И я услышал голос великий от престола, говорящий: вот скиния Божия с людьми, и Он будет обитать с ними, и они будут Его народами, и Сам Бог будет с ними,

и отрёт всякую слезу с очей их, и смерти уже не будет; ни скорби, ни крика, ни боли уже не будет, потому что прежнее ушло.

И сказал Сидящий на престоле: вот, Я всё делаю новым. И говорит: напиши, потому что эти слова верны и истинны.

И сказал мне: они сбылись! Я — Альфа и Омега, Начало и Конец. Жаждущему Я дам от источника воды жизни даром.

Побеждающий наследует это, и Я буду ему Богом, и он будет Мне сыном.

Малодушных же, и неверных, и осквернённых, и убийц, и блудников, и волшебников, и идолослужителей и всех лжецов — участь их в озере, горящем огнем и серой: это — смерть вторая.

И пришел один из семи ангелов, имеющих семь чаш, наполненных семью последними язвами, и говорил со мной и сказал: приди, я покажу тебе невесту, жену Агнца,

И он перенёс меня в Духе на гору великую и высокую, и показал мне город святой Иерусалим, сходящий с неба от Бога,

имеющий славу Божию; светило его подобно драгоценнейшему камню, словно камню яспису, прозрачному как кристалл.

Он имеет стену великую и высокую, имеет двенадцать ворот, и на воротах двенадцать ангелов, и имена написанные — имена двенадцати колен сынов Израилевых.

С Востока трое ворот, с Севера трое ворот, и с Юга трое ворот, и с Запада трое ворот.

И стена города имеет двенадцать оснований, и на них двенадцать имён двенадцати апостолов Агнца.

И говорящий со мной имел как меру трость золотую, чтобы измерить город и ворота его и стену его.

И город расположен четырехугольником, и длина его та же, что и ширина. И он измерил город тростью в двенадцать тысяч стадий: длина и ширина и высота его равны.

И измерил стену его: сто сорок четыре локтя, мера человека, которая есть мера ангела.

И построена стена его из ясписа, и город — золото чистое, подобное стеклу чистому.

Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое — яспис, второе — сапфир, третье — халкидон, четвертое — изумруд,

пятое — сардоникс, шестое — сардис, седьмое — хризолит, восьмое — берилл, девятое — топаз, десятое — хризопраз, одиннадцатое-гиацинт, двенадцатое — аметист.

И двенадцать ворот — двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. И улица города — золото чистое, словно прозрачное стекло.

И храма я не у видел в нем; ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец.

И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне, чтобы они светили ему; ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец.

И будут ходить народы в свете его, и цари земли приносят славу свою в него.

И ворота его не будут затворяться днем, ибо ночи там не будет;

и принесут славу и честь народов в него.

И не войдет в него ничто нечистое, никто творящий мерзость и ложь, но только те, кто написаны в книге жизни у Агнца.

Церковнославянский (рус)

И ви́дѣхъ не́бо но́во и зе́млю но́ву: пе́рвое бо не́бо и земля́ пе́рвая преидо́ста, и мо́ря нѣ́сть ктому́.

И а́зъ Иоа́ннъ ви́дѣхъ гра́дъ святы́й, Иерусали́мъ но́въ сходя́щь от Бо́га съ небесе́, пригото́ванъ я́ко невѣ́сту укра́шену му́жу своему́.

И слы́шахъ гла́съ ве́лiй съ небесе́, глаго́лющь: се́, ски́нiя Бо́жiя съ человѣ́ки, и всели́тся съ ни́ми: и ті́и лю́дiе Его́ бу́дутъ, и Са́мъ Бо́гъ бу́детъ съ ни́ми Бо́гъ и́хъ:

и отъи́метъ Бо́гъ вся́ку сле́зу от о́чiю и́хъ, и сме́рти не бу́детъ ктому́: ни пла́ча, ни во́пля, ни болѣ́зни не бу́детъ ктому́, я́ко пе́рвая мимоидо́ша.

И рече́ Сѣдя́й на престо́лѣ: се́, нова́ вся́ творю́. И глаго́ла ми́: напиши́, я́ко сiя́ словеса́ и́стинна и вѣ́рна су́ть.

И рече́ ми: соверши́шася. А́зъ е́смь А́лфа и Оме́га, нача́токъ и коне́цъ: А́зъ жа́ждущему да́мъ от исто́чника воды́ живо́тныя ту́не.

Побѣжда́яй наслѣ́дитъ вся́, и бу́ду ему́ Бо́гъ, и то́й бу́детъ Мнѣ́ въ сы́на.

Страшли́вымъ же и невѣ́рнымъ, и скве́рнымъ и убі́йцамъ, и блу́дъ творя́щымъ и ча́ры творя́щымъ, идоложе́рцемъ и всѣ́мъ лжи́вымъ, ча́сть и́мъ въ е́зерѣ горя́щемъ огне́мъ и жу́пеломъ, е́же е́сть сме́рть втора́я.

И прiи́де ко мнѣ́ еди́нъ от седми́ А́нгелъ, иму́щихъ се́дмь фiа́лъ испо́лненыхъ седми́хъ я́звъ послѣ́днихъ, и рече́ ко мнѣ́, глаго́ля: гряди́, покажу́ ти невѣ́сту А́гнчу жену́.

И веде́ мя ду́хомъ на гору́ вели́ку и высоку́ и показа́ ми гра́дъ вели́кiй, святы́й Иерусали́мъ низходя́щь съ небесе́ от Бо́га,

иму́щь сла́ву Бо́жiю: и свѣти́ло его́ подо́бно ка́мени драго́му, я́ко ка́мени Иа́спису кристаллови́дну:

иму́щь стѣ́ну вели́ку и высоку́, иму́щь вра́тъ двана́десять, и на вратѣ́хъ А́нгеловъ двана́десять и имена́ напи́сана, я́же су́ть имена́ двана́десятимъ колѣ́номъ сыно́въ Изра́илевыхъ:

от восто́ка врата́ тро́я и от сѣ́вера врата́ тро́я, от ю́га врата́ тро́я и от за́пада врата́ тро́я.

И стѣна́ гра́да имѣ́яше основа́нiй двана́десять, и на ни́хъ име́нъ двана́десять апо́столовъ А́гнчихъ.

И глаго́ляй со мно́ю имѣ́яше тро́сть зла́ту, да измѣ́ритъ гра́дъ и врата́ его́ и стѣ́ны его́.

И гра́дъ на четы́ри у́глы стои́тъ, и долгота́ его́ толи́ка е́сть, ели́ка же и широта́. И измѣ́ри гра́дъ тро́стiю на ста́дiй двана́десять ты́сящъ: долгота́ и широта́ и высота́ его́ ра́вна су́ть.

И размѣ́ри стѣ́ну его́ во сто́ и четы́ридесять и четы́ри ла́кти, въ мѣ́ру человѣ́ческу, я́же е́сть А́нгела.

И бѣ́ созда́нiе стѣны́ его́ Иа́списъ: и гра́дъ зла́то чи́сто, подо́бенъ стклу́ чи́сту.

И основа́нiя стѣны́ гра́да вся́кимъ драги́мъ ка́менiемъ укра́шена бя́ху: основа́нiе пе́рвое Иа́списъ, второ́е сапфи́ръ, тре́тiе халкидо́нъ, четве́ртое смара́гдъ,

пя́тое сардо́никсъ, шесто́е Са́рдiй, седмо́е хрисо́лиѳъ, осмо́е вири́ллъ, девя́тое топа́зiй, деся́тое хрисо́прасъ, первоена́десять иаки́нѳъ, второена́десять амеѳи́стъ.

И двана́десять вра́тъ двана́десять би́серовъ: еди́на ка́яждо врата́ бѣ́ша от еди́наго би́сера. И сто́гны гра́да зла́то чи́сто, я́ко сткло́ пресвѣ́тло.

