И дави́дъ пре́йде ма́ло что́ от Ро́са, и се́, Сива́ о́трокъ мемфивосѳе́овъ въ срѣ́тенiе ему́: и супру́гъ осля́тъ осѣ́дланыхъ, и на ни́хъ двѣ́сти хлѣ́бовъ, и сто́ гро́здiй, и сто́ фи́никовъ, и мѣ́хъ вина́.

И рече́ ца́рь къ Сивѣ́: что́ сiя́ тебѣ́? И рече́ Сива́: осля́та на яжде́нiе до́му царе́ву, а хлѣ́бы и фи́ники на снѣде́нiе отроко́мъ, и вино́ пи́ти ослабѣ́вшымъ въ пусты́ни.

И рече́ ца́рь: и гдѣ́ сы́нъ господи́на твоего́? И рече́ Сива́ ко царю́: се́, сѣди́тъ во Иерусали́мѣ, я́ко рече́: дне́сь возвратя́тъ ми́ ве́сь до́мъ Изра́илевъ ца́рство отца́ моего́.

И рече́ ца́рь къ Сивѣ́: се́, тебѣ́ вся́ ели́ка су́ть мемфивосѳе́ова. И рече́ Сива́ поклони́вся: да обря́щу благода́ть предъ очи́ма твои́ма, го́споди мо́й царю́.

И прiи́де дави́дъ ца́рь до ваѳири́ма, и се́, отту́ду му́жъ исхожда́ше от ро́да до́му Сау́ля, и́мя же ему́ Семе́й сы́нъ Гира́нь: изы́де же исходя́ и проклина́я

и ка́менiемъ мета́я на дави́да и на вся́ о́троки царя́ дави́да: и вси́ лю́дiе и вси́ си́льнiи одесну́ю и ошу́юю царя́ бя́ху.

И та́ко рече́ Семе́й проклина́я его́: изы́ди, изы́ди, му́жу крове́й и му́жу беззако́нный:

возврати́ на тя́ Госпо́дь вся́ кро́ви до́му Сау́ля, поне́же воцари́лся еси́ вмѣ́сто его́: и даде́ Госпо́дь ца́рство въ ру́цѣ Авессало́ма сы́на твоего́: и се́, ты́ въ зло́бѣ твое́й, я́ко му́жъ крове́й ты́.

И рече́ Аве́сса сы́нъ сару́инъ ко царю́: почто́ проклина́етъ пе́съ уме́ршiй се́й господи́на моего́ царя́? ны́нѣ пойду́, и отиму́ главу́ его́.

И рече́ ца́рь ко Аве́ссѣ: что́ мнѣ́ и ва́мъ, сы́нове сару́ины? оста́вите его́, и та́ко да проклина́етъ, я́ко Госпо́дь рече́ ему́ проклина́ти дави́да: и кто́ рече́тъ: почто́ сотвори́лъ еси́ та́ко?

И рече́ дави́дъ ко Аве́ссѣ и ко всѣ́мъ отроко́мъ свои́мъ: се́, сы́нъ мо́й изше́дый изъ чре́ва моего́ и́щетъ души́ моея́, а кольми́ па́че сы́нъ Иемині́евъ: оста́вите его́ проклина́ти мя́, я́ко рече́ ему́ Госпо́дь:

не́гли при́зритъ Госпо́дь на смире́нiе мое́, и возврати́тъ ми́ блага́я вмѣ́сто кля́твы его́ во дне́шнiй де́нь.

И идя́ше дави́дъ и вси́ му́жiе его́ путе́мъ: а Семе́й идя́ше со страны́ горы́ бли́зъ его́ иды́й и проклина́я, и ка́менiемъ меща́ со страны́ его́, и пе́рстiю сы́пая.

И прiи́де ца́рь и вси́ лю́дiе и́же съ ни́мъ утружде́ни, и препочи́ша ту́.

Авессало́мъ же и вси́ му́жiе Изра́илевы внидо́ша во Иерусали́мъ, и Ахитофе́лъ съ ни́мъ.

И бы́сть егда́ прiи́де хусі́й пе́рвый дру́гъ дави́довъ ко Авессало́му: и рече́ хусі́й ко Авессало́му: да живе́тъ ца́рь.

И рече́ Авессало́мъ къ хусі́ю: сiя́ ли ми́лость твоя́ со дру́гомъ твои́мъ? почто́ не отше́лъ еси́ со дру́гомъ твои́мъ?

И рече́ хусі́й ко Авессало́му: ни́, но вслѣ́дъ [иду́], его́же избра́ Госпо́дь и лю́дiе сі́и и вси́ му́жiе Изра́илевы, того́ е́смь, и съ тѣ́мъ бу́ду:

и второ́е, кому́ а́зъ порабо́таю? не предъ сы́номъ ли его́? я́коже рабо́тахъ предъ отце́мъ твои́мъ, та́ко бу́ду и предъ тобо́ю.

И рече́ Авессало́мъ ко Ахитофе́лу: дади́те себѣ́ совѣ́тъ, что́ сотвори́мъ?

И рече́ Ахитофе́лъ ко Авессало́му: вни́ди къ подло́жницамъ отца́ твоего́, я́же оста́ви стрещи́ до́мъ сво́й, и услы́шатъ вси́ Изра́илтяне, я́ко посрами́лъ еси́ отца́ твоего́, и возмо́гутъ ру́ки всѣ́хъ су́щихъ съ тобо́ю.

И поста́виша Авессало́му шате́ръ на пала́тѣ, и вни́де Авессало́мъ къ подло́жницамъ отца́ своего́ предъ очи́ма всѣ́хъ Изра́илтянъ.

И совѣ́тъ Ахитофе́левъ, его́же совѣщава́ше во дни́ пе́рвыя, и́мже о́бразомъ вопроси́лъ бы кто́ Бо́га о словеси́, та́ко вся́къ совѣ́тъ Ахитофе́левъ, и и́же дави́ду, и и́же Авессало́му.

Синодальный

1 Давид отдает Сиве всё имущество Мемфивосфея, который надеется вернуть себе царство чрез восстание Авессалома; 5 Семей из дома Саулова поносит убегающего Давида и бросает в него камнями; 15 Хусий и Ахитофел приняты Авессаломом как советники; наложницы Давида.

Когда Давид немного сошел с вершины горы, вот встречается ему Сива, слуга Мемфивосфея, с парою навьюченных ослов, и на них двести хлебов, сто связок изюму, сто связок смокв и мех с вином.

И сказал царь Сиве: для чего это у тебя? И отвечал Сива: ослы для дома царского, для езды, а хлеб и плоды для пищи отрокам, а вино для питья ослабевшим в пустыне.

И сказал царь: где сын господина твоего? И отвечал Сива царю: вот, он остался в Иерусалиме и говорит: теперь-то дом Израилев возвратит мне царство отца моего.

И сказал царь Сиве: вот тебе все, что у Мемфивосфея. И отвечал Сива, поклонившись: да обрету милость в глазах господина моего царя!

Когда дошел царь Давид до Бахурима, вот вышел оттуда человек из рода дома Саулова, по имени Семей, сын Геры; он шел и злословил,

и бросал камнями на Давида и на всех рабов царя Давида; все же люди и все храбрые были по правую и по левую сторону [царя].

Так говорил Семей, злословя его: уходи, уходи, убийца и беззаконник!

Господь обратил на тебя всю кровь дома Саулова, вместо которого ты воцарился, и предал Господь царство в руки Авессалома, сына твоего; и вот, ты в беде, ибо ты – кровопийца.

И сказал Авесса, сын Саруин, царю: зачем злословит этот мертвый пес господина моего царя? пойду я и сниму с него голову.

И сказал царь: что мне и вам, сыны Саруины? [оставьте его,] пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь?

И сказал Давид Авессе и всем слугам своим: вот, если мой сын, который вышел из чресл моих, ищет души моей, тем больше сын Вениамитянина; оставьте его, пусть злословит, ибо Господь повелел ему;

может быть, Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне Господь благостью за теперешнее его злословие.

И шел Давид и люди его своим путем, а Семей шел по окраине горы, со стороны его, шел и злословил, и бросал камнями на сторону его и пылью.

И пришел царь и весь народ, бывший с ним, утомленный, и отдыхал там.

Авессалом же и весь народ Израильский пришли в Иерусалим, и Ахитофел с ним.

Когда Хусий Архитянин, друг Давидов, пришел к Авессалому, то сказал Хусий Авессалому: да живет царь, да живет царь!

И сказал Авессалом Хусию: таково-то усердие твое к твоему другу! отчего ты не пошел с другом твоим?

И сказал Хусий Авессалому: нет, [я пойду вслед того,] кого избрал Господь и этот народ и весь Израиль, с тем и я, и с ним останусь.

И притом кому я буду служить? Не сыну ли его? Как служил я отцу твоему, так буду служить и тебе.

И сказал Авессалом Ахитофелу: дайте совет, что нам делать.

И сказал Ахитофел Авессалому: войди к наложницам отца твоего, которых он оставил охранять дом свой; и услышат все Израильтяне, что ты сделался ненавистным для отца твоего, и укрепятся руки всех, которые с тобою.

