И рече́ къ му́жу облече́ному во у́тварь: вни́ди средѣ́ коле́съ, я́же подъ херуви́мами, и напо́лни го́рсти твоя́ у́глiя о́гненнаго от среды́ херуви́мовъ и разсы́пли на гра́дъ. И вни́де предо мно́ю:

херуви́ми же стоя́ху одесну́ю до́му, внегда́ вхожда́ше му́жъ, и о́блакъ напо́лни дво́ръ вну́треннiй.

И воздви́жеся сла́ва Госпо́дня от херуви́мовъ въ непокрове́нiе до́му, и напо́лни до́мъ о́блакъ, и дво́ръ напо́лнися сiя́нiя сла́вы Госпо́дни:

и гла́съ кри́лъ херуви́мскихъ слы́шашеся да́же до внѣ́шняго двора́, я́коже гла́съ Бо́га саддаи́ глаго́лющаго.

И бы́сть внегда́ заповѣ́даше му́жу облече́ному во у́тварь святу́ю, глаго́ля: возми́ о́гнь от среды́ коле́съ, и́же средѣ́ херуви́мовъ. И вни́де и ста́ бли́зъ коле́съ.

И простре́ херуви́мъ ру́ку свою́ въ среди́ну огня́ су́щаго средѣ́ херуви́мовъ, и взя́ и вдаде́ въ ру́цѣ оболче́ному во у́тварь святу́ю, и взя́ и изы́де.

И ви́дѣхъ херуви́мы, и се́, подо́бiе ру́къ человѣ́чихъ подъ кри́лы и́хъ.

И ви́дѣхъ, и се́, четы́ри коле́са стоя́ху держа́щеся херуви́мовъ: ко́ло еди́но держа́шеся еди́наго херуви́ма, и ко́ло еди́но держа́шеся друга́го херуви́ма: взо́ръ же коле́съ я́коже взо́ръ ка́менiя Анѳра́кса:

и взо́ръ и́хъ подо́бiе еди́но четы́ремъ, а́кибы бы́ло ко́ло въ колеси́:

внегда́ идя́ху, на четы́ри ча́сти и́хъ идя́ху, и не обраща́хуся внегда́ идя́ху: я́ко, на не́же мѣ́сто а́ще зря́ше нача́ло еди́но, идя́ху [вслѣ́дъ его́], и не обраща́хуся, внегда́ ити́ и́мъ.

Вся́ же тѣлеса́ и́хъ и хребты́ и́хъ, и ру́цѣ и́хъ и кри́ла и́хъ и коле́са по́лна оче́съ о́крестъ четы́рехъ коле́съ.

Коле́самъ же си́мъ воззва́ся ге́лгель, слы́шащу мнѣ́.

Четы́ри же ли́ца коему́ждо и́хъ: еди́ному лице́ херуви́мле, лице́ же друго́му лице́ человѣ́чо, тре́тiе же лице́ льво́во и четве́ртое лице́ о́рлее.

И взя́шася херуви́ми: сiе́ е́сть живо́тное, е́же ви́дѣхъ на рѣцѣ́ Хова́ръ.

И егда́ идя́ху херуви́ми, идя́ху и коле́са и́хъ, и сі́и держа́хуся и́хъ: и внегда́ воздвиза́ху херуви́ми кри́ла своя́, е́же возвы́ситися от земли́, не обраща́хуся коле́са и́хъ, и та́ держа́хуся и́хъ:

егда́ стоя́ху ті́и, стоя́ху и они́, и внегда́ возвыша́хуся ті́и, возвыша́хуся и они́ съ ни́ми: зане́ ду́хъ жи́зни бѣ́ въ ни́хъ.

И изы́де сла́ва Госпо́дня от непокрове́нiя до́му и взы́де на херуви́мы.

И воздвиго́ша херуви́ми кри́ла своя́ и возвы́сишася от земли́ предо мно́ю: егда́ изыдо́ша ті́и, и коле́са держа́хуся и́хъ: и ста́ша надъ преддве́рiемъ вра́тъ до́му Госпо́дня, я́же проти́ву восто́ку, и сла́ва Го́спода Бо́га Изра́илева бѣ́ надъ ни́ми свы́ше.

Сiе́ живо́тное е́сть, е́же ви́дѣхъ подъ Бо́гомъ Изра́илевымъ на рѣцѣ́ Хова́ръ, и позна́хъ, я́ко херуви́ми су́ть.

Четы́ри ли́ца еди́ному, и четы́ри кри́ла еди́ному, и подо́бiе ру́къ человѣ́чихъ подъ кри́лы и́хъ.

И подо́бiе ли́цъ и́хъ: сiя́ ли́ца су́ть, я́же ви́дѣхъ подъ сла́вою Бо́га Изра́илева при рѣцѣ́ Хова́ръ воззрѣ́нiе и́хъ: и сiя́ ко́ждо пря́мо лицу́ своему́ идя́ху.

Синодальный

1 Некто с престола из сапфира над херувимами повелевает человеку взять горящих угольев между херувимами и колесами. 18 Уход херувимов и колес.

И видел я, и вот на своде, который над главами Херувимов, как бы камень сапфир, как бы нечто, похожее на престол, видимо было над ними.

И говорил Он человеку, одетому в льняную одежду, и сказал: войди между колесами под Херувимов и возьми полные пригоршни горящих угольев между Херувимами, и брось на город; и он вошел в моих глазах.

Херувимы же стояли по правую сторону дома, когда вошел тот человек, и облако наполняло внутренний двор.

И поднялась слава Господня с Херувима к порогу дома, и дом наполнился облаком, и двор наполнился сиянием славы Господа.

И шум от крыльев Херувимов слышен был даже на внешнем дворе, как бы глас Бога Всемогущего, когда Он говорит.

И когда Он дал повеление человеку, одетому в льняную одежду, сказав: «возьми огня между колесами, между Херувимами», и когда он вошел и стал у колеса, –

тогда из среды Херувимов один Херувим простер руку свою к огню, который между Херувимами, и взял и дал в пригоршни одетому в льняную одежду. Он взял и вышел.

И видно было у Херувимов подобие рук человеческих под крыльями их.

И видел я: и вот четыре колеса подле Херувимов, по одному колесу подле каждого Херувима, и колеса по виду как бы из камня топаза.

И по виду все четыре сходны, как будто бы колесо находилось в колесе.

Когда шли они, то шли на четыре свои стороны; во время шествия своего не оборачивались, но к тому месту, куда обращена была голова, и они туда шли; во время шествия своего не оборачивались.

И все тело их, и спина их, и руки их, и крылья их, и колеса кругом были полны очей, все четыре колеса их.

К колесам сим, как я слышал, сказано было: «галгал»*. //*Вихрь.

И у каждого из животных четыре лица: первое лице – лице херувимово, второе лице – лице человеческое, третье лице львиное и четвертое лице орлиное.

Херувимы поднялись. Это были те же животные, которых видел я при реке Ховаре.

И когда шли Херувимы, тогда шли подле них и колеса; и когда Херувимы поднимали крылья свои, чтобы подняться от земли, и колеса не отделялись, но были при них.

Когда те стояли, стояли и они; когда те поднимались, поднимались и они; ибо в них был дух животных.

И отошла слава Господня от порога дома и стала над Херувимами.

И подняли Херувимы крылья свои, и поднялись в глазах моих от земли; когда они уходили, то и колеса подле них; и стали у входа в восточные врата Дома Господня, и слава Бога Израилева вверху над ними.

Это были те же животные, которых видел я в подножии Бога Израилева при реке Ховаре. И я узнал, что это Херувимы.

У каждого по четыре лица, и у каждого по четыре крыла, и под крыльями их подобие рук человеческих.

А подобие лиц их то же, какие лица видел я при реке Ховаре, – и вид их, и сами они. Каждый шел прямо в ту сторону, которая была перед лицем его.

Французский (LSG)

Je regardai, et voici, sur le ciel qui était au-dessus de la tête des chérubins, il y avait comme une pierre de saphir; on voyait au-dessus d'eux quelque chose de semblable à une forme de trône.

Et l'Éternel dit à l'homme vêtu de lin: Va entre les roues sous les chérubins, remplis tes mains de charbons ardents que tu prendras entre les chérubins, et répands-les sur la ville! Et il y alla devant mes yeux.

Les chérubins étaient à la droite de la maison, quand l'homme alla, et la nuée remplit le parvis intérieur.

La gloire de l'Éternel s'éleva de dessus les chérubins, et se dirigea vers le seuil de la maison; la maison fut remplie de la nuée, et le parvis fut rempli de la splendeur de la gloire de l'Éternel.

Le bruit des ailes des chérubins se fit entendre jusqu'au parvis extérieur, pareil à la voix du Dieu tout puissant lorsqu'il parle.

Ainsi l'Éternel donna cet ordre à l'homme vêtu de lin: Prends du feu entre les roues, entre les chérubins! Et cet homme alla se placer près des roues.

Alors un chérubin étendit la main entre les chérubins vers le feu qui était entre les chérubins; il en prit, et le mit dans les mains de l'homme vêtu de lin. Et cet homme le prit, et sortit.

On voyait aux chérubins une forme de main d'homme sous leurs ailes.

Je regardai, et voici, il y avait quatre roues près des chérubins, une roue près de chaque chérubin; et ces roues avaient l'aspect d'une pierre de chrysolithe.

A leur aspect, toutes les quatre avaient la même forme; chaque roue paraissait être au milieu d'une autre roue.

En cheminant, elles allaient de leurs quatre côtés, et elles ne se tournaient point dans leur marche; mais elles allaient dans la direction de la tête, sans se tourner dans leur marche.

Tout le corps des chérubins, leur dos, leurs mains, et leurs ailes, étaient remplis d'yeux, aussi bien que les roues tout autour, les quatre roues.

