Скрыть

Есѳи́рь, Глава 4

Толкования
4:2
4:4
4:5
4:6
4:9
4:10
4:12
4:13
4:14
4:15
4:17t
4:17u
4:17w
4:17x
4:17z
4:17y
4:17g
4:17s
4:17
4:17a
4:17b
4:17c
4:17d
4:17e
4:17f
4:17h
4:17i
4:17k
4:17l
4:17m
4:17n
4:17o
4:17p
4:17q
4:17r
Церковнославянский (рус)
Мардохе́й же разумѣ́въ замышля́емое, раздра́ ри́зы своя́ и облече́ся во вре́тище и посы́пася пе́пеломъ: и скочи́въ въ простра́н­ную у́лицу гра́да, возопи́ во́племъ вели́кимъ и го́рькимъ: взима́ет­ся ро́дъ ничто́же преступи́вый.
И прiи́де да́же до вра́тъ царе́выхъ и ста́: не лѣ́ть бо бѣ́ ему́ вни́ти во дво́ръ во вре́тище облече́ну и пе́пеломъ осы́пану су́щу.
И во вся́цѣй странѣ́, идѣ́же пока́зовахуся писа́нiя [царе́ва], во́пль бѣ́ и пла́чь и рыда́нiе преве́лiе Иуде́омъ, вре́тище и пе́пелъ постила́ху себѣ́.
И внидо́ща рабы́ни и евну́си цари́цыны и воз­вѣсти́ша е́й. И смяте́ся услы́шав­ши бы́в­шее: и посла́ ри́зы облещи́ Мардохе́а и сня́ти вре́тище его́. И не послу́ша.
Есѳи́рь же при­­зва́ Ахраѳе́а скопца́ сво­его́, предстоя́щаго е́й,
и посла́ его́ увѣ́дати от­ Мардохе́а и́стину.
Мардохе́й же сказа́ ему́ бы́в­шее, и обѣща́нiе, е́же обѣша́ Ама́нъ царю́ въ сокро́вищный до́мъ [положи́ти] деся́ть тыся́щъ тала́нтъ сребра́, да погуби́тъ иуде́й:
и списа́нiе [повелѣ́нiя] изда́н­наго въ Су́сѣхъ [гра́дѣ] на погубле́нiе и́хъ даде́ ему́, да пока́жетъ есѳи́ри: и рече́ ему́, заповѣ́дати е́й ити́ моли́ти царя́ и проси́ти его́ о лю́дехъ, помина́юши дни́ смире́нiя тво­его́, ка́ко воспита́на еси́ въ руцѣ́ мо­е́й, зане́ Ама́нъ вторы́й по цари́ глаго́ла проти́ву на́мъ на сме́рть: при­­зови́ Го́спода и глаго́ли царю́ о на́съ, да изба́витъ на́съ от­ сме́рти.
Вше́дъ же Ахраѳе́й, повѣ́да есѳи́ри вся́ глаго́лы сiя́.
И рече́ есѳи́рь ко Ахраѳе́ю: иди́ къ Мардохе́ю и рцы́:
поне́же вси́ язы́цы ца́р­ст­вiя вѣ́дятъ, я́ко вся́къ му́жъ или́ жена́, и́же а́ще вни́детъ ко царве́и во вну́трен­нiй до́мъ не при́званъ, нѣ́сть ему́ спасе́нiя, то́чiю къ нему́же а́ще простре́тъ ца́рь златы́й же́злъ, сей спасе́нъ бу́детъ: а́зъ же нѣ́смь звана́ внити ко царю́ се́ уже́ три́десять дні́й.
И воз­вѣсти́ Ахраѳе́й Мардохе́ю вся́ глаго́лы есѳи́рины.
И рече́ Мардохе́й ко Ахраѳе́ю: иди́ и рцы́ е́й: есѳи́ре, да не рече́ши въ себѣ́, я́ко ты́ еди́на спасе́шися во ца́р­ст­вiи па́че всѣ́хъ иуде́й:
зане́ а́ще преслу́шаеши въ сiе́ вре́мя, от­и́нуду по́мощь и покро́въ бу́детъ Иуде́омъ, ты́ же и до́мъ отца́ тво­его́ поги́бнете: и кто́ вѣ́сть, а́ще на сiе́ вре́мя воцари́лася еси́?
