Ве́тхий Заве́т: Быт. Исх. Лев. Чис. Втор. Нав. Суд. Руф. 1Цар. 2Цар. 4Цар. 1Пар. 2Пар. 1Езд. Неем. 2Езд. Тов. Иудиф. Есф. Иов. Пс. Прит. Еккл. Песн. Прем. Сир. Ис. Иер. Плч. ПослИер. Вар. Иез. Дан. Ос. Иоил. Ам. Авд. Ион. Мих. Наум. Авв. Соф. Аг. Зах. Мал. 1Мак. 2Мак. 3Мак. 3Езд.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
 Скрыть
Азбука веры » Би́блия » Ца́рствъ 2-я » гл.13

Ца́рствъ 2-я, Глава 13

Толкования
Толкования главы
    13:1
    см.:1Пар.3:1;
    13:2
    13:3
    см.:1Цар.16:9;1Пар.2:13;
    13:4
    13:5
    13:6
    13:7
    13:8
    13:9
    13:10
    13:11
    13:12
    13:13
    13:14
    13:15
    13:16
    13:17
    13:18
    13:19
    13:20
    13:21
    13:22
    13:23
    13:24
    13:25
    13:26
    13:27
    13:28
    13:29
    13:30
    13:31
    13:32
    13:33
    13:34
    13:35
    13:36
    13:37
    см.:2Цар.3:3;2Цар.14:23;2Цар.15:8;
    13:38
    13:39
    Церковнославянский (рус)
    И бы́сть по си́хъ, и у Авессало́ма сы́на дави́дова бѣ́ сестра́ добра́ взо́ромъ зѣло́, и́мя же е́й Ѳама́рь, и воз­люби́ ю́ Амно́нъ сы́нъ дави́довъ:
    и скорбя́ше Амно́нъ, я́ко и разболѣ́тися [ему́] сестры́ сво­ея́ ра́ди Ѳама́ры, зане́ дѣ́ва бя́ше сiя́, и не удо́бно бѣ́ предъ очи́ма Амно́нима что́ сотвори́ти е́й.
    И бѣ́ Амно́ну дру́гъ, и́мя же ему́ Ионада́въ, сы́нъ самаа́ бра́та дави́дова, и Ионада́въ му́жъ му́дръ зѣло́.
    И рече́ ему́ [Ионада́въ]: что́ ти, я́ко ты́ та́ко боли́ши, сы́не царе́въ, у́тро у́тро? и не воз­вѣща́еши ми́? И рече́ ему́ Амно́нъ: Ѳама́ру сестру́ Авессало́ма бра́та мо­его́ а́зъ люблю́.
    И рече́ ему́ Ионада́въ: ля́зи на посте́ли тво­е́й и разболи́ся, и вни́детъ оте́цъ тво́й ви́дѣти тя́, и рече́ши къ нему́: да прiи́детъ ны́нѣ Ѳама́рь сестра́ моя́, и да ми́ да́стъ я́сти, и да сотвори́тъ предъ очи́ма мо­и́ма снѣ́дь, да уви́жду и вкушу́ от­ ру́къ ея́.
    И ля́же Амно́нъ и разболѣ́ся: и вни́де ца́рь ви́дѣти его́. И рече́ Амно́нъ къ царю́: да прiи́детъ ны́нѣ Ѳама́рь сестра́ моя́ ко мнѣ́ и да испече́тъ два́ пря́жма предъ очи́ма мо­и́ма, и и́мамъ я́сти от­ руку́ ея́.
    И посла́ дави́дъ къ Ѳама́рѣ въ до́мъ, глаго́ля: иди́ ны́нѣ въ до́мъ Амно́на бра́та тво­его́ и сотвори́ ему́ снѣ́дь.
    И и́де Ѳама́рь въ до́мъ Амно́на бра́та сво­его́, и то́й лежа́­ше. И взя́ тѣ́сто, и смѣси́, и устро́и предъ очи́ма его́, и испече́ пря́жма:
    и взя́ сковраду́ и изложи́ предъ него́, и не восхотѣ́ я́сти. И рече́ Амно́нъ: изжени́те вся́ му́жы от­ мене́. И изгна́ша вся́ му́жы от­ него́.
    И рече́ Амно́нъ къ Ѳама́рѣ: внеси́ ми снѣ́дь во вну́трен­нюю хра́мину, и я́мъ от­ руку́ твое́ю. И взя́ Ѳама́рь пря́жма, я́же испече́, и внесе́ Амно́ну бра́ту сво­ему́ во вну́трен­нюю хра́мину,
    и предста́ви ему́ да я́стъ. И я́тъ ю́, и рече́ е́й: гряди́, ля́зи со мно́ю, сестро́ моя́.
