Деяния апостолов, глава 23 (Деян.23) на английском (nkjv), церковнославянском (русскими буквами), русском, белорусском языках в параллельном переводе

Then Paul said to him, «God will strike you, you whitewashed wall! For you sit to judge me according to the law, and do you command me to be struck contrary to the law?»

And those who stood by said, «Do you revile God́s high priest?»

Then Paul said, «I did not know, brethren, that he was the high priest; for it is written, «You shall not speak evil of a ruler of your people.»́

But when Paul perceived that one part were Sadducees and the other Pharisees, he cried out in the council, «Men and brethren, I am a Pharisee, the son of a Pharisee; concerning the hope and resurrection of the dead I am being judged!»

And when he had said this, a dissension arose between the Pharisees and the Sadducees; and the assembly was divided.

For Sadducees say that there is no resurrection--and no angel or spirit; but the Pharisees confess both.

Then there arose a loud outcry. And the scribes of the Phariseeś party arose and protested, saying, «We find no evil in this man; but if a spirit or an angel has spoken to him, let us not fight against God.»

Now when there arose a great dissension, the commander, fearing lest Paul might be pulled to pieces by them, commanded the soldiers to go down and take him by force from among them, and bring him into the barracks.

But the following night the Lord stood by him and said, «Be of good cheer, Paul; for as you have testified for Me in Jerusalem, so you must also bear witness at Rome.»

And when it was day, some of the Jews banded together and bound themselves under an oath, saying that they would neither eat nor drink till they had killed Paul.

Now there were more than forty who had formed this conspiracy.

They came to the chief priests and elders, and said, «We have bound ourselves under a great oath that we will eat nothing until we have killed Paul.

Now you, therefore, together with the council, suggest to the commander that he be brought down to you tomorrow, as though you were going to make further inquiries concerning him; but we are ready to kill him before he comes near.»

So when Pauĺs sisteŕs son heard of their ambush, he went and entered the barracks and told Paul.

Then Paul called one of the centurions to him and said, «Take this young man to the commander, for he has something to tell him.»

So he took him and brought him to the commander and said, «Paul the prisoner called me to him and asked me to bring this young man to you. He has something to say to you.»

Then the commander took him by the hand, went aside, and asked privately, «What is it that you have to tell me?»

And he said, «The Jews have agreed to ask that you bring Paul down to the council tomorrow, as though they were going to inquire more fully about him.

But do not yield to them, for more than forty of them lie in wait for him, men who have bound themselves by an oath that they will neither eat nor drink till they have killed him; and now they are ready, waiting for the promise from you.»

So the commander let the young man depart, and commanded him, «Tell no one that you have revealed these things to me.»

And he called for two centurions, saying, «Prepare two hundred soldiers, seventy horsemen, and two hundred spearmen to go to Caesarea at the third hour of the night;

and provide mounts to set Paul on, and bring him safely to Felix the governor.»

He wrote a letter in the following manner:

Claudius Lysias, To the most excellent governor Felix: Greetings.

This man was seized by the Jews and was about to be killed by them. Coming with the troops I rescued him, having learned that he was a Roman.

And when I wanted to know the reason they accused him, I brought him before their council.

I found out that he was accused concerning questions of their law, but had nothing charged against him deserving of death or chains.

And when it was told me that the Jews lay in wait for the man, I sent him immediately to you, and also commanded his accusers to state before you the charges against him. Farewell.

Then the soldiers, as they were commanded, took Paul and brought him by night to Antipatris.

The next day they left the horsemen to go on with him, and returned to the barracks.

When they came to Caesarea and had delivered the letter to the governor, they also presented Paul to him.

And when the governor had read it, he asked what province he was from. And when he understood that he was from Cilicia,

he said, «I will hear you when your accusers also have come.» And he commanded him to be kept in Herod́s Praetorium.

Церковнославянский (рус)

Воззрѣ́въ же Па́велъ на со́нмъ, рече́: му́жiе бра́тiе, а́зъ все́ю со́вѣстiю благо́ю жи́телствовахъ предъ Бо́гомъ да́же до сего́ дне́.

Архiере́й же Ана́нiа повелѣ́ предстоя́щымъ ему́ би́ти его́ уста́.

Тогда́ Па́велъ рече́ къ нему́: би́ти тя́ и́мать Бо́гъ, стѣно́ пова́пленая: и ты́ сѣди́ши судя́ ми по зако́ну, преступа́я же зако́нъ вели́ши, да бiю́тъ мя́.

Предстоя́щiи же рѣ́ша: архiере́ю ли Бо́жiю досажда́еши?

Рече́ же Па́велъ: не вѣ́дахъ, бра́тiе, я́ко архiере́й е́сть: пи́сано бо е́сть: кня́зю люді́й твои́хъ да не рече́ши зла́.

Разумѣ́въ же Па́велъ, я́ко еди́на ча́сть е́сть саддуке́й, друга́я же фарисе́й, воззва́ въ со́нмищи: му́жiе бра́тiе, а́зъ фарисе́й е́смь, сы́нъ фарисе́овъ: о упова́нiи и о воскресе́нiи ме́ртвыхъ а́зъ су́дъ прiе́млю.

Се́ же ему́ ре́кшу, бы́сть ра́спря между́ саддуке́и и фарисе́и, и раздѣли́ся наро́дъ:

саддуке́е бо глаго́лютъ не бы́ти воскресе́нiя, ни А́нгела, ни ду́ха: фарисе́е же исповѣ́дуютъ обоя́.

Бы́сть же кли́чь вели́къ, и воста́вше кни́жницы ча́сти фарисе́йскiя пря́хуся между́ собо́ю, глаго́люще: ни еди́но зло́ обрѣта́емъ въ человѣ́цѣ се́мъ: а́ще же ду́хъ глаго́ла ему́ или́ А́нгелъ, не проти́вимся Бо́гу.

Мно́зѣ же бы́вшей ра́спри, боя́ся ты́сящникъ, да не растерза́нъ бу́детъ Па́велъ от ни́хъ, повелѣ́ во́иномъ сни́ти и восхи́тити его́ от среды́ и́хъ и вести́ [его́] въ по́лкъ.

Въ наста́вшую же но́щь предста́въ ему́ Госпо́дь, рече́: дерза́й, Па́вле: я́коже бо свидѣ́телствовалъ еси́ я́же о Мнѣ́ во Иерусали́мѣ, си́це ти́ подоба́етъ и въ Ри́мѣ свидѣ́телствовати.

Бы́вшу же дню́, сотво́рше нѣ́цыи от Иуде́й совѣ́тъ {навѣ́тъ}, закля́ша себе́, глаго́люще не я́сти ни пи́ти, до́ндеже убiю́тъ Па́вла:

бя́ху же мно́жае четы́редесятихъ сiю́ кля́тву сотво́ршiи,

и́же присту́пльше ко архiере́емъ и ста́рцемъ, рѣ́ша: кля́твою прокля́хомъ себе́ ничто́же вкуси́ти, до́ндеже убiе́мъ Па́вла:

ны́нѣ у́бо вы́ скажи́те ты́сящнику съ собо́ромъ, я́ко да у́трѣ сведе́тъ его́ къ ва́мъ, а́ки бы хотя́ще разумѣ́ти извѣ́стнѣе я́же о не́мъ: мы́ же, пре́жде да́же не прибли́житися ему́, гото́ви есмы́ уби́ти его́.

Слы́шавъ же сы́нъ сестры́ Па́вловы ко́въ, прише́дъ и вше́дъ въ по́лкъ, сказа́ Па́влу.

Призва́въ же Па́велъ еди́наго от со́тникъ, рече́: ю́ношу сего́ отведи́ къ ты́сящнику: и́мать бо нѣ́что сказа́ти ему́.

О́нъ же у́бо пои́мъ его́ приведе́ къ ты́сящнику и рече́: у́зникъ Па́велъ призва́въ мя́, умоли́ сего́ ю́ношу привести́ къ тебѣ́, иму́ща нѣ́что глаго́лати тебѣ́.

Пои́мъ же его́ за ру́ку ты́сящникъ и отше́дъ на еди́нѣ, вопроша́ше его́: что́ е́сть, е́же и́маши возвѣсти́ти ми́?

