И рече́ [Госпо́дь]: что́ ты́ ви́диши, Амо́се? И рѣ́хъ: сосу́дъ птицело́вца. И рече́ Госпо́дь ко мнѣ́: приспѣ́ коне́цъ на лю́ди моя́ Изра́иля, не приложу́ ксему́ е́же мимоити́ его́.

И воспла́чутся стро́пове хра́ма въ то́й де́нь, глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ: мно́зи па́дшiи во все́мъ мѣ́стѣ, наве́ргу молча́нiе.

Слы́шите у́бо сiя́, сокруша́ющiи изъ у́тра убо́гаго и наси́льствующiи ни́щихъ от земли́,

глаго́лющiи: когда́ пре́йдетъ ме́сяцъ, и прода́мы, и [когда́ пре́йдутъ] суббо́ты, и отве́рземъ сокро́вища на́ша, е́же сотвори́ти мѣ́ру ма́лу, и увели́чити мѣ́рило, и сотвори́ти вѣ́съ непра́веденъ,

я́ко да притя́жемъ убо́гiя сребро́мъ и ни́щаго за сапоги́, и от вся́каго жи́та ку́плю сотвори́мъ?

Клене́тся Госпо́дь на презо́рство Иа́ковле, а́ще забу́детъ въ коне́цъ вся́ дѣла́ ва́ша:

и о си́хъ не возмяте́тся ли земля́, и воспла́чется вся́къ живя́й на не́й? и взы́детъ я́ко рѣка́ сконча́нiе [ея́], и сни́детъ я́коже рѣка́ Еги́петская.

И бу́детъ въ то́й де́нь, глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ, за́йдетъ со́лнце въ полу́дне, и поме́ркнетъ на земли́ въ де́нь свѣ́тъ:

и превращу́ пра́здники ва́шя въ жа́лость и вся́ пѣ́сни ва́шя въ пла́чь, и возложу́ на вся́къ хребе́тъ вре́тище и на вся́ку главу́ плѣ́шь, и положу́ его́ я́ко жа́лость люби́маго и су́щыя съ ни́мъ я́ко де́нь болѣ́зни.

Се́, дні́е гряду́тъ, глаго́летъ Госпо́дь, и послю́ гла́дъ на зе́млю, не гла́дъ хлѣ́ба, ни жа́жду воды́, но гла́дъ слы́шанiя сло́ва Госпо́дня:

и поколе́блются во́ды от мо́ря до мо́ря и от сѣ́вера до восто́къ, и обтеку́тъ и́щуще словесе́ Госпо́дня, и не обря́щутъ.

Въ то́й де́нь оскудѣ́ютъ дѣ́вы до́брыя и ю́ноши въ жа́жди,

клену́щiися очище́нiемъ самарі́йскимъ и глаго́лющiи: жи́въ бо́гъ тво́й, да́не, и жи́въ бо́гъ тво́й, вирсаве́е. И паду́тъ и не воста́нутъ ктому́.

Синодальный

1 Видение «корзины со спелыми плодами». 4 Господь объявляет голод и скитания для алчущих «поглотить бедных».

Такое видение открыл мне Господь Бог: вот корзина со спелыми плодами.

И сказал Он: что ты видишь, Амос? Я ответил: корзину со спелыми плодами. Тогда Господь сказал мне: приспел конец народу Моему, Израилю: не буду более прощать ему.

Песни чертога в тот день обратятся в рыдание, говорит Господь Бог; много будет трупов, на всяком месте будут бросать их молча.

Выслушайте это, алчущие поглотить бедных и погубить нищих, –

вы, которые говорите: «когда-то пройдет новолуние, чтобы нам продавать хлеб, и суббота, чтобы открыть житницы, уменьшить меру, увеличить цену сикля и обманывать неверными весами,

чтобы покупать неимущих за серебро и бедных за пару обуви, а высевки из хлеба продавать».

Клялся Господь славою Иакова: поистине во веки не забуду ни одного из дел их!

Не поколеблется ли от этого земля, и не восплачет ли каждый, живущий на ней? Взволнуется вся она, как река, и будет подниматься и опускаться, как река Египетская.

И будет в тот день, говорит Господь Бог: произведу закат солнца в полдень и омрачу землю среди светлого дня.

И обращу праздники ваши в сетование и все песни ваши в плач, и возложу на все чресла вретище и плешь на всякую голову; и произведу в стране плач, как о единственном сыне, и конец ее будет – как горький день.

Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, – не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних.

И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его.

В тот день истаявать будут от жажды красивые девы и юноши,

которые клянутся грехом Самарийским и говорят: «жив бог твой, Дан! и жив путь в Вирсавию!» – Они падут и уже не встанут.

Итальянский

Ecco ciò che mi fece vedere il Signore Dio:
era un canestro di frutta matura.

Egli domandò: "Che cosa vedi, Amos?".
Io risposi: "Un canestro di frutta matura".
Il Signore mi disse:
"È maturata la fine per il mio popolo, Israele;
non gli perdonerò più.

In quel giorno i canti del tempio diventeranno lamenti.
Oracolo del Signore Dio.
Numerosi i cadaveri,
gettati dovunque.
Silenzio!

Ascoltate questo,
voi che calpestate il povero
e sterminate gli umili del paese,

voi che dite: "Quando sarà passato il novilunio
e si potrà vendere il grano?
E il sabato, perché si possa smerciare il frumento,
diminuendo l' efa e aumentando il siclo
e usando bilance false,

per comprare con denaro gli indigenti
e il povero per un paio di sandali?
Venderemo anche lo scarto del grano"".

Il Signore lo giura per il vanto di Giacobbe:
"Certo, non dimenticherò mai tutte le loro opere.

Non trema forse per questo la terra,
sono in lutto tutti i suoi abitanti,
si solleva tutta come il Nilo,
si agita e si abbassa come il Nilo d'Egitto?

In quel giorno
- oracolo del Signore Dio -
farò tramontare il sole a mezzogiorno
e oscurerò la terra in pieno giorno!

Cambierò le vostre feste in lutto
e tutti i vostri canti in lamento:
farò vestire ad ogni fianco il sacco,
farò radere tutte le teste:
ne farò come un lutto per un figlio unico
e la sua fine sarà come un giorno d'amarezza.

Ecco, verranno giorni
- oracolo del Signore Dio -
in cui manderò la fame nel paese;
non fame di pane né sete di acqua,
ma di ascoltare le parole del Signore".

Allora andranno errando da un mare all'altro
e vagheranno da settentrione a oriente,
per cercare la parola del Signore,
ma non la troveranno.

In quel giorno verranno meno per la sete
le belle fanciulle e i giovani.

Quelli che giurano per il peccato di Samaria
e dicono: "Viva il tuo Dio, Dan!",
oppure: "Viva la via sacra per Bersabea!",
cadranno senza più rialzarsi!

Таджикский

Языки

ПАРВАРДИГОР Худо ба ман чунин рӯъёро намоён кард, ва инак, сабаде пур аз меваҷот.

Ва Ӯ гуфт: «Эй Омӯс, ту чӣ мебинӣ?» Гуфтам: «Сабаде пур аз меваҷот». Ва Парвардигор ба ман гуфт: «Заволи қавми Ман Исроил фаро расидааст; дигар аз гуноҳашон гузароӣ нахоҳам кард.

Ва сурудҳои қаср дар он рӯз ба навҳа табдил хоҳад ёфт», мегӯяд Парвардигор Худо, «лошаҳо бисёр хоҳад шуд, ва дар ҳар ҷо онҳоро хомӯшона берун хоҳанд партофт».

Инро бишнавед, эй муштоқони поймол кардани мискинон ва нобуд сохтани бенавоёни замин,

Ки мегӯед: «Навмоҳ кай мегузарад, то ки ғалларо бифрӯшем; ва шанбе кай мегузарад, то ки анборҳои ғалларо бикшоем, вазнро кам ва қиматро зиёд кунем, ва бо тарозуи нодуруст фиреб диҳем,

Бенавоёнро ба нуқра, ва мискинонро дар ивази як ҷуфт кафш бихарем, ва пасмондаи ғалларо бифрӯшем».

Парвардигор ба ифтихори Яъқуб қасам хӯрдааст: «Ҳеҷ яке аз аъмоли онҳоро ҳаргиз фаромӯш нахоҳам кард!

Оё ба ин сабаб замин ба ҷунбиш нахоҳад омад, ва ҳар сокини он мотам нахоҳад гирифт? Ва он сар то сараш мисли наҳр баланд хоҳад шуд, ва мисли дарёи Нили Миср туғён хоҳад кард ва фурӯ хоҳад нишаст».

«Ва дар он рӯз чунин воқеъ хоҳад шуд», мегӯяд Парвардигор Худо, «ки ғуруби офтобро дар нисфи рӯз ба амал хоҳам овард, ва заминро дар айни рӯзи равшан торик хоҳам кард.

Ва идҳои шуморо ба мотам, ва ҳамаи сурудҳои шуморо ба навҳа табдил хоҳам дод, ва бар ҳар камар палос, ва бар ҳар сар бемӯӣ хоҳам овард, ва инро мисли мотами фарзанди ягона, ва охирашро мисли рӯзи талх хоҳам гардонид.

Инак айёме меояд», мегӯяд Парвардигор Худо, «ки гуруснагӣ бар замин хоҳам фиристод, – аммо на гуруснагӣ аз нон ва на ташнагӣ аз об, балки аз шунидани суханони Парвардигор.

Ва аз баҳр то баҳр, ва аз шимол то шарқ ҳаракат хоҳанд кард: гаштугузор намуда, каломи Парвардигорро ҷустуҷӯ хоҳанд кард, вале онро нахоҳанд ёфт.

Дар он рӯз дӯшизагони соҳибҷамол ва ҷавонон аз ташнагӣ беҳуш хоҳанд шуд;

Онҳое ки ба гуноҳи Сомария қасам хӯрда, мегӯянд: ́Ба ҳаёти худои ту, эй Дон!́ ва ́Ба ҳаёти худои Беэр-Шобаъ!́, – фурӯ хоҳанд ғалтид ва дигар нахоҳанд бархост».