    И рече́ ему́: ни́, бра́те мо́й, не обруга́й мене́, поне́же не сотвори́т­ся та́ко во Изра́или, не сотвори́ безу́мiя сего́:
    и а́зъ ка́мо скры́ю безче́стiе мое́? и ты́ бу́деши я́ко еди́нъ от­ безу́мныхъ во Изра́или: и ны́нѣ глаго́ли къ царю́, да не от­лучи́тъ мене́ от­ тебе́.
    И не восхотѣ́ Амно́нъ послу́шати гла́са ея́, и преодолѣ́ е́й, и смири́ ю́, и преспа́ съ не́ю.
    И воз­ненави́дѣ ю́ Амно́нъ не́навистiю вели́кою зѣло́, я́ко ве́лiимъ ненавидѣ́нiемъ воз­ненави́дѣ ю́ па́че любве́, е́юже любля́ше ю́, и рече́ е́й Амно́нъ: воста́ни и от­иди́.
    И рече́ ему́ Ѳама́рь: [ни́, бра́те,] я́ко зло́ба бо́лши е́сть послѣ́дняя па́че пе́рвыя, ю́же сотвори́лъ еси́ со мно́ю, е́же от­сла́ти мене́. И не восхотѣ́ Амно́нъ слы́шати гла́са ея́.
    И при­­зва́ о́трока сво­его́, при­­ста́вника до́му сво­его́, и рече́ ему́: от­сли́ ны́нѣ сiю́ от­ мене́ во́нъ, и заключи́ две́ри вслѣ́дъ ея́.
    И бѣ́ ри́за на не́й испещре́на, поне́же та́ко облача́хуся дще́ри царе́вы, су́щыя дѣви́цы, во оде́жды своя́. И изведе́ ю́ во́нъ слуга́ его́ и затвори́ две́ри вслѣ́дъ ея́.
    И взя́ Ѳама́рь пе́пелъ, и насы́па на главу́ свою́, и оде́жду испещре́н­ную растерза́ на себѣ́, и воз­ложи́ ру́цѣ сво­и́ на главу́ свою́, и иду́щи идя́ше и вопiя́ше.
    И рече́ къ не́й Авессало́мъ бра́тъ ея́: еда́ Амно́нъ бра́тъ тво́й бы́сть съ тобо́ю? и ны́нѣ, сестро́ моя́, умолчи́, я́ко бра́тъ тво́й е́сть: не полага́й на се́рдцы тво­е́мъ е́же глаго́лати сло́во сiе́. И сѣ́де Ѳама́рь вдо́в­ст­ву­ю­щи въ дому́ Авессало́ма бра́та сво­его́.
    И слы́ша ца́рь дави́дъ вся́ словеса́ сiя́, и разгнѣ́вася зѣло́, и не опеча́ли ду́ха Амно́на сы́на сво­его́, поне́же любля́ше его́, я́ко пе́рвенецъ бѣ́ ему́.
    И не глаго́ла Авессало́мъ со Амно́номъ ни о добрѣ́, ни о злѣ́, поне́же воз­ненави́дѣ Авессало́мъ Амно́на того́ ра́ди, поне́же Ѳама́ру сестру́ его́ обруга́лъ.
    И бы́сть по дву́хъ лѣ́тѣхъ дні́й, и бѣ́ша стригу́ще [о́вцы] Авессало́мовы [раби́] въ веласо́рѣ бли́зъ Ефре́ма: и при­­зва́ Авессало́мъ вся́ сы́ны царе́вы.
    И прiи́де Авессало́мъ ко царю́ и рече́: се́, ны́нѣ стригу́тъ рабу́ тво­ему́, да и́детъ у́бо ца́рь и о́троцы его́ съ рабо́мъ тво­и́мъ.
    И рече́ ца́рь ко Авессало́му: ни́, сы́не мо́й, да не по́йдемъ вси́ мы́, и да не отяготи́мъ тя́. И нужда́­ше его́: и не восхотѣ́ [ца́рь] ити́, и благослови́ его́.
    И рече́ Авессало́мъ къ нему́: а́ще же ни́, поне́ да и́детъ съ на́ми Амно́нъ бра́тъ мо́й. И рече́ ему́ ца́рь: почто́ и́детъ съ тобо́ю Амно́нъ?
    И при­­ну́ди его́ Авессало́мъ, и от­пусти́ съ ни́мъ Амно́на и вся́ сы́ны царе́вы. И сотвори́ Авессало́мъ пи́ръ, я́коже твори́тъ пи́ръ ца́рь.
    И заповѣ́да Авессало́мъ отроко́мъ сво­и́мъ, глаго́ля: ви́дите егда́ воз­блажа́етъ се́рдце Амно́не от­ вина́, и реку́ ва́мъ: порази́те Амно́на, и умертви́те его́: не убо́йтеся, я́ко не а́зъ ли е́смь повелѣва́яй ва́мъ? мужа́йтеся и бу́дите въ сы́ны си́лы.