И хра́ма не ви́дѣхъ въ не́мъ: Госпо́дь бо Бо́гъ Вседержи́тель хра́мъ ему́ е́сть, и А́гнецъ.

И гра́дъ не тре́буя со́лнца и луны́, да свѣ́тятъ въ не́мъ, сла́ва бо Бо́жiя просвѣти́ его́, и свѣти́лникъ его́ А́гнецъ.

И язы́цы спасе́ни во свѣ́тѣ его́ по́йдутъ, и ца́рiе зе́мстiи принесу́тъ сла́ву и че́сть свою́ въ него́.

И врата́ его́ не и́мутъ затвори́тися во дни́: но́щи бо не бу́детъ ту́.

И принесу́тъ сла́ву и че́сть язы́ковъ въ него́:

и не и́мать въ него́ вни́ти вся́ко скве́рно, и творя́й ме́рзость и лжу́, но то́кмо напи́саныя въ кни́гахъ живо́тныхъ А́гнца.

Арабский (Arabic Van Dyke)

ثُمَّ رَأَيْتُ سَمَاءً جَدِيدَةً وَأَرْضًا جَدِيدَةً، لأَنَّ السَّمَاءَ الأُولَى وَالأَرْضَ الأُولَى مَضَتَا، وَالْبَحْرُ لاَ يُوجَدُ فِي مَا بَعْدُ.

وَأَنَا يُوحَنَّا رَأَيْتُ الْمَدِينَةَ الْمُقَدَّسَةَ أُورُشَلِيمَ الْجَدِيدَةَ نَازِلَةً مِنَ السَّمَاءِ مِنْ عِنْدِ اللهِ مُهَيَّأَةً كَعَرُوسٍ مُزَيَّنَةٍ لِرَجُلِهَا.

وَسَمِعْتُ صَوْتًا عَظِيمًا مِنَ السَّمَاءِ قَائِلاً:«هُوَذَا مَسْكَنُ اللهِ مَعَ النَّاسِ، وَهُوَ سَيَسْكُنُ مَعَهُمْ، وَهُمْ يَكُونُونَ لَهُ شَعْبًا، وَاللهُ نَفْسُهُ يَكُونُ مَعَهُمْ إِلهًا لَهُمْ.

وَسَيَمْسَحُ اللهُ كُلَّ دَمْعَةٍ مِنْ عُيُونِهِمْ، وَالْمَوْتُ لاَ يَكُونُ فِي مَا بَعْدُ، وَلاَ يَكُونُ حُزْنٌ وَلاَ صُرَاخٌ وَلاَ وَجَعٌ فِي مَا بَعْدُ، لأَنَّ الأُمُورَ الأُولَى قَدْ مَضَتْ».

وَقَالَ الْجَالِسُ عَلَى الْعَرْشِ:«هَا أَنَا أَصْنَعُ كُلَّ شَيْءٍ جَدِيدًا!». وَقَالَ لِيَ: «اكْتُبْ: فَإِنَّ هذِهِ الأَقْوَالَ صَادِقَةٌ وَأَمِينَةٌ».

ثُمَّ قَالَ لِي:«قَدْ تَمَّ! أَنَا هُوَ الأَلِفُ وَالْيَاءُ، الْبِدَايَةُ وَالنِّهَايَةُ. أَنَا أُعْطِي الْعَطْشَانَ مِنْ يَنْبُوعِ مَاءِ الْحَيَاةِ مَجَّانًا.

مَنْ يَغْلِبْ يَرِثْ كُلَّ شَيْءٍ، وَأَكُونُ لَهُ إِلهًا وَهُوَ يَكُونُ لِيَ ابْنًا.

وَأَمَّا الْخَائِفُونَ وَغَيْرُ الْمُؤْمِنِينَ وَالرَّجِسُونَ وَالْقَاتِلُونَ وَالزُّنَاةُ وَالسَّحَرَةُ وَعَبَدَةُ الأَوْثَانِ وَجَمِيعُ الْكَذَبَةِ، فَنَصِيبُهُمْ فِي الْبُحَيْرَةِ الْمُتَّقِدَةِ بِنَارٍ وَكِبْرِيتٍ، الَّذِي هُوَ الْمَوْتُ الثَّانِي».

