Азбука веры » Би́блия » Есѳи́рь » гл.1

Есѳи́рь, Глава 1

Толкования

Толкования главы

Толковая Библия А.П. Лопухина

1:0b

1:0r

1:0q

1:0p

1:0o

1:0n

1:0m

1:0l

1:0k

1:0i

1:0a

1:0c

1:0d

1:0e

1:0g

1:0j

1:0f

1:0h

1:1

1:2

см.:Дан.8:2;

1:3

1:4

1:5

1:6

1:7

см.:Иез.23:41;

1:8

см.:Дан.5:3;

1:9

1:10

1:11

1:12

1:13

1:14

1:15

1:16

1:17

1:18

1:19

1:20

1:21

1:22

Церковнославянский (рус)

человѣ́къ Иуде́анинъ, обита́яй въ Су́сѣхъ гра́дѣ, человѣ́къ вели́къ, служа́ во дворѣ́ царе́вѣ:

И бѣ́ Ама́нъ Амада́ѳовъ вуге́анинъ сла́венъ предъ царе́мъ и восхотѣ́ озло́бити Мардохе́а и люді́й его́ дву́ ра́ди евну́ху царе́ву.

И повелѣ́ ца́рь Мардохе́ю служи́ти во дворѣ́ и даде́ ему́ да́ры за сiе́.

И написа́ ца́рь словеса́ сiя́ на па́мять, и Мардохе́й написа́ о словесѣ́хъ си́хъ.

И испыта́ ца́рь дву́ евну́ху свое́ю, и исповѣ́давша повѣ́шена бы́ста.

и слы́ша разглаго́лствiя и́хъ, и совѣ́ты и́хъ испыта́, и разумѣ́, я́ко гото́вятъ ру́цѣ свои́ возложи́ти на царя́ Артаксе́ркса: и сказа́ царю́ о ни́хъ.

И пребыва́ше Мардохе́й во дворѣ́ со гава́ѳомъ и Ѳа́рромъ двѣма́ евну́хома царе́выма, и́же стрежа́ста дво́ръ:

И возбну́въ Мардохе́й ви́дѣвый со́нiе сiе́, и е́же Бо́гъ восхотѣ́ сотвори́ти, содержа́ше со́нiе сiе́ въ се́рдцы, и во вся́цѣмъ словеси́ хотя́ше разумѣ́ти е́ да́же до но́щи.

и свѣ́тъ и со́лнце возсiя́, и смире́ннiи вознесо́шася и поядо́ша сла́вныхъ.

и возопи́ша ко Го́споду:

Въ лѣ́то второ́е ца́рства Артаксе́ркса вели́каго, въ пе́рвый де́нь ме́сяца ниса́на, со́нъ ви́дѣ Мардохе́й сы́нъ Иаи́ровъ, Семе́евъ, Кисе́евъ, от пле́мене Венiами́ня,

бѣ́ же от плѣне́нныхъ, и́хже плѣни́ Навуходоно́соръ ца́рь Вавило́нскiй от Иерусали́ма, со Иехоні́ею царе́мъ Иуде́йскимъ.

И сицево́ его́ со́нiе: и се́, гла́съ ужа́сный, гро́ми и тру́съ и смяте́нiе на земли́:

и се́, два́ змі́а вели́ка произыдо́ста, гото́ва о́ба между́ собо́ю бра́тися, и бы́сть гла́съ и́хъ вели́къ,

и се́, де́нь тмы́ и мра́ка, ско́рбь и тѣснота́, и озлобле́нiе и смяте́нiе ве́лiе на земли́,

от во́пля же и́хъ бы́сть а́ки от ма́лаго исто́чника рѣка́ ве́лiя, вода́ мно́га:

и гла́сомъ и́хъ угото́вася вся́къ язы́къ на бра́нь, да истребя́тъ язы́къ пра́ведныхъ:

и возмути́ся вся́къ язы́къ пра́веденъ, боя́щеся зло́бы и́хъ, и угото́вашася на поги́бель,

^sИ бы́сть по словесѣ́хъ си́хъ во дне́хъ Артаксе́ркса: се́й Артаксрксъ от инді́и облада́ше сто́ два́десять седмiю́ страна́ми [да́же до еѳiо́пiи]:

во дни́ же ты́я, егда́ сѣ́де на престо́лѣ ца́рь Артаксе́рксъ въ Су́сѣхъ гра́дѣ,

въ тре́тiе лѣ́то ца́рства своего́, сотвори́ пи́ръ друго́мъ и про́чымъ язы́комъ, и пе́рсскимъ и ми́дскимъ сла́внымъ, и нача́лнымъ сатра́помъ,

и по си́хъ, егда́ показа́ и́мъ бога́тство ца́рства своего́ и сла́ву весе́лiя своего́, во сто́ о́смьдесятъ дні́й.

И егда́ испо́лнишася дні́е пи́ра, сотвори́ ца́рь пи́ршество язы́комъ обрѣ́тшымся во гра́дѣ [су́сѣхъ] на дні́й ше́сть во дворѣ́ до́му царе́ва,

укра́шеннѣмъ виссо́нными и зеле́ными завѣ́сами, просте́ртыми на у́жахъ виссо́нныхъ и червлени́чныхъ, на ко́лцахъ златы́хъ и сре́бряныхъ, на столпѣ́хъ мра́морныхъ и ка́менныхъ:

ло́жа зла́та и сре́бряна, на помо́стѣ ка́мене смара́гдова, и пинни́нска и пари́нска мра́мора, и плащани́цы пестрота́ми разли́чными разцвѣ́чены, о́крестъ шипцы́ разсѣ́яни:

сосу́ди зла́ти и сре́бряни, и ча́ша Анѳра́кса [ка́мене] предложе́нная, цѣно́ю тала́нтъ три́десять ты́сящъ: вино́ мно́го и сла́дко, е́же са́мъ ца́рь пiя́ше: питiе́ же сiе́ не по уста́вленному зако́ну бы́сть, та́ко бо восхотѣ́ ца́рь и заповѣ́да иконо́момъ сотвори́ти во́лю свою́ и муже́й.

И Асти́нь цари́ца сотвори́ пи́ръ жена́мъ въ дому́ царе́вѣ, идѣ́же ца́рь Артаксе́рксъ.

Въ де́нь же седмы́й развесели́вся ца́рь, рече́ Ама́ну и ваза́ну, и Ѳа́ррѣ и Вара́зу, и заѳолѳа́ну и Авата́зу и Ѳара́ву, седми́мъ евну́хомъ, и́же служа́ху предъ царе́мъ Артаксе́рксомъ,

привести́ [асти́нь] цари́цу предъ него́, е́же воцари́ти ю́ и возложи́ти на ню́ вѣне́цъ ца́рскiй и показа́ти ю́ всѣ́мъ нача́лствующымъ и язы́комъ красоту́ ея́, зане́ прекра́сна бѣ́.

И не послу́ша его́ Асти́нь цари́ца прiити́ со евну́хи.

И опеча́лися ца́рь, и разгнѣ́вася, и рече́ бли́жнимъ свои́мъ: си́це рече́ Асти́нь: сотвори́те у́бо о се́мъ зако́нъ и су́дъ.

И приступи́ша къ нему́ Аркесе́й и сарсоѳе́й и малисеа́ръ, нача́лницы пе́рсстiи и ми́дстiи, и́же бли́зъ царя́, пе́рвiи сѣдя́щiи при цари́,

и возвѣсти́ша ему́ по зако́номъ, ка́ко подоба́етъ сотвори́ти цари́цѣ Асти́ни, я́ко не сотвори́ повелѣ́нныхъ от царя́ чрезъ евну́хи.

И рече́ мухе́й ко царю́ и къ боля́ромъ: не царя́ еди́наго оби́дѣ Асти́нь цари́ца, но и вся́ кня́зи и нача́лники царе́вы,

и́бо повѣ́да имъ словеса́ цари́цы, и ка́ко противорече́ царю́:

я́коже убо проти́вно рече́ царю́ Артаксе́рксу, си́це и дне́сь госпожи́ жены́ про́чыя князе́й пе́рсскихъ и ми́дскихъ, услы́шавшя царю́ рече́нная от нея́, дерзну́тъ та́кожде безче́ствовати муже́и свои́хъ:

а́ще у́бо уго́дно царю́, да повели́тъ ца́рскимъ повелѣ́нiемъ, и да напи́шется по зако́номъ ми́дскимъ и пе́рсскимъ, и и́нако да не бу́детъ, ниже́ да вни́детъ ктому́ цари́ца къ нему́, и ца́рство ея́ да преда́стъ ца́рь женѣ́ лу́чшей ея́:

и да бу́детъ услышанъ зако́нъ, и́же от царя́, его́же сотвори́тъ во ца́рствiи свое́мъ, и си́це вся́ жены́ возложа́тъ че́сть на му́жы своя́ от бога́та да́же до убо́га.

И уго́дно бы́сть сло́во предъ царе́мъ и нача́лники, и сотвори́ ца́рь, я́коже рече́ ему́ мухе́й,

и посла́ ца́рь кни́ги во все́ ца́рство по страна́мъ по язы́ку и́хъ, да бу́детъ стра́хъ и́мъ въ жили́щихъ и́хъ.

Синодальный

1 Большой пир Артаксеркса в Сузах; 9 царица Астинь отказалась исполнить приказ царя и прийти на пир; 13 царь издал всеобщий указ, «чтобы всякий муж был господином в доме своем».

[Во второй год царствования Артаксеркса великого, в первый день месяца Нисана, сон видел Мардохей, сын Иаиров, Семеев, Кисеев, из колена Вениаминова, Иудеянин, живший в городе Сузах, человек великий, служивший при царском дворце. Он был из пленников, которых Навуходоносор, царь Вавилонский, взял в плен из Иерусалима с Иехониею, царем Иудейским. Сон же его такой: вот ужасный шум, гром и землетрясение и смятение на земле; и вот, вышли два больших змея, готовые драться друг с другом; и велик был вой их, и по вою их все народы приготовились к войне, чтобы поразить народ праведных; и вот - день тмы и мрака, скорбь и стеснение, страдание и смятение великое на земле; и смутился весь народ праведных, опасаясь бед себе, и приготовились они погибнуть и стали взывать к Господу; от вопля их произошла, как бы от малого источника, великая река с множеством воды; и воссиял свет и солнце, и вознеслись смиренные и истребили тщеславных.- Мардохей, пробудившись после этого сновидения, изображавшего, что Бог хотел совершить, содержал этот сон в сердце и желал уразуметь его во всех частях его, до ночи. И пребывал Мардохей во дворце вместе с Гавафою и Фаррою, двумя царскими евнухами, оберегавшими дворец, и услышал разговоры их и разведал замыслы их и узнал, что они готовятся наложить руки на царя Артаксеркса, и донес о них царю; а царь пытал этих двух евнухов, и, когда они сознались, были казнены. Царь записал это событие на память, и Мардохей записал об этом событии. И приказал царь Мардохею служить во дворце и дал ему подарки за это. При царе же был тогда знатен Аман, сын Амадафов, Вугеянин, и старался он причинить зло Мардохею и народу его за двух евнухов царских.]
И было [после сего] во дни Артаксеркса, - этот Артаксеркс царствовал над ста двадцатью семью областями от Индии и до Ефиопии, -

в то время, как царь Артаксеркс сел на царский престол свой, что в Сузах, городе престольном,

в третий год своего царствования он сделал пир для всех князей своих и для служащих при нем, для главных начальников войска Персидского и Мидийского и для правителей областей своих,

показывая великое богатство царства своего и отличный блеск величия своего в течение многих дней, ста восьмидесяти дней.

По окончании сих дней, сделал царь для народа своего, находившегося в престольном городе Сузах, от большого до малого, пир семидневный на садовом дворе дома царского.

Белые, бумажные и яхонтового цвета шерстяные ткани, прикрепленные виссонными и пурпуровыми шнурами, висели на серебряных кольцах и мраморных столбах.

Золотые и серебряные ложа были на помосте, устланном камнями зеленого цвета и мрамором, и перламутром, и камнями черного цвета.

Напитки подаваемы были в золотых сосудах и сосудах разнообразных, ценою в тридцать тысяч талантов; и вина царского было множество, по богатству царя. Питье шло чинно, никто не принуждал, потому что царь дал такое приказание всем управляющим в доме его, чтобы делали по воле каждого.

И царица Астинь сделала также пир для женщин в царском доме царя Артаксеркса.

В седьмой день, когда развеселилось сердце царя от вина, он сказал Мегуману, Бизфе, Харбоне, Бигфе и Авагфе, Зефару и Каркасу – семи евнухам, служившим пред лицем царя Артаксеркса,

чтобы они привели царицу Астинь пред лице царя в венце царском для того, чтобы показать народам и князьям красоту ее; потому что она была очень красива.

Но царица Астинь не захотела прийти по приказанию царя, объявленному чрез евнухов.

