И рече́ Елиссе́й: слы́шите сло́во Госпо́дне, си́це глаго́летъ Госпо́дь: я́коже ча́съ се́й, у́тро мѣ́ра муки́ пшени́чны бу́детъ за си́кль еди́нъ, и двѣ́ мѣ́ры ячме́ня за си́кль еди́нъ во вратѣ́хъ самарі́и.

И отвѣща́ триста́тъ, на его́же руку́ ца́рь почива́ше, и рече́ ко Елиссе́ю: се́, а́ще отве́рзетъ Госпо́дь и хля́би небе́сныя, то́ не бу́детъ глаго́лъ се́й. И Елиссе́й рече́: се́, ты́ у́зриши очи́ма твои́ма, и отту́ду не и́маши я́сти.

И бя́ху четы́ре му́жа прокаже́ни при вратѣ́хъ гра́да. И рече́ му́жъ ко и́скреннему своему́: что́ мы́ сѣди́мъ здѣ́ до́ндеже у́мремъ?

а́ще рече́мъ: вни́демъ во гра́дъ, то́ гла́дъ е́сть во гра́дѣ, и у́мремъ та́мо: а́ще же сѣди́мъ здѣ́, то́ и та́ко у́мремъ: и ны́нѣ и́демъ и вни́демъ въ по́лкъ сирі́йскiй: а́ще живя́тъ ны́, жи́ви бу́демъ: а́ще ли умертвя́тъ ны́, то́ у́мремъ.

И воста́ша въ сумра́цѣ ити́ въ по́лкъ сирі́йскiй и внидо́ша средѣ́ полка́ сирі́йска, и се́, не бѣ́ му́жа ту́.

И Госпо́дь слы́шанъ сотвори́ полку́ сирі́йску гла́съ колесни́цъ и гла́съ ко́ней и гла́съ си́лы вели́кiя. И рече́ му́жъ ко бра́ту своему́: се́, ны́нѣ ная́лъ е́сть на на́съ ца́рь Изра́илевъ цари́ Хетте́йски и цари́ Еги́петскiя прiити́ на ны́.

И воста́ша, и бѣжа́ша въ сумра́цѣ, и оста́виша сѣ́ни своя́ и ко́ни своя́ и ослы́ своя́, я́коже бы́ша во стану́, и бѣжа́ша души́ ра́ди своея́.

И внидо́ша прокаже́ннiи сі́и до среды́ полка́, и внидо́ша въ сѣ́нь еди́ну, и ядо́ша и пи́ша, и взя́ша отту́ду сребро́ и зла́то и оде́жды, и отидо́ша, и скры́ша: и возврати́шася, и внидо́ша въ другу́ю сѣ́нь, и взя́ша отту́ду, и отидо́ша, и скры́ша.

И рече́ му́жъ ко и́скреннему своему́: не та́ко мы́ твори́мъ: де́нь се́й де́нь благоговѣ́щенiя е́сть, мы́ же молчи́мъ и ме́длимъ до свѣ́та у́тренняго, и обря́щемъ беззако́нiе: и ны́нѣ прiи́демъ и вни́демъ, и возвѣсти́мъ въ дому́ царе́вѣ.

И внидо́ша, и возопи́ша ко врато́мъ гра́да и возвѣсти́ша и́мъ, глаго́люще: внидо́хомъ въ по́лкъ сирі́йскiй, и се́, не бы́сть ту́ му́жа, ни гла́са человѣ́ча, но то́кмо ко́ни привя́зани, и осля́та, и сѣ́ни и́хъ я́коже су́ть.

И возопи́ша вра́тницы, и возвѣсти́ша въ дому́ царе́вѣ вну́трь.

И воста́ но́щiю ца́рь и рече́ ко отроко́мъ свои́мъ: возвѣщу́ ва́мъ ны́нѣ, я́же сотвори́ша на́мъ сирі́ане: разумѣ́ша, я́ко гла́дни есмы́, и изыдо́ша изъ ста́на, и сокры́шася на селѣ́, глаго́люще: я́ко изы́дутъ изъ гра́да, и и́мемъ я́ жи́вы и во гра́дъ вни́демъ.

И отвѣща́ еди́нъ от о́трокъ его́ и рече́: да во́змутъ ны́нѣ пя́ть ко́ней оста́вшихъ, и́же оста́шася здѣ́, се́, су́ть у толи́каго мно́жества Изра́илева оста́вшiися, и по́слемъ та́мо, и у́зримъ.

И взя́ша два́ вса́дника ко́ней: и посла́ ца́рь Изра́илевъ вслѣ́дъ царя́ Си́рска, глаго́ля: иди́те и ви́дите.