И посла́ есѳи́рь при­­ше́дшаго къ не́й ко Мардохе́ю, глаго́лющи:
Ше́дъ собери́ иуде́и и́же въ Су́сѣхъ, и пости́теся о мнѣ́, и не яди́те ниже́ пі́йте три́ дни́ де́нь и но́щь: а́зъ же и служе́бницы моя́ [та́кожде] не и́мамы я́сти: и тогда́ вни́ду ко царю́ кромѣ́ зако́на, а́ще и поги́бнути ми́ при­­ключи́т­ся.
на́съ же изми́ руко́ю тво­е́ю и помози́ ми еди́нѣй и не имѣ́ющей ни кого́же, то́кмо тебе́, Го́споди:
всѣ́хъ ра́зумъ и́маши и вѣ́си, я́ко воз­ненави́дѣхъ сла́ву беззако́н­ныхъ и гнуша́юся ло́жа необрѣ́зан­ныхъ и вся́каго иноплеме́н­ника:
ты́ вѣ́си ну́жду мою́, я́ко гнуша́юся зна́менiя го́рдости мо­ея́, е́же е́сть на главѣ́ мо­е́й во дне́хъ видѣ́нiя мо­его́, гнуша́юся его́, я́ко ру́бищъ оскверне́н­ныхъ, и не ношу́ его́ въ де́нь молча́нiя мо­его́:
и не яде́ раба́ твоя́ от­ трапе́зы Ама́новы, и не прославля́хъ пи́ра царе́ва, ниже́ пiя́хъ вино́ тре́бищъ [и́долскихъ]:
Бо́же, могі́й надъ всѣ́ми, услы́ши гла́съ безнаде́жныхъ,
и изба́ви на́съ от­ руки́ лука́вну­ю­щихъ
и изми́ мя от­ стра́ха мо­его́.
и не воз­весели́ся раба́ твоя́ от­ дне́ премѣ́ненiя мо­его́ да́же доны́нѣ, то́чiю о тебѣ́, Го́споди Бо́же Авраа́мовъ:
не пре́зри достоя́нiя тво­его́, е́же изба́вилъ еси́ тебѣ́ от­ земли́ Еги́петскiя:
да́ждь сло́во благо­уго́дно во уста́ моя́ предъ льво́мъ, и премѣни́ се́рдце его́ въ ненави́дѣнiе вою́ющаго ны́, во истребле́нiе его́ и съ ни́мъ совѣ́ту­ю­щихъ:
И ше́дъ Мардохе́й сотвори́, ели́ка заповѣ́да ему́ есѳи́рь,
и помоли́ся Го́сподеви помина́я вся́ дѣла́ Госпо́дня и рече́:
Го́споди, Го́споди Царю́ Вседержи́телю, я́ко во вла́сти тво­е́й сiе́ все́ е́сть, и нѣ́сть противому́др­ст­вуяй тебѣ́, внегда́ восхо́щеши спасти́ Изра́иля:
я́ко ты́ сотвори́лъ еси́ не́бо и зе́млю и все́ удивля́емое въ поднебе́снѣй и Госпо́дь еси́ всѣ́хъ, и нѣ́сть, и́же воспроти́вит­ся тебѣ́ Го́сподеви:
ты́ вся́ вѣ́си, ты́ зна́еши, Го́споди, я́ко не въ укори́знѣ ни въ го́рдости, ниже́ во тщесла́вiи сотвори́хъ сiе́, е́же не покланя́тися прего́рдому Ама́ну, поне́же благоволи́мъ бы́хъ лобза́ти и слѣды́ но́гъ его́ спасе́нiя ра́ди Изра́илева,
но сiе́ сотвори́хъ, да не воз­да́мъ сла́вы человѣ́ку па́че сла́вы Бо́жия, и не поклоню́ся ни кому́же, кромѣ́ тебе́ Го́спода мо­его́, и не сотворю́ сiя́ въ гордости:
и ны́нѣ, Го́споди Бо́же, Царю́, Бо́же Авраа́мовъ, пощади́ лю́ди твоя́, я́ко назира́ютъ на́мъ въ поги́бель и вожделѣ́ша погуби́ти е́же изъ нача́ла наслѣ́дiе твое́:
услы́ши моли́тву мою́, и умилосе́рдися надъ жре́бiемъ тво­и́мъ, и обрати́ рыда́нiе на́­ше въ весе́лiе, да живу́ще восхвали́мъ и́мя тво­е́, Го́споди, и не погуби́ у́стъ восхваля́ющихъ тя́, Го́споди.
И ве́сь Изра́иль возопи́ от­ крѣ́пости сво­ея́, я́ко сме́рть и́хъ предъ очи́ма и́хъ:
и есѳи́рь цари́ца при­­тече́ ко Го́споду въ по́двизѣ сме́рти обдержи́ма,
и сне́мши ри́зы сла́вы сво­ея́, облече́ся въ ри́зы тѣсноты́ и пла́ча, и вмѣ́сто многоцѣ́н­ныхъ ма́стей и благово́н­ныхъ пе́пеломъ и гно́­емъ посы́па главу́ свою́, и пло́ть свою́ смири́ зѣло́, и ко́ждо мѣ́сто украше́нiя весе́лiя сво­его́ испо́лни расте́рзан­ными власы́ сво­и́ми,
и моля́шеся Го́споду Бо́гу иилеву и рече́:
Го́споди мо́й, Царю́ на́шъ, ты́ еси́ еди́нъ, помози́ ми́ еди́нѣ́й и не имѣ́ющей по́мощи ра́звѣ тебе́,
я́ко бѣда́ моя́ въ руцѣ́ мо­е́й:
а́зъ слы́шахъ, Го́споди, от­ отца́ мо­его́ въ пле́мени оте́че­ст­ва мо­его́, я́ко ты́ Го́споди, прiя́лъ еси́ Изра́иля от­ всѣ́хъ язы́къ и отцы́ на́шя от­ всѣ́хъ пра́отецъ и́хъ въ наслѣ́дие вѣ́чное, и сотвори́лъ еси́ и́мъ, ели́ка глаго́лалъ еси́:
и ны́нѣ согрѣши́хомъ предъ тобо́ю, и пре́далъ еси́ на́съ въ ру́ки вра́гъ на́шихъ, зане́же сла́вихомъ бо́ги и́хъ: пра́веденъ еси́, Го́споди:
и ны́нѣ не дово́лни бы́ша горе́стiю рабо́ты на́­шея, но положи́ша ру́ки своя́ на ру́ки и́долъ сво­и́хъ, исто́ргнути за́повѣдь устъ тво­и́хъ и погуби́ти наслѣ́дiе твое́, и загради́ти уста́ хва́лящихъ тя́ и угаси́ти сла́ву хра́ма тво­его́ и олтаря́ тво­его́,
и от­ве́рзти уста́ язы́комъ во угожде́нiя су́етныхъ и удиви́тися царе́ви плотско́му во вѣ́ки:
не преда́ждь, Го́споди, ски́птра тво­его́ си́мъ, и́же не су́ть, и да не посмѣю́т­ся въ паде́нiи на́­шемъ, но обрати́ совѣ́тъ и́хъ на ня́, наче́ншаго же на на́съ въ при́тчу положи́:
помяни́, Го́споди, позна́нъ бу́ди во время ско́рби на́­шея и мене́ сподо́би дерзнове́нiя: Царю́ бого́въ и вся́каго нача́л­ст­ва содержи́телю,
Синодальный
1 Мардохей и все Иудеи постятся и сетуют; 4 Есфирь узнает о причине вопля Иудеев, и Мардохей наказывает ей ходатайствовать пред царем за свой народ; 9 Есфирь извещает Мардохея, что под угрозой смерти запрещено входить к царю без приглашения; 13 ответ Мардохея.
Когда Мардохей узнал все, что делалось, разодрал одежды свои и возложил на себя вретище и пепел, и вышел на средину города и взывал с воплем великим и горьким: [истребляется народ ни в чем не повинный!]
И дошел до царских ворот [и остановился,] так как нельзя было входить в царские ворота во вретище [и с пеплом].
Равно и во всякой области и месте, куда только доходило повеление царя и указ его, было большое сетование у Иудеев, и пост, и плач, и вопль; вретище и пепел служили постелью для многих.
И пришли служанки Есфири и евнухи ее и рассказали ей, и сильно встревожилась царица. И послала одежды, чтобы Мардохей надел их и снял с себя вретище свое. Но он не принял.