    И сотвори́ша о́троцы Авессало́мли Амно́ну, я́коже заповѣ́да и́мъ Авессало́мъ. И воста́ша вси́ сы́нове царе́вы, и всѣ́де кі́йждо на мска́ сво­его́, и бѣжа́ша.
    И бы́сть, су́щымъ и́мъ на пути́, и слу́хъ до́йде до дави́да, глаго́ля: изби́ Авессало́мъ вся́ сы́ны царе́вы, и не избы́сть от­ ни́хъ ни еди́нъ.
    И воста́ ца́рь, и растерза́ ри́зы своя́, и ля́же на земли́, и вси́ о́троцы его́ предстоя́щiи ему́ растерза́ша ри́зы своя́.
    И рече́ Ионада́въ, сы́нъ самаа́ бра́та дави́дова, и рече́: да не рече́тъ господи́нъ мо́й ца́рь, я́ко вся́ о́троки сы́ны царе́вы уби́, но Амно́нъ е́сть еди́нъ убiе́нъ, я́ко то́й изъ у́стъ Авессало́му не исхожда́­ше, от­не́лѣже обруга́ сестру́ его́ Ѳама́ру:
    и ны́нѣ да не полага́етъ господи́нъ мо́й ца́рь словесе́ на се́рдцы сво­е́мъ, глаго́ля: вси́ сы́нове царе́вы умро́ша: я́ко Амно́нъ еди́нъ у́мре.
    И побѣже́ Авессало́мъ. И воз­дви́же о́трокъ стра́жъ очеса́ своя́ и ви́дѣ: и се́, лю́дiе мно́зи иду́ще путе́мъ вслѣ́дъ его́ со страны́ го́ръ въ низхожде́нiе. И прiи́де стра́жъ и воз­вѣсти́ царю́ и рече́: му́жы ви́дѣхъ от­ пути́ оро́нска со страны́ горы́.
    И рече́ Ионада́въ ко царю́: се́, сы́нове царе́вы при­­хо́дятъ: по словеси́ раба́ тво­его́, та́ко бы́сть.
    И бы́сть егда́ сконча́ глаго́ля, и се́, сы́нове царе́вы прiидо́ша и воз­двиго́ша гла́съ сво́й и пла́каша: и са́мъ ца́рь и вси́ о́троцы его́ пла́каша пла́чемъ вели́кимъ зѣло́.
    И Авессало́мъ убѣже́, и прiи́де ко Ѳо́лму сы́ну Емiу́да, царю́ гедсу́рску, въ зе́млю хамааха́дску. И пла́каше дави́дъ ца́рь о сы́нѣ сво­е́мъ вся́ дни́.
    И Авессало́мъ убѣже́, и и́де въ гедсу́ръ, и бѣ́ та́мо три́ лѣ́та.
    И оста́ви ца́рь дави́дъ изы́ти вслѣ́дъ Авессало́ма, я́ко утѣ́шися о Амно́нѣ, я́ко у́мре.
    Синодальный
    1 Амнон, сын Давида, бесчестит Фамарь, сестру Авессалома, и изгоняет её; 20 Авессалом возненавидел за это Амнона и повелевает поразить его; 30 остальные сыновья Давида возвращаются, а Авессалом убежал на три года к царю Гессурскому.
    И было после того: у Авессалома, сына Давидова, была сестра красивая, по имени Фамарь, и полюбил ее Амнон, сын Давида.
    И скорбел Амнон до того, что заболел из-за Фамари, сестры своей; ибо она была девица, и Амнону казалось трудным что-нибудь сделать с нею.
    Но у Амнона был друг, по имени Ионадав, сын Самая, брата Давидова; и Ионадав был человек очень хитрый.
    И он сказал ему: отчего ты так худеешь с каждым днем, сын царев, – не откроешь ли мне? И сказал ему Амнон: Фамарь, сестру Авессалома, брата моего, люблю я.
    И сказал ему Ионадав: ложись в постель твою, и притворись больным; и когда отец твой придет навестить тебя: скажи ему: пусть придет Фамарь, сестра моя, и подкрепит меня пищею, приготовив кушанье при моих глазах, чтоб я видел, и ел из рук ее.
    И лег Амнон и притворился больным, и пришел царь навестить его; и сказал Амнон царю: пусть придет Фамарь, сестра моя, и испечет при моих глазах лепешку, или две, и я поем из рук ее.
    И послал Давид к Фамари в дом сказать: пойди в дом Амнона, брата твоего, и приготовь ему кушанье.
    И пошла она в дом брата своего Амнона; а он лежит. И взяла она муки и замесила, и изготовила пред глазами его и испекла лепешки,
    и взяла сковороду и выложила пред ним; но он не хотел есть. И сказал Амнон: пусть все выйдут от меня. И вышли от него все люди,
    и сказал Амнон Фамари: отнеси кушанье во внутреннюю комнату, и я поем из рук твоих. И взяла Фамарь лепешки, которые приготовила, и отнесла Амнону, брату своему, во внутреннюю комнату.
    И когда она поставила пред ним, чтоб он ел, то он схватил ее, и сказал ей: иди, ложись со мною, сестра моя.
    Но она сказала: нет, брат мой, не бесчести меня, ибо не делается так в Израиле; не делай этого безумия.
    И я, куда пойду я с моим бесчестием? И ты, ты будешь одним из безумных в Израиле. Ты поговори с царем; он не откажет отдать меня тебе.
    Но он не хотел слушать слов ее, и преодолел ее, и изнасиловал ее, и лежал с нею.
    Потом возненавидел ее Амнон величайшею ненавистью, так что ненависть, какою он возненавидел ее, была сильнее любви, какую имел к ней; и сказал ей Амнон: встань, уйди.
    И [Фамарь] сказала ему: нет, [брат]; прогнать меня – это зло больше первого, которое ты сделал со мною. Но он не хотел слушать ее.
    И позвал отрока своего, который служил ему, и сказал: прогони эту от меня вон и запри дверь за нею.
    На ней была разноцветная одежда, ибо такие верхние одежды носили царские дочери-девицы. И вывел ее слуга вон и запер за нею дверь.
    И посыпала Фамарь пеплом голову свою, и разодрала разноцветную одежду, которую имела на себе, и положила руки свои на голову свою, и так шла и вопила.
    И сказал ей Авессалом, брат ее: не Амнон ли, брат твой, был с тобою? – но теперь молчи, сестра моя; он – брат твой; не сокрушайся сердцем твоим об этом деле. И жила Фамарь в одиночестве в доме Авессалома, брата своего.
    И услышал царь Давид обо всем этом, и сильно разгневался, [но не опечалил духа Амнона, сына своего, ибо любил его, потому что он был первенец его].
    Авессалом же не говорил с Амноном ни худого, ни хорошего; ибо возненавидел Авессалом Амнона за то, что он обесчестил Фамарь, сестру его.
    Чрез два года было стрижение овец у Авессалома в Ваал-Гацоре, что у Ефрема, и позвал Авессалом всех сыновей царских.
    И пришел Авессалом к царю и сказал: вот, ныне стрижение овец у раба твоего; пусть пойдет царь и слуги его с рабом твоим.