И разгневался царь сильно, и ярость его загорелась в нем. И сказал царь мудрецам, знающим прежние времена, – ибо дела царя делались пред всеми знающими закон и права́, –

приближенными же к нему тогда были: Каршена, Шефар, Адмафа, Фарсис, Мерес, Марсена, Мемухан – семь князей Персидских и Мидийских, которые могли видеть лице царя и сидели первыми в царстве:

как поступить по закону с царицею Астинь за то, что она не сделала по слову царя Артаксеркса, объявленному чрез евнухов?

И сказал Мемухан пред лицем царя и князей: не пред царем одним виновна царица Астинь, а пред всеми князьями и пред всеми народами, которые по всем областям царя Артаксеркса;

потому что поступок царицы дойдет до всех жен, и они будут пренебрегать мужьями своими и говорить: царь Артаксеркс велел привести царицу Астинь пред лице свое, а она не пошла.

Теперь княгини Персидские и Мидийские, которые услышат о поступке царицы, будут то же говорить всем князьям царя; и пренебрежения и огорчения будет довольно.

Если благоугодно царю, пусть выйдет от него царское постановление и впишется в законы Персидские и Мидийские и не отменяется, о том, что Астинь не будет входить пред лице царя Артаксеркса, а царское достоинство ее царь передаст другой, которая лучше ее.

Когда услышат о сем постановлении царя, которое разойдется по всему царству его, как оно ни велико, тогда все жены будут почитать мужей своих, от большого до малого.

И угодно было слово сие в глазах царя и князей; и сделал царь по слову Мемухана.

И послал во все области царя письма, писанные в каждую область письменами ее и к каждому народу на языке его, чтобы всякий муж был господином в доме своем, и чтобы это было объявлено каждому на природном языке его.

Французский (LSG)

C'était du temps d'Assuérus, de cet Assuérus qui régnait depuis l'Inde jusqu'en Éthiopie sur cent vingt-sept provinces;

et le roi Assuérus était alors assis sur son trône royal à Suse, dans la capitale.

La troisième année de son règne, il fit un festin à tous ses princes et à ses serviteurs; les commandants de l'armée des Perses et des Mèdes, les grands et les chefs des provinces furent réunis en sa présence.

Il montra la splendide richesse de son royaume et l'éclatante magnificence de sa grandeur pendant nombre de jours, pendant cent quatre-vingts jours.

Lorsque ces jours furent écoulés, le roi fit pour tout le peuple qui se trouvait à Suse, la capitale, depuis le plus grand jusqu'au plus petit, un festin qui dura sept jours, dans la cour du jardin de la maison royale.

Des tentures blanches, vertes et bleues, étaient attachées par des cordons de byssus et de pourpre à des anneaux d'argent et à des colonnes de marbre. Des lits d'or et d'argent reposaient sur un pavé de porphyre, de marbre, de nacre et de pierres noires.

On servait à boire dans des vases d'or, de différentes espèces, et il y avait abondance de vin royal, grâce à la libéralité du roi.

Mais on ne forçait personne à boire, car le roi avait ordonné à tous les gens de sa maison de se conformer à la volonté de chacun.

La reine Vasthi fit aussi un festin pour les femmes dans la maison royale du roi Assuérus.

Le septième jour, comme le coeur du roi était réjoui par le vin, il ordonna à Mehuman, Biztha, Harbona, Bigtha, Abagtha, Zéthar et Carcas, les sept eunuques qui servaient devant le roi Assuérus,

d'amener en sa présence la reine Vasthi, avec la couronne royale, pour montrer sa beauté aux peuples et aux grands, car elle était belle de figure.

Mais la reine Vasthi refusa de venir, quand elle reçut par les eunuques l'ordre du roi. Et le roi fut très irrité, il fut enflammé de colère.

Alors le roi s'adressa aux sages qui avaient la connaissance des temps. Car ainsi se traitaient les affaires du roi, devant tous ceux qui connaissaient les lois et le droit.

Il avait auprès de lui Carschena, Schéthar, Admatha, Tarsis, Mérès, Marsena, Memucan, sept princes de Perse et de Médie, qui voyaient la face du roi et qui occupaient le premier rang dans le royaume.

Quelle loi, dit-il, faut-il appliquer à la reine Vasthi, pour n'avoir point exécuté ce que le roi Assuérus lui a ordonné par les eunuques?

Memucan répondit devant le roi et les princes: Ce n'est pas seulement à l'égard du roi que la reine Vasthi a mal agi; c'est aussi envers tous les princes et tous les peuples qui sont dans toutes les provinces du roi Assuérus.

