И посла́ Иоа́въ въ Ѳеко́ю, и взя́ отту́ду жену́ му́дру и рече́ къ не́й: сѣ́туй ны́нѣ, и облецы́ся въ ри́зы сѣ́тованiя, и не пома́жися еле́емъ, и бу́деши я́ко жена́ сѣ́тующая о уме́ршемъ дни́ мно́ги:

и вни́деши ко царю́ и рече́ши къ нему́ по глаго́лу сему́. И положи́ Иоа́въ словеса́ своя́ во уста́ ея́.

И вни́де жена́ Ѳекои́тяныня ко царю́ и паде́ на лицы́ свое́мъ на зе́млю, и поклони́ся ему́, и рече́: спаси́, царю́, спаси́ мя.

И рече́ е́й ца́рь: что́ ти е́сть? Она́ же рече́: изда́вна вдова́ жена́ а́зъ е́смь, и у́мре му́жъ мо́й:

и рабѣ́ твое́й два́ сы́на, и би́стася о́ба на селѣ́, и не бы́сть кто́ бы и́хъ разлучи́лъ, и нападе́ еди́нъ на бра́та своего́, и умертви́ его́:

и се́, воста́ все́ оте́чество на рабу́ твою́ и рѣ́ша: да́й уби́вшаго бра́та своего́, и умертви́мъ его́ вмѣ́сто души́ бра́та, его́же уби́, и погуби́мъ и наслѣ́дника ва́шего: и угася́тъ и́скру мою́ оста́вшуюся, я́ко не оста́вити му́жу моему́ оста́нка и и́мене на лицы́ земли́.

И рече́ ца́рь къ женѣ́: иди́ здра́ва въ до́мъ сво́й, и а́зъ заповѣ́даю о тебѣ́.

И рече́ жена́ Ѳекои́тяныня ко царю́: на мнѣ́ беззако́нiе, го́споди мо́й царю́, и на дому́ отца́ моего́, ца́рь же и престо́лъ его́ непови́ненъ.

И рече́ ца́рь: кто́ глаго́ляй къ тебѣ́, и приведе́ши его́ ко мнѣ́, и не приложи́тъ ктому́ косну́тися ему́?

И рече́ жена́: да воспомя́нетъ ны́нѣ ца́рь Го́спода Бо́га своего́, внегда́ умно́жити у́жика кро́ве, е́же растли́ти, и не и́мутъ погуби́ти сы́на моего́. И рече́ [ца́рь]: жи́въ Госпо́дь, а́ще и вла́съ паде́тъ сы́ну твоему́ съ главы́ на зе́млю.

И рече́ жена́: да глаго́летъ ны́нѣ раба́ твоя́ ко господи́ну моему́ царю́ сло́во. О́нъ же рече́: глаго́ли.

И рече́ жена́: почто́ помы́слилъ еси́ та́ко о лю́дехъ Бо́жiихъ? еда́ от у́стъ царе́выхъ сло́во сiе́ а́ки преступле́нiе, е́же не возврати́ти царю́ отринове́ннаго своего́?

я́ко сме́ртiю у́мремъ, и я́ко вода́ низходя́щая на зе́млю, я́же не собере́тся, и прiи́метъ Бо́гъ ду́шу, и помышля́яй спасти́ от него́ отринове́ннаго:

и ны́нѣ я́ко прiидо́хъ глаго́лати ко царю́ господи́ну моему́ глаго́лъ се́й, я́ко уви́дятъ мя́ лю́дiе, и рече́тъ раба́ твоя́: да глаго́летъ у́бо ко господи́ну моему́ царю́, не́гли сотвори́тъ ца́рь сло́во рабы́ своея́,

я́ко услы́шитъ ца́рь: да и́зметъ рабу́ свою́ изъ ру́къ муже́й и́щущихъ погуби́ти мя́ и сы́на моего́ от уча́стiя Бо́жiя:

и рече́тъ раба́ твоя́: да бу́детъ ны́нѣ сло́во го́спода моего́ царя́ на же́ртву: я́коже бо а́нгелъ Бо́жiй, та́ко госпо́дь мо́й ца́рь, е́же слы́шати благо́е и зло́е: и Госпо́дь Бо́гъ тво́й бу́детъ съ тобо́ю.

И отвѣща́ ца́рь и рече́ къ женѣ́: ника́коже да утаи́ши от мене́ глаго́ла, о не́мже а́зъ вопрошу́ тя. И рече́ жена́: да глаго́летъ у́бо госпо́дь мо́й ца́рь.

И рече́ ца́рь: еда́ рука́ Иоа́вля о все́мъ се́мъ съ тобо́ю? И рече́ жена́ къ царю́: да живе́тъ душа́ твоя́, го́споди мо́й царю́, а́ще е́сть одесну́ю или́ ошу́юю от всѣ́хъ, я́же глаго́ла господи́нъ мо́й ца́рь, я́ко ра́бъ тво́й Иоа́въ то́й заповѣ́да мнѣ́, и то́й вложи́ во уста́ рабѣ́ твое́й вся́ словеса́ сiя́:

за е́же прiити́ лицу́ глаго́ла сего́, е́же сотвори́ ра́бъ тво́й Иоа́въ сло́во сiе́: господи́нъ же мо́й ца́рь му́дръ, я́коже му́дрость а́нгела Бо́жiя, е́же разумѣ́ти вся́, я́же на земли́.

И рече́ ца́рь ко Иоа́ву: се́, ны́нѣ сотвори́хъ ти́ по словеси́ твоему́ сему́: иди́, возврати́ о́трока Авессало́ма.

И паде́ на лицы́ свое́мъ Иоа́въ на зе́млю, и поклони́ся, и благослови́ царя́. И рече́ Иоа́въ: дне́сь позна́ ра́бъ тво́й, я́ко обрѣто́хъ благода́ть предъ очи́ма твои́ма, го́споди мо́й царю́, я́ко сотвори́ господи́нъ мо́й ца́рь сло́во раба́ своего́.

И воста́ Иоа́въ и и́де въ гедсу́ръ, и приведе́ Авессало́ма во Иерусали́мъ.

И рече́ ца́рь: да возврати́тся въ до́мъ сво́й, лица́ же моего́ да не ви́дитъ. И возврати́ся Авессало́мъ въ до́мъ сво́й, лица́ же царе́ва не ви́дѣ.

И я́коже Авессало́мъ не бѣ́ му́жъ во все́мъ Изра́или хва́ленъ зѣло́: от пяты́ ноги́ его́ и до верха́ его́ не бѣ́ въ не́мъ поро́ка:

и внегда́ стрищи́ ему́ главу́ свою́, и бы́сть от нача́ла дні́й до дні́й въ ня́же стрижа́шеся, я́ко тя́жко бя́ше ему́ от ни́хъ, и стригу́щься вѣ́сяше власы́ главы́ своея́ двѣ́сти си́клей по си́клю ца́рскому.

И роди́шася Авессало́му три́ сы́ны и дще́рь еди́на, и и́мя е́й Ѳама́рь: сiя́ бѣ́ жена́ добра́ зѣло́ взо́ромъ, и бы́сть жена́ ровоа́му сы́ну Соломо́ню, и роди́ ему́ Аві́ю.

И сѣдя́ше Авессало́мъ во Иерусали́мѣ два́ лѣ́та дні́й, и лица́ царе́ва не ви́дѣ.

И посла́ Авессало́мъ ко Иоа́ву, дабы́ посла́ти его́ ко царю́, и не восхотѣ́ прiити́ къ нему́: и посла́ второ́е къ нему́, и не восхотѣ́ прiити́.

И рече́ Авессало́мъ ко отроко́мъ свои́мъ: ви́дите, ча́сть на селѣ́ Иоа́вли бли́зъ мене́, его́ та́мо ячме́нь, иди́те и запали́те его́ огне́мъ. И запали́ша раби́ Авессало́мли ча́сть [Иоа́влю] огне́мъ. И прiидо́ша раби́ Иоа́вли къ нему́ раздра́вше ри́зы своя́, и рѣ́ша: пожго́ша раби́ Авессало́мли ча́сть твою́ огне́мъ.

И воста́ Иоа́въ и прiи́де ко Авессало́му въ до́мъ, и рече́ къ нему́: почто́ сожго́ша раби́ твои́ ча́сть мою́ огне́мъ?

И рече́ Авессало́мъ ко Иоа́ву: се́, посыла́хъ къ тебѣ́, глаго́ля: иди́ сѣ́мо, и послю́ тя ко царю́, глаго́ля: почто́ прiидо́хъ изъ гедсу́ра? лу́чше ми́ бѣ́ бы́ти еще́ та́мо: и ны́нѣ се́, лица́ царе́ва не ви́дѣхъ: а́ще же е́сть во мнѣ́ непра́вда, то́ умертви́ мя.

И вни́де Иоа́въ ко царю́ и возвѣсти́ ему́. И призва́ Авессало́ма, и прiи́де ко царю́, и поклони́ся ему́, и паде́ лице́мъ свои́мъ на зе́млю предъ лице́мъ царе́вымъ, и облобыза́ ца́рь Авессало́ма.

Украинский (Огієнко)

А Йоав, син Церуї, пізнав, що цареве серце прихилилося до Авесалома.

І послав Йоав до Текої, і взяв звідти мудру жінку, та й сказав до неї: Удавай жалобу, і вберись у жалобні шати, і не намащуйся оливою, і будеш, як та жінка, що багато днів у жалобі за померлим.

І прийдеш ти до царя, та й скажеш до нього таке то слово.
І Йоав поклав ці слова в її уста.

І говорила та текоїтянка до царя, і впала на обличчя своє на землю, і вклонилася та й сказала: Поможи, царю!

І сказав до неї цар: Що тобі?
А та відказала: Та я жінка вдова, а чоловік мій помер.

А в невільниці твоєї двоє синів.
І посварилися вони обидва в полі, а рятівника між ними не було, і вдарив один одного, та й убив його.

А ось увесь рід устав на невільницю твою та й кажуть: Видай убійника свого брата, і ми вб́ємо його за душу його брата, якого він убив, і вигубимо також спадкоємця.
І погасять вони останню іскру мою, яка позосталася, щоб не лишити моєму чоловікові ані ймення, ані нащадків на поверхні землі…

І сказав цар до тієї жінки: Іди до свого дому, а я накажу про тебе.

І сказала та текоїтянка до царя: На мене, пане мій царю, той гріх, та на дім мого батька, а цар та трон його невинні.

І сказав цар: Того, хто буде говорити на тебе, приведеш його до мене, і він більш уже не займе тебе.

Та вона відказала: Нехай згадає цар Господа, Бога свого, щоб не помножити на згубу месника за кров та щоб вони не погубили мого сина.
А він відказав: Як живий Господь, не впаде на землю й волосина сина твого!

І сказала та жінка: Нехай но невільниця твоя скаже слово до свого пана царя!
А він відказав: Говори!

І сказала та жінка: А чому ти так думаєш проти Божого народу?
Бо цар, коли сказав таке слово, сам себе обвинуватив, бо цар не вертає свого вигнанця.

Бо ми конче помремо, і ми як та вода, вилита на землю, що її не зібрати.
Та Бог не знищить душі, і Він задумав не відвернути від Себе відігнаного.

І оце тепер прийшла я сказати панові моєму цареві оцю справу, бо той народ настрашив мене.
І сказала твоя невільниця: Нехай скажу я цареві, може виконає цар слово своєї невільниці.

Бо цар вислухає, щоб урятувати свою невільницю з руки того чоловіка, що хоче вигубити мене та мого сина разом із Божого спадку.

І сказала твоя невільниця: Нехай станеться слово мого пана царя на втіху мені, бо мій пан цар як Ангол Божий, і розуміє добре та зле.
А Господь, Бог твій, буде з тобою!

А цар відповів та й сказав до тієї жінки: Не заховай передо мною нічого, про що я спитаю тебе.
І сказала та жінка: Нехай же говорить пан мій цар!

І цар сказав: Чи не Йоавова рука з тобою в усьому цьому?
І відповіла та жінка та й сказала: Як жива душа моя, пане мій царю, не можна відхилитися ані праворуч, ані ліворуч від усього, що говорив мій пан цар, бо твій раб Йоав він наказав мені це, і він уклав в уста твоєї невільниці всі ці слова.

Щоб змінити вигляд тієї справи, раб твій Йоав зробив оцю річ.
А пан мій мудрий, як мудрий Божий Ангол, щоб знати про все, що на землі.

І сказав цар до Йоава: Ось зробив ти цю річ, тож піди, поверни того юнака, Авесалома!

І впав Йоав на обличчя своє на землю, і поклонився, та й поблагословив царя.
І сказав Йоав: Сьогодні раб твій пізнав, що знайшов ласку в очах твоїх, пане мій царю, бо цар виконав прохання свого раба.

І встав Йоав і пішов до Ґешуру, і привів Авесалома до Єрусалиму.

А цар сказав: Нехай він вернеться до свого дому, але обличчя мого не побачить.
І вернувся Авесалом до дому свого, та царського обличчя не бачив.

А такого вродливого мужа, як Авесалом, не було в усьому Ізраїлі, щоб був так дуже хвалений, від стопи ноги його й аж до верху голови його не було в ньому вади.

А коли він голив свою голову, а голив він щороку, бо тяжке було волосся на ньому, тому голив його то важив волосся голови своєї на двісті шеклів царської ваги.

І народилися Авесаломові троє синів та одна дочка, а ім́я їй Тамара.
Вона була жінка вродлива з вигляду.

І сидів Авесалом в Єрусалимі два роки часу, а царського обличчя не бачив.

І послав Авесалом до Йоава, щоб послати його до царя, та він не хотів прийти до нього.
І послав він іще другий раз, та той не хотів прийти.

І сказав він до своїх слуг: Погляньте на Йоавову ділянку поля, що поруч мого, а в нього там ячмінь, ідіть і підпаліть його огнем.
І Авесаломові слуги підпалили ту ділянку поля огнем.

Тоді Йоав устав і прийшов до Авесалома до дому, та й сказав йому: Нащо слуги твої підпалили огнем ту мою ділянку поля?

І сказав Авесалом до Йоава: Я ж посилав до тебе, говорячи: Прийди сюди, і нехай я пошлю тебе до царя сказати: Чого я прийшов із Ґешуру?
Добре було б мені ще лишатися там.
А тепер нехай я побачу царське обличчя, а якщо є на мені гріх, то нехай уб́є мене…

І прийшов Йоав до царя, і розповів йому те.
І покликав він Авесалома, а той прийшов до царя та й поклонився йому обличчям своїм до землі.
А цар поцілував Авесалома…

Латинский (Nova Vulgata)

Intellegens autem Ioab filius Sarviae quod cor regis ver sum esset ad Absalom,

misit Thecuam et tulit inde mulierem sapientem dixitque ad eam: «Lugere te simula et induere veste lugubri et ne ungaris oleo, ut sis quasi mulier plurimo iam tempore lugens mortuum.

Et ingredieris ad regem et loqueris ad eum sermones huiuscemodi». Posuit autem Ioab verba in ore eius.

Itaque, cum ingressa fuisset mulier Thecuites ad regem, cecidit coram eo super terram et adoravit et dixit: «Serva me, rex».

Et ait ad eam rex: «Quid causae habes?». Quae respondit: «Heu, mulier vidua ego sum: mortuus est vir meus.

Et ancillae tuae erant duo filii, qui rixati sunt adversum se in agro, nullusque erat, qui eos interveniens prohibere posset; et percussit alter alterum et interfecit eum.

Et ecce consurgens universa cognatio adversum ancillam tuam dicit: "Trade eum, qui percussit fratrem suum, ut occidamus eum pro anima fratris sui, quem interfecit, et deleamus heredem". Et quaerunt exstinguere scintillam meam, quae relicta est, ut non supersit viro meo nomen et reliquiae super terram».

Et ait rex ad mulierem: «Vade in domum tuam, et ego iubebo de te».

Dixitque mulier Thecuites ad regem: «In me, domine mi rex, iniquitas et in domum patris mei; rex autem et thronus eius sit innocens».

Et ait rex: «Qui contradixerit tibi, adduc eum ad me, et ultra non addet ut tangat te».

Quae ait: «Recordetur rex Domini Dei sui, ut non augeat ultor sanguinis perniciem, et nequaquam interficiant filium meum». Qui ait: «Vivit Dominus, quia non cadet de capillis filii tui super terram».

Dixit ergo mulier: «Loquatur ancilla tua ad dominum meum regem verbum». Et ait: «Loquere».

Dixitque mulier: «Quare cogitasti istiusmodi rem contra populum Dei? Eo enim quod rex locutus est verbum istud, hoc est quasi delictum, quia rex noluit reducere eiectum suum.

Omnes morimur et quasi aquae sumus, quae delabuntur in terram, quae non colliguntur; nec tamen vult perire Deus animam, sed retractat cogitans, ne penitus pereat, qui abiectus est.

Nunc igitur veni, ut loquar ad regem dominum meum verbum hoc, quia populus terruit me. Et dixit ancilla tua: Loquar ad regem, si quo modo faciat rex verbum ancillae suae.

Nam audiet rex, ut liberet ancillam suam de manu illius, qui vult delere me et filium meum simul de hereditate Dei.

Dixit ergo ancilla tua: Fiat verbum domini mei regis mihi in quietem. Sicut enim angelus Dei, sic est dominus meus rex, ut audiat et discernat bonum et malum. Et Dominus Deus tuus sit tecum!».

Et respondens rex dixit ad mulierem: «Ne abscondas a me verbum, quod te interrogo». Dixitque mulier: «Loquatur dominus meus rex».

Et ait rex: «Numquid manus Ioab tecum est in omnibus istis?». Respondit mulier et ait: «Per salutem animae tuae, domine mi rex, nec ad dextram nec ad sinistram potest deviari ab omnibus his, quae locutus est dominus meus rex; servus enim tuus Ioab ipse praecepit mihi et ipse posuit in os ancillae tuae omnia verba haec;

ut verterem figuram rei huius, servus tuus Ioab fecit istud. Tu autem, domine mi, sapiens es, sicut habet sapientiam angelus Dei, ut intellegas omnia, quae fiunt super terram».

Et ait rex ad Ioab: «Ecce hoc facio; vade igitur et revoca puerum Absalom».

Cadensque Ioab super faciem suam in terram adoravit et benedixit regi. Et dixit Ioab: «Hodie intellexit servus tuus quia inveni gratiam in oculis tuis, domine mi rex; fecisti enim sermonem servi tui».

Surrexit ergo Ioab et abiit in Gesur et adduxit Absalom in Ierusalem.

Dixit autem rex: «Revertatur in domum suam et faciem meam non videat». Reversus est itaque Absalom in domum suam et faciem regis non vidit.

Porro sicut Absalom vir non erat pulcher in omni Israel, qui valde laudaretur, a vestigio pedis usque ad verticem non erat in eo ulla macula.

Et quando tondebatur capillus — semel autem in anno tondebatur, quia gravabat eum caesaries — ponderabat capillos capitis sui ducentis siclis pondere regio.

Nati sunt autem Absalom filii tres et filia una, nomine Thamar, eleganti forma.

Mansitque Absalom Ierusalem duobus annis et faciem regis non vidit.

Misit itaque ad Ioab, ut mitteret eum ad regem; qui noluit venire ad eum. Cumque secundo misisset, et ille noluisset venire,

dixit servis suis: «Videte agrum Ioab iuxta agrum meum habentem messem hordei; ite igitur et succendite eum igni». Succenderunt ergo servi Absalom segetem igni. Et venientes servi Ioab, scissis vestibus suis, dixerunt: «Succenderunt servi Absalom agrum igni!».

Surrexitque Ioab et venit ad Absalom in domum eius et dixit: «Quare succenderunt servi tui segetem meam igni?».

Et respondit Absalom ad Ioab: «Misi ad te obsecrans, ut venires ad me, et mitterem te ad regem, ut diceres ei: "Quare veni de Gesur? Melius mihi erat adhuc ibi esse". Obsecro ergo, ut videam faciem regis; quod si est in me iniquitas, interficiat me».

Ingressus Ioab ad regem nuntiavit ei. Vocatusque Absalom intravit ad regem et adoravit super faciem in terra coram eo; osculatusque est rex Absalom.

Синодальный

Языки

1 Умная женщина из Фекои, наученная Иоавом, говорит Давиду притчу, в которой он увидел себя и Авессалома; 21 он повелевает Иоаву вернуть Авессалома из Гессура; 25 красота Авессалома, его семья; он добился посредничества Иоава в сношении с Давидом, и после двух лет он допущен был к царю.

И заметил Иоав, сын Саруи, что сердце царя обратилось к Авессалому.

И послал Иоав в Фекою, и взял оттуда умную женщину и сказал ей: притворись плачущею и надень печальную одежду, и не мажься елеем, и представься женщиною, много дней плакавшею по умершем;

и пойди к царю и скажи ему так и так. И вложил Иоав в уста ее, что сказать.

И вошла женщина Фекоитянка к царю и пала лицем своим на землю, и поклонилась и сказала: помоги, царь, [помоги]!

И сказал ей царь: что тебе? И сказала она: я [давно] вдова, муж мой умер;

и у рабы твоей было два сына; они поссорились в поле, и некому было разнять их, и поразил один другого и умертвил его.

И вот, восстало все родство на рабу твою, и говорят: «отдай убийцу брата своего; мы убьем его за душу брата его, которую он погубил, и истребим даже наследника». И так они погасят остальную искру мою, чтобы не оставить мужу моему имени и потомства на лице земли.

И сказал царь женщине: иди спокойно домой, я дам приказание о тебе.

Но женщина Фекоитянка сказала царю: на мне, господин мой царь, да будет вина и на доме отца моего, царь же и престол его неповинен.

И сказал царь: того, кто будет против тебя, приведи ко мне, и он более не тронет тебя.

Она сказала: помяни, царь, Господа Бога твоего, чтобы не умножились мстители за кровь и не погубили сына моего. И сказал царь: жив Господь! не падет и волос сына твоего на землю.

И сказала женщина: позволь рабе твоей сказать еще слово господину моему царю.

Он сказал: говори. И сказала женщина: почему ты так мыслишь против народа Божия? Царь, произнеся это слово, обвинил себя самого, потому что не возвращает изгнанника своего.

Мы умрем и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать; но Бог не желает погубить душу и помышляет, как бы не отвергнуть от Себя и отверженного.

И теперь я пришла сказать царю, господину моему, эти слова, потому что народ пугает меня; и раба твоя сказала: поговорю я с царем, не сделает ли он по слову рабы своей;

верно царь выслушает и избавит рабу свою от руки людей, хотящих истребить меня вместе с сыном моим из наследия Божия.

И сказала раба твоя: да будет слово господина моего царя в утешение мне, ибо господин мой царь, как Ангел Божий, и может выслушать и доброе и худое. И Господь Бог твой будет с тобою.

И отвечал царь и сказал женщине: не скрой от меня, о чем я спрошу тебя. И сказала женщина: говори, господин мой царь.

И сказал царь: не рука ли Иоава во всем этом с тобою? И отвечала женщина и сказала: да живет душа твоя, господин мой царь; ни направо, ни налево нельзя уклониться от того, что сказал господин мой, царь; точно, раб твой Иоав приказал мне, и он вложил в уста рабы твоей все эти слова;

чтобы притчею дать делу такой вид, раб твой Иоав научил меня; но господин мой [царь] мудр, как мудр Ангел Божий, чтобы знать все, что на земле.

И сказал царь Иоаву: вот, я сделал [по слову твоему]; пойди же, возврати отрока Авессалома.

Тогда Иоав пал лицем на землю и поклонился, и благословил царя и сказал: теперь знает раб твой, что обрел благоволение пред очами твоими, господин мой царь, так как царь сделал по слову раба своего.

И встал Иоав, и пошел в Гессур, и привел Авессалома в Иерусалим.

И сказал царь: пусть он возвратится в дом свой, а лица моего не видит. И пошел Авессалом в свой дом, а лица царского не видал.

Не было во всем Израиле мужчины столь красивого, как Авессалом, и столько хвалимого, как он; от подошвы ног до верха головы его не было у него недостатка.

Когда он стриг голову свою, – а он стриг ее каждый год, потому что она отягощала его, – то волоса с головы его весили двести сиклей по весу царскому.

И родились у Авессалома три сына и одна дочь, по имени Фамарь; она была женщина красивая [и сделалась женою Ровоама, сына Соломонова, и родила ему Авию].

И оставался Авессалом в Иерусалиме два года, а лица царского не видал.

И послал Авессалом за Иоавом, чтобы послать его к царю, но тот не захотел прийти к нему. Послал и в другой раз; но тот не захотел прийти.

И сказал [Авессалом] слугам своим: видите участок поля Иоава подле моего, и у него там ячмень; пойдите, выжгите его огнем. И выжгли слуги Авессалома тот участок поля огнем. [И пришли слуги Иоава к нему, разодрав одежды свои, и сказали: слуги Авессалома выжгли участок твой огнем.]

И встал Иоав, и пришел к Авессалому в дом, и сказал ему: зачем слуги твои выжгли мой участок огнем?

И сказал Авессалом Иоаву: вот, я посылал за тобою, говоря: приди сюда, и я пошлю тебя к царю сказать: зачем я пришел из Гессура? Лучше было бы мне оставаться там. Я хочу увидеть лице царя. Если же я виноват, то убей меня.

И пошел Иоав к царю и пересказал ему это. И позвал царь Авессалома; он пришел к царю, [поклонился ему] и пал лицем своим на землю пред царем; и поцеловал царь Авессалома.