Елиссе́й проро́къ призва́ еди́наго от сыно́въ проро́чихъ и рече́ ему́: препоя́ши чре́сла своя́, и возми́ сосу́дъ еле́а сего́ въ ру́ку твою́, и иди́ въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй:

и вни́деши та́мо, и у́зриши та́мо ииу́а сы́на Иосафа́та сы́на намессі́ева, и вни́деши, и изведе́ши его́ от среды́ бра́тiи его́, и введе́ши его́ во вну́треннюю клѣ́ть:

и во́змеши сосу́дъ еле́а, и возлiе́ши на главу́ его́, и рцы́: си́це глаго́летъ Госпо́дь: пома́захъ тя́ въ царя́ надъ Изра́илемъ: и отве́рзеши две́ри, и да бѣжи́ши, и да не пребу́деши та́мо.

И и́де о́трочищь проро́къ въ рамо́ѳъ Галаа́дскiй:

и вни́де, и се́, кня́зи си́лы сѣдя́ху, и рече́: сло́во ми́ е́сть къ тебѣ́, о, кня́же. И рече́ ииу́й: къ кому́ от всѣ́хъ на́съ? И рече́: къ тебѣ́, кня́же.

И воста́ и вни́де въ до́мъ: и возлiя́ еле́й на главу́ его́ и рече́ ему́: си́це глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ: пома́захъ тя́ въ царя́ надъ людьми́ Госпо́дними, надъ Изра́илемъ.

и да потреби́ши до́мъ Ахаа́ва господи́на твоего́ от лица́ моего́, и отмсти́ши кро́вь рабо́въ мои́хъ проро́ковъ и кро́вь всѣ́хъ рабо́въ Госпо́днихъ от руки́ Иезаве́лины.

и от руки́ всего́ до́му Ахаа́вля, и потреби́ши от до́му Ахаа́вля моча́щагося къ стѣнѣ́, и содержа́щагося, и оста́вльшагося во Изра́или:

и преда́мъ до́мъ Ахаа́вль, я́коже до́мъ иеровоа́ма сы́на нава́това и я́коже до́мъ Ваа́сы сы́на Ахі́ина:

и Иезаве́ль снѣдя́тъ пси́ въ ча́сти Иезрае́ля, и не бу́детъ погреба́ющаго ю́. И отве́рзе две́ри и убѣжа́.

Ииу́й же изы́де ко отроко́мъ господи́на своего́. И рѣ́ша ему́: ми́ръ ли? что́ я́ко вни́де неи́стовый се́й къ тебѣ́? И рече́ и́мъ: вы́ вѣ́сте му́жа и суесло́вiе его́.

И рѣ́ша: не пра́вда, [а́ще не возвѣсти́ши?] возвѣсти́ у́бо на́мъ. И рече́ ииу́й къ ни́мъ: та́ко и та́ко рече́ ко мнѣ́, глаго́ля: си́це глаго́летъ Госпо́дь: пома́захъ тя́ въ царя́ надъ Изра́илемъ.

И слы́шавше теко́ша спѣ́шно, и взя́ кі́йждо ри́зы своя́, и положи́ша подъ ни́мъ, поне́же на еди́нѣмъ от степе́нiй сѣдя́ше, и воструби́ша въ ро́гъ и рѣ́ша: воцари́ся ииу́й.

И возврати́ся ииу́й сы́нъ Иосафа́та сы́на намессі́ева ко Иора́му. Иора́мъ же са́мъ стрежа́ше въ рамо́ѳѣ Галаа́дстѣмъ и ве́сь Изра́иль от лица́ азаи́ла царя́ сирі́йска.

И возврати́ся Иора́мъ ца́рь цѣли́тися во Иезрае́ли от я́звъ, и́миже уязви́ша его́ Си́ряне, егда́ бра́шеся со азаи́ломъ царе́мъ сирі́йскимъ. И рече́ ииу́й: а́ще е́сть душа́ ва́ша со мно́ю, да не изы́детъ изъ гра́да бѣгле́цъ, ити́ и возвѣсти́ти во Иезрае́ли.

И всѣ́де на коня́, и по́йде ииу́й, и сни́де во Иезрае́ль, я́ко Иора́мъ ца́рь Изра́илевъ цѣля́шеся во Иезрае́ли от стрѣля́нiй, и́миже устрѣли́ша его́ Арами́ны въ рамо́ѳѣ на бра́ни со азаи́ломъ царе́мъ Си́рскимъ, я́ко то́й бѣ́ си́ленъ и му́жъ си́лы, и лежа́ше та́мо. И Охозі́а ца́рь Иу́динъ прiи́де ви́дѣти Иора́ма.

И стра́жъ взы́де на сто́лпъ во Иезрае́ли, и ви́дѣ пра́хъ ииу́евъ, егда́ ити́ ему́ и рече́: пра́хъ а́зъ ви́жу. И рече́ Иора́мъ: всади́ му́жа на ко́нь и посли́ проти́ву и́мъ, и да рече́тъ: ми́ръ ли?

И и́де вса́дникъ ко́нный на срѣ́тенiе ему́ и рече́: та́ко глаго́летъ ца́рь: ми́ръ ли? И рече́ ииу́й: что́ тебѣ́ и ми́ру? обрати́ся вслѣ́дъ мене́. И возвѣсти́ стра́жъ, глаго́ля: прiи́де по́сланный до ни́хъ и не возврати́ся.

И посла́ вса́дника ко́ннаго втора́го, и прiи́де къ нему́ и рече́: та́ко рече́ ца́рь: ми́ръ ли? И рече́ ииу́й: что́ тебѣ́ и ми́ру? возврати́ся вслѣ́дъ мене́.

И возвѣсти́ стра́жъ, глаго́ля: прiи́де до ни́хъ и не возврати́ся: и во́ждь ведя́ше ииу́а сы́на намессі́ина, я́ко въ премѣ́нѣ бы́сть.

И рече́ Иора́мъ: впрязи́те. И впряго́ша колесни́цу: и изы́де Иора́мъ ца́рь Изра́илевъ и Охозі́а ца́рь Иу́динъ, кі́йждо на колесни́цѣ свое́й, и изыдо́ста на срѣ́тенiе ииу́а, и обрѣто́ста его́ на ча́сти навуѳе́а Иезраили́тина.

И бы́сть я́ко уви́дѣ Иора́мъ ииу́а, и рече́ ми́ръ ли, ииу́е? И рече́ ииу́й что́ тебѣ́ и ми́ру? еще́ блуды́ Иезаве́ли ма́тери твоея́, и ча́рове ея́ мно́гiя.

И обрати́ Иора́мъ ру́ки своя́ и бѣжа́, и рече́ ко Охозі́и: ле́сть, Охозі́е.

И наляче́ ииу́й руко́ю свое́ю лу́къ и устрѣли́ Иора́ма посредѣ́ плещу́ его́, и изы́де стрѣла́ сквозѣ́ се́рдце его́: и преклони́ся на колѣ́на своя́.

И рече́ ииу́й къ вадека́ру триста́ту своему́: возми́ и ве́рзи его́ на ча́сти села́ навуѳе́а Иезраили́тина, я́ко по́мню, а́зъ и ты́ всѣ́дшiи на колесни́цы идо́хомъ вслѣ́дъ Ахаа́ва отца́ его́, и Госпо́дь рече́ о не́мъ прро́чество сiе́, глаго́ля:

не ви́дѣхъ ли кро́ве навуѳе́евы и кро́ве сыно́въ его́ вчера́, рече́ Госпо́дь? и возда́мъ ему́ на ча́сти се́й, рече́ Госпо́дь: и ны́нѣ у́бо взе́мъ пове́рзи его́ на ча́сти се́й по глаго́лу Госпо́дню.

И Охозі́а ца́рь Иу́динъ ви́дѣ, и побѣже́ путе́мъ веѳга́нъ и гна́ по не́мъ ииу́й и рече́: и сего́ [не и́мамъ оста́вити]. И порази́ его́ на колесни́цѣ егда́ идя́ше въ га́й, и́же е́сть Иевлаа́мъ и убѣжа́ въ Магеддо́нъ, и у́мре та́мо.

И возложи́ша его́ о́троцы его́ на колесни́цу и везо́ша его́ во Иерусали́мъ, и погребо́ша его́ во гро́бѣ его́ во гра́дѣ дави́довѣ.

И въ первоена́десять лѣ́то Иора́ма царя́ Изра́илева воцари́ся Охозі́а надъ Иу́дою.

И прiи́де ииу́й во Иезрае́ль [гра́дъ]. Иезаве́ль же услы́ша, и нама́за лице́ свое́ и украси́ главу́ свою́, и прини́че окно́мъ.

И ииу́й вхожда́ше во гра́дъ и рече́: ми́ръ ли замврі́ю, убі́йцѣ господи́на своего́?

И воззрѣ́ лице́мъ свои́мъ на окно́ и ви́дѣ ю́ и рече́: кто́ ты́ еси́? сни́ди ко мнѣ́. И преклони́стася къ нему́ два́ скопца́.

И рече́ ииу́й: све́рзита ю́. И сверго́ста ю́, и окропи́шася кро́вiю ея́ стѣ́ны и ко́ни, и попра́ша ю́.

И вни́де ииу́й, и яде́ и пи́, и рече́: осмотри́те ны́нѣ прокля́тую сiю́, и погреби́те ю́, я́ко дще́рь царе́ва е́сть.

И идо́ша погребсти́ ю́, и не обрѣто́ша от нея́ ничто́ и́но, то́кмо ло́бъ и но́ги и дла́ни ру́къ.

