ и пя́ть ты́сящъ. И воста́ша зау́тра, и се́, вся́ тру́пiя ме́ртва.

И воста́, и отъи́де, и возврати́ся сеннахири́мъ ца́рь Ассирі́йскiй, и всели́ся въ Ниневі́ю.

И бы́сть ему́ кла́няющуся во хра́мѣ месера́ха бо́га своего́, и Адрамеле́хъ и сараса́ръ сы́нове его́ уби́ста его́ мече́мъ: са́ми же бѣжа́ста въ зе́млю Арара́тску. И воцари́ся Асорда́нъ сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Во дне́хъ о́нѣхъ разболѣ́ся езекі́а [ца́рь] да сме́рти. И вни́де къ нему́ Иса́iа проро́къ сы́нъ Амо́совъ и рече́ къ нему́: та́ко глаго́летъ Госпо́дь: заповѣ́ждь до́му твоему́, у́мреши бо ты́ и не бу́деши жи́въ.

И обрати́ езекі́а лице́ свое́ ко стѣнѣ́ и помоли́ся ко Го́споду, глаго́ля:

Го́споди помяни́ ны́нѣ, я́ко и́стиною ходи́хъ предъ тобо́ю и се́рдцемъ соверше́ннымъ, и уго́дная предъ очи́ма твои́ма сотвори́хъ. И пла́кася езекі́а пла́чемъ вели́кимъ.

И бя́ше Иса́iа еще́ посредѣ́ двора́, и бы́сть сло́во Госпо́дне къ нему́, глаго́ля:

возврати́ся и рцы́ езекі́и вожду́ люді́й мои́хъ: та́ко глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ дави́да отца́ твоего́: услы́шахъ моли́тву твою́ и ви́дѣхъ сле́зы твоя́: се́, а́зъ изцѣлю́ тя́, и въ де́нь тре́тiй взы́деши въ до́мъ Госпо́день:

и приложу́ къ лѣ́томъ твои́мъ лѣ́тъ пятьна́десять, и от руки́ царя́ Ассирі́йска изба́влю тя́ и гра́дъ се́й, и защищу́ гра́дъ се́й мене́ ра́ди и дави́да ра́ди раба́ моего́.

И рече́ Иса́iа: да во́змутъ перевя́сло смо́квей и да положа́тъ на вре́дъ, и изцѣлѣ́етъ.

И рече́ езекі́а ко Иса́iи: ко́е зна́менiе, я́ко изцѣли́тъ мя́ Госпо́дь и взы́ду въ до́мъ Госпо́день въ де́нь тре́тiй?

И рече́ Иса́iа: сiе́ зна́менiе от Го́спода, я́ко сотвори́тъ Госпо́дь сло́во, е́же глаго́ла: [хо́щеши ли да] по́йдетъ стѣ́нь де́сять степе́нiй, или́ возврати́тся де́сять степе́нiй?

И рече́ езекі́а: удо́бно стѣ́ни уклони́тися де́сять степе́нiй: ни, но да возврати́тся стѣ́нь на де́сять степе́нiй вспя́ть.

И возопи́ Иса́iа проро́къ ко Го́споду, и возврати́ся стѣ́нь по числу́ наза́дъ де́сять степе́нiй.

Во вре́мя о́но посла́ марода́хъ Валада́нъ, сы́нъ Валада́новъ, ца́рь Вавило́нскiй, кни́ги и да́ры ко езекі́и: слы́ша бо, я́ко разболѣ́ся [ца́рь] езекі́а.

И пора́довася езекі́а о ни́хъ, и показа́ и́мъ ве́сь до́мъ сво́й сокро́вищный, сребро́ и зла́то, и арома́ты и еле́й до́брый, и до́мъ сосу́довъ и ели́ка обрѣто́шася въ сокро́вищихъ его́: и не бѣ́ мѣ́ста, его́же не показа́ и́мъ езекі́а въ дому́ свое́мъ и во все́й о́бласти свое́й.

И вни́де Иса́iа проро́къ ко езекі́и царю́ и рече́ къ нему́: что́ глаго́лаша му́жiе сі́и, и отку́ду прiидо́ша къ тебѣ́? и рече́ езекі́а: от земли́ да́льнiя прiидо́ша ко мнѣ́, от Вавило́на.

И рече́: что́ ви́дѣша въ дому́ твое́мъ? и рече́ езекі́а: вся́, ели́ка въ дому́ мое́мъ, ви́дѣша: нѣ́сть въ дому́ мое́мъ, его́же и́мъ не показа́хъ, но и я́же въ сокро́вищихъ мои́хъ [ви́дѣша].

И рече́ Иса́iа ко езекі́и: слы́ши сло́во Госпо́дне:

се́, дні́е гряду́тъ, рече́ Госпо́дь, взята́ бу́дутъ вся́, я́же въ дому́ твое́мъ, и вся́, я́же собра́ша отцы́ твои́ до дне́ сего́, вни́дутъ въ Вавило́нъ: и не оста́нется сло́во, е́же рече́ Госпо́дь.

И сы́нове твои́, и́же изы́дутъ изъ тебе́, и́хже роди́ши, во́змутся и бу́дутъ скопцы́ въ дому́ царя́ Вавило́нскаго.

И рече́ езекі́а ко Иса́iи: бла́го сло́во Госпо́дне е́же глаго́ла: да бу́дутъ ми́ръ во дни́ моя́.

И про́чая слове́съ езекі́евыхъ, и вся́ си́ла его́, и ели́ка сотвори́, исто́чникъ и водоте́чь, и введе́ во́ду во гра́дъ, не се́ ли, сiя́ напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ?

И у́спе езекі́а со отцы́ свои́ми, и погребе́нъ бы́сть во гра́дѣ дави́довѣ. И воцари́ся Манассі́а сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Сы́нъ двана́десяти лѣ́тъ Манассі́а, егда́ нача́ ца́рствовати, и пятьдеся́тъ пя́ть лѣ́тъ ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя ма́тере его́ Офові́а.

И сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, и хожда́ше вслѣ́дъ ме́рзостей язы́ковъ, и́хже отрину Госпо́дь от лица́ сыно́въ Изра́илевыхъ:

и обрати́ся, и созда́ высо́кая, и́же разори́ оте́цъ его́ езекі́а, и воздви́же же́ртвенникъ Ваа́лу, и сотвори́ дубра́вы, я́коже сотвори́ Ахаа́въ ца́рь Изра́илевъ, и поклони́ся все́й си́лѣ небе́снѣй и порабо́та и́мъ:

и созда́ олта́рь въ дому́ Госпо́дни, я́коже рече́ Госпо́дь: во Иерусали́мѣ положу́ и́мя мое́.

И сотвори́ олта́рь все́й си́лѣ небе́снѣй на дву́ двору́ до́му Госпо́дня:

и провожда́ше сы́ны своя́ чрезъ о́гнь, и вража́ше, и волшве́нiя творя́ше, и сотвори́ ка́пища, и волше́бницы умно́жи твори́ти лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, е́же прогнѣ́вати его́:

и поста́ви изва́яное дубра́вы въ хра́мѣ, о не́мже рече́ Госпо́дь къ дави́ду и къ Соломо́ну сы́ну его́: въ хра́мѣ се́мъ и во Иерусали́мѣ, его́же избра́хъ от всѣ́хъ колѣ́нъ Изра́илевыхъ, и положу́ ту́ и́мя мое́ на вѣ́ки,

и не приложу́ подви́гнутися но́зѣ Изра́илевѣ от земли́, ю́же да́хъ отце́мъ и́хъ, а́ще ті́и соблюду́тъ вся́ ели́ка заповѣ́дахъ, по все́й за́повѣди, ю́же заповѣ́да и́мъ ра́бъ мо́й Моисе́й.

И не послу́шаша, и прельсти́ и́хъ Манассі́а, е́же сотвори́ти лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима па́че язы́къ, я́же истреби́ Госпо́дь от лица́ сыно́въ Изра́илевыхъ.

И глаго́ла Госпо́дь руко́ю рабо́въ свои́хъ проро́ковъ, глаго́ля:

за сiя́, ели́ка сотвори́ Манассі́а ца́рь Иу́динъ ме́рзости сiя́ лука́выя, па́че всѣ́хъ я́же сотвори́ша Аморре́е, и́же пре́жде сего́ бы́ша, и введе́ во грѣ́хъ и Иу́ду, въ кумíрѣхъ свои́хъ:

не та́ко: си́це глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ: се́, а́зъ наведу́ зла́я на Иерусали́мъ и на Иу́ду, я́ко вся́кому слы́шащему пошумя́тъ обоя́ у́ха его́,

и простру́ на Иерусали́мъ мѣ́ру самарі́йскую и вѣсы́ до́му Ахаа́вля: и истреблю́ Иерусали́ма, я́коже изглажда́ется алава́стръ изглажда́емый и превраща́ется въ лице́ свое́:

и изри́ну оста́нки достоя́нiя моего́ и преда́мъ и́хъ въ ру́ки враго́въ и́хъ, и бу́дутъ въ расхище́нiе и въ плѣ́нъ всѣ́мъ враго́мъ свои́мъ:

поне́же сотвори́ша лука́вое предъ очи́ма мои́ма и бы́ша прогнѣвля́юще мя́ от дне́, въ о́ньже изведо́хъ отцы́ и́хъ от земли́ Еги́петскiя, и до дне́ сего́.

Еще́ же кро́вь непови́нную излiя́ Манассі́а мно́гу зѣло́, до́ндеже напо́лни Иерусали́му уста́ до у́стъ, кромѣ́ грѣхо́въ его́, и́миже во грѣ́хъ введе́ Иу́ду, сотвори́ти лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима.

И про́чая слове́съ Манассі́иныхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, и грѣ́хъ его́, и́мже согрѣши́, не сiя́ ли напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ?

И у́спе Манассі́а со отцы́ свои́ми, и погребе́нъ бы́сть въ вертогра́дѣ до́му своего́, въ вертогра́дѣ о́зы. И воцари́ся Аммо́нъ сы́нъ его́ вмѣ́сто его́:

сы́нъ два́десяти дву́ лѣ́тъ бѣ́ Аммо́нъ, егда́ нача́ ца́рствовати и два́ лѣ́та ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тери его́ Месолла́мъ, дщи́ Ару́сова изъ Иете́вы.

И сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, я́коже сотвори́ Манассі́а оте́цъ его́,

и хожда́ше по всему́ пути́, и́мже ходи́ оте́цъ его́, и порабо́та кумíромъ, и́мже порабо́та оте́цъ его́, и поклони́ся и́мъ:

и оста́ви Го́спода Бо́га оте́цъ свои́хъ, и не ходи́ путе́мъ Госпо́днимъ.

И воста́ша о́троцы Аммо́новы на́нь и умертви́ша царя́ въ дому́ его́.

Лю́дiе же земли́ [тоя́] изби́ша всѣ́хъ воста́вшихъ на царя́ Аммо́на, и воцари́ша лю́дiе земли́ тоя́ Иосі́ю сы́на его́ вмѣ́сто его́.

И про́чая слове́съ Аммо́новыхъ, ели́ка сотвори́, не се́ ли, сiя́ напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ?

И погребо́ша его́ во гро́бѣ его́ въ вертогра́дѣ о́зинѣ. И воцари́ся Иосі́а сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Сы́нъ осми́ лѣ́тъ бѣ́ Иосі́а, егда́ нача́ ца́рствовати, и три́десять еди́но лѣ́то ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тери его́ Иедида́, дщи́ еде́ева, от Васуро́ѳа.

И сотвори́ пра́вое предъ очи́ма Госпо́днима, и хожда́ше во всѣ́хъ путе́хъ дави́да отца́ своего́, не соврати́ся ни на де́сно, ни на шу́ее.

И бы́сть во осмоена́десять лѣ́то ца́рства Иосі́ина, въ седмы́й ме́сяцъ, посла́ ца́рь Сафа́на, сы́на езелі́ина, сы́на Месолла́мля, книго́чiю до́му Госпо́дня, глаго́ля:

взы́ди къ хелкі́и жерцу́ вели́кому и запечатлѣ́й сребро́ внесе́ное въ до́мъ Госпо́день, е́же собра́ша стрегу́щiи вра́тъ от люді́й,

и да даду́тъ е́ въ ру́ки творя́щихъ дѣла́ приста́вникомъ въ хра́мѣ Госпо́дни: да дадя́тъ е́ творя́щымъ дѣла́ въ дому́ Госпо́дни, е́же подкрѣпля́ти разсѣ́лины хра́ма,

древодѣ́лемъ и каменосѣ́чцемъ и покупа́ющымъ древа́ и ка́менiе те́саное на утвержде́нiе разсѣ́линъ хра́ма.

Оба́че не сочисля́ху и́хъ о сребре́ дае́мѣмъ и́мъ, я́ко вѣ́рно ті́и творя́ху.

И рече́ хелкі́а жре́цъ вели́кiй ко Сафа́ну книго́чiю: кни́гу зако́на [Бо́жiя] обрѣто́хъ въ дому́ Госпо́дни. И даде́ хелкі́а кни́гу Сафа́ну, и прочте́ ю́.

И вни́де въ до́мъ Госпо́день ко царю́ Иосі́и, и возвѣсти́ царю́ сло́во и рече́: слiя́ша раби́ твои́ сребро́ обрѣ́тшееся въ дому́ Госпо́дни, и да́ша е́ приста́вницы въ ру́ки творя́щымъ дѣла́ въ хра́мѣ Госпо́дни.

И рече́ Сафа́нъ книго́чiя къ царю́, глаго́ля кни́гу зако́на даде́ ми́ хелкі́а жре́цъ. И прочте́ ю́ Сафа́нъ предъ царе́мъ.

И бы́сть я́ко услы́ша ца́рь словеса́ кни́ги зако́нныя, и раздра́ ри́зы своя́,

и заповѣ́да ца́рь хелкі́и жрецу́ и Ахика́му сы́ну Сафа́ню, и Ахово́ру сы́ну Михе́ину и Сафа́ну книго́чiю и Асаі́ю рабу́ царе́ву, глаго́ля:

прiиди́те, испроси́те Го́спода о мнѣ́ и о всѣ́хъ лю́дехъ и о все́мъ Иу́дѣ, и о словесѣ́хъ кни́ги обрѣ́тшiяся сея́, я́ко вели́къ гнѣ́въ Госпо́день разжже́ный на на́съ, поне́же не послу́шаша отцы́ на́ши слове́съ кни́ги сея́, е́же твори́ти по всѣ́мъ напи́саннымъ на ны́.

И и́де хелкі́а жре́цъ и Ахика́мъ, и Ахово́ръ и Сафа́нъ и Асаі́асъ ко о́лда́мѣ проро́чицѣ, женѣ́ сели́ма сы́на Ѳеку́ева, сы́на Ара́са ризохрани́теля: и сiя́ живя́ше во Иерусали́мѣ въ Масе́нѣ: и глаго́лаша къ не́й по сему́.

И рече́ и́мъ: си́це глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ: рцы́те му́жеви посла́вшему вы́ ко мнѣ́:

та́ко глаго́летъ Госпо́дь: се́, а́зъ наведу́ зла́я на мѣ́сто сiе́ и на живу́щыя въ не́мъ, вся́ словеса́ кни́жная, я́же прочте́ ца́рь Иу́динъ:

поне́же оста́виша мя́ и кадя́ху бого́мъ други́мъ, я́ко да прогнѣ́ваютъ мя́ дѣлесы́ ру́къ свои́хъ, и разжже́тся я́рость моя́ на мѣ́сто сiе́ и не уга́снетъ:

и ко царю́ Иу́дину посла́вшему ва́съ вопроси́ти Го́спода, си́це рцы́те ему́: та́ко глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ: словеса́, я́же слы́шалъ еси́,

за сiя́, я́ко умягчи́ся се́рдце твое́ и смири́лся еси́ предъ лице́мъ Госпо́днимъ, услы́шавъ ели́ка глаго́лахъ на мѣ́сто сiе́ и на живу́щыя въ не́мъ, е́же бы́ти въ погубле́нiе и въ прокля́тiе, и раздра́лъ еси́ ри́зы твоя́, и пла́кался предо мно́ю, и а́зъ у́бо услы́шахъ, глаго́летъ Госпо́дь:

сего́ ра́ди а́зъ приложу́ тя́ ко отце́мъ твои́мъ, и собере́шися во гро́бъ тво́й въ ми́рѣ, и не у́зриши очи́ма твои́ма всѣ́хъ злы́хъ, я́же а́зъ и́мамъ навести́ на мѣ́сто сiе́ и на живу́щыя въ не́мъ.

И возвѣсти́ша сiя́ глаго́лы царе́ви: и посла́ ца́рь, и собра́ къ себѣ́ вся́ старѣ́йшины Иу́дины и Иерусали́мляны,

и вни́де ца́рь въ до́мъ Госпо́день, и вси́ му́жiе Иу́дины и вси́ живу́щiи во Иерусали́мѣ съ ни́мъ, и жерцы́, и проро́цы, и вси́ лю́дiе от ма́ла и до вели́ка, и прочте́ во ушеса́ и́хъ вся́ словеса́ кни́ги завѣ́та обрѣ́тшiяся въ дому́ Госпо́дни:

и ста́ ца́рь у столпа́ и завѣща́ завѣ́тъ предъ Го́сподемъ, е́же ходи́ти вслѣ́дъ Го́спода и храни́ти за́повѣди его́ и свидѣ́нiя его́ и оправда́нiя его́ всѣ́мъ се́рдцемъ и все́ю душе́ю, е́же возста́вити словеса́ завѣ́та сего́, я́же пи́сана въ кни́зѣ се́й. И ста́ша вси́ лю́дiе въ завѣ́тѣ.

И заповѣ́да ца́рь хелкі́и жерцу́ вели́кому и жерце́мъ вторы́мъ и стрегу́щымъ вра́тъ изнести́ от хра́ма Госпо́дня вся́ сосу́ды сотворе́ныя Ваа́лу и дубра́вѣ и все́й си́лѣ небе́снѣй, и сожже́ и внѣ́ Иерусали́ма въ садимо́ѳѣ ке́дрстѣ и изве́рже пра́хъ и́хъ въ Веѳи́ль:

и сожже́ хомари́мы, и́хже да́ша ца́рiе Иу́дины, и кадя́ху въ высо́кихъ и во градѣ́хъ Иу́диныхъ и во окре́стныхъ Иерусали́ма, и кадя́щихъ Ваа́лу, и со́лнцу, и лунѣ́, и плане́тамъ и все́й си́лѣ небе́снѣй:

и изнесе́ кумíръ изъ хра́ма Госпо́дня внѣ́ Иерусали́ма на пото́къ ке́дрскъ, и сожже́ его́ въ пото́цѣ ке́дрстѣ, и истни́ въ пра́хъ, и вве́рже пра́хъ и́хъ въ гро́бы сыно́въ людски́хъ:

и разруши́ хра́мъ кадиси́мовъ, и́же бѣ́ въ хра́мѣ Госпо́дни, идѣ́же жены́ прядя́ху ри́зы кумíру:

и возведе́ вся́ жерцы́ от градо́въ Иу́диныхъ, и оскверни́ высо́кая, идѣ́же кадя́ху жерцы́, от гаваи́ да вирсаве́и: и разруши́ хра́мъ вра́тъ, и́же бѣ́ при две́рехъ вра́тъ Иису́са кня́зя гра́днаго, и́же ошу́юю входя́щымъ две́рми гра́да.

Оба́че не вхожда́ху жерцы́ высо́кихъ ко олтарю́ Госпо́дню во Иерусали́мѣ, но то́кмо ядя́ху опрѣсно́ки посредѣ́ бра́тiи своея́.

И оскверни́ тафе́ѳа, и́же въ де́бри сыно́въ Ено́млихъ, е́же не превести́ му́жу сы́на своего́ и му́жу дще́ре своея́ моло́ху сквозѣ́ о́гнь:

и сожже́ ко́ни, и́хже да́ша ца́рiе Иу́дины со́лнцу во вхо́дѣ хра́му Госпо́дня, при влага́лищи наѳа́на, царе́ва скопца́ во фарури́мѣ: и колесни́цу со́лнечную сожже́ огне́мъ:

и олтари́, я́же на кро́вѣ го́рницы Аха́зовы, я́же сотвори́ша ца́рiе Иу́дины и олтари́, и́же созда́ Манассі́а во двою́ двору́ хра́ма Госпо́дня, раскопа́ ца́рь, и све́рже отту́ду, и всы́па пра́хъ и́хъ въ пото́къ ке́дрскъ:

и хра́мъ, и́же предъ лице́мъ Иерусали́ма, одесну́ю горы́ мосѳа́ѳъ, его́же созда́ Соломо́нъ ца́рь Изра́илевъ Аста́ртѣ ме́рзости Сидо́нстѣй и хамо́су ме́рзости Моа́вли и молхо́лу ме́рзости сыно́въ Аммо́нихъ, оскверни́ ца́рь:

и сокруши́ столпы́, и искорени́ дубра́вы, и напо́лни мѣста́ и́хъ костми́ человѣ́ческими:

и олта́рь и́же во Веѳи́ли высо́кiй, его́же сотвори́ иеровоа́мъ сы́нъ нава́товъ, и́же въ грѣ́хъ введе́ Изра́иля, и олта́рь то́й высо́кiй раскопа́, и сокруши́ ка́менiе его́, и истни́ въ пра́хъ, и сожже́ кумíры.

И восклони́ся Иосі́а, и ви́дѣ гро́бы су́щыя во гра́дѣ та́мо, и посла́, и взя́ ко́сти от гро́бъ, и сожже́ на олтари́, и оскверни́ его́ по глаго́лу Госпо́дню, его́же глаго́ла человѣ́къ Бо́жiй, егда́ стоя́ше иеровоа́мъ въ пра́здникъ предъ олтаре́мъ: и обра́щься возведе́ о́чи свои́ на гро́бъ человѣ́ка Бо́жiя глаго́лавшаго словеса́ сiя́.

и рече́: что́ моги́ла сiя́, ю́же а́зъ ви́жду? И рѣ́ша ему́ му́жiе гра́да: гро́бъ се́й человѣ́ка Бо́жiя е́сть, и́же прiи́де от Иу́ды и проглаго́ла словеса́ сiя́, я́же сотвори́лъ еси́ ны́нѣ надъ олтаре́мъ, и́же въ Веѳи́ли.

И рече́: оста́вите его́, да не подви́жетъ ни еди́нъ му́жъ косте́й его́. И оста́виша ко́сти его́ съ костьми́ проро́ка прише́дшаго от самарі́и.

Еще́ и вся́ хра́мы высо́кихъ су́щихъ во градѣ́хъ самарі́йскихъ, я́же сотвори́ша ца́рiе Изра́илевы прогнѣвля́юще Го́спода, отве́рже Иосі́а, и сотвори́ и́мъ вся́ дѣла́, я́же сотвори́ въ Веѳи́ли,

и закла́ вся́ жерцы́ высо́кихъ су́щыя та́мо предъ олтарми́, и сожже́ на ни́хъ ко́сти человѣ́чи, и возврати́ся во Иерусали́мъ.

И заповѣ́да ца́рь все́мъ лю́демъ, глаго́ля: сотвори́те па́сху Го́сподеви Бо́гу на́шему, я́коже пи́сано въ кни́зѣ завѣ́та сего́:

я́ко не бы́сть па́сха сiя́ от дні́й суді́й, и́же суди́ша Изра́илеви, и во всѣ́хъ дне́хъ царе́й Изра́илевыхъ и царе́й Иу́диныхъ:

но то́кмо во осмоена́десять лѣ́то царя́ Иосі́и бы́сть па́сха Го́споду во Иерусали́мѣ.

Еще́ и волше́бники, и вражби́ты, и Ѳерафи́мы, и кумíры, и вся́ ме́рзости бы́вшыя въ земли́ Иу́динѣ и во Иерусали́мѣ, искорени́ ца́рь Иосі́а, да утверди́тъ словеса́ зако́нная пи́санная въ кни́зѣ, ю́же обрѣ́те хелкі́а жре́цъ въ хра́мѣ Госпо́дни.

Подо́бенъ ему́ не бы́сть предъ ни́мъ ца́рь, и́же обрати́ся къ Го́сподеви всѣ́мъ се́рдцемъ свои́мъ и все́ю душе́ю свое́ю и все́ю си́лою свое́ю по всему́ зако́ну Моисе́ову, и по не́мъ не воста́ подо́бенъ ему́.

Оба́че не отврати́ся Госпо́дь от я́рости гнѣ́ва своего́ вели́каго, и́мже возъяри́ся гнѣ́вомъ на Иу́ду, на прогнѣ́ванiя, и́миже прогнѣ́ва его́ Манассі́а,

и рече́ Госпо́дь: еще́ и Иу́ду отри́ну от лица́ моего́, я́коже отри́нухъ Изра́иля, и гра́дъ се́й отве́ргу, его́же избра́хъ, Иерусали́ма, и хра́мъ, о не́мже рѣ́хъ: бу́детъ и́мя мое́ ту́.

И про́чая слове́съ Иосі́евыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, не сiя́ ли напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царей Иу́диныхъ?

Во дне́хъ же его́ взы́де фарао́нъ нехао́ ца́рь Еги́петскъ на царя́ Ассирі́йска на реку́ Евфра́тъ: и изы́де ца́рь Иосі́а на срѣ́тенiе ему́, и уби́ его́ нехао́ ца́рь въ Магеддо́нѣ, егда́ его́ узрѣ́.

И взя́ша его́ о́троцы его́ ме́ртва изъ Магеддо́на и принесо́ша его́ во Иерусали́мъ, и погребо́ша его́ во гро́бѣ его́ во гра́дѣ дави́довѣ. И поя́ша лю́дiе земли́ тоя́ Иоаха́за сы́на Иосі́ина и пома́заша его́, и воцари́ша его́ вмѣ́сто отца́ его́.

Сы́нъ два́десяти и трiе́хъ лѣ́тъ бѣ́ Иоаха́зъ, внегда́ нача́ ца́рствовати и три́ ме́сяцы ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тери его́ Амита́ла, дщи́ иеремі́и изъ ловны́.

И сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, по всѣ́мъ ели́ка сотвори́ша отцы́ его́.

И пресели́ его́ фарао́нъ нехао́ въ ревла́амъ въ зе́млю Ема́ѳъ, да не ца́рствуетъ во Иерусали́мѣ, и возложи́ да́нь на зе́млю ту́ сто́ тала́нтъ сребра́ и сто́ тала́нтъ зла́та.

И поста́ви царе́мъ фарао́нъ нехао́ надъ ни́ми Елiаки́ма, сы́на Иосі́и царя́ Иу́дина, вмѣ́сто Иосі́и отца́ его́, и премѣни́ и́мя ему́ Иоаки́мъ: Иоаха́за же взя́ и введе́ во Еги́петъ и у́мре та́мо.

И сребро́ и зла́то даде́ Иоаки́мъ фарао́ну, оба́че написа́ зе́млю дая́ти сребро́ по словеси́ фарао́ню: му́жъ по оцѣне́нiю своему́ дая́ше сребро́ и зла́то от люді́й земли́ тоя́ дая́ти фарао́ну нехао́.

Сы́нъ бѣ́ два́десяти и пяти́ лѣ́тъ Иоаки́мъ, егда́ нача́ ца́рствовати, и единона́десять лѣ́тъ ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тери его́ Иелда́фъ, дщи́ фадаи́ля, от ру́мы.

И сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, по всѣ́мъ ели́ка сотвори́ша отцы́ его́.

Во дне́хъ его́ взы́де Навуходоно́соръ ца́рь Вавило́нскiй, и бы́сть ему́ Иоаки́мъ ра́бъ три́ лѣ́та, и отврати́ся, и отве́ржеся его́.

И посла́ Госпо́дь ему́ единопоя́сники халде́йскiя и единопоя́сники сирі́йскiя, поя́сники сыно́въ Аммо́нихъ, и посла́ и́хъ въ зе́млю Иу́дову на побѣжде́нiе по словеси́ Госпо́дню, е́же глаго́ла руко́ю рабо́въ свои́хъ проро́ковъ.

Оба́че прiи́де по гнѣ́ву Госпо́дню на Иу́ду, е́же отста́вити его́ от лица́ своего́ грѣ́хъ ра́ди Манассі́иныхъ, по всѣ́мъ ели́ка сотвори́,

и кро́вь непови́нную пролiя́, и напо́лни Иерусали́мъ кро́ве непови́нныя, сего́ ра́ди не восхотѣ́ Госпо́дь уми́лостивитися.

И про́чая слове́съ Иоаки́мовыхъ, и вся́ ели́ка сотвори́, не се́ ли, сiя́ напи́сана въ кни́зѣ слове́съ дні́й царе́й Иу́диныхъ?

И у́спе Иоаки́мъ со отцы́ свои́ми, и воцари́ся Иехоні́а вмѣ́сто его́.

И не приложи́ ксему́ ца́рь Еги́петскiй изы́ти изъ земли́ своея́, я́ко взя́ ца́рь Вавило́нскiй от пото́ка Еги́петска да́же до рѣки́ Евфра́та, вся́ ели́ка бы́ша царя́ Еги́петска.

Сы́нъ осмина́десяти лѣ́тъ Иехоні́а, егда́ нача́ ца́рствовати, и три́ ме́сяцы ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тере его́ не́сѳа, дщи́ Еланасѳа́на, от Иерусали́ма.

И сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, по всему́ ели́ко сотвори́ оте́цъ его́.

И во вре́мя то́ взы́де Навуходоно́соръ ца́рь Вавило́нский на Иерусали́мъ, и бы́сть гра́дъ во облеже́нiи.

И прiи́де Навуходоно́соръ ца́рь Вавило́нскiй на гра́дъ Иерусали́мъ, и о́троцы его́ о́коло обсѣдя́ху гра́дъ.

И изы́де Иехоні́а ца́рь Иу́динъ ко царю́ Вавило́нскому, са́мъ и о́троцы его́, и ма́ти его́, и кня́зи его́, и скопцы́ его́, и взя́ его́ ца́рь Вавило́нскiй въ осмо́е лѣ́то ца́рства своего́.

И изнесе́ вся́ сокро́вища отту́ду су́щая во хра́мѣ Госпо́дни и сокро́вища до́му царе́ва, и сокруши́ вся́ сосу́ды златы́я, я́же сотвори́ Соломо́нъ ца́рь Изра́илевъ во хра́мѣ по глаго́лу Госпо́дню,

и пресели́ Иерусали́мляны и вся́ кня́зи, и си́льныя крѣ́постiю, плѣ́на де́сять ты́сящъ плѣни́въ, и вся́каго древодѣ́ля, и худо́жники: и никто́же оста́ся, то́кмо убо́зiи земли́ тоя́:

и преведе́ Иехоні́ю въ Вавило́нъ, и ма́терь царе́ву, и жены́ царе́вы, и скопцы́ его́, и крѣ́пкiя земли́ тоя́ введе́ на преселе́нiе изъ Иерусали́ма въ Вавило́нъ:

и вся́ му́жы си́лы, се́дмь ты́сящъ, и древодѣ́ль и худо́жниковъ ты́сящу, вси́ си́льнiи творя́щiи бра́нь, и введе́ и́хъ ца́рь Вавило́нскiй въ преселе́нiе въ Вавило́нъ.

И поста́ви царе́мъ Вавило́нскiй ца́рь ватѳані́ю сы́на его́ вмѣ́сто его́, и преложи́ и́мя ему́ седекі́а.

Сы́нъ два́десяти и еди́наго лѣ́та седекі́а, внегда́ нача́ ца́рствовати, и единона́десять лѣ́тъ ца́рствова во Иерусали́мѣ. И́мя же ма́тере его́ Амита́ла, дщи́ иеремі́ина, от ловны́.

И сотвори́ лука́вое предъ очи́ма Госпо́днима, по всему́ ели́ка сотвори́ Иоаки́мъ,

я́ко я́рость бѣ́ Госпо́дня на Иерусали́мѣ и на Иу́дѣ, до́ндеже отве́рже я́ от лица́ своего́. И отве́ржеся седекі́а царя́ Вавило́нска.

И бы́сть въ лѣ́то девя́тое ца́рства его́, въ ме́сяцъ деся́тый, прiи́де Навуходоно́соръ ца́рь Вавило́нскiй и вся́ си́ла его́ на Иерусали́мъ: и обступи́ его́ отвсю́ду, и созда́ша о́крестъ его́ бойни́цы.

И бы́сть гра́дъ во облеже́нiи до первагона́десять лѣ́та ца́рства седекі́ина, девя́таго дне́ ме́сяца:

и превозмо́же во гра́дѣ гла́дъ, и не бы́сть хлѣ́ба лю́демъ земли́ тоя́:

и разсѣ́деся гра́дъ, и вси́ му́жiе во́инстiи изыдо́ша но́щiю путе́мъ вра́тъ, я́же посредѣ́ стѣ́нъ, я́же су́ть у вертогра́да царе́ва, и халде́е о́крестъ гра́да [бѣ́ша]. И побѣже́ [ца́рь седекі́а] путе́мъ пусты́ннымъ:

и погна́ си́ла Халде́йская вслѣ́дъ царя́, и я́ша его́ во Араво́ѳе иерихо́нстѣмъ, и вся́ си́ла его́ разсы́пася от него́:

и поя́ша царя́ и поведо́ша его́ къ царю́ Вавило́нску въ ревла́ѳу: и глаго́ла съ ни́мъ су́дъ:

и сы́ны седекі́ины закла́ предъ очи́ма его́, и о́чи седекі́ины избоде́, и связа́ его́ у́зами, и отведе́ его́ во Вавило́нъ.

Въ ме́сяцъ же пя́тый, въ седмы́й де́нь ме́сяца, сiе́ лѣ́то девятоена́десять Навуходоно́сора царя́ Вавило́нска, прiи́де навузарда́нъ архимаги́ръ, ра́бъ царя́ Вавило́нскаго, во Иерусали́мъ

и зажже́ хра́мъ Госпо́день и до́мъ царе́въ, и вся́ до́мы Иерусали́мли и вся́ до́мы вели́кiя сожже́ архимаги́ръ:

и стѣ́ны Иерусали́мли о́крестъ раскопа́ си́ла Халде́йская.

И оста́нокъ люді́й избы́вшихъ во гра́дѣ и впа́дшихъ, и́же отпадо́ша ко царю́ Вавило́нску, и про́чее и утвержде́нiе пренесе́ навузарда́нъ воево́да.

И от ни́щихъ земли́ тоя́ оста́ви архимаги́ръ виногра́ды блюсти́ и вертогра́ды.

И столпы́ мѣ́дяны въ хра́мѣ Госпо́дни, и подста́вы, и мо́ре мѣ́дное су́щее во хра́мѣ Госпо́дни сокруши́ша халде́е, и взя́ша мѣ́дь и́хъ во Вавило́нъ:

и коно́бы, и котлы́ и фiа́лы, и кади́лницы, и вся́ сосу́ды мѣ́дяныя, въ ни́хже служа́ху, взя́ша:

и кади́лницы, и фiа́лы златы́я и сре́бряныя взя́ архимаги́ръ,

столпы́ два́, и мо́ре еди́но, и подста́вы, я́же сотвори́ Соломо́нъ хра́му Госпо́дню: не бѣ́ вѣ́са мѣ́ди всѣ́хъ сосу́довъ.

Осмина́десяти лако́тъ бы́сть высота́ столпа́ еди́наго, и глава́ мѣ́дяна на не́мъ: и высота́ главѣ́ три́ ла́кти, и на главѣ́ мре́жи и шипки́ о́крестъ, вся́ мѣ́дяна: по сему́ же и сто́лпъ вторы́й со мре́жею.

И поя́тъ архимаги́ръ саре́а жерца́ пе́рваго и софо́нiю жерца́ втора́го, и три́ стра́жы вра́тныя:

и от гра́да взя́ скопца́ еди́наго, и́же бѣ́ приста́вникъ надъ му́жи вое́нными, и пя́ть муже́й предстоя́щихъ предъ лице́мъ царе́вымъ, обрѣ́тшихся во гра́дѣ, и книго́чiа кня́зя си́лы, и́же стро́яше лю́ди земли́ тоя́, и шестьдеся́тъ муже́й люді́й земли́ тоя́ обрѣ́тшихся во гра́дѣ:

и поя́тъ я́ навузарда́нъ архимаги́ръ, и приведе́ я́ къ царю́ Вавило́нскому въ ревла́ѳу.

И порази́ и́хъ ца́рь Вавило́нскiй, и умори́ я́ въ ревла́ѳѣ, въ земли́ Ема́ѳовѣ. И пресели́ся Иу́да свы́ше земли́ своея́.

И лю́дiе оста́вшiися въ земли́ Иу́довѣ, и́хже оста́ви Навуходоно́соръ ца́рь Вавило́нскiй, и поста́ви надъ ни́ми годолі́ю, сы́на Ахика́мля, сы́на Сафа́ня.

И услы́шаша вси́ кня́зи си́лы са́ми и му́жiе и́хъ, я́ко поста́ви ца́рь Вавило́нскiй годолі́ю, и прiидо́ша къ годолі́и въ Массифу́, и Исма́илъ сы́нъ наѳанiинъ, и Иоана́нъ сы́нъ кари́ѳовъ, и Сараі́а сы́нъ Ѳанама́ѳовъ нетофаѳи́тскiй, и Иезо́нiа сы́нъ Махаѳѳо́въ, са́ми и му́жiе и́хъ [прiидо́ша].

И кля́тся и́мъ годолі́а и муже́мъ и́хъ и рече́ и́мъ: не бо́йтеся прише́ствiя халде́евъ: сѣди́те на земли́ и рабо́тайте царю́ Вавило́нскому, и добро́ бу́детъ ва́мъ.

И бы́сть въ ме́сяцъ седмы́й, прiи́де Исма́илъ сы́нъ наѳані́инъ сы́на Елиса́мля от сѣ́мене ца́рска, и де́сять муже́й съ ни́мъ, и порази́ годолі́ю, и у́мре, и Иуде́евъ и халде́евъ, и́же съ ни́мъ бя́ху въ Массифѣ́.

И воста́ша вси́ лю́дiе, от ма́ла и до вели́ка, и кня́зи си́лъ, и внидо́ша во Еги́петъ, я́ко убоя́шася от лица́ Халде́йска.

И бы́сть въ лѣ́то три́десять седмо́е преселе́нiя Иоахи́на царя́ Иу́дина, въ дванадеся́тый ме́сяцъ, въ два́десять седмы́й де́нь ме́сяца, вознесе́ Евилмарода́хъ ца́рь Вавило́нскiй, въ лѣ́то ца́рства своего́, главу́ Иоахи́на царя́ Иу́дина, и изведе́ его́ изъ до́му темни́цы его́,

и глаго́ла съ ни́мъ блага́я, и даде́ престо́лъ ему́ свы́ше престо́ловъ царе́й, и́же бя́ху съ ни́мъ въ Вавило́нѣ:

и измѣни́ ри́зы его́ темни́чныя, и ядя́ше хлѣ́бъ съ ни́мъ всегда́, во вся́ дни́ живота́ своего́.

И пи́ща его́ от до́му ца́рска да́вана бя́ше, и все́ изоби́лiе во дни́ его́, во вся́ дни́ живота́ его́.

Эстонский

Языки

Ahasja haigus ja surm
Ahabi surma järel taganes Moab Iisraelist.

Kord kukkus Ahasja Samaarias oma ülakambri aknavõredest läbi ja jäi haigeks. Ta läkitas käskjalad ja ütles neile: „Minge küsige Baal-Sebubilt, Ekroni jumalalt, kas ma saan terveks sellest haigusest.”

Aga Issanda ingel ütles tisbelasele Eelijale: „Võta kätte, mine Samaaria kuninga käskjalgadele vastu ja küsi neilt: Kas ei ole Iisraelis Jumalat, et lähete küsima Baal-Sebubilt, Ekroni jumalalt?

Seepärast ütleb Issand nõnda: Voodist, kuhu sa oled läinud, ei astu sa enam alla, vaid pead tõesti surema!” Ja Eelija läks teele.

Ja kui käskjalad tulid tagasi kuninga juurde, siis küsis ta neilt: „Miks te tagasi tulete?”

Nad vastasid temale: „Keegi mees tuli meile vastu ja ütles meile: Minge tagasi kuninga juurde, kes teid läkitas, ja öelge temale: Nõnda ütleb Issand: Kas ei ole Iisraelis Jumalat, et sa läkitad küsima Baal-Sebubilt, Ekroni jumalalt? Seepärast sa ei astu enam alla voodist, kuhu sa oled läinud, vaid pead tõesti surema!”

Siis ta küsis neilt: „Kuidas nägi välja see mees, kes tuli teile vastu ja rääkis teile neid sõnu?”

Ja nad vastasid temale: „Mees kandis karusnahka ja ta niuded olid vöötatud nahkvööga.” Siis ta ütles: „See oli tisbelane Eelija.”

Ja ta läkitas tema juurde viiekümnepealiku ja selle viiskümmend meest; ja kui see läks üles tema juurde, vaata, siis istus ta mäetipus, ja viiekümnepealik ütles temale: „Jumalamees, kuningas ütleb: Tule alla!”

Aga Eelija kostis ja ütles viiekümnepealikule: „Kui ma olen jumalamees, siis tulgu taevast tuli ja põletagu sind ja su viiskümmend meest!” Ja taevast tuligi tuli ning põletas tema ja ta viiskümmend meest.

Ja kuningas läkitas tema juurde teise viiekümnepealiku ja selle viiskümmend meest; ja see rääkis temaga ning ütles: „Jumalamees, kuningas ütleb nõnda: Tule kähku alla!”

Aga Eelija kostis ja ütles neile: „Kui ma olen jumalamees, siis tulgu taevast tuli ja põletagu sind ja su viiskümmend meest!” Ja taevast tuligi Jumala tuli ning põletas tema ja ta viiskümmend meest.

Ja ta läkitas veel kolmanda viiekümnepealiku ja selle viiskümmend meest. Ja see kolmas viiekümnepealik läks üles, aga kui ta pärale jõudis, siis ta heitis põlvili Eelija ette ja anus teda ning ütles temale: „Jumalamees, olgu ometi su silmis kallis minu hing ja su sulaste, nende viiekümne hing!

Vaata, taevast langes tuli ning põletas kaks esimest viiekümnepealikut ja nende mehed. Aga olgu nüüd minu hing su silmis kallis!”

Ja Issanda ingel ütles Eelijale: „Mine koos temaga alla, ära karda teda!” Siis ta tõusis ja läks koos temaga alla kuninga juurde.

Ja ta ütles kuningale: „Nõnda ütleb Issand: Et sa läkitasid käskjalad küsima Baal-Sebubilt, Ekroni jumalalt, nagu ei oleks Iisraelis Jumalat, kellelt sõna küsida, siis ei astu sa enam alla voodist, kuhu sa oled läinud, vaid pead tõesti surema!”

Ja ta suri Eelija räägitud Issanda sõna kohaselt. Ja tema asemel sai kuningaks Jooram, tema vend, sest temal ei olnud poega, Juuda kuninga Joorami, Joosafati poja teisel aastal.

Ja mis veel tuleks öelda Ahasjast, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus?

Eelija võetakse taevasse
Kui Issand tahtis viia Eelijat tuulepöörises taevasse, olid Eelija ja Eliisa parajasti lahkumas Gilgalist.

Ja Eelija ütles Eliisale: „Jää ometi siia, sest Issand on mind läkitanud Peetelisse!” Aga Eliisa vastas: „Nii tõesti kui Issand elab, ja nii tõesti kui su hing elab, ma ei jäta sind maha.” Ja nad läksid alla Peetelisse.

Ja prohvetijüngrid, kes olid Peetelis, tulid välja Eliisa juurde ja küsisid temalt: „Kas sa tead, et Issand võtab täna ära su isanda su pea kohal?” Ja ta vastas: „Küllap minagi tean. Olge vait!”

Ja Eelija ütles temale: „Eliisa, jää ometi siia, sest Issand on mind läkitanud Jeerikosse!” Aga tema vastas: „Nii tõesti kui Issand elab, ja nii tõesti kui su hing elab, ma ei jäta sind maha.” Ja nad tulid Jeerikosse.

Ja prohvetijüngrid, kes olid Jeerikos, astusid Eliisa juurde ja küsisid temalt: „Kas sa tead, et Issand võtab täna ära su isanda su pea kohal?” Ja ta vastas: „Küllap minagi tean. Olge vait!”

Ja Eelija ütles temale: „Jää ometi siia, sest Issand on mind läkitanud Jordani äärde!” Aga ta vastas: „Nii tõesti kui Issand elab, ja nii tõesti kui su hing elab, ma ei jäta sind maha.” Ja nad mõlemad läksid.

