Скрыть
26:1
26:2
26:3
26:4
26:7
26:8
26:9
26:11
26:12
26:14
26:15
26:16
26:17
26:19
26:22
26:25
26:27
26:28
26:30
26:31
26:32
Церковнославянский (рус)
[Зач. 49.] Агри́ппа же къ Па́влу рече́: повелѣва́ет­ся ти́ о себѣ́ самому́ глаго́лати. Тогда́ Па́велъ просте́ръ ру́ку от­вѣщава́­ше:
о всѣ́хъ, о ни́хже оклевета́емь е́смь от­ Иуде́й, царю́ Агри́ппо, непщу́ю себе́ блаже́н­на бы́ти, я́ко предъ тобо́ю от­вѣща́ти дне́сь и́мамъ,
па́че же вѣ́дца тя́ су́ща свѣ́дый всѣ́хъ Иуде́йскихъ обы́чаевъ и взыска́нiй. Тѣ́мже молю́ся ти́ долготерпѣли́вно послу́шати мене́.
Житiе́ у́бо мое́ е́же от­ ю́ности, испе́рва бы́в­шее во язы́цѣ мо­е́мъ во Иерусали́мѣ, вѣ́дятъ вси́ Иуде́е,
вѣ́дяще мя́ испе́рва, а́ще хотя́тъ свидѣ́тел­ст­вовати, я́ко по извѣ́стнѣй е́реси на́­шея вѣ́ры жи́хъ фарисе́й.
И ны́нѣ о упова́нiи обѣтова́нiя, бы́в­шаго от­ Бо́га ко отце́мъ на́шымъ, стою́ суди́мь,
въ не́же оба­на́­де­ся­те колѣ́на на́ша безпреста́ни де́нь и но́щь служа́ще надѣ́ют­ся до­ити́: о не́мже упова́нiи оклевета́емь е́смь, царю́ Агри́ппо, от­ Иуде́й.
Что́? Невѣ́рно ли су́дит­ся ва́ми, я́ко Бо́гъ ме́ртвыя воз­ставля́етъ?
А́зъ у́бо мнѣ́хъ, я́ко подоба́етъ ми́ мно́га сопроти́вна проти́ву и́мене Иису́са Назоре́а сотвори́ти:
е́же и сотвори́хъ во Иерусали́мѣ, и мно́ги от­ святы́хъ а́зъ въ темни́цахъ затворя́хъ, вла́сть от­ архiере́й прiе́мь: убива́емымъ же и́мъ при­­лага́хъ совѣ́тъ:
и на всѣ́хъ со́нмищихъ мно́жицею му́чя и́хъ, при­­нужда́хъ ху́лити: преизли́ха же вражду́я на ни́хъ, гоня́хъ да́же и до внѣ́шнихъ градо́въ.
Въ ни́хже иды́й въ Дама́скъ со вла́стiю и повелѣ́нiемъ, е́же от­ архiере́й,
въ полу́дни на пути́ ви́дѣхъ, царю́, съ небесе́ па́че сiя́нiя со́лнечнаго осiя́в­шiй мя́ свѣ́тъ и со мно́ю иду́щихъ.
Всѣ́мъ же па́дшымъ на́мъ на зе́млю, слы́шахъ гла́съ глаго́лющь ко мнѣ́ и вѣща́ющь евре́йскимъ язы́комъ: Са́вле, Са́вле, что́ Мя го́ниши? Же́стоко ти́ е́сть проти́ву рожна́ пра́ти.
А́зъ же рѣ́хъ: кто́ еси́, Го́споди? О́нъ же рече́: А́зъ е́смь Иису́съ, Его́же ты́ го́ниши:
но воста́ни и ста́ни на ногу́ твое́ю: на се́ бо яви́хся ти́, сотвори́ти тя́ слугу́ и свидѣ́теля, я́же ви́дѣлъ еси́ и я́же явлю́ тебѣ́,
изъима́я тя́ от­ люді́й Иуде́йскихъ и от­ язы́къ, къ ни́мже А́зъ тя́ послю́,
от­ве́рсти о́чи и́хъ, да обратя́т­ся от­ тмы́ въ свѣ́тъ и от­ о́бласти сатанины́ къ Бо́гу, е́же прiя́ти и́мъ оставле́нiе грѣхо́въ и достоя́нiе во святы́хъ вѣ́рою, я́же въ Мя́.