И возврати́шася и возвѣсти́ша ему́. И рече́: сло́во Госпо́дне, е́же глаго́ла руко́ю раба́ своего́ илiи́ Ѳесви́тянина, глаго́ля: въ ча́сти Иезрае́ля снѣдя́тъ пси́ пло́ть Иезаве́лину:

и бу́детъ тру́пъ Иезаве́линъ а́ки гно́й на лицы́ села́ въ ча́сти Иезрае́ля, я́ко не рещи́ и́мъ: сiя́ е́сть Иезаве́ль.

Греческий [Greek (Koine)]

καὶ Ελισαιε ὁ προφήτης ἐκάλεσεν ἕνα τῶν υἱῶν τῶν προφητῶν καὶ εἶπεν αὐτῷ ζῶσαι τὴν ὀσφύν σου καὶ λαβὲ τὸν φακὸν τοῦ ἐλαίου τούτου ἐν τῇ χειρί σου καὶ δεῦρο εἰς Рεμμωθ Γαλααδ

καὶ εἰσελεύσῃ ἐκεῖ καὶ ὄψῃ ἐκεῖ Ιου υἱὸν Ιωσαφατ υἱοῦ Ναμεσσι καὶ εἰσελεύσῃ καὶ ἀναστήσεις αὐτὸν ἐκ μέσου τῶν ἀδελφῶν αὐτοῦ καὶ εἰσάξεις αὐτὸν εἰς τὸ ταμίειον ἐν τῷ ταμιείῳ

καὶ λήμψῃ τὸν φακὸν τοῦ ἐλαίου καὶ ἐπιχεεῖς ἐπὶ τὴν κεφαλὴν αὐτοῦ καὶ εἰπόν τάδε λέγει κύριος κέχρικά σε εἰς βασιλέα ἐπὶ Ισραηλ καὶ ἀνοίξεις τὴν θύραν καὶ φεύξῃ καὶ οὐ μενεῖς

καὶ ἐπορεύθη τὸ παιδάριον ὁ προφήτης εἰς Рεμμωθ Γαλααδ

καὶ εἰσῆλθεν καὶ ἰδοὺ οἱ ἄρχοντες τῆς δυνάμεως ἐκάθηντο καὶ εἶπεν λόγος μοι πρὸς σέ ὁ ἄρχων καὶ εἶπεν Ιου πρὸς τίνα ἐκ πάντων ἡμῶν καὶ εἶπεν πρὸς σέ ὁ ἄρχων

καὶ ἀνέστη καὶ εἰσῆλθεν εἰς τὸν οἶκον καὶ ἐπέχεεν τὸ ἔλαιον ἐπὶ τὴν κεφαλὴν αὐτοῦ καὶ εἶπεν αὐτῷ τάδε λέγει κύριος ὁ θεὸς Ισραηλ κέχρικά σε εἰς βασιλέα ἐπὶ λαὸν κυρίου ἐπὶ τὸν Ισραηλ

καὶ ἐξολεθρεύσεις τὸν οἶκον Αχααβ τοῦ κυρίου σου ἐκ προσώπου μου καὶ ἐκδικήσεις τὰ αἵματα τῶν δούλων μου τῶν προφητῶν καὶ τὰ αἵματα πάντων τῶν δούλων κυρίου ἐκ χειρὸς Ιεζαβελ

καὶ ἐκ χειρὸς ὅλου τοῦ οἴκου Αχααβ καὶ ἐξολεθρεύσεις τῷ οἴκῳ Αχααβ οὐροῦντα πρὸς τοῖχον καὶ συνεχόμενον καὶ ἐγκαταλελειμμένον ἐν Ισραηλ

καὶ δώσω τὸν οἶκον Αχααβ ὡς τὸν οἶκον Ιεροβοαμ υἱοῦ Ναβατ καὶ ὡς τὸν οἶκον Βαασα υἱοῦ Αχια

καὶ τὴν Ιεζαβελ καταφάγονται οἱ κύνες ἐν τῇ μερίδι Ιεζραελ καὶ οὐκ ἔστιν ὁ θάπτων καὶ ἤνοιξεν τὴν θύραν καὶ ἔφυγεν

καὶ Ιου ἐξῆλθεν πρὸς τοὺς παῖδας τοῦ κυρίου αὐτοῦ καὶ εἶπον αὐτῷ εἰ εἰρήνη τί ὅτι εἰσῆλθεν ὁ ἐπίλημπτος οὗτος πρὸς σέ καὶ εἶπεν αὐτοῖς ὑμεῖς οἴδατε τὸν ἄνδρα καὶ τὴν ἀδολεσχίαν αὐτοῦ

καὶ εἶπον ἄδικον ἀπάγγειλον δὴ ἡμῖν καὶ εἶπεν Ιου πρὸς αὐτούς οὕτως καὶ οὕτως ἐλάλησεν πρός με λέγων τάδε λέγει κύριος κέχρικά σε εἰς βασιλέα ἐπὶ Ισραηλ

καὶ ἀκούσαντες ἔσπευσαν καὶ ἔλαβον ἕκαστος τὸ ἱμάτιον αὐτοῦ καὶ ἔθηκαν ὑποκάτω αὐτοῦ ἐπὶ γαρεμ τῶν ἀναβαθμῶν καὶ ἐσάλπισαν ἐν κερατίνῃ καὶ εἶπον ἐβασίλευσεν Ιου

καὶ συνεστράφη Ιου υἱὸς Ιωσαφατ υἱοῦ Ναμεσσι πρὸς Ιωραμ καὶ Ιωραμ αὐτὸς ἐφύλασσεν ἐν Рεμμωθ Γαλααδ αὐτὸς καὶ πᾶς Ισραηλ ἀπὸ προσώπου Αζαηλ βασιλέως Συρίας

καὶ ἀπέστρεψεν Ιωραμ ὁ βασιλεὺς ἰατρευθῆναι ἐν Ιεζραελ ἀπὸ τῶν πληγῶν ὧν ἔπαισαν αὐτὸν οἱ Σύροι ἐν τῷ πολεμεῖν αὐτὸν μετὰ Αζαηλ βασιλέως Συρίας καὶ εἶπεν Ιου εἰ ἔστιν ἡ ψυχὴ ὑμῶν μετ᾿ ἐμοῦ μὴ ἐξελθέτω ἐκ τῆς πόλεως διαπεφευγὼς τοῦ πορευθῆναι καὶ ἀπαγγεῖλαι ἐν Ιεζραελ

καὶ ἵππευσεν καὶ ἐπορεύθη Ιου καὶ κατέβη εἰς Ιεζραελ ὅτι Ιωραμ βασιλεὺς Ισραηλ ἐθεραπεύετο ἐν Ιεζραελ ἀπὸ τῶν τοξευμάτων ὧν κατετόξευσαν αὐτὸν οἱ Αραμιν ἐν τῇ Рαμμαθ ἐν τῷ πολέμῳ μετὰ Αζαηλ βασιλέως Συρίας ὅτι αὐτὸς δυνατὸς καὶ ἀνὴρ δυνάμεως καὶ Οχοζιας βασιλεὺς Ιουδα κατέβη ἰδεῖν τὸν Ιωραμ

καὶ ὁ σκοπὸς ἀνέβη ἐπὶ τὸν πύργον ἐν Ιεζραελ καὶ εἶδεν τὸν κονιορτὸν Ιου ἐν τῷ παραγίνεσθαι αὐτὸν καὶ εἶπεν Κονιορτὸν ἐγὼ βλέπω καὶ εἶπεν Ιωραμ λαβὲ ἐπιβάτην καὶ ἀπόστειλον ἔμπροσθεν αὐτῶν καὶ εἰπάτω εἰ εἰρήνη

καὶ ἐπορεύθη ἐπιβάτης ἵππου εἰς ἀπαντὴν αὐτῶν καὶ εἶπεν τάδε λέγει ὁ βασιλεύς εἰ εἰρήνη καὶ εἶπεν Ιου τί σοι καὶ εἰρήνῃ ἐπίστρεφε εἰς τὰ ὀπίσω μου καὶ ἀπήγγειλεν ὁ σκοπὸς λέγων ἦλθεν ὁ ἄγγελος ἕως αὐτῶν καὶ οὐκ ἀνέστρεψεν

καὶ ἀπέστειλεν ἐπιβάτην ἵππου δεύτερον καὶ ἦλθεν πρὸς αὐτὸν καὶ εἶπεν τάδε λέγει ὁ βασιλεύς εἰ εἰρήνη καὶ εἶπεν Ιου τί σοι καὶ εἰρήνῃ ἐπιστρέφου εἰς τὰ ὀπίσω μου

καὶ ἀπήγγειλεν ὁ σκοπὸς λέγων ἦλθεν ἕως αὐτῶν καὶ οὐκ ἀνέστρεψεν καὶ ὁ ἄγων ἦγεν τὸν Ιου υἱὸν Ναμεσσιου ὅτι ἐν παραλλαγῇ ἐγένετο

καὶ εἶπεν Ιωραμ ζεῦξον καὶ ἔζευξεν ἅρμα καὶ ἐξῆλθεν Ιωραμ βασιλεὺς Ισραηλ καὶ Οχοζιας βασιλεὺς Ιουδα ἀνὴρ ἐν τῷ ἅρματι αὐτοῦ καὶ ἐξῆλθον εἰς ἀπαντὴν Ιου καὶ εὗρον αὐτὸν ἐν τῇ μερίδι Ναβουθαι τοῦ Ιεζραηλίτου

καὶ ἐγένετο ὡς εἶδεν Ιωραμ τὸν Ιου καὶ εἶπεν εἰ εἰρήνη Ιου καὶ εἶπεν Ιου τί εἰρήνη ἔτι αἱ πορνεῖαι Ιεζαβελ τῆς μητρός σου καὶ τὰ φάρμακα αὐτῆς τὰ πολλά

καὶ ἐπέστρεψεν Ιωραμ τὰς χεῖρας αὐτοῦ τοῦ φυγεῖν καὶ εἶπεν πρὸς Οχοζιαν δόλος Οχοζια

καὶ ἔπλησεν Ιου τὴν χεῖρα αὐτοῦ ἐν τῷ τόξῳ καὶ ἐπάταξεν τὸν Ιωραμ ἀνὰ μέσον τῶν βραχιόνων αὐτοῦ καὶ ἐξῆλθεν τὸ βέλος διὰ τῆς καρδίας αὐτοῦ καὶ ἔκαμψεν ἐπὶ τὰ γόνατα αὐτοῦ

καὶ εἶπεν Ιου πρὸς Βαδεκαρ τὸν τριστάτην αὐτοῦ ῥῖψον αὐτὸν ἐν τῇ μερίδι ἀγροῦ Ναβουθαι τοῦ Ιεζραηλίτου ὅτι μνημονεύω ἐγὼ καὶ σὺ ἐπιβεβηκότες ἐπὶ ζεύγη ὀπίσω Αχααβ τοῦ πατρὸς αὐτοῦ καὶ κύριος ἔλαβεν ἐπ᾿ αὐτὸν τὸ λῆμμα τοῦτο λέγων

εἰ μὴ μετὰ τῶν αἱμάτων Ναβουθαι καὶ τὰ αἵματα τῶν υἱῶν αὐτοῦ εἶδον ἐχθές φησὶν κύριος καὶ ἀνταποδώσω αὐτῷ ἐν τῇ μερίδι ταύτῃ φησὶν κύριος καὶ νῦν ἄρας δὴ ῥῖψον αὐτὸν ἐν τῇ μερίδι κατὰ τὸ ῥῆμα κυρίου

καὶ Οχοζιας βασιλεὺς Ιουδα εἶδεν καὶ ἔφυγεν ὁδὸν Βαιθαγγαν καὶ ἐδίωξεν ὀπίσω αὐτοῦ Ιου καὶ εἶπεν καί γε αὐτόν καὶ ἐπάταξεν αὐτὸν ἐν τῷ ἅρματι ἐν τῷ ἀναβαίνειν Γαι ἥ ἐστιν Ιεβλααμ καὶ ἔφυγεν εἰς Μαγεδδων καὶ ἀπέθανεν ἐκεῖ

καὶ ἐπεβίβασαν αὐτὸν οἱ παῖδες αὐτοῦ ἐπὶ τὸ ἅρμα καὶ ἤγαγον αὐτὸν εἰς Ιερουσαλημ καὶ ἔθαψαν αὐτὸν ἐν τῷ τάφῳ αὐτοῦ ἐν πόλει Δαυιδ

καὶ ἐν ἔτει ἑνδεκάτῳ Ιωραμ βασιλέως Ισραηλ ἐβασίλευσεν Οχοζιας ἐπὶ Ιουδαν

καὶ ἦλθεν Ιου εἰς Ιεζραελ καὶ Ιεζαβελ ἤκουσεν καὶ ἐστιμίσατο τοὺς ὀφθαλμοὺς αὐτῆς καὶ ἠγάθυνεν τὴν κεφαλὴν αὐτῆς καὶ διέκυψεν διὰ τῆς θυρίδος

καὶ Ιου εἰσεπορεύετο ἐν τῇ πόλει καὶ εἶπεν εἰ εἰρήνη Ζαμβρι ὁ φονευτὴς τοῦ κυρίου αὐτοῦ

καὶ ἐπῆρεν τὸ πρόσωπον αὐτοῦ εἰς τὴν θυρίδα καὶ εἶδεν αὐτὴν καὶ εἶπεν τίς εἶ σύ κατάβηθι μετ᾿ ἐμοῦ καὶ κατέκυψαν πρὸς αὐτὸν δύο εὐνοῦχοι

καὶ εἶπεν κυλίσατε αὐτήν καὶ ἐκύλισαν αὐτήν καὶ ἐρραντίσθη τοῦ αἵματος αὐτῆς πρὸς τὸν τοῖχον καὶ πρὸς τοὺς ἵππους καὶ συνεπάτησαν αὐτήν

καὶ εἰσῆλθεν Ιου καὶ ἔφαγεν καὶ ἔπιεν καὶ εἶπεν ἐπισκέψασθε δὴ τὴν κατηραμένην ταύτην καὶ θάψατε αὐτήν ὅτι θυγάτηρ βασιλέως ἐστίν

καὶ ἐπορεύθησαν θάψαι αὐτὴν καὶ οὐχ εὗρον ἐν αὐτῇ ἄλλο τι ἢ τὸ κρανίον καὶ οἱ πόδες καὶ τὰ ἴχνη τῶν χειρῶν

καὶ ἐπέστρεψαν καὶ ἀνήγγειλαν αὐτῷ καὶ εἶπεν λόγος κυρίου ὃν ἐλάλησεν ἐν χειρὶ δούλου αὐτοῦ Ηλιου τοῦ Θεσβίτου λέγων ἐν τῇ μερίδι Ιεζραελ καταφάγονται οἱ κύνες τὰς σάρκας Ιεζαβελ

καὶ ἔσται τὸ θνησιμαῖον Ιεζαβελ ὡς κοπρία ἐπὶ προσώπου τοῦ ἀγροῦ ἐν τῇ μερίδι Ιεζραελ ὥστε μὴ εἰπεῖν αὐτούς Ιεζαβελ

Синодальный

1 По повелению Елисея Ииуй тайно помазан на царство; 15 он решительно отправляется в Изреель и убивает Иорама; 27 Охозия поражен в Мегиддоне; 30 по приказанию Ииуя Иезавель выброшена из окна.

Елисей пророк призвал одного из сынов пророческих и сказал ему: опояшь чресла твои, и возьми сей сосуд с елеем в руку твою, и пойди в Рамоф Галаадский.

Придя туда, отыщи там Ииуя, сына Иосафата, сына Намессиева, и подойди, и вели выступить ему из среды братьев своих, и введи его во внутреннюю комнату;

и возьми сосуд с елеем, и вылей на голову его, и скажи: «так говорит Господь: помазую тебя в царя над Израилем». Потом отвори дверь, и беги, и не жди.

И пошел отрок, слуга пророка, в Рамоф Галаадский,

и пришел, и вот сидят военачальники. И сказал: у меня слово до тебя, военачальник. И сказал Ииуй: до кого из всех нас? И сказал он: до тебя, военачальник.

И встал он, и вошел в дом. И отрок вылил елей на голову его, и сказал ему: так говорит Господь Бог Израилев: «помазую тебя в царя над народом Господним, над Израилем,

и ты истребишь дом Ахава, господина твоего, чтобы Мне отмстить за кровь рабов Моих пророков и за кровь всех рабов Господних, павших от руки Иезавели;

и погибнет весь дом Ахава, и истреблю у Ахава мочащегося к стене, и заключенного и оставшегося в Израиле,

и сделаю дом Ахава, как дом Иеровоама, сына Наватова, и как дом Ваасы, сына Ахиина;

Иезавель же съедят псы на поле Изреельском, и никто не похоронит ее». И отворил дверь, и убежал.

И вышел Ииуй к слугам господина своего, и сказали ему: с миром ли? Зачем приходил этот неистовый к тебе? И сказал им: вы знаете этого человека и что он говорит.

И сказали: неправда, скажи нам. И сказал он: то и то он сказал мне, говоря: «так говорит Господь: помазую тебя в царя над Израилем».

И поспешили они, и взяли каждый одежду свою, и подостлали ему на самых ступенях, и затрубили трубою, и сказали: воцарился Ииуй!

И восстал Ииуй, сын Иосафата, сына Намессиева, против Иорама; Иорам же находился со всеми Израильтянами в Рамофе Галаадском на страже против Азаила, царя Сирийского.

Впрочем сам царь Иорам возвратился, чтобы лечиться в Изрееле от ран, которые причинили ему Сирияне, когда он воевал с Азаилом, царем Сирийским. И сказал Ииуй: если вы согласны [со мною], то пусть никто не уходит из города, чтобы идти подать весть в Изрееле.

И сел Ииуй на коня, и поехал в Изреель, где лежал Иорам [царь Израильский, для лечения ран, которые причинили ему Сирияне в Рамофе, когда он воевал с Азаилом, царем Сирийским, сильным и могущественным], и куда Охозия, царь Иудейский, пришел посетить Иорама.

На башне в Изрееле стоял сторож, и увидел он полчище Ииуево, когда оно шло, и сказал: полчище вижу я. И сказал Иорам: возьми всадника, и пошли навстречу им, и пусть скажет: с миром ли?

И выехал всадник на коне навстречу ему, и сказал: так говорит царь: с миром ли? И сказал Ииуй: что тебе до мира? Поезжай за мною. И донес сторож, и сказал: доехал до них, но не возвращается.

И послали другого всадника, и он приехал к ним, и сказал: так говорит царь: с миром ли? И сказал Ииуй: что тебе до мира? Поезжай за мною.

И донес сторож, сказав: доехал до них, и не возвращается, а походка, как будто Ииуя, сына Намессиева, потому что он идет стремительно.

И сказал Иорам: запрягай. И запрягли колесницу его. И выступил Иорам, царь Израильский, и Охозия, царь Иудейский, каждый на колеснице своей. И выступили навстречу Ииую, и встретились с ним на поле Навуфея Изреелитянина.

И когда увидел Иорам Ииуя, то сказал: с миром ли Ииуй? И сказал он: какой мир при любодействе Иезавели, матери твоей, и при многих волхвованиях ее?

И поворотил Иорам руки свои, и побежал, и сказал Охозии: измена, Охозия!

А Ииуй натянул лук рукою своею, и поразил Иорама между плечами его, и прошла стрела чрез сердце его, и пал он на колеснице своей.

И сказал Ииуй Бидекару, сановнику своему: возьми, брось его на участок поля Навуфея Изреелитянина, ибо вспомни, как мы с тобою ехали вдвоем сзади Ахава, отца его, и как Господь изрек на него такое пророчество:

истинно, кровь Навуфея и кровь сыновей его видел Я вчера, говорит Господь, и отмщу тебе на сем поле. Итак возьми, брось его на поле, по слову Господню.

Охозия, царь Иудейский, увидев сие, побежал по дороге к дому, что в саду. И погнался за ним Ииуй, и сказал: и его бейте на колеснице. Это было на возвышенности Гур, что при Ивлеаме. И побежал он в Мегиддон, и умер там.

И отвезли его рабы его в Иерусалим, и похоронили его в гробнице его, с отцами его, в городе Давидовом.

В одиннадцатый год Иорама, сына Ахавова, воцарился Охозия в Иудее.

И прибыл Ииуй в Изреель. Иезавель же, получив весть, нарумянила лице свое и украсила голову свою, и глядела в окно.

Когда Ииуй вошел в ворота, она сказала: мир ли Замврию, убийце государя своего?

И поднял он лице свое к окну и сказал: кто со мною, кто? И выглянули к нему два, три евнуха.

И сказал он: выбросьте ее. И выбросили ее. И брызнула кровь ее на стену и на коней, и растоптали ее.

И пришел Ииуй, и ел, и пил, и сказал: отыщите эту проклятую и похороните ее, так как царская дочь она.

И пошли хоронить ее, и не нашли от нее ничего, кроме черепа, и ног, и кистей рук.

И возвратились, и донесли ему. И сказал он: таково было слово Господа, которое Он изрек чрез раба Своего Илию Фесвитянина, сказав: на поле Изреельском съедят псы тело Иезавели,

и будет труп Иезавели на участке Изреельском, как навоз на поле, так что никто не скажет: это Иезавель.

Испанский Reina-Valera 1995

Языки

Entonces el profeta Eliseo llamó a uno de los hijos de los profetas y le dijo: «Ciñe tu cintura, toma esta redoma de aceite en tus manos y ve a Ramot de Galaad.

Cuando llegues allá, verás allí a Jehú hijo de Josafat hijo de Nimsi. Entra, haz que se levante de entre sus hermanos y llévalo a otra habitación.

Toma luego la redoma de aceite, derrámala sobre su cabeza y di: “Así dice Jehová: Yo te he ungido como rey de Israel.” Entonces abre la puerta y echa a correr sin detenerte.»

Partió, pues, el joven profeta hacia Ramot de Galaad.

Cuando llegó, los jefes del ejército estaban reunidos. Entonces dijo:

—Jefe, tengo que decirte una palabra.

—¿A cuál de todos nosotros? —preguntó Jehú.

—A ti, jefe —respondió el profeta.

Jehú se levantó y entró en la casa. Entonces el otro derramó el aceite sobre su cabeza y le dijo:

—Así dijo Jehová, Dios de Israel: “Yo te he ungido como rey del pueblo de Jehová, de Israel.

Herirás la casa de Acab, tu señor, para que yo vengue la sangre de mis siervos los profetas y la sangre de todos los siervos de Jehová, derramada por la mano de Jezabel.

Toda la casa de Acab perecerá y exterminaré a todo varón de Acab en Israel, tanto al siervo como al libre.

Trataré a la casa de Acab como a la casa de Jeroboam hijo de Nabat y como a la casa de Baasa hijo de Ahías.

A Jezabel se la comerán los perros en el campo de Jezreel y no habrá quien la sepulte.”

En seguida abrió la puerta y echó a correr.

Cuando Jehú salió a reunirse con los siervos de su señor, estos le dijeron:

—¿Todo va bien? ¿Para qué vino a verte ese loco?

—Vosotros conocéis a ese hombre y lo que dijo —respondió él.

—Mentira; cuéntanoslo ahora —dijeron ellos.

Jehú respondió:

—Esto y esto me ha hablado: “Así ha dicho Jehová: ‘Yo te he ungido como rey de Israel.’”

Entonces cada uno tomó apresuradamente su manto y lo puso debajo de Jehú en un trono alto. Luego tocaron la bocina y gritaron: «Jehú es el rey.»

Así conspiró Jehú hijo de Josafat hijo de Nimsi, contra Joram. (Estaba entonces Joram defendiendo a Ramot de Galaad con todo Israel, a causa de Hazael, rey de Siria.

Pero el rey Joram había vuelto a Jezreel para curarse de las heridas que los sirios le habían hecho cuando peleaba contra Hazael, rey de Siria.) Y Jehú dijo: «Si ésta es vuestra voluntad, ninguno escape de la ciudad para ir a dar la noticia en Jezreel.»

Jehú cabalgó entonces y se fue a Jezreel, porque Joram estaba allí enfermo. También estaba allí Ocozías, rey de Judá, que había descendido a visitar a Joram.

El atalaya que estaba en la torre de Jezreel vio la tropa de Jehú que venía, y dijo:

—Veo una tropa.

Joram dijo:

—Ordena a un jinete que vaya a reconocerlos y les pregunte: “¿Vienen en son de paz?”

Fue, pues, el jinete a reconocerlos y les preguntó:

—El rey dice: “¿Vienen en son de paz?”

Jehú le dijo:

—¿Qué tienes tú que ver con la paz? Ponte detrás de mí.

Luego el atalaya avisó diciendo:

—El mensajero llegó hasta ellos, pero no vuelve.

Entonces el rey envió otro jinete, que al llegar adonde estaban ellos, dijo:

—El rey dice así: “¿Vienen en son de paz?”

Y Jehú respondió:

—¿Qué tienes tú que ver con la paz? Ponte detrás de mí.

El atalaya volvió a decir:

—También éste llegó hasta ellos, pero no vuelve, y el marchar del que viene es como el marchar de Jehú hijo de Nimsi, pues viene impetuosamente.

Entonces dijo Joram:

—Unce el carro.

Cuando estaba uncido su carro, salieron Joram, rey de Israel, y Ocozías, rey de Judá, cada uno en su carro, y partieron al encuentro de Jehú, al cual hallaron en la heredad de Nabot, el de Jezreel.

Cuando vio Joram a Jehú, dijo:

—¿Vienes en son paz, Jehú?

Él respondió:

—¿Qué paz puede haber con las fornicaciones de Jezabel, tu madre, y sus muchas hechicerías?

Entonces Joram volvió las riendas y huyó, mientras le gritaba a Ocozías:

—¡Traición, Ocozías!

Pero Jehú tensó su arco e hirió a Joram por la espalda; la flecha le atravesó el corazón y él cayó en su carro.

Dijo luego Jehú a Bidcar, su capitán: «Levántalo y échalo a un extremo de la heredad de Nabot, el de Jezreel. Acuérdate que cuando tú y yo íbamos juntos con la gente de Acab, su padre, Jehová pronunció esta sentencia sobre él:

“Yo he visto ayer la sangre de Nabot y la sangre de sus hijos, dijo Jehová, y en esta misma heredad te daré tu paga, dijo Jehová.” Levántalo pues, ahora, y échalo en la heredad de Nabot, conforme a la palabra de Jehová.»

Al ver esto Ocozías, rey de Judá, huyó por el camino de la casa del huerto. Pero Jehú lo persiguió diciendo: «Herid también a este que va en el carro.»

Lo hirieron a la subida de Gur, junto a Ibleam. Pero Ocozías huyó a Meguido, y allí murió.

Sus siervos lo llevaron en un carro a Jerusalén y allá lo sepultaron con sus padres, en su sepulcro de la ciudad de David.

En el undécimo año de Joram hijo de Acab comenzó a reinar Ocozías sobre Judá.

Después se fue Jehú a Jezreel. Al enterarse Jezabel, se pintó los ojos con antimonio, atavió su cabeza y se asomó a una ventana.

Y cuando entraba Jehú por la puerta, ella dijo:

—¿Todo le va bien a Zimri, asesino de su señor?

Alzó él entonces su rostro hacia la ventana y dijo:

—¿Quién está conmigo? ¿quién?

Se inclinaron hacia él dos o tres eunucos.

Y Jehú les ordenó:

—Echadla abajo.

Ellos la echaron, y parte de su sangre salpicó la pared y los caballos. Y él la atropelló.

Entró luego Jehú, y después que comió y bebió, dijo:

—Id ahora a ver a aquella maldita y sepultadla, pues es hija de rey.

Pero cuando fueron a sepultarla no hallaron de ella más que la calavera, los pies y las palmas de las manos.

Entonces regresaron a comunicárselo. Y él dijo:

—Ésta es la palabra que Dios pronunció por medio de su siervo Elías, el tisbita: “En la heredad de Jezreel se comerán los perros las carnes de Jezabel.

El cuerpo de Jezabel será como estiércol sobre la superficie del campo en la heredad de Jezreel, de manera que nadie pueda decir: ‘Ésta es Jezabel.’”