Then this Daniel distinguished himself above the governors and satraps, because an excellent spirit was in him; and the king gave thought to setting him over the whole realm.

So the governors and satraps sought to find some charge against Daniel concerning the kingdom; but they could find no charge or fault, because he was faithful; nor was there any error or fault found in him.

Then these men said, «We shall not find any charge against this Daniel unless we find it against him concerning the law of his God.»

So these governors and satraps thronged before the king, and said thus to him: «King Darius, live forever!

All the governors of the kingdom, the administrators and satraps, the counselors and advisors, have consulted together to establish a royal statute and to make a firm decree, that whoever petitions any god or man for thirty days, except you, O king, shall be cast into the den of lions.

Now, O king, establish the decree and sign the writing, so that it cannot be changed, according to the law of the Medes and Persians, which does not alter.»

Therefore King Darius signed the written decree.

Now when Daniel knew that the writing was signed, he went home. And in his upper room, with his windows open toward Jerusalem, he knelt down on his knees three times that day, and prayed and gave thanks before his God, as was his custom since early days.

Then these men assembled and found Daniel praying and making supplication before his God.

And they went before the king, and spoke concerning the kinǵs decree: «Have you not signed a decree that every man who petitions any god or man within thirty days, except you, O king, shall be cast into the den of lions?» The king answered and said, «The thing is true, according to the law of the Medes and Persians, which does not alter.»

So they answered and said before the king, «That Daniel, who is one of the captives from Judah, does not show due regard for you, O king, or for the decree that you have signed, but makes his petition three times a day.»

And the king, when he heard these words, was greatly displeased with himself, and set his heart on Daniel to deliver him; and he labored till the going down of the sun to deliver him.

Then these men approached the king, and said to the king, «Know, O king, that it is the law of the Medes and Persians that no decree or statute which the king establishes may be changed.»

So the king gave the command, and they brought Daniel and cast him into the den of lions. But the king spoke, saying to Daniel, «Your God, whom you serve continually, He will deliver you.»

Then a stone was brought and laid on the mouth of the den, and the king sealed it with his own signet ring and with the signets of his lords, that the purpose concerning Daniel might not be changed.

Now the king went to his palace and spent the night fasting; and no musicians were brought before him. Also his sleep went from him.

Then the king arose very early in the morning and went in haste to the den of lions.

And when he came to the den, he cried out with a lamenting voice to Daniel. The king spoke, saying to Daniel, «Daniel, servant of the living God, has your God, whom you serve continually, been able to deliver you from the lions?»

Then Daniel said to the king, «O king, live forever!

My God sent His angel and shut the lionś mouths, so that they have not hurt me, because I was found innocent before Him; and also, O king, I have done no wrong before you.»

Now the king was exceedingly glad for him, and commanded that they should take Daniel up out of the den. So Daniel was taken up out of the den, and no injury whatever was found on him, because he believed in his God.

And the king gave the command, and they brought those men who had accused Daniel, and they cast them into the den of lions--them, their children, and their wives; and the lions overpowered them, and broke all their bones in pieces before they ever came to the bottom of the den.

Then King Darius wrote: To all peoples, nations, and languages that dwell in all the earth: Peace be multiplied to you.

I make a decree that in every dominion of my kingdom men must tremble and fear before the God of Daniel. For He is the living God, And steadfast forever; His kingdom is the one which shall not be destroyed, And His dominion shall endure to the end.

He delivers and rescues, And He works signs and wonders In heaven and on earth, Who has delivered Daniel from the power of the lions.

So this Daniel prospered in the reign of Darius and in the reign of Cyrus the Persian.

Церковнославянский (рус)

И бы́сть уго́дно предъ царе́мъ, и поста́ви во ца́рствѣ князе́й сто́ и два́десять, е́же бы́ти и́мъ во все́мъ ца́рствѣ его́,

надъ ни́ми же три́ чино́вники, от ни́хже бѣ́ данiи́лъ еди́нъ, дабы́ отдава́ли и́мъ кня́зи сло́во, я́ко да царю́ не стужа́ютъ.

