И рече́ Елиссе́й: слы́шите сло́во Госпо́дне, си́це глаго́летъ Госпо́дь: я́коже ча́съ се́й, у́тро мѣ́ра муки́ пшени́чны бу́детъ за си́кль еди́нъ, и двѣ́ мѣ́ры ячме́ня за си́кль еди́нъ во вратѣ́хъ самарі́и.

И отвѣща́ триста́тъ, на его́же руку́ ца́рь почива́ше, и рече́ ко Елиссе́ю: се́, а́ще отве́рзетъ Госпо́дь и хля́би небе́сныя, то́ не бу́детъ глаго́лъ се́й. И Елиссе́й рече́: се́, ты́ у́зриши очи́ма твои́ма, и отту́ду не и́маши я́сти.

И бя́ху четы́ре му́жа прокаже́ни при вратѣ́хъ гра́да. И рече́ му́жъ ко и́скреннему своему́: что́ мы́ сѣди́мъ здѣ́ до́ндеже у́мремъ?

а́ще рече́мъ: вни́демъ во гра́дъ, то́ гла́дъ е́сть во гра́дѣ, и у́мремъ та́мо: а́ще же сѣди́мъ здѣ́, то́ и та́ко у́мремъ: и ны́нѣ и́демъ и вни́демъ въ по́лкъ сирі́йскiй: а́ще живя́тъ ны́, жи́ви бу́демъ: а́ще ли умертвя́тъ ны́, то́ у́мремъ.

И воста́ша въ сумра́цѣ ити́ въ по́лкъ сирі́йскiй и внидо́ша средѣ́ полка́ сирі́йска, и се́, не бѣ́ му́жа ту́.

И Госпо́дь слы́шанъ сотвори́ полку́ сирі́йску гла́съ колесни́цъ и гла́съ ко́ней и гла́съ си́лы вели́кiя. И рече́ му́жъ ко бра́ту своему́: се́, ны́нѣ ная́лъ е́сть на на́съ ца́рь Изра́илевъ цари́ Хетте́йски и цари́ Еги́петскiя прiити́ на ны́.

И воста́ша, и бѣжа́ша въ сумра́цѣ, и оста́виша сѣ́ни своя́ и ко́ни своя́ и ослы́ своя́, я́коже бы́ша во стану́, и бѣжа́ша души́ ра́ди своея́.

И внидо́ша прокаже́ннiи сі́и до среды́ полка́, и внидо́ша въ сѣ́нь еди́ну, и ядо́ша и пи́ша, и взя́ша отту́ду сребро́ и зла́то и оде́жды, и отидо́ша, и скры́ша: и возврати́шася, и внидо́ша въ другу́ю сѣ́нь, и взя́ша отту́ду, и отидо́ша, и скры́ша.

И рече́ му́жъ ко и́скреннему своему́: не та́ко мы́ твори́мъ: де́нь се́й де́нь благоговѣ́щенiя е́сть, мы́ же молчи́мъ и ме́длимъ до свѣ́та у́тренняго, и обря́щемъ беззако́нiе: и ны́нѣ прiи́демъ и вни́демъ, и возвѣсти́мъ въ дому́ царе́вѣ.

И внидо́ша, и возопи́ша ко врато́мъ гра́да и возвѣсти́ша и́мъ, глаго́люще: внидо́хомъ въ по́лкъ сирі́йскiй, и се́, не бы́сть ту́ му́жа, ни гла́са человѣ́ча, но то́кмо ко́ни привя́зани, и осля́та, и сѣ́ни и́хъ я́коже су́ть.

И возопи́ша вра́тницы, и возвѣсти́ша въ дому́ царе́вѣ вну́трь.

И воста́ но́щiю ца́рь и рече́ ко отроко́мъ свои́мъ: возвѣщу́ ва́мъ ны́нѣ, я́же сотвори́ша на́мъ сирі́ане: разумѣ́ша, я́ко гла́дни есмы́, и изыдо́ша изъ ста́на, и сокры́шася на селѣ́, глаго́люще: я́ко изы́дутъ изъ гра́да, и и́мемъ я́ жи́вы и во гра́дъ вни́демъ.

И отвѣща́ еди́нъ от о́трокъ его́ и рече́: да во́змутъ ны́нѣ пя́ть ко́ней оста́вшихъ, и́же оста́шася здѣ́, се́, су́ть у толи́каго мно́жества Изра́илева оста́вшiися, и по́слемъ та́мо, и у́зримъ.

И взя́ша два́ вса́дника ко́ней: и посла́ ца́рь Изра́илевъ вслѣ́дъ царя́ Си́рска, глаго́ля: иди́те и ви́дите.

И идо́ша вслѣ́дъ и́хъ да́же до Иорда́на, и се́, ве́сь пу́ть испо́лненъ оде́ждъ и ору́жiя, я́же поверго́ша сирі́ане, внегда́ устраши́тися и́мъ. И возврати́шася по́сланнiи, и возвѣсти́ша царю́.

И изыдо́ша лю́дiе, и разгра́биша ве́сь ста́нъ Си́рскiй. И бы́сть мѣ́ра муки́ пшени́чны за си́кль еди́нъ и двѣ́ мѣ́ры ячме́ня за си́кль, по глаго́лу Госпо́дню.

И ца́рь приста́ви триста́та, на его́же руцѣ́ ца́рь почива́ше, у вра́тъ: и попра́ша его́ лю́дiе во вратѣ́хъ, и у́мре, я́коже глаго́ла человѣ́къ Бо́жiй, и́же глаго́ла, егда́ по́сланный прiи́де къ нему́.

И бы́сть я́коже рече́ Елиссе́й къ царю́ глаго́ля: двѣ́ мѣ́ры ячме́ня за си́кль еди́нъ, и мѣ́ра муки́ пшени́чны за си́кль: и бу́детъ я́коже се́й ча́съ зау́тра во вратѣ́хъ самарі́и.

И отвѣща́ триста́тъ Елиссе́ю и рече́: а́ще Госпо́дь отве́рзетъ хля́би небе́сныя, не бу́детъ глаго́лъ се́й. И рече́ Елиссе́й: се́, у́зриши очи́ма твои́ма, и отту́ду и не и́маши я́сти.

И бы́сть та́ко, и попра́ша его́ лю́дiе во вратѣ́хъ, и у́мре.

Греческий [Greek (Koine)]

Языки

καὶ εἶπεν Ελισαιε ἄκουσον λόγον κυρίου τάδε λέγει κύριος ὡς ἡ ὥρα αὕτη αὔριον μέτρον σεμιδάλεως σίκλου καὶ δίμετρον κριθῶν σίκλου ἐν ταῖς πύλαις Σαμαρείας

καὶ ἀπεκρίθη ὁ τριστάτης ἐφ᾿ ὃν ὁ βασιλεὺς ἐπανεπαύετο ἐπὶ τὴν χεῖρα αὐτοῦ τῷ Ελισαιε καὶ εἶπεν ἰδοὺ ποιήσει κύριος καταρράκτας ἐν οὐρανῷ μὴ ἔσται τὸ ῥῆμα τοῦτο καὶ Ελισαιε εἶπεν ἰδοὺ σὺ ὄψῃ τοῖς ὀφθαλμοῖς σου καὶ ἐκεῖθεν οὐ φάγῃ

καὶ τέσσαρες ἄνδρες ἦσαν λεπροὶ παρὰ τὴν θύραν τῆς πόλεως καὶ εἶπεν ἀνὴρ πρὸς τὸν πλησίον αὐτοῦ τί ἡμεῖς καθήμεθα ὧδε ἕως ἀποθάνωμεν

ἐὰν εἴπωμεν εἰσέλθωμεν εἰς τὴν πόλιν καὶ ὁ λιμὸς ἐν τῇ πόλει καὶ ἀποθανούμεθα ἐκεῖ καὶ ἐὰν καθίσωμεν ὧδε καὶ ἀποθανούμεθα καὶ νῦν δεῦτε καὶ ἐμπέσωμεν εἰς τὴν παρεμβολὴν Συρίας ἐὰν ζωογονήσωσιν ἡμᾶς καὶ ζησόμεθα καὶ ἐὰν θανατώσωσιν ἡμᾶς καὶ ἀποθανούμεθα

καὶ ἀνέστησαν ἐν τῷ σκότει εἰσελθεῖν εἰς τὴν παρεμβολὴν Συρίας καὶ ἦλθον εἰς μέρος τῆς παρεμβολῆς Συρίας καὶ ἰδοὺ οὐκ ἔστιν ἀνὴρ ἐκεῖ

καὶ κύριος ἀκουστὴν ἐποίησεν τὴν παρεμβολὴν Συρίας φωνὴν ἅρματος καὶ φωνὴν ἵππου καὶ φωνὴν δυνάμεως μεγάλης καὶ εἶπεν ἀνὴρ πρὸς τὸν ἀδελφὸν αὐτοῦ νῦν ἐμισθώσατο ἐφ᾿ ἡμᾶς βασιλεὺς Ισραηλ τοὺς βασιλέας τῶν Χετταίων καὶ τοὺς βασιλέας Αἰγύπτου τοῦ ἐλθεῖν ἐφ᾿ ἡμᾶς

καὶ ἀνέστησαν καὶ ἀπέδρασαν ἐν τῷ σκότει καὶ ἐγκατέλιπαν τὰς σκηνὰς αὐτῶν καὶ τοὺς ἵππους αὐτῶν καὶ τοὺς ὄνους αὐτῶν ἐν τῇ παρεμβολῇ ὡς ἔστιν καὶ ἔφυγον πρὸς τὴν ψυχὴν ἑαυτῶν

καὶ εἰσῆλθον οἱ λεπροὶ οὗτοι ἕως μέρους τῆς παρεμβολῆς καὶ εἰσῆλθον εἰς σκηνὴν μίαν καὶ ἔφαγον καὶ ἔπιον καὶ ἦραν ἐκεῖθεν ἀργύριον καὶ χρυσίον καὶ ἱματισμὸν καὶ ἐπορεύθησαν καὶ ἐπέστρεψαν καὶ εἰσῆλθον εἰς σκηνὴν ἄλλην καὶ ἔλαβον ἐκεῖθεν καὶ ἐπορεύθησαν καὶ κατέκρυψαν

καὶ εἶπεν ἀνὴρ πρὸς τὸν πλησίον αὐτοῦ οὐχ οὕτως ἡμεῖς ποιοῦμεν ἡ ἡμέρα αὕτη ἡμέρα εὐαγγελίας ἐστίν καὶ ἡμεῖς σιωπῶμεν καὶ μένομεν ἕως φωτὸς τοῦ πρωὶ καὶ εὑρήσομεν ἀνομίαν καὶ νῦν δεῦρο καὶ εἰσέλθωμεν καὶ ἀναγγείλωμεν εἰς τὸν οἶκον τοῦ βασιλέως

καὶ εἰσῆλθον καὶ ἐβόησαν πρὸς τὴν πύλην τῆς πόλεως καὶ ἀνήγγειλαν αὐτοῖς λέγοντες εἰσήλθομεν εἰς τὴν παρεμβολὴν Συρίας καὶ ἰδοὺ οὐκ ἔστιν ἐκεῖ ἀνὴρ καὶ φωνὴ ἀνθρώπου ὅτι εἰ μὴ ἵππος δεδεμένος καὶ ὄνος καὶ αἱ σκηναὶ αὐτῶν ὡς εἰσίν