Car l'action de la reine parviendra à la connaissance de toutes les femmes, et les portera à mépriser leurs maris; elles diront: Le roi Assuérus avait ordonné qu'on amenât en sa présence la reine Vasthi, et elle n'y est pas allée.

Et dès ce jour les princesses de Perse et de Médie qui auront appris l'action de la reine la rapporteront à tous les chefs du roi; de là beaucoup de mépris et de colère.

Si le roi le trouve bon, qu'on publie de sa part et qu'on inscrive parmi les lois des Perses et des Mèdes, avec défense de la transgresser, une ordonnance royale d'après laquelle Vasthi ne paraîtra plus devant le roi Assuérus et le roi donnera la dignité de reine à une autre qui soit meilleure qu'elle.

L'édit du roi sera connu dans tout son royaume, quelque grand qu'il soit, et toutes les femmes rendront honneur à leurs maris, depuis le plus grand jusqu'au plus petit.

Cet avis fut approuvé du roi et des princes, et le roi agit d'après la parole de Memucan.

Il envoya des lettres à toutes les provinces du royaume, à chaque province selon son écriture et à chaque peuple selon sa langue; elles portaient que tout homme devait être le maître dans sa maison, et qu'il parlerait la langue de son peuple.

Английский (NKJV)

Языки

Now it came to pass in the days of Ahasuerus (this was the Ahasuerus who reigned over one hundred and twenty-seven provinces, from India to Ethiopia),

in those days when King Ahasuerus sat on the throne of his kingdom, which was in Shushan the citadel,

that in the third year of his reign he made a feast for all his officials and servants--the powers of Persia and Media, the nobles, and the princes of the provinces being before him--

when he showed the riches of his glorious kingdom and the splendor of his excellent majesty for many days, one hundred and eighty days in all.

And when these days were completed, the king made a feast lasting seven days for all the people who were present in Shushan the citadel, from great to small, in the court of the garden of the kinǵs palace.

There were white and blue linen curtains fastened with cords of fine linen and purple on silver rods and marble pillars; and the couches were of gold and silver on a mosaic pavement of alabaster, turquoise, and white and black marble.

And they served drinks in golden vessels, each vessel being different from the other, with royal wine in abundance, according to the generosity of the king.

In accordance with the law, the drinking was not compulsory; for so the king had ordered all the officers of his household, that they should do according to each mańs pleasure.

Queen Vashti also made a feast for the women in the royal palace which belonged to King Ahasuerus.

On the seventh day, when the heart of the king was merry with wine, he commanded Mehuman, Biztha, Harbona, Bigtha, Abagtha, Zethar, and Carcas, seven eunuchs who served in the presence of King Ahasuerus,

to bring Queen Vashti before the king, wearing her royal crown, in order to show her beauty to the people and the officials, for she was beautiful to behold.

But Queen Vashti refused to come at the kinǵs command brought by his eunuchs; therefore the king was furious, and his anger burned within him.

Then the king said to the wise men who understood the times (for this was the kinǵs manner toward all who knew law and justice,

those closest to him being Carshena, Shethar, Admatha, Tarshish, Meres, Marsena, and Memucan, the seven princes of Persia and Media, who had access to the kinǵs presence, and who ranked highest in the kingdom):

«What shall we do to Queen Vashti, according to law, because she did not obey the command of King Ahasuerus brought to her by the eunuchs?»

And Memucan answered before the king and the princes: «Queen Vashti has not only wronged the king, but also all the princes, and all the people who are in all the provinces of King Ahasuerus.

For the queeńs behavior will become known to all women, so that they will despise their husbands in their eyes, when they report, «King Ahasuerus commanded Queen Vashti to be brought in before him, but she did not come.́

This very day the noble ladies of Persia and Media will say to all the kinǵs officials that they have heard of the behavior of the queen. Thus there will be excessive contempt and wrath.

If it pleases the king, let a royal decree go out from him, and let it be recorded in the laws of the Persians and the Medes, so that it will not be altered, that Vashti shall come no more before King Ahasuerus; and let the king give her royal position to another who is better than she.

When the kinǵs decree which he will make is proclaimed throughout all his empire (for it is great), all wives will honor their husbands, both great and small.»

And the reply pleased the king and the princes, and the king did according to the word of Memucan.

Then he sent letters to all the kinǵs provinces, to each province in its own script, and to every people in their own language, that each man should be master in his own house, and speak in the language of his own people.