ثُمَّ جَاءَ إِلَيَّ وَاحِدٌ مِنَ السَّبْعَةِ الْمَلاَئِكَةِ الَّذِينَ مَعَهُمُ السَّبْعَةُ الْجَامَاتِ الْمَمْلُوَّةِ مِنَ السَّبْعِ الضَّرَبَاتِ الأَخِيرَةِ، وَتَكَلَّمَ مَعِي قَائِلاً: «هَلُمَّ فَأُرِيَكَ الْعَرُوسَ امْرَأَةَ الْخَرُوفِ».

وَذَهَبَ بِي بِالرُّوحِ إِلَى جَبَل عَظِيمٍ عَال، وَأَرَانِي الْمَدِينَةَ الْعَظِيمَةَ أُورُشَلِيمَ الْمُقَدَّسَةَ نَازِلَةً مِنَ السَّمَاءِ مِنْ عِنْدِ اللهِ،

لَهَا مَجْدُ اللهِ، وَلَمَعَانُهَا شِبْهُ أَكْرَمِ حَجَرٍ كَحَجَرِ يَشْبٍ بَلُّورِيٍّ.

وَكَانَ لَهَا سُورٌ عَظِيمٌ وَعَال، وَكَانَ لَهَا اثْنَا عَشَرَ بَابًا، وَعَلَى الأَبْوَابِ اثْنَا عَشَرَ مَلاَكًا، وَأَسْمَاءٌ مَكْتُوبَةٌ هِيَ أَسْمَاءُ أَسْبَاطِ بَنِي إِسْرَائِيلَ الاثْنَيْ عَشَرَ.

مِنَ الشَّرْقِ ثَلاَثَةُ أَبْوَابٍ، وَمِنَ الشِّمَالِ ثَلاَثَةُ أَبْوَابٍ، وَمِنَ الْجَنُوبِ ثَلاَثَةُ أَبْوَابٍ، وَمِنَ الْغَرْبِ ثَلاَثَةُ أَبْوَابٍ.

وَسُورُ الْمَدِينَةِ كَانَ لَهُ اثْنَا عَشَرَ أَسَاسًا، وَعَلَيْهَا أَسْمَاءُ رُسُلِ الْخَرُوفِ الاثْنَيْ عَشَرَ.

وَالَّذِي كَانَ يَتَكَلَّمُ مَعِي كَانَ مَعَهُ قَصَبَةٌ مِنْ ذَهَبٍ لِكَيْ يَقِيسَ الْمَدِينَةَ وَأَبْوَابَهَا وَسُورَهَا.

وَالْمَدِينَةُ كَانَتْ مَوْضُوعَةً مُرَبَّعَةً، طُولُهَا بِقَدْرِ الْعَرْضِ. فَقَاسَ الْمَدِينَةَ بِالْقَصَبَةِ مَسَافَةَ اثْنَيْ عَشَرَ أَلْفَ غَلْوَةٍ. الطُّولُ وَالْعَرْضُ وَالارْتِفَاعُ مُتَسَاوِيَةٌ.

وَقَاسَ سُورَهَا: مِئَةً وَأَرْبَعًا وَأَرْبَعِينَ ذِرَاعًا، ذِرَاعَ إِنْسَانٍ أَيِ الْمَلاَكُ.

وَكَانَ بِنَاءُ سُورِهَا مِنْ يَشْبٍ، وَالْمَدِينَةُ ذَهَبٌ نَقِيٌّ شِبْهُ زُجَاجٍ نَقِيٍّ.

