И порази́ дави́дъ Моа́ва, и размѣ́ри и́хъ у́жами, положи́въ и́хъ на земли́: и бы́ша два́ у́жа на умерщвле́ние, и два́ у́жа на оживле́нiе: и бы́сть Моа́въ дави́ду въ раба́ даю́ща да́нь.

И порази́ дави́дъ Адрааза́ра сы́на раа́ва царя́ су́вска, иду́щу ему́ поста́вити ру́ку свою́ на рѣцѣ́ Евфра́тѣ:

и предвзя́ дави́дъ от него́ ты́сящу колесни́цъ и се́дмь ты́сящъ ко́нникъ и два́десять ты́сящъ муже́й пѣшце́въ, и разруши́ дави́дъ вся́ колесни́цы, и оста́ви себѣ́ от ни́хъ сто́ колесни́цъ.

И прiи́де сирі́а Дама́скова помощи́ Адрааза́ру царю́ су́вску, и порази́ дави́дъ от сирі́и два́десять двѣ́ ты́сящы муже́й,

и поста́ви дави́дъ стра́жу въ сирі́и, я́же подъ Дама́скомъ, и бы́сть сирі́а дави́ду въ рабы́ даю́щыя да́нь: и спасе́ Госпо́дь дави́да во всѣ́хъ, а́може хожда́ше.

И взя́ дави́дъ гри́вны златы́я, я́же бы́ша на о́троцѣхъ Адрааза́ра царя́ су́вска, и принесе́ я́ во Иерусали́мъ: и взя́ и́хъ сусаки́мъ ца́рь Еги́петскъ, егда́ взы́де во Иерусали́мъ во дни́ ровоа́ма сы́на Соломо́ня.

И от Метева́ка и от избра́нныхъ градо́въ Адрааза́ровыхъ взя́ дави́дъ мѣ́дь мно́гу зѣло́, изъ нея́же сотвори́ Соломо́нъ мо́ре мѣ́дяно и столпы́, и умыва́лницы и вся́ сосу́ды.

И услы́ша Ѳо́а ца́рь има́ѳскiй, я́ко порази́ дави́дъ всю́ си́лу Адрааза́рову,

и посла́ Ѳо́а Иеддура́ма сы́на своего́ къ царю́ дави́ду вопроси́ти его́ я́же о ми́рѣ, и благослови́ти его́, поне́же побѣди́ Адрааза́ра и уби́ его́, зане́ сопротивля́яся бѣ́ Адрааза́ру: и въ руку́ его́ бы́ша сосу́ды сре́бряны и сосу́ды зла́ты и сосу́ды мѣ́дяны:

и сiя́ освяти́ ца́рь дави́дъ Го́споду со сребро́мъ и зла́томъ, е́же освяти́ от всѣ́хъ градо́въ, и́миже возоблада́,

от Идуме́и и от Моа́ва, и от сыно́въ Аммо́нихъ и от иноплеме́нникъ, и от Амали́ка и от коры́стей Адрааза́ра сы́на раа́ва, царя́ су́вска.

И сотвори́ дави́дъ [себѣ́] и́мя: и егда́ возвраща́шеся, порази́ Идуме́ю въ Гевеле́мѣ, до осмина́десять ты́сящъ:

и поста́ви во Идуме́и дави́дъ стра́жу, во все́й Идуме́и, и бы́ша вси́ Идуме́ане раби́ царю́ дави́ду: и спасе́ Госпо́дь дави́да во всѣ́хъ, а́може хожда́ше.

И ца́рствова дави́дъ надъ всѣ́мъ Изра́илемъ, и бѣ́ дави́дъ творя́й су́дъ и пра́вду надъ всѣ́ми людьми́ свои́ми.

И Иоа́въ сы́нъ сару́инъ надъ во́инствы [его́], и Иосафа́тъ сы́нъ Ахилу́довъ надъ памятописа́нми,

и садо́къ сы́нъ Ахи́товъ и Ахиме́лехъ сы́нъ Авiаѳа́рь жерцы́, и саса́ кни́жникъ,

и ване́а сы́нъ Иода́евъ совѣ́тникъ, и хелеѳі́й и фелеті́й, и сы́нове дави́довы нача́лницы двора́ бы́ша.

И бы́сть по си́хъ, и сотвори́ себѣ́ Авессало́мъ колесни́цы и ко́ни и пятьдеся́тъ му́жъ теку́щихъ предъ ни́мъ:

и востава́ше ра́но Авессало́мъ, и стоя́ше при са́мѣмъ пути́ вра́тъ: и бы́сть вся́къ му́жъ, ему́же бя́ше пря́, прiи́де предъ царя́ на су́дъ, и возопи́ къ нему́ Авессало́мъ, и глаго́лаше ему́: от ко́его гра́да ты́ еси́? И рече́ ему́ му́жъ: от еди́наго колѣ́нъ Изра́илевыхъ ра́бъ тво́й.

И рече́ къ нему́ Авессало́мъ: се́, словеса́ твоя́ бла́га и удо́бна, но слу́шающаго нѣ́сть ти́ от царя́.

И рече́ Авессало́мъ: кто́ мя поста́витъ судiю́ на земли́, и ко мнѣ́ прiи́детъ вся́къ му́жъ имѣ́яй прю́ и су́дъ, и оправда́ю его́?

И бы́сть егда́ приближа́шеся му́жъ поклони́тися ему́, и простира́ше ру́ку свою́, и прiима́ше его́, и цѣлова́ше его́.

И сотвори́ Авессало́мъ по глаго́лу сему́ всему́ Изра́илю приходя́щымъ на су́дъ къ царю́ и приусво́и Авессало́мъ сердца́ сыно́въ Изра́илевыхъ.

И бы́сть от конца́ четы́редесяти лѣ́тъ, и рече́ Авессало́мъ ко отцу́ своему́: пойду́ ны́нѣ и возда́мъ обѣ́ты моя́, я́же обѣща́хъ Го́споду въ Хевро́нѣ:

зане́ обѣ́тъ обѣща́ ра́бъ тво́й, егда́ жи́хъ въ гедсу́рѣ сирі́йстѣмъ, глаго́ля: а́ще возвраща́я возврати́тъ мя́ Госпо́дь во Иерусали́мъ, и послужу́ Го́споду.

И рече́ ему́ ца́рь: иди́ съ ми́ромъ. И воста́въ и́де въ Хевро́нъ.

И посла́ Авессало́мъ согляда́таи во вся́ колѣ́на Изра́илева, глаго́ля: егда́ услы́шите вы́ гла́съ трубы́ ро́жаны, и рцы́те: воцари́ся ца́рь Авессало́мъ въ Хевро́нѣ.

И идо́ша со Авессало́момъ двѣ́сти муже́й от Иерусали́ма по́звани: и идя́ху въ простотѣ́ свое́й, и не разумѣ́ша вся́каго глаго́ла.