Aga ka viiskümmend meest prohvetijüngritest läks ja jäi eemale seisma, kui need kaks peatusid Jordani ääres.

Eelija võttis nüüd oma kuue, rullis selle kokku ja lõi sellega vett: see lahknes siia- ja sinnapoole, ja nad mõlemad läksid üle kuiva mööda.

Ja kui nad olid üle jõudnud, siis ütles Eelija Eliisale: „Palu, mis ma peaksin tegema sinu heaks, enne kui mind ära võetakse sinu juurest!” Ja Eliisa ütles: „Tuleks mulle ometi kahekordne osa sinu vaimust!”

Ta vastas: „Sa oled palunud rasket asja. Ometi, kui sa näed mind su juurest ära võetavat, siis sünnib sulle nõnda; aga kui mitte, siis ei sünni.”

Ja kui nad nõnda ühtejärge läksid ja rääkisid, vaata, siis sündis, et tulised vankrid ja tulised hobused lahutasid nad teineteisest ja Eelija läks tuulepöörises taevasse.

Kui Eliisa seda nägi, siis ta hüüdis: „Mu isa, mu isa! Iisraeli sõjavankrid ja tema ratsanikud!” Seejärel ei näinud ta teda enam. Siis ta haaras kinni oma riideist ja käristas need lõhki kaheks tükiks.

Eliisa jätkab Eelija tegevust
Ta tõstis siis üles Eelija kuue, mis tollel oli seljast maha langenud, ja läks tagasi ning peatus Jordani kaldal.

Siis ta võttis Eelija mahalangenud kuue ja lõi vett ning ütles: „Kus on Issand, Eelija Jumal?” Kui ta oli vett löönud, siis lahknes see siia- ja sinnapoole ja Eliisa läks üle.

Kui prohvetijüngrid, kes olid Jeerikos, nägid seda vastaskaldalt, siis nad ütlesid: „Eelija vaim hingab Eliisa peal.” Ja nad tulid temale vastu ning kummardasid teda maani.

Ja nad ütlesid temale: „Vaata ometi, su sulaseid on viiskümmend meest, vahvad mehed; nad võiksid ju minna ja otsida su isandat, sest vahest on Issanda Vaim ta ära viinud ja heitnud mõne mäe peale või mõnda orgu?” Aga ta vastas: „Ärge läkitage kedagi!”

Kuid nad käisid temale peale kuni piinlikkuseni, nõnda et ta ütles: „Läkitage siis!” Siis nad läkitasid viiskümmend meest ja need otsisid kolm päeva, aga ei leidnud Eelijat.

Kui nad tulid tagasi tema juurde, kuna tema oli jäänud Jeerikosse, siis ta ütles neile: „Eks ma öelnud teile, et ärge minge!”

Ja linna mehed ütlesid Eliisale: „Vaata nüüd, linna asupaik on hea, nagu mu isand näeb, aga vesi on paha ja maal on nurisünnitusi.”

Ja tema ütles: „Tooge mulle üks uus kauss ja pange sellesse soola!” Ja nad tõid temale.

Siis ta läks välja veeallikale ja viskas sinna sisse soola ning ütles: „Nõnda ütleb Issand: Mina olen selle vee parandanud, sellest ei tule enam surma ega nurisünnitusi.”

Ja vesi muutus heaks Eliisa sõna kohaselt, mis ta ütles, ja on seda tänapäevani.

Sealt läks ta üles Peetelisse; ja kui ta oli teel üles, siis tulid väikesed poisid linnast välja ja pilkasid teda ning ütlesid temale: „Tule üles, kiilaspea! Tule üles, kiilaspea!”

Kui ta pöördus ja nägi neid, siis ta needis neid Issanda nimel. Ja metsast tulid kaks karu ja kiskusid neist lõhki nelikümmend kaks poissi.

Tema aga läks sealt Karmeli mäele ja pöördus siis tagasi Samaariasse.

Iisraeli kuningas Jooram
Ja Jooram, Ahabi poeg, sai Samaarias Iisraeli kuningaks Juuda kuninga Joosafati kaheksateistkümnendal aastal ja ta valitses kaksteist aastat.

Tema tegi kurja Issanda silmis, aga mitte nõnda nagu ta isa ja ema, sest ta kõrvaldas Baali samba, mille ta isa oli teinud.

Ometi püsis ta Nebati poja Jerobeami pattudes, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema; neist ta ei loobunud.

Võit Moabi üle
Moabi kuningas Meesa oli lambakasvataja ja tema andis maksuna Iisraeli kuningale sada tuhat lambatalle ja saja tuhande jäära villad.

Aga kui Ahab suri, siis Moabi kuningas taganes Iisraeli kuningast.

Siis läks kuningas Jooram päevapealt Samaariast välja ja luges üle kogu Iisraeli.

Ja ta läks ning läkitas teate Juuda kuningale Joosafatile: „Moabi kuningas on minust taganenud. Kas tuled koos minuga sõdima Moabi vastu?” Ja too vastas: „Tulen. Ma olen nagu sina, minu rahvas nagu sinu rahvas, minu hobused nagu sinu hobused.”

Ja ta küsis: „Missugust teed me läheme?” Ja Jooram vastas: „Edomi kõrbe teed.”

Nii läksid Iisraeli kuningas ja Juuda kuningas ja Edomi kuningas. Aga kui nad olid käinud seitsme päeva tee, siis ei olnud vett sõjaväel ega loomadel, kes nende kannul käisid.

Ja Iisraeli kuningas ütles: „Oh häda! Küllap on Issand kutsunud need kolm kuningat, et neid Moabi kätte anda.”

Aga Joosafat ütles: „Kas ei ole siin mõnda Issanda prohvetit, kelle läbi me saaksime küsida Issandalt?” Siis kostis keegi Iisraeli kuninga sulastest ja ütles: „Siin on Eliisa, Saafati poeg, kes valas vett Eelija käte peale.”

Joosafat ütles: „Temal on Issanda sõna.” Siis läksid Iisraeli kuningas ja Joosafat ja Edomi kuningas tema juurde.

Aga Eliisa ütles Iisraeli kuningale: „Mis on mul sinuga tegemist? Mine oma isa ja ema prohvetite juurde!” Ent Iisraeli kuningas ütles temale: „Ei, Issand on kutsunud need kolm kuningat, et neid Moabi kätte anda.”

Siis ütles Eliisa: „Nii tõesti kui elab vägede Issand, kelle ees ma seisan, kui ma ei peaks lugu Joosafatist, Juuda kuningast, siis ma ei vaatakski su poole ega näekski sind.

Nüüd aga tooge mulle üks mängumees!” Ja kui mängumees kannelt lõi, siis sündis, et Issanda käsi tuli tema peale

ja ta ütles: „Nõnda ütleb Issand: Tehke siia orgu auk augu kõrvale!

Sest Issand ütleb nõnda: Te ei saa näha tuult ega vihma, kuid see org tuleb vett täis ja te saate juua, teie ja teie karjad ja veoloomad.

Aga see on Issanda silmis tühine asi - ta annab ka Moabi teie kätte

ja te vallutate kõik kindlustatud linnad ja kõik paremad linnad, te raiute maha kõik head puud, matate kinni kõik veeallikad ja rikute kividega kõik head põllud.”

Ja hommikul, roaohvri ajal, vaata, siis sündis, et Edomi poolt tuli vesi ja maa täitus veega.

Kui kõik moabid kuulsid, et kuningad olid tulnud sõdima nende vastu, siis hüüti kokku kõik, kes suutsid vööd vööle panna, ja neist vanemad, ja nad asusid teele.

Aga kui nad hommikul vara üles tõusid ja päike paistis vee peale, siis nägid moabid, et vesi nende ees oli punane nagu veri.

Ja nad ütlesid: „See on veri! Kuningad on isekeskis mõõkadega raiunud ja üksteist maha löönud. Ja nüüd, Moab, saagile!”

Aga kui nad tulid Iisraeli leeri, siis tõusid Iisraeli lapsed ja lõid moabe ning need põgenesid nende eest; aga nad tungisid edasi ja lõid moabe.

Ja nad kiskusid maha linnad, igamees viskas kive igale heale põllule ja nad täitsid need; ja nad matsid kinni kõik veeallikad ja raiusid maha kõik head puud. Lõpuks jäid alles ainult Kiir-Hareseti müürid, mida lingumehed piirasid ja tabasid.

Kui Moabi kuningas nägi, et taplus käis temale üle jõu, siis võttis ta enesega kaasa seitsesada mõõgatõmbajat meest, et murda läbi Edomi kuninga kohalt; aga nad ei suutnud.

Siis ta võttis oma esmasündinud poja, kes pidi saama tema asemel kuningaks, ja ohverdas selle põletusohvriks müüri peal. Siis valdas suur viha Iisraeli ja nad läksid ära tema kallalt ning tulid tagasi oma maale.

Lesknaise õli
Kord hüüdis Eliisale keegi naine, üks prohvetijüngrite naisi, öeldes: „Su sulane, minu mees, on surnud. Ja sa tead, et su sulane kartis Issandat. Nüüd tuleb võlausaldaja mu kahte poega enesele orjaks võtma.”

Ja Eliisa ütles temale: „Mis ma pean sulle tegema? Ütle mulle, mis sul kojas on.” Ja ta vastas: „Su teenijal ei ole kojas midagi muud kui kruus õli.”

Siis ta ütles: „Mine palu enesele külast astjaid, kõigilt oma naabreilt, tühje astjaid ja mitte liiga vähe!

Siis mine ja sule uks enese ja oma poegade järelt ja vala kõigisse neisse astjaisse; ja mis saab täis, pane kõrvale!”

Ja naine läks ta juurest ära ja sulges ukse enese ja oma poegade järelt; nemad tõid temale astjaid ja tema valas õli sisse.

Ja kui astjad said täis, siis ta ütles oma pojale: „Too mulle veel üks astja!” Aga poeg vastas temale: „Astjat ei ole enam.” Ja õlivool lakkas.

Siis ta tuli ja kuulutas seda jumalamehele; ja see ütles: „Mine müü õli ära ja tasu oma võlg! Sina ja su pojad aga elage ülejäägist!”

Eliisa äratab surnuist Suunemi naise poja
Ja ühel päeval juhtus, et Eliisa läks Suunemisse; seal oli keegi rikas naine ja see peatas teda leiba võtma; nõnda iga kord, kui ta sealt läbi läks, põikas ta sinna leiba võtma.

Ja naine ütles oma mehele: „Vaata, ma tean, et see, kes alati meilt mööda läheb, on püha jumalamees.

Tehkem ometi pisike müürikamber ja pangem temale sinna ase, laud, iste ja lambijalg; ja kui ta tuleb meie juurde, siis ta võib minna sinna.”

Ja ühel päeval juhtus, et ta tuli sinna, läks müürikambrisse ja magas seal.

Ja ta ütles oma teenrile Geehasile: „Kutsu see suunemlanna!” Ja see kutsus tema ning naine astus ta ette.

Siis ta ütles teenrile: „Ütle ometi temale: Vaata, sa oled meie pärast kõike seda vaeva näinud. Mida saaks teha sinu heaks? Kas on tarvis su eest midagi rääkida kuninga või väepealikuga?” Aga naine vastas: „Ma elan ju oma rahva keskel.”

Eliisa küsis: „Mida siis saaks teha tema heaks?” Ja Geehasi vastas: „Vaata, tal pole poega ja ta mees on vana.”

Siis ta ütles: „Kutsu tema!” Ja Geehasi kutsus ta, ja naine astus uksele.

Ja Eliisa ütles: „Aasta pärast selsamal ajal sa kaisutad poega.” Aga ta vastas: „Ei, mu isand! Sina, jumalamees, ära peta oma teenijat!”

Ent naine jäi lapseootele ja tõi aasta pärast selsamal ajal poja ilmale, nagu Eliisa temale oli öelnud.

Ja kui laps oli suuremaks kasvanud, siis juhtus ühel päeval, et ta läks välja oma isa juurde, kes oli viljalõikajate juures,

ja ütles oma isale: „Mu pea! Mu pea!” Ja isa ütles oma teenrile: „Kanna ta tema ema juurde!”

Ja see kandis teda ning viis ta tema ema juurde; ja poeg istus ema põlvil kuni keskpäevani, siis ta suri.

Ja ema läks üles ja pani ta jumalamehe voodisse, sulges ukse tema järelt ja läks välja.

Siis kutsus ta oma mehe ja ütles: „Läkita mulle nüüd keegi poistest ja üks emaeesel, siis ma ruttan jumalamehe juurde ja tulen kohe tagasi!”

Aga mees ütles: „Miks sa täna lähed tema juurde? Ei ole ju noorkuu ega hingamispäev.” Kuid ta vastas: „Ole mureta!”

Ja ta saduldas emaeesli ning ütles oma teenrile: „Aja ühtesoodu ja ära peata mu sõitu muidu, kui ma sulle ütlen!”

Ja ta läks ning tuli jumalamehe juurde Karmeli mäele; ja kui jumalamees teda eemalt nägi, siis ta ütles Geehasile, oma teenrile: „Näe, see on suunemlanna!

Jookse nüüd temale vastu ja küsi temalt: Kas sinu ja su mehe ja su poja käsi käib hästi?” Ja naine vastas: „Hästi.”

Ja kui ta tuli jumalamehe juurde mäele, siis ta võttis tema jalgade ümbert kinni; aga Geehasi astus ligi, et teda eemale tõugata, kuid jumalamees ütles: „Jäta ta rahule, sest ta hing on meeleheitel! Issand on seda varjanud minu eest ega ole mulle avaldanud.”

Ja naine ütles: „Kas ma palusin oma isandalt poega? Kas ma ei öelnud, et ära mind peta?”

Siis Eliisa ütles Geehasile: „Pane vöö vööle, võta minu sau kätte ja mine! Kui sa kohtad kedagi, siis ära tereta teda, ja kui keegi teretab sind, siis ära vasta temale! Ja pane mu sau poisikese silmade peale!”

Aga poisikese ema ütles: „Nii tõesti kui Issand elab, ja nii tõesti kui su hing elab, ma ei jäta sind!” Siis Eliisa tõusis ja läks tema järele.

Aga Geehasi oli läinud nende ees ja oli pannud saua poisikese silmade peale: kuid ei häält ega märkamist! Ja ta tuli tagasi Eliisale vastu ja jutustas talle, öeldes: „Poisike ei ärganud.”

Ja Eliisa tuli sinna kotta, ja vaata, poisike oli surnud ja pandud tema voodisse.

Ta läks sisse ning sulges ukse nende mõlema järelt ja palus Issandat.

Siis ta astus voodisse, heitis lapse peale, pani oma suu tema suu peale, oma silmad tema silmade peale ja oma käed tema käte peale; ja kui ta tema peal lamas, siis soojenes lapse ihu.

Siis ta tuli ja kõndis kojas korra sinna ja tänna, läks üles ja heitis poisi peale; siis aevastas poisike seitse korda ja avas silmad.

Ja ta kutsus Geehasi ning ütles: „Kutsu see suunemlanna!” Ja Geehasi kutsus naise ning naine tuli tema juurde. Ja Eliisa ütles: „Võta oma poeg!”

Ja naine tuli ja langes tema jalgade ette ning kummardas maani, võttis oma poja ja läks välja.

Eliisa imeteod prohvetijüngrite ees
Ja Eliisa läks tagasi Gilgali. Ja maal oli nälg. Ja kui prohvetijüngrid tema ees istusid, ütles ta oma teenrile: „Pane suur pott tulele ja keeda prohvetijüngritele leent!”

Ja üks neist läks väljale noppima kassinaereid, leidis aga metsiku väänkasvu, noppis sellelt oma kuue täis marju ja tuli ning lõikas need leemepotti, sest nad ei tundnud neid.

Ja meestele kallati süüa; aga kui nad leent sõid, siis kisendasid nad ja ütlesid: „Jumalamees, surm on potis!” Ja nad ei võinud süüa.

Tema aga ütles: „Tooge jahu!” Ja ta viskas selle potti ning ütles: „Kallake rahvale ja nad söögu!” Siis ei olnud potis midagi halba.

Ja keegi mees tuli Baal-Saalisast ning tõi jumalamehele uudseleiba - kakskümmend odraleiba, ja tema leivakotis oli vastvalminud vilja. Eliisa ütles: „Anna rahvale, et nad süüa saaksid!”

Aga tema teener küsis: „Kuidas ma seda sajale mehele ette annan?” Ja ta vastas: „Anna rahvale ja nad söögu, sest nõnda ütleb Issand: Sellest saab süüa ja jääb ülegi!”

Ja teener pani selle neile ette ja nad sõid ning jätsid ülegi, Issanda sõna peale.

Eliisa teeb terveks pidalitõbise Naamani
Naaman, Süüria kuninga väepealik, oli oma isanda silmis suur mees ja kõrgesti austatud, sest tema läbi oli Issand andnud Süüriale võidu. See vapper mees oli aga pidalitõbine.

Kord olid süürlased käinud röövretkel ja toonud Iisraelimaalt vangina kaasa väikese tüdruku, kes teenis Naamani naist.

See tütarlaps ütles oma emandale: „Ah, kui mu isand ometi oleks selle prohveti juures, kes on Samaarias! Küll see teeks tema pidalitõvest terveks!”

Siis läks Naaman ja jutustas oma isandale, öeldes: „Nõnda ja nõnda rääkis see tütarlaps, kes on Iisraelimaalt.”

Ja Süüria kuningas ütles: „Võid minna, aga tule, ma läkitan kirja Iisraeli kuningale!” Ja ta läks ning võttis enesega kaasa kümme talenti hõbedat, kuus tuhat seeklit kulda ja kümme pidurüüd.

Ja ta viis Iisraeli kuningale kirja, milles öeldi: „Kui nüüd see kiri jõuab sinu kätte, vaata, siis olen ma läkitanud sinu juurde oma sulase Naamani, et sa teeksid ta pidalitõvest terveks.”

Aga kui Iisraeli kuningas kirja oli lugenud, siis ta käristas oma riided lõhki ja ütles: „Kas mina olen Jumal, et ma võin surmata ja teha elavaks? Sest see läkitab minu juurde, et ma teeksin mehe pidalitõvest terveks. Kuid mõistke nüüd ja nähke, et ta otsib minuga tüli!”

Aga kui jumalamees Eliisa kuulis, et Iisraeli kuningas oli oma riided lõhki käristanud, siis ta läkitas kuningale ütlema: „Miks sa oled oma riided lõhki käristanud? Tulgu ta ometi minu juurde, siis ta saab teada, et Iisraelis on prohvet!”

Siis tuli Naaman oma hobuste ja vankritega ja peatus Eliisa koja ukse ees.

Ja Eliisa läkitas käskjala temale ütlema: „Mine ja pese ennast Jordanis seitse korda, siis paraneb su ihu ja sa saad puhtaks!”

Aga Naaman sai vihaseks ja läks ära ning ütles: „Vaata, ma mõtlesin, et ta tuleb kindlasti ise välja mu juurde ja seisab siin ning hüüab Issanda, oma Jumala nime, viipab oma käega tema asupaiga poole ja parandab nõnda pidalitõve.

Eks ole Damaskuse jõed Abana ja Parpar paremad kui kõik Iisraeli veed? Kas ma nendes ei või ennast pesta ja puhtaks saada?” Ja ta pöördus ning läks ära vihasena.

Aga tema sulased astusid ligi ja rääkisid temaga ning ütlesid: „Kui prohvet oleks nõudnud sinult midagi suurt, kas sa siis oleksid jätnud tegemata? Seda enam siis nüüd, kui ta sulle ütles: Pese ennast, siis sa saad puhtaks!”

Siis ta läks alla ja kastis ennast seitse korda Jordanisse, jumalamehe sõna peale: tema ihu paranes väikese poisi ihu sarnaseks ja ta sai puhtaks.

Siis ta läks tagasi jumalamehe juurde, tema ja kogu ta saatjaskond; ta tuli ja astus tema ette ning ütles: „Vaata, nüüd ma tean, et kogu maailmas ei ole Jumalat mujal kui ainult Iisraelis. Võta siis nüüd see tänuand oma sulase käest!”

Aga Eliisa vastas: „Nii tõesti kui elab Issand, kelle ees ma seisan, ma ei võta mitte.” Ja Naaman käis temale peale, et ta võtaks, kuid ta keeldus.

Ja Naaman ütles: „Kui mitte, siis lase ometi anda oma sulasele nii palju mulda, kui muulapaar jaksab kanda, sest su sulane ei taha enam ohverdada põletus- ja tapaohvreid muile jumalaile kui ainult Issandale!

Selle asja pärast aga andku Issand andeks su sulasele: kui mu isand läheb Rimmoni templisse, et seal kummardada minu käele nõjatudes, ja minagi kummardan Rimmoni templis, siis andku Issand andeks su sulasele selle pärast, kui ma pean kummardama Rimmoni templis!”

Ja Eliisa ütles temale: „Mine rahuga!” Aga kui ta oli läinud tema juurest tüki maad eemale,

siis mõtles Geehasi, jumalamehe Eliisa teener: „Vaata, mu isand keeldus võtmast selle süürlase Naamani käest, mis ta oli toonud. Nii tõesti kui Issand elab, ma jooksen temale järele ja võtan ta käest midagi.”

Ja Geehasi tõttas Naamanile järele. Kui Naaman nägi teda enesele järele jooksvat, siis astus ta vankrist temale vastu ja küsis: „Kas kõik on hästi?”

Ta vastas: „Hästi. Mu isand läkitas mind ütlema: Vaata, just nüüd tuli mu juurde Efraimi mäestikust kaks noort meest prohvetijüngreist. Anna neile talent hõbedat ja kaks pidurüüd!”

Ja Naaman ütles: „Ole hea, võta kaks talenti!” Ja ta käis temale peale ning sidus kaks talenti hõbedat kahte kukrusse ja andis need koos kahe pidurüüga oma kahe teenri kätte, et nad kannaksid neid Geehasi ees.

Aga kui Geehasi jõudis künkale, siis ta võttis need nende käest ja pani kotta hoiule; siis saatis ta mehed minema ja need läksid ära.

Ja ta läks sisse ning astus oma isanda juurde. Ja Eliisa küsis temalt: „Kust sa tuled, Geehasi?” Ja ta vastas: „Su sulane pole käinud ei siin ega seal.”