Тогда позвала Есфирь Гафаха, одного из евнухов царя, которого он приставил к ней, и послала его к Мардохею узнать: что это и отчего это?
И пошел Гафах к Мардохею на городскую площадь, которая пред царскими воротами.
И рассказал ему Мардохей обо всем, что с ним случилось, и об определенном числе серебра, которое обещал Аман отвесить в казну царскую за Иудеев, чтобы истребить их;
и вручил ему список с указа, обнародованного в Сузах, об истреблении их, чтобы показать Есфири и дать ей знать обо всем; притом наказывал ей, чтобы она пошла к царю и молила его о помиловании и просила его за народ свой, [вспомнив дни смирения своего, когда она воспитывалась под рукою моею, потому что Аман, второй по царе, осудил нас на смерть, и чтобы призвала Господа и сказала о нас царю, да избавит нас от смерти].
И пришел Гафах и пересказал Есфири слова Мардохея.
И сказала Есфирь Гафаху и послала его сказать Мардохею:
все служащие при царе и народы в областях царских знают, что всякому, и мужчине и женщине, кто войдет к царю во внутренний двор, не быв позван, один суд – смерть; только тот, к кому прострет царь свой золотой скипетр, останется жив. А я не звана к царю вот уже тридцать дней.
И пересказали Мардохею слова Есфири.
И сказал Мардохей в ответ Есфири: не думай, что ты одна спасешься в доме царском из всех Иудеев.
Если ты промолчишь в это время, то свобода и избавление придет для Иудеев из другого места, а ты и дом отца твоего погибнете. И кто знает, не для такого ли времени ты и достигла достоинства царского?
И сказала Есфирь в ответ Мардохею:
пойди, собери всех Иудеев, находящихся в Сузах, и поститесь ради меня, и не ешьте и не пейте три дня, ни днем, ни ночью, и я с служанками моими буду также поститься и потом пойду к царю, хотя это против закона, и если погибнуть – погибну.
И пошел Мардохей и сделал, как приказала ему Есфирь. [И молился он Господу, воспоминая все дела Господни, и говорил: Господи, Господи, Царю, Вседержителю! Все в Твоей власти, и нет противящегося Тебе, когда Ты захочешь спасти Израиля; Ты сотворил небо и землю и все дивное в поднебесной; Ты - Господь всех, и нет такого, кто воспротивился бы Тебе, Господу. Ты знаешь всё; Ты знаешь, Господи, что не для обиды и не по гордости и не по тщеславию я делал это, что не поклонялся тщеславному Аману, ибо я охотно стал бы лобызать следы ног его для спасения Израиля; но я делал это для того, чтобы не воздать славы человеку выше славы Божией и не поклоняться никому, кроме Тебя, Господа моего, и я не стану делать этого по гордости. И ныне, Господи Боже, Царю, Боже Авраамов, пощади народ Твой; ибо замышляют нам погибель и хотят истребить изначальное наследие Твое; не презри достояния Твоего, которое Ты избавил для Себя из земли Египетской; услышь молитву мою и умилосердись над наследием Твоим и обрати сетование наше в веселие, дабы мы, живя, воспевали имя Твое, Господи, и не погуби уст, прославляющих Тебя, Господи. И все Израильтяне взывали всеми силами своими, потому что смерть их была пред глазами их. И царица Есфирь прибегла к Господу, объятая смертною горестью, и, сняв одежды славы своей, облеклась в одежды скорби и сетования, и, вместо многоценных мастей, пеплом и прахом посыпала голову свою, и весьма изнурила тело свое, и всякое место, украшаемое в веселии ее, покрыла распущенными волосами своими, и молилась Господу Богу Израилеву, говоря: Господи мой! Ты один Царь наш; помоги мне, одинокой и не имеющей помощника, кроме Тебя; ибо беда моя близ меня. Я слышала, Господи, от отца моего, в родном колене моем, что Ты, Господи, избрал себе Израиля из всех народов и отцов наших из всех предков их в наследие вечное, и сделал для них то, о чем говорил им. И ныне мы согрешили пред Тобою, и предал Ты нас в руки врагов наших за то, что мы славили богов их: праведен Ты, Господи! А ныне они не удовольствовались горьким рабством нашим, но положили руки свои в руки идолов своих, чтобы ниспровергнуть заповедь уст Твоих, и истребить наследие Твое, и заградить уста воспевающих Тебя, и погасить славу храма Твоего и жертвенника Твоего, и отверзть уста народов на прославление тщетных богов, и царю плотскому величаться вовек. Не предай, Господи, скипетра Твоего богам несуществующим, и пусть не радуются падению нашему, но обрати замысел их на них самих: наветника же против нас предай позору. Помяни, Господи, яви Себя нам во время скорби нашей и дай мне мужество. Царь богов и Владыка всякого начальства! даруй устам моим слово благоприятное пред этим львом и исполни сердце его ненавистью к преследующему нас, на погибель ему и единомышленникам его; нас же избавь рукою Твоею и помоги мне, одинокой и не имеющей помощника, кроме Тебя, Господи. Ты имеешь ведение всего и знаешь, что я ненавижу славу беззаконных и гнушаюсь ложа необрезанных и всякого иноплеменника; Ты знаешь необходимость мою, что я гнушаюсь знака гордости моей, который бывает на голове моей во дни появления моего, гнушаюсь его, как одежды, оскверненной кровью, и не ношу его во дни уединения моего. И не вкушала раба Твоя от трапезы Амана и не дорожила пиром царским, и не пила вина идоложертвенного, и не веселилась раба Твоя со дня перемены судьбы моей доныне, кроме как о Тебе, Господи Боже Авраамов. Боже, имеющий силу над всеми! услышь голос безнадежных, и спаси нас от руки злоумышляющих, и избавь меня от страха моего.]
Грузинский
შეიტყო მარდოქაიმ ყველაფერი, რაც მოხდა. შემოიხია მარდოქაიმ სამოსელი, ჩაიცვა ჯვალო და თავზე ნაცარი დაიყარა. გავიდა შუაგულ ქალაქში და ხმამაღლა და მწარედ მოთქვამდა.
მივიდა სამეფო კარიბჭემდე, რადგან ჯვალოთი შემოსილს სამეფო კარიბჭეში შესვლა არ შეეძლო.
ყველა სამთავროში, ყველგან, სადაც კი მეფის ბრძანება და კანონი მივიდა, დიდი გლოვა ჰქონდათ იუდაელებს, მარხვა, ტირილი და გოდება. ჯვალო და ნაცარი ეგო ბევრს.
მივიდნენ ესთერთან მისი მოახლეები და საჭურისები და ყველაფერი უამბეს. დიდად შეშფოთდა დედოფალი. გაუგზავნა სამოსელი, რომ შემოსილიყო მარდოქაი და გაეძრო ჯვალო, მაგრამ არ მიიღო.
იხმო ესთერმა ჰათაქი, მეფის საჭურისთაგანი, რომელიც მისთვის ჰყავდა მიჩენილი მეფეს, და უბრძანა წასულიყო მარდოქაისთან, რომ გაეგო მისი ამბავი.
გავიდა ჰათაქი მარდოქაისთან ქალაქის მოედანზე, სამეფო კარიბჭის წინ რომ არის.
მოახსენა მარდოქაიმ ყველაფერი, რაც შეემთხვა, და იმ ვერცხლის ამბავიც, რომელიც უნდა შეეტანა ჰამანს სამეფო ხაზინაში იუდაელთა გასაწყვეტად.
დაწერილი კანონის პირიც, შუშანში რომ გამოვიდა მათ გასაწყვეტად, მისცა ჰათაქს, რომ ეჩვენებინა ესთერისთვის და ეცნობებინა. დაავალა ესთერს, წასულიყო მეფესთან, რათა შევედრებოდა მას და პატიება გამოეთხოვა თავისი ხალხისთვის.
მოვიდა ჰათაქი და მოახსენა ესთერს მარდოქაის ნათქვამი.
უთხრა ესთერმა ჰათაქს და დააბარა მარდოქაისთან:
მეფის ყველა მორჩილმა და მეფის სამთავროების ხალხმა იცის, რომ ყოველ კაცს თუ ქალს, ვინც კი დაუძახებლად შევა მეფესთან შიდა ეზოში, ერთი სასჯელი ელის - სიკვდილი. მხოლოდ ის გადარჩება, ვისკენაც თავის ოქროს კვერთხს გაიშვერს მეფე. მე კი ოცდაათი დღეა, რაც მეფეს არ დავუძახივარ.