Тѣ́мже, царю́ Агри́ппо, не бы́хъ проти́венъ небе́сному видѣ́нiю,
но су́щымъ въ Дама́сцѣ пре́жде и во Иерусали́мѣ, и во вся́цѣй странѣ́ Иуде́йстей и язы́комъ проповѣ́дую пока́ятися и обрати́тися къ Бо́гу, досто́йна покая́нiю дѣла́ творя́ще.
Си́хъ ра́ди мя́ Иуде́е е́мше во святи́лищи хотя́ху растерза́ти.
По́мощь у́бо улучи́въ я́же от­ Бо́га, да́же до дне́ сего́ стою́, свидѣ́тел­ст­вуя ма́лу же и вели́ку, ничто́же вѣща́я, ра́звѣ я́же проро́цы реко́ша хотя́щая бы́ти и Моисе́й,
я́ко Христо́съ имѣ́яше пострада́ти, я́ко пе́рвый от­ воскресе́нiя ме́ртвыхъ свѣ́тъ хотя́ше проповѣ́дати лю́демъ [Иуде́йскимъ] и язы́комъ.
Сiя́ же ему́ от­вѣщава́ющу, Фи́стъ ве́лiимъ гла́сомъ рече́: бѣсну́ешися ли, Па́вле? Мно́гiя тя́ кни́ги въ неи́стов­ст­во прелага́ютъ.
О́нъ же: не бѣсну́юся, рече́, держа́вный Фи́сте, но и́стины и цѣлому́дрiя глаго́лы вѣща́ю:
вѣ́сть бо о си́хъ ца́рь, къ нему́же и съ дерзнове́нiемъ глаго́лю: утаи́тися бо ему́ от­ си́хъ не вѣ́рую ничесому́же, нѣ́сть бо во у́глѣ сотворе́но сiе́:
вѣ́руеши ли, царю́ Агри́ппо, проро́комъ? Вѣ́мъ, я́ко вѣ́руеши.
Агри́ппа же къ Па́влу рече́: вма́лѣ мя́ препира́еши Христiа́нина бы́ти.
Па́велъ же рече́: моли́лъ у́бо бы́хъ Бо́га, и вма́лѣ и во мно́зѣ, не то́кмо тебе́, но и всѣ́хъ слы́шащихъ мя́ дне́сь, бы́ти и́мъ та́цѣмъ, яко́въ и а́зъ е́смь, кромѣ́ у́зъ си́хъ.
И сiя́ ре́кшу ему́, воста́ ца́рь и иге́монъ, и Верникі́а и сѣдя́щiи съ ни́ми,
и от­ше́дше бесѣ́доваху дру́гъ ко дру́гу, глаго́люще, я́ко ничто́же сме́рти досто́йно или́ у́зъ твори́тъ человѣ́къ се́й.
Агри́ппа же Фи́сту рече́: от­пуще́нъ бы́ти можа́­ше человѣ́къ се́й, а́ще не бы́ ке́саря нарица́лъ. И та́ко суди́ иге́монъ посла́ти его́ къ ке́сарю.
Украинский (Огієнко)
А Агріппа сказав до Павла: Дозволяємо тобі говорити про себе самого.
Павло тоді простягнув руку, і промовив у своїй обороні:
О царю Агріппо!
Уважаю себе за щасливого, що сьогодні я перед тобою боронитися маю з усього, у чім мене винуватять юдеї,
особливо ж тому, що ти знаєш усі юдейські звичаї та суперечки.
Тому я прошу мене вислухати терпляче.
А життя моє змалку, що спочатку точилося в Єрусалимі серед народу мого, знають усі юдеї,
які відають здавна мене, аби тільки схотіли засвідчити, що я жив фарисеєм за найдокладнішою сектою нашої віри.
І тепер я стою отут суджений за надію обітниці, що Бог дав її нашим отцям,
а її виконання чекають побачити наші дванадцять племен, служачи Богові безперестанно вдень та вночі.