Aga Eliisa ütles: „Kas mu süda ei käinud koos sinuga, kui mees pöördus oma vankrist sulle vastu? Kas nüüd on aeg võtta hõbedat ja hankida riideid, õlipuuaedu ja viinamägesid, lambaid, kitsi ja veiseid, sulaseid ja teenijaid?

Sellepärast jääb Naamani pidalitõbi igavesti sinu ja su soo külge.” Ja Geehasi läks ta juurest välja, olles pidalitõvest valge nagu lumi.

Raudkirves ujub
Kord ütlesid prohvetijüngrid Eliisale: „Vaata ometi, paik, kus me seal sinu ees istume, on meile kitsas!

Mingem nüüd Jordani äärde ja toogem sealt igamees ühe palgi, et saaksime endile valmistada paiga, kus istuda!” Ja ta ütles: „Minge!”

Aga üks neist ütles: „Ole hea ja tule koos oma sulastega!” Ja ta vastas: „Ma tulen.”

Ja ta läks koos nendega. Nad tulid Jordani äärde ja raiusid puid.

Aga kui üks neist oli palki langetamas, siis kukkus tema kirves vette. Ta kisendas ning ütles: „Oh häda, mu isand! See oli ju laenatud!”

Aga jumalamees küsis: „Kuhu see kukkus?” Ja kui temale näidati paika, siis ta lõikas kepi ja heitis selle sinna ning sai kirve ujuma.

Ja ta ütles: „Tõsta see üles!” Ja mees sirutas käe ning võttis selle.

Eliisa ja süürlased
Kui Süüria kuningas oli sõjas Iisraeli vastu, siis ta pidas nõu oma sulastega, öeldes: „Seal ja seal teatavas paigas ma asun leeri.”

Aga jumalamees läkitas Iisraeli kuningale ütlema: „Hoia, et sa ei lähe sellest paigast mööda, sest süürlased asuvad sinna!”

Siis läkitas Iisraeli kuningas oma mehi sinna paika, millest jumalamees oli temale rääkinud ja teda hoiatanud, et ta hoiduks sealt; ja see ei sündinud mitte üks ega kaks korda.

Ja Süüria kuninga süda muutus sellest rahutuks ja ta kutsus oma sulased ning küsis neilt: „Kas teate mulle öelda, kes meie omadest hoiab Iisraeli kuninga poole?”

Siis ütles üks tema sulaseist: „Mitte keegi, mu isand kuningas, vaid prohvet Eliisa, kes on Iisraelis, annab Iisraeli kuningale teada ka need sõnad, mis sa räägid oma magamiskambris.”

Siis ta ütles: „Minge ja vaadake, kus ta on, siis ma läkitan ja lasen ta kinni võtta!” Ja temale anti teada ning öeldi: „Vaata, ta on Dotanis.”

Siis ta läkitas sinna hobuseid ja sõjavankreid ja suure sõjaväe; ja nad tulid öösel ning piirasid linna.

Kui jumalamehe teener hommikul vara üles tõusis ja välja läks, vaata, siis oli linna ümber sõjavägi, hobused ja vankrid. Ja ta teener ütles temale: „Oh häda, mu isand, mis me nüüd teeme?”

Aga ta vastas: „Ära karda, sest neid, kes on meiega, on rohkem kui neid, kes on nendega!”

Ja Eliisa palvetas ning ütles: „Issand, tee ometi ta silmad lahti, et ta näeks!” Ja Issand tegi poisi silmad lahti ja too nägi, ja vaata, mägi oli täis tuliseid hobuseid ja vankreid ümber Eliisa.

Kui siis süürlased tulid tema juurde, palus Eliisa Issandat ja ütles: „Löö seda rahvast pimestusega!” Ja Issand lõi neid pimestusega Eliisa sõna peale.

Ja Eliisa ütles neile: „See ei ole õige tee ega õige linn. Tulge mu järel ja ma viin teid mehe juurde, keda te otsite!” Ja ta viis nad Samaariasse.

Ja kui nad jõudsid Samaariasse, siis ütles Eliisa: „Issand, tee nende silmad lahti, et nad näeksid!” Ja Issand tegi nende silmad lahti ja nad nägid, ja vaata, nad olid keset Samaariat.

Ja kui Iisraeli kuningas neid nägi, siis ta küsis Eliisalt: „Mu isa, kas ma pean nad maha lööma? Kas pean lööma?”

Aga ta vastas: „Ära löö! Kas sa lööd maha need, keda sa vangi võtad oma mõõga ja ammuga? Pane neile ette leiba ja vett, et nad sööksid ja jooksid ning saaksid minna tagasi oma isanda juurde!”

Siis ta valmistas neile suure pidusöögi ning nad sõid ja jõid; seejärel laskis ta nad minema ja nad läksid oma isanda juurde. Ja Süüria röövjõugud ei tulnud enam Iisraeli maale.

Kohutav nälg Samaaria piiramise ajal
Aga pärast seda sündis, et Ben-Hadad, Süüria kuningas, kogus kõik oma sõjaväe ja läks ning piiras Samaariat.

Siis tuli Samaarias suur nälg; ja vaata, nad piirasid seda, kuni eesli pea maksis kaheksakümmend seeklit hõbedat ja kortel tuvisõnnikut viis seeklit hõbedat.

Ja kord, kui Iisraeli kuningas käis müüri peal, hüüdis keegi naine teda ja ütles: „Aita, mu isand kuningas!”

Ja ta vastas: „Kui Issand sind ei aita, kust siis mina sulle abi võtan? Kas rehealusest või surutõrrest?”

Ja kuningas küsis temalt: „Mida sa soovid?” Ja ta vastas: „See naine ütles mulle: Anna oma poeg, selle me sööme täna, ja homme sööme siis minu poja!

Ja me keetsime minu poja ning sõime ta. Ja järgmisel päeval ütlesin ma temale: Anna oma poeg meile söömiseks! Aga ta peitis oma poja ära.”

Kui kuningas kuulis naise sõnu, siis ta käristas oma riided lõhki, käies ise müüri peal. Ja rahvas nägi, ja vaata, tal oli riiete all vastu ihu kotiriie.

Ja ta ütles: „Issand tehku minuga ükskõik mida, kui Eliisale, Saafati pojale, täna pea otsa jääb!”

Eliisa istus oma kojas ja vanemad istusid ta juures. Kuningas oli läkitanud ühe mehe enese eel. Aga enne kui käskjalg jõudis tema juurde, oli Eliisa vanemaile öelnud: „Kas näete, kuidas see tapja poeg läkitab minu pead võtma? Aga vaadake, kui käskjalg tuleb, siis sulgege uks ja tõrjuge ta uksel! Eks ole tema taga ta isanda jalgade kobin?”

Kui ta alles nendega rääkis, vaata, siis tuli käskjalg tema juurde ja ütles: „Vaata, see õnnetus tuleb Issandalt; kas ma pean veel lootma Issanda peale?”

Kohutav nälg Samaaria piiramise ajal
Aga Eliisa ütles: „Kuulge Issanda sõna! Nõnda ütleb Issand: Homme sel ajal maksab Samaaria väravas pool külimittu peent jahu ühe seekli ja külimit otri ka ühe seekli.”

Siis kostis pealik, kelle käele kuningas toetus, jumalamehele ja ütles: „Vaata, isegi kui Issand teeks luugid taevasse, kuidas see küll võiks sündida?” Aga ta vastas: „Vaata, sa näed seda oma silmaga, kuid ei saa seda süüa.”

Ja värava suus oli neli pidalitõbist meest ja need ütlesid üksteisele: „Miks me siin istume, seni kui sureme?

Kui me mõtleksime linna minna, siis me sureme seal, sest linnas on nälg; aga kui me jääme siia, siis me sureme samuti. Aga lähme nüüd ja tungime süürlaste leeri: kui nad jätavad meid elama, siis jääme elama; aga kui nad meid surmavad, siis sureme!”

Ja hämarikus võtsid nad kätte, et minna süürlaste leeri; aga kui nad jõudsid süürlaste leeri serva, vaata, siis ei olnud seal ühtegi meest.

Sest Issand oli süürlaste sõjaväge lasknud kuulda vankrite mürinat, hobuste hirnumist ja suure väehulga kära, nõnda et nad ütlesid üksteisele: „Vaata, Iisraeli kuningas on palganud meie vastu hettide kuningad ja egiptlaste kuningad, et nad tuleksid meile kallale!”

Seepärast olid nad tõusnud ja hämarikus põgenenud ning olid jätnud maha oma telgid, hobused, eeslid ja leeri, sellisena nagu see oli, ja olid põgenenud, et päästa oma hinge.

Ja kui need pidalitõbised jõudsid leeri serva, siis läksid nad ühte telki ning sõid ja jõid, ja kandsid sealt ära hõbedat, kulda ja riideid, ja läksid ning matsid need maha; siis nad tulid tagasi ja läksid teise telki, kandsid ka sealt ja läksid ning matsid maha.

Aga siis ütlesid nad üksteisele: „Me ei talita õigesti! See päev on hea sõnumi päev. Kui me vaikime ja ootame, kuni hommik koidab, jääme süüdlasteks. Seepärast tulge nüüd, mingem ja kuulutagem seda kuningakojas!”

Ja nad tulid ning hüüdsid linna väravahoidjaid, jutustasid neile ja ütlesid: „Me läksime süürlaste leeri, ja vaata, seal ei olnud kedagi ja inimese häält ei olnud kuulda, küll aga olid kinniseotud hobused ja eeslid, samuti olid telgid sellised, nagu need olid olnud.”

Siis väravahoidjad tõstsid kisa ja sellest teatati kuningakojas.

Ja kuningas tõusis öösel üles ning ütles oma sulastele: „Ma ütlen nüüd teile, mida süürlased meile teevad: nemad teavad, et meil on nälg, ja seepärast läksid nad leerist ära, et pugeda väljale peitu, ise mõeldes: Kui nad tulevad linnast välja, siis me võtame nad elusalt kinni ja läheme linna.”

Aga üks tema sulaseist kostis ning ütles: „Võetagu ometi viis neist hobuseist, kes siin veel alles on; vaata, nendegi saatus on ju nagu kogu Iisraeli hulgal, kes siia on alles jäänud, või nagu kogu Iisraeli hulgal, kes on hukkunud; läkitagem need, siis saame näha!”

Siis võeti kaks vankrit hobustega ja kuningas läkitas need Süüria sõjaväele järele, öeldes: „Minge ja vaadake!”

Ja nad läksid neile järele kuni Jordanini, ja vaata, kogu tee oli täis riideid ja riistu, mis süürlased olid rutates maha visanud. Ja käskjalad tulid tagasi ning teatasid kuningale.

Siis rahvas läks välja ja riisus süürlaste leeri. Ja seetõttu maksis pool külimittu peent jahu ühe seekli ja külimit otri ühe seekli Issanda sõna kohaselt.

Kuningas oli paigutanud selle pealiku, kelle käele ta toetus, värava ülevaatajaks; aga rahvas tallas tema väravas surnuks, nõnda nagu jumalamees oli öelnud, kõneldes siis, kui kuningas tuli tema juurde.

Sest kui jumalamees oli kuningaga rääkinud ja öelnud: „Homme sel ajal maksab Samaaria väravas külimit otri ühe seekli ja pool külimittu peent jahu ka ühe seekli”,

siis oli pealik jumalamehele kostnud ja öelnud: „Vaata, isegi kui Issand teeks luugid taevasse, kuidas võiks see sündida?” Ent Eliisa oli vastanud: „Vaata, sa näed seda oma silmaga, kuid ei saa seda süüa.”

Ja nõnda sündiski temaga: rahvas tallas ta väravas surnuks.

Suunemi naine saab tagasi oma maa
Eliisa rääkis naisega, kelle poja ta oli teinud elavaks, ja ütles: „Võta kätte ja mine, sina ja su pere, ja ela võõrana, kus saad, sest Issand kutsub nälja ja see tuleb ka sellele maale seitsmeks aastaks!”

Siis naine võttis kätte ja tegi jumalamehe sõna järgi: ta läks koos oma perega ning elas võõrana vilistite maal seitse aastat.

Aga seitsme aasta pärast tuli naine vilistite maalt tagasi ja läks paluma kuningalt abi oma koja ja põllu pärast.

Kuningas rääkis parajasti Geehasiga, jumalamehe teenriga, ja ütles: „Jutusta mulle kõigist neist suurtest tegudest, mis Eliisa on teinud!”

Ja parajasti kui ta kuningale jutustas, kuidas Eliisa oli surnu ellu äratanud, vaata, siis hüüdis naine, kelle poja ta oli ellu äratanud, kuninga poole oma koja ja põllu pärast. Ja Geehasi ütles: „Mu isand kuningas, see on too naine, ja see on tema poeg, kelle Eliisa ellu äratas.”

Ja kuningas küsis naiselt ning too jutustas temale. Siis andis kuningas naisele kaasa ühe hoovkondlase ja ütles: „Muretse tagasi kõik, mis on tema oma, ja kogu põllusaak maalt lahkumise päevast kuni tänaseni!”

Hasael saab Süüria kuningaks
Ja Eliisa tuli Damaskusesse. Süüria kuningas Ben-Hadad oli siis haige. Kui temale teatati ja öeldi: „Jumalamees on tulnud siia”,

siis ütles kuningas Hasaelile: „Võta kaasa and, mine jumalamehele vastu ja küsi temalt Issanda vastust, kas ma saan terveks sellest haigusest!”

Ja Hasael läks temale vastu ning võttis kaasa anni ja kõike head, mida Damaskuses oli olemas, nelikümmend kaamelikoormat; ja ta tuli ning astus tema ette ja ütles: „Sinu poeg Ben-Hadad, Süüria kuningas, läkitas mind sinu juurde küsima: Kas ma saan terveks sellest haigusest?”

Ja Eliisa vastas temale: „Mine ütle temale: Sa võiksid küll terveks saada. Aga Issand on mulle ilmutanud, et ta siiski sureb.”

Ja ta vaatas üksisilmi Hasaelile kuni piinlikkuseni; siis jumalamees hakkas nutma.

Ja Hasael küsis: „Mispärast mu isand nutab?” Ja ta vastas: „Sellepärast et ma tean, millist kurja sa teed Iisraeli lastele: sa pistad põlema nende kindlustused, tapad mõõgaga nende noored mehed, paiskad nende lapsed vastu kaljut ja lõikad lõhki nende rasedad.”

Aga Hasael küsis: „Mis on siis su sulane, see koer, et ta võiks teha nii suuri asju?” Ja Eliisa vastas: „Issand on mulle ilmutanud, et sina saad Süüria kuningaks.”

Siis Hasael läks ära Eliisa juurest ja tuli oma isanda juurde, kes küsis temalt: „Mis Eliisa sulle ütles?” Ja ta vastas: „Tema ütles mulle, et sa võiksid küll terveks saada.”

Aga teisel päeval võttis ta vaiba, kastis selle vette ja laotas kuninga näo peale, nõnda et too suri. Ja Hasael sai tema asemel kuningaks.

Juuda kuningas Jooram
Ja Iisraeli kuninga Joorami, Ahabi poja viiendal aastal, kui Joosafat oli olnud Juuda kuningas, sai Jooram, Joosafati poeg, Juuda kuningaks.

Tema oli kuningaks saades kolmkümmend kaks aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas kaheksa aastat.

Tema käis Iisraeli kuningate teed, nõnda nagu Ahabi sugu oli teinud, sest temal oli naiseks Ahabi tütar; ta tegi kurja Issanda silmis.

Aga oma sulase Taaveti pärast ei tahtnud Issand hävitada Juudat, olles temale tõotanud, et ta annab temale ja ta poegadele lambi kõigiks aegadeks.

Tema ajal taganesid edomlased Juuda käe alt ja tõstsid endile kuninga.

Siis läks Jooram Sairi ja koos temaga kõik ta sõjavankrid; ta tõusis öösel ja lõi edomlasi, kes olid piiranud teda ja sõjavankrite pealikuid; ja rahvas põgenes oma telkidesse.

Nii on Edom tänapäevani taganenud Juuda käe alt; sel ajal taganes ka Libna.

Ja mis veel tuleks öelda Jooramist ja kõigest, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Ja Jooram läks magama oma vanemate juurde ja ta maeti oma vanemate juurde Taaveti linna; ja tema poeg Ahasja sai tema asemel kuningaks.

Juuda kuningas Ahasja
Ja Iisraeli kuninga Joorami, Ahabi poja kaheteistkümnendal aastal sai kuningaks Ahasja, Juuda kuninga Joorami poeg.

Ahasja oli kuningaks saades kakskümmend kaks aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas ühe aasta; ta ema nimi oli Atalja, Iisraeli kuninga Omri poja tütar.

Tema käis Ahabi soo teed ja tegi kurja Issanda silmis, nõnda nagu Ahabi sugu, sest ta oli Ahabi soo väimees.

Ja ta läks koos Ahabi poja Jooramiga sõtta Süüria kuninga Hasaeli vastu Gileadi Raamotisse; aga süürlased haavasid Jooramit.

Siis kuningas Jooram tuli tagasi, et Jisreelis ennast ravida haavadest, mis süürlased temale Raamas olid löönud, kui ta sõdis Süüria kuninga Hasaeli vastu. Ja Juuda kuningas Ahasja, Joorami poeg, tuli alla Jisreeli vaatama Jooramit, Ahabi poega, kui see oli haige.

Jehu võitakse Iisraeli kuningaks
Ja prohvet Eliisa kutsus ühe prohvetijüngri ning ütles temale: „Pane vöö vööle, võta kätte see õlikruus ja mine Gileadi Raamotisse!

Ja kui sa jõuad sinna, siis vaata, kus on Jehu, Nimsi poja Joosafati poeg; siis mine sisse, käsi teda üles tõusta oma vendade keskelt ja vii ta tagakambrisse!

Võta siis õlikruus ja vala õli temale pähe ning ütle: Nõnda ütleb Issand: Mina olen võidnud sind Iisraeli kuningaks! Ava siis uks ja põgene viivitamata!”

Ja noor mees, prohveti teener, läks Gileadi Raamotisse.

Ja kui ta jõudis sinna, vaata, siis istusid seal väepealikud. Ja ta ütles: „Pealik, mul on sinule midagi rääkida!” Ja Jehu küsis: „Kellele meie kõigi hulgast?” Ja ta vastas: „Sinule, pealik!”

Siis ta tõusis ja läks kotta; ja noor mees valas õli temale pähe ning ütles temale: „Nõnda ütleb Issand, Iisraeli Jumal: Mina olen võidnud sind kuningaks Issanda rahvale Iisraelile!

Sa pead maha lööma oma isanda Ahabi soo, et ma saaksin tasuda Iisebelile oma sulaste, prohvetite vere ja kõigi Issanda sulaste vere eest!

Kogu Ahabi sugu peab hukkuma: ma hävitan Ahabil meesolendid, niihästi orjad kui vabad Iisraelis!

Ma talitan Ahabi sooga nagu Nebati poja Jerobeami sooga ja Ahija poja Baesa sooga.

Koerad söövad Iisebeli Jisreeli põllul ja teda ei maeta maha.” Siis ta avas ukse ja põgenes.

Kui Jehu tuli välja oma isanda sulaste juurde, siis küsiti temalt: „Kas kõik on hästi? Mispärast see hull tuli sinu juurde?” Ja ta vastas neile: „Te ju tunnete meest ja tema kõnet!”

Aga nad ütlesid: „Vale! Räägi ometi meile!” Ja ta ütles: „Ta rääkis mulle seda ja teist ning ütles: Nõnda ütleb Issand: Mina olen võidnud sind Iisraeli kuningaks!”

Siis nad kõik võtsid kähku oma kuued ja panid need temale alla, trepiastmete peale, ja nad puhusid sarve ning ütlesid: „Jehu on saanud kuningaks!”

Jehu tapab Joorami
Ja Jehu, Nimsi poja Joosafati poeg, pidas vandenõu Joorami vastu, Jooram oli olnud kaitsmas Gileadi Raamotit, tema ja kogu Iisrael, Süüria kuninga Hasaeli vastu.

Aga kuningas Jooram oli tulnud tagasi, et Jisreelis lasta ennast ravida haavadest, mis süürlased olid löönud, kui ta sõdis Süüria kuninga Hasaeli vastu. Ja Jehu ütles: „Kui te olete nõus, siis ärge laske linnast lahkuda kedagi, kes võiks minna Jisreeli seda kuulutama!”

Ja Jehu astus vankrisse ning läks Jisreeli, sest Jooram lamas seal ja Juuda kuningas Ahasja oli tulnud Jooramit vaatama.

Aga Jisreelis seisis valvur tornis ja nägi Jehu jõuku tulevat ning ütles: „Ma näen ühte jõuku.” Ja Jooram ütles: „Võta üks ratsanik ja läkita neile vastu, et ta küsiks, kas on rahu!”

Ja ratsanik läks temale vastu ning ütles: „Nõnda ütleb kuningas: Kas on rahu?” Ja Jehu vastas: „Mis on sinul rahuga tegemist? Pöördu ümber ja tule mu järel!” Ja valvur teatas ning ütles: „Käskjalg jõudis nende juurde, aga ei tule tagasi.”

Siis kuningas läkitas teise ratsaniku; ja see tuli nende juurde ning ütles: „Nõnda ütleb kuningas: Kas on rahu?” Ja Jehu vastas: „Mis on sinul rahuga tegemist? Pöördu ümber ja tule mu järel!”

Ja valvur teatas ning ütles: „Ta jõudis nende juurde, aga ei tule tagasi. Ja kihutamine oleks nagu Nimsi poja Jehu kihutamise moodi, sest too kihutab nagu hull!”

Siis ütles Jooram: „Rakendage!” Hobused rakendati vankri ette ja Jooram, Iisraeli kuningas, ja Ahasja, Juuda kuningas, läksid välja kumbki oma vankris. Nad läksid Jehule vastu ja kohtasid teda jisreellase Naaboti põllul.

Ja kui Jooram nägi Jehut, siis ta küsis: „Kas on rahu, Jehu?” Ja too vastas: „Mis rahu, niikaua kui su ema Iisebeli hoorusi ja nõidusi on nii palju!”

Siis Jooram pöördus ümber ja põgenes ning ütles Ahasjale: „See on äraandmine, Ahasja!”

Aga Jehu tõmbas oma käega ammu vinna ja tabas Jooramit õlgade vahele, nõnda et nool läbistas ta südame ja ta vajus vankris kokku.

Ja Jehu ütles Bidkarile, oma vankrisõdurile: „Võta ja viska ta jisreellase Naaboti põllulapile, sest mulle meenub, et kui mina ja sina ratsutasime kõrvuti tema isa Ahabi järel, siis pani Issand tema peale selle ennustuse:

Tõesti, ma nägin eile Naaboti ja tema poegade verd, oli Issanda ütlus, ja ma maksan sulle kätte selle põllu peal, oli samuti Issanda ütlus. Ja nüüd võta, viska ta põllule Issanda sõna kohaselt!”

Jehu tapab Ahasja
Kui Ahasja, Juuda kuningas, seda nägi, siis ta põgenes Beet-Gaani poole; aga Jehu ajas teda taga ja ütles: „Laske ka tema vankris maha!” Ja nõnda sündiski Guuri tõusuteel, mis on Jibleami juures; ent ta põgenes Megiddosse ja suri seal.

Ja ta sulased viisid ta vankriga Jeruusalemma ja matsid ta tema oma hauda ta vanemate juurde Taaveti linna.

Ahasja oli saanud Juuda kuningaks Joorami, Ahabi poja üheteistkümnendal aastal.

Iisebeli surm
Ja Jehu tuli Jisreeli. Kui Iisebel seda kuulis, siis ta jumestas oma palge ja kaunistas pea ning vaatas aknast välja.

Ja kui Jehu jõudis väravasse, siis küsis Iisebel: „Kas on rahu, Simri, oma isanda tapja?”

Ja Jehu tõstis oma silmad üles akna poole ja küsis: „Kes on minu poolt? Kes?” Siis vaatas kaks-kolm hoovkondlast alla tema poole.

Ja Jehu ütles: „Kukutage ta alla!” Siis nad kukutasid Iisebeli alla ja ta veri pritsis seina ja hobuste peale; ja ta tallati ära.

Siis Jehu läks sisse, sõi ja jõi ning ütles: „Kandke nüüd hoolt selle neetu eest ja matke ta maha, sest ta on ikkagi kuninga tütar!”

Nad läksid teda matma, aga ei leidnud temast muud kui pealuu, jalad ja kämblad.

Ja nad tulid tagasi ning teatasid Jehule; ja tema ütles: „See on see Issanda sõna, mis ta rääkis oma sulase, tisbelase Eelija läbi, kui ta ütles: Jisreeli põllul söövad koerad Iisebeli liha.

Ja Iisebeli laip on nagu sõnnik väljal, Jisreeli põllul, nõnda et ükski ei saa öelda: See on Iisebel!”

Jehu hävitab Ahabi suguvõsa
Aga Ahabil oli Samaarias seitsekümmend poega. Ja Jehu kirjutas kirja ning läkitas Samaariasse Jisreeli ülemaile, vanemaile ja Ahabi poegade hooldajaile, öeldes:

„Niipea kui see kiri jõuab teie kätte, ja teie juures on ju teie isanda pojad, ja teil on ka sõjavankrid ja hobused, kindlustatud linn ja sõjariistad,

siis valige oma isanda poegadest parim ja õiglasim, pange tema ta isa aujärjele ja sõdige oma isanda soo eest!”

Aga nad kartsid üliväga ja ütlesid: „Vaata, need kaks kuningat ei suutnud seista tema vastu, kuidas siis meie suudaksime seista?”

Ja kojaülem, linnapealik, vanemad ja hooldajad läkitasid Jehule ütlema: „Me oleme su sulased ja teeme kõik, mida sina meid käsid! Me ei tõsta kedagi kuningaks; tee, mis sinu silmis hea on!”

Siis ta kirjutas neile teise kirja, öeldes: „Kui te olete minu poolt ja kuulate mind, siis võtke nende meeste, oma isanda poegade pead ja tulge homme sel ajal minu juurde Jisreeli!” Kuningapojad, kokku seitsekümmend, olid linna ülikute juures, kes neid kasvatasid.

Ja kui kiri jõudis neile kätte, siis võtsid nad kõik seitsekümmend kuningapoega ja tapsid nad, panid nende pead korvidesse ja läkitasid need Jehule Jisreeli.

Ja käskjalg tuli ning teatas temale, öeldes: „Kuningapoegade pead on toodud.” Ja tema ütles: „Pange need hommikuni värava suhu kahte hunnikusse!”

Ja hommikul läks ta välja, astus sinna ning ütles kogu rahvale: „Teie olete süüta! Vaata, mina olen pidanud vandenõu oma isanda vastu ja olen tema tapnud. Aga kes on maha löönud kõik need?

Teadke siis, et ei lange tühja ainuski Issanda sõna, mis Issand on rääkinud Ahabi soo kohta. Ja Issand on teinud, mis ta on rääkinud oma sulase Eelija läbi.”

Ja Jehu lõi maha kõik, kes Ahabi sool olid Jisreelis alles jäänud, ja kõik ta ülikud, usaldusmehed ja preestrid, kuni temale ei olnud jäänud ainsatki pääsenut.

Siis ta võttis kätte ja tuli ära, et minna Samaariasse; aga jõudnud karjaste Beet-Eekedini, mis on tee ääres,

kohtas Jehu Juuda kuninga Ahasja vendi ja küsis: „Kes te olete?” Ja need vastasid: „Me oleme Ahasja vennad ja läheme alla, et tervitada kuningapoegi ja kuninga ema poegi.”

Aga ta ütles: „Võtke nad elusalt kinni!” Ja nad võeti elusalt kinni ning tapeti Beet-Eekedi kaevu juures, kõik nelikümmend kaks meest; ta ei jätnud neist järele ainsatki.

Kui Jehu läks sealt ära, siis kohtas ta Joonadabi, Reekabi poega, kes tuli temale vastu. Jehu teretas teda ja küsis temalt: „Kas sinu süda on niisama otsekohene, nagu minu süda on sinu südame vastu?” Ja Joonadab vastas: „On küll!” - „Kui nõnda, siis anna oma käsi!” Ja Joonadab andis oma käe ning Jehu laskis teda astuda enese juurde vankrisse.

Ja ta ütles: „Tule koos minuga ja vaata mu agarust Issanda pärast!” Ja teda sõidutati tema vankris.

Ja kui Jehu jõudis Samaariasse, siis ta lõi maha kõik, kes Ahabil olid Samaarias järele jäänud, kuni ta oli tema hävitanud Issanda sõna kohaselt, mis Issand oli rääkinud Eelijale.

Jehu teeb lõpu Baali teenimisele
Siis Jehu kogus kokku kogu rahva ja ütles neile: „Ahab on Baali teeninud pisut, Jehu tahab teda teenida rohkem!

Kutsuge siis nüüd minu juurde kõik Baali prohvetid, kõik ta teenrid ja kõik ta preestrid, ärgu puudugu ükski, sest mul on tuua Baalile suur ohver; ei jää elama ükski, kes puudub!” Aga Jehu tegi seda tagamõttega, et hukata Baali teenrid.

Ja Jehu ütles: „Pühitsege Baali püha!” Ja see kuulutati välja.

Ja Jehu läkitas sõna kogu Iisraelisse; siis tulid kõik Baali teenrid, ükski mees ei jäänud tulemata. Ja nad läksid Baali kotta ning Baali koda sai täis otsast otsani.

Ja ta ütles rõivakambri ülemale: „Too riided kõigile Baali teenritele!” Ja too tõi neile riided.

Siis läks Jehu koos Reekabi poja Joonadabiga Baali kotta ja ütles Baali teenritele: „Otsige ja vaadake järele, et siin teie juures ei oleks mõnda Issanda sulast, vaid oleksid ainult Baali teenrid!”

Siis läksid nad sisse tapa- ja põletusohvreid ohverdama; aga Jehu oli paigutanud õue kaheksakümmend meest, öeldes: „Kui peaks pääsema mõni neist meestest, kelle ma toon teie kätte, siis jääb hing hinge vastu!”

Ja kui ta oli lõpetanud põletusohvri ohverdamise, ütles Jehu ihukaitsjaile ja vankrisõdureile: „Minge sisse, lööge nad maha, ükski ärgu pääsegu välja!” Ja ihukaitsjad ja vankrisõdurid lõid nad mõõgateraga maha ning viskasid välja. Siis nad läksid Baali koja tagaruumi

ja tõid välja Baali sambad ning põletasid need ära.

Ja nad kiskusid maha Baali samba, kiskusid maha Baali koja ja tegid selle käimlaks tänapäevani.

Nõnda hävitas Jehu Iisraelist Baali.

Aga Nebati poja Jerobeami pattudest, millega too saatis Iisraeli pattu tegema, Jehu ei loobunud, kuldvasikaist, mis olid Peetelis ja Daanis.

Ja Issand ütles Jehule: „Et sa oled teinud hästi, mis minu silmis õige on, oled talitanud Ahabi sooga, nõnda nagu mul südame peal oli, siis istuvad su pojad Iisraeli aujärjel neljanda põlveni.”

Aga Jehu ei kandnud hoolt, et käia Issanda, Iisraeli Jumala Seaduse järgi kõigest oma südamest; ta ei loobunud Jerobeami patust, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema.

Neil päevil hakkas Issand Iisraeli vähendama, sest Hasael lõi neid kõigis Iisraeli paigus

Jordanist päikesetõusu pool, lõi kogu Gileadimaad, gaadlasi, ruubenlasi ja manasselasi alates Aroerist, mis on Arnoni jõe ääres, niihästi Gileadi kui Baasanit.

Ja mis veel tuleks öelda Jehust ja kõigest, mis ta tegi, ja kõigist ta vägitegudest, eks sellest ole kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus?

Ja Jehu läks magama oma vanemate juurde ja ta maeti Samaariasse; ja tema poeg Jooahas sai tema asemel kuningaks.

Ja aega, mis Jehu Samaarias valitses Iisraeli üle, oli kakskümmend kaheksa aastat.

Atalja haarab kuningavõimu
Kui Ahasja ema Atalja nägi, et ta poeg oli surnud, siis ta võttis kätte ja hukkas kogu kuningliku soo.

Aga Jooseba, kuningas Joorami tütar, Ahasja õde, võttis Joase, Ahasja poja, ja viis tema surmale määratud kuningapoegade hulgast salaja ühte magamiskambrisse, tema ja ta imetaja; ja nad peitsid teda Atalja eest, nõnda et ta ei saanud surma.

Ja ta oli Jooseba juures Issanda kojas peidus kuus aastat, kuna Atalja valitses maad.

Aga seitsmendal aastal läkitas Joojada kaarlaste ja ihukaitse sajapealikute järele ning laskis nad tulla enese juurde Issanda kotta; ja ta tegi nendega lepingu, vannutas neid Issanda kojas ja näitas neile kuningapoega.

Ja ta andis neile käsu, öeldes: „Teil tuleb teha nõnda: kolmandik teist, kes tuleb hingamispäeval, pidagu kuningakoja vahiteenistust,

kolmandik olgu Suuri väravas ja kolmandik väravas ihukaitse taga - koja vahiteenistust te peate pidama vaheldumisi -

ja teie kaks muud rühma, kes lähevad ära hingamispäeval, pidagu Issanda koja vahiteenistust kuninga juures.

Asuge siis ringi ümber kuninga, igaühel oma sõjariistad käes, ja kes rivile ligineb, see surmatagu! Nõnda olge kuninga juures, kui ta välja läheb või sisse tuleb!”

Ja sajapealikud tegid kõik nõnda, nagu preester Joojada käskis, ja igaüks võttis oma mehed, niihästi need, kes tulid hingamispäeval, kui ka need, kes pidid ära minema hingamispäeval, ja nad tulid preester Joojada juurde.

Ja preester andis sajapealikuile piigid ja kilbid, mis olid kuulunud kuningas Taavetile ja mis olid Issanda kojas.

Ja ihukaitsjad seisid, igaühel oma sõjariistad käes, koja paremast tiivast koja vasaku tiivani, altari ja koja suunas ümber kuninga.

Siis tõi ta välja kuningapoja, pani temale krooni pähe ja andis tunnistuskirja kätte ja nad tõstsid tema kuningaks ning võidsid teda; ja nad plaksutasid käsi ning hüüdsid: „Elagu kuningas!”

Kui Atalja kuulis ihukaitsjate ja rahva häält, siis ta tuli rahva juurde Issanda kotta.

Ta vaatas, ja ennäe, kuningas seisis samba juures, nagu oli viisiks, ja pealikud ning pasunapuhujad olid kuninga juures, kogu maa rahvas oli rõõmus ja puhus pasunaid. Siis käristas Atalja oma riided lõhki ja hüüdis: „Vandenõu! Vandenõu!”

Aga preester Joojada käskis sajapealikuid, sõjaväe ülemaid, ja ütles neile: „Viige ta ridade vahelt välja, ja kes läheb temale järele, see surmake mõõgaga!” Sest preester oli öelnud: „Ärge surmake teda Issanda kojas!”

Siis nad panid käed ta külge; ja kui ta oli jõudnud teele, mida mööda viiakse hobuseid kuningakotta, siis surmati ta seal.

Ja Joojada tegi lepingu Issanda ning kuninga ja rahva vahel, et nad oleksid Issanda rahvas; nõnda ka kuninga ja rahva vahel.

Siis läks kogu maa rahvas Baali kotta ja kiskus selle maha; nad purustasid sootuks selle altarid ja kujud, ja tapsid Mattani, Baali preestri, altarite ees. Seejärel seadis preester valvurid Issanda kojale.

Ja ta võttis sajapealikud, kaarlased ja ihukaitsjad ning kogu maa rahva ja nad viisid kuninga Issanda kojast ning tulid ihukaitse värava kaudu kuningakotta; ja kuningas istus kuningate aujärjele.

Ja kogu maa rahvas oli rõõmus, ja linnas oli rahu, kui Atalja oli kuningakoja juures mõõgaga surmatud.

Juuda kuningas Joas
Joas oli kuningaks saades seitse aastat vana.

Jehu seitsmendal aastal sai Joas kuningaks ja ta valitses Jeruusalemmas nelikümmend aastat; ta ema nimi oli Sibja, Beer-Sebast.

Joas tegi kogu oma eluaja, mis õige oli Issanda silmis, sest preester Joojada oli teda õpetanud.

Aga ohvrikünkad ei kadunud, vaid rahvas ohverdas ja suitsutas veelgi ohvriküngastel.

Ja Joas ütles preestritele: „Kõik pühitsetud andide raha, mis tuuakse Issanda kotta, käibel olev raha, hingeraha, mille järgi igaühte on hinnatud, kõik raha, mida keegi südame sunnil toob Issanda kotta,

võtku preestrid enestele, igaüks oma tuttavalt, aga nad peavad kohendama koja lagunenud kohti, kõike, mis seal leitakse olevat lagunenud!”

Aga kuningas Joase kahekümne kolmandal aastal ei olnud preestrid veel kohendanud koja lagunenud kohti.

Siis kuningas Joas kutsus preester Joojada ja teised preestrid ning ütles neile: „Miks te ei kohenda kojas seda, mis on lagunenud? Aga nüüd ärge võtke raha oma tuttavailt enam enestele, vaid andke see lagunenud koja heaks!”

Ja preestrid olid nõus, et nad ei võta rahvalt raha ega kohenda ka ise lagunenud koda.

Siis preester Joojada võttis ühe kirstu, puuris augu kaanesse ja pani selle altari kõrvale, paremale poole, kui minna Issanda kotta; ja preestrid, lävehoidjad, panid sinna kõik raha, mis toodi Issanda kotta.

Ja kui nad nägid, et kirstus oli palju raha, siis läks kuninga kirjutaja koos ülempreestriga sinna ja nad lugesid ning sidusid kokku raha, mis leidus Issanda kojas.

Siis anti vaetud raha tööjuhatajate kätte, kelle hooleks oli antud Issanda koda, ja nemad maksid puuseppadele ja ehitustöölistele, kes töötasid Issanda kojas,

samuti müürseppadele ja kiviraiujaile ning ostsid puid ja tahutud kive, et kohendada Issanda koja lagunenud kohti, ja maksid kõige eest, mis koja kohendamiseks tarvis läks.

Aga hõbekausse, tahikääre, piserdusnõusid, pasunaid, mitte ühtegi kuld- ega hõberiista ei tehtud Issanda kojale selle raha eest, mis toodi Issanda kotta,

vaid see anti tööjuhatajaile, et nad selle eest kohendaksid Issanda koda.

Meestega, kelle kätte raha anti, et nad annaksid selle töölistele, ei peetud arvet, sest nad talitasid ausasti.

Süüohvri raha ja patuohvri raha ei viidud Issanda kojale, see jäi preestritele.

Sel ajal tuli Süüria kuningas Hasael ja sõdis Gati vastu ning vallutas selle. Aga kui Hasael pööras oma palge, et minna üles Jeruusalemma vastu,

siis võttis Juuda kuningas Joas kõik pühad asjad, mis tema eelkäijad, Juuda kuningad Joosafat, Jooram ja Ahasja, olid pühitsenud, ja oma pühad asjad ja kõik kulla, mis leidus Issanda koja ja kuningakoja varanduste hulgas, ja läkitas Süüria kuningale Hasaelile - siis läks too Jeruusalemma alt ära.

Ja mis veel tuleks öelda Joasest ja kõigest, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Ta sulased võtsid kätte ning pidasid vandenõu ja lõid Joase maha kindluse kojas, kust pääseb alla Sillasse.

Joosakar, Simeati poeg, ja Joosabad, Soomeri poeg, tema sulased, olid need, kes lõid tema surnuks; ja ta maeti oma vanemate juurde Taaveti linna; ja tema poeg Amasja sai tema asemel kuningaks.

Iisraeli kuningas Jooahas
Juuda kuninga Joase, Ahasja poja kahekümne kolmandal aastal sai Jooahas, Jehu poeg, Samaarias seitsmeteistkümneks aastaks Iisraeli kuningaks.

Tema tegi kurja Issanda silmis ja jätkas Nebati poja Jerobeami patte, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema; neist ta ei loobunud.

Siis Issanda viha süttis põlema Iisraeli vastu ja ta andis neid kogu aja Süüria kuninga Hasaeli kätte ja Hasaeli poja Ben-Hadadi kätte.

Aga Jooahas leevendas Issanda palet ja Issand kuulis teda, sest ta nägi Iisraeli kitsikust, kui Süüria kuningas neid rõhus.

Ja Issand andis Iisraelile päästja ja nad vabanesid süürlaste käe alt; ja Iisraeli lapsed elasid oma telkides nagu ennegi.

Aga nad ei loobunud Jerobeami soo pattudest, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema, vaid nad käisid neis ja Samaarias jäi ka Aŵera kuju püsima.

Kuid Jooahasele ei olnud jäetudki rohkem rahvast kui viiskümmend ratsanikku, kümme sõjavankrit ja kümme tuhat jalameest, sest Süüria kuningas oli muud hukanud ja teinud otse rehetolmuks.

Ja mis veel tuleks öelda Jooahasest ja kõigest, mis ta tegi, ja tema vägitegudest, eks sellest ole kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus?

Ja Jooahas läks magama oma vanemate juurde ja ta maeti Samaariasse; ja tema poeg Joas sai tema asemel kuningaks.

Iisraeli kuningas Joas
Juuda kuninga Joase kolmekümne seitsmendal aastal sai Jooahase poeg Joas Samaarias kuueteistkümneks aastaks Iisraeli kuningaks.

Tema tegi kurja Issanda silmis: ta ei loobunud ühestki Nebati poja Jerobeami patust, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema, vaid käis nendes.

Ja mis veel tuleks öelda Joasest ja kõigest, mis ta tegi, ja tema vägitegudest, kuidas ta sõdis Juuda kuninga Amasja vastu, eks sellest ole kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus?

Ja Joas läks magama oma vanemate juurde ning Jerobeam istus tema aujärjele; ja Joas maeti Samaariasse Iisraeli kuningate juurde.

Eliisa viimane kuulutus ja surm
Aga kui Eliisa oli haigestunud tõppe, millesse ta suri, siis tuli Iisraeli kuningas Joas tema juurde ja nuttis tema palge juures ning ütles: „Mu isa, mu isa! Iisraeli sõjavankrid ja tema ratsanikud!”

Ja Eliisa ütles temale: „Võta amb ja nooled!” Ja ta võttis enesele ammu ja nooled.

Siis Eliisa ütles Iisraeli kuningale: „Pane oma käsi ammu peale!” Kui ta oli oma käe pannud, siis pani Eliisa oma käed kuninga käte peale

ja ütles: „Ava aken ida poole!” Ta avas, ja Eliisa ütles: „Lase!” Ja ta lasi. Siis Eliisa ütles: „Issanda võidunool, võidunool Süüria vastu! Sa lööd süürlasi Afekis, kuni nad on hävitatud.”

Siis ta ütles: „Võta nooled!” Ja kuningas võttis. Ja ta ütles Iisraeli kuningale: „Löö vastu maad!” Kuningas lõi kolm korda ja peatus siis.

Aga jumalamees vihastas tema peale ja ütles: „Sa oleksid pidanud lööma viis või kuus korda, siis sa oleksid süürlased sootuks maha löönud! Nüüd aga lööd sa süürlasi ainult kolm korda.”

Siis Eliisa suri ja ta maeti. Igal aastal tulid maale moabide röövjõugud.

Ja kord, kui maeti kedagi meest, vaata, siis nägid matjad ühte röövjõuku. Nad heitsid siis mehe Eliisa hauda, aga kui see puutus vastu Eliisa luid, siis ta ärkas ellu ja tõusis jalule.

Hasael, Süüria kuningas, rõhus Iisraeli kogu Jooahase eluaja.

Aga Issand andis neile armu ja halastas nende peale ning pöördus nende poole oma lepingu pärast Aabrahami, Iisaki ja Jaakobiga ega tahtnud neid hävitada; ja ta ei ole neid tänini ära heitnud oma palge eest.

Kui Süüria kuningas Hasael suri, siis sai tema poeg Ben-Hadad tema asemel kuningaks.

Ja Joas, Jooahase poeg, võttis Hasaeli poja Ben-Hadadi käest tagasi linnad, mis too sõjaga oli võtnud tema isa Jooahase käest; kolm korda lõi Joas teda ja võttis tagasi Iisraeli linnad.

Juuda kuningas Amasja
Iisraeli kuninga Joase, Jooahase poja teisel aastal hakkas valitsema Juuda kuningas Amasja, Joase poeg.

Ta oli kuningaks saades kakskümmend viis aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas kakskümmend üheksa aastat; ta ema nimi oli Jooaddan, Jeruusalemmast.

Tema tegi, mis õige oli Issanda silmis, aga mitte nõnda nagu tema isa Taavet; ta tegi kõik nõnda, nagu tema isa Joas oli teinud.

Ometi ei kadunud ohvrikünkad, vaid rahvas ohverdas ja suitsutas veelgi ohvriküngastel.

Ja kui tal oli kuningriik kindlalt käes, siis ta lõi maha oma sulased, need, kes olid maha löönud kuninga, tema isa.

Tapjate lapsed aga jättis ta surmamata, nõnda nagu on kirjutatud Moosese Seaduse raamatus, milles Issand on käskinud ja öelnud: „Isasid ärgu surmatagu laste pärast ja lapsi ärgu surmatagu isade pärast, vaid igaüks surgu oma patu pärast!”

Tema lõi Soolaorus maha kümme tuhat edomlast ja vallutas sõjaga Sela ning pani sellele nimeks Jokteel, mis sellel on tänapäevani.

Siis Amasja läkitas käskjalad ütlema Iisraeli kuningale Joasele, Jehu poja Jooahase pojale: „Tule, vaatame teineteisele näkku!”

Aga Iisraeli kuningas Joas läkitas Juuda kuningale Amasjale vastuse: „Liibanoni orjavits läkitas ütlema Liibanoni seedrile: Anna oma tütar naiseks mu pojale! Aga Liibanoni metsloomad läksid mööda ja tallasid orjavitsa ära.

Sa oled tublisti löönud edomlasi, seepärast teeb su süda sind suureliseks; pea see au enesele ja jää koju. Mispärast sa tikud õnnetusse, kus sa langed ise ja koos sinuga Juuda?”

Aga Amasja ei kuulanud; siis tuli Iisraeli kuningas Joas ja nad vaatasid teineteisele näkku, tema ja Juuda kuningas Amasja, Juudale kuuluvas Beet-Semesis.

Juuda löödi maha Iisraeli ees ja igamees põgenes oma telki.

Ja Iisraeli kuningas Joas võttis Beet-Semesis vangi Juuda kuninga Amasja, Ahasja poja Joase poja; ja kui ta tuli Jeruusalemma, siis ta kiskus maha nelisada küünart Jeruusalemma müüri Efraimi väravast kuni Nurgaväravani.

Ja ta võttis ära kõik kulla ja hõbeda ja kõik riistad, mis leidusid Issanda kojas ja kuningakoja varanduste hulgas, ja võttis pantvange ning läks tagasi Samaariasse.

Ja mis veel tuleks öelda Joasest, mis ta tegi, ja tema vägitegudest ja kuidas ta sõdis Juuda kuninga Amasja vastu, eks sellest ole kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus?

Ja Joas läks magama oma vanemate juurde ja ta maeti Samaariasse Iisraeli kuningate juurde; ja tema poeg Jerobeam sai tema asemel kuningaks.

Aga Juuda kuningas Amasja, Joase poeg, elas pärast Iisraeli kuninga Joase, Jooahase poja surma viisteist aastat.

Ja mis veel tuleks öelda Amasjast, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Tema vastu peeti Jeruusalemmas vandenõu ja ta põgenes Laakisesse; aga nad läkitasid käskjalad Laakisesse temale järele ja nood surmasid tema seal.

Ta tõsteti hobuse selga, ja ta maeti Jeruusalemma, oma vanemate juurde Taaveti linna.

Ja kogu Juuda rahvas võttis Asarja, kes oli kuusteist aastat vana, ja tõstis ta kuningaks tema isa Amasja asemele.

Tema ehitas üles Eelati ja tõi selle tagasi Juudale, pärast seda kui kuningas oli läinud magama oma vanemate juurde.

Iisraeli kuningas Jerobeam
Juuda kuninga Amasja, Joase poja viieteistkümnendal aastal sai Jerobeam, Iisraeli kuninga Joase poeg, Samaarias kuningaks neljakümne üheks aastaks.

Tema tegi kurja Issanda silmis; ta ei loobunud ühestki Nebati poja Jerobeami patust, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema.

Tema võttis tagasi Iisraeli maa-ala alates Hamati teelahkmest kuni Lagendiku mereni Issanda, Iisraeli Jumala sõna kohaselt, mis ta oli rääkinud oma sulase, prohvet Joona, Amittai poja läbi, kes oli pärit Gat-Heeferist.

Sest Issand nägi Iisraeli viletsust, mis oli väga kibe: Iisraelil ei olnud aitajat, ei orja ega vaba.

Issand ei olnud siiski öelnud, et ta tahab taeva alt pühkida Iisraeli nime, ja nõnda päästis ta nad Jerobeami, Joase poja käe läbi.

Ja mis veel tuleks öelda Jerobeamist ja kõigest, mis ta tegi, ja tema vägitegudest, kuidas ta sõdis ja kuidas ta tõi Iisraelile tagasi Damaskuse ja Hamati, mis olid olnud Juuda päralt, eks sellest ole kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus?

Ja Jerobeam läks magama oma vanemate juurde, Iisraeli kuningate juurde; ja tema poeg Sakarja sai tema asemel kuningaks.

Juuda kuningas Asarja (Ussija)
Iisraeli kuninga Jerobeami kahekümne seitsmendal aastal sai kuningaks Juuda kuninga Amasja poeg Asarja.

Ta oli kuningaks saades kuusteist aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas viiskümmend kaks aastat; ta ema nimi oli Jekolja, Jeruusalemmast.

Tema tegi, mis õige oli Issanda silmis, kõigiti nõnda, nagu tema isa Amasja oli teinud.

Ometi ei kadunud ohvrikünkad, vaid rahvas ohverdas ja suitsutas veelgi ohvriküngastel.

Ja Issand nuhtles kuningat nõnda, et see jäi pidalitõbiseks kuni oma surmapäevani ja elas omaette kojas; aga Jootam, kuninga poeg, oli kojaülemaks ja mõistis kohut maa rahvale.

Ja mis veel tuleks öelda Asarjast ja kõigest, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Ja Asarja läks magama oma vanemate juurde ja ta maeti oma vanemate juurde Taaveti linna; ja tema poeg Jootam sai tema asemel kuningaks.

Iisraeli kuningas Sakarja
Juuda kuninga Asarja kolmekümne kaheksandal aastal sai Sakarja, Jerobeami poeg, Samaarias Iisraeli kuningaks kuueks kuuks.

Tema tegi kurja Issanda silmis, nõnda nagu tema isad olid teinud; ta ei loobunud Nebati poja Jerobeami pattudest, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema.

Ja Sallum, Jaabesi poeg, pidas tema vastu vandenõu ja lõi ta rahva ees surnuks ning sai tema asemel kuningaks.

Ja mis veel tuleks öelda Sakarjast, vaata, sellest on kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus.

Nõnda läks täide Issanda sõna, mis ta oli rääkinud Jehule, öeldes: „Su pojad istuvad Iisraeli aujärjel neljanda põlveni!” Ja see sündis nõnda.

Iisraeli kuningas Sallum
Juuda kuninga Ussija kolmekümne üheksandal aastal sai kuningaks Sallum, Jaabesi poeg, ja ta valitses Samaarias ühe kuu.

Siis tuli Tirsast Menahem, Gaadi poeg, tuli Samaariasse ja lõi Samaarias surnuks Sallumi, Jaabesi poja, ning sai tema asemel kuningaks.

Ja mis veel tuleks öelda Sallumist ja tema vandenõust, mida ta pidas, vaata, sellest on kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus.

Sel ajal hävitas Menahem Tifsahi ja kõik, kes seal olid, ja selle maa-alad Tirsast alates, sellepärast et nad temale ei avanud; nõnda hävitas ta selle ja lõikas lõhki kõik rasedad naised.

Iisraeli kuningas Menahem
Juuda kuninga Asarja kolmekümne üheksandal aastal sai Menahem, Gaadi poeg, Samaarias Iisraeli kuningaks kümneks aastaks.

Tema tegi kurja Issanda silmis; ta ei loobunud kogu oma eluajal neist Nebati poja Jerobeami pattudest, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema.

Puul, Assuri kuningas, tungis maale ja Menahem andis Puulile tuhat talenti hõbedat, et too lööks temaga käed kokku ja kinnitaks kuningriigi tema kätte.

Ja Menahem nõudis seda raha Iisraelilt, kõigilt rikastelt meestelt, et anda see Assuri kuningale: igaühelt viiskümmend seeklit hõbedat. Siis läks Assuri kuningas tagasi ega jäänud sellele maale.

Ja mis veel tuleks öelda Menahemist ja kõigest, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus?

Ja Menahem läks magama oma vanemate juurde ja tema poeg Pekahja sai tema asemel kuningaks.

Iisraeli kuningas Pekahja
Juuda kuninga Asarja viiekümnendal aastal sai Menahemi poeg Pekahja Samaarias Iisraeli kuningaks kaheks aastaks.

Tema tegi kurja Issanda silmis, ta ei loobunud Nebati poja Jerobeami pattudest, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema.

Ja Pekah, Remalja poeg, tema vankrisõdur, pidas ta vastu vandenõu ja lõi ta maha Samaarias kuningakoja suurhoones koos Argobi ja Arjega; ja koos temaga oli viiskümmend Gileadi meest. Nõnda Pekah surmas ta ja sai tema asemel kuningaks.

Ja mis veel tuleks öelda Pekahjast ja kõigest, mis ta tegi, vaata, sellest on kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus.

Iisraeli kuningas Pekah
Juuda kuninga Asarja viiekümne teisel aastal sai Pekah, Remalja poeg, Samaarias Iisraeli kuningaks kahekümneks aastaks.

Tema tegi kurja Issanda silmis, ta ei loobunud Nebati poja Jerobeami pattudest, millega too oli saatnud Iisraeli pattu tegema.

Iisraeli kuninga Pekahi päevil tuli Assuri kuningas Tiglat-Pileser ja võttis ära Ijjoni, Aabel-Beet-Maaka, Jaanoahi, Kedesi, Haasori, Gileadi ja Galilea, kogu Naftalimaa, ja viis rahva Assurisse.

Ja Hoosea, Eela poeg, pidas vandenõu Pekahi, Remalja poja vastu ja lõi tema surnuks ning sai tema asemel kuningaks Jootami, Ussija poja kahekümnendal aastal.

Ja mis veel tuleks öelda Pekahist ja kõigest, mis ta tegi, vaata, sellest on kirjutatud Iisraeli kuningate Ajaraamatus.

Juuda kuningas Jootam
Iisraeli kuninga Pekahi, Remalja poja teisel aastal sai Juuda kuningaks kuningas Ussija poeg Jootam.

Ta oli kuningaks saades kakskümmend viis aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas kuusteist aastat; ta ema nimi oli Jeruusa, Saadoki tütar.

Tema tegi, mis õige oli Issanda silmis, tehes kõigiti nõnda, nagu tema isa Ussija oli teinud.

Ometi ei kadunud ohvrikünkad, vaid rahvas ohverdas ja suitsutas veelgi ohvriküngastel; tema ehitas Issanda koja ülemise värava.

Ja mis veel tuleks öelda Jootamist, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Neil päevil hakkas Issand läkitama Juuda kallale Retsinit, Süüria kuningat, ja Pekahit, Remalja poega.

Ja Jootam läks magama oma vanemate juurde ja ta maeti oma vanemate juurde ta isa Taaveti linna; ja tema poeg Aahas sai tema asemel kuningaks.

Juuda kuningas Aahas
Pekahi, Remalja poja seitsmeteistkümnendal aastal sai kuningaks Aahas, Juuda kuninga Jootami poeg.

Aahas oli kuningaks saades kakskümmend aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas kuusteist aastat. Tema ei teinud, mis õige oli Issanda, tema Jumala silmis, nõnda nagu tema isa Taavet,

vaid käis Iisraeli kuningate teed ja laskis isegi oma poja käia läbi tule nende rahvaste jäledate tegude eeskujul, keda Issand oli ära ajanud Iisraeli laste eest.

Ta ohverdas ning suitsutas ohvrikünkail ja kõrgendikel ja iga halja puu all.

Siis tulid Süüria kuningas Retsin ja Iisraeli kuningas Pekah, Remalja poeg, sõdima Jeruusalemma vastu; ja nad piirasid Aahast, aga ei suutnud teda võita.

Sel ajal võttis Süüria kuningas Retsin Süüriale tagasi Eelati ja ajas juudalased Eelatist välja ja süürlased tulid Eelatisse ning elavad seal tänapäevani.

Aga Aahas läkitas käskjalad ütlema Assuri kuningale Tiglat-Pileserile: „Mina olen su sulane ja su poeg. Tule ja päästa mind Süüria kuninga ja Iisraeli kuninga käest, kes mulle kallale kipuvad!”

Ja Aahas võttis hõbeda ja kulla, mis leidus Issanda kojas ja kuningakoja varanduste hulgas, ning läkitas meeleheaks Assuri kuningale.

Ja Assuri kuningas kuulas teda; ja Assuri kuningas tuli Damaskuse vastu ning vallutas selle, viis rahva asumisele Kiiri ja surmas Retsini.

Kui kuningas Aahas läks Damaskusesse kohtama Assuri kuningat Tiglat-Pileserit, siis ta nägi Damaskuses olevat altarit ja kuningas Aahas saatis preester Uurijale altari kuju ja tegumoe, nii nagu see oli tehtud.

Ja preester Uurija ehitas altari täpselt selle eeskuju järgi, mille kuningas Aahas oli läkitanud Damaskusest; nõnda valmistas preester Uurija selle enne, kui kuningas Aahas jõudis Damaskusest tagasi.

Ja kui kuningas tuli Damaskusest ja nägi altarit, siis ta astus altari juurde ja ohverdas selle peal.

Ta süütas põlema oma põletus- ja roaohvri, valas joogiohvri ja piserdas altari peale oma tänuohvri vere.

Aga Issanda ees oleva vaskaltari kõrvaldas ta koja eest, uue altari ja Issanda koja vahelt, ja pani selle uue altari kõrvale põhja poole.

Ja kuningas Aahas andis preester Uurijale käsu, öeldes: „Süüta suurel altaril hommikune põletusohver ja õhtune roaohver ning kogu maa rahva põletusohver ja nende roaohver ja joogiohvrid; ja piserda selle peale kogu põletusohvri veri ja kogu tapaohvri veri; aga vaskaltari osas ma veel mõtlen!”

Ja preester Uurija tegi kõik nõnda, nagu kuningas Aahas käskis.

Ja kuningas Aahas raius ära aluste toed ning kõrvaldas pesunõu nende pealt; ja ta tõstis vaskmere vaskhärgade pealt, mis olid selle all, ja pani selle kivipõrandale.

Ja hingamispäeva kaetud käigu, mis oli ehitatud koja külge, ja kuninga välimise sissekäigu pööras ta Issanda koja poole Assuri kuninga pärast.

Ja mis veel tuleks öelda Aahasest, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Ja Aahas läks magama oma vanemate juurde ja ta maeti oma vanemate juurde Taaveti linna; ja tema poeg Hiskija sai tema asemel kuningaks.

Assuri kuningas vallutab Samaaria ja rahvas viiakse vangi
Juuda kuninga Aahase kaheteistkümnendal aastal sai Hoosea, Eela poeg, Samaarias Iisraeli kuningaks üheksaks aastaks.

Tema tegi kurja Issanda silmis, ometi mitte nõnda nagu need Iisraeli kuningad, kes olid olnud enne teda.

Tema vastu tuli Assuri kuningas Salmaneser ja Hoosea sai tema alamaks ning pidi temale maksu maksma.

Aga Assuri kuningas sai teada, et Hoosea sepitseb vandenõu: ta oli läkitanud käskjalad Egiptuse kuninga Soo juurde ega olnud viinud Assuri kuningale maksu nagu varem igal aastal; ja Assuri kuningas võttis ta kinni ja aheldas vangikotta.

Ja Assuri kuningas vallutas kogu maa ja läks Samaariasse ning piiras seda kolm aastat.

Hoosea üheksandal aastal vallutas Assuri kuningas Samaaria ja viis Iisraeli asumisele Assurisse, pannes nad elama Halahhi, Haabori jõe äärde Goosanis, ja meedlaste linnadesse.

See sündis sellepärast, et Iisraeli lapsed olid pattu teinud Issanda, oma Jumala vastu, kes oli nad ära toonud Egiptusemaalt vaarao, Egiptuse kuninga käe alt, ja et nad kartsid teisi jumalaid

ja käisid nende rahvaste kommete järgi, keda Issand oli ära ajanud Iisraeli laste eest, ja Iisraeli kuningate kommete järgi, mida nemad olid sisse toonud.

Iisraeli lapsed olid teinud asju, mis olid ebakohased Issanda, nende Jumala ees: nad olid endile ehitanud ohvrikünkaid igasse linna, niihästi vahitornide juurde kui kindlustatud linnadesse.

Nad olid endile püstitanud sambaid ja viljakustulpi igale kõrgemale künkale ja iga halja puu alla.

Nad olid seal, kõigil ohvrikünkail, suitsutanud nagu rahvad, keda Issand oli ära saatnud nende eest, ja olid teinud kurje asju Issanda vihastamiseks.

Nad olid teeninud ebajumalaid, kuigi Issand oli neile öelnud: „Te ei tohi seda teha!”

Ja Issand oli hoiatanud Iisraeli ja Juudat kõigi prohvetite ja kõigi nägijate läbi, öeldes: „Pöörduge oma kurjadelt teedelt ja pidage minu käske ja määrusi vastavalt kogu Seadusele, mille ma andsin teie vanemaile ja mille pärast ma läkitasin teile sõna oma sulaste, prohvetite läbi!”

Aga nad ei kuulanud teda, vaid jäid kangekaelseiks, nõnda nagu olid olnud nende vanemad, kes ei uskunud Issandasse, oma Jumalasse.

Nad põlgasid tema seadlusi ja tema lepingut, mille ta oli teinud nende vanematega, ja tema hoiatusi, millega ta neid oli hoiatanud, ja käisid tühjuse järel ning said ise tühiseks, ja rahvaste järel, kes olid neil ümberkaudu, kuigi Issand neid oli keelanud, et nad ei teeks nõnda nagu need.

Nad hülgasid kõik Issanda, oma Jumala käsud ja valmistasid endile valatud kujud: kaks vasikat; nad valmistasid Aŵera kuju ja kummardasid kõiki taevavägesid ning teenisid Baali.

Ja nad lasksid oma poegi ja tütreid tulest läbi käia; nad küsitlesid ennustajaid ja toimetasid nõidust; nad müüsid endid kurja tegema Issanda silmis, vihastuseks temale.

Siis Issand vihastus väga Iisraeli pärast ja ta kõrvaldas nad oma palge eest; ei jäänud üle muud kui ainult Juuda suguharu.

Isegi Juuda ei pidanud Issanda, oma Jumala käske, vaid nad käisid nende seaduste järgi, mis Iisrael oli teinud.

Seepärast hülgas Issand kogu Iisraeli soo ja alandas neid ning andis nad riisujate kätte, heites nad viimaks hoopis ära oma palge eest.

Sest Iisrael oli ennast lahti rebinud Taaveti soost ja nad olid tõstnud kuningaks Jerobeami, Nebati poja; aga Jerobeam viis Iisraeli ära Issanda järelt ning saatis nad suurt pattu tegema.

Ja Iisraeli lapsed käisid kõigis Jerobeami pattudes, mis ta oli teinud - neist nad ei loobunud,

kuni Issand viimaks kõrvaldas Iisraeli oma palge eest, nõnda nagu ta oli kuulutanud kõigi oma sulaste, prohvetite läbi; seepärast pidi Iisrael oma maalt minema võõrsile - Assurisse, kus nad on tänapäevani.

Samaaria asustatakse võõrastega
Ja Assuri kuningas laskis rahvast tulla Paabelist, Kuutast, Avvast, Hamatist ja Sefarvaimist ning asustas nad Samaaria linnadesse Iisraeli laste asemele; ja nemad pärisid Samaaria ning elasid selle linnades.

Aga oma sinnaasumise alguses ei kartnud nad Issandat; siis läkitas Issand nende sekka lõvisid, kes neid tapsid.

Ja Assuri kuningale räägiti ning öeldi: „Rahvad, keda sa viisid võõrsile ja asustasid Samaaria linnadesse, ei tunne maa Jumala õigust; seepärast on ta läkitanud nende sekka lõvisid, ja vaata, need surmavad neid, sellepärast et nad ei tunne maa Jumala õigust.”

Siis Assuri kuningas andis käsu, öeldes: „Viige sinna üks neist preestritest, keda te sealt olete ära toonud; ta mingu ja elagu seal ning õpetagu neile maa Jumala õigust!”

Nii tuli üks preestritest, keda nad olid viinud Samaariast võõrsile, ja asus Peetelisse ning õpetas neid, kuidas nad pidid Issandat kartma.

Aga iga rahvas valmistas oma jumalad ja nad paigutasid need ohvriküngaste kodadesse, mis samaarlased olid teinud, iga rahvas oma linna, kus nad elasid.

Nii tegid Paabeli mehed Sukkot-Benoti, Kuuta mehed Neergali ja Hamati mehed Aŵima;

avvilased tegid Nibhasi ja Tartaki, ja sefarvaimlased põletasid oma lapsi tules Adrammelekile ja Anammelekile, Sefarvaimi jumalaile.

Nad kartsid küll ka Issandat, aga seadsid endile iseeneste hulgast ohvriküngaste preestreid, kes nende eest ohverdasid ohvriküngaste kodades.

Nad kartsid Issandat, aga teenisid oma jumalaid nende rahvaste viisil, kelle keskelt nad olid toodud võõrsile.

Tänapäevani teevad nad endiste viiside järgi: nad ei karda Issandat ja nad ei tee nende määruste ja viiside, ei Seaduse ega käskude järgi, mis Issand andis Jaakobi lastele, kellele ta pani nimeks Iisrael.

Issand oli teinud nendega lepingu ja oli neid käskinud, öeldes: „Te ei tohi karta ega kummardada teisi jumalaid, samuti ei tohi te neid teenida ega neile ohverdada,

vaid Issandat, kes tõi teid Egiptusemaalt ära suure jõuga ja väljasirutatud käsivarrega, peate te kartma ja kummardama, ja te peate temale ohverdama!

Neid määrusi ja seadlusi ja Seadust ja käske, mis ta teile on kirja pannud, peate te hoolsasti täitma kogu oma eluaja, aga muid jumalaid ei tohi te karta!

