И ви́дѣхъ и́наго А́нгела крѣ́пка сходя́ща съ небесе́, оболче́на во о́блакъ, и дуга́ надъ главо́ю [его́], и лице́ его́ я́ко со́лнце, и но́зѣ его́ я́ко столпи́ о́гнени,

и имѣ́яше въ руцѣ́ свое́й кни́гу разгибе́ну: и поста́ви но́гу свою́ десну́ю на мо́ри, а шу́юю на земли́,

и возопи́ гла́сомъ вели́кимъ, я́ко ле́въ рыка́я: и егда́ возгласи́, глаго́лаша се́дмь громо́въ гла́сы своя́.

И егда́ возгласи́ша {глаго́лаша} се́дмь громо́въ гла́сы своя́, хотѣ́хъ писа́ти: и слы́шахъ гла́съ съ небесе́ глаго́лющь ми́: запечатлѣ́й, я́же глаго́лаша се́дмь громо́въ, и сего́ не пиши́.

И А́нгелъ, его́же ви́дѣхъ стоя́ща на мо́ри и на земли́, воздви́же ру́ку свою́ на не́бо

и кля́тся Живу́щимъ во вѣ́ки вѣко́въ, И́же созда́ не́бо и я́же на не́мъ, и зе́млю и я́же на не́й, и мо́ре и я́же въ не́мъ, я́ко лѣ́та уже́ не бу́детъ:

но во дни́ гла́са седма́го А́нгела, егда́ и́мать воструби́ти, тогда́ сконча́ется та́йна Бо́жiя, я́коже благовѣсти́ Свои́ми рабы́ проро́ки.

И гла́съ его́ слы́шахъ съ небесе́ па́ки глаго́лющь со мно́ю, и глаго́ла: иди́ и прiими́ кни́жицу разгну́тую въ руцѣ́ А́нгела стоя́щаго на мо́ри и на земли́.

И идо́хъ ко А́нгелу, глаго́ля ему́: да́ждь ми́ кни́жицу. И рече́ ми́: прiими́ и снѣ́ждь ю́: и горька́ бу́детъ во чре́вѣ твое́мъ, но во устѣ́хъ ти́ сладка́ бу́детъ я́ко ме́дъ.

И прiя́хъ кни́гу от руки́ А́нгела и снѣдо́хъ ю́: и бѣ́ во устѣ́хъ мои́хъ я́ко ме́дъ сладка́: и егда́ снѣдо́хъ ю́, горька́ бя́ше во чре́вѣ мое́мъ.

И рече́ ми́: подоба́етъ ти́ па́ки проро́чествовати въ лю́дехъ и во племенѣ́хъ, и во язы́цѣхъ и въ царе́хъ мно́зѣхъ.

Латинский (Nova Vulgata)

Et vidi alium angelum for tem descendentem de caelo amictum nube, et iris super caput, et facies eius erat ut sol, et pedes eius tamquam columnae ignis;

et habebat in manu sua libellum apertum. Et posuit pedem suum dexterum supra mare, sinistrum autem super terram,

et clamavit voce magna, quemadmodum cum leo rugit. Et cum clamasset, locuta sunt septem tonitrua voces suas.

Et cum locuta fuissent septem tonitrua, scripturus eram; et audivi vocem de caelo dicentem: «Signa, quae locuta sunt septem tonitrua, et noli ea scribere».

Et angelus, quem vidi stantem supra mare et supra terram, levavit manum suam dexteram ad caelum

et iuravit per Viventem in saecula saeculorum, qui creavit caelum et ea, quae in illo sunt, et terram et ea, quae in ea sunt, et mare et ea, quae in eo sunt: «Tempus amplius non erit,

sed in diebus vocis septimi angeli, cum coeperit tuba canere, et consummatum est mysterium Dei, sicut evangelizavit servis suis prophetis».

Et vox, quam audivi de caelo, iterum loquentem mecum et dicentem: «Vade, accipe librum apertum de manu angeli stantis supra mare et supra terram».

Et abii ad angelum dicens ei, ut daret mihi libellum. Et dicit mihi: «Accipe et devora illum; et faciet amaricare ventrem tuum, sed in ore tuo erit dulcis tamquam mel».

Et accepi libellum de manu angeli et devoravi eum, et erat in ore meo tamquam mel dulcis; et cum devorassem eum, amaricatus est venter meus.

Et dicunt mihi: «Oportet te iterum prophetare super populis et gentibus et linguis et regibus multis».

Узбекский

Мен осмондан тушаётган, булутга бурканган кучли бошқа бир фариштани ҳам кўрдим. Унинг боши узра камалак бор эди. Юзи қуёшдай ялтирар, оёқлари олов устунларидай ловуллаб турар эди.

Унинг қўлида очилган бир китобча бор эди. У ўнг оёғини денгиз устига, чап оёғини эса ер юзига қўйганича,

арслон бўкиргандай кучли овоз билан ҳайқирди. У ҳайқирган маҳалда еттита момақалдироқ ҳам ўз товушлари билан гапга кирди.

Еттита момақалдироқ ўзича гапира бошлаганда, мен ёзмоқчи бўлдим. Лекин осмондан:- Еттита момақалдироқнинг гапларини ёзма, муҳрлаб сир сақла! – деган товуш эшитдим.

Денгиз ва ер юзида турган, мен кўрган фаришта ўнг қўлини осмонга кўтарди.

Осмон ва ундаги борлиқни, ер ва устидаги борлиқни, денгиз ва ичидаги борлиқни яратган, абадулабад барҳаёт бўлган Парвардигор ҳақи қасам ичиб, фаришта деди:- Энди муҳлат узаймайди.

Мана, еттинчи фаришта карнай чалиб овоз берадиган кунларда, Худо Ўз қуллари – пайғамбарларга маълум қилган Ўзининг сирли мурод-мақсадини буткул амалга оширгай.

Осмондан эшитилган овоз менга яна гапириб:- Бор, денгиз ва ер устида турган фариштанинг қўлидаги очиқ китобчани ол, – деди.

Мен фариштанинг ёнига бориб:- Китобчани менга бергил, – дедим. Фаришта менга:- Китобчани олиб, уни егин! Қорнингда бир тахирлик ҳосил қилади, аммо оғзинг асалдай ширин бўлади, – деди.

Мен китобчани фариштанинг қўлидан олиб едим. Оғзим асалдек ширин бўлди. Аммо уни еганимдан кейин қорним ачишиб кетди.

Сўнгра фаришта менга:- Сен яна кўп халқлар, миллатлар, тиллар ва подшоҳлар ҳақида башорат қилишинг керак, – деди.

Синодальный

Языки

Сильный Ангел с раскрытой книгой.

И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные,

в руке у него была книжка раскрытая. И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю,

и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими.

И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать; но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего.

И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу

и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет;

но в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам.

И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мною, и сказал: пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле.

И я пошел к Ангелу, и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед.

И взял я книжку из руки Ангела, и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем.

И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках и царях многих.