И бѣ́ данiи́лъ надъ ни́ми, я́ко ду́хъ бя́ше преизоби́ленъ въ не́мъ, и ца́рь поста́ви его́ надъ всѣ́мъ ца́рствомъ свои́мъ.

Чино́вницы же и кня́зи иска́ху вины́ обрѣсти́ на данiи́ла: и вся́кiя вины́ и собла́зна и грѣха́ не обрѣто́ша на него́, я́ко вѣ́ренъ бя́ше.

И рѣ́ща чино́вницы не обря́щемъ на данiи́ла вины́, а́ще не въ зако́нѣхъ Бо́га его́.

Тогда́ чино́вницы и кня́зи предста́ша царю́ и рѣ́ша ему́: да́рiе царю́, во вѣ́ки живи́:

совѣща́ша вси́ и́же во ца́рствѣ твое́мъ воево́ды и кня́зи, ипа́ти и облада́ющiи страна́ми, е́же уста́вити уста́въ ца́рскiй и укрѣпи́ти предѣ́лъ, я́ко а́ще кто́ попро́ситъ проше́нiя от вся́каго бо́га и человѣ́ка до дні́й три́десяти, ра́звѣ то́чiю от тебе́, царю́, да вве́рженъ бу́детъ въ ро́въ ле́вскiй:

ны́нѣ у́бо, царю́, уста́ви предѣ́лъ и положи́ писа́нiе, я́ко да не измѣни́тся за́повѣдь ми́дска и пе́рсска, [да никто́же престу́питъ ея́].

Тогда́ ца́рь да́рiй повелѣ́ вписа́ти за́повѣдь.

Данiи́лъ же егда́ увѣ́дѣ, я́ко за́повѣдь вчини́ся, вни́де въ до́мъ сво́й: две́рцы же отве́рсты ему́ въ го́рницѣ его́ проти́ву Иерусали́ма, въ три́ же времена́ дне́ бя́ше прекланя́я колѣ́на своя́, моля́ся и исповѣ́даяся предъ Бо́гомъ свои́мъ, я́коже бѣ́ творя́ пре́жде.

Тогда́ му́жiе о́нiи наблюдо́ша и обрѣто́ша данiи́ла прося́ща и моля́щася Бо́гу своему́,

и прише́дше рѣ́ша предъ царе́мъ: царю́, не вчини́лъ ли еси́ ты́ предѣ́ла, я́ко да вся́къ человѣ́къ, и́же а́ще попро́ситъ у вся́каго бо́га и человѣ́ка проше́нiя до три́десяти дні́й, но то́чiю у тебе́, царю́, да вве́ржется въ ро́въ ле́вскъ? И рече́ ца́рь: и́стинно сло́во, и за́повѣдь ми́дска и пе́рсска не мимои́детъ.

Тогда́ отвѣща́ша предъ царе́мъ и глаго́лаша: данiи́лъ, и́же от сыно́въ плѣ́на Иуде́йска, не покори́ся за́повѣди твое́й [и не радѣ́] о предѣ́лѣ, его́же вчини́лъ еси́: въ три́ бо времена́ дне́ про́ситъ у Бо́га своего́ проше́нiй свои́хъ.

Тогда́ ца́рь, я́ко слы́шавъ сло́во сiе́, зѣло́ опеча́лися о не́мъ, и о данiи́лѣ пря́шеся е́же изба́вити его́, и бѣ́ да́же до ве́чера пря́ся е́же изба́вити его́.

Тогда́ му́жiе о́нiи глаго́лаша царю́: вѣ́ждь, царю́ я́ко ми́домъ и пе́рсомъ не лѣ́ть е́сть премѣни́ти вся́каго предѣ́ла и уста́ва, его́же ца́рь уста́витъ.

Тогда́ ца́рь рече́, и приведо́ша данiи́ла и вверго́ша его́ въ ро́въ ле́вскъ. И рече́ ца́рь данiи́лу: Бо́гъ тво́й, ему́же ты́ слу́жиши при́сно, то́й изба́витъ тя́.

И принесо́ша ка́мень еди́нъ и возложи́ша на у́стiе рва́, и запеча́та ца́рь пе́рстнемъ свои́мъ и пе́рстнемъ вельмо́жъ свои́хъ, да не измѣни́тся дѣя́нiе о дании́лѣ.