Lepingut, mille ma teiega tegin, ärge unustage! Ärge kartke muid jumalaid,

vaid kartke Issandat, oma Jumalat, siis ta päästab teid kõigi teie vaenlaste käest!”

Aga nemad ei kuulanud, vaid talitasid oma endisel viisil.

Ja need rahvad kartsid küll Issandat, aga nad teenisid samuti oma nikerdatud kujusid; ka nende lapsed ja nende laste lapsed teevad veel tänapäevalgi nõnda, nagu nende vanemad olid teinud.

Juuda kuningas Hiskija
Ja Iisraeli kuninga Hoosea, Eela poja kolmandal aastal sai kuningaks Hiskija, Juuda kuninga Aahase poeg.

Tema oli kuningaks saades kakskümmend viis aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas kakskümmend üheksa aastat; ta ema nimi oli Abi, Sakarja tütar.

Tema tegi, mis õige oli Issanda silmis, kõigiti nõnda, nagu ta isa Taavet oli teinud.

Tema kõrvaldas ohvrikünkad, purustas sambad, raius maha viljakustulbad ja pihustas vaskmao, mille Mooses oli teinud; sest kuni nende päevadeni olid Iisraeli lapsed suitsutanud sellele; seda kutsuti Nehustaniks.

Tema lootis Issanda, Iisraeli Jumala peale ja tema sarnast ei olnud kõigi Juuda kuningate hulgas, kes olid enne või pärast teda.

Tema kiindus Issandasse ega lahkunud tema järelt, vaid pidas tema käske, mis Issand oli Moosesele andnud.

Ja Issand oli temaga; kõikjal, kuhu ta läks, oli tal edu. Ta hakkas vastu Assuri kuningale ega teeninud teda.

Ta lõi vilisteid kuni Assani ja selle maa-aladeni, niihästi vahitorne kui kindlustatud linnu.

Samaaria alistatakse
Aga kuningas Hiskija neljandal aastal, see on Iisraeli kuninga Hoosea, Eela poja seitsmendal aastal, tuli Assuri kuningas Salmaneser Samaaria vastu ja piiras seda

ning vallutas selle kolme aasta pärast. Hiskija kuuendal aastal, see on Iisraeli kuninga Hoosea üheksandal aastal, vallutati Samaaria.

Ja Assuri kuningas viis Iisraeli Assurisse ning saatis nad Halahhi ja Haabori jõe äärde Goosanis ja meedlaste linnadesse,

sellepärast et nad ei olnud kuulanud Issanda, oma Jumala häält, vaid olid rikkunud ta lepingu, kõik selle, mis Mooses, Issanda sulane, oli käskinud; nad ei kuulanud seda ega teinud selle järgi.

Assuri sõjakäik Juuda vastu
Kuningas Hiskija neljateistkümnendal aastal tuli Assuri kuningas Sanherib kõigi Juuda kindlustatud linnade kallale ja vallutas need.

Siis läkitas Juuda kuningas Hiskija Laakisesse Assuri kuningale ütlema: „Ma olen pattu teinud. Mine mu kallalt ära! Mis sa mulle peale paned, seda ma tahan kanda!” Ja Assuri kuningas pani Juuda kuninga Hiskija peale kolmsada talenti hõbedat ja kolmkümmend talenti kulda.

Ja Hiskija andis kõik Issanda kojas ja kuningakoja varanduste hulgas leiduva hõbeda.

Sel korral raius Hiskija ära Issanda templi uksed ja piidad, mis Juuda kuningas Hiskija ise oli karranud, ja andis need Assuri kuningale.

Aga Assuri kuningas läkitas Laakisest ülemjuhataja, ülemkammerhärra ja ülemjoogikallaja suure väehulgaga Jeruusalemma kuningas Hiskija vastu. Need tulid ja jõudsid Jeruusalemma. Kui nad olid tulnud ja pärale jõudnud, siis nad peatusid ülatiigi veejuhtme juures, mis on Vanutajavälja maantee ääres.

Ja kui nad hüüdsid kuningat, siis läksid välja nende juurde Eljakim, Hilkija poeg, kes oli kojaülem, kirjutaja Sebna ja nõunik Joah, Aasafi poeg.

Ja ülemjoogikallaja ütles neile: „Öelge ometi Hiskijale: Nõnda ütleb suurkuningas, Assuri kuningas: Mis lootus see on, mida sa hellitad?

Sa arvad, et paljad sõnad on nõu ja jõud võitluseks. Kelle peale sa nüüd loodad, et oled mulle vastu hakanud?

Vaata, nüüd sa loodad Egiptuse, selle murtud pillirookepi peale, mis tungib pihku ja puurib selle läbi, kui keegi selle peale toetub. Niisugune on vaarao, Egiptuse kuningas, kõigile, kes loodavad tema peale.

Või kui te mulle ütlete: Me loodame Issanda, oma Jumala peale, kas pole siis mitte tema see, kelle ohvrikünkad ja altarid Hiskija kõrvaldas, öeldes Juudale ja Jeruusalemmale: Selle altari ees te peate kummardama Jeruusalemmas!?

Nüüd aga vea ometi kihla mu isandaga, Assuri kuningaga: mina annan sulle kaks tuhat hobust, kui sa suudad hankida neile ratsanikke!

Kuidas sa siis saaksid tagasi tõrjuda asevalitseja, ühe mu isanda vähimaist sulaseist? Aga sa loodad Egiptuse, tema sõjavankrite ja ratsanike peale!

Kas ma siis nüüd ilma Issandata olen tulnud selle paiga vastu, et seda hävitada? Issand ise ütles mulle: Mine sinna maale ja hävita see!”

Siis ütlesid Eljakim, Hilkija poeg, Sebna ja Joah ülemjoogikallajale: „Räägi ometi oma sulastega aramea keelt, sest me mõistame seda, aga ära räägi meiega juudi keelt müüri peal oleva rahva kuuldes!”

Kuid ülemjoogikallaja vastas neile: „Kas mu isand on mind läkitanud kõnelema neid sõnu ainult su isandale ja sinule? Küllap ka müüri peal istuvatele meestele, kes koos teiega peavad sööma oma rooja ja jooma oma kust!”

Ja ülemjoogikallaja astus ette ning hüüdis valju häälega juudi keeles, rääkis ja ütles: „Kuulge suurkuninga, Assuri kuninga sõna!

Nõnda ütleb kuningas: Ärge laske endid Hiskijast petta, sest tema ei suuda teid päästa minu käest!

Ärgu pangu Hiskija teid lootma Issanda peale, öeldes: Issand päästab meid kindlasti ja seda linna ei anta Assuri kuninga kätte!

Ärge kuulake Hiskijat, sest Assuri kuningas ütleb nõnda: Tehke minuga alistusleping ja tulge välja minu juurde, siis te võite süüa igamees oma viinapuust ja igamees oma viigipuust ja juua igamees oma kaevust vett,

kuni ma tulen ja viin teid maale, mis on teie maa sarnane, vilja ja veini maa, leiva ja viinamägede maa, õlipuude ja mee maa, ja te jääte elama ega sure. Aga ärge kuulake Hiskijat, sest tema ässitab teid, kui ta ütleb: Issand päästab meid!

Kas on muude rahvaste jumalaist mõni päästnud oma maa Assuri kuninga käest?

Kus on Hamati ja Arpadi jumalad? Kus on Sefarvaimi, Heena ja Ivva jumalad? Kas need päästsid Samaaria minu käest?

Kes kõigi teiste maade jumalaist on päästnud oma maa minu käest, et Issand peaks päästma Jeruusalemma minu käest?”

Aga rahvas vaikis ega vastanud temale sõnagi, sest niisugune oli kuninga käsk, kes oli öelnud: „Ärge vastake temale!”

Siis tulid kojaülem Eljakim, Hilkija poeg, kirjutaja Sebna ja nõunik Joah, Aasafi poeg, Hiskija juurde, riided lõhki käristatud, ja kandsid temale ette ülemjoogikallaja sõnad.

Jesaja kuulutab Jeruusalemmale pääsemist
Kui kuningas Hiskija seda kuulis, siis ta käristas oma riided lõhki, kattis ennast kotiriidega ja läks Issanda kotta.

Ja ta läkitas kojaülem Eljakimi, kirjutaja Sebna ja preestrite vanemad, kotiriided seljas, prohvet Jesaja, Aamotsi poja juurde,

et need ütleksid temale: „Nõnda ütleb Hiskija: See päev on ahastuse, sõitluse ja teotuse päev. Jah, lapsed on küll jõudnud emakasuudmeni, aga sünnituseks ei ole jõudu.

Vahest Issand, su Jumal, kuuleb siiski kõiki ülemjoogikallaja sõnu, selle sõnu, kelle tema isand, Assuri kuningas, läkitas teotama elavat Jumalat, ja nõuab aru nende sõnade pärast, mida Issand, su Jumal, on pidanud kuulma? Tee siis palvet selle jäägi pärast, kes on veel olemas!”

Kui kuningas Hiskija sulased tulid Jesaja juurde,

siis ütles Jesaja neile: „Öelge oma isandale nõnda: Nii ütleb Issand: Ära karda sõnade pärast, mida sa oled kuulnud, millega Assuri kuninga poisid mind on teotanud!

Vaata, ma panen temasse niisuguse vaimu, et kui ta kuuleb kuulujuttu, siis ta läheb tagasi oma maale ja ma lasen ta langeda mõõga läbi ta oma maal.”

Ja ülemjoogikallaja pöördus tagasi ning leidis Assuri kuninga sõdivat Libna vastu; sest ta oli kuulnud, et too oli Laakisest edasi läinud.

Aga kui Sanherib kuulis kõneldavat Tirhakast, Etioopia kuningast: „Vaata, ta on välja tulnud, et sõdida sinu vastu”, siis ta läkitas käskjalad taas Hiskija juurde, öeldes:

„Rääkige nõnda Hiskijaga, Juuda kuningaga, ja öelge: Ära lase ennast petta oma Jumalast, kelle peale sa loodad, arvates, et Jeruusalemma ei anta Assuri kuninga kätte!

Vaata, sa oled ju kuulnud, kuidas Assuri kuningad on talitanud kõigi maadega, neid sootuks hävitades. Ja sind peaks päästetama!

Kas rahvaste jumalad päästsid need, keda mu isad hävitasid: Goosani, Haarani, Resefi ja Telassaris olevad edenlased?

Kus on Hamati kuningas ja Arpadi kuningas, Sefarvaimi linna, Heena ja Ivva kuningas?”

Kui Hiskija oli võtnud käskjalgade käest kirja ja seda lugenud, siis ta läks üles Issanda kotta; ja Hiskija laotas selle Issanda ette.

Ja Hiskija palvetas Issanda ees ning ütles: „Issand, Iisraeli Jumal, kes istud keerubite peal! Sina üksi oled kõigi maa kuningriikide Jumal, sina oled teinud taeva ja maa.

Pööra, Issand, oma kõrv ja kuule, ava, Issand, oma silmad ja vaata! Kuule Sanheribi sõnu, selle sõnu, kes on läkitanud teotama elavat Jumalat!

See on tõsi, Issand, et Assuri kuningad on rüüstanud rahvaid ja nende maid

ja on heitnud tulle nende jumalad, sest need ei olnud jumalad, vaid olid inimeste kätetöö, puu ja kivi, ja seepärast nad võisid neid hävitada.

Aga nüüd, Issand, meie Jumal, päästa meid ometi tema käest, et kõik maa kuningriigid tunneksid, et sina, Issand, üksi oled Jumal!”

Siis Jesaja, Aamotsi poeg, läkitas Hiskijale ütlema: „Nõnda ütleb Issand, Iisraeli Jumal: Et sa mind oled palunud Assuri kuninga Sanheribi pärast, siis ma olen võtnud kuulda.

See on sõna, mis Issand tema kohta kõneleb: Neitsi, Siioni tütar, põlastab sind, pilkab sind, Jeruusalemma tütar vangutab su taga pead.

Keda sa oled laimanud ja teotanud ja kelle vastu sa oled kõrgendanud häält? Sa oled suureliselt tõstnud oma silmad Iisraeli Püha vastu!

Sa laimasid oma käskjalgade läbi Issandat ja ütlesid: „Ma tõusin oma vankrite hulgaga mägede harjadele, Liibanoni kaugemaisse kurudesse; ma raiusin maha ta kõrged seedrid, ta valitud küpressid, ma tungisin ta päramisse varju, ta tihedaimasse metsa.

Ma kaevasin kaevusid ja jõin võõrast vett, ja ma kuivatasin oma jalataldadega kõik Egiptuse jõed.”

Kas sa pole kuulnud, et mina olen seda valmistanud ammusest ajast, kavatsenud muistseist päevist peale? Nüüd olen mina lasknud sündida, et sina võisid laastata kindlustatud linnu ja teha need kivivaremeiks,

et nende elanikud olid jõuetud, täis hirmu ja häbi, olid nagu rohi väljal, haljad taimekesed, nagu hein katustel või nagu idatuules kõrbenud vili.

Ma tean su istumist ja su minekut ning tulekut, ka su raevutsemist minu vastu.

Aga et sa raevutsed mu vastu ja su ülbus on ulatunud mu kõrvu, siis ma panen konksu sulle ninna, suurauad suhu ja viin sind tagasi sedasama teed, mida mööda sa tulidki.

Ja see olgu sulle, Hiskija, märgiks: sel aastal tuleb süüa isekasvanud vilja ja teisel aastal järelkasvu, aga kolmandal aastal te külvate ja lõikate ning istutate viinamägesid ja sööte nende vilja.

Ja Juuda soost pääsenu, tema jääk, juurdub taas alt ja kannab vilja pealt.

Sest Jeruusalemmast tuleb välja jääk ja Siioni mäelt pääsenu. Seda teeb Issanda püha viha!

Seepärast ütleb Issand Assuri kuninga kohta nõnda: Sellesse linna ta ei tule ja ta ei ammu siia nooli; ta ei tule selle ette kilbiga ega kuhja selle vastu piiramisvalli.

Sedasama teed, mida mööda ta tuli, läheb ta tagasi ja sellesse linna ta ei tule, ütleb Issand.

Sest ma kaitsen seda linna, et seda päästa iseenese pärast ja oma sulase Taaveti pärast.”

Ja sel ööl sündis, et Issanda ingel läks välja ning lõi maha Assuri leeris sada kaheksakümmend viis tuhat; ja kui hommikul vara üles tõusti, vaata, siis olid need kõik surnud.

Siis Assuri kuningas Sanherib asus teele, läks tagasi koju ja jäi Niinevesse.

Aga kord, kui ta kummardas oma jumala Nisroki templis, lõid Adrammelek ja Sareser tema mõõgaga maha ning põgenesid ise Araratimaale. Ja tema poeg Eesar-Haddon sai tema asemel kuningaks.

Hiskija haigus
Neil päevil jäi Hiskija haigeks ja oli suremas. Ja prohvet Jesaja, Aamotsi poeg, tuli ta juurde ning ütles temale: „Nõnda ütleb Issand: Sea oma elumaja asjad korda, sest sa sured ega saa terveks!”

Siis pööras Hiskija oma näo seina poole ja palus Issandat, üteldes:

„Oh Issand, meenuta ometi, kuidas ma sinu ees olen elanud ustavuses ja siira südamega ja olen teinud, mis sinu silmis hea on!” Ja Hiskija nuttis kibedasti.

Aga Jesaja ei olnud veel väljunud keskmisest õuest, kui temale tuli Issanda sõna, kes ütles:

„Mine tagasi ja ütle Hiskijale, mu rahva vürstile: Nõnda ütleb Issand, su isa Taaveti Jumal: Ma olen kuulnud su palvet, ma olen näinud su silmavett. Vaata, ma teen sind terveks ja kolmandal päeval võid sa minna Issanda kotta.

Ma lisan su elupäevadele viisteist aastat ja ma päästan sinu ja selle linna Assuri kuninga pihust ning kaitsen seda linna iseenese pärast ja oma sulase Taaveti pärast.”

Ja Jesaja ütles: „Võtke üks viigimarjakakk!” Ja nad võtsid ning panid paise peale; ja ta sai terveks.

Aga Hiskija küsis Jesajalt: „Mis on märgiks, et Issand teeb mu terveks ja et ma kolmandal päeval võin minna Issanda kotta?”

Ja Jesaja vastas: „See olgu sulle märgiks Issandalt, et Issand teeb, nagu ta on ütelnud: kas peab vari minema kümme pügalat edasi või kümme pügalat tagasi?”

Ja Hiskija ütles: „Varjul on kerge minna kümme pügalat edasi. Ei, parem mingu vari kümme pügalat tagasi!”

Siis prohvet Jesaja hüüdis Issanda poole, ja tema laskis varju, kuhu see Aahase päikesekellal oli laskunud, minna kümme pügalat tagasi.

Paabeli saadikud Hiskija juures
Sel ajal läkitas Paabeli kuningas Merodak-Baladan, Baladani poeg, kirja ja kingitusi Hiskijale, sest ta oli kuulnud, et Hiskija oli haige olnud.

Ja kui Hiskija oli neid kuulda võtnud, siis ta näitas neile kogu oma varaaita, hõbedat ja kulda, kalleid rohte ja parimat õli ja oma sõjariistade kambrit ja kõike, mis ta varanduste hulgas leidus; Hiskija ei jätnud neile midagi näitamata oma kojas ja kogu oma valdusalal.

Aga prohvet Jesaja tuli kuningas Hiskija juurde ja küsis temalt: „Mida need mehed rääkisid ja kust nad su juurde tulid?” Ja Hiskija vastas: „Nad tulid kaugelt maalt, Paabelist.”

Siis ta küsis: „Mida nad su kojas nägid?” Ja Hiskija vastas: „Nad nägid kõike, mis mu kojas on; ma ei jätnud neile midagi näitamata oma varanduste hulgast.”

Siis Jesaja ütles Hiskijale: „Kuule Issanda sõna:

Vaata, päevad tulevad, kui kõik, mis sul kojas on ja mis su vanemad tänapäevani on kogunud, viiakse ära Paabelisse. Mitte midagi ei jää järele, ütleb Issand.

Ja sinu poegadest, kes sinust põlvnevad, kes sulle sünnivad, võetakse mõned ja neist saavad õukonnateenrid Paabeli kuninga palees.”

Siis Hiskija ütles Jesajale: „Issanda sõna, mida sa oled kõnelnud, on hea.” Sest ta mõtles: „Minu päevil on ju ometi rahu ning julgeolek.”

Hiskija surm
Ja mis veel tuleks öelda Hiskijast ja kõigist tema vägitegudest ja kuidas ta tegi tiigi ja veejuhtme ning juhtis vee linna, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Ja Hiskija läks magama oma vanemate juurde ja tema poeg Manasse sai tema asemel kuningaks.

Juuda kuningas Manasse
Manasse oli kuningaks saades kaksteist aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas viiskümmend viis aastat; ta ema nimi oli Hefsiba.

Tema tegi kurja Issanda silmis nende rahvaste jõleduste eeskujul, keda Issand oli ära ajanud Iisraeli laste eest.

Tema ehitas jälle üles ohvrikünkad, mille ta isa Hiskija oli hävitanud, ja ta püstitas altareid Baalile, valmistas Aŵera kuju, nõnda nagu Iisraeli kuningas Ahab oli teinud, ja ta kummardas kõiki taevavägesid ning teenis neid.

Tema ehitas altareid Issanda kotta, kuigi Issand oli öelnud: „Jeruusalemma panen ma oma nime.”

Tema ehitas altareid kõigile taevavägedele Issanda koja kumbagi õue.

Tema laskis oma poja tulest läbi käia, toimetas lausumist ja kuulutas märkidest, seadis vaimudemanajaid ja ennustajaid; ta tegi palju kurja Issanda silmis ja vihastas teda.

Tema paigutas kotta Aŵera nikerdatud kuju, mille ta oli valmistanud, kuigi Issand oli öelnud Taavetile ja ta pojale Saalomonile: „Siia kotta ja Jeruusalemma, mille ma olen valinud kõigist Iisraeli suguharudest, panen ma oma nime igaveseks ajaks.

Ma ei tee enam Iisraeli jalga kodutuks sellelt maalt, mille ma olen andnud nende vanemaile, kui nad ainult panevad tähele ja teevad kõike, mida ma neid olen käskinud, ja kogu Seaduse järgi, mille mu sulane Mooses neile andis.”

Aga nad ei võtnud kuulda, vaid Manasse ahvatles neid tegema rohkem kurja kui need paganad, keda Issand oli hävitanud Iisraeli laste eest.

Ja Issand rääkis oma sulaste, prohvetite läbi, öeldes:

„Et Juuda kuningas Manasse on teinud neid jõledaid asju, ja on teinud rohkem paha, kui tegid emorlased, kes olid enne teda, ja on saatnud ka Juuda pattu tegema oma ebajumalatega,

siis ütleb Issand, Iisraeli Jumal, nõnda: Vaata, ma lasen tulla Jeruusalemmale ja Juudale niisuguse õnnetuse, et igaühel, kes sellest kuuleb, hakkavad mõlemad kõrvad kumisema.

Ma tõmban Jeruusalemma peale Samaaria mõõdunööri ja Ahabi soo loodi; ma pühin Jeruusalemma, nõnda nagu pühitakse vaagnat: see pühitakse ja pööratakse kummuli.

Ma hülgan oma pärisosa jäägi ja annan nad nende vaenlaste kätte; nad saavad saagiks ja riisutavaiks kõigile oma vaenlastele,

sellepärast et nad on teinud kurja minu silmis ja on mind vihastanud sellest päevast peale, kui nende vanemad lahkusid Egiptusest, kuni tänapäevani.”

Manasse valas ka väga palju süütut verd, kuni ta Jeruusalemma oli täitnud äärest ääreni lisaks oma patule, millega ta saatis Juuda pattu tegema, tegema kurja Issanda silmis.

Ja mis veel tuleks öelda Manassest ja kõigest, mis ta korda saatis, ja patust, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Ja Manasse läks magama oma vanemate juurde ja ta maeti oma koja rohuaeda, Ussa rohuaeda; ja tema poeg Aamon sai tema asemel kuningaks.

Juuda kuningas Aamon
Aamon oli kuningaks saades kakskümmend kaks aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas kaks aastat; ta ema nimi oli Mesullemet, Haarusi tütar Jotbast.

Tema tegi kurja Issanda silmis, nõnda nagu tema isa Manasse oli teinud.