Рече́ же, я́ко Иуде́е совѣща́ша умоли́ти тя́, я́ко да у́трѣ сведе́ши Па́вла къ ни́мъ въ собо́ръ, а́ки бы хотя́щымъ извѣ́стнѣе истяза́ти я́же о не́мъ:

ты́ у́бо не послу́шай и́хъ: ло́вятъ бо его́ от ни́хъ му́жiе мно́жае четы́редесяти, и́же закля́ша себе́ ни я́сти ни пи́ти, до́ндеже убiю́тъ его́: и ны́нѣ гото́ви су́ть, ча́юще обѣща́нiя, е́же от тебе́.

Ты́сящникъ у́бо отпусти́ ю́ношу, завѣща́въ ни еди́ному же повѣ́дати, я́ко сiя́ яви́лъ еси́ мнѣ́.

И призва́въ два́ нѣ́кiя от со́тникъ, рече́: угото́вита [ми́] во́иновъ вооруже́нныхъ двѣ́стѣ, я́ко да и́дутъ до Кесарі́и, и ко́нникъ се́дмьдесятъ, и стрѣле́цъ двѣ́стѣ, от тре́тiяго часа́ но́щи:

и ско́ты привести́, да всади́вше Па́вла прово́дятъ до Фи́ликса иге́мона.

Написа́ же [и] посла́нiе иму́щее о́бразъ се́й:

Клавді́й Лисі́а держа́вному иге́мону Фи́ликсу ра́доватися:

му́жа сего́ я́та от Иуде́й и иму́ща убiе́на бы́ти от ни́хъ, присту́пль съ во́ины отъя́хъ его́, увѣ́дѣвъ, я́ко Ри́млянинъ е́сть:

хотя́ же разумѣ́ти вину́, ея́же ра́ди поима́ху на́нь, сведо́хъ его́ въ со́нмище и́хъ:

его́же обрѣто́хъ оглаго́луема о взыска́нiи зако́на и́хъ, ни еди́но же досто́йно сме́рти или́ у́замъ согрѣше́нiе иму́ща:

ска́зану же бы́вшу ми́ ко́ву хотя́щу бы́ти от Иуде́й на му́жа сего́, а́бiе посла́хъ [его́] къ тебѣ́, завѣща́въ и клеветнико́мъ [его́] глаго́лати предъ тобо́ю, я́же на́нь: здра́въ бу́ди.

Во́ини же у́бо по повелѣ́нному и́мъ, взе́мше Па́вла, ведо́ша объ но́щь во Антипатри́ду:

во у́трiе же, оста́вльше ко́нники ити́ съ ни́мъ, возврати́шася въ по́лкъ.

Они́ же прише́дше въ Кесарі́ю и вда́вше посла́нiе иге́мону, предста́виша ему́ и Па́вла.

Проче́тъ же иге́монъ посла́нiе и вопро́шь, от ко́ея о́бласти е́сть, и увѣ́дѣвъ, я́ко от Киликі́и, рече́:

услы́шу о тебѣ́, егда́ и клеветницы́ твои́ прiи́дутъ. И повелѣ́ въ прето́рѣ И́родовѣ стрещи́ его́.

Синодальный

1 Синедрион разделился. Видение ободрило Павла. 12 Заговор убить Павла открыт его племянником. 23 Решение тысяченачальника отправить Павла ночью в Кесарию. 31 Правитель Феликс задержал Павла до прихода обвинителей.

Павел, устремив взор на синедрион, сказал: мужи братия! я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня.

Первосвященник же Анания стоявшим перед ним приказал бить его по устам.

Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня.

Предстоящие же сказали: первосвященника Божия поносишь?

Павел сказал: я не знал, братия, что он первосвященник; ибо написано: начальствующего в народе твоем не злословь.

Узнав же Павел, что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил в синедрионе: мужи братия! я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят.

Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось.

Ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа; а фарисеи признают и то и другое.

Сделался большой крик; и, встав, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке; если же дух или Ангел говорил ему, не будем противиться Богу.

Но как раздор увеличился, то тысяченачальник, опасаясь, чтобы они не растерзали Павла, повелел воинам сойти взять его из среды их и отвести в крепость.

В следующую ночь Господь, явившись ему, сказал: дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме.

С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел, и заклялись не есть и не пить, доколе не убьют Павла.

Было же более сорока сделавших такое заклятие.

Они, придя к первосвященникам и старейшинам, сказали: мы клятвою заклялись не есть ничего, пока не убьем Павла.

Итак, ныне же вы с синедрионом дайте знать тысяченачальнику, чтобы он завтра вывел его к вам, как будто вы хотите точнее рассмотреть дело о нем; мы же, прежде нежели он приблизится, готовы убить его.

Услышав о сем умысле, сын сестры Павловой пришел и, войдя в крепость, уведомил Павла.

Павел же, призвав одного из сотников, сказал: отведи этого юношу к тысяченачальнику, ибо он имеет нечто сказать ему.

Тот, взяв его, привел к тысяченачальнику и сказал: узник Павел, призвав меня, просил отвести к тебе этого юношу, который имеет нечто сказать тебе.

Тысяченачальник, взяв его за руку и отойдя с ним в сторону, спрашивал: что такое имеешь ты сказать мне?

Он отвечал, что Иудеи согласились просить тебя, чтобы ты завтра вывел Павла пред синедрион, как будто они хотят точнее исследовать дело о нем.

Но ты не слушай их; ибо его подстерегают более сорока человек из них, которые заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его; и они теперь готовы, ожидая твоего распоряжения.

Тогда тысяченачальник отпустил юношу, сказав: никому не говори, что ты объявил мне это.

И, призвав двух сотников, сказал: приготовьте мне воинов пеших двести, конных семьдесят и стрелков двести, чтобы с третьего часа ночи шли в Кесарию.

Приготовьте также ослов, чтобы, посадив Павла, препроводить его к правителю Феликсу.

Написал и письмо следующего содержания:

«Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу – радоваться.

Сего человека Иудеи схватили и готовы были убить; я, придя с воинами, отнял его, узнав, что он Римский гражданин.

Потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его в синедрион их

и нашел, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона их, но что нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков.

А как до меня дошло, что Иудеи злоумышляют на этого человека, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него перед тобою. Будь здоров».

Итак, воины, по данному им приказанию, взяв Павла, повели ночью в Антипатриду.

А на другой день, предоставив конным идти с ним, возвратились в крепость.

А те, придя в Кесарию и отдав письмо правителю, представили ему и Павла.

Правитель, прочитав письмо, спросил, из какой он области, и, узнав, что из Киликии, сказал:

я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории.

Белорусский

Языки

Пільна гле́дзячы на сінедрыён, Павел сказаў: мужы́ браты́! я з усёй добрасумле́ннасцю жыў перад Богам да гэтага дня.

І тут першасвята́р Ана́нія загада́ў тым, якія стаялі по́бач з ім, біць яго па ву́снах.

Тады Павел сказаў яму́: Бог будзе біць цябе, сцяна́ пабе́леная: ты сядзíш, каб судзíць мяне па закону, ды, паруша́ючы закон, зага́дваеш біць мяне.

Тыя, што стаялі побач, сказалі: першасвятара́ Божага зневажа́еш?

Павел сказаў: я не ведаў, браты́, што ён першасвята́р; бо напíсана: пра нача́льніка народа твайго не кажы́ ліхо́га.

Павел жа, даве́даўшыся, што тут адна частка садуке́яў, а другая фарысе́яў, усклíкнуў у сінедрыёне: мужы́ браты́! я фарысе́й, сын фарысе́я; за надзею і ўваскрасе́нне мёртвых мяне су́дзяць.

Калі ж ён сказаў гэта, узнікла сутыкне́нне паміж фарысе́ямі і садуке́ямі, і сход падзялíўся;

бо садуке́і кажуць, што няма ўваскрасе́ння, ні Ангела, ні ду́ха; а фарысе́і прызнаю́ць і тое, і другое.

Узня́ўся вялікі крык; і, уста́ўшы, кніжнікі з фарысе́йскага боку спрача́ліся, ка́жучы: нічога дрэ́ннага мы не знахо́дзім у чалавеку гэтым; калі ж дух ці Ангел прамаўля́ў да яго, давайце не будзем працíвіцца Богу.

Але паколькі сутыкне́нне ўзмацня́лася, то тысячанача́льнік, баючы́ся, каб яны не разарва́лі Паўла, загада́ў воінам спусцíцца, каб забраць яго ад іх і адве́сці ў крэ́пасць.

У насту́пную ноч Гасподзь, явíўшыся яму, сказаў: мацу́йся, Павел; бо як све́дчыў ты пра Мяне ў Іерусаліме, так нале́жыць табе све́дчыць і ў Ры́ме.

