Азбука веры » Би́блия » Ца́рствъ 4-я » гл.5

Ца́рствъ 4-я, Глава 5

Толкования

Толкования главы

5:1

5:2

5:3

5:4

5:5

5:6

5:7

см.:Втор.32:39;

5:8

5:9

5:10

см.:Ин.9:7;Лк.17:14;

5:11

5:12

5:13

5:14

см.:Лк.4:27;

5:15

см.:Нав.15:19;1Цар.25:27;

5:16

5:17

5:18

5:19

5:20

5:21

5:22

5:23

5:24

5:25

5:26

5:27

см.:2Цар.3:29;Исх.4:6;Чис.12:10;

Церковнославянский (рус)

И неема́нъ кня́зь си́лы сирі́йскiя бѣ́ му́жъ ве́лiй предъ господи́номъ свои́мъ и ди́венъ лице́мъ, я́ко и́мъ даде́ Госпо́дь спасе́нiе сирі́и: и му́жъ бѣ́ си́ленъ крѣ́постiю прокаже́нъ.

И изъ сирі́и изыдо́ша во́ини и плѣни́ша ю́нотку ма́лу от земли́ Изра́илевы: и бѣ́ предъ жено́ю неема́новою [служа́]

и рече́ госпожѣ́ свое́й: о, дабы́ господи́нъ мо́й бы́лъ у проро́ка Бо́жiя, и́же въ самарі́и, то́й бы очи́стилъ его́ и прока́зы его́.

И вни́де и возвѣсти́ господи́ну своему́ и рече́: та́ко и та́ко глаго́ла ю́нотка, я́же от земли́ Изра́илевы.

И рече́ ца́рь сирі́йскiй ко неема́ну: иди́, вни́ди, и послю́ писа́нiе ко царю́ Изра́илеву. И по́йде, и взя́ въ ру́цѣ свои́ де́сять тала́нтъ сребра́ и ше́сть ты́сящъ златни́къ и де́сять измѣня́емыхъ ри́зъ.

И внесе́ писа́нiе къ царю́ Изра́илеву глаго́ля: и ны́нѣ егда́ прiи́детъ писа́нiе сiе́ къ тебѣ́, се́, посла́хъ къ тебѣ́ неема́на раба́ моего́, да очи́стиши его́ от прока́зы его́.

И бы́сть егда́ прочте́ писа́нiе ца́рь Изра́илевъ, раздра́ ри́зы своя́ и рече́: еда́ а́зъ Бо́гъ е́смь, е́же мертви́ти и животвори́ти, я́ко се́й посла́ и мнѣ́, да очи́щу му́жа от прока́зы его́? про́чее разумѣ́йте и ви́дите, я́ко се́ и́щетъ вины́ ко мнѣ́.

И бы́сть егда́ услы́ша Елиссе́й, я́ко раздра́ ри́зы своя́ ца́рь Изра́илевъ, и посла́ къ царю́ Изра́илеву, глаго́ля: почто́ раздра́лъ еси́ ри́зы твоя́? да прiи́детъ ко мнѣ́ ны́нѣ неема́нъ, и да разумѣ́етъ, я́ко е́сть проро́къ во Изра́или.

И прiи́де неема́нъ на ко́нехъ и на колесни́цѣхъ и ста́ при две́рехъ до́му Елиссе́ева.

И посла́ Елиссе́й посла́нника къ нему́, глаго́ля: ше́дъ измы́йся седми́жды во Иорда́нѣ, и возврати́тся пло́ть твоя́ къ тебѣ́, и очи́стишися.

И разгнѣ́вася неема́нъ, и отъи́де, и рече́: се́, у́бо глаго́лахъ, я́ко изы́детъ ко мнѣ́, и ста́нетъ, и призове́тъ во и́мя Бо́га своего́, и возложи́тъ ру́ку свою́ на мѣ́сто, и очи́ститъ прока́зу:

не бла́ги ли Авана́ и фарфа́ръ рѣ́ки Дама́сковы па́че Иорда́на и всѣ́хъ во́дъ Изра́илевыхъ? не ше́дъ ли измы́юся въ ни́хъ и очи́шуся? И уклони́ся и отъи́де во гнѣ́вѣ.