И отъи́де ца́рь въ до́мъ сво́й и ля́же безъ ве́чери, и я́ди не внесо́ша къ нему́: и со́нъ отступи́ от него́. И заключи́ Бо́гъ уста́ льво́мъ, и не стужи́ша данiи́лу.

Тогда́ ца́рь воста́ зау́тра на свѣ́тѣ и со тща́нiемъ прiи́де ко рву́ ле́вску.

И егда́ прибли́жися ко рву́, возопи́ гла́сомъ крѣ́пкимъ: данiи́ле, ра́бе Бо́га жива́го! Бо́гъ тво́й, ему́же ты́ слу́жиши при́сно, возмо́же ли изба́вити тя́ изъ у́стъ льво́выхъ?

И рече́ данiи́лъ царе́ви: царю́, во вѣ́ки живи́:

Бо́гъ мо́й посла́ а́нгела своего́ и затвори́ уста́ льво́въ, и не вреди́ша мене́, я́ко обрѣ́теся предъ ни́мъ пра́вда моя́, и предъ тобо́ю, царю́, согрѣше́нiя не сотвори́хъ.

Тогда́ ца́рь вельми́ возвесели́ся о не́мъ и рече́ данiи́ла извести́ изъ рва́. И изведе́нъ бы́сть данiи́лъ изъ рва́, и вся́каго тлѣ́нiя не обрѣ́теся на не́мъ я́ко вѣ́рова въ Бо́га своего́.

И рече́ ца́рь, и приведо́ша му́жы оклевета́вшыя данiи́ла и въ ро́въ ле́вскъ вверго́ша я́ и сы́ны и́хъ и жены́ и́хъ: и не доидо́ша дна́ рва́, да́же соодолѣ́ша и́мъ львы́ и вся́ ко́сти и́хъ истончи́ша.

Тогда́ да́рiй ца́рь написа́ всѣ́мъ лю́демъ, племено́мъ, я́зы́комъ, живу́щымъ во все́й земли́: ми́ръ ва́мъ да умно́жится:

от лица́ моего́ заповѣ́дася за́повѣдь сiя́ во все́й земли́ ца́рства моего́, да бу́дутъ трепе́щуще и боя́щеся от лица́ Бо́га данiи́лова, я́ко то́й е́сть Бо́гъ живы́й и пребыва́яй во вѣ́ки, и ца́рство его́ не разсы́плется, и вла́сть его́ до конца́:

подъе́млетъ и избавля́етъ, и твори́тъ зна́менiя и чудеса́ на небеси́ и на земли́, и́же изба́ви данiи́ла от у́стъ льво́выхъ.

Данiи́лъ же управля́ше во ца́рствѣ да́рiевѣ и во ца́рствѣ ки́ра пе́рсянина.

Синодальный

1 Даниил возвышен Дарием. 4 Завистливые чиновники сделали заговор против Даниила. 10 Он по-прежнему молится трижды в день. 16 Его бросили в львиный ров, но он остался невредимым. 25 Дарий провозглашает «Бога Даниилова» «живым Богом».

Угодно было Дарию поставить над царством сто двадцать сатрапов, чтобы они были во всем царстве,

а над ними трех князей, – из которых один был Даниил, – чтобы сатрапы давали им отчет и чтобы царю не было никакого обременения.

Даниил превосходил прочих князей и сатрапов, потому что в нем был высокий дух, и царь помышлял уже поставить его над всем царством.

Тогда князья и сатрапы начали искать предлога к обвинению Даниила по управлению царством; но никакого предлога и погрешностей не могли найти, потому что он был верен, и никакой погрешности или вины не оказывалось в нем.

И эти люди сказали: не найти нам предлога против Даниила, если мы не найдем его против него в законе Бога его.

Тогда эти князья и сатрапы приступили к царю и так сказали ему: царь Дарий! вовеки живи!

Все князья царства, наместники, сатрапы, советники и военачальники согласились между собою, чтобы сделано было царское постановление и издано повеление, чтобы, кто в течение тридцати дней будет просить какого-либо бога или человека, кроме тебя, царь, того бросить в львиный ров.

Итак утверди, царь, это определение и подпиши указ, чтобы он был неизменен, как закон Мидийский и Персидский, и чтобы он не был нарушен.

Царь Дарий подписал указ и это повеление.

Даниил же, узнав, что подписан такой указ, пошел в дом свой; окна же в горнице его были открыты против Иерусалима, и он три раза в день преклонял колени, и молился своему Богу, и славословил Его, как это делал он и прежде того.

Тогда эти люди подсмотрели и нашли Даниила молящегося и просящего милости пред Богом своим,

потом пришли и сказали царю о царском повелении: не ты ли подписал указ, чтобы всякого человека, который в течение тридцати дней будет просить какого-либо бога или человека, кроме тебя, царь, бросать в львиный ров? Царь отвечал и сказал: это слово твердо, как закон Мидян и Персов, не допускающий изменения.

Тогда отвечали они и сказали царю, что Даниил, который из пленных сынов Иудеи, не обращает внимания ни на тебя, царь, ни на указ, тобою подписанный, но три раза в день молится своими молитвами.

Царь, услышав это, сильно опечалился и положил в сердце своем спасти Даниила, и даже до захождения солнца усиленно старался избавить его.

Но те люди приступили к царю и сказали ему: знай, царь, что по закону Мидян и Персов никакое определение или постановление, утвержденное царем, не может быть изменено.

Тогда царь повелел, и привели Даниила, и бросили в ров львиный; при этом царь сказал Даниилу: Бог твой, Которому ты неизменно служишь, Он спасет тебя!

И принесен был камень и положен на отверстие рва, и царь запечатал его перстнем своим, и перстнем вельмож своих, чтобы ничто не переменилось в распоряжении о Данииле.

Затем царь пошел в свой дворец, лег спать без ужина, и даже не велел вносить к нему пищи, и сон бежал от него.

Поутру же царь встал на рассвете и поспешно пошел ко рву львиному,

и, подойдя ко рву, жалобным голосом кликнул Даниила, и сказал царь Даниилу: Даниил, раб Бога живаго! Бог твой, Которому ты неизменно служишь, мог ли спасти тебя от львов?

Тогда Даниил сказал царю: царь! вовеки живи!

Бог мой послал Ангела Своего и заградил пасть львам, и они не повредили мне, потому что я оказался пред Ним чист, да и перед тобою, царь, я не сделал преступления.

Тогда царь чрезвычайно возрадовался о нем и повелел поднять Даниила изо рва; и поднят был Даниил изо рва, и никакого повреждения не оказалось на нем, потому что он веровал в Бога своего.

И приказал царь, и приведены были те люди, которые обвиняли Даниила, и брошены в львиный ров, как они сами, так и дети их и жены их; и они не достигли до дна рва, как львы овладели ими и сокрушили все кости их.

После того царь Дарий написал всем народам, племенам и языкам, живущим по всей земле: «Мир вам да умножится!

Мною дается повеление, чтобы во всякой области царства моего трепетали и благоговели пред Богом Данииловым, потому что Он есть Бог живый и присносущий, и царство Его несокрушимо, и владычество Его бесконечно.

Он избавляет и спасает, и совершает чудеса и знамения на небе и на земле; Он избавил Даниила от силы львов».

И Даниил благоуспевал и в царствование Дария, и в царствование Кира Персидского.

Испанский Reina-Valera 1995

Языки

Pareció bien a Darío constituir sobre el reino ciento veinte sátrapas que gobernaran en todo el reino.

Y sobre ellos tres gobernadores, de los cuales Daniel era uno, a quienes estos sátrapas dieran cuenta, para que el rey no fuera perjudicado.

Pero Daniel mismo era superior a estos sátrapas y gobernadores, porque había en él un espíritu superior; y el rey pensó en ponerlo sobre todo el reino.

Los gobernadores y sátrapas buscaron ocasión para acusar a Daniel en lo relacionado con el reino; pero no podían hallar motivo alguno o falta, porque él era fiel, y ningún error ni falta hallaron en él.

Entonces dijeron aquellos hombres: «No hallaremos contra este Daniel motivo alguno para acusarlo, si no lo hallamos contra él en relación con la ley de su Dios.»

Entonces estos gobernadores y sátrapas se juntaron delante del rey, y le dijeron:

—¡Rey Darío, para siempre vive!

Todos los gobernadores del reino, magistrados, sátrapas, príncipes y capitanes han acordado por consejo que promulgues un edicto real, y lo confirmes, ordenando que cualquiera que en el espacio de treinta días demande petición de cualquier dios u hombre fuera de ti, rey, sea echado al foso de los leones.

Ahora, pues, oh rey, confirma el edicto y fírmalo, para que no pueda ser revocado, conforme a la ley de Media y de Persia, que no puede ser abrogada.

Firmó, pues, el rey Darío el edicto y la prohibición.

Cuando Daniel supo que el edicto había sido firmado, entró en su casa; abiertas las ventanas de su habitación que daban a Jerusalén, se arrodillaba tres veces al día, oraba y daba gracias delante de su Dios como solía hacerlo antes.

Se juntaron entonces aquellos hombres, y hallaron a Daniel orando y rogando en presencia de su Dios.

Fueron luego ante el rey y le hablaron del edicto real:

—¿No has confirmado un edicto ordenando que cualquiera que en el espacio de treinta días pida a cualquier dios u hombre fuera de ti, rey, sea echado al foso de los leones?

Respondió el rey diciendo:

—Verdad es, conforme a la ley de Media y de Persia, que no puede ser abrogada.

Entonces respondieron y dijeron delante del rey:

—Daniel, que es de los hijos de los cautivos de Judá, no te respeta a ti, rey, ni acata el edicto que confirmaste, sino que tres veces al día hace su petición.

Cuando el rey oyó el asunto, le pesó en gran manera y resolvió librar a Daniel; y hasta la puesta del sol trabajó para librarlo.

Pero aquellos hombres rodearon al rey y le dijeron:

—Sabes, oh rey, que es ley de Media y de Persia que ningún edicto u ordenanza que el rey confirme puede ser abrogado.

Entonces el rey ordenó que trajeran a Daniel, y lo echaron al foso de los leones. El rey dijo a Daniel:

—El Dios tuyo, a quien tú continuamente sirves, él te libre.

Trajeron una piedra y la pusieron sobre la puerta del foso, la cual selló el rey con su anillo y con el anillo de sus príncipes, para que el acuerdo acerca de Daniel no se cambiara.

Luego el rey se fue a su palacio, y se acostó en ayunas; no trajeron ante él instrumentos musicales, y se le fue el sueño.

El rey se levantó muy de mañana, y fue apresuradamente al foso de los leones.

Acercándose al foso, llamó a gritos a Daniel con voz triste, y le dijo:

—Daniel, siervo del Dios viviente, el Dios tuyo, a quien tú continuamente sirves, ¿te ha podido librar de los leones?

Entonces Daniel respondió al rey:

—¡Rey, vive para siempre!

Mi Dios envió su ángel, el cual cerró la boca de los leones para que no me hicieran daño, porque ante él fui hallado inocente; y aun delante de ti, oh rey, yo no he hecho nada malo.

Se alegró el rey en gran manera a causa de él, y mandó sacar a Daniel del foso. Sacaron, pues, del foso a Daniel, pero ninguna lesión se halló en él, porque había confiado en su Dios.

Luego ordenó el rey que trajeran a aquellos hombres que habían acusado a Daniel, y fueron echados al foso de los leones ellos, sus hijos y sus mujeres; y aún no habían llegado al fondo del foso, cuando los leones se apoderaron de ellos y quebraron todos sus huesos.

Entonces el rey Darío escribió a todos los pueblos, naciones y lenguas que habitan en toda la tierra:

«Paz os sea multiplicada.

De parte mía es promulgada esta ordenanza: “Que en todo el dominio de mi reino, todos teman y tiemblen ante la presencia del Dios de Daniel.

»”Porque él es el Dios viviente
y permanece por todos los siglos,
su reino no será jamás destruido
y su dominio perdurará hasta el fin.

Él salva y libra,
y hace señales y maravillas
en el cielo y en la tierra;
él ha librado a Daniel
del poder de los leones.”»

Daniel prosperó durante los reinados de Darío y de Ciro, el persa.