Tema käis kõiki neid teid, mida tema isa oli käinud, ja ta teenis neid ebajumalaid, keda tema isa oli teeninud, ja ta kummardas neid.

Tema jättis maha Issanda, oma vanemate Jumala, ega käinud Issanda teed.

Siis pidasid Aamoni sulased tema vastu vandenõu ja nad tapsid kuninga ta kojas.

Aga maa rahvas lõi maha kõik need, kes olid pidanud vandenõu kuningas Aamoni vastu, ja maa rahvas tõstis tema poja Joosija tema asemel kuningaks.

Ja mis veel tuleks öelda Aamonist, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Ja ta maeti oma hauda Ussa rohuaeda; ja tema poeg Joosija sai tema asemel kuningaks.

Juuda kuningas Joosija ja Seaduse raamat
Joosija oli kuningaks saades kaheksa aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas kolmkümmend üks aastat; ta ema nimi oli Jediida, Adaja tütar Boskatist.

Tema tegi, mis õige oli Issanda silmis, ja käis kõigiti oma isa Taaveti teed, kaldumata paremale või vasakule.

Ja see sündis kuningas Joosija kaheksateistkümnendal aastal, kui kuningas läkitas kirjutaja Saafani, Mesullami poja, Issanda kotta, öeldes:

„Mine ülempreester Hilkija juurde, et ta võtaks kokku Issanda kotta toodud raha, mis lävehoidjad rahvalt on kogunud,

ja et see antaks tööjuhatajate kätte, kelle hooleks on Issanda koda, et nad annaksid seda Issanda kojas töötegijaile lagunenud koja kohendamiseks:

puuseppadele ja ehitustöölistele ja müürseppadele, ja puude ning tahutud kivide ostmiseks, et koda kohendada.

Aga nendega ärgu peetagu arvet nende kätte antava raha osas, vaid nad talitagu ustavalt!”

Ja ülempreester Hilkija ütles kirjutaja Saafanile: „Ma leidsin Issanda kojast Seaduse raamatu.” Ja Hilkija andis raamatu Saafanile ning tema luges seda.

Siis tuli kirjutaja Saafan kuninga juurde ja tõi kuningale sõna ning ütles: „Su sulased on raha, mis kojas leidus, toonud ja andnud tööjuhatajate kätte, kelle hooleks on Issanda koda.”

Ja kirjutaja Saafan teatas kuningale ning ütles: „Preester Hilkija andis mulle raamatu.” Ja Saafan luges sellest kuningale ette.

Aga kui kuningas kuulis Seaduse raamatu sõna, siis ta käristas oma riided lõhki.

Ja kuningas andis käsu preester Hilkijale ja Ahikamile, Saafani pojale, ja Akborile, Miikaja pojale, ja kirjutaja Saafanile ja kuninga sulasele Asajale, öeldes:

„Minge küsitlege Issandat minu ning rahva ja kogu Juuda nimel selle leitud raamatu sõnade pärast, sest suur on Issanda viha, mis on süttinud põlema meie vastu, sellepärast et meie vanemad ei ole võtnud kuulda selle raamatu sõnu, et teha kõige selle järgi, mis meie jaoks on kirjutatud!”

Siis läksid preester Hilkija, Ahikam, Akbor, Saafan ja Asaja naisprohvet Hulda juurde, kes oli riietehoidja Sallumi, Tikva poja Harhase pojapoja naine ja elas Jeruusalemmas teises linnaosas; ja nad rääkisid temaga.

Ja tema ütles neile: „Nõnda ütleb Issand, Iisraeli Jumal: Öelge sellele mehele, kes teid minu juurde läkitas:

Nõnda ütleb Issand: Vaata, ma saadan sellele paigale ja selle elanikele õnnetuse kõigi selle raamatu sõnade kohaselt, mida Juuda kuningas luges,

sellepärast et nad jätsid mind maha ja suitsutasid teistele jumalatele, et mind vihastada oma kõiksugu kätetöödega; mu viha on süttinud põlema selle paiga vastu ega kustu mitte.

Aga Juuda kuningale, kes teid läkitas Issandat küsitlema, öelge nõnda: Nõnda ütleb Issand, Iisraeli Jumal, sõnadest, mis sa oled kuulnud:

Et su süda pehmenes ja sa alandasid ennast Issanda ees, kui sa kuulsid, mis ma olen rääkinud selle paiga ja selle elanike kohta, et need saavad jubeduseks ja needesõnaks, ja et sa käristasid oma riided lõhki ning nutsid minu ees, siis olen ka mina sind kuulnud, ütleb Issand.

Sellepärast, vaata, ma koristan sind su vanemate juurde ja sind koristatakse rahus oma hauda ja sinu silmad ei saa näha kogu seda õnnetust, mille ma saadan sellele paigale.” Ja nad tõid kuningale sõna tagasi.

Joosija usupuhastus
Siis kuningas läkitas käsu ja kõik Juuda ja Jeruusalemma vanemad koguti tema juurde.

Ja kuningas läks Issanda kotta ja koos temaga kõik Juuda mehed ja kõik Jeruusalemma elanikud, preestrid ja prohvetid ja kogu rahvas, niihästi väikesed kui suured, ja ta luges nende kuuldes kõik Issanda kojast leitud Seaduse raamatu sõnad.

Ja kuningas seisis samba juures ja tegi Issanda ees lepingu, et nad käivad Issanda järel ja peavad tema käske, manitsusi ja määrusi kõigest südamest ja kõigest hingest, et täita selle Seaduse sõnu, mis sellesse raamatusse olid kirjutatud; ja kogu rahvas astus lepingusse.

Siis käskis kuningas ülempreester Hilkijat ning alamaid preestreid ja lävehoidjaid, et nad viiksid Issanda templist välja kõik asjad, mis olid tehtud Baalile ja Aŵerale ja kõigile taevavägedele; ja ta põletas need väljaspool Jeruusalemma Kidroni väljadel ning viis nende tuha Peetelisse.

Ja ta kõrvaldas ebajumalapreestrid, keda Juuda kuningad olid seadnud suitsutama ohvriküngastel Juuda linnades ja Jeruusalemma ümbruses; ka need, kes suitsutasid Baalile, päikesele, kuule, tähtedele ja kõigile taevavägedele.

Ja ta viis Issanda kojast välja viljakustulba, väljapoole Jeruusalemma Kidroni orgu, ja põletas selle Kidroni orus, pihustas põrmuks ja viskas põrmu lihtrahva haudade peale.

Ja ta kiskus maha pordumeeste kojad, mis olid Issanda koja juures, kus naised kudusid telke Aŵerale.

Ja ta laskis Juuda linnadest tulla kõik preestrid ning rüvetas ohvrikünkad, kus preestrid olid suitsutanud, Gebast kuni Beer-Sebani; ta kiskus maha ohvrikünkad väravate juurest, mis olid linnapealik Joosua värava suus vasakul pool, kui sisse minna linna väravast.

Ohvriküngaste preestrid aga ei tohtinud Jeruusalemmas minna Issanda altari juurde, vaid nad sõid hapnemata leiba oma vendade keskel.

Ta rüvetas põletuspaiga Ben-Hinnomi orus, et ükski ei saaks lasta oma poega või tütart tulest läbi käia Moolokile.

Ta kõrvaldas need hobused, kelle Juuda kuningad olid pühendanud päikesele, Issanda koja sissekäigu kõrvalt, ülemteener Netan-Meleki kambri juurest, mis oli Parvarimis; ja ta põletas tules päikesevankri.

Altarid, mis Juuda kuningad olid teinud ning mis olid Aahase ülaruumi katusel, ja altarid, mis Manasse oli teinud Issanda koja kumbagi õue, kiskus kuningas maha, lõhkus sealt ja viskas nende rusud Kidroni orgu.

Ja kuningas rüvetas need ohvrikünkad, mis olid ida pool Jeruusalemma, lõuna pool Hävitusemäge, mis Iisraeli kuningas Saalomon oli ehitanud Astartele, siidonlaste jäledusele, ja Kemosele, moabide jäledusele, ja Milkomile, ammonlaste vastikule ebajumalale.

Ta purustas sambad ja raius maha viljakustulbad ning täitis nende asemed inimluudega.

Samuti altari, mis oli Peetelis, ohvrikünka, mille oli teinud Nebati poeg Jerobeam, kes saatis Iisraeli pattu tegema - ka selle altari ja ohvrikünka kiskus ta maha; ta põletas ohvrikünka, pihustades selle põrmuks, ja põletas ka viljakustulba.

Kui Joosija pöördus ja nägi haudu, mis olid seal mäe peal, siis ta läkitas mehi ja laskis võtta luud haudadest ning põletas need altaril, rüvetades seda Issanda sõna kohaselt, nagu oli kuulutanud jumalamees, kes need sõnad hüüdis.

Ja ta küsis: „Mis märgikivi see on seal, mida ma näen?” Ja linna mehed vastasid temale: „See on selle jumalamehe haud, kes tuli Juudast ja kuulutas neid asju, mis sa nüüd tegid altariga Peetelis.”

Siis ta ütles: „Laske ta puhkab, keegi ärgu liigutagu tema luid!” Nõnda päästsid nad tema luud ja prohveti luud, kes oli tulnud Samaariast.

Ja Joosija kõrvaldas ka Samaaria linnades kõik ohvriküngaste kojad, mis Iisraeli kuningad olid teinud Issanda vihastamiseks, ja ta talitas nendega täiesti samal viisil, nagu ta oli teinud Peetelis.

Ta tappis altarite peal kõik seal olevad ohvriküngaste preestrid ja põletas nende peal inimluid. Seejärel läks ta tagasi Jeruusalemma.

Joosija peab paasapüha
Ja kuningas andis käsu kogu rahvale, öeldes: „Pidage paasapüha Issanda, oma Jumala auks, nõnda nagu on kirjutatud selles seaduseraamatus!”

Sest niisugust paasapüha ei olnud peetud alates neist päevist, kui Iisraelile mõistsid kohut kohtumõistjad, ega kõigil Iisraeli kuningate ja Juuda kuningate päevil.

Alles kuningas Joosija kaheksateistkümnendal aastal peeti seda paasapüha Issanda auks Jeruusalemmas.

Ja Joosija pühkis ära ka vaimudemanajad ja ennustajad, teeravid ja ebajumalad ja kõik jäledused, mida nähti Juudamaal ja Jeruusalemmas, et täide viia Seaduse sõnu, mis olid kirjutatud raamatus, mille preester Hilkija leidis Issanda kojast.

Enne teda ei olnud tema sarnast kuningat, kes oleks nõnda pöördunud Issanda poole kõigest oma südamest ja kõigest oma hingest ja kõigest oma väest täiesti Moosese Seaduse kohaselt; ja pärast teda ei ole tõusnud tema sarnast.

Ometi ei pöördunud Issand oma suurest tulisest vihast, kui viha kord oli süttinud põlema Juuda vastu kõige selle vihastusväärse pärast, millega Manasse teda oli vihastanud.

Ja Issand ütles: „Ma kõrvaldan ka Juuda oma palge eest, nõnda nagu ma kõrvaldasin Iisraeli, ja ma hülgan Jeruusalemma, selle linna, mille ma olen ära valinud, ja koja, mille kohta ma olen öelnud: „Seal olgu minu nimi!””

Joosija surm
Ja mis veel tuleks öelda Joosijast ja kõigest, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Tema päevil läks vaarao Neko, Egiptuse kuningas, Assuri kuninga vastu Frati jõe äärde; ja kuningas Joosija läks temale vastu, aga vaarao surmas tema Megiddos, kui ta teda nägi.

Ja Joosija sulased viisid tema surnuna vankris Megiddost ära, tõid Jeruusalemma ning matsid ta tema oma hauda. Ja maa rahvas võttis Jooahase, Joosija poja ja võidis teda ning tõstis ta kuningaks tema isa asemel.

Juuda kuningas Jooahas
Jooahas oli kuningaks saades kakskümmend kolm aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas kolm kuud; ta ema nimi oli Hamutal, Jeremija tütar Libnast.

Tema tegi kurja Issanda silmis, kõigiti nõnda, nagu ta vanemad olid teinud.

Ja vaarao Neko vangistas tema Riblas, Hamatimaal, et ta ei valitseks enam Jeruusalemmas, ja määras maale maksukohustuse: sada talenti hõbedat ja talent kulda.

Ja vaarao Neko tõstis kuningaks Eljakimi, Joosija poja, tema isa Joosija asemel, ja muutis tema nime Joojakimiks; aga Jooahase ta võttis kaasa ja too tuli Egiptusesse ning suri seal.

Joojakim andis vaaraole hõbeda ja kulla; aga ta pidi maa maksustama, et anda vaaraole raha ta käsu kohaselt: ta nõudis maa rahvalt, igaühelt vastavalt ta maksustamisele, hõbedat ja kulda vaarao Nekole andmiseks.

Juuda kuningas Joojakim
Joojakim oli kuningaks saades kakskümmend viis aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas üksteist aastat; ta ema nimi oli Sebidda, Pedaja tütar Ruumast.

Tema tegi kurja Issanda silmis, kõigiti nõnda, nagu ta vanemad olid teinud.

Juuda kuningas Joojakim
Tema päevil tuli Paabeli kuningas Nebukadnetsar ja Joojakim sai tema alamaks kolmeks aastaks; siis ta taganes ja hakkas temale vastu.

Ja Issand läkitas tema kallale kaldealaste, süürlaste, moabide ja ammonlaste röövjõuke; ta läkitas neid Juuda vastu, et seda hävitada Issanda sõna kohaselt, nagu ta oli rääkinud oma sulaste, prohvetite läbi.

Tõesti, see sündis Juudaga Issanda käsul, et ta kõrvaldas nad oma palge eest Manasse pattude pärast, kõige pärast, mis ta oli teinud,

ja ka süütu vere pärast, mida ta oli valanud, täites Jeruusalemma süütu verega; Issand ei tahtnud seda andeks anda.

Ja mis veel tuleks öelda Joojakimist ja kõigest, mis ta tegi, eks sellest ole kirjutatud Juuda kuningate Ajaraamatus?

Ja Joojakim läks magama oma vanemate juurde ja tema poeg Joojakin sai tema asemel kuningaks.

Ja Egiptuse kuningas ei lahkunud enam oma maalt, sest Paabeli kuningas oli võtnud Egiptuseojast Frati jõeni kõik, mis oli kuulunud Egiptuse kuningale.

Kuningas Joojakin ja võimukandjad viiakse Paabelisse vangi
Joojakin oli kuningaks saades kaheksateist aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas kolm kuud; ta ema nimi oli Nehusta, Elnatani tütar Jeruusalemmast.

Tema tegi kurja Issanda silmis, kõigiti nõnda, nagu ta isa oli teinud.

Sel ajal tulid Paabeli kuninga Nebukadnetsari sulased Jeruusalemma vastu ja linn piirati ümber.

Ja Nebukadnetsar, Paabeli kuningas, tuli ise linna alla, kui ta sulased seda piirasid.

Siis läks Joojakin, Juuda kuningas, Paabeli kuningale vastu, tema ise, ta ema, ta sulased, pealikud ja teenrid; ja Paabeli kuningas võttis ta vangi oma valitsemise kaheksandal aastal.

Ja ta viis sealt ära kõik Issanda koja varandused ja kuningakoja varandused ning lõhkus kõik kuldriistad, mis Iisraeli kuningas Saalomon oli teinud Issanda templisse - nõnda nagu Issand oli ütelnud.

Ja ta viis vangi kogu Jeruusalemma, samuti kõik vürstid ja kõik võitlusvõimelised mehed, kümme tuhat vangi, ja kõik sepad ja ehitustöölised; ei jäänud järele muid kui ainult tähtsuseta maarahvast.

Ja ta viis Joojakini Paabelisse vangi; samuti viis ta Jeruusalemmast Paabelisse vangi kuninga ema ja kuninga naised, tema teenrid ja maa võimukandjad.

Ka kõik sõjamehed, arvult seitse tuhat, ja sepad ja ehitustöölised, arvult tuhat, kõik tublid ja võitlusvõimelised mehed, viis Paabeli kuningas Paabelisse vangi.

Ja Paabeli kuningas tõstis tema asemel kuningaks Mattanja, ta isa venna, ja muutis tolle nime Sidkijaks.

Juuda kuningas Sidkija
Sidkija oli kuningaks saades kakskümmend üks aastat vana ja ta valitses Jeruusalemmas üksteist aastat; ta ema nimi oli Hamutal, Jeremija tütar Libnast.

Tema tegi kurja Issanda silmis, kõigiti nõnda, nagu Joojakim oli teinud.

Jah, Issanda vihastamiseks sündis see nõnda Jeruusalemmas ja Juudas, kuni ta heitis nad ära oma palge eest.

Jeruusalemma langemine
Aga Sidkija hakkas Paabeli kuningale vastu. Ja oma valitsemise üheksandal aastal, kümnenda kuu kümnendal päeval, tuli Paabeli kuningas Nebukadnetsar, tema ja kogu ta sõjavägi, Jeruusalemma vastu ning lõi leeri üles selle alla; ja nad ehitasid linna ümber piiramisseadmed.

Ja linna piirati kuni kuningas Sidkija üheteistkümnenda aastani.

Aga neljanda kuu üheksandal päeval võttis nälg linnas võimust ja maa rahval ei olnud leiba.

Siis murti linna sisse; aga kõik sõjamehed põgenesid öösel läbi müüridevahelise värava, mis oli kuninga rohuaia juures, kuigi kaldealased olid ümber linna; ja nad läksid lagendiku poole.

Aga kaldealaste sõjavägi ajas kuningat taga ja nad said ta kätte Jeeriko lagendikel, kui kõik ta sõjavägi oli tema juurest laiali läinud.

Ja nad võtsid kuninga kinni ning viisid ta Paabeli kuninga juurde Riblasse ja mõistsid tema üle kohut.

Ja nad tapsid Sidkija pojad tema silme ees. Sidkija silmad tehti pimedaks ja ta aheldati vaskahelaisse ning viidi Paabelisse.

Juudid viiakse Paabelisse vangi
Ja viienda kuu seitsmendal päeval, see on kuningas Nebukadnetsari, Paabeli kuninga üheksateistkümnendal aastal, tuli Nebusaradan, ihukaitsepealik, Paabeli kuninga sulane, Jeruusalemma.

Ja tema põletas ära Issanda koja ja kuningakoja ning kõik Jeruusalemma kojad; nimelt kõik suured kojad ta põletas tulega.

Ja kogu kaldealaste sõjavägi, kes oli koos ihukaitsepealikuga, kiskus maha Jeruusalemma ümbritsevad müürid.

Ja rahva ülejäänud osa, kes oli jäänud linna, ja ülejooksikud, kes olid üle jooksnud Paabeli kuninga poole, ja muud rahva riismed viis ihukaitsepealik Nebusaradan vangi.

Aga ihukaitsepealik jättis maa vaesemast rahvast alles viinamägede harijaid ja teopäevade tegijaid.

Vasksambad, mis olid Issanda kojas, ja alused ning vaskmere, mis olid Issanda kojas, kaldealased purustasid ja viisid nende vase Paabelisse.

Potid, labidad, tahikäärid, kausid ja kõik vaskriistad, millega peeti teenistust, võtsid nad ära.

Samuti võttis ihukaitsepealik ära sütepannid ja piserdusnõud, mis olid puhtast kullast ja puhtast hõbedast.

Mõlema samba, vaskmere ja aluste, mis Saalomon oli teinud Issanda koja jaoks - kõigi nende asjade vask oli vaagimatu.

Ühe samba kõrgus oli kaheksateist küünart; nupp selle peal oli vasest ja nupu kõrgus oli kolm küünart; võrestik ja granaatõunad ümber nupu olid kõik vasest; ja samasugune oli teine sammas võrestikuga.

Ja ihukaitsepealik võttis Seraja, ülempreestri, ja Sefanja, temast järgmise preestri, ja kolm lävehoidjat,

ja võttis linnast ühe hoovkondlase, kes oli olnud sõjameeste käsutaja, ja viis meest kuninga lähikonnast, kes leiti linnast, ja väepealiku kirjutaja, kes värbas maa rahvast sõjaväkke, ja kuuskümmend meest maa rahva hulgast, kes leiti linnast.

Nebusaradan, ihukaitsepealik, võttis ja viis nad Paabeli kuninga juurde Riblasse.

Ja Paabeli kuningas lõi nad maha ning surmas nad Riblas, Hamatimaal. Nõnda viidi Juuda vangi oma maalt.

Rahva põgenemine Egiptusesse
Aga rahvale, kes jäi Juudamaale, kelle Paabeli kuningas Nebukadnetsar alles jättis, pani ta maavalitsejaks Gedalja, Saafani poja Ahikami poja.

Ja kui kõik sõjaväepealikud, nemad ja nende mehed, kuulsid, et Paabeli kuningas oli pannud Gedalja maavalitsejaks, siis tulid nad Gedalja juurde Mispasse, ja nimelt: Ismael, Netanja poeg, ja Joohanan, Kaareahi poeg, ja Seraja, netofalase Tanhumeti poeg, ja Jaasanja, maakatlase poeg, nemad ja nende mehed.

Ja Gedalja vandus neile ja nende meestele ning ütles neile: „Ärge kartke kaldealaste sulaseid! Jääge maale ja teenige Paabeli kuningat, siis on teil hea põli!”

Aga seitsmendas kuus tuli Ismael, Elisama poja Netanja poeg, kuninglikust soost, ja kümme meest koos temaga, ja nad lõid surnuks Gedalja ning need juudid ja kaldealased, kes olid tema juures Mispas.

Siis kogu rahvas, pisimast suurimani, ja sõjaväepealikud - kõik võtsid kätte ja läksid Egiptusesse, sest nad kartsid kaldealasi.

Joojakini vabastamine
Aga kolmekümne seitsmendal aastal pärast Juuda kuninga Joojakini vangiviimist, kaheteistkümnenda kuu kahekümne seitsmendal päeval sel aastal, kui ta sai kuningaks, tõstis Paabeli kuningas Evil-Merodak üles Juuda kuninga Joojakini pea vangikojast

ja kõneles temaga lahkesti ning andis temale istme ülemale nende kuningate istmeist, kes olid tema juures Paabelis.

Siis ta vahetas oma vangiriided ja sõi alaliselt tema juures leiba kogu oma eluaja.

Ta sai kuningalt ülalpidamise, alalise ülalpidamise, iga päev oma osa kõik tema elupäevad.