И посла́ Авессало́мъ, и призва́ Ахитофе́ла Галамоні́йскаго, совѣ́тника дави́дова, от гра́да его́ Гола́мы, егда́ жря́ше же́ртвы. И бы́сть смяте́нiе крѣ́пко: и люді́й мно́жество иду́щихъ со Авессало́момъ.

И прiи́де вѣ́стникъ къ дави́ду, глаго́ля: бы́сть се́рдце муже́й Изра́илевыхъ со Авессало́момъ.

И рече́ дави́дъ всѣ́мъ отроко́мъ свои́мъ су́щымъ съ ни́мъ во Иерусали́мѣ: воста́ните, и бѣжи́мъ, я́ко нѣ́сть на́мъ спасе́нiя от лица́ Авессало́мля: ускори́те ити́, да не ускори́тъ и во́зметъ на́съ, и наведе́тъ на на́съ зло́бу, и избiе́тъ гра́дъ о́стрiемъ меча́.

И рѣ́ша о́троцы царе́вы къ царю́: вся́ ели́ка заповѣ́сть госпо́дь на́шъ ца́рь, се́, мы́ о́троцы твои́.

И изы́де ца́рь и ве́сь до́мъ его́ нога́ми свои́ми, и оста́ви ца́рь де́сять же́нъ подло́жницъ свои́хъ храни́ти до́мъ.

И изы́де ца́рь и вси́ о́троцы его́ пѣ́ши и ста́ша въ дому́ су́щемъ дале́че:

и вси́ о́троцы его́ от обою́ страну́ его́ идя́ху, и вси́ хелеѳе́е и вси́ фелеѳе́е и вси́ геѳе́е, ше́сть со́тъ муже́й ше́дше пѣ́ши от ге́ѳа предъидя́ху предъ лице́мъ царе́вымъ.

И рече́ ца́рь ко еѳѳе́ю геѳѳе́ину: почто́ и ты́ и́деши съ на́ми? возврати́ся и живи́ съ царе́мъ, я́ко чу́ждь еси́ ты́, и я́ко пресели́лся еси́ ты́ от мѣ́ста твоего́:

а́ще вчера́ прише́лъ еси́, и дне́сь ли подви́гну тя́ ити́ съ на́ми? и а́зъ иду́, а́може пойду́: иди́ и возврати́ся, и возврати́ бра́тiю твою́ съ тобо́ю, и Госпо́дь да сотвори́тъ съ тобо́ю ми́лость и и́стину.

И отвѣща́ еѳѳе́й къ царю́ и рече́: жи́въ Госпо́дь, и жи́въ господи́нъ мо́й ца́рь, я́ко на мѣ́стѣ, идѣ́же бу́детъ господи́нъ мо́й ца́рь, или́ въ сме́рти, или́ въ животѣ́, та́мо бу́детъ ра́бъ тво́й.

И рече́ ца́рь ко еѳѳе́ю: гряди́, и прейди́ со мно́ю. И пре́йде еѳѳе́й геѳѳе́инъ и ца́рь и вси́ о́троцы его́ и ве́сь наро́дъ и́же съ ни́мъ.

И вся́ земля́ пла́кашеся гла́сомъ вели́кимъ. И вси́ лю́дiе прехожда́ху по пото́ку ке́дрску, и ца́рь пре́йде чрезъ пото́къ ке́дрскiй, и вси́ лю́дiе и ца́рь идя́ху къ лицу́ пути́ пусты́ннаго.

И се́, и садо́къ иере́й и вси́ леви́ти съ ни́мъ, нося́ще киво́тъ завѣ́та Госпо́дня от веѳа́ры: и поста́виша киво́тъ Бо́жiй: и Авiа́ѳаръ взы́де, до́ндеже преста́ша вси́ лю́дiе исходи́ти изъ гра́да.

И рече́ ца́рь къ садо́ку: возврати́ киво́тъ Бо́жiй во гра́дъ, и да ста́нетъ на мѣ́стѣ свое́мъ: а́ще обря́щу благода́ть предъ очи́ма Госпо́днима, и возврати́тъ мя́, и пока́жетъ ми́ его́ и лѣ́поту его́:

и а́ще та́ко рече́тъ: не благоволи́хъ въ тебѣ́: се́, а́зъ е́смь, да сотвори́тъ ми́ по благо́му предъ очи́ма свои́ма.

И рече́ ца́рь садо́ку иере́ю: ви́дите, ты́ возвраща́ешися во гра́дъ съ ми́ромъ и Ахимаа́съ сы́нъ тво́й и Ионаѳа́нъ сы́нъ Авiа́ѳаровъ, два́ сы́ны ва́ши съ ва́ми:

ви́дите, а́зъ вселя́юся во Араво́ѳъ пусты́нный, до́ндеже прiи́детъ ми́ сло́во от ва́съ, е́же возвѣсти́ти ми́.

И возврати́ садо́къ и Авiа́ѳаръ киво́тъ Бо́жiй во Иерусали́мъ, и сѣ́де та́мо.

И дави́дъ восхожда́ше восхо́домъ на го́ру Елео́нскую восходя́ и пла́чася, и покры́въ главу́ свою́, и са́мъ идя́ше босы́ма нога́ма: и вси́ лю́дiе и́же съ ни́мъ покры́ша кі́йждо главу́ свою́, и восхожда́ху восходя́ще и пла́чущеся.

И возвѣсти́ша дави́ду глаго́люще: и Ахитофе́лъ въ мяте́жницѣхъ со Авессало́момъ. И рече́ дави́дъ: разруши́ совѣ́тъ Ахитофе́левъ, Го́споди, Бо́же мо́й.

И бѣ́ дави́дъ гряды́й да́же до Ро́са, идѣ́же поклони́ся Бо́гу. И се́, на срѣ́тенiе ему́ [изы́де] хусі́й пе́рвый дру́гъ дави́довъ, растерза́въ ри́зы своя́, и пе́рсть на главѣ́ его́.

И рече́ ему́ дави́дъ: а́ще по́йдеши со мно́ю, и бу́деши ми́ въ тя́гость:

а́ще же возврати́шися во гра́дъ и рече́ши Авессало́му: мину́ша бра́тiя твоя́, и ца́рь за мно́ю мину́ оте́цъ тво́й, и ны́нѣ ра́бъ тво́й е́смь, царю́, пощади́ мя жи́ва бы́ти: ра́бъ бѣ́хъ отца́ твоего́ тогда́ и досе́лѣ, ны́нѣ же а́зъ тво́й ра́бъ: и разруши́ ми совѣ́тъ Ахитофе́левъ:

и се́, съ тобо́ю та́мо садо́къ и Авiа́ѳаръ иере́е: и бу́детъ вся́къ глаго́лъ, его́же услы́шиши изъ у́стъ ца́рскихъ, и ска́жеши садо́ку и Авiа́ѳару иере́емъ:

се́, та́мо съ ни́ми два́ сы́на и́хъ, Ахимаа́съ сы́нъ садо́ковъ и Ионаѳа́нъ сы́нъ Авiа́ѳаровъ: и посли́те руко́ю и́хъ ко мнѣ́ вся́къ глаго́лъ, его́же а́ще услы́шите.