За цю надію, о царю, мене винуватять юдеї!
Чому ви вважаєте за неймовірне, що Бог воскрешає померлих?
Правда, думав був я, що мені належить чинити багато ворожого проти Ймення Ісуса Назарянина,
що я в Єрусалимі й робив, і багато кого зо святих до в́язниць я замкнув, як отримав був владу від первосвящеників;
а як їх убивали, я голос давав проти них.
І часто по всіх синагогах караючи їх, до богозневаги примушував я, а лютуючи вельми на них, переслідував їх навіть по закордонних містах.
Коли в цих справах я йшов до Дамаску зо владою та припорученням первосвящеників,
то опівдні, о царю, на дорозі побачив я світло із неба, ясніше від світлости сонця, що осяяло мене та тих, хто разом зо мною йшов!…
І як ми всі повалились на землю, я голос почув, що мені говорив єврейською мовою: Савле, Савле, чому ти Мене переслідуєш?
Трудно тобі бити ногою колючку!
А я запитав: Хто Ти, Господи?
А Він відказав: Я Ісус, що Його переслідуєш ти.
Але підведися, і стань на ноги свої.
Бо на те Я з́явився тобі, щоб тебе вчинити слугою та свідком того, що ти бачив та що Я відкрию тобі.
Визволяю тебе від твого народу та від поган, до яких Я тебе посилаю,
відкрити їм очі, щоб вони навернулись від темряви в світло та від сатаниної влади до Бога, щоб вірою в Мене отримати їм дарування гріхів і долю з освяченими.
Через це я, о царю Агріппо, не був супротивний видінню небесному,
але мешканцям перше Дамаску, потім Єрусалиму й усякого краю юдейського та поганам я проповідував, щоб покаялися й навернулись до Бога, і чинили діла, гідні покаяння.
Через це юдеї в святині схопили мене та й хотіли роздерти.
Але, поміч від Бога одержавши, я стою аж до дня сьогоднішнього та свідкую малому й великому, нічого не розповідаючи, окрім того, що сказали Пророки й Мойсей, що статися має,
що має Христос постраждати, що Він, як перший воскреснувши з мертвих, проповідувати буде світло народові й поганам!
Коли ж він боронився отак, то Фест проказав гучним голосом: Дурієш ти, Павле!
Велика наука доводить тебе до нерозуму!
А Павло: Не дурію сказав, о Фесте достойний, але провіщаю слова правди та щирого розуму.
Цар бо знає про це, до нього з відвагою я й промовляю.
Бо не гадаю я, щоб із цього щобудь сховалось від нього, бо не в закутку діялось це.
Чи віруєш, царю Агріппо, Пророкам?
Я знаю, що віруєш.
Агріппа ж Павлові: Ти малощо не намовляєш мене, щоб я став християнином…
А Павло: Благав би я Бога, щоб чи мало, чи багато, не тільки но ти, але й усі, хто чує сьогодні мене, зробились такими, як і я, крім оцих ланцюгів…
І встав цар та намісник, і Верніка та ті, хто з ними сидів.
І набік вони відійшли, і розмовляли один до одного й казали: Нічого, вартого смерти або ланцюгів, чоловік цей не робить!
Агріппа ж до Феста сказав: Міг би бути відпущений цей чоловік, якби не відкликавсь був до кесаря.
Таджикский
Ағрипос ба Павлус гуфт: “Ба ту иҷозат дода мешавад, ки барои ҳимояти худ сухан гўӣ“. Он гоҳ Павлус дасти худро дароз карда, барои муҳофизати худ гуфт:
„Эй подшоҳ Ағрипос! Барои худ камоли хушбахтӣ медонам, ки имрўз имконият дорам дар ҳузури ту худро аз ҳамаи айбҳое ки яҳудиён ба гардани ман бастаанд, муҳофизат намоям,
Хусусан ки ту аз ҳамаи расму таомулҳо ва ихтилофоти байни яҳудиён ба хубӣ воқиф ҳастӣ. Бинобар ин аз ту хоҳишмандам, ки ҳиммат намуда, суханони маро бишнавӣ.