И поставили для Авессалома палатку на кровле, и вошел Авессалом к наложницам отца своего пред глазами всего Израиля.

Советы же Ахитофела, которые он давал, в то время считались, как если бы кто спрашивал наставления у Бога. Таков был всякий совет Ахитофела как для Давида, так и для Авессалома.

Немецкий (GNB)

Als David ein Stück weitergezogen war, kam ihm Ziba entgegen, der Hausverwalter von Sauls Enkel Merib-Baal. Er hatte zwei gesattelte Esel bei sich, die mit 200 Fladenbroten, 100 Portionen zusammengepresster Rosinen, einem Korb mit Früchten und einem Krug Wein beladen waren.

»Was hat das zu bedeuten?«, fragte der König und Ziba antwortete: »Die Esel sind zum Reiten für die königliche Familie, Brot und Früchte für deine Männer zum Essen und der Wein soll denen, die auf dem Weg durch die Wüste ermatten, Kraft geben!«

»Und wo ist der Enkel Sauls, deines Herrn?«, fragte David.

»Ach, der ist in Jerusalem geblieben«, sagte Ziba. »Er ist überzeugt, dass die Israeliten ihn heute in seine Rechte als Thronfolger Sauls einsetzen.«

»Dann soll dir der ganze Besitz deines Herrn gehören«, entschied David.

Ziba sagte: »Ich werfe mich vor dir nieder und danke dir. Mögest du mir immer so gütig begegnen, mein Herr und König!«

Als David nach Bahurim kam, lief ihm aus dem Ort ein Mann entgegen. Es war Schimi, der Sohn von Gera, ein Verwandter des Königs Saul. Er beschimpfte David

und bewarf ihn und seine Leute mit Steinen. Selbst die »Dreißig Helden«, die David umgaben, schreckten ihn nicht ab.

Er stieß wilde Flüche gegen David aus und rief: »Zum Teufel mit dir, du Mörder, du Unmensch!

Jetzt erlebst du die Strafe für das, was du der Familie Sauls angetan hast. Der HERR bringt das Blut aller Ermordeten über dich! Das Königtum, das du an dich gerissen hast, hat er deinem Sohn Abschalom gegeben. Jetzt steckst du selber im Unglück, du Mörder!«

Da sagte Abischai, der Sohn der Zeruja, zu David: »Wie kommt dieser tote Hund dazu, den König zu beschimpfen? Ich werde hingehen und ihm den Kopf abschlagen!«

Aber David erwiderte: »Was geht das euch an, dich und Joab, ihr Söhne der Zeruja? Der HERR hat ihm befohlen, mich zu beschimpfen; wer darf ihn da zur Rechenschaft ziehen?«

Und zu allen gewandt sagte David: »Wenn sogar mein Sohn, der aus dem Samen meines Leibes hervorgegangen ist, mich umbringen will, was kann man da von einem aus dem Stamm Benjamin, dem Stamm Sauls, erwarten? Lasst ihn fluchen, denn der HERR hat es ihm befohlen.

Ich muss jetzt diese Erniedrigung hinnehmen; vielleicht erbarmt sich dann der HERR und erweist mir Gutes für den Fluch, der mir heute nachgeschleudert wird.«

Während David mit seinen Leuten weiterging, lief Schimi auf der anderen Seite des Tales nebenher. Er beschimpfte David in einem fort und warf mit Steinen und Dreck nach ihm.

Erschöpft kam der König mit seinen Leuten schließlich am Jordan an. Dort machten sie Rast.

Abschalom war mit den Männern Israels, die sich ihm angeschlossen hatten, in Jerusalem eingezogen; auch Ahitofel begleitete ihn.

Huschai, der Freund und Ratgeber Davids, ging zu Abschalom und sagte: »Es lebe der König! Es lebe der König!«

Spöttisch fragte ihn Abschalom: »Ist das deine Treue zu deinem Freund David? Warum bist du nicht mit ihm gegangen?«

»Unmöglich!«, erwiderte Huschai. »Ich gehöre zu dem, den der HERR erwählt hat und den alle Männer Israels zu ihrem König gemacht haben. Bei ihm bleibe ich!

Außerdem bist du doch Davids Sohn. Wie ich deinem Vater gedient habe, so will ich nun dir dienen.«

Abschalom wandte sich an Ahitofel und sagte: »Rate mir! Was soll ich jetzt tun?«

Ahitofel sagte: »Dein Vater hat doch seine Nebenfrauen dagelassen, damit sie sich um den Palast kümmern. Nimm sie in Besitz! Wenn sich das in Israel herumspricht, wird es allen klar werden: Du hast dich bei deinem Vater verhasst gemacht; es gibt kein Zurück. Und alle, die zu dir halten, werden sich dann noch entschiedener für dich einsetzen.«

So wurde also auf dem flachen Dach des Palastes für Abschalom ein Zelt aufgeschlagen und die Frauen wurden dorthin gebracht. Vor den Augen von ganz Israel ging Abschalom hinein und schlief mit den Nebenfrauen seines Vaters.

Wenn Ahitofel einen Rat gab, war das damals so, als hätte man einen Bescheid von Gott eingeholt. So viel galt sein Wort schon bei David und nun auch bei Abschalom.

Испанский Reina-Valera 1995

Языки

Apenas había pasado David un poco más allá de la cumbre del monte, cuando Siba, el criado de Mefi-boset, salió a recibirlo con un par de asnos ensillados y cargados con doscientos panes, cien racimos de pasas, cien panes de higos secos y un cuero de vino.

El rey preguntó a Siba:

—¿Para qué es esto?

Y Siba respondió:

—Los asnos son para que monte la familia del rey, los panes y las pasas para que coman los criados, y el vino para que beban los que se cansen en el desierto.

—¿Dónde está el hijo de tu señor? —preguntó el rey.

Siba respondió:

—Se ha quedado en Jerusalén, porque ha dicho: “Hoy me devolverá la casa de Israel el reino de mi padre.”

—Sea tuyo todo lo que tiene Mefi-boset —dijo el rey a Siba.

Inclinándose respondió Siba:

—Rey y señor mío, halle yo gracia delante de ti.

Cuando el rey David llegó a Bahurim, salía uno de la familia de la casa de Saúl, el cual se llamaba Simei hijo de Gera. Iba maldiciendo

y arrojando piedras contra David y contra todos los siervos del rey David, mientras todo el pueblo y todos los hombres valientes marchaban a su derecha y a su izquierda.

Simei lo maldecía diciendo: «¡Fuera, fuera, hombre sanguinario y perverso!

Jehová te ha dado el pago por toda la sangre de la casa de Saúl, en lugar del cual tú has reinado, y Jehová ha entregado el reino en manos de tu hijo Absalón; has sido sorprendido en tu maldad, porque eres un hombre sanguinario.»

Entonces Abisai hijo de Sarvia dijo al rey:

—¿Por qué maldice este perro muerto a mi señor, el rey? Te ruego que me dejes pasar, y le cortaré la cabeza.

El rey respondió:

—¿Qué tengo yo que ver con vosotros, hijos de Sarvia? Si él así maldice, es porque Jehová le ha dicho que maldiga a David. ¿Quién, pues, le dirá por qué lo hace?”

Luego dijo David a Abisai y a todos sus siervos:

—Mirad, mi hijo, salido de mis entrañas, acecha mi vida; ¿cuánto más ahora un hijo de Benjamín? Dejadlo que maldiga, pues Jehová se lo ha mandado.

Acaso Jehová mire mi aflicción y cambie en bien sus maldiciones de hoy.

Y mientras David y los suyos continuaban su camino, Simei iba frente a él por la ladera del monte, andando y maldiciendo, arrojando piedras delante de él y esparciendo polvo.

El rey y todo el pueblo que con él estaba llegaron fatigados y descansaron allí.

Absalón y toda su gente, los hombres de Israel, entraron en Jerusalén, y Ahitofel lo acompañaba.

Cuando Husai, el arquita, amigo de David, llegó adonde estaba Absalón, dijo:

—¡Viva el rey, viva el rey!

Pero Absalón respondió a Husai:

—¿Es éste tu agradecimiento para con tu amigo? ¿Por qué no fuiste con tu amigo?

Entonces Husai dijo a Absalón:

—No, yo estaré y me quedaré con aquel que haya elegido Jehová y también este pueblo y todos los hombres de Israel.

¿A quién había yo de servir? ¿No es a su hijo? Como he servido delante de tu padre, así lo haré delante de ti.

Luego Absalón dijo a Ahitofel:

—Dad vuestro consejo sobre lo que debemos hacer.

Ahitofel dijo a Absalón:

—Llégate a las concubinas de tu padre, que él dejó para guardar la casa. Todo el pueblo de Israel oirá que te has hecho aborrecible a tu padre, y así se fortalecerán las manos de todos los que están contigo.

Entonces pusieron para Absalón una tienda sobre el terrado, y se llegó Absalón a las concubinas de su padre, ante los ojos de todo Israel.

En aquellos días, el consejo que daba Ahitofel era como si se consultara la palabra de Dios, tanto cuando aconsejaba a David como a Absalón.