И вни́де хусі́й дру́гъ дави́довъ во гра́дъ, и Авессало́мъ тогда́ вхожда́ше во Иерусали́мъ.

И та́мо бя́ше сы́нъ беззако́нный, и́мя же ему́ Саве́й, сы́нъ вохо́ровъ, му́жъ Иемині́овъ, и воструби́ трубо́ю ро́жаною и рече́: нѣ́сть на́мъ ча́сти въ дави́дѣ, ниже́ наслѣ́дiя на́мъ въ сы́нѣ Иессе́евѣ: [возврати́теся,] му́жiе Изра́илтестiи, въ селе́нiя ва́ша.

И отступи́ша вси́ му́жiе Изра́илевы от дави́да вслѣ́дъ Саве́а сы́на вохо́рова: му́жiе же Иу́дины прилѣпи́шася къ царю́ своему́ от Иорда́на да́же и до Иерусали́ма.

И вни́де дави́дъ въ до́мъ сво́й во Иерусали́мъ, и взя́ ца́рь де́сять же́нъ подло́жницъ свои́хъ, я́же оста́ви стрещи́ до́мъ, и даде́ и́хъ въ до́мъ стражбы́: и препита́ и́хъ, и [отто́лѣ] не вни́де къ ни́мъ: и бѣ́ша храни́ми до дне́ сме́рти своея́, вдо́вски живу́щя.

И рече́ ца́рь ко Амесса́ю: созови́ ми му́жы Иу́дины въ три́ дни́, ты́ же здѣ́ ста́ни.

И по́йде Амесса́й созва́ти муже́й Иу́диныхъ, и уме́дли от вре́мене, въ не́же повелѣ́ ему́ дави́дъ.

И рече́ дави́дъ ко Аве́ссѣ: ны́нѣ зло́ сотвори́тъ на́мъ Саве́й сы́нъ вохо́рь па́че Авессало́ма: и ны́нѣ ты́ поими́ съ собо́ю о́троки господи́на своего́, и пожени́ вслѣ́дъ его́, да не ка́ко обря́щетъ себѣ́ гра́ды тве́рды и застѣни́тся от оче́съ на́шихъ.

И изыдо́ша вслѣ́дъ его́ Аве́сса и му́жiе Иоа́вли, и хереѳѳи́ и фелеѳѳи́ и вси́ си́льнiи, и изыдо́ша изъ Иерусали́ма гна́ти вслѣ́дъ Саве́а сы́на вохо́рова.

И ті́и [бя́ху] у ка́мене вели́каго, и́же въ гавао́нѣ, и Амесса́й вни́де предъ ни́ми: Иоа́въ же препоя́санъ ри́зами одѣя́нiя своего́, и верху́ того́ препоя́санъ мече́мъ припря́женымъ при чре́слѣхъ его́ въ ножна́хъ его́, и егда́ отъи́де, и ме́чь изсу́нуся и паде́.

И рече́ Иоа́въ Амесса́ю: здра́въ ли еси́, бра́те? И взя́ Иоа́въ руко́ю десно́ю за браду́ Амесса́еву лобза́ти его́:

Амесса́й же не побреже́ся меча́, и́же въ руцѣ́ Иоа́вли: и уда́ри его́ Иоа́въ мече́мъ въ чре́сла его́, и излiя́ся чре́во его́ на зе́млю, и не повтори́ ему́, и у́мре [амесса́й]. Иоа́въ же и Аве́сса бра́тъ его́ гна́ста вслѣ́дъ Саве́а сы́на вохо́ря.

И му́жъ ста́ надъ ни́мъ от о́трокъ Иоа́влихъ и рече́: кто́ хо́щетъ [бы́ти] Иоа́вль, и кто́ дави́довъ, вслѣ́дъ Иоа́ва [да и́детъ].

Амесса́й же ме́ртвъ валя́шеся въ крови́ посредѣ́ пути́. И ви́дѣ му́жъ, я́ко остановля́хуся надъ ни́мъ вси́ лю́дiе, и соврати́ Амесса́я съ пути́ на село́, и возложи́ на него́ ри́зу, поне́же ви́дяше вся́каго приходя́ща надъ ни́мъ стоя́вша:

и бы́сть егда́ принесе́ от пути́, преидо́ша вси́ му́жiе Изра́илевы вслѣ́дъ Иоа́ва, е́же гна́ти вслѣ́дъ Саве́а сы́на вохо́ря.

И се́й про́йде вся́ колѣ́на Изра́илева во Аве́ль и во веѳма́ху: и вси́ въ ха́ррѣ, и вси́ гра́ды собра́шася, и идо́ша вслѣ́дъ его́,

и прiидо́ша и ополчи́шася на него́ о́крестъ во Аве́ли и во веѳма́хѣ: и насы́паша зе́млю ко гра́ду, и ста́ на предстѣ́нiи: и вси́ лю́дiе и́же со Иоа́вомъ помышля́ху низложи́ти стѣ́ну [гра́дскую].

И возопи́ жена́ му́драя со стѣны́ и рече́: слы́шите, слы́шите, рцы́те ны́нѣ Иоа́ву, да прибли́жится до здѣ́, и возглаго́лю къ нему́.

И прибли́жися къ не́й [Иоа́въ], и рече́ жена́: ты́ ли еси́ Иоа́въ? О́нъ же рече́: а́зъ. И рече́ ему́: послу́шай слове́съ рабы́ твоея́. И рече́ Иоа́въ: послу́шаю, а́зъ е́смь.

И рече́ глаго́лющи: сло́во глаго́лаша въ пе́рвыхъ, глаго́люще: вопроша́емь вопроше́нъ бы́сть во Аве́ли и въ да́нѣ, а́ще оскудѣ́ша, я́же положи́ша вѣ́рнiи Изра́илевы: вопроша́юще да вопро́сятъ во Аве́ли, и та́ко рече́, а́ще оскудѣ́ша:

а́зъ е́смь ми́рная утвержде́нiй Изра́илевыхъ, ты́ же и́щеши умертви́ти гра́дъ и ма́терь градо́въ Изра́илевыхъ: и почто́ потопля́еши достоя́нiе Госпо́дне?

И отвѣща́ Иоа́въ и рече́: ми́лостивъ мнѣ́, ми́лостивъ мнѣ́, а́ще потоплю́ и а́ще разрушу́:

не та́ко сло́во, я́ко му́жъ съ горы́ Ефре́мли, Саве́й сы́нъ вохо́рь и́мя ему́, и воздви́же ру́ку свою́ на царя́ дави́да: дади́те ми́ того́ еди́наго, и отиду́ от гра́да. И рече́ жена́ ко Иоа́ву: се́, глава́ его́ све́ржется къ тебѣ́ со стѣны́.