Зиндагии маро, ки аз аввали ҷавониам онро дар миёни қавми худ ва дар Ерусалим гузарондаам, ҳамаи яҳудиён медонанд;
Онҳо аз рўзҳои аввал маро мешиносанд ва, агар бихоҳанд, метавонанд гувоҳӣ диҳанд, ки ман мевофиқи порсотарин тариқати мазҳаби мо фарисӣ шуда рафтор мекардам.
Ва ҳоло барои умед бастанам ба он ваъдае, ки Худо ба падарони мо додааст, ман муҳофизат карда мешавам,
Дар сурате ки дувоздаҳ сибти мо шабу рўз бо ҷидду ҷаҳд ибодат мекунанд ба умеди он ки иҷрои ҳамон ваъдаро бубинанд: аз барои ҳамин умед, эй подшоҳ Ағрипос, яҳудиён маро айбдор мекунанд.
Чаро ба назари шумо аз ақл берун менамояд, ки Худо мурдагонро эҳьё мекунад?
Оре, ман ҳам пештар барои худ воҷиб медонистам, ки бар зидди исми Исои Носирӣ ҳар чи зиёдтар амал кунам,
Чӣ тавре ки дар Ерусалим мекардам: аз саркоҳинон изн гирифта, бисьёр муқаддасонро дар зиндон мезндохтам, ва ҳангоме ки онҳоро мекуштанд, бар зиддашон фатво медодам;
Дар ҳамаи куништҳо ҳар дам онҳоро азоб медодам ва маҷбур мекардам, ки куфр бигўянд, ва азбаски хашму ғазабам нисбат ба онҳо пурзўр буд, ҳатто дар шаҳрҳои бегона онҳоро таъқиб менамудам.
Боре барои чунин амалиёт бо изн ва супориши саркоҳинон ба Димишқ мерафтам;
Ва инак, эй подшоҳ, дар нисфи рўз дар роҳ нуреро аз осмон дидам, ки равшантар аз офтоб буд, ва давродаври ман ва ҳамроҳонам дурахшид.
Ҳамаамон бар замин афтодем, ва ман овозеро шунидам, ки ба забони ибронӣ ба ман мегуфт: ́Шоул, Шоул! Барои чӣ Маро таъқиб мекунӣ? Лагат заданат ба сихак душвор аст́.
Ман гуфтам: ́Худовандо, Ту кистӣ?́ Гуфт: ́Ман он Исо ҳастам, ки ту Ўро таъқиб мекунӣ;
Аммо бархез ва бар пои худ биист; зеро барои он ба ту зоҳир шудаам, ки туро ходим ва шоҳид таъин намоям бар он чи дидаӣ ва бар он чи ба ту ошкор хоҳам кард;
Ва туро раҳоӣ хоҳам дод аз дасти ин қавм ва аз дасти халқҳое ки ҳоло туро назди онҳо мефиристам,
То ки чашмони онҳоро воз кунӣ, ва онҳо аз зулмот ба рўшнои бароянд ва аз чанголи шайтон раҳо шуда, ба Худо руҷўъ намоянд ва ба василаи имоне ки ба Ман меоваранд, омурзиши гуноҳҳо ва насибае дар миёни муқаддасон пайдо кунанд́.
Бинобар ин эй подшоҳ Ағрипос, ба рўъёи осмонӣ беимонӣ накардам,
Балки дар навбати аввал ба сокинони Димишқ ва Ерусалим ва тамоми сарзамини Яҳудо ва низ ғайрияҳудиён мавъиза менамудам, ки тавба карда, ба Худо руҷўъ намоянд ва корҳое кунанд, ки сазовори тавба бошад.
Аз барои ҳамин маро яҳудиён дар маъбад дастгир карданд ва куштанӣ шуданд.
Аммо Худо ба ман ёр шуд, ва ман то имрўз зинда мондаам ва ба хурду калон шаҳодат медиҳам ва гапе намезанам ҷуз он чи анбиё ва Мусо гуфтаанд, ки бояд вуқўъ ояд,
Яъне Масеҳ бояд азобу уқубат кашад ва аввалин касе бошад, ки аз мурдагон эҳьё шуда, ба ин қавм ва ба халқҳо аз тулўи нур хабар расонад“.
Чун ў ба ин тарз худро муҳофизат мекард, Фестус бо овози баланд гуфт: “Эй Павлус, ту аз ақл бегона шудаӣ! Дониши бисьёр туро девона кардааст“.
Гуфт: “Эй Фестуси мўҳтарам, ман аз ақл бегона нашудаам, балки суханони ҳақиқатро бо ақли солим баён менамоям:
Зеро подшоҳе ки дар ҳузураш далерона сухан меронам, аз ин воқиф аст; ман яқин дорам, ки чизе дар ин бора аз ў пўшида нест, зеро ки ин дар хилватгоҳе воқеъ нашудааст;
Эй подшоҳ Ағрипос, оё ба анбиё имон дорӣ? Медонам, ки имон дорӣ“.
Ағрипос ба Павлус гуфт: “Кам мондааст маро тарғиб намоӣ, ки масеҳӣ шавам“.
Павлус гуфт: “Аз Худо мехостам, ки ба андозаи кам ё зиёд на танҳо ту, балки ҳамаи онҳое ки суханони маро мешунаванд, мисли ман гарданд, ҷуз аз ин занҷирҳо“.
Чун инро гуфт, подшоҳ ва ҳоким, Бернико ва дигар касоне ки бо онҳо нишаста буданд, бархостанд.
Ва онсўтар рафта, ба якдигар гуфтанд: “Ин одам ҳеҷ коре накардааст, ки сазовори марг ё ҳабс бошад“.
Ағрипос ба Фестус гуфт: “Агар ин одам доварии қайсарро талаб намекард, метавонист озод шавад“.
1 Защита Павла пред царем Агриппой. 24 Замечания Феста и Агриппы. 30 «Этот человек ничего достойного смерти или уз не делает».
[Зач. 49.] Агриппа сказал Павлу: позволяется тебе говорить за себя. Тогда Павел, простерши руку, стал говорить в свою защиту:
царь Агриппа! почитаю себя счастливым, что сегодня могу защищаться перед тобою во всем, в чем обвиняют меня Иудеи,
тем более, что ты знаешь все обычаи и спорные мнения Иудеев. Посему прошу тебя выслушать меня великодушно.
Жизнь мою от юности моей, которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все Иудеи;
они издавна знают обо мне, если захотят свидетельствовать, что я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению.
И ныне я стою́ перед судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам,
которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа Богу день и ночь. За сию-то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи.
Что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых?
Правда, и я думал, что мне должно много действовать против имени Иисуса Назорея.
Это я и делал в Иерусалиме: получив власть от первосвященников, я многих святых заключал в темницы, и, когда убивали их, я подавал на то голос;
и по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах.
Для сего, идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников,
среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною.
Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна.
Я сказал: кто Ты, Господи? Он сказал: «Я Иисус, Которого ты гонишь.
Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе,
избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя
открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными».
Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению,
но сперва жителям Дамаска и Иерусалима, потом всей земле Иудейской и язычникам проповедовал, чтобы они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния.
За это схватили меня Иудеи в храме и покушались растерзать.
Но, получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет,
то есть что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам.
Когда он так защищался, Фест громким голосом сказал: безумствуешь ты, Павел! большая ученость доводит тебя до сумасшествия.
Нет, достопочтенный Фест, сказал он, я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла.
Ибо знает об этом царь, перед которым и говорю смело. Я отнюдь не верю, чтобы от него было что-нибудь из сего скрыто; ибо это не в углу происходило.
Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь.
Агриппа сказал Павлу: ты немного не убеждаешь меня сделаться Христианином.
Павел сказал: молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз.
Когда он сказал это, царь и правитель, Вереника и сидевшие с ними встали;
и, отойдя в сторону, говорили между собою, что этот человек ничего, достойного смерти или уз, не делает.
И сказал Агриппа Фесту: можно было бы освободить этого человека, если бы он не потребовал суда у кесаря. Посему и решился правитель послать его к кесарю.
Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible