И бы́сть въ тре́тiй де́нь, и се́, му́жъ прiи́де от полка́ люді́й Сау́ловыхъ, ри́зы же его́ [бя́ху] раздра́ны, и пе́рсть на главѣ́ его́: и бы́сть егда́ вни́де къ дави́ду [о́трокъ], и па́дъ на земли́ поклони́ся ему́.

И рече́ ему́ дави́дъ: отку́ду ты́ прише́лъ еси́? И рече́ ему́: от полка́ Изра́илева а́зъ избѣго́хъ.

И рече́ ему́ дави́дъ: что́ сло́во сiе́? возвѣсти́ ми. И рече́: я́ко побѣго́ша лю́дiе от бра́ни, и падо́ша мно́зи от люді́й, и измро́ша, и Сау́лъ и Ионаѳа́нъ сы́нъ его́ у́мре.

И рече́ дави́дъ о́троку возвѣсти́вшему ему́: ка́ко зна́еши, я́ко у́мре Сау́лъ и Ионаѳа́нъ сы́нъ его́?

И рече́ о́трокъ возвѣща́яй ему́: по слу́чаю прiидо́хъ въ го́ру гелву́йскую, и се́, Сау́лъ напада́ше на копiе́ свое́, и се́, колесни́цы и вельмо́жи собра́шася на́нь:

и обозрѣ́ся вспя́ть [сау́лъ] и ви́дѣ мя́, и призва́ мя, и рѣ́хъ: се́, а́зъ:

и рече́ ми: кто́ ты́ еси́? и рѣ́хъ: Амалики́тинъ е́смь а́зъ:

и рече́ ми: прiиди́ у́бо на мя́ и убі́й мя́, я́ко объя́тъ мя́ тма́ лю́тая, я́ко еще́ душа́ моя́ во мнѣ́:

и ста́хъ надъ ни́мъ, и уби́хъ его́: вѣ́дѣхъ бо, я́ко не бу́детъ жи́въ по паде́нiи свое́мъ: и взя́въ вѣне́цъ ца́рскiй, и́же бѣ́ на главѣ́ его́, и нара́мницу, я́же бѣ́ на плещу́ его́, и принесо́хъ сiя́ къ господи́ну моему́ сѣ́мо.

И е́мься дави́дъ за ри́зы своя́, и раздра́ я́, и вси́ му́жiе и́же съ ни́мъ раздра́ша ри́зы своя́,

и рыда́ша и пла́кашася, и пости́шася до ве́чера о Сау́лѣ, и о Ионаѳа́нѣ сы́нѣ его́, и о лю́дехъ Иу́диныхъ и о до́мѣ Изра́илевѣ, я́ко избiе́ни бы́ша мече́мъ.

И рече́ дави́дъ о́троку возвѣсти́вшему ему́: отку́ду ты́ еси́? И рече́: сы́нъ му́жа прише́лца Амалики́тина е́смь а́зъ.

И рече́ ему́ дави́дъ: ка́ко не убоя́лся еси́ воздви́гнути ру́ку твою́ погуби́ти христа́ Госпо́дня?

И призва́ дави́дъ еди́наго от о́трокъ свои́хъ и рече́: иди́, убі́й его́. И уби́ его́, и у́мре.

И рече́ ему́ дави́дъ: кро́вь твоя́ на главѣ́ твое́й, я́ко уста́ твоя́ на тя́ возвѣща́ша, глаго́люще: я́ко а́зъ уби́хъ христа́ Госпо́дня.

И пла́кася дави́дъ пла́чемъ си́мъ о Сау́лѣ и о Ионаѳа́нѣ сы́нѣ его́,

и рече́ е́же научи́ти сы́ны Иу́дины стрѣля́нiю. Се́ напи́сано въ кни́зѣ пра́веднаго.

И рече́: воздви́гни сто́лпъ, Изра́илю, надъ уме́ршими на высо́кихъ твои́хъ я́звеными: ка́ко падо́ша си́льнiи?

не возвѣща́йте въ ге́ѳѣ, ниже́ повѣ́дайте на исхо́дищихъ Аскало́нихъ, да не возвеселя́тся дще́ри иноплеме́нничи, ни да возра́дуются дще́ри необрѣ́занныхъ.

Го́ры гелву́йскiя, да не сни́детъ роса́ ниже́ до́ждь на ва́съ: и се́ла нача́тковъ [жи́тныхъ], я́ко та́мо пове́рженъ бы́сть щи́тъ си́льныхъ: щи́тъ Сау́ловъ не бы́ти пома́занъ еле́емъ:

от кро́ве я́звеныхъ и от ту́ка си́льныхъ лу́къ Ионаѳа́новъ не возврати́ся то́щь вспя́ть, и ме́чь Сау́ловъ не возврати́ся то́щь:

Сау́лъ и Ионаѳа́нъ возлю́бленнiи и прекра́снiи неразлу́чни, благолѣ́пни въ животѣ́ свое́мъ, и въ сме́рти свое́й не разлучи́шася: па́че орло́въ ле́гцы и па́че льво́въ крѣ́пцы:

пла́чите по Сау́лѣ, дще́ри Изра́илевы, и́же ва́съ облача́ше въ червлени́цы со украше́нiемъ ва́шимъ, и возлага́ше украше́нiе зла́то на ри́зы ва́шя:

ка́ко падо́ша си́льнiи посредѣ́ бра́ни? Ионаѳа́не, до сме́рти на высо́кихъ твои́хъ я́звенъ еси́:

болѣ́зную о тебѣ́, бра́те мо́й Ионаѳа́не, кра́сный ми́ зѣло́, удиви́ся любо́вь твоя́ от мене́ па́че любве́ же́нскiя:

ка́ко падо́ша си́льнiи, и погибо́ша ору́жiя бра́нная?

Синодальный

1 Убежавший с поля сражения в Гелвуе сообщает Давиду о смерти Саула; 11 он убит на основании его признания, что он поразил Саула; 17 Давид оплакивает смерть Саула и Ионафана.

По смерти Саула, когда Давид возвратился от поражения Амаликитян и пробыл в Секелаге два дня,

вот, на третий день приходит человек из стана Саулова; одежда на нем разодрана и прах на голове его. Придя к Давиду, он пал на землю и поклонился [ему].

И сказал ему Давид: откуда ты пришел? И сказал тот: я убежал из стана Израильского.

И сказал ему Давид: что произошло? расскажи мне. И тот сказал: народ побежал со сражения, и множество из народа пало и умерло, и умерли и Саул и сын его Ионафан.

И сказал Давид отроку, рассказывавшему ему: как ты знаешь, что Саул и сын его Ионафан умерли?

И сказал отрок, рассказывавший ему: я случайно пришел на гору Гелвуйскую, и вот, Саул пал на свое копье, колесницы же и всадники настигали его.

Тогда он оглянулся назад и, увидев меня, позвал меня.

И я сказал: вот я. Он сказал мне: кто ты? И я сказал ему: я – Амаликитянин.

Тогда он сказал мне: подойди ко мне и убей меня, ибо тоска смертная объяла меня, душа моя все еще во мне.

И я подошел к нему и убил его, ибо знал, что он не будет жив после своего падения; и взял я [царский] венец, бывший на голове его, и запястье, бывшее на руке его, и принес их к господину моему сюда.

Тогда схватил Давид одежды свои и разодрал их, также и все люди, бывшие с ним, [разодрали одежды свои,]

и рыдали и плакали, и постились до вечера о Сауле и о сыне его Ионафане, и о народе Господнем и о доме Израилевом, что пали они от меча.

И сказал Давид отроку, рассказывавшему ему: откуда ты? И сказал он: я – сын пришельца Амаликитянина.

Тогда Давид сказал ему: как не побоялся ты поднять руку, чтобы убить помазанника Господня?

И призвал Давид одного из отроков и сказал ему: подойди, убей его.

И тот убил его, и он умер. И сказал к нему Давид: кровь твоя на голове твоей, ибо твои уста свидетельствовали на тебя, когда ты говорил: я убил помазанника Господня.

И оплакал Давид Саула и сына его Ионафана сею плачевною песнью,

и повелел научить сынов Иудиных луку, как написано в книге Праведного, и сказал:

краса твоя, о Израиль, поражена на высотах твоих! как пали сильные!

Не рассказывайте в Гефе, не возвещайте на улицах Аскалона, чтобы не радовались дочери Филистимлян, чтобы не торжествовали дочери необрезанных.

Горы Гелвуйские! да [не сойдет] ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами, ибо там повержен щит сильных, щит Саула, как бы не был он помазан елеем.

Без крови раненых, без тука сильных лук Ионафана не возвращался назад, и меч Саула не возвращался даром.

Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей; быстрее орлов, сильнее львов они были.

Дочери Израильские! плачьте о Сауле, который одевал вас в багряницу с украшениями и доставлял на одежды ваши золотые уборы.

Как пали сильные на брани! Сражен Ионафан на высотах твоих.

Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской.

Как пали сильные, погибло оружие бранное!

Киргизский

Шабул љлгљндљн кийин, Дљљт амалыктыктарды талкалап кайтты да, Сыклакта эки кєн болду.

Єчєнчє кєнє Шабулдун кошуунунан єстєндљгє кийими айрылган жана башы топурак болгон бир киши келди. Ал Дљљткљ келип, жерге жыгылып, ага таазим этти.

Дљљт андан: «Сен кайдан келдињ?» – деп сурады. Ал Дљљткљ: «Мен Ысрайылдын кошуунунан качып келдим», – деп жооп берди.

Дљљт ага: «Эмне болду? Мага айтып бер», – деди. Ал: «Эл согуштан качты, элдин кљбє жыгылды, љлємгљ дуушар болду, Шабул жана анын уулу Жонатан да љлдє», – деди.

Дљљт айтып берип жаткан уландан: «Шабул менен анын уулу Жонатандын љлгљнєн сен кайдан билдињ?» – деп сурады.

Ага баяндап жаткан улан мындай деп жооп берди: «Мен кокусунан Гилбоя тоосуна барып калдым. Шабул љз найзасына кулады, арабалар жана атчан жоокерлер болсо ага жеткени калышкан эле.

Шабул артын карап, мени кљрєп, љзєнљ чакырды.

“Мына мен”, – дедим. Ал мага: “Сен кимсињ?” – деди. “Мен амалыктык болом”, – дедим.

Ошондо ал мага: “Мага жакын келип, мени љлтєр, анткени мен жаным чыкпай, кыйналып жатам”, – деди.

Мен жакын бардым да, аны љлтєрдєм, анткени анын жыгылган соњ тирєє калбасын билдим. Анын башындагы таажысын, колундагы билеригин алдым да, аларды љз мырзама, бул жерге алып келдим».

Ошондо Дљљт љзєнєн кийимин кармап туруп айрып жиберди, жанында турган кишилер да ошондой кылышты.

Алар кылычтан љлгљн Шабулду жана анын уулу Жонатанды жоктоп, Тењирдин эли жана Ысрайыл тукуму єчєн боздоп ыйлап, кечке чейин орозо кармашты.

Дљљт айтып берип жаткан уландан: «Сен кайдансыњ?» – деп сурады. Ал: «Мен келгин амалыктыктын уулумун», – деп жооп берди.

Ошондо Дљљт ага мындай деди: «Кантип коркпой, Тењирдин майланганын љлтєрєєгљ кол кљтљрдєњ?»

Анан Дљљт уландардын бирин чакырып: «Жакын келип, муну љлтєрєп сал», – деди. Улан аны љлтєрдє, ал љлдє.

Дљљт ага мындай деди: «Љз каныњ љз башыњда, анткени “Тењирдин майланганын љлтєрдєм” деп айткан сљзєњ љзєњљ каршы кєбљ болду».

Дљљт Шабулду жана анын уулу Жонатанды жоктоп ыйлады.

Анан ал адилеттєєнєн китебинде жазылгандай, Жєйєт уулдарына «Жаа» ырын єйрљтєєнє буйрук берип, мындай деп айтты:

«О Ысрайыл, сенин сыймыгыњ бийиктиктерињде љлтєрєлдє! Кєчтєєлљрєњ кандай кулады!

Пелиштиликтердин кыздары кубанычка батпашы єчєн, сєннљткљ отургузулбагандардын кыздары салтанат курбашы єчєн, Гатта айтпагыла, Ашкелондун кљчљлљрєндљ жарыя кылбагыла.

Гилбоя тоолору! Силерге шєєдєрєм тєшпљсєн, жамгыр жаабасын, силерде жемиштєє талаа болбосун, анткени ошол жерде кєчтєєлљрдєн калканы талкаланды, Шабулдун калканы зайтун майы менен майланбагансып талкаланды.

Жарадарлардын канысыз, кєчтєєлљрдєн майысыз Жонатандын жаасы кайра артка кайтчу эмес, Шабулдун кылычы кынынан бекер суурулчу эмес.

Шабул менен Жонатан тирєє кезинде бири-бирин жакшы кљрєшчє, ынтымактуу болчу, љлгљндљ да ажырашпай бирге љлєштє. Алар бєркєттљрдљн учкул, арстандардан кєчтєє жандар эле.

Ысрайыл кыздары! Силерге кочкул кызыл жана кооз кийим кийгизген, кийимињерге алтын жасалгаларды тактырган Шабулду жоктоп ыйлагыла.

Кєчтєєлљр майданда љлєштє! Сенин бийиктиктерињде Жонатан љлтєрєлдє.

Бир боорум Жонатан, сен єчєн аза кєтљм. Сен мен єчєн абдан кымбат элењ, сенин сєйєєњ мен єчєн аялдын сєйєєсєнљн артык эле.

Кєчтєєлљр кулады, согуш куралдары кыйрады!»

Эстонский

Языки

Taavet leinab Sauli ja Joonatani
Ja pärast Sauli surma, kui Taavet oli tagasi tulnud amalekke löömast ja Taavet oli viibinud kaks päeva Siklagis,

vaata, siis tuli kolmandal päeval keegi mees leerist Sauli juurest, riided lõhki käristatud ja mulda pea peal. Ja kui ta jõudis Taaveti juurde, siis ta heitis maha ja kummardas.

Ja Taavet küsis temalt: „Kust sa tuled?” Tema vastas: „Ma olen Iisraeli leerist pääsenud.”

Ja Taavet ütles temale: „Mis seal juhtus? Jutusta ometi mulle!” Ja ta vastas: „Rahvas põgenes lahingust ja rahvast on paljud ka langenud ja surnud; ka Saul ja tema poeg Joonatan on surnud.”

Siis küsis Taavet noorelt mehelt, kes temale seda jutustas: „Kuidas sa tead, et Saul ja tema poeg Joonatan on surnud?”

Ja noor mees, kes temale seda jutustas, vastas: „Ma juhtusin kogemata Gilboa mäele, ja vaata, Saul toetas ennast oma piigile; aga vaata, sõjavankrid ja ratsanikud kippusid talle ligi.

Kui ta ümber pöördus ja mind nägi, siis ta hüüdis mind. Ja ma vastasin: Siin ma olen!

Ta küsis minult: Kes sa oled? Ja ma vastasin talle: Mina olen amalek.

Siis ta ütles mulle: Astu nüüd minu juurde ja surma mind, sest mind on tabanud nõrkushoog, kuigi mul on hing alles täiesti sees!

Siis ma astusin ta juurde ja surmasin tema, sest ma teadsin, et kui ta kukub, siis ta ei jää elama. Ja ma võtsin laubaehte, mis tal peas oli, ja käevõru, mis tal käsivarre ümber oli, ja tõin need siia oma isandale.”

Siis Taavet haaras kinni oma riietest ja käristas need lõhki, nõndasamuti tegid ka kõik mehed, kes ta juures olid.

Ja nad kaeblesid, nutsid ja paastusid õhtuni Sauli ja tema poja Joonatani pärast, ja Issanda rahva ja Iisraeli soo pärast, sellepärast et need olid langenud mõõga läbi.

Ja Taavet küsis noorelt mehelt, kes oli temale seda jutustanud: „Kust sa pärit oled?” Ja see vastas: „Mina olen võõrsil elava amaleki mehe poeg.”

Ja Taavet ütles talle: „Kuidas sa siis ei kartnud sirutada oma kätt Issanda võitu hukkamiseks?”

Ja Taavet kutsus ühe noore mehe ning ütles: „Tule siia ja mine talle kallale!” Ja see lõi ta maha, nõnda et ta suri.

Ja Taavet ütles temale: „Sinu veri tulgu su pea peale, sest su oma suu on tunnistanud sinu vastu, öeldes: Mina olen tapnud Issanda võitu.”

Ja Taavet laulis Sauli ja tema poja Joonatani pärast seda nutulaulu

ning ütles, et Juuda poegadele tuleks õpetada „Ammulaulu”. Vaata, see on kirja pandud Õiglase raamatus:

„Sinu hiilgus, Iisrael, on maha löödud su küngastel! Kuidas küll on kangelased langenud!

Ärge jutustage seda Gatis, ärge kuulutage Askeloni tänavail, et vilistite tütred ei rõõmutseks, et ümberlõikamatute tütred ei rõkataks!

Gilboa mäed! Ärgu tulgu teie peale ei kastet ega vihma, te ohvripõllud! Sest seal on rüvetatud kangelaste kilbid, Sauli kilp on õliga võidmata.

Mahalöödute verest, kangelaste rasvast ei hoidunud Joonatani amb, Sauli mõõk ei tulnud tühjalt tagasi.

Saul ja Joonatan, armastatud ja armsad, lahutamatud elus ja surmas! Nad olid kotkastest kiiremad, lõvidest tugevamad.

Iisraeli tütred! Nutke Sauli pärast, kes teid riietas kaunistustega purpurisse, kes kinnitas kuldehteid teie riietele!

Kuidas küll on kangelased langenud keset taplust, Joonatan maha löödud su küngastel!

Mul on sinu pärast kitsas käes, mu vend Joonatan! Sa olid mulle väga kallis. Naiste armastusest imelisem oli su armastus minu vastu.

Kuidas küll on kangelased langenud ja võitlusrelvad hävinud!”