И вни́де жена́ ко всѣ́мъ лю́демъ и глаго́ла ко всему́ гра́ду му́дростiю свое́ю, отъя́ти главу́ Саве́а сы́на вохо́ря. И отсѣко́ша главу́ Саве́а сы́на вохо́ря, и сверго́ша ю́ ко Иоа́ву. И Иоа́въ воструби́ въ трубу́, и разыдо́шася му́жiе от гра́да вси́ въ селе́нiя своя́. Иоа́въ же возврати́ся во Иерусали́мъ ко царю́.

И [бѣ́] Иоа́въ надъ все́ю си́лою Изра́илевою, и ване́а сы́нъ Иода́евъ надъ хереѳѳи́ и надъ фелеѳѳи́,

Адонира́мъ же надъ да́нми, и Иосафа́тъ сы́нъ Ахилу́ѳовъ воспомина́яй,

и суса́ книго́чiй, садо́къ же и Авiаѳа́ръ иере́е,

Ира́съ же Иари́нь бы́сть жре́цъ дави́довъ.

Синодальный

1 Война Давида против Моава, Адраазара и Сирийцев; 15 его главные начальники.

После сего Давид поразил Филистимлян и смирил их, и взял Давид Мефег-Гаамма из рук Филистимлян.

И поразил Моавитян и смерил их веревкою, положив их на землю; и отмерил две веревки на умерщвление, а одну веревку на оставление в живых. И сделались Моавитяне у Давида рабами, платящими дань.

И поразил Давид Адраазара, сына Реховова, царя Сувского, когда тот шел, чтоб восстановить свое владычество при реке [Евфрате];

и взял Давид у него тысячу семьсот всадников* и двадцать тысяч человек пеших, и подрезал Давид жилы у всех коней колесничных, оставив [себе] из них для ста колесниц. //*В греческом переводе: тысячу колесниц и семь тысяч всадников.

И пришли Сирийцы Дамасские на помощь к Адраазару, царю Сувскому; но Давид поразил двадцать две тысячи человек Сирийцев.

И поставил Давид охранные войска в Сирии Дамасской, и стали Сирийцы у Давида рабами, платящими дань. И хранил Господь Давида везде, куда он ни ходил.

И взял Давид золотые щиты, которые были у рабов Адраазара, и принес их в Иерусалим. [Их взял потом Сусаким, царь Египетский, во время нашествия своего на Иерусалим, во дни Ровоама, сына Соломонова.]

А в Бефе и Берофе, городах Адраазаровых, взял царь Давид весьма много меди, [из которой Соломон устроил медное море и столбы, и умывальницы и все сосуды].

И услышал Фой, царь Имафа, что Давид поразил все войско Адраазарово,

и послал Фой Иорама, сына своего, к царю Давиду, приветствовать его и благодарить его за то, что он воевал с Адраазаром и поразил его; ибо Адраазар вел войны с Фоем. В руках же Иорама были сосуды серебряные, золотые и медные.

Их также посвятил царь Давид Господу, вместе с серебром и золотом, которое посвятил из отнятого у всех покоренных им народов:

у Сирийцев, и Моавитян, и Аммонитян, и Филистимлян, и Амаликитян, и из отнятого у Адраазара, сына Реховова, царя Сувского.

И сделал Давид себе имя, возвращаясь с поражения восемнадцати тысяч Сирийцев в долине Соленой.

И поставил он охранные войска в Идумее; во всей Идумее поставил охранные войска, и все Идумеяне были рабами Давиду. И хранил Господь Давида везде, куда он ни ходил.

И царствовал Давид над всем Израилем, и творил Давид суд и правду над всем народом своим.

Иоав же, сын Саруи, был начальником войска; и Иосафат, сын Ахилуда, – дееписателем;

Садок, сын Ахитува, и Ахимелех, сын Авиафара, – священниками, Сераия – писцом;

и Ванея, сын Иодая – начальником над Хелефеями и Фелефеями, и сыновья Давида – первыми при дворе.

1 Авессалом «вкрадывался в сердце Израильтян»; 7 составил заговор в Хевроне против Давида, 13 который убегает из Иерусалима со своим двором, кроме Садока и Авиафара с их сыновьями, и Хусия, чтобы он был советником Авессалома и осведомлял о всём Давида.

После сего Авессалом завел у себя колесницы и лошадей и пятьдесят скороходов.

И вставал Авессалом рано утром, и становился при дороге у ворот, и когда кто-нибудь, имея тяжбу, шел к царю на суд, то Авессалом подзывал его к себе и спрашивал: из какого города ты? И когда тот отвечал: из такого-то колена Израилева раб твой,

тогда говорил ему Авессалом: вот, дело твое доброе и справедливое, но у царя некому выслушать тебя.

И говорил Авессалом: о, если бы меня поставили судьею в этой земле! ко мне приходил бы всякий, кто имеет спор и тяжбу, и я судил бы его по правде.

И когда подходил кто-нибудь поклониться ему, то он простирал руку свою и обнимал его и целовал его.

Так поступал Авессалом со всяким Израильтянином, приходившим на суд к царю, и вкрадывался Авессалом в сердце Израильтян.

По прошествии сорока лет царствования Давида, Авессалом сказал царю: пойду я и исполню обет мой, который я дал Господу, в Хевроне;

ибо я, раб твой, живя в Гессуре в Сирии, дал обет: если Господь возвратит меня в Иерусалим, то я принесу жертву Господу.

И сказал ему царь: иди с миром. И встал он и пошел в Хеврон.

И разослал Авессалом лазутчиков во все колена Израилевы, сказав: когда вы услышите звук трубы, то говорите: Авессалом воцарился в Хевроне.

С Авессаломом пошли из Иерусалима двести человек, которые были приглашены им, и пошли по простоте своей, не зная, в чем дело.

Во время жертвоприношения Авессалом послал и призвал Ахитофела Гилонянина, советника Давидова, из его города Гило. И составился сильный заговор, и народ стекался и умножался около Авессалома.

И пришел вестник к Давиду и сказал: сердце Израильтян уклонилось на сторону Авессалома.

И сказал Давид всем слугам своим, которые были при нем в Иерусалиме: встаньте, убежим, ибо не будет нам спасения от Авессалома; спешите, чтобы нам уйти, чтоб он не застиг и не захватил нас, и не навел на нас беды и не истребил города мечом.

И сказали слуги царские царю: во всем, что угодно господину нашему царю, мы – рабы твои.

И вышел царь и весь дом его за ним пешком. Оставил же царь десять жен, наложниц [своих], для хранения дома.

И вышел царь и весь народ пешие, и остановились у Беф-Мерхата.