وَأَسَاسَاتُ سُورِ الْمَدِينَةِ مُزَيَّنَةٌ بِكُلِّ حَجَرٍ كَرِيمٍ. الأَسَاسُ الأَوَّلُ يَشْبٌ. الثَّانِي يَاقُوتٌ أَزْرَقُ. الثَّالِثُ عَقِيقٌ أَبْيَضُ. الرَّابِعُ زُمُرُّدٌ ذُبَابِيٌّ

الْخَامِسُ جَزَعٌ عَقِيقِيٌّ. السَّادِسُ عَقِيقٌ أَحْمَرُ. السَّابِعُ زَبَرْجَدٌ. الثَّامِنُ زُمُرُّدٌ سِلْقِيٌّ. التَّاسِعُ يَاقُوتٌ أَصْفَرُ. الْعَاشِرُ عَقِيقٌ أَخْضَرُ. الْحَادِي عَشَرَ أَسْمَانْجُونِيٌّ. الثَّانِي عَشَرَ جَمَشْتٌ.

وَالاثْنَا عَشَرَ بَابًا اثْنَتَا عَشَرَةَ لُؤْلُؤَةً، كُلُّ وَاحِدٍ مِنَ الأَبْوَابِ كَانَ مِنْ لُؤْلُؤَةٍ وَاحِدَةٍ. وَسُوقُ الْمَدِينَةِ ذَهَبٌ نَقِيٌّ كَزُجَاجٍ شَفَّافٍ.

وَلَمْ أَرَ فِيهَا هَيْكَلاً، لأَنَّ الرَّبَّ اللهَ الْقَادِرَ عَلَى كُلِّ شَيْءٍ، هُوَ وَالْخَرُوفُ هَيْكَلُهَا.

وَالْمَدِينَةُ لاَ تَحْتَاجُ إِلَى الشَّمْسِ وَلاَ إِلَى الْقَمَرِ لِيُضِيئَا فِيهَا، لأَنَّ مَجْدَ اللهِ قَدْ أَنَارَهَا، وَالْخَرُوفُ سِرَاجُهَا.

وَتَمْشِي شُعُوبُ الْمُخَلَّصِينَ بِنُورِهَا، وَمُلُوكُ الأَرْضِ يَجِيئُونَ بِمَجْدِهِمْ وَكَرَامَتِهِمْ إِلَيْهَا.

وَأَبْوَابُهَا لَنْ تُغْلَقَ نَهَارًا، لأَنَّ لَيْلاً لاَ يَكُونُ هُنَاكَ.

وَيَجِيئُونَ بِمَجْدِ الأُمَمِ وَكَرَامَتِهِمْ إِلَيْهَا.

وَلَنْ يَدْخُلَهَا شَيْءٌ دَنِسٌ وَلاَ مَا يَصْنَعُ رَجِسًا وَكَذِبًا، إِّلاَّ الْمَكْتُوبِينَ فِي سِفْرِ حَيَاةِ الْخَرُوفِ.

Узбекский

Языки

Шундан кейин мен янги бир осмон ва янги бир ерни кўрдим. Аввалги еру осмон ғойиб бўлган эди, денгиз ҳам энди йўқ эди.

Мен, Юҳанно, табаррук шаҳар – Қуддусни кўрдим; у куёви олдига безаниб чиқаётган келин каби осмондан, Худо ҳузуридан тушаётган эди.

Мен Арши Аълодан келган баланд бир овозни эшитдим, у шундай деди:“Мана, Худонинг макони инсонлар аро!Худонинг Ўзи одамлар ичра яшар.Улар Худонинг халқи бўлгай,Худонинг Ўзи улар ичра маскан қилгай.

Худо уларнинг кўзидаги ҳар бир ёшни артиб олур.Энди ўлим сира бўлмас.Ҳузун ҳам, фарёд ҳам, оғриқ ҳам бўлмас.Зеро аввалгилар ўтиб кетди”.

Тахтда ўтирган Сиймо: “Мана, Мен ҳаммасини янги қилиб яратяпман!” – деди. Кейин менга: “Буларни ёзиб қўй, бу сўзлар ишончли ва ҳаққонийдир!” – деди.

Сўнг менга қараб, деди: “Амалга ошди! Ибтидо ва Интиҳо, Бош ва Сўнг Ўзимман. Мен чанқаганга оби ҳаёт булоғидан текин баҳра бераман.

