И рече́ ца́рь е́сѳи́ри во вторы́й де́нь на пиру́: что́ есть, есѳи́ре цари́це? и что́ проше́нiе твое́? и что́ моле́нiе твое́? и бу́детъ тебѣ́ до полуца́рствiя моего́.

И отвѣща́вши [есѳи́рь цари́ца] рече́: а́ще обрѣто́хъ благода́ть предъ очи́ма твои́ма, царю́, да да́стся душа́ моя́ проше́нiю моему́ и лю́дiе мои́ моле́нiю моему́:

про́дани бо есмы́, а́зъ же и лю́дiе мои́, на поги́бель и расхище́нiе и въ рабо́ту, мы́ же и ча́да на́ша въ рабы́ и рабы́ни, и небрего́хъ: нѣ́сть бо досто́инъ клеветни́къ двора́ царе́ва.

И рече́ ца́рь: кто́ е́сть се́й, и́же дерзну́ сотвори́ти ве́щь сiю́?

И рече́ есѳи́рь: человѣ́къ вра́гъ, Ама́нъ лука́вый се́й. Ама́нъ же смяте́ся от царя́ и цари́цы.

Ца́рь же воста́ со гнѣ́вомъ от пи́ра [и и́де] въ вертогра́дъ: Ама́нъ же моля́ше цари́цу, ви́дяше бо себе́ въ бѣда́хъ су́ща.

Возврати́ся же ца́рь из вертогра́да, и Ама́нъ припаде́ къ ло́жу, на не́мже бѣ́ есѳи́рь, моля́ цари́цу. И рече́ ца́рь: егда́ и жену́ наси́луетъ въ дому́ мое́мъ? Ама́нъ же слы́шавъ измѣни́ся лице́мъ.

Рече́ же вугаѳа́нъ еди́нъ от скопце́въ, се́й же вѣ́дяше о то́мъ дре́вѣ, ви́дѣвъ е́ въ дому́ Ама́новѣ, егда́ призыва́ше его́ на обѣ́дъ ца́рскiй, и о се́мъ испыта́въ еди́наго от о́трокъ, уразумѣ́въ замышля́емое, и рече́ ко царю́: се́, и дре́во угото́ва Ама́нъ Мардохе́ю глаго́лавшему блага́я о цари́, и стои́тъ въ дому́ Ама́новѣ возвыше́но на лако́тъ пятьдеся́тъ. И рече́ ца́рь: да повѣ́сится [ама́нъ] на не́мъ.

И повѣ́шенъ бы́сть Ама́нъ на дре́вѣ, е́же угото́ва Мардохе́ю. И тогда́ ца́рь утоли́ся от я́рости.

Синодальный

1 На втором пире царь снова обещает Есфири всё, чего она пожелает; Есфирь просит жизни себе и своему народу; 6 она открывает царю, что Аман — враг Иудеев; 8 царь находит Амана припавшим к ложу Есфири и велит повесить его.

И пришел царь с Аманом пировать у Есфири царицы.

И сказал царь Есфири также и в этот второй день во время пира: какое желание твое, царица Есфирь? оно будет удовлетворено; и какая просьба твоя? хотя бы до полуцарства, она будет исполнена.

И отвечала царица Есфирь и сказала: если я нашла благоволение в очах твоих, царь, и если царю благоугодно, то да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему, и народ мой, по просьбе моей!

Ибо проданы мы, я и народ мой, на истребление, убиение и погибель. Если бы мы проданы были в рабы и рабыни, я молчала бы, хотя враг не вознаградил бы ущерба царя.

И отвечал царь Артаксеркс и сказал царице Есфири: кто это такой, и где тот, который отважился в сердце своем сделать так?

И сказала Есфирь: враг и неприятель – этот злобный Аман! И Аман затрепетал пред царем и царицею.

И царь встал во гневе своем с пира и пошел в сад при дворце; Аман же остался умолять о жизни своей царицу Есфирь, ибо видел, что определена ему злая участь от царя.

Когда царь возвратился из сада при дворце в дом пира, Аман был припавшим к ложу, на котором находилась Есфирь. И сказал царь: даже и насиловать царицу хочет в доме у меня! Слово вышло из уст царя, – и накрыли лице Аману.

И сказал Харбона, один из евнухов при царе: вот и дерево, которое приготовил Аман для Мардохея, говорившего доброе для царя, стоит у дома Амана, вышиною в пятьдесят локтей. И сказал царь: повесьте его на нем.

И повесили Амана на дереве, которое он приготовил для Мардохея. И гнев царя утих.

Грузинский

ეწვივნენ მეფე და ჰამანი სანადიმოდ ესთერ დედოფალს.

უთხრა მეფემ ესთერს მეორე დღესაც, ღვინის სმის დროს: რა გაქვს სათხოვარი, ესთერ დედოფალო? მოგეცმა. რა გაქვს სახვეწარი? ნახევარი სამეფოც რომ იყოს, აგისრულდება.

თქვა პასუხად ესთერ დედოფალმა: თუ მადლი მიპოვნია შენს თვალში, მეფევ, და თუ ინებებს მეფე, მომეცეს ჩემი სიცოცხლე ჩემს სათხოვარში და ჩემი ერი ჩემს სახვეწარში.

რადგან გაყიდული ვართ მე და ჩემი ერი დასაღუპად, ამოსაწყვეტად და მოსასპობად. მონებად და მხევლებად რომ გავყიდულიყავით, დავიდუმებდი, მაგრამ მტერი ვერ აანაზღაურებს მეფის ზარალს.

თქვა მეფე ახაშვეროშმა და ჰკითხა ესთერ დედოფალს: ვინ არის იგი და სად არის, ვინც გაბედა ეს საქმე?

თქვა ესთერმა: ორგული კაცია ეს ბოროტი ჰამანი. შედრკა ჰამანი მეფისა და დედოფლის წინაშე.

ადგა მეფე ნადიმიდან განრისხებული და გავიდა სასახლის ბაღში. ხოლო ჰამანი დარჩა, რათა პატიება გამოეთხოვა ესთერ დედოფლისგან, რადგან ხედავდა, რომ ავი ხვედრი ელოდა მეფისგან.

როცა სასახლის ბაღიდან სანადიმო დარბაზში დაბრუნდა მეფე, დამხობილი დახვდა ჰამანი საწოლზე, რომელზეც ესთერი იყო. თქვა მეფემ: დედოფალზეც რომ ძალადობს ჩემთან სახლში! სიტყვა დასცდა მეფის ბაგეს და დაუფარეს სახე ჰამანს.

თქვა ხარბონამ, საჭურისთაგანმა, მეფის კარისკაცმა: აჰა, ჰამანის სახლში დგას ის ძელიც, ჰამანმა რომ მოუმზადა მარდოქაის, მეფეზე კარგის მოლაპარაკეს, ორმოცდაათი წყრთაა სიმაღლით. თქვა მეფემ: მასზე ჩამოაღრჩვეთ.

ჩამოაღრჩვეს ჰამანი იმ ძელზე, მარდოქაისთვის რომ ჰქონდა გამზადებული, და დაცხრა მეფის რისხვა.

Немецкий (GNB)

Языки

Der König und Haman fanden sich dort ein.

Beim Wein richtete der König an Ester dieselbe Frage wie am Tag zuvor: »Was ist nun dein Wunsch, Königin Ester? Ich erfülle ihn dir! Fordere, was du willst, bis zur Hälfte meines Königreiches!«

Die Königin antwortete ihm: »Wenn ich deine Gunst, mein König, gefunden habe und du mir eine Bitte erlauben willst, dann flehe ich um mein Leben und um das Leben meines Volkes.

Man hat uns verkauft, mich und mein Volk; man will uns töten, morden, ausrotten! Würden wir nur der Freiheit beraubt und als Sklaven verkauft, so hätte ich geschwiegen und den König nicht damit belästigt.«

Da sagte König Xerxes, und er wandte sich dabei an die Königin Ester: »Wer wagt so etwas? Wo ist der Mann, der so schändliche Pläne ausheckt?«

Ester antwortete: »Unser Todfeind ist dieser böse Haman hier!«

Haman blickte entsetzt auf den König und die Königin.

Voll Zorn stand der König von der Tafel auf und ging in den Schlosspark hinaus. Haman trat auf Königin Ester zu und flehte um sein Leben. Er spürte, dass der König schon seinen Tod beschlossen hatte.

Als der König wieder in den Saal trat, fand er Haman kniend vor dem Polster, auf dem Ester lag. Empört rief er: »Jetzt tut er sogar der Königin Gewalt an, und das in meinem Palast!«

Kaum war das Wort aus dem Mund des Königs, da verhüllten schon die Diener das Gesicht Hamans.

Einer der königlichen Eunuchen, Harbona, sagte: »Da ist doch noch der Galgen, den Haman für Mordechai, den Retter des Königs, errichten ließ! Er steht auf Hamans eigenem Grundstück, er ist zwanzig Meter hoch.«

»Hängt Haman daran auf!«, befahl der König.

So wurde Haman an den Galgen gehängt, den er selbst für Mordechai bestimmt hatte.

Darauf legte sich der Zorn des Königs.