Азбука веры » Би́блия » Маккаве́йская 2-я » гл.5

Маккаве́йская 2-я, Глава 5

Толкования

Толкования главы

5:1

5:2

5:3

5:4

5:5

5:6

5:7

5:8

5:9

5:10

5:11

5:12

5:13

5:14

5:15

5:16

5:17

5:18

5:19

5:20

5:21

5:22

5:23

5:24

5:25

5:26

5:27

Церковнославянский (рус)

Въ сiе́ же вре́мя вторы́й похо́дъ угото́ва Антiо́хъ во Еги́петъ.

Случи́ся же по всему́ гра́ду, едва́ не чрезъ четы́редесять дні́й явля́тися на возду́сѣ риста́ющихъ ко́нниковъ златы́я оде́жды иму́щихъ и ко́пiями по полко́мъ вооруже́нныхъ,

и собра́нiя ко́ней чи́нно устро́енныхъ, исхожде́нiя твори́мая и сраже́нiя от обои́хъ стра́нъ, и щито́въ движе́нiя и су́лицъ мно́жество, и мече́й исторже́нiя и стрѣ́лъ мета́нiя, и златы́хъ оде́ждъ блиста́нiя и вся́кiя брони́.

Тѣ́мже вси́ моля́хуся, да явле́нiе во бла́го бу́детъ.

Бы́вши же вѣ́сти лжи́вѣй, а́кибы Антiо́хъ от житiя́ отше́лъ, взе́мъ Иасо́нъ не ме́ньши ты́сящи муже́й, внеза́пу на гра́дъ сотвори́ нападе́нiе гра́жданомъ же на стѣ́ну восте́кшымъ, и наконе́цъ уже́ взе́млему су́щу гра́ду, менела́й во краегра́дiе убѣже́.

Иасо́нъ же творя́ше закла́нiя гра́жданъ свои́хъ неща́дно, не помышля́я, я́ко благовре́менство, е́же на у́жики, злополу́чiе е́сть преве́лiе: мня́ надъ врага́ми, а не надъ единоязы́чными побѣди́тельная прiя́ти,

нача́льства у́бо не одержа́, кончи́ну же навѣ́та сту́дъ прiе́мь, бѣгле́цъ па́ки во Амани́тиду отъи́де.

Коне́цъ у́бо зла́го житiя́ получи́, заключе́нъ у Аре́ты Ара́вскаго мучи́теля, бѣ́гая от гра́да во гра́дъ, гони́мь от всѣ́хъ и ненави́димь а́ки зако́новъ отсту́пникъ, и огнуша́емь, я́ко оте́честву и гра́жданомъ вра́гъ, во Еги́петъ изгна́нъ бы́сть.

И и́же мно́гихъ от оте́чества изгна́вый, стра́нствуя поги́бе къ лакедемо́няномъ отше́дъ, а́ки сро́дства ра́ди прибѣ́жище хотя́щь имѣ́ти.

И и́же мно́жество непогребе́нныхъ изве́рже, [са́мъ] не опла́канъ бы́сть, и погребе́нiя никакова́ сподо́бися, ниже́ оте́ческому гро́бу приобщи́ся.

Возвѣсти́вшымъ же царю́ о бы́вшихъ, усумнѣ́ся [ца́рь], да не отсту́питъ Иуде́а: и того́ ра́ди прише́дъ изъ Еги́пта разъяре́нъ душе́ю, взя́ гра́дъ ору́жiемъ

и повелѣ́ во́иномъ сѣщи́ неща́дно срѣта́ющихся и въ до́мы входя́щихъ закала́ти.

Бы́ша же убие́нiя ю́ношъ и ста́рцевъ, муже́й и же́нъ и ча́дъ истребле́нiя, дѣ́въ же и отроко́въ закла́нiя.

О́смьдесятъ же ты́сящъ во всѣ́хъ трiе́хъ дне́хъ избiе́ни: и четы́редесять у́бо ты́сящъ плѣне́ни, не ме́ньши же убiе́ныхъ про́дани бы́ша.

Не дово́ленъ же бы́въ и си́ми, дерзну́ вни́ти въ це́рковь всея́ земли́ святѣ́йшую, имѣ́яй менела́а предводи́теля, бы́вша зако́новъ и оте́чества преда́теля.

И скве́рныма рука́ма взе́мля свяще́нныя сосу́ды и я́же от ины́хъ царе́й положе́нная на умноже́нiе и сла́ву мѣ́ста и че́сть, скве́рныма рука́ма прикаса́яся подая́ше.

И вознесе́ся мы́слiю Антiо́хъ, не помышля́я, я́ко грѣ́хъ ра́ди обита́ющихъ во гра́дѣ ма́ло прогнѣ́вася Влады́ка, того́ ра́ди бы́сть о мѣ́стѣ презрѣ́нiе:

а́ще же бы не случи́лося и́мъ мно́гими грѣхи́ бы́ти объя́тымъ, я́коже бѣ́ Илiодо́ръ по́сланный от селе́вка царя́ ко осмотре́нiю сокро́вищнаго храни́лища, се́й прише́дъ внеза́пу бiе́нъ бы́въ отврати́лся бы от де́рзости.

Но не ра́ди мѣ́ста язы́къ, но язы́ка ра́ди мѣ́сто Госпо́дь избра́.

Тѣ́мже у́бо и сiе́ мѣ́сто соприча́стно бы́сть людски́хъ зо́лъ случи́вшихся, послѣди́ же благодѣя́ниемъ от Го́спода приобщи́ся, и оста́вленое во гнѣ́вѣ Вседержи́теля, па́ки въ примире́нiи вели́каго Влады́ки со вся́кою сла́вою испра́вися.

У́бо Антiо́хъ изъ це́ркве взе́мъ ты́сящу о́смь со́тъ тала́нтовъ, ско́ро во Антiохі́ю возврати́ся, ча́я от горды́ни зе́млю у́бо пла́вательну, а мо́ре пѣшехо́дно положи́ти от возвыше́нiя се́рдца.

Оста́ви же и приста́вники ко озлобле́нiю люді́й, во Иерусали́мѣ у́бо Фили́ппа ро́домъ фриге́анина, нра́въ жесточа́йшiй иму́щаго не́же поста́вльшiй [его́],

въ гаризи́нѣ же Андрони́ка: и къ си́мъ менела́а, и́же злѣ́е ины́хъ озлобля́ше гра́жданъ,

ненави́стное же ко гра́жданомъ иуде́йскимъ имѣ́яй се́рдце, посла́ ненави́стнаго нача́льника аполло́нiа со два́десятiю двѣма́ ты́сящьми во́инства, повелѣ́въ ему́ всѣ́хъ въ во́зрастѣ су́щихъ погуби́ти, жены́ же и ю́ношы продая́ти.

Се́й же прише́дъ во Иерусали́мъ и а́ки ми́ръ себѣ́ притвори́въ, удержа́ся да́же до дне́ святы́я суббо́ты: и улучи́въ пра́зднующихъ Иуде́овъ, вооружи́тися свои́мъ повелѣ́,

и изше́дшихъ всѣ́хъ на позо́ръ закла́, и во гра́дъ со ору́жiи вскочи́въ, люді́й мно́гое мно́жество погуби́.

Иу́да же маккаве́й, и́же деся́тый бы́въ, и отше́дъ въ пу́сто мѣ́сто, звѣри́нымъ о́бразомъ въ гора́хъ живя́ше съ су́щими съ ни́мъ, и травну́ю пи́щу яду́ще пребыва́ху, е́же бы не причасти́ся оскверне́нiю.

Синодальный

Около этого времени Антиох предпринял другой поход в Египет.

Случилось, что над всем городом почти в продолжение сорока дней являлись в воздухе носившиеся всадники в золотых одеждах и наподобие воинов вооруженные копьями,

и стройные отряды конницы, и нападения и отступления с обеих сторон, обращение щитов, множество копьев и взмахи мечей, бросание стрел и блеск золотых доспехов и всякого рода вооружения.

Почему все молились, чтобы это явление было ко благу.

Когда потом разнесся ложный слух, будто Антиох умер, Иасон, собрав не менее тысячи мужей, сделал внезапное нападение на город; когда они взошли на стену и наконец город был взят, Менелай убежал в крепость.

А Иасон нещадно производил кровопролитие между своими согражданами, не размышляя о том, что успех против одноплеменников есть величайшее несчастье, и воображая получить трофеи как бы над врагами, а не одноплеменными.

Впрочем, он не достиг начальства, а концом его злоумышлений было то, что он с позором, как беглец, опять ушел в страну Аммонитскую.

Концом его злобной жизни было то, что, обвиненный пред Аретою, владетелем Аравийским, он бегал из города в город, всеми преследуемый и ненавидимый, как отступник от законов, и, презираемый, как враг отечества и сограждан, был изгнан в Египет.

Тот, который столь многих изгнал из отечества, сам погиб на чужой стороне, придя к Лакедемонянам и надеясь, по сродству происхождения, найти у них прибежище.

Оставивший многих без погребения, он сам остался неоплаканным, и не удостоен ни погребения, ни отеческого гроба.

Когда все происшедшее дошло до слуха царя, он подумал, что Иудея отлагается от него, поднялся из Египта, рассвирепев в душе, и взял город вооруженною рукою.

Он приказал воинам нещадно бить всех, кто попадется, и умерщвлять, кто станет скрываться в домы.

Так совершилось избиение юных и старых, умерщвление мужей, жен и детей, заклание дев и младенцев.

В продолжение трех дней погибло восемьдесят тысяч: сорок тысяч пало от руки убийц, и не меньше убитых было продано.

Но, не удовольствовавшись этим, он дерзнул войти в святейший на всей земле храм, имея проводником Менелая, этого предателя законов и отечества.

Скверными руками принимая священные сосуды и иные вещи, пожертвованные от других царей на возвеличение и славу и честь святаго места, восхищая нечестивыми руками, раздавал.

И превознесся Антиох в своих мыслях, не разумея, что Господь на краткое время прогневался за грехи обитающих в городе, почему и осталось без призрения это место.

Если бы они не были объяты многими грехами, тогда, подобно Илиодору, посланному царем Селевком осмотреть сокровищницу, и он, лишь только бы вторгся, тотчас был бы наказан и оставил бы свою дерзость.

Но Господь избрал не для места народ, а для народа это место.

Посему и самое место, сделавшись причастным бывшим народным несчастьям, приобщилось потом благодеяний Господа и, быв оставлено Всемогущим во гневе, опять, с умилостивлением верховного Владыки, восстало во всей славе.

Итак, Антиох, похитив из храма тысячу восемьсот талантов, поспешно удалился в Антиохию, в превозношении сердца находя возможным сделать землю судоходною и море сухопутным.

Между тем он оставил приставников, чтобы угнетать народ, в Иерусалиме – Филиппа, родом Фригийца, нравом же человека еще более жестокого, нежели каков был поставивший его,

а в Гаризине – Андроника и сверх того Менелая, который превзошел прочих злобою к жителям и имел враждебное расположение к гражданам Иудейским.

Он послал виновника нечестия, Аполлония, с двадцатью двумя тысячами войска, повелев всех взрослых избить, а женщин и детей продавать.

Он же, придя в Иерусалим и притворно храня мир, медлил до святаго дня субботы и, застигнув Иудеев во время покоя, велел своим людям вооружиться.

Всех, вышедших на это зрелище, он умертвил и, вторгшись с войском в город, избил множество народа.

А Иуда Маккавей, десятый в роде своем, удалился в пустыню и жил со своими приверженцами в горах по подобию зверей, питаясь травами, чтобы не сделаться причастным осквернения.

Киргизский

В этом переводе выбранная книга отсутствует

Латинский (Nova Vulgata)

Языки

Circa hoc autem tempus Anti ochus secundam profectionem paravit in Aegyptum.

Contigit autem per universam civitatem fere per dies quadraginta videri per aera equites discurrentes, auratas stolas habentes et hastas, ad modum cohortium armatos, et gladiorum evaginationes

et turmas equorum per ordinem digestas et congressiones fieri et decursus utrorumque et scutorum motus et contorum multitudinem et telorum iactus et aureorum ornamentorum fulgores omnisque generis loricationes.

Quapropter omnes rogabant pro bono factam esse ostensionem.

Sed cum falsus rumor exisset, tamquam vita excessisset Antiochus, assumptis Iason non minus mille viris repente aggressus est civitatem; illis autem, qui erant in muro, compulsis in fugam et ad ultimum iam apprehensa civitate, Menelaus fugit in arcem.

Iason vero caedes civium suorum perpetrabat nulli parcens, non intellegens prosperitatem adversum cognatos calamitatem esse maximam, arbitrans autem hostium et non civium se trophaea constituere.

Et principatum quidem non obtinuit, finem vero insidiarum suarum confusionem adeptus, profugus iterum abiit in Ammanitidem.

Ad ultimum igitur malam reversionem sortitus est; conclusus apud Aretam Arabum tyrannum, fugiens de civitate in civitatem, expulsus ab omnibus, odiosus ut refuga legum et exsecrabilis ut patriae et civium carnifex in Aegyptum extrusus est.

Et, qui multos de patria expulerat, peregre periit ad Lacedaemonios pervectus, quasi pro cognatione habiturus protectionem;

et, qui insepultos multos abiecerat, ipse illamentatus permansit nec exsequiis ullis neque patrio sepulcro participavit.

Cum autem nuntia ad regem pervenissent de his, quae gesta erant, suspicatus est rex a societate defecturam Iudaeam; et ob hoc profectus ex Aegypto efferatus animo, civitatem quidem armis cepit

et iussit militibus interficere occursantes nemini parcendo et eos, qui in domos ascenderent, trucidare.

Fiebant ergo iuvenum ac seniorum caedes, mulierum et natorum exterminium virginumque et parvulorum neces.

Erant autem toto triduo octoginta milia perditi, quadraginta quidem milia in ipso manuum conflictu; non minus autem quam qui iugulati fuerant, venumdati sunt.

Non contentus autem his, ausus est intrare templum universae terrae sanctissimum, ducem habens Menelaum, qui legum et patriae fuit proditor,

et scelestis manibus sumens sancta vasa et, quae ab aliis regibus et civitatibus erant posita ad augmentum et gloriam loci et honorem, profanis manibus contrectans.

Ita extollebatur mente Antiochus non considerans quod propter peccata habitantium civitatem modicum Dominus fuerat iratus; propter quod accidit circa locum despectio.

Alioquin nisi contigisset eos multis peccatis esse involutos, sicut Heliodorus, qui missus est a Seleuco rege ad inspectionem aerarii, et ipse, mox ut accessisset, confestim flagellatus repulsus fuisset ab audacia.

Verum non propter locum gentem, sed propter gentem locum Dominus elegit.

Ideoque et ipse locus particeps factus populi malorum, postea factus est socius beneficiorum; et, qui derelictus in ira Omnipotentis est, iterum in magni Domini reconciliatione cum omni gloria restitutus est.

Igitur Antiochus mille et octingentis ablatis de templo talentis, velocius Antiochiam regressus est, existimans se prae superbia terram ad navigandum, pelagus vero ad ambulandum deducturum propter mentis elationem.

Reliquit autem et praepositos ad affligendam gentem: Hierosolymis quidem Philippum, genere Phrygem, moribus barbariorem eo ipso, a quo constitutus est;

in Garizim autem Andronicum; praeter autem hos Menelaum, qui gravius quam ceteri imminebat civibus.

Misit autem Apollonium Mysarcham cum exercitu — viginti vero et duo milia virorum — praecipiens omnes perfectae aetatis interficere, mulieres autem ac iuniores vendere.

Qui cum venisset Hierosolymam et pacificum se simulasset, quievit usque ad diem sanctum sabbati et, cum comprehenderet feriatos Iudaeos, arma capere suis praecepit;

omnesque, qui ad spectaculum processerant, trucidavit et civitatem cum armatis discurrens ingentem multitudinem peremit.

Iudas autem, qui et Maccabaeus, decimus factus secesserat in eremum et ferarum more in montibus vitam cum suis agebat; et feni cibo vescentes demorabantur, ne participes essent coinquinationis.