И прибли́жишася о́троцы его́ и рѣ́ша ему́: а́ще бы ве́лiе сло́во глаго́лалъ проро́къ тебѣ́, не бы ли сотвори́лъ еси́? а я́ко рече́ къ тебѣ́: измы́йся, и очи́стишися.

И сни́де неема́нъ, и погрузи́ся во Иорда́нѣ седми́жды, по глаго́лу Елиссе́еву: и возврати́ся пло́ть его́ я́ко пло́ть отроча́те мла́да, и очи́стися.

И возврати́ся ко Елиссе́ю са́мъ и все́ ополче́нiе его́, и прiи́де и ста́ предъ ни́мъ и рече́: се́, ны́нѣ разумѣ́хъ, я́ко нѣ́сть Бо́га во все́й земли́, но то́кмо во Изра́или: и ны́нѣ прiими́ благослове́нiе от раба́ твоего́.

И рече́ Елиссе́й: жи́въ Госпо́дь, ему́же предста́хъ предъ ни́мъ, а́ще прiиму́. И понужда́ше его́ взя́ти, и не послу́ша.

И рече́ неема́нъ: а́ще ли не [хо́щеши взя́ти], то́ да́ждь рабу́ твоему́ бре́мя, супру́гъ мско́въ, от земли́ сея́ червле́ныя: я́ко не сотвори́тъ отсе́лѣ ра́бъ тво́й всесожже́нiя и же́ртвы бого́мъ ины́мъ, но Го́споду еди́ному,

по глаго́лу сему́ и о словеси́ се́мъ: и очи́ститъ Госпо́дь раба́ твоего́, егда́ вни́детъ господи́нъ мо́й въ до́мъ ремма́новъ на поклоне́нiе та́мо: и то́й почі́етъ на руку́ мое́ю, и поклоню́ся въ дому́ ремма́ни, внегда́ кла́нятися ему́ въ дому́ ремма́ни, и очи́ститъ Госпо́дь раба́ твоего́ по словеси́ сему́.

И рече́ Елиссе́й ко неема́ну: иди́ съ ми́ромъ. и отъи́де от него́ на хавраѳа́ земли́.

И рече́ гiезі́й о́трочищь Елиссе́евъ: се́, пощадѣ́ господи́нъ мо́й неема́на Си́рянина сего́, е́же не взя́ти от руки́ его́, я́же принесе́: жи́въ Госпо́дь, я́ко и́мамъ тещи́ вслѣ́дъ его́, и возму́ от него́ нѣ́что.

И тече́ гiезі́й во слѣ́дъ неема́новъ. И ви́дѣ его́ неема́нъ теку́ща вслѣ́дъ себе́, и возврати́ся съ колесни́цы на срѣ́тенiе ему́ и рече́: ми́ръ ли?

И рече́ гiезі́й: ми́ръ: господи́нъ мо́й посла́ мя, глаго́ля: се́, ны́нѣ прiидо́ста ко мнѣ́ два́ о́трочища от горы́ Ефре́мли от сыно́въ проро́чихъ: да́ждь у́бо и́ма тала́нтъ сребра́ и двѣ́ премѣ́ны ри́зъ.

И рече́ неема́нъ: возми́ два́ тала́нта сребра́. И взя́ два́ тала́нта во два́ мѣшца́ и двѣ́ премѣ́ны ри́зъ, и возложи́ на два́ о́трочиша своя́, и несо́ста предъ ни́мъ:

и прiидо́ша въ сумра́ки, и взя́ от ру́къ и́хъ и сокры́ во хра́минѣ, и отпусти́ му́жы.

И са́мъ вни́де и предста́ господи́ну своему́. И рече́ къ нему́ Елиссе́й: отку́ду [прише́лъ еси́], гiезі́е? И рече́ гiезі́й: не исходи́лъ ра́бъ тво́й ника́може.

И рече́ къ нему́ Елиссе́й: не ходи́ло ли се́рдце мое́ съ тобо́ю, и ви́дѣхъ, егда́ возвраща́шеся му́жъ съ колесни́цы свое́й во срѣ́тенiе тебѣ́? и ны́нѣ взя́лъ еси́ сребро́ и ри́зы взя́лъ еси́, да купи́ши за ни́хъ вертогра́ды и ма́слины и виногра́ды, и о́вцы и волы́, и о́троки и отрокови́цы:

и прока́за неема́нова да прильпне́тъ къ тебѣ́ и къ сѣ́мени твоему́ во вѣ́ки. И изы́де от лица́ его́ прокаже́нъ я́ко снѣ́гъ.