И идо́ша вслѣ́дъ и́хъ да́же до Иорда́на, и се́, ве́сь пу́ть испо́лненъ оде́ждъ и ору́жiя, я́же поверго́ша сирі́ане, внегда́ устраши́тися и́мъ. И возврати́шася по́сланнiи, и возвѣсти́ша царю́.

И изыдо́ша лю́дiе, и разгра́биша ве́сь ста́нъ Си́рскiй. И бы́сть мѣ́ра муки́ пшени́чны за си́кль еди́нъ и двѣ́ мѣ́ры ячме́ня за си́кль, по глаго́лу Госпо́дню.

И ца́рь приста́ви триста́та, на его́же руцѣ́ ца́рь почива́ше, у вра́тъ: и попра́ша его́ лю́дiе во вратѣ́хъ, и у́мре, я́коже глаго́ла человѣ́къ Бо́жiй, и́же глаго́ла, егда́ по́сланный прiи́де къ нему́.

И бы́сть я́коже рече́ Елиссе́й къ царю́ глаго́ля: двѣ́ мѣ́ры ячме́ня за си́кль еди́нъ, и мѣ́ра муки́ пшени́чны за си́кль: и бу́детъ я́коже се́й ча́съ зау́тра во вратѣ́хъ самарі́и.

И отвѣща́ триста́тъ Елиссе́ю и рече́: а́ще Госпо́дь отве́рзетъ хля́би небе́сныя, не бу́детъ глаго́лъ се́й. И рече́ Елиссе́й: се́, у́зриши очи́ма твои́ма, и отту́ду и не и́маши я́сти.

И бы́сть та́ко, и попра́ша его́ лю́дiе во вратѣ́хъ, и у́мре.

Немецкий (GNB)

Darauf sagte Elischa zu allen Anwesenden: »Hört das Wort des HERRN! So spricht der HERR: ́Morgen um diese Zeit sind im Tor von Samaria fünf Kilo Weizenmehl und zehn Kilo Gerstenkörner für ein Silberstück zu kaufen!́«

Der Offizier, der den König begleitete, gab zurück: »Das ist unmöglich, selbst wenn der HERR Fenster in den Himmel machen würde!«

Elischa sagte zu ihm: »Du wirst es mit eigenen Augen sehen, aber nicht mehr davon essen!«

Draußen vor dem Stadttor saßen vier Männer, die den Aussatz hatten. Sie sagten zueinander: »Sollen wir hier sitzen bleiben, bis wir sterben?

In die Stadt zu gehen hat keinen Sinn, dort können wir auch nur verhungern. Gehen wir ins Lager der Syrer! Wenn sie uns am Leben lassen, haben wir Glück gehabt, und wenn nicht – sterben müssen wir sowieso.«

Bei Anbruch der Dunkelheit gingen sie zum syrischen Lager. Aber schon als sie die ersten Zelte erreichten, merkten sie, dass das Lager verlassen war.

Der HERR hatte die Syrer einen Lärm hören lassen, wie wenn ein großes Heer mit Pferden und Streitwagen anrückt. Da hatten sie sich gesagt: »Gewiss hat der König von Israel die Könige der Hetiter und die Könige von Ägypten mit ihren Truppen zu Hilfe gerufen; die wollen uns jetzt in den Rücken fallen!«

Darum hatten sie bei Anbruch der Dunkelheit die Flucht ergriffen und rannten um ihr Leben. Ihre Zelte, ihre Pferde und Esel, das ganze Lager, so wie es war, hatten sie zurückgelassen.

Die vier Aussätzigen gingen in eines der nächstgelegenen Zelte und aßen und tranken sich erst einmal satt. Dann nahmen sie alles Silber und Gold und die Gewänder, die sie in dem Zelt fanden, und versteckten alles außerhalb des Lagers. Danach gingen sie in ein anderes Zelt, holten auch dort alle Kostbarkeiten heraus, brachten sie weg und versteckten sie.

Dann aber sagten sie sich: »Das ist nicht recht, was wir da tun. Heute ist ein großer Tag, wir haben eine gute Nachricht zu überbringen. Wenn wir die auch nur bis morgen für uns behielten, würden wir uns schuldig machen. Kommt, wir gehen in die Stadt, zum Palast des Königs, und melden dort, was geschehen ist!«

Sie liefen also zur Stadt, riefen die Torwächter und meldeten ihnen: »Wir sind im Lager der Syrer gewesen. Kein Mensch ist mehr dort; keine Menschenstimme war zu hören. Nur die Pferde und Esel stehen angebunden im Lager und die Zelte sind noch völlig in Ordnung.«

Die Torwächter gaben die Nachricht weiter und man meldete es im Palast des Königs.