J'entendis qu'on appelait les roues tourbillon.

Chacun avait quatre faces; la face du premier était une face de chérubin, la face du second une face d'homme, celle du troisième une face de lion, et celle du quatrième une face d'aigle.

Et les chérubins s'élevèrent. C'étaient les animaux que j'avais vus près du fleuve du Kebar.

Quand les chérubins marchaient, les roues cheminaient à côté d'eux; et quand les chérubins déployaient leurs ailes pour s'élever de terre, les roues aussi ne se détournaient point d'eux.

Quand ils s'arrêtaient, elles s'arrêtaient, et quand ils s'élevaient, elles s'élevaient avec eux, car l'esprit des animaux était en elles.

La gloire de l'Éternel se retira du seuil de la maison, et se plaça sur les chérubins.

Les chérubins déployèrent leurs ailes, et s'élevèrent de terre sous mes yeux quand ils partirent, accompagnés des roues. Ils s'arrêtèrent à l'entrée de la porte de la maison de l'Éternel vers l'orient; et la gloire du Dieu d'Israël était sur eux, en haut.

C'étaient les animaux que j'avais vus sous le Dieu d'Israël près du fleuve du Kebar, et je reconnus que c'étaient des chérubins.

Chacun avait quatre faces, chacun avait quatre ailes, et une forme de main d'homme était sous leurs ailes.

Leurs faces étaient semblables à celles que j'avais vues près du fleuve du Kebar; c'était le même aspect, c'était eux-mêmes. Chacun marchait droit devant soi.

Итальянский

Языки

Io guardavo, ed ecco, sul firmamento che stava sopra il capo dei cherubini, vidi come una pietra di zaffìro e al di sopra appariva qualcosa che aveva la forma di un trono.

Disse all'uomo vestito di lino: "Va' fra le ruote che sono sotto il cherubino e riempi il cavo delle mani di carboni accesi, che sono fra i cherubini, e spargili sulla città". Egli vi andò, mentre io lo seguivo con lo sguardo.

Ora i cherubini erano fermi alla destra del tempio, quando l'uomo vi andò, e una nube riempiva il cortile interno.

La gloria del Signore si alzò sopra il cherubino verso la soglia del tempio e il tempio fu riempito dalla nube e il cortile fu pieno dello splendore della gloria del Signore.

Il fragore delle ali dei cherubini giungeva fino al cortile esterno, come la voce di Dio onnipotente quando parla.

Appena ebbe dato all'uomo vestito di lino l'ordine di prendere il fuoco fra le ruote in mezzo ai cherubini, questi avanzò e si fermò vicino alla ruota.

Il cherubino tese la mano per prendere il fuoco che era fra i cherubini; ne prese e lo mise nel cavo delle mani dell'uomo vestito di lino, il quale lo prese e uscì.

Nei cherubini appariva la forma di una mano d'uomo sotto le loro ali.

Guardai, ed ecco che al fianco dei cherubini vi erano quattro ruote, una ruota al fianco di ciascun cherubino. Quelle ruote avevano l'aspetto del topazio.

Sembrava che tutte e quattro fossero di una medesima forma, come se una ruota fosse in mezzo all'altra.

Muovendosi, potevano andare nelle quattro direzioni senza voltarsi, perché si muovevano verso il lato dove era rivolta la testa, senza voltarsi durante il movimento.

Tutto il loro corpo, il dorso, le mani, le ali e le ruote erano pieni di occhi tutt'intorno, tutti e quattro con le loro ruote.

Io sentii che le ruote venivano chiamate Tùrbine.

Ogni cherubino aveva quattro sembianze: la prima quella di cherubino, la seconda quella di uomo, la terza quella di leone e la quarta quella di aquila.

I cherubini si alzarono in alto: erano gli stessi esseri viventi che avevo visto al fiume Chebar.

Quando i cherubini si muovevano, anche le ruote avanzavano al loro fianco: quando i cherubini spiegavano le ali per sollevarsi da terra, le ruote non si allontanavano dal loro fianco;

quando si fermavano, anche le ruote si fermavano, e quando si alzavano, anche le ruote si alzavano con loro perché lo spirito degli esseri viventi era in esse.

La gloria del Signore uscì dalla soglia del tempio e si fermò sui cherubini.

I cherubini spiegarono le ali e si sollevarono da terra sotto i miei occhi; anche le ruote si alzarono con loro e si fermarono all'ingresso della porta orientale del tempio del Signore, mentre la gloria del Dio d'Israele era in alto su di loro.

Erano i medesimi esseri che io avevo visto sotto il Dio d'Israele lungo il fiume Chebar e riconobbi che erano cherubini.

Ciascuno aveva quattro aspetti e ciascuno quattro ali e qualcosa simile a mani d'uomo sotto le ali.

Il loro aspetto era il medesimo che avevo visto lungo il fiume Chebar. Ciascuno di loro avanzava diritto davanti a sé.