Калі ж настаў дзень, некато́рыя з Іудзеяў, учынíўшы змо́ву, далí сабе клятву не есці і не піць, пакуль не заб́юць Паўла;

а было́ больш за сорак тых, што ўчынíлі гэтую змо́ву;

яны, прыйшо́ўшы да першасвятаро́ў і старэ́йшын, сказалі: кля́тваю паклялíся мы самíм сабе не есці нічога, пакуль не заб́ём Паўла.

Дык цяпер вы з сінедрыёнам паве́даміце тысячанача́льніку, каб заўтра вы́веў яго да вас, як быццам вы збіра́ецеся дакла́дней дасле́даваць справу яго; а мы, перш чым ён наблíзіцца, гатовы забіць яго.

Пачуўшы пра заса́ду, сын сястры́ Паўлавай прыйшоў і, увайшо́ўшы ў крэпасць, паве́даміў Паўлу.

Павел жа, паклíкаўшы аднаго з сотнікаў, сказаў: завядзí гэтага юнака́ да тысячанача́льніка, бо ён ма́е нешта паве́даміць яму.

Той, узя́ўшы яго, прывёў да тысячанача́льніка і сказаў: вя́зень Павел паклíкаў мяне і папрасіў прыве́сці да цябе гэтага юнака́, які ма́е нешта сказаць табе.

Тысячанача́льнік, узя́ўшы яго за руку́ і адышоўшы з ім убок, спытаў: што ж маеш ты паве́даміць мне?

І ён сказаў: Іудзеі дамо́віліся папрасíць цябе, каб заўтра ты прывёў Паўла ў сінедрыён, бы́ццам дзе́ля таго, каб дакла́дней пра яго распыта́ць;

але ты не давяра́й ім, бо на яго робяць заса́ду больш за сорак чалавек з іх, якія далí сабе кля́тву, што не будуць есці і піць, пакуль не заб́юць яго; і яны цяпер напагато́ве, чака́ючы твайго распараджэ́ння.

Тысячанача́льнік адпусцíў юнака́, загада́ўшы: нікому не кажы́, што ты паве́даміў мне гэта.

І, паклíкаўшы двух сотнікаў, ён сказаў: падрыхту́йце дзве́сце ўзбро́еных во́інаў, каб ішлі ў Кесары́ю, і се́мдзесят ко́ннікаў, і дзве́сце кап́яно́сцаў, на трэцюю гадзíну но́чы;

і ўю́чную жывёлу прывядзíце, каб, пасадзíўшы Паўла, даста́віць яго цэлым і здаровым да правíцеля Фе́лікса.

Напісаў ён і пасла́нне такога зместу:

Кла́ўдзій Лíсій – высокашано́ўнаму правíцелю Фе́ліксу: ра́давацца;

гэтага чалавека, якога Іудзеі схапілі і збіра́ліся забіць, я, прыйшо́ўшы з воінамі, адабра́ў, калі вы́светліў, што ён Ры́мскі грамадзя́нін;

жада́ючы ж даве́дацца, на якой падста́ве абвінава́чвалі яго, я прывёў яго ў сінедрыён іхні

і вы́явіў, што яны абвінава́чваюць яго з-за спрэ́чных пытанняў закону іх, але няма на ім абвінава́чання ні ў чым, ва́ртым смерці або ако́ваў;

калі ж мне дане́слі, што Іудзеямі рыхту́ецца змова су́праць гэтага чалавека, я адразу паслаў яго да цябе, загада́ўшы і абвінава́ўцам гаварыць су́праць яго перад табою; быва́й здаро́вы.

Тады воіны, як было́ ім зага́дана, узялí Паўла і павялí яго ўначы́ ў Антыпатры́ду,

а на другі дзень, пакíнуўшы ко́ннікаў ісці з ім, вярну́ліся ў крэпасць.

Тыя ж, прыйшоўшы ў Кесары́ю і адда́ўшы пасла́нне правíцелю, паставілі перад ім і Паўла.

Правіцель прачытаў пасла́нне і запыта́ў, з якой ён вобласці, а, даве́даўшыся, што з Кілікíі,

сказаў: я вы́слухаю цябе, калі прыбу́дуць і абвінава́ўцы твае. І загада́ў трыма́ць яго пад ва́ртаю ў Ірадавай прэто́рыі.

Acts, Chapter 23