Der König stand auf – es war mitten in der Nacht – und beriet sich mit seinen hohen Offizieren. Er sagte: »Ich will euch sagen, was die Syrer mit uns vorhaben: Sie wissen, wie sehr uns der Hunger zusetzt. Nun haben sie ihr Lager verlassen und halten sich im Gelände versteckt. Sie warten nur darauf, dass wir uns aus der Stadt herauswagen. Dann werden sie uns alle gefangen nehmen und in die Stadt eindringen!«

Darauf meinte einer der Offiziere: »Wir sollten ein paar von den Pferden, die uns noch geblieben sind, zur Erkundung ausschicken. Denn auch wenn wir sie hier behielten, würden sie zugrunde gehen – genauso wie die vielen Israeliten, die schon umgekommen sind.«

Der König ließ also zwei Streitwagen anspannen und gab den Besatzungen den Auftrag, zu erkunden, wo sich das syrische Heer befinde.

Die Kundschafter verfolgten dessen Spur bis zum Jordan: Der ganze Weg war übersät mit Kleidungsstücken und Waffen, die die Syrer weggeworfen hatten, um auf der Flucht schneller voranzukommen.

Nachdem die Kundschafter zurückgekehrt waren und dem König Bericht erstattet hatten,

stürmte das ganze Volk aus der Stadt hinaus und plünderte das Lager der Syrer. Da trat ein, was der HERR durch Elischa angekündigt hatte: Fünf Kilo Weizenmehl und zehn Kilo Gerstenkörner waren für ein Silberstück zu kaufen.

Den hohen Offizier, in dessen Begleitung der König zu Elischa gekommen war, hatte der König zum Stadttor geschickt, um dort die Ordnung aufrechtzuerhalten. Doch er wurde vom Volk zu Tode getrampelt.

Auch dies geschah genau, wie der Mann Gottes es vorausgesagt hatte.

Denn als Elischa dem König verkündet hatte: »Zehn Kilo Gerstenkörner und fünf Kilo Weizenmehl sind morgen um diese Zeit im Tor von Samaria für ein Silberstück zu kaufen!«,

hatte der Offizier ihm geantwortet: »Das ist unmöglich, selbst wenn der HERR Fenster in den Himmel machen würde!« Darauf hatte Elischa ihm angekündigt: »Du wirst es mit eigenen Augen sehen, aber nichts mehr davon essen!«

Genauso kam es: Das Volk trampelte ihn im Tordurchgang zu Tode.

Синодальный

1 Елисей предсказывает конец осады Самарии; 3 четверо прокаженных из Самарии пошли в стан Сирийский за хлебом и нашли, что Сирийцы ночью убежали; 9 прокаженные сообщают об этом у ворот города, но царь боится, что это военная хитрость; разведка подтверждает сообщение; 16 полный достаток в Самарии, все слова Елисея исполнились.

И сказал Елисей: выслушайте слово Господне: так говорит Господь: завтра в это время мера муки лучшей будет по сиклю и две меры ячменя по сиклю у ворот Самарии.

И отвечал сановник, на руку которого царь опирался, человеку Божию, и сказал: если бы Господь и открыл окна на небе, и тогда может ли это быть? И сказал тот: вот увидишь глазами твоими, но есть этого не будешь.

Четыре человека прокаженных находились при входе в ворота и говорили они друг другу: что нам сидеть здесь, ожидая смерти?

Если решиться нам пойти в город, то в городе голод, и мы там умрем; если же сидеть здесь, то также умрем. Пойдем лучше в стан Сирийский. Если оставят нас в живых, будем жить, а если умертвят, умрем.

И встали в сумерки, чтобы пойти в стан Сирийский. И пришли к краю стана Сирийского, и вот, нет там ни одного человека.

Господь сделал то, что стану Сирийскому послышался стук колесниц и ржание коней, шум войска большого. И сказали они друг другу: верно нанял против нас царь Израильский царей Хеттейских и Египетских, чтобы пойти на нас.

И встали и побежали в сумерки, и оставили шатры свои, и коней своих, и ослов своих, весь стан, как он был, и побежали, спасая себя.

И пришли те прокаженные к краю стана, и вошли в один шатер, и ели и пили, и взяли оттуда серебро, и золото, и одежды, и пошли и спрятали. Пошли еще в другой шатер, и там взяли, и пошли и спрятали.

И сказали друг другу: не так мы делаем. День сей – день радостной вести, если мы замедлим и будем дожидаться утреннего света, то падет на нас вина. Пойдем же и уведомим дом царский.

И пришли, и позвали привратников городских, и рассказали им, говоря: мы ходили в стан Сирийский, и вот, нет там ни человека, ни голоса человеческого, а только кони привязанные, и ослы привязанные, и шатры, как быть им.

И позвали привратников, и они передали весть в самый дворец царский.

И встал царь ночью, и сказал слугам своим: скажу вам, что делают с нами Сирияне. Они знают, что мы терпим голод, и вышли из стана, чтобы спрятаться в поле, думая так: «когда они выйдут из города, мы захватим их живыми и вторгнемся в город».