Синодальный

1 Нееман, военачальник Сирийский, страдающий проказой, отправляется с письмом к царю Израильскому, который отправляет Неемана к Елисею; 9 Нееман исцеляется; 15 Елисей не принял даров Неемана; его слуга, Гиезий, тайно попросил отдать их ему, за что поражён проказой.

Нееман, военачальник царя Сирийского, был великий человек у господина своего и уважаемый, потому что чрез него дал Господь победу Сириянам; и человек сей был отличный воин, но прокаженный.

Сирияне однажды пошли отрядами и взяли в плен из земли Израильской маленькую девочку, и она служила жене Неемановой.

И сказала она госпоже своей: о, если бы господин мой побывал у пророка, который в Самарии, то он снял бы с него проказу его!

И пошел Нееман и передал это господину своему, говоря: так и так говорит девочка, которая из земли Израильской.

И сказал царь Сирийский [Нееману]: пойди, сходи, а я пошлю письмо к царю Израильскому. Он пошел и взял с собою десять талантов серебра и шесть тысяч сиклей золота, и десять перемен одежд;

и принес письмо царю Израильскому, в котором было сказано: вместе с письмом сим, вот, я посылаю к тебе Неемана, слугу моего, чтобы ты снял с него проказу его.

Царь Израильский, прочитав письмо, разодрал одежды свои и сказал: разве я Бог, чтобы умерщвлять и оживлять, что он посылает ко мне, чтобы я снял с человека проказу его? вот, теперь знайте и смотрите, что он ищет предлога враждовать против меня.

Когда услышал Елисей, человек Божий, что царь Израильский разодрал одежды свои, то послал сказать царю: для чего ты разодрал одежды свои? пусть он придет ко мне, и узнает, что есть пророк в Израиле.

И прибыл Нееман на конях своих и на колеснице своей, и остановился у входа в дом Елисеев.

И выслал к нему Елисей слугу сказать: пойди, омойся семь раз в Иордане, и обновится тело твое у тебя, и будешь чист.

И разгневался Нееман, и пошел, и сказал: вот, я думал, что он выйдет, станет и призовет имя Господа Бога своего, и возложит руку свою на то место и снимет проказу;

разве Авана и Фарфар, реки Дамасские, не лучше всех вод Израильских? разве я не мог бы омыться в них и очиститься? И оборотился и удалился в гневе.

И подошли рабы его и говорили ему, и сказали: отец мой, если бы что-нибудь важное сказал тебе пророк, то не сделал ли бы ты? а тем более, когда он сказал тебе только: «омойся, и будешь чист».

И пошел он и окунулся в Иордане семь раз, по слову человека Божия, и обновилось тело его, как тело малого ребенка, и очистился.

И возвратился к человеку Божию он и все сопровождавшие его, и пришел, и стал пред ним, и сказал: вот, я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля; итак прими дар от раба твоего.

И сказал он: жив Господь, пред лицем Которого стою! не приму. И тот принуждал его взять, но он не согласился.

И сказал Нееман: если уже не так, то пусть рабу твоему дадут земли, сколько снесут два лошака, потому что не будет впредь раб твой приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Господа;

только вот в чем да простит Господь раба твоего: когда пойдет господин мой в дом Риммона для поклонения там и опрется на руку мою, и поклонюсь я в доме Риммона, то, за мое поклонение в доме Риммона, да простит Господь раба твоего в случае сем.

И сказал ему: иди с миром. И он отъехал от него на небольшое пространство земли.

И сказал Гиезий, слуга Елисея, человека Божия: вот, господин мой отказался взять из руки Неемана, этого Сириянина, то, что он приносил. Жив Господь! Побегу я за ним, и возьму у него что-нибудь.

И погнался Гиезий за Нееманом. И увидел Нееман бегущего за собою, и сошел с колесницы навстречу ему, и сказал: с миром ли?

Он отвечал: с миром; господин мой послал меня сказать: «вот, теперь пришли ко мне с горы Ефремовой два молодых человека из сынов пророческих; дай им талант серебра и две перемены одежд».