მიუტანეს მარდოქაის ესთერის სიტყვები.
უთხრა პასუხად მარდოქაიმ ესთერს: ნუ ფიქრობ გულში, რომ შენ ერთი გადარჩები მეფის სახლში იუდაელთაგან.
რადგან თუ ახლა დაიდუმებ, სხვა მხრიდან მოვა იუდაელთა შვება და ხსნა, შენი მამისსახლი კი დაიღუპება. ვინ იცის, იქნებ ამ ჟამისთვის ეწიე დედოფლობას?
უთხრა პასუხად ესთერმა მარდოქაის:
წადი, თავი მოუყარე შუშანის მთელს იუდაელობას, იმარხულეთ ჩემთვის, არ ჭამოთ და არ სვათ სამ დღეს, არც დღისით, არც ღამით. მეც ვიმარხულებ ჩემს მხევლებთან ერთად, მერე წავალ მეფესთან, თუმცა წესი არ არის. თუ დავიღუპები, დავიღუპო.
წავიდა მარდოქაი და ყველაფერი ისე გააკეთა, როგორც ესთერმა დაარიგა.
Ester astub välja juutide kaitseks
Kui Mordokai sai teada kõik, mis oli sündinud, siis ta käristas oma riided lõhki, riietus kotiriidesse ja raputas tuhka pea peale, läks linna keskele ning kisendas valjusti ja kibedasti.
Ja ta läks kuninga värava ette, sest kotiriides ei olnud lubatud kuninga väravast sisse minna.
Igal maal, igas paigas, kuhu kuninga käsk ja tema seadus jõudis, oli juutidel suur lein, paast, nutt ja hala; kotiriie ja tuhk olid paljudele asemeks.
Kui Estri teenijad ja eunuhhid tulid ning temale sellest teatasid, siis tundis kuninganna suurt valu ja ta läkitas Mordokaile riideid selga panemiseks, et ta saaks oma kotiriide seljast ära võtta; aga tema ei võtnud neid vastu.
Siis kutsus Ester Hataki, ühe kuninga eunuhhidest, kes oli pandud teda teenima, ja andis temale käsu hankida teateid Mordokai kohta, et mis on ja mispärast see nõnda on.
Ja Hatak läks Mordokai juurde linna väljakule, mis oli kuninga värava ees,
ja Mordokai jutustas talle kõik, mis temaga oli juhtunud, ja andis täpseid andmeid hõbeda kohta, mida Haaman oli lubanud vaagida kuninga varaaitadesse juutide hukkamise eest.
Ja ta andis temale ärakirja seadusekirjast, mis Suusanis oli antud nende hävitamiseks, et ta näitaks seda Estrile ja jutustaks talle, ja käsiks teda minna kuninga juurde temalt armu paluma ja oma rahvale abi otsima.
Ja Hatak tuli ning andis Estrile edasi Mordokai sõnad.
Aga Ester rääkis Hatakiga ja käskis tal Mordokaile öelda:
„Kõik kuninga sulased ja kuninga maade rahvad teavad, et igaühe jaoks, olgu see mees või naine, kes kutsumata läheb kuninga juurde siseõue, on ainult üks seadus: ta peab surema; või olgu siis, kui kuningas sirutab oma kuldkepi tema poole, et ta võib jääda elama. Aga mind ei ole kuninga juurde kutsutud juba kolmkümmend päeva.”
Kui Estri sõnad Mordokaile edasi anti,
siis Mordokai käskis Estrile vastata: „Ära mõtle, et sa kuningakojas paremini pääsed kui kõik muud juudid!
Sest kui sa sel ajal tõesti vaikid, tuleb juutidele abi ja pääste mujalt, aga sina ja su isa pere hukkute! Ja kes teab, kas sa mitte ei olegi just selle asja pärast pääsenud kuninglikku seisusesse?”
Siis Ester käskis Mordokaile vastata:
„Mine kogu kokku kõik Suusanis leiduvad juudid ja paastuge minu pärast; kolm päeva ärge sööge ega jooge ei öösel ega päeval. Minagi paastun oma teenijatega nõnda. Ja siis ma lähen kuninga juurde, kuigi see pole seadusepärane. Aga kui ma hukkun, siis hukkun!”
Siis Mordokai läks ja tegi kõik nõnda, nagu Ester teda oli käskinud.
Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible