Скрыть

Маккаве́йская 3-я, Глава 1

1:1
1:2
1:3
1:4
1:5
1:6
1:7
1:8
1:9
1:10
1:11
1:12
1:13
1:14
1:15
1:16
1:17
1:18
1:19
1:20
1:21
1:22
1:23
1:24
1:25
Церковнославянский (рус)
Егда́ Филопа́торъ увѣ́да от­ воз­вѣсти́в­шихъ бы́в­шее держи́мыхъ от­ себе́ мѣ́стъ от­ня́тiе Антiо́хомъ, заповѣ́да всѣ́мъ во́емъ сво­и́мъ пѣшце́мъ и ко́н­никомъ [собра́тися]: взя́въ же и сестру́ свою́ Арсино́ю, изы́де вско́рѣ да́же до Рафі́йскихъ мѣ́стъ, идѣ́же ополчи́шася во́и и́же при­­ Антiо́хѣ.
Ѳеодо́тъ же нѣ́кто испо́лнити навѣ́тъ умы́сливъ, поя́тъ предвруче́н­ныя ему́ крѣпча́йшыя ору́жники Птоломе́евы, прiи́де но́щiю на Птоломе́евъ наме́тъ, я́ко да са́мъ убiе́тъ его́ и си́мъ разруши́тъ бра́нь.
Сего́ же проведе́ Досиѳе́й сы́нъ Дрими́ловъ нарица́емый, ро́домъ Иуде́анинъ, послѣди́ же измѣни́въ зако́ны и от­ оте́ческихъ догма́товъ от­чужди́вся, незнамени́та нѣ́ко­его заключи́ въ наме́тѣ то́мъ, ему́же случи́ся подъя́ти о́наго муче́нiе.
Соста́влен­нѣй же бы́в­шей тя́жцѣй бра́ни и во́емъ Антiо́ховымъ па́че мужа́ющымся, Арсино́а безпреста́ни проходя́щи во́и, со умиле́нiемъ и слеза́ми плетени́цы вла́съ разрѣши́в­ши, моля́ше, да помо́гутъ сами́мъ себѣ́ и ча́домъ и жена́мъ му́же­с­т­вен­но, обѣщава́ющи да́ти побѣди́в­шымъ кому́ждо два́ мна́са зла́та.
И та́ко супоста́томъ случи́ся рукосѣче́нiемъ побѣжде́нымъ бы́ти и мно́гимъ плѣне́н­нымъ я́тымъ бы́ти.
Получи́въ же намѣ́ренiе, суди́ бли́жнiя гра́ды при­­ше́дъ утѣ́шити.
Сотвори́въ же сiя́ и ка́пищемъ да́ры да́въ, му́же­ст­вен­ны подру́чныя поста́ви.
Егда́ же Иуде́е посла́ша от­ пресви́теръ и старѣ́йшинъ къ Филопа́тору поздравля́ющихъ его́ и да́ры при­­нося́щихъ и о случи́в­шихся благополу́чiихъ сра́ду­ю­щихся, случи́ся ему́ па́че вожделѣ́ти, да скорѣ́е къ ни́мъ прiи́детъ.
Прише́дъ же во Иерусали́мъ, и вели́кому Бо́гу пожре́, и благодаре́нiе воз­да́въ, и про́чая, я́же лѣ́ть бѣ́ мѣ́сту, сотвори́.
И в­ше́дъ на мѣ́сто, и худо́же­ст­ву и благолѣ́пiю его́ удиви́вся, та́кожде и благо­чи́нiю хра́ма почуди́вся, съ вожделѣ́нiемъ зѣ́лнымъ восхотѣ́ вни́ти во святи́лище.
О́нымъ же ре́кшымъ, ника́коже подоба́етъ бы́ти сему́, зане́ ниже́ су́щымъ от­ ро́да на́­шего лѣ́ть е́сть входи́ти [та́мо], ниже́ всѣ́мъ иере́омъ, но то́кмо еди́ному пе́рвѣйшему всѣ́хъ архiере́ови, и сему́ еди́ножды въ лѣ́то, о́нъ же ника́коже восхотѣ́ послу́шати.
Зако́нъ же презрѣ́въ, не оста́ся похотѣ́нiя сво­его́, глаго́ля: подоба́етъ вни́ти ми́: а́ще же они́ и лиша́ют­ся сицевы́я че́сти, но мнѣ́ не подоба́етъ. И вопроша́­ше, чесо́ ра́ди при­­ходя́щу ему́ во вся́кое ка́пище ни еди́нъ воз­брани́ от­ при­­су́щихъ?
Нѣ́кто же неразсуди́тельно рече́: злѣ́ са́мо сiе́ чу́до смы́слися. Бы́в­шу же, рече́, сему́, ко́­ея ра́ди вины́ не вся́ко вни́ти ми́ подоба́етъ, и хотя́щымъ и́мъ, или́ ни́?
Иере́омъ же во святы́хъ оде́ждахъ при­­па́дшымъ и моля́щымъ вели́каго Бо́га помощи́ и́мъ въ настоя́щей и́хъ ну́жди и устремле́нiе злѣ́ наше́дшаго премѣни́ти: и внегда́ во́пля со слеза́ми хра́мъ напо́лниша, тогда́, и́же во гра́дѣ оста́в­шiися воз­мути́в­шеся, изскочи́ша, безвѣ́стно мня́ще бы́ти твори́мое.
Та́кожде и заключе́н­ныя дѣ́вы въ черто́зѣхъ съ ро́ждшими избѣго́ша, и пе́пеломъ и пра́хомъ главы́ посы́пав­шя, рыда́нiя и стена́нiя сто́гны испо́лниша:
ины́я же всецѣ́ло укра́шен­ныя, на срѣ́тенiе угото́ван­ныя черто́ги и подоба́ющiй сты́дъ оста́вльшя, тече́нiе нечи́н­ное во гра́дѣ творя́ху.
И новорожде́н­ныя младе́нцы, ма́тери же ку́пно и до­и́лицы оставля́юшя сѣ́мо и ова́мо, еди́ны по домѣ́хъ, другі́я же по путе́хъ, неуде́ржно въ превы́шнее святи́лище собира́хуся.
Бя́ше же разли́чна моли́тва въ то́е со́бран­ныхъ о начина́емыхъ от­ него́ беззако́н­но.
Съ си́ми же гра́ждане дерзну́в­ше не попуска́ху ему́ коне́чно належа́щу и намѣ́ренiе свое́ испо́лнити умы́слив­шу: и воз­гласи́в­ше вооружи́тися кому́ждо и му́же­с­т­вен­нѣ за оте́ческiй зако́нъ умре́ти, ве́лiе смяте́нiе сотвори́ша на мѣ́стѣ.
Едва́ же от­ старѣ́йшинъ и пресви́теровъ уде́ржани, на то́мже моле́нiя стоя́нiи ста́ша.
И мно́же­с­т­во у́бо люді́й, я́ко и пре́жде, въ си́хъ пребыва́­ше моля́щееся: а и́же при­­ цари́ старѣ́йшины мно́гажды покуша́хуся прего́рдый его́ у́мъ премѣни́ти от­ намѣ́рен­наго совѣ́та:
о́нъ же де́рзостенъ бы́въ и вся́ от­ри́нувъ, уже́ и вхо́дъ творя́ше, соверши́ти непщу́я предрѣче́н­ное.
Сiя́ у́бо и су́щiи при­­ не́мъ зря́ще, обрати́шася е́же съ на́шими при­­зыва́ти вся́ содержа́щаго, дабы́ при­­су́т­ст­ву­ю­щымъ помо́глъ, не попуска́я беззако́н­наго и прего́рдаго дѣ́ла.
От премно́гаго же и болѣ́знен­наго наро́довъ совоку́плен­наго во́пля, несказа́н­ный нѣ́кiй бѣ́ кли́чь.
Мня́шеся бо, я́ко не то́кмо человѣ́цы, но и стѣ́ны и ве́сь помо́стъ вопiе́тъ, а́ки бы уже́ тогда́ вси́ сме́рть прiима́ли за оскверне́нiе мѣ́ста.
Филопатор, узнав от прибывших к нему, что Антиохом отняты бывшие в его владении местности, отдал приказ всем войскам своим, пешим и конным, и, взяв с собою сестру свою Арсиною, отправился в страну Рафию, где расположены были станом войска Антиоха.
Тогда некто Феодот решился исполнить свой замысел, взял с собою лучших из вверенных ему Птоломеем вооруженных людей и ночью проник в палатку Птоломея, чтобы наедине убить его и тем предотвратить войну.
Но его обманул Досифей, сын Дримила, родом Иудей, впоследствии изменивший закону и отступивший от отеческой веры: он поместил в палатке одного незначительного человека, которому и пришлось принять назначенную Птоломею смерть.
Когда же произошло упорное сражение и дело Антиоха превозмогало, то Арсиноя, распустив волосы, с плачем и слезами ходила по войскам, усильно убеждая, чтобы храбрее сражались за себя, за детей и жен, и обещая, если победят, дать каждому по две мины золота.
И так случилось, что противники поражены были в рукопашном бое, и многие взяты в плен.
Достигнув своей цели, Филопатор рассудил пройти по ближним городам, чтобы ободрить их.
Исполнив это и снабдив капища дарами, он одушевил мужеством подвластных ему.
Когда потом Иудеи отправили к нему от совета и старейшин послов поздравить его, поднести дары и изъявить радость о случившемся, то он пожелал как можно скорее прийти к ним.
Прибыв же в Иерусалим, он принес жертву великому Богу, воздал благодарение и прочее исполнил, приличествующее священному месту;
и когда вошел туда, то изумлен был величием и благолепием и, удивляясь благоустройству храма, пожелал войти во святилище.
Ему сказали, что не следует этого делать, ибо никому и из своего народа непозволительно входить туда, и даже священникам, но только одному начальствующему над всеми первосвященнику, и притом однажды в год; но он никак не хотел слушать.
Прочитали ему закон, но и тогда не оставил он своего намерения, говоря, что он должен войти: пусть они будут лишены этой чести, но не я. И спрашивал, почему, когда он входил в храм, никто из присутствовавших не возбранил ему?
И когда некто неосмотрительно сказал, что это худо было сделано, он отвечал: но когда это уже сделано, по какой бы то ни было причине, то не должно ли ему во всяком случае войти, хотят ли они того, или не хотят.
Тогда священники в священных одеждах пали ниц и молились великому Богу, чтобы Он помог им в настоящей крайности и удержал стремление насильственно вторгающегося; храм наполнился воплем и слезами, а остававшиеся в городе сбежались в смущении, полагая, что случилось нечто необычайное.
И заключенные в своих покоях девы выбегали с матерями и, посыпая пеплом и прахом головы, оглашали улицы рыданиями и стонами.
Другие же во всем наряде, оставив приготовленный для встречи брачный чертог и подобающий стыд, беспорядочно бегали по городу.
А матери и кормилицы, оставляя и здесь и там новорожденных детей, иные в домах, другие – на улицах, неудержимо сбегались во всесвятейший храм.
Так разнообразна была молитва собравшихся по случаю святотатственного покушения.
Вместе с тем некоторые из граждан возымели смелость не допускать домогавшегося вторгнуться и исполнить свое намерение. Они воззвали, что нужно взяться за оружие и мужественно умереть за закон отеческий, и произвели в храме великое смятение:
с трудом быв удержаны старейшинами и священниками, они остались в том же молитвенном положении.
Народ, как и прежде, продолжал молиться. Даже бывшие с царем старейшины многократно пытались отвлечь надменный его ум от предпринятого намерения.
Но, исполненный дерзости и все пренебрегший, он уже делал шаг вперед, чтобы совершенно исполнить сказанное прежде.
Видя это, и бывшие с ним начали призывать вместе с нашими Вседержителя, чтобы Он помог в настоящей нужде и не попустил такого беззаконного и надменного поступка.
От совокупного, напряженного и тяжкого народного вопля происходил невыразимый гул.
Казалось, что не только люди, но и самые стены и все основания вопияли, как бы умирая уже за осквернение священного места.
Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible