Мимоиди́те хала́ну вси́ и ви́дите, и прейди́те отту́ду во Ема́ѳъ вели́кiй и сни́дите отту́ду въ ге́ѳъ иноплеме́нниковъ, крѣпча́йшыя от всѣ́хъ ца́рствъ си́хъ, а́ще бо́лши су́ть предѣ́лы и́хъ предѣ́лъ ва́шихъ?

Приходя́щiи въ де́нь зо́лъ, приближа́ющiися и прикаса́ющiися суббо́тамъ лжи́вымъ,

спя́щiи на одрѣ́хъ от косте́й слоно́выхъ и ласкосе́рдствующiи на посте́лехъ свои́хъ, яду́щiи ко́злища от па́ствъ и телцы́ млеко́мъ пита́емы от среды́ ста́дъ:

пле́щущiи ко гла́су пища́лей, а́ки стоя́ща мнѣ́ша, а не я́ко бѣжа́ща:

пiю́щiи процѣже́ное вино́ и пе́рвыми воня́ми ма́жущiися, и не страда́ху ничесо́же въ сокруше́нiи Ио́сифовѣ.

Сего́ ра́ди ны́нѣ плѣ́нницы бу́дутъ от нача́ла си́льныхъ, и отъи́мется ржа́нiе ко́нско от Ефре́ма.

Я́ко кля́тся Госпо́дь собо́ю, глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ си́лъ: поне́же гнуша́юся а́зъ все́ю укори́зною Иа́кова и се́ла его́ возненави́дѣхъ, и отве́ргу гра́дъ со всѣ́ми живу́щими въ не́мъ.

И бу́детъ, а́ще оста́нутся де́сять муже́й во еди́нѣмъ дому́, у́мрутъ, и оста́нутся оста́точнiи:

и во́змутъ свои́ и́хъ, и пону́дятся изнести́ ко́сти и́хъ изъ до́му. И рече́тъ настоя́телемъ до́му: еще́ ли е́сть у тебе́? И рече́тъ: нѣ́сть еще́. И рече́тъ: молчи́, не именова́нiя ра́ди и́мене Госпо́дня.

Поне́же, се́, Госпо́дь заповѣ́даетъ и побiе́тъ до́мъ вели́кiй толче́нiемъ и до́мъ ма́лый разсѣде́нiемъ.

А́ще пожену́тъ въ ка́менiяхъ ко́ни? и а́ще умо́лкнутъ въ же́нстѣмъ по́лу? я́ко обрати́сте на гнѣ́въ су́дъ, и пло́дъ пра́вды на го́ресть,

веселя́щiися ни о еди́нѣмъ сло́вѣ бла́зѣ, глаго́лющiи: не крѣ́постiю ли на́шею и́мамы ро́ги?

Тѣ́мже, се́, а́зъ воздви́гну на вы́, до́ме Изра́илевъ, язы́къ, глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ си́лъ, и сокруша́тъ ва́съ е́же не вни́ти во Ема́ѳъ и до водоте́чи за́падовъ.

Синодальный

1 «Горе беспечным». 7 Господь воздвигнет народ против дома Израилева.

Горе беспечным на Сионе и надеющимся на гору Самарийскую именитым первенствующего народа, к которым приходит дом Израиля!

Пройдите в Калне и посмотрите, оттуда перейдите в Емаф великий и спуститесь в Геф Филистимский: не лучше ли они сих царств? не обширнее ли пределы их пределов ваших?

Вы, которые день бедствия считаете далеким и приближаете торжество насилия, –

вы, которые лежите на ложах из слоновой кости и нежитесь на постелях ваших, едите лучших овнов из стада и тельцов с тучного пастбища,

поете под звуки гуслей, думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид,

пьете из чаш вино, мажетесь наилучшими мастями, и не болезнуете о бедствии Иосифа!

За то ныне пойдут они в плен во главе пленных, и кончится ликование изнеженных.

Клянется Господь Бог Самим Собою, и так говорит Господь Бог Саваоф: гнушаюсь высокомерием Иакова и ненавижу чертоги его, и предам город и все, что наполняет его.

И будет: если в каком доме останется десять человек, то умрут и они,

и возьмет их родственник их или сожигатель, чтобы вынести кости их из дома, и скажет находящемуся при доме: есть ли еще у тебя кто? Тот ответит: нет никого. И скажет сей: молчи! ибо нельзя упоминать имени Господня.

Ибо вот, Господь даст повеление и поразит большие дома расселинами, а малые дома – трещинами.

Бегают ли кони по скале? можно ли распахивать ее волами? Вы между тем суд превращаете в яд и плод правды в горечь;

вы, которые восхищаетесь ничтожными вещами и говорите: «не своею ли силою мы приобрели себе могущество?»

Вот Я, говорит Господь Бог Саваоф, воздвигну народ против вас, дом Израилев, и будут теснить вас от входа в Емаф до потока в пустыне.

Латинский (Nova Vulgata)

Vae, qui tranquilli sunt in Sion et confidunt in monte Samariae; designati primitiae populorum, ad quos venit domus Israel!

Transite in Chalanne et videte; et ite inde in Emath magnam et descendite in Geth Palaestinorum. Numquid meliores regnis istis vos, aut latior terminus eorum termino vestro est?

Qui removetis diem malum et appropinquare facitis solium violentiae.

Qui dormiunt in lectis eburneis, recumbentes in stratis suis, comedentes agnos de grege et vitulos de medio armenti;

canentes ad vocem psalterii, sicut David excogitant sibi vasa cantici;

bibentes vinum in phialis, optimis unguentis delibuti, et non sunt contristati super ruina Ioseph.

Quapropter nunc migrabunt in capite transmigrantium, et auferetur factio lascivientium.

Iuravit Dominus Deus in anima sua, dicit Dominus, Deus exercituum: «Detestor ego superbiam Iacob et domos eius odi et tradam civitatem et plenitudinem eius».

Quod si reliqui fuerint decem viri in domo una, et ipsi morientur;

et tollet eum propinquus suus et comburet eum, ut efferat ossa de domo, et dicet ei, qui in penetralibus domus est: «Numquid adhuc est penes te?». Et respondebit: "Non est"; et dicet ei: "Tace!"; non est qui recordetur nominis Domini.

Quia ecce Dominus mandat et percutiet domum maiorem ruinis et domum minorem scissionibus.

Numquid currunt in petris equi, aut aratur mare in bobus, quoniam convertistis in venenum iudicium et fructum iustitiae in absinthium?

Qui laetantur pro Lodabar, qui dicunt: «Numquid non in fortitudine nostra cepimus nobis Carnaim?».

«Ecce enim suscitabo super vos, domus Israel, dicit Dominus, Deus exercituum, gentem; et oppriment vos ab introitu Emath usque ad torrentem Arabae».

Эстонский

Языки

Iisraeli häving
Häda muretuile Siionis ja julgeile Samaaria mäel ja rahva tähtsaile meestele, kelle juurde tuleb Iisraeli sugu!

Minge Kalnesse ja vaadake, ja sealt minge suurde Hamatisse; siis minge alla vilistite Gatti: kas olete neist kuningriikidest paremad? Ons nende maa teie maast suurem?

Häda teile, kes te peate kaugeks kurja päeva, aga toote ligidale vägivalla aasta,

kes te magate elevandiluust voodites ja aelete oma asemeil, sööte talled karjast ja nuumvasikad laudast,

kes te sepitsete laule naabli saatel, valmistate endile mänguriistu nagu Taavet,

kes te joote karikaist veini ja võiate endid parima õliga, aga Joosepi hukkumine ei tee teile haiget.

Seepärast viiakse nad nüüd vangi esimeste viidavate seas ja nende aelemispeol on lõpp.

Issand Jumal on iseeneses vandunud, Issand, vägede Jumal, ütleb: Ma ei salli Jaakobi kõrkust, ma vihkan tema paleesid; ma loovutan linna ja kõik, kes selles on.

Ja kui siis ka kümme meest ühte kotta alles jääb, surevad needki.

Ja kui kellegi sugulane ja laibapõletaja ta võtab, et luid kojast välja viia, ja küsib siis sellelt, kes on koja kaugeimas nurgas: „Kas sinu juures on veel keegi?”, siis vastab see: „Ei ole.” Aga teine ütleb: „Tasa!” Sest Issanda nime ei tohi nimetada.

Sest vaata, Issand käsib ja suur koda lüüakse tükkideks ning väike koda kildudeks.

Kas hobused saavad joosta kaljul või küntakse seda härgadega, et te pöörate õiguse mürgiks ja õigluse vilja koirohuks,

teie, kes rõõmustate Lo-Debari pärast, kes ütlete: „Eks me ole oma jõuga võtnud enestele Karnaimi?”

Jah, vaata, ma lasen tõusta teie vastu, Iisraeli sugu, ühe rahva, ütleb Issand, vägede Jumal, ja nad suruvad teid Hamati teelahkmest Lagendikujõeni.