Ғолиб келганга булар насиб қилади. Мен унинг Худоси бўламан, у Менинг ўғлим бўлади.

Аммо қўрқоқ, имонсиз, нопок, қотил, зинокор, жодугар, бутпараст ва ҳамма ёлғончиларнинг қисмати олов ва олтингугурт билан ёнаётган кўлдадир. Бу иккинчи ўлимдир”.

Шу пайт охирги етти балога тўлдирилган еттита косани ушлаган етти фариштадан бири олдимга келди ва мен билан гаплашиб: “Бу ёққа кел, Қўзига келин бўладиган аёлни сенга кўрсатаман”, – деди.

Фаришта мени Илоҳий Руҳнинг таъсирида баланд, юксак бир тоққа олиб чиқди-да, менга кўкдан, Худо ҳузуридан тушаётган табаррук шаҳар – Қуддусни кўрсатди.

Шаҳар Худонинг улуғвор жамоли билан балқир, унинг сайқали қимматбаҳо тош, биллур олмосга ўхшар эди.

Унинг девори қалин ва баланд эди; ўн икки дарвозаси бўлиб, дарвозалари устида ўн иккита фаришта ўлтирар эди. Дарвозаларда исмлар – Бани Исроилнинг ўн икки қабиласи номлари ёзилган эди.

Шарқдан уч, шимолдан уч, жанубдан уч ва ғарбдан уч дарвоза бор эди.

Шаҳар деворларининг ўн икки пойдевори бўлиб, уларда Қўзининг ўн икки ҳаворийси номлари ёзиб қўйилган эди.

Мен билан гаплашган фариштанинг қўлида шаҳарни, унинг дарвозаларию деворини ўлчаш учун олтиндан бир ўлчагичи бор эди.

Шаҳар тўртбурчак шаклда жойлашган, унинг бўйи эни билан тенг эди. Фаришта шаҳарни ўлчагич билан ўлчади, у ўн икки минг ўқ отими экан. Унинг эни, бўйи ва баландлиги бир-бирига тенг эди.

Фаришта шаҳарнинг деворларини ҳам ўлчади; у инсонлар ўлчовида ҳам, фаришталар ўлчовида ҳам юз қирқ тўрт тирсак чиқди.

Деворлар олмосдан, шаҳар эса шишадай тиниқ, соф олтиндан қурилган эди.

Шаҳар деворларининг пойдеворлари турли қимматбаҳо тошлар билан безатилган эди: биринчи пойдевор олмосдан, иккинчиси кўк ёқутдан, учинчиси ақиқдан, тўртинчиси зумраддан эди.

Бешинчиси фируза, олтинчиси лаъл, еттинчиси сариқ ёқут, саккизинчиси кўк зумрад, тўққизинчиси забаржад, ўнинчиси яшил ақиқ, ўн биринчиси ложувард, ўн иккинчиси бинафшаранг ёқутдан эди.

Ўн икки дарвоза – ўн икки марвариддан иборат эди, яъни ҳар бир дарвоза битта марвариддан ясалган эди. Шаҳарнинг кўчаси эса бамисоли шаффоф шишадек, соф олтиндан эди.

Бу шаҳарда маъбад кўрмадим. Чунки ҳар нарсага қодир Худойи Таоло ва Қўзининг Ўзи шаҳарнинг маъбадидир.

Шаҳарни ёритиш учун қуёшга ёки ойга эҳтиёж ҳам йўқ. Чунки Худонинг улуғвор жамоли уни ёритади, Қўзининг Ўзи унинг ёритқичи бўлади.

[Қутулган] халқлар шаҳарнинг нурида юришади. Ер юзи подшоҳлари унга ўз шон-шуҳратларини келтирадилар.

Шаҳар дарвозалари кун бўйи очиқ туради, сира ёпилмайди, чунки у ерда тун бўлмайди.

Халқларнинг барча давлату савлати унга киритилади.

Лекин ҳеч қандай мурдор нарса, ҳеч бир разил ёки ёлғончи киши унга кирмайди; фақат Қўзининг ҳаёт китобида ёзилганлар киради.