И все слуги его шли по сторонам его, и все Хелефеи, и все Фелефеи, и все Гефяне до шестисот человек, пришедшие вместе с ним из Гефа, шли впереди царя.

И сказал царь Еффею Гефянину: зачем и ты идешь с нами? Возвратись и оставайся с тем царем; ибо ты – чужеземец и пришел сюда из своего места;

вчера ты пришел, а сегодня я заставлю тебя идти с нами? Я иду, куда случится; возвратись и возврати братьев своих с собою, [да сотворит Господь] милость и истину [с тобою]!

И отвечал Еффей царю и сказал: жив Господь, и да живет господин мой царь: где бы ни был господин мой царь, в жизни ли, в смерти ли, там будет и раб твой.

И сказал Давид Еффею: итак иди и ходи со мною. И пошел Еффей Гефянин и все люди его и все дети, бывшие с ним.

И плакала вся земля громким голосом. И весь народ переходил, и царь перешел поток Кедрон; и пошел весь народ [и царь] по дороге к пустыне.

Вот и Садок [священник], и все левиты с ним несли ковчег завета Божия из Вефары и поставили ковчег Божий; Авиафар же стоял на возвышении, доколе весь народ не вышел из города.

И сказал царь Садоку: возврати ковчег Божий в город [и пусть он стоит на своем месте]. Если я обрету милость пред очами Господа, то Он возвратит меня и даст мне видеть его и жилище его.

А если Он скажет так: «нет Моего благоволения к тебе», то вот я; пусть творит со мною, что Ему благоугодно.

И сказал царь Садоку священнику: видишь ли, – возвратись в город с миром, и Ахимаас, сын твой, и Ионафан, сын Авиафара, оба сына ваши с вами;

видите ли, я помедлю на равнине в пустыне, доколе не придет известие от вас ко мне.

И возвратили Садок и Авиафар ковчег Божий в Иерусалим, и остались там.

А Давид пошел на гору Елеонскую, шел и плакал; голова у него была покрыта; он шел босой, и все люди, бывшие с ним, покрыли каждый голову свою, шли и плакали.

Донесли Давиду и сказали: и Ахитофел в числе заговорщиков с Авессаломом. И сказал Давид: Господи [Боже мой!] разрушь совет Ахитофела.

Когда Давид взошел на вершину горы, где он поклонялся Богу, вот навстречу ему идет Хусий Архитянин, друг Давидов; одежда на нем была разодрана, и прах на голове его.

И сказал ему Давид: если ты пойдешь со мною, то будешь мне в тягость;

но если возвратишься в город и скажешь Авессалому: «царь, [прошли мимо братья твои, и царь отец твой прошел, и ныне] я раб твой; [оставь меня в живых;] доселе я был рабом отца твоего, а теперь я – твой раб»: то ты расстроишь для меня совет Ахитофела.

Вот, там с тобою Садок и Авиафар священники, и всякое слово, какое услышишь из дома царя, пересказывай Садоку и Авиафару священникам.

Там с ними и два сына их, Ахимаас, сын Садока, и Ионафан, сын Авиафара; чрез них посылайте ко мне всякое известие, какое услышите.

И пришел Хусий, друг Давидов, в город; Авессалом же вступал тогда в Иерусалим.

1 Восстание Савея Вениамитянина, погоня за ним Иоава, поражение Амессая и Савея; 23 главные начальники Давида.

Там случайно находился один негодный человек, по имени Савей, сын Бихри, Вениамитянин; он затрубил трубою и сказал: нет нам части в Давиде, и нет нам доли в сыне Иессеевом; все по шатрам своим, Израильтяне!

И отделились все Израильтяне от Давида и пошли за Савеем, сыном Бихри; Иудеи же остались на стороне царя своего, от Иордана до Иерусалима.

И пришел Давид в свой дом в Иерусалиме, и взял царь десять жен наложниц, которых он оставлял стеречь дом, и поместил их в особый дом под надзор, и содержал их, но не ходил к ним. И содержались они там до дня смерти своей, живя как вдовы.

И сказал Давид Амессаю: созови ко мне Иудеев в течение трех дней и сам явись сюда.

И пошел Амессай созвать Иудеев, но промедлил более назначенного ему времени.

Тогда Давид сказал Авессе: теперь наделает нам зла Савей, сын Бихри, больше нежели Авессалом; возьми ты слуг господина твоего и преследуй его, чтобы он не нашел себе укрепленных городов и не скрылся от глаз наших.

И вышли за ним люди Иоавовы, и Хелефеи и Фелефеи, и все храбрые пошли из Иерусалима преследовать Савея, сына Бихри.

И когда они были близ большого камня, что у Гаваона, то встретился с ними Амессай. Иоав был одет в воинское одеяние свое и препоясан мечом, который висел при бедре в ножнах и который легко выходил из них и входил.

И сказал Иоав Амессаю: здоров ли ты, брат мой? И взял Иоав правою рукою Амессая за бороду, чтобы поцеловать его.

Амессай же не остерегся меча, бывшего в руке Иоава, и тот поразил его им в живот, так что выпали внутренности его на землю, и не повторил ему удара, и он умер. Иоав и Авесса, брат его, погнались за Савеем, сыном Бихри.

Один из отроков Иоавовых стоял над Амессаем и говорил: тот, кто предан Иоаву и кто за Давида, пусть идет за Иоавом!

Амессай же [мертвый] лежал в крови среди дороги; и тот человек, увидев, что весь народ останавливается над ним, стащил Амессая с дороги в поле и набросил на него одежду, так как он видел, что всякий проходящий останавливался над ним.

Но когда он был стащен с дороги, то весь народ Израильский пошел вслед за Иоавом преследовать Савея, сына Бихри.

А он прошел чрез все колена Израильские до Авела-Беф-Мааха и чрез весь Берим; и [все жители городов] собирались и шли за ним.

И пришли и осадили его в Авеле-Беф-Маахе; и насыпали вал пред городом и подступили к стене, и все люди, бывшие с Иоавом, старались разрушить стену.

Тогда одна умная женщина закричала со стены города: послушайте, послушайте, скажите Иоаву, чтоб он подошел сюда, и я поговорю с ним.

И подошел к ней Иоав, и сказала женщина: ты ли Иоав? И сказал: я. Она сказала: послушай слов рабы твоей. И сказал он: слушаю.

Она сказала: прежде говаривали: «кто хочет спросить, спроси в Авеле»; и так решали дело. [Остались ли такие, которые положили пребыть верными Израильтянами? Пусть спросят в Авеле: остались ли?]

Я из мирных, верных городов Израиля; а ты хочешь уничтожить город, и притом мать [городов] в Израиле; для чего тебе разрушать наследие Господне?

И отвечал Иоав и сказал: да не будет этого от меня, чтобы я уничтожил или разрушил!

Это не так; но человек с горы Ефремовой, по имени Савей, сын Бихри, поднял руку свою на царя Давида; выдайте мне его одного, и я отступлю от города. И сказала женщина Иоаву: вот, голова его будет тебе брошена со стены.

И пошла женщина ко всему народу со своим умным словом [и говорила ко всему городу, чтобы отсекли голову Савею, сыну Бихри]; и отсекли голову Савею, сыну Бихри, и бросили Иоаву. Тогда [Иоав] затрубил трубою, и разошлись от города все [люди] по своим шатрам; Иоав же возвратился в Иерусалим к царю.

И был Иоав поставлен над всем войском Израильским, а Ванея, сын Иодаев, – над Хелефеями и над Фелефеями;

Адорам – над сбором податей; Иосафат, сын Ахилуда – дееписателем;

Суса – писцом; Садок и Авиафар – священниками;

также и Ира Иаритянин был священником у Давида.

Таджикский

Языки

Ва баъд аз ин Довуд ба фалиштиён зарба расонида, онҳоро мағлуб кард, ва Довуд инони ихтиёри пойтахти фалиштиёнро аз дасташон гирифт.

Ва ба Мӯоб шикаст расонид, ва онҳоро ба замин хобонида, бо арғамчин чен кард, ва ду арғамчин барои куштан чен кард ва як арғамчин барои зинда нигоҳ доштан; ва мӯобиён бандагони хироҷгузори Довуд гардиданд.

Ва Довуд ба Ҳададозар писари Раҳӯб, подшоҳи Сӯбо, вақте ки вай мерафт, то ҳукмронии худро назди дарёи Фурот аз нав барқарор намояд, шикаст расонид.

Ва Довуд ҳазору ҳафтсад савора ва бист ҳазор пиёда аз вай гирифт; ва Довуд ҳамаи аспҳои аробаҳои вайро пай кард, вале аз онҳо барои сад ароба нигоҳ дошт.

Ва арамиёни Димишқ ба мадади Ҳададозар подшоҳи Сӯбо омаданд; ва Довуд аз арамиён бисту ду ҳазор нафарро кушт.

Ва Довуд дар Арами Димишқ волиёнро гузошт, ва арамиён бандагони хироҷгузори Довуд гардиданд. Ва Парвардигор Довудро ба ҳар ҷое ки мерафт, ёварӣ менамуд.

Ва Довуд сипарҳои тиллоро, ки бар навкарони Ҳададозар буд, гирифта, ба Ерусалим овард.

Ва аз Ботаҳ ва Берӯтай, ки шаҳрҳои Ҳададозар буд, Довуд миси бағоят бисёре гирифт.

Ва Тӯӣ, подшоҳи Ҳамот, шунид, ки Довуд тамоми лашкари Ҳададозарро мағлуб кардааст.

Ва Тӯӣ писари худ Юромро назди подшоҳ Довуд фиристод, то ки ба ӯ салом расонад ва ӯро муборакбод гӯяд, ба муносибати он ки бо Ҳададозар ҷанг карда, вайро мағлуб намудааст, зеро ки Ҳададозар ба муқобили Тӯӣ бисёр меҷангид. Ва дар дасти Юром зарфҳои нуқра ва зарфҳои тилло ва зарфҳои мис буд.

Ва подшоҳ Довуд онҳоро низ барои Парвардигор вақф намуд, бо якҷоягии нуқра ва тиллое ки аз ҳамаи халқҳои мағлубкардаи худ гирифта вақф намуда буд,

Яъне аз Арам ва Мӯоб ва банӣ Аммӯн ва фалиштиён ва Амолеқ ва аз ғанимати Ҳададозар писари Раҳӯб, подшоҳи Сӯбо.

Ва Довуд шӯҳрат пайдо кард, вақте ки аз шикаст додани ҳаждаҳ ҳазор арамиён дар водии Намак, бармегашт.

Ва дар Адӯм волиёнро гузошт, дар тамоми Адӯм волиёнро гузошт, ва ҳамаи адӯмиён бандагони Довуд гардиданд. Ва Парвардигор Довудро ба ҳар ҷое ки мерафт, ёварӣ менамуд.

Ва Довуд дар тамоми Исроил подшоҳӣ мекард; ва Довуд бар тамоми қавми худ доварӣ ва инсофро ба амал меовард.

Ва Юоб писари Саруё сарлашкар буд, ва Еҳӯшофот писари Аҳилуд – вақоеънавис.

Ва Содӯқ писари Аҳитӯб ва Аҳималик писари Абётор коҳин буданд, ва Сароё котиб буд.

Ва Баноё писари Еҳӯёдоъ бар каритиён ва фалитиён сардор буд; ва писарони Довуд садрнишин болонишин буданд.

Ва пас аз он чунин воқеъ шуд, ки Абшолӯм барои худ ароба ва аспон муҳайё кард, ва панҷоҳ нафар шотирон пешопеши ӯ медавиданд.

Ва Абшолӯм бомдодон бархоста, дар сари роҳи дарвоза меистод; ва ҳар касе ки даъвое дошта, барои мурофиа назди подшоҳ меомад, вайро Абшолӯм даъват намуда, мегуфт: «Ту аз кадом шаҳр ҳастӣ?» Ва ҳангоме ки вай мегуфт: «Бандаат аз фалон сибти Исроил ҳастам»,

Он гоҳ Абшолӯм ба вай мегуфт: «Инак, суханонат дуруст ва ҳаққонист, вале касе аз ҷониби подшоҳ нест, ки туро бишнавад».

Ва Абшолӯм мегуфт: «Кошки ман дар ин замин довар мешудам, ва ҳар касе ҷанҷол ва даъвое медошт, назди ман меомад, ва ман вайро одилона доварӣ менамудам!»

Ва ҳангоме ки касе наздик меомад, то ки ба ӯ саҷда барад, ӯ дасти худро дароз карда, вайро нигоҳ медошт ва мебӯсид.

Ва Абшолӯм бо ҳамаи исроилиёне ки барои мурофиа назди подшоҳ меомаданд, ҳамин тавр рафтор мекард; ва Абшолӯм дили мардуми Исроилро мерабуд.

Ва чунин воқеъ шуд, ки пас аз гузаштани чор сол Абшолӯм ба Довуд гуфт: «Ба ман иҷозат бидеҳ, ки рафта, назри худро, ки барои Парвардигор дар Ҳебрӯн ният кардаам, адо намоям;

Зеро бандаат, вақте ки дар Ҷашури арамиён сокин будам, назр карда, гуфтаам: ́Агар Парвардигор маро ба Ерусалим баргардонад, ман Парвардигорро парастиш хоҳам намуд́».

Ва подшоҳ ба ӯ гуфт: «Ба саломатӣ бирав». Ва ӯ бархоста, ба Ҳебрӯн рафт.

Ва Абшолӯм ба ҳамаи сибтҳои Исроил ҷосусонро фиристода, гуфт: «Баробари шунидани садои карнай бигӯед: ́Абшолӯм дар Ҳебрӯн подшоҳ шудааст́».