И отвечал один из служащих при нем, и сказал: пусть возьмут пять из остальных коней, которые остались в городе, [из всего ополчения Израильтян только и осталось в нем, из всего ополчения Израильтян, которое погибло], и пошлем, и посмотрим.

И взяли две пары коней, запряженных в колесницы. И послал царь вслед Сирийского войска, сказав: пойдите, посмотрите.

И ехали за ним до Иордана, и вот вся дорога устлана одеждами и вещами, которые побросали Сирияне при торопливом побеге своем. И возвратились посланные, и донесли царю.

И вышел народ, и разграбил стан Сирийский, и была мера муки лучшей по сиклю, и две меры ячменя по сиклю, по слову Господню.

И царь поставил того сановника, на руку которого опирался, у ворот; и растоптал его народ в воротах, и он умер, как сказал человек Божий, который говорил, когда приходил к нему царь.

Когда говорил человек Божий царю так: «две меры ячменя по сиклю, и мера муки лучшей по сиклю будут завтра в это время у ворот Самарии»,

тогда отвечал этот сановник человеку Божию и сказал: «если бы Господь и открыл окна на небе, и тогда может ли это быть?» А он сказал: «увидишь твоими глазами, но есть этого не будешь».

Так и сбылось с ним; и затоптал его народ в воротах, и он умер.

Английский (NKJV)

Языки

Then Elisha said, «Hear the word of the LORD. Thus says the LORD: «Tomorrow about this time a seah of fine flour shall be sold for a shekel, and two seahs of barley for a shekel, at the gate of Samaria.»́

So an officer on whose hand the king leaned answered the man of God and said, «Look, if the LORD would make windows in heaven, could this thing be?» And he said, «In fact, you shall see it with your eyes, but you shall not eat of it.»

Now there were four leprous men at the entrance of the gate; and they said to one another, «Why are we sitting here until we die?

If we say, «We will enter the city,́ the famine is in the city, and we shall die there. And if we sit here, we die also. Now therefore, come, let us surrender to the army of the Syrians. If they keep us alive, we shall live; and if they kill us, we shall only die.»

And they rose at twilight to go to the camp of the Syrians; and when they had come to the outskirts of the Syrian camp, to their surprise no one was there.

For the LORD had caused the army of the Syrians to hear the noise of chariots and the noise of horses--the noise of a great army; so they said to one another, «Look, the king of Israel has hired against us the kings of the Hittites and the kings of the Egyptians to attack us!»

Therefore they arose and fled at twilight, and left the camp intact--their tents, their horses, and their donkeys--and they fled for their lives.

And when these lepers came to the outskirts of the camp, they went into one tent and ate and drank, and carried from it silver and gold and clothing, and went and hid them; then they came back and entered another tent, and carried some from there also, and went and hid it.

Then they said to one another, «We are not doing right. This day is a day of good news, and we remain silent. If we wait until morning light, some punishment will come upon us. Now therefore, come, let us go and tell the kinǵs household.»

So they went and called to the gatekeepers of the city, and told them, saying, «We went to the Syrian camp, and surprisingly no one was there, not a human sound--only horses and donkeys tied, and the tents intact.»

And the gatekeepers called out, and they told it to the kinǵs household inside.

So the king arose in the night and said to his servants, «Let me now tell you what the Syrians have done to us. They know that we are hungry; therefore they have gone out of the camp to hide themselves in the field, saying, «When they come out of the city, we shall catch them alive, and get into the city.»́

And one of his servants answered and said, «Please, let several men take five of the remaining horses which are left in the city. Look, they may either become like all the multitude of Israel that are left in it; or indeed, I say, they may become like all the multitude of Israel left from those who are consumed; so let us send them and see.»

Therefore they took two chariots with horses; and the king sent them in the direction of the Syrian army, saying, «Go and see.»

And they went after them to the Jordan; and indeed all the road was full of garments and weapons which the Syrians had thrown away in their haste. So the messengers returned and told the king.

Then the people went out and plundered the tents of the Syrians. So a seah of fine flour was sold for a shekel, and two seahs of barley for a shekel, according to the word of the LORD.

Now the king had appointed the officer on whose hand he leaned to have charge of the gate. But the people trampled him in the gate, and he died, just as the man of God had said, who spoke when the king came down to him.

So it happened just as the man of God had spoken to the king, saying, «Two seahs of barley for a shekel, and a seah of fine flour for a shekel, shall be sold tomorrow about this time in the gate of Samaria.»

Then that officer had answered the man of God, and said, «Now look, if the LORD would make windows in heaven, could such a thing be?» And he had said, «In fact, you shall see it with your eyes, but you shall not eat of it.»

And so it happened to him, for the people trampled him in the gate, and he died.