И сказал Нееман: возьми, пожалуй, два таланта. И упрашивал его. И завязал он два таланта серебра в два мешка и две перемены одежд и отдал двум слугам своим, и понесли перед ним.

Когда он пришел к холму, то взял из рук их и спрятал дома. И отпустил людей, и они ушли.

Когда он пришел и явился к господину своему, Елисей сказал ему: откуда, Гиезий? И сказал он: никуда не ходил раб твой.

И сказал он ему: разве сердце мое не сопутствовало тебе, когда обратился навстречу тебе человек тот с колесницы своей? время ли брать серебро и брать одежды, или масличные деревья и виноградники, и мелкий или крупный скот, и рабов или рабынь?

Пусть же проказа Нееманова пристанет к тебе и к потомству твоему навек. И вышел он от него белый от проказы, как снег.

Киргизский

Сирия падышасынын аскер башчысы Нааман љз мырзасынын кадырлуу жана мыкты деп эсептелген адамы эле, себеби сириялыктарга жењишти Тењир ошол аркылуу берген. Ал киши мыкты жоокер болчу, бирок пес оорулуу эле.

Сириялыктар бир жолу жоокерлери менен барып, Ысрайыл жеринен бир кичинекей кызды туткундап келишкен, ал Наамандын аялына кызмат кылчу.

Ал љзєнєн мырзайымына: «Эгерде мырзам Самариядагы пайгамбарга барып келсе, анда ал аны пес оорусунан айыктырат эле!» – деди.

Ошондо Нааман љз мырзасына барып: «Жанагы Ысрайыл жеринен келген кыз ушундай-ушундай деп айтып жатат», – деди.

Сирия падышасы Нааманга: «Барып кел, мен Ысрайыл падышасына кат жиберем», – деди. Ал жанына он талант кємєш, алты мињ шекел алтын жана он сыйра кийим алып, жљнљп кетти.

Ал Ысрайыл падышасына катты алып келди. Ал катта мындай деп жазылган эле: «Мен ушул кат менен бирге кызматчым Нааманды сага жиберип жатам, сен аны пес оорусунан айыктыр».

Ысрайыл падышасы катты окуганда, љз кийимин айрып: «“Пес оорусунан айыктыр”, – деп, мага жибергидей, љлтєргєдљй же тирилткидей, мен, эмне, Кудаймынбы? Мына кљрдєњљрбє, ал мени менен касташуу єчєн шылтоо издеп жатат», – деди.

Кудайдын кишиси Элиша Ысрайыл падышасынын љз кийимин айрыганын угуп, падышага: «Сен эмне єчєн љз кийимињди айрыдыњ? Ал мага келсин, Ысрайылда пайгамбар бар экенин билсин», – деп айттырып жиберди.

Ошондо ал љзєнєн аттары жана майдан арабалары менен келип, Элишанын єйєнєн алдына токтоду.

Элиша ага кызматчысынан: «Барып, Иорданга жети жолу жуунгун, ошондо сенин денењ айыгып, таза болосуњ», – деп айттырып жиберди.

Наамандын ачуусу келип: «Ал мага љзє келип, љз Кудай-Тењиринин ысымын чакырып, колун ооруган жериме коюп, пес оорусунан айыктырат деп ойлогом.

Дамасктын Абана жана Парпар дарыялары Ысрайылдын сууларынан артык эмеспи? Эмне, мен ошолорго тєшєп жуунсам, тазаланбаймынбы?» – деди. Ошентип, ал бурулду да, ачууланган бойдон жљнљп кетти.

Ошондо анын кулдары жанына келип: «Атабыз, эгер пайгамбар сага бир чоњ ишти айтса, сен аны кылмаксыњ да. Эми анын жљн гана: “Жуунгун, ошондо таза болосуњ”, – деген сљзєн аткарбай коёсуњбу?» – дешти.

Ал барып, Кудайдын кишисинин сљзє боюнча Иорданга жети жолу чљмєлдє, ошондо анын денеси айыгып, жаш баланын денесиндей таптаза болуп калды.

Ал љзєнєн коштоп жєргљн кишилери менен Кудайдын кишисине кайтып келип, анын алдына туруп: «Ысрайылдан башка жерде Кудай жок экенин мен эми билдим. Ошондуктан кулуњдун белегин кабыл ал», – деди.

Элиша: «Мен алдында турган Тењир тирєє! Белегињди албайм», – деди. Тигил: «Ал», – деп суранды, бирок ал макул болбой койду.

Ошондо Нааман мындай деди: «Анда кулуња эки качыр кљтљрљ алгыдай топурак берилсин, анткени кулуњ ушул кєндљн тартып, Тењирден бљлљк кудайларга бєтєндљй љрттљлєєчє курмандыктарды жана башка курмандыктарды чалбайт.

Бирок Тењир кулуња мындай учурда кечирим кылсын: менин тљрљм Римон єйєнљ табынганы барганда, менин колума таянат, ошондо мен Римон єйєндљ табынам, ушундай учурда Римон єйєндљ табынганым єчєн, Тењир кулуњду кечирсин».

Ошондо ал ага: «Тынчтык менен бара бер!» – деди. Ал андан бир аз узап кеткенден кийин,

Кудайдын кишиси Элишанын кызматчысы Гейхази ичинен мындай деп ойлоду: «Мырзам сириялык Нааман алып келген белектерди албай койду. Тењир тирєє! Анын артынан чуркап барайын да, андан бир нерсе алайын».

Ошентип, Гейхази Наамандын артынан кетти. Нааман артынан чуркап келе жаткан кишини кљрєп, майдан арабасынан тєшєп, аны утурлап чыгып: «Баары жайындабы?» – деп сурады.

Ал: «Баары жайында, бирок мырзам мени сага мындай деп жљнљттє: “Мага азыр Эпрайым тоосунан, пайгамбар уулдарынан эки жаш жигит келди. Аларга бир талант кємєш жана эки сыйра кийим бер”», – деди.

Ошондо Нааман: «Ал, эки талант ал», – деди. Аны кљндєрєп, эки талант кємєштє, эки сыйра кийимди эки капка салып, љзєнєн эки кызматчысына берди. Алар кљтљрєп алып, тигинин алдына тєшєштє.

Гейхази дљбљгљ жеткенде, буюмдарды кулдардын колунан алып, єйєнљ катып койду. Аларды коё берди, алар кетишти.

Гейхази келип, љз мырзасына кљрєнгљндљ, Элиша ага: «Гейхази, кайда барып келдињ?» – деди. Ал: «Сенин кулуњ эч жакка барган жок», – деп жооп берди.

Элиша ага: «Эмне, жанагы киши майдан арабасынан тєшєп, сени утурлап чыкканда, жєрљгєм сенин жаныњда эмес беле? Азыр кємєш, кийим, зайтун бак, жєзємзар, майда жана бодо мал, кєњ жана кул ала турган убакпы?

Наамандын пес оорусу сенден жана сенин тукумуњдан тєбљлєккљ кетпесин», – деди. Ошондо Гейхази пес оорусуна чалдыгып, Элишаныкынан кардай аппак болуп чыкты.

Итальянский

Языки

Naamàn, comandante dell'esercito del re di Aram, era un personaggio autorevole presso il suo signore e stimato, perché per suo mezzo il Signore aveva concesso la salvezza agli Aramei. Ma quest'uomo prode era lebbroso.

Ora bande aramee avevano condotto via prigioniera dalla terra d'Israele una ragazza, che era finita al servizio della moglie di Naamàn.

Lei disse alla padrona: "Oh, se il mio signore potesse presentarsi al profeta che è a Samaria, certo lo libererebbe dalla sua lebbra".

Naamàn andò a riferire al suo signore: "La ragazza che proviene dalla terra d'Israele ha detto così e così".

Il re di Aram gli disse: "Va' pure, io stesso invierò una lettera al re d'Israele". Partì dunque, prendendo con sé dieci talenti d'argento, seimila sicli d'oro e dieci mute di abiti.

Portò la lettera al re d'Israele, nella quale si diceva: "Orbene, insieme con questa lettera ho mandato da te Naamàn, mio ministro, perché tu lo liberi dalla sua lebbra".

Letta la lettera, il re d'Israele si stracciò le vesti dicendo: "Sono forse Dio per dare la morte o la vita, perché costui mi ordini di liberare un uomo dalla sua lebbra? Riconoscete e vedete che egli evidentemente cerca pretesti contro di me".

Quando Eliseo, uomo di Dio, seppe che il re d'Israele si era stracciate le vesti, mandò a dire al re: "Perché ti sei stracciato le vesti? Quell'uomo venga da me e saprà che c'è un profeta in Israele".

Naamàn arrivò con i suoi cavalli e con il suo carro e si fermò alla porta della casa di Eliseo.

Eliseo gli mandò un messaggero per dirgli: "Va', bàgnati sette volte nel Giordano: il tuo corpo ti ritornerà sano e sarai purificato".

Naamàn si sdegnò e se ne andò dicendo: "Ecco, io pensavo: "Certo, verrà fuori e, stando in piedi, invocherà il nome del Signore, suo Dio, agiterà la sua mano verso la parte malata e toglierà la lebbra".

Forse l'Abanà e il Parpar, fiumi di Damasco, non sono migliori di tutte le acque d'Israele? Non potrei bagnarmi in quelli per purificarmi?". Si voltò e se ne partì adirato.

Gli si avvicinarono i suoi servi e gli dissero: "Padre mio, se il profeta ti avesse ordinato una gran cosa, non l'avresti forse eseguita? Tanto più ora che ti ha detto: "Bàgnati e sarai purificato"".

Egli allora scese e si immerse nel Giordano sette volte, secondo la parola dell'uomo di Dio, e il suo corpo ridivenne come il corpo di un ragazzo; egli era purificato.

Tornò con tutto il seguito dall'uomo di Dio; entrò e stette davanti a lui dicendo: "Ecco, ora so che non c'è Dio su tutta la terra se non in Israele. Adesso accetta un dono dal tuo servo".

Quello disse: "Per la vita del Signore, alla cui presenza io sto, non lo prenderò". L'altro insisteva perché accettasse, ma egli rifiutò.

Allora Naamàn disse: "Se è no, sia permesso almeno al tuo servo di caricare qui tanta terra quanta ne porta una coppia di muli, perché il tuo servo non intende compiere più un olocausto o un sacrificio ad altri dèi, ma solo al Signore.

Però il Signore perdoni il tuo servo per questa azione: quando il mio signore entra nel tempio di Rimmon per prostrarsi, si appoggia al mio braccio e anche io mi prostro nel tempio di Rimmon, mentre egli si prostra nel tempio di Rimmon. Il Signore perdoni il tuo servo per questa azione".

Egli disse: "Va' in pace". Partì da lui e fece un bel tratto di strada.

Giezi, servo di Eliseo, uomo di Dio, disse fra sé: "Ecco, il mio signore ha rinunciato a prendere dalla mano di questo arameo, Naamàn, ciò che egli aveva portato; per la vita del Signore, gli correrò dietro e prenderò qualche cosa da lui".

Giezi inseguì Naamàn. Naamàn, vedendolo correre verso di sé, saltò giù dal carro per andargli incontro e gli domandò: "Tutto bene?".

Quello rispose: "Tutto bene. Il mio signore mi ha mandato a dirti: "Ecco, proprio ora, sono giunti da me due giovani dalle montagne di Èfraim, da parte dei figli dei profeti. Da' loro un talento d'argento e due mute di abiti"".

Naamàn disse: "È meglio che tu prenda due talenti", e insistette con lui. Chiuse due talenti d'argento in due sacchi insieme con due mute di abiti e li diede a due suoi servi, che li portarono davanti a Giezi.

Giunto alla collina, questi prese dalla loro mano il tutto e lo depose in casa, quindi rimandò quegli uomini, che se ne andarono.

Poi egli andò a presentarsi al suo signore. Eliseo gli domandò: "Giezi, da dove vieni?". Rispose: "Il tuo servo non è andato da nessuna parte".

Egli disse: "Non ero forse presente in spirito quando quell'uomo si voltò dal suo carro per venirti incontro? Era forse il tempo di accettare denaro e di accettare abiti, oliveti, vigne, bestiame minuto e grosso, schiavi e schiave?

Ma la lebbra di Naamàn si attaccherà a te e alla tua discendenza per sempre". Uscì da lui lebbroso, bianco come la neve.