    Но царь сказал Авессалому: нет, сын мой, мы не пойдем все, чтобы не быть тебе в тягость. И сильно упрашивал его Авессалом; но он не захотел идти, и благословил его.
    И сказал ему Авессалом: по крайней мере пусть пойдет с нами Амнон, брат мой. И сказал ему царь: зачем ему идти с тобою?
    Но Авессалом упросил его, и он отпустил с ним Амнона и всех царских сыновей; [и сделал Авессалом пир, как царь делает пир].
    Авессалом же приказал отрокам своим, сказав: смотрите, как только развеселится сердце Амнона от вина, и я скажу вам: «поразите Амнона», тогда убейте его, не бойтесь; это я приказываю вам, будьте смелы и мужественны.
    И поступили отроки Авессалома с Амноном, как приказал Авессалом. Тогда встали все царские сыновья, сели каждый на мула своего и убежали.
    Когда они были еще на пути, дошел слух до Давида, что Авессалом умертвил всех царских сыновей, и не осталось ни одного из них.
    И встал царь, и разодрал одежды свои, и повергся на землю, и все слуги его, предстоящие ему, разодрали одежды свои.
    Но Ионадав, сын Самая, брата Давидова, сказал: пусть не думает господин мой [царь], что всех отроков, царских сыновей, умертвили; один только Амнон умер, ибо у Авессалома был этот замысел с того дня, как Амнон обесчестил сестру его;
    итак пусть господин мой, царь, не тревожится мыслью о том, будто умерли все царские сыновья: умер один только Амнон.
    И убежал Авессалом. И поднял отрок, стоявший на страже, глаза свои, и увидел: вот, много народа идет по дороге по скату горы. [И пришел страж, и возвестил царю, и сказал: я видел людей на дороге Оронской на скате горы.]
    Тогда Ионадав сказал царю: это идут царские сыновья; как говорил раб твой, так и есть.
    И едва только сказал он это, вот пришли царские сыновья, и подняли вопль и плакали. И сам царь и все слуги его плакали очень великим плачем.
    Авессалом же убежал и пошел к Фалмаю, сыну Емиуда, царю Гессурскому [в землю Хамаахадскую]. И плакал [царь] Давид о сыне своем во все дни.
    Авессалом убежал и пришел в Гессур и пробыл там три года.
    И не стал царь Давид преследовать Авессалома; ибо утешился о смерти Амнона.
    Немецкий (GNB)
    Danach geschah Folgendes: Davids Sohn Abschalom hatte eine Schwester namens Tamar. Sie war sehr schön, und ihr Halbbruder Amnon, einer der anderen Söhne Davids, verliebte sich in sie.
    Er war ganz niedergedrückt und wurde fast krank ihretwegen; sie war nämlich noch Jungfrau und er sah keine Möglichkeit, sich ihr zu nähern.
    Nun hatte Amnon einen Freund namens Jonadab. Er war ein Sohn von Davids Bruder Schima und wusste in jeder Lage einen Rat.
    Er sagte zu Amnon: »Warum bist du Morgen für Morgen so niedergeschlagen, Prinz? Willst du mir nicht sagen, was dich bedrückt?«

    »Ich bin verliebt in Tamar, die Schwester meines Bruders Abschalom«, erwiderte er.

    Jonadab riet ihm: »Du legst dich ins Bett und stellst dich krank. Wenn dein Vater nach dir sieht, dann sagst du zu ihm: ́Meine Schwester Tamar soll kommen und mir etwas Stärkendes zu essen geben. Hier vor meinen Augen soll sie es zubereiten, damit ich zusehen kann. Dann soll sie selbst es mir reichen.́«
    Amnon legte sich also hin und stellte sich krank, und als der König ihn besuchte, sagte er zu ihm: »Meine Schwester Tamar soll kommen und hier vor meinen Augen ein paar Küchlein backen; von ihrer Hand werde ich sie essen.«
    David schickte jemand zu Tamar ins Haus und ließ ihr sagen: »Geh ins Haus deines Bruders Amnon und mach ihm etwas Stärkendes zu essen!«
    So ging Tamar ins Haus ihres Bruders Amnon; er lag im Bett. Sie nahm Teig, knetete ihn, formte Küchlein daraus und backte sie in der Pfanne. Amnon konnte ihr dabei vom Nebenraum aus zusehen.
    Dann nahm sie die Pfanne und schüttete die Speise auf einen Teller.

    Aber er weigerte sich zu essen. »Die anderen sollen erst hinausgehen«, verlangte er. Als alle fort waren,

    sagte er zu Tamar: »Bring mir die Speise ins Schlafzimmer! Ich mag nur essen, wenn du sie mir mit eigener Hand gibst.« Tamar nahm die Küchlein, die sie gebacken hatte, und brachte sie ihrem Bruder ans Bett.
    Als sie ihm aber etwas davon reichte, packte er sie und sagte: »Komm, Schwester, leg dich zu mir!«
    »Nein, Bruder, tu mir nicht Gewalt an!«, wehrte sie sich. »Das darf in Israel nicht geschehen! Begeh nicht eine solche Schandtat!
    Was soll aus mir werden, wenn du mich so entehrst? Und du selbst würdest in Israel wie einer von den gottvergessenen Schurken dastehen. Sprich doch mit dem König! Er wird mich dir sicher zur Frau geben.«
    Doch Amnon wollte nicht auf sie hören. Er fiel über sie her und vergewaltigte sie.
    Hinterher aber empfand er eine solche Abneigung gegen das Mädchen, dass er es nicht mehr ausstehen konnte. Sein Abscheu war größer, als vorher sein Verlangen gewesen war.

    »Steh auf! Mach, dass du fortkommst!«, sagte er zu ihr.

    »Nein, jag mich nicht weg!«, flehte sie ihn an. »Das wäre ein noch größeres Unrecht als das erste.«

    Aber Amnon wollte nicht auf sie hören.

    Er rief seinen engsten Diener und befahl ihm: »Wirf mir die da hinaus und verriegle die Tür hinter ihr!«
    Tamar hatte ein Gewand mit langen Ärmeln an, wie es die unverheirateten Königstöchter trugen. Als der Diener sie hinauswarf und die Tür hinter ihr verschloss,
    streute sie sich Staub aufs Haar, zerriss das Ärmelkleid, legte die Hand auf den Kopf und lief laut weinend davon.
    Als sie zu ihrem Bruder Abschalom kam, fragte er sie: »Hat Amnon dir etwas angetan? Sprich nicht darüber, er ist schließlich dein Bruder! Nimm es nicht zu schwer.« So blieb Tamar im Haus ihres Bruders Abschalom und lebte dort einsam, von jedem weiteren Umgang ausgeschlossen.
    Als König David erfuhr, was geschehen war, wurde er sehr zornig. Aber er bestrafte Amnon nicht, denn er liebte ihn, weil er sein erstgeborener Sohn war.
    Abschalom aber sprach kein Wort mehr mit Amnon; so sehr hasste er ihn, weil er seine Schwester Tamar vergewaltigt hatte.
    Zwei Jahre später hielt Abschalom Schafschur in Baal-Hazor in der Nähe der Stadt Efraïm und lud dazu alle Königssöhne ein.
    Er ging zu König David und sagte: »Mein Herr und König, bei mir ist gerade Schafschur. Darf ich den König und seine engsten Vertrauten einladen, sie mit mir zu feiern?«
    »Aber nein, mein Sohn«, erwiderte der König. »Es wären zu viele, wenn wir alle kämen. Wir wollen dir nicht zur Last fallen.«

    Abschalom wiederholte seine Bitte und drängte den König, aber der ließ sich nicht umstimmen und entließ ihn mit einem Segenswunsch.