καὶ ἐβόησαν οἱ θυρωροὶ καὶ ἀνήγγειλαν εἰς τὸν οἶκον τοῦ βασιλέως ἔσω

καὶ ἀνέστη ὁ βασιλεὺς νυκτὸς καὶ εἶπεν πρὸς τοὺς παῖδας αὐτοῦ ἀναγγελῶ δὴ ὑμῖν ἃ ἐποίησεν ἡμῖν Συρία ἔγνωσαν ὅτι πεινῶμεν ἡμεῖς καὶ ἐξῆλθαν ἐκ τῆς παρεμβολῆς καὶ ἐκρύβησαν ἐν τῷ ἀγρῷ λέγοντες ὅτι ἐξελεύσονται ἐκ τῆς πόλεως καὶ συλλημψόμεθα αὐτοὺς ζῶντας καὶ εἰς τὴν πόλιν εἰσελευσόμεθα

καὶ ἀπεκρίθη εἷς τῶν παίδων αὐτοῦ καὶ εἶπεν λαβέτωσαν δὴ πέντε τῶν ἵππων τῶν ὑπολελειμμένων οἳ κατελείφθησαν ὧδε ἰδού εἰσιν πρὸς πᾶν τὸ πλῆθος Ισραηλ τὸ ἐκλεῖπον καὶ ἀποστελοῦμεν ἐκεῖ καὶ ὀψόμεθα

καὶ ἔλαβον δύο ἐπιβάτας ἵππων καὶ ἀπέστειλεν ὁ βασιλεὺς Ισραηλ ὀπίσω τοῦ βασιλέως Συρίας λέγων δεῦτε καὶ ἴδετε

καὶ ἐπορεύθησαν ὀπίσω αὐτῶν ἕως τοῦ Ιορδάνου καὶ ἰδοὺ πᾶσα ἡ ὁδὸς πλήρης ἱματίων καὶ σκευῶν ὧν ἔρριψεν Συρία ἐν τῷ θαμβεῖσθαι αὐτούς καὶ ἐπέστρεψαν οἱ ἄγγελοι καὶ ἀνήγγειλαν τῷ βασιλεῖ

καὶ ἐξῆλθεν ὁ λαὸς καὶ διήρπασεν τὴν παρεμβολὴν Συρίας καὶ ἐγένετο μέτρον σεμιδάλεως σίκλου καὶ δίμετρον κριθῶν σίκλου κατὰ τὸ ῥῆμα κυρίου

καὶ ὁ βασιλεὺς κατέστησεν τὸν τριστάτην ἐφ᾿ ὃν ὁ βασιλεὺς ἐπανεπαύετο ἐπὶ τῇ χειρὶ αὐτοῦ ἐπὶ τῆς πύλης καὶ συνεπάτησεν αὐτὸν ὁ λαὸς ἐν τῇ πύλῃ καὶ ἀπέθανεν καθὰ ἐλάλησεν ὁ ἄνθρωπος τοῦ θεοῦ ὃς ἐλάλησεν ἐν τῷ καταβῆναι τὸν ἄγγελον πρὸς αὐτόν

καὶ ἐγένετο καθὰ ἐλάλησεν Ελισαιε πρὸς τὸν βασιλέα λέγων Δίμετρον κριθῆς σίκλου καὶ μέτρον σεμιδάλεως σίκλου καὶ ἔσται ὡς ἡ ὥρα αὕτη αὔριον ἐν τῇ πύλῃ Σαμαρείας

καὶ ἀπεκρίθη ὁ τριστάτης τῷ Ελισαιε καὶ εἶπεν ἰδοὺ κύριος ποιεῖ καταρράκτας ἐν τῷ οὐρανῷ μὴ ἔσται τὸ ῥῆμα τοῦτο καὶ εἶπεν Ελισαιε ἰδοὺ ὄψῃ τοῖς ὀφθαλμοῖς σου καὶ ἐκεῖθεν οὐ φάγῃ

καὶ ἐγένετο οὕτως καὶ συνεπάτησεν αὐτὸν ὁ λαὸς ἐν τῇ πύλῃ καὶ ἀπέθανεν