Ва бо Абшолӯм дусад нафар даъватшудагон аз Ерусалим рафта буданд, дар ҳолате ки аз рӯи софдилӣ рафта, аз таги гап ҳеҷ хабар надоштанд.

Ва Абшолӯм, вақте ки қурбониҳоро забҳ менамуд, назди Аҳитӯфали ҷилӯнӣ, ки машваратчии Довуд буд, фиристода, вайро аз шаҳри Ҷилӯ даъват намуд; ва суиқасди пурзӯре ба амал омад, ва қавм торафт бештар ба Абшолӯм ҳамроҳ мешуданд.

Ва қосиде назди Довуд омада, гуфт: «Дили мардуми Исроил ба тарафи Абшолӯм моил шудааст».

Ва Довуд ба ҳамаи навкаронаш, ки бо ӯ дар Ерусалим буданд, гуфт: «Бархезед, то ки бигрезем, зеро ки барои мо аз дасти Абшолӯм халосӣ нахоҳад буд; ба рафтан шитоб кунед, мабодо ӯ омада, моро дастгир намояд ва фалокате ба сари мо биёрад, ва аҳли шаҳрро ба дами шамшер бизанад».

Ва навкарони подшоҳ ба подшоҳ гуфтанд: «Дар ҳар чи, ки хоҷаи мо подшоҳ ихтиёр кунад, инак, мо бандагони ту ҳастем».

Ва подшоҳ ва тамоми аҳли хонааш аз пайи ӯ берун рафтанд: ва подшоҳ даҳ занро, ки сурриягонаш буданд, барои нигоҳубини хона монда рафт.

Ва подшоҳ ва тамоми қавм аз пайи ӯ берун рафта, дар охирин хонаи шаҳр бозистоданд.

Ва ҳамаи навкаронаш аз пеши ӯ гузаштанд; ва ҳамаи каритиён ва ҳамаи фалитиён, ва ҳамаи ҷаттиён, яъне шашсад нафаре ки аз пайи ӯ аз Ҷат омада буданд, аз пеши подшоҳ гузаштанд.

Ва подшоҳ ба Иттойи ҷаттӣ гуфт: «́Чаро ту низ ҳамроҳи мо меоӣ? Баргард ва ҳамроҳи он подшоҳ бимон, зеро ки ту аҷнабӣ ҳастӣ, ва ту низ аз макони худ ҷалои тарки ватан гардидаӣ.

Ту, охир, дирӯз омадаӣ, ва оё имрӯз ман туро ҳамроҳи мо ба оворагардӣ водор намоям? Ва ҳол он ки ман ба ҳар ҷо, ки рост ояд, меравам; пас, баргард ва бародарони худро баргардон. Меҳрубонӣ ва ростӣ ёри ту бод!»

Ва Иттой ба подшоҳ ҷавоб гардонида, гуфт: «Қасам ба ҳаёти Парвардигор ва ба ҳаёти хоҷаам подшоҳ, ки ҳар ҷое ки хоҷаам подшоҳ, хоҳ дар марг ва хоҳ дар ҳаёт бошад, бандаи ту дар он ҷо хоҳад буд».

Ва Довуд ба Иттой гуфт: «Пас, бирав ва бигзар». Ва Иттойи ҷаттӣ, ва ҳамаи одамонаш ва ҳамаи кӯдаконе ки бо ӯ буданд, гузаштанд.

Ва тамоми аҳли он замин бо овози баланд гиря мекарданд, ва тамоми қавм мегузаштанд; ва подшоҳ аз дарёи Қидрӯн гузашт, ва тамоми қавм ба роҳи биёбон гузаштанд.

Ва инак Содӯқ низ ва ҳамаи левизодагон бо вай сандуқи паймони Худоро бардошта мебурданд, ва сандуқи Худоро гузоштанд; ва Абётор бар баландие баромада истод, то даме ки тамоми қавм аз шаҳр берун омада, гузаштанд.

Ва подшоҳ ба Содӯқ гуфт: «Сандуқи Худоро ба шаҳр баргардон. Агар ман дар назари Худо илтифот ёбам, Ӯ маро хоҳад баргардонид, ва онро, ва манзили онро ба ман нишон хоҳад дод.

Ва агар чунин гӯяд: ́Ҳусни таваҷҷӯҳи Ман бар ту нест́, – инак ман ҳозирам, бигзор он чи дар назараш писанд ояд, дар ҳаққи ман ба амал оварад».

Ва подшоҳ ба Содӯқи коҳин гуфт: «Ту магар пешбин нестӣ? Пас, ба шаҳр ба саломатӣ баргард, ва бигзор писари ту Аҳимаас ва писари Абётор – Йӯнотон, яъне ҳар ду писари шумо, ҳамроҳи шумо бошанд.

Бидонед, ки ман дар ҳамвории биёбон даранг хоҳам кард, то даме ки сухане аз шумо расида, маро хабардор гардонад».

Ва Содӯқ ва Абётор сандуқи Худоро ба Ерусалим баргардонида, дар он ҷо монданд.

Ва Довуд ба кӯҳи Зайтун баромад, ва ҳангоми баромаданаш мегирист, ва сараш пӯшида буд, ва ӯ пойлуч роҳ мерафт; ва тамоми қавме ки ҳамроҳи ӯ буданд, ҳар яке сари худро пӯшонида, гирякунон мерафтанд.

Ва ба Довуд хабар расонида, гуфтанд: «Аҳитӯфал бо Абшолӯм забон як кардааст». Ва Довуд гуфт: «Лутфан, эй Парвардигор, машварати Аҳитӯфалро ботил намо!»

Ва ҳангоме ки Довуд ба қуллаи кӯҳ, ки дар он ҷо ба Худо саҷда мебурд, расид, инак, Ҳушои аркӣ, ки ҷомаи дарида дар бар дошт ва хок бар сараш пошида буд, ба пешвози ӯ омад.

Ва Довуд ба вай гуфт: «Агар ту бо ман биёӣ, барои ман гаронӣ хоҳӣ кард.

Валекин агар ба шаҳр баргардӣ, ва ба Абшолӯм бигӯӣ: ́Ман навкари ту, эй подшоҳ, хоҳам буд, чунон ки муддати зиёде ман навкари падарат будам, алҳол ман бандаи ту хоҳам буд́, – бо ҳамин ту машварати Аҳитӯфалро барои ман ботил хоҳӣ гардонид.

Дар он ҷо коҳинон Содӯқ ва Абётор бо ту хоҳанд буд; ва ҳар сухане ки ту аз хонаи подшоҳ бишнавӣ, ба коҳинон Содӯқ ва Абётор хабар деҳ.

Инак: ду писари онҳо: Ахимаас писари Содӯқ ва Йӯнотон писари Абётор дар он ҷо бо онҳо мебошанд; ва ҳар чизе ки бишнавед, ба воситаи онҳо ба ман хоҳед фиристод».

Ва чун Ҳушой, ки дӯсти Довуд буд, ба шаҳр омад, Абшолӯм ба Ерусалим ворид шуда буд.

Аз қазо дар он ҷо марди нобакоре буд, ки бинёминӣ буда, Шобаъ писари Бикрӣ ном дошт; ва ӯ карнай навохта, гуфт: «Моро дар Довуд ҳиссае нест ва дар писари Йисой моро насибе нест; ҳар яке ба хаймаи худ биравед, эй Исроил!»

Ва тамоми мардуми Исроил аз Довуд ҷудо шуда, аз пайи Шобаъ писари Бикрӣ рафтанд, вале мардуми Яҳудо подшоҳи худро аз Урдун то Ерусалим ҳамроҳӣ карданд.

Ва Довуд ба хонаи худ ба Ерусалим омад; ва подшоҳ даҳ зани суррияро, ки барои нигаҳбонии хона монда буд, гирифт, ва онҳоро дар бандихона ҷой дод, ва онҳоро дар таъминоти худ нигоҳ медошт, вале назди онҳо дохил намешуд; ва онҳо то вақти маргашон, дар ҳолати зиндабевагӣ, бандӣ буданд.

Ва подшоҳ ба Амосо гуфт: «Мардуми Яҳудоро дар зарфи се рӯз назди ман даъват намо, ва худат дар ин ҷо ҳозир шав».

Ва Амосо рафт, то ки аҳли Яҳудоро даъват намояд, вале аз мӯҳлате ки барояш муқаррар карда шуда буд, даранг кард.

Ва Довуд ба Абишой гуфт: «Алҳол Шобаъ писари Бикрӣ ба мо бештар аз Абшолӯм осеб хоҳад расонид; ту навкарони хоҷаатро гирифта, вайро таъқиб намо, мабодо вай барои худ шаҳрҳои ҳисордоре пайдо карда, аз пеши назари мо пинҳон шавад».

Ва одамони Юоб, ва каритиён ва фалитиён, ва ҳамаи паҳлавонон аз пайи ӯ берун рафтанд; ва онҳо аз Ерусалим берун рафтанд, то ки Шобаъ писари Бикриро таъқиб намоянд.

Вақте ки онҳо ба санги бузурге ки дар Ҷибъӯн аст, расиданд, Амосо аз пешашон баромад. Ва Юоб либоси ҳарбӣ дар бар дошт, ва бар он тасмаи шамшери ғилофдор бар камараш баста шуда буд, ва ҳангоме ки ӯ берун омад, шамшер аз ғилоф афтод.

Ва Юоб ба Амосо гуфт: «Оё ту саломат ҳастӣ, бародарам?» Ва Юоб бо дасти росташ риши Амосоро гирифт, то ки ӯро бӯса кунад.

Ва Амосо аз шамшере ки дар дасти Юоб буд, эҳтиёт нашуд, ва онро вай ба шиками ӯ зад, ва амъояш узвҳои даруниаш бар замин рехт, ва ӯро дубора назад, ва ӯ мурд. Ва Юоб ва бародараш Абишой Шобаъ писари Бикриро таъқиб карданд.

Ва яке аз навкарони Юоб назди мурда истода, мегуфт: «Ҳар кӣ Юобро хоҳон аст, ва ҳар кӣ ба Довуд содиқ аст, аз пайи Юоб биравад!»

Ва Амосо дар миёни роҳ ба хун оғушта шуда хуншор ҷон меканд; ва он навкар дид, ки тамоми қавм меистанд, бинобар ин Амосоро аз миёни роҳ ба тарафи саҳро кашида бурд, ва либосе бар ӯ партофт, зеро дид, ки ҳар кӣ аз пеши ӯ гузарад, меистад.

Аммо вақте ки ӯ аз миёни роҳ дур карда шуд, ҳама аз пайи Юоб рафтанд, то ки Шобаъ писари Бикриро таъқиб намоянд.

Ва ӯ аз ҳамаи сибтҳои Исроил то Обили Байт-Маако ва ҳамаи бериён гузашта буд, ва инҳо низ ҷамъ шуда аз пайи ӯ мерафтанд.

Вале онҳо омада, ӯро дар Обили Байт-Маако муҳосира карданд, ва хоктӯдае пеши шаҳр барпо намуданд, ки он то ба сари ҳисор расид, ва тамоми қавме ки бо Юоб буданд, ҳисорро вайрон мекарданд, то ки онро афтонанд.

Ва зани оқилае аз шаҳр фарёд кашид: «Бишнавед, бишнавед! Лутфан, ба Юоб бигӯед: ́Ба ин ҷо наздик ой, то ки ман бо ту сухан гӯям́».

Ва ӯ назди вай омад, ва зан гуфт: «Оё ту Юоб ҳастӣ?» Ва ӯ гуфт: «Ман ҳастам». Ва ба ӯ гуфт: «Суханони канизатро бишнав». Ва ӯ гуфт: «Ман мешунавам».

Вай сухан ронда, гуфт: «Пештар чунин мегуфтанд: ́Дар Обил мебояд машварат пурсид́, ва ҳар масъаларо ба ҳамин роҳ ҳал мекарданд.

Ман сулҳҷӯ ва амини Исроил ҳастам; ту мехоҳӣ шаҳреро, ки модари шаҳрҳост, дар Исроил хароб кунӣ; барои чӣ туро лозим аст, ки мулки Парвардигорро нобуд намоӣ?»

Ва Юоб ҷавоб гардонида, гуфт: «Ҳошо, ки ман хароб кунам ё нобуд намоям!

Асли масъала чунин нест, балки шахсе аз кӯҳи Эфроим, ки Шобаъ писари Бикрӣ ном дорад, ба подшоҳ Довуд дасти душманӣ дароз кардааст; ӯро танҳо бисупоред, ва ман аз шаҳр ақиб хоҳам гашт». Ва зан ба Юоб гуфт: «Инак, сари ӯ аз болои ҳисор назди ту партофта хоҳад шуд».

Ва зан бо нутқи оқилонаи худ назди тамоми қавм омад, ва онҳо сари Шобаъ писари Бикриро аз тан ҷудо карда, назди Юоб партофтанд. Ва ӯ карнай навохт, ва ҳама аз пеши шаҳр, ҳар яке сӯи хаймаи худ, паҳн шуда рафтанд. Ва Юоб ба Ерусалим назди подшоҳ баргашт.

Ва Юоб сардори тамоми лашкари Исроил буд; ва Баноё писари Еҳӯёдоъ – сардори каритиён ва фалитиён;

Ва Адӯром – сардори боҷу хироҷ; ва Еҳӯшофот писари Аҳилуд – вақоеънавис;

Ва Шево – котиб; ва Содӯқ ва Абётор – коҳинон.

Ва Ирои ёирӣ низ назди Довуд коҳин буд.