    Doch Abschalom blieb hartnäckig. »Kann nicht wenigstens mein Bruder Amnon mitkommen?«, sagte er.

    »Warum denn?«, fragte der König.

    Aber Abschalom gab keine Ruhe, bis David schließlich Amnon und alle seine anderen Söhne mit ihm ziehen ließ.

    Abschalom bewirtete seine Gäste wie ein König.

    Seinen Leuten befahl er: »Seid bereit! Wenn der Wein bei Amnon zu wirken beginnt und ich euch sage: ́Erschlagt Amnon!́, dann tötet ihn! Habt keine Angst; ich übernehme die Verantwortung. Seid nur mutig; zeigt, dass ihr tapfere Männer seid!«
    Die Leute Abschaloms gehorchten seinem Befehl und töteten Amnon. Die übrigen Söhne Davids sprangen alle auf, bestiegen ihre Maultiere und flohen.
    Sie waren noch unterwegs, als schon das Gerücht zu David drang: »Abschalom hat alle Königssöhne umgebracht, keiner ist entkommen!«
    Der König stand auf, zerriss sein Gewand und warf sich zu Boden. Auch die Diener, die dabeistanden, zerrissen ihre Kleider.
    Aber Jonadab, der Sohn von Davids Bruder Schima, sagte: »Mein Herr und König, sie haben bestimmt nicht alle Königssöhne umgebracht! Wahrscheinlich ist nur Amnon tot. Es war Abschalom doch anzusehen, dass er auf Rache sann seit dem Tag, an dem Amnon seine Schwester Tamar vergewaltigt hat.
    Lass dich also von dem Gerücht nicht beunruhigen! Deine Söhne sind am Leben; nur Amnon ist tot.«
    Abschalom war übrigens sofort nach der Tat geflohen.

    Der Späher, der ausschaute, sah jetzt auf dem Weg von Westen eine größere Menschenmenge den Berghang herunterkommen.

    Da sagte Jonadab zu David: »Siehst du, da kommen sie, die Königssöhne! Es ist genauso gelaufen, wie es dein ergebener Diener gesagt hat.«
    Kaum hatte er das ausgesprochen, da waren die Söhne des Königs auch schon da. Sie begannen laut zu weinen, und auch David und seine Hofleute brachen in Tränen aus.
    Abschalom floh zum König von Geschur, zu Talmai, dem Sohn von Ammihud. David aber trauerte lange um seinen Sohn Amnon.
    Abschalom war also nach Geschur geflohen. Dort blieb er drei Jahre.
    Nach einiger Zeit begann David sich mit Amnons Tod abzufinden und sein Zorn gegen Abschalom legte sich.
    After this Absalom the son of David had a lovely sister, whose name was Tamar; and Amnon the son of David loved her.
    Amnon was so distressed over his sister Tamar that he became sick; for she was a virgin. And it was improper for Amnon to do anything to her.
    But Amnon had a friend whose name was Jonadab the son of Shimeah, David́s brother. Now Jonadab was a very crafty man.
    And he said to him, «Why are you, the kinǵs son, becoming thinner day after day? Will you not tell me?» Amnon said to him, «I love Tamar, my brother Absaloḿs sister.»
    So Jonadab said to him, «Lie down on your bed and pretend to be ill. And when your father comes to see you, say to him, «Please let my sister Tamar come and give me food, and prepare the food in my sight, that I may see it and eat it from her hand.»́
    Then Amnon lay down and pretended to be ill; and when the king came to see him, Amnon said to the king, «Please let Tamar my sister come and make a couple of cakes for me in my sight, that I may eat from her hand.»
    And David sent home to Tamar, saying, «Now go to your brother Amnońs house, and prepare food for him.»
    So Tamar went to her brother Amnońs house; and he was lying down. Then she took flour and kneaded it, made cakes in his sight, and baked the cakes.
    And she took the pan and placed them out before him, but he refused to eat. Then Amnon said, «Have everyone go out from me.» And they all went out from him.
    Then Amnon said to Tamar, «Bring the food into the bedroom, that I may eat from your hand.» And Tamar took the cakes which she had made, and brought them to Amnon her brother in the bedroom.
    Now when she had brought them to him to eat, he took hold of her and said to her, «Come, lie with me, my sister.»
    But she answered him, «No, my brother, do not force me, for no such thing should be done in Israel. Do not do this disgraceful thing!
    And I, where could I take my shame? And as for you, you would be like one of the fools in Israel. Now therefore, please speak to the king; for he will not withhold me from you.»
    However, he would not heed her voice; and being stronger than she, he forced her and lay with her.
    Then Amnon hated her exceedingly, so that the hatred with which he hated her was greater than the love with which he had loved her. And Amnon said to her, «Arise, be gone!»
    So she said to him, «No, indeed! This evil of sending me away is worse than the other that you did to me.» But he would not listen to her.
    Then he called his servant who attended him, and said, «Here! Put this woman out, away from me, and bolt the door behind her.»
    Now she had on a robe of many colors, for the kinǵs virgin daughters wore such apparel. And his servant put her out and bolted the door behind her.
    Then Tamar put ashes on her head, and tore her robe of many colors that was on her, and laid her hand on her head and went away crying bitterly.
    And Absalom her brother said to her, «Has Amnon your brother been with you? But now hold your peace, my sister. He is your brother; do not take this thing to heart.» So Tamar remained desolate in her brother Absaloḿs house.
    But when King David heard of all these things, he was very angry.
    And Absalom spoke to his brother Amnon neither good nor bad. For Absalom hated Amnon, because he had forced his sister Tamar.
    And it came to pass, after two full years, that Absalom had sheepshearers in Baal Hazor, which is near Ephraim; so Absalom invited all the kinǵs sons.
    Then Absalom came to the king and said, «Kindly note, your servant has sheepshearers; please, let the king and his servants go with your servant.»
    But the king said to Absalom, «No, my son, let us not all go now, lest we be a burden to you.» Then he urged him, but he would not go; and he blessed him.
    Then Absalom said, «If not, please let my brother Amnon go with us.» And the king said to him, «Why should he go with you?»
    But Absalom urged him; so he let Amnon and all the kinǵs sons go with him.
    Now Absalom had commanded his servants, saying, «Watch now, when Amnońs heart is merry with wine, and when I say to you, «Strike Amnon!́ then kill him. Do not be afraid. Have I not commanded you? Be courageous and valiant.»
    So the servants of Absalom did to Amnon as Absalom had commanded. Then all the kinǵs sons arose, and each one got on his mule and fled.
    And it came to pass, while they were on the way, that news came to David, saying, «Absalom has killed all the kinǵs sons, and not one of them is left!»
    So the king arose and tore his garments and lay on the ground, and all his servants stood by with their clothes torn.
    Then Jonadab the son of Shimeah, David́s brother, answered and said, «Let not my lord suppose they have killed all the young men, the kinǵs sons, for only Amnon is dead. For by the command of Absalom this has been determined from the day that he forced his sister Tamar.
    Now therefore, let not my lord the king take the thing to his heart, to think that all the kinǵs sons are dead. For only Amnon is dead.»
    Then Absalom fled. And the young man who was keeping watch lifted his eyes and looked, and there, many people were coming from the road on the hillside behind him.
    And Jonadab said to the king, «Look, the kinǵs sons are coming; as your servant said, so it is.»
    So it was, as soon as he had finished speaking, that the kinǵs sons indeed came, and they lifted up their voice and wept. Also the king and all his servants wept very bitterly.
    But Absalom fled and went to Talmai the son of Ammihud, king of Geshur. And David mourned for his son every day.
    So Absalom fled and went to Geshur, and was there three years.
    And King David longed to go to Absalom. For he had been comforted concerning Amnon, because he was dead.
    Глава:
    Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
    Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония

    Настройки

    Цитата из Библии каждое утро
    TG: t.me/azbible
    Viber: vb.me/azbible