И рече́ къ му́жу облече́ному во у́тварь: вни́ди средѣ́ коле́съ, я́же подъ херуви́мами, и напо́лни го́рсти твоя́ у́глiя о́гненнаго от среды́ херуви́мовъ и разсы́пли на гра́дъ. И вни́де предо мно́ю:

херуви́ми же стоя́ху одесну́ю до́му, внегда́ вхожда́ше му́жъ, и о́блакъ напо́лни дво́ръ вну́треннiй.

И воздви́жеся сла́ва Госпо́дня от херуви́мовъ въ непокрове́нiе до́му, и напо́лни до́мъ о́блакъ, и дво́ръ напо́лнися сiя́нiя сла́вы Госпо́дни:

и гла́съ кри́лъ херуви́мскихъ слы́шашеся да́же до внѣ́шняго двора́, я́коже гла́съ Бо́га саддаи́ глаго́лющаго.

И бы́сть внегда́ заповѣ́даше му́жу облече́ному во у́тварь святу́ю, глаго́ля: возми́ о́гнь от среды́ коле́съ, и́же средѣ́ херуви́мовъ. И вни́де и ста́ бли́зъ коле́съ.

И простре́ херуви́мъ ру́ку свою́ въ среди́ну огня́ су́щаго средѣ́ херуви́мовъ, и взя́ и вдаде́ въ ру́цѣ оболче́ному во у́тварь святу́ю, и взя́ и изы́де.

И ви́дѣхъ херуви́мы, и се́, подо́бiе ру́къ человѣ́чихъ подъ кри́лы и́хъ.

И ви́дѣхъ, и се́, четы́ри коле́са стоя́ху держа́щеся херуви́мовъ: ко́ло еди́но держа́шеся еди́наго херуви́ма, и ко́ло еди́но держа́шеся друга́го херуви́ма: взо́ръ же коле́съ я́коже взо́ръ ка́менiя Анѳра́кса:

и взо́ръ и́хъ подо́бiе еди́но четы́ремъ, а́кибы бы́ло ко́ло въ колеси́:

внегда́ идя́ху, на четы́ри ча́сти и́хъ идя́ху, и не обраща́хуся внегда́ идя́ху: я́ко, на не́же мѣ́сто а́ще зря́ше нача́ло еди́но, идя́ху [вслѣ́дъ его́], и не обраща́хуся, внегда́ ити́ и́мъ.

Вся́ же тѣлеса́ и́хъ и хребты́ и́хъ, и ру́цѣ и́хъ и кри́ла и́хъ и коле́са по́лна оче́съ о́крестъ четы́рехъ коле́съ.

Коле́самъ же си́мъ воззва́ся ге́лгель, слы́шащу мнѣ́.

Четы́ри же ли́ца коему́ждо и́хъ: еди́ному лице́ херуви́мле, лице́ же друго́му лице́ человѣ́чо, тре́тiе же лице́ льво́во и четве́ртое лице́ о́рлее.

И взя́шася херуви́ми: сiе́ е́сть живо́тное, е́же ви́дѣхъ на рѣцѣ́ Хова́ръ.

И егда́ идя́ху херуви́ми, идя́ху и коле́са и́хъ, и сі́и держа́хуся и́хъ: и внегда́ воздвиза́ху херуви́ми кри́ла своя́, е́же возвы́ситися от земли́, не обраща́хуся коле́са и́хъ, и та́ держа́хуся и́хъ:

егда́ стоя́ху ті́и, стоя́ху и они́, и внегда́ возвыша́хуся ті́и, возвыша́хуся и они́ съ ни́ми: зане́ ду́хъ жи́зни бѣ́ въ ни́хъ.

И изы́де сла́ва Госпо́дня от непокрове́нiя до́му и взы́де на херуви́мы.

И воздвиго́ша херуви́ми кри́ла своя́ и возвы́сишася от земли́ предо мно́ю: егда́ изыдо́ша ті́и, и коле́са держа́хуся и́хъ: и ста́ша надъ преддве́рiемъ вра́тъ до́му Госпо́дня, я́же проти́ву восто́ку, и сла́ва Го́спода Бо́га Изра́илева бѣ́ надъ ни́ми свы́ше.

Сiе́ живо́тное е́сть, е́же ви́дѣхъ подъ Бо́гомъ Изра́илевымъ на рѣцѣ́ Хова́ръ, и позна́хъ, я́ко херуви́ми су́ть.

Четы́ри ли́ца еди́ному, и четы́ри кри́ла еди́ному, и подо́бiе ру́къ человѣ́чихъ подъ кри́лы и́хъ.

И подо́бiе ли́цъ и́хъ: сiя́ ли́ца су́ть, я́же ви́дѣхъ подъ сла́вою Бо́га Изра́илева при рѣцѣ́ Хова́ръ воззрѣ́нiе и́хъ: и сiя́ ко́ждо пря́мо лицу́ своему́ идя́ху.

Синодальный

1 Некто с престола из сапфира над херувимами повелевает человеку взять горящих угольев между херувимами и колесами. 18 Уход херувимов и колес.

И видел я, и вот на своде, который над главами Херувимов, как бы камень сапфир, как бы нечто, похожее на престол, видимо было над ними.

И говорил Он человеку, одетому в льняную одежду, и сказал: войди между колесами под Херувимов и возьми полные пригоршни горящих угольев между Херувимами, и брось на город; и он вошел в моих глазах.

Херувимы же стояли по правую сторону дома, когда вошел тот человек, и облако наполняло внутренний двор.

И поднялась слава Господня с Херувима к порогу дома, и дом наполнился облаком, и двор наполнился сиянием славы Господа.

И шум от крыльев Херувимов слышен был даже на внешнем дворе, как бы глас Бога Всемогущего, когда Он говорит.

И когда Он дал повеление человеку, одетому в льняную одежду, сказав: «возьми огня между колесами, между Херувимами», и когда он вошел и стал у колеса, –

тогда из среды Херувимов один Херувим простер руку свою к огню, который между Херувимами, и взял и дал в пригоршни одетому в льняную одежду. Он взял и вышел.

И видно было у Херувимов подобие рук человеческих под крыльями их.

И видел я: и вот четыре колеса подле Херувимов, по одному колесу подле каждого Херувима, и колеса по виду как бы из камня топаза.

И по виду все четыре сходны, как будто бы колесо находилось в колесе.

Когда шли они, то шли на четыре свои стороны; во время шествия своего не оборачивались, но к тому месту, куда обращена была голова, и они туда шли; во время шествия своего не оборачивались.

И все тело их, и спина их, и руки их, и крылья их, и колеса кругом были полны очей, все четыре колеса их.

К колесам сим, как я слышал, сказано было: «галгал»*. //*Вихрь.

И у каждого из животных четыре лица: первое лице – лице херувимово, второе лице – лице человеческое, третье лице львиное и четвертое лице орлиное.

Херувимы поднялись. Это были те же животные, которых видел я при реке Ховаре.

И когда шли Херувимы, тогда шли подле них и колеса; и когда Херувимы поднимали крылья свои, чтобы подняться от земли, и колеса не отделялись, но были при них.

Когда те стояли, стояли и они; когда те поднимались, поднимались и они; ибо в них был дух животных.

И отошла слава Господня от порога дома и стала над Херувимами.

И подняли Херувимы крылья свои, и поднялись в глазах моих от земли; когда они уходили, то и колеса подле них; и стали у входа в восточные врата Дома Господня, и слава Бога Израилева вверху над ними.

Это были те же животные, которых видел я в подножии Бога Израилева при реке Ховаре. И я узнал, что это Херувимы.

У каждого по четыре лица, и у каждого по четыре крыла, и под крыльями их подобие рук человеческих.

А подобие лиц их то же, какие лица видел я при реке Ховаре, – и вид их, и сами они. Каждый шел прямо в ту сторону, которая была перед лицем его.

Киргизский

Анан мен керуптардын баштарынын єстєндљгє кљмкљрєлгљн асманда сапфир ташы сымал тактыга окшош бир нерсе турганын кљрдєм, ал керуптардын єстєнљн кљрєнєп турду.

Ал зыгыр кездемеден кийим кийген кишиге: «Керуптардын астына, дљњгљлљктљрдєн ортосуна кир, керуптардын ортосунда кєйєп жаткан кљмєрдљн кош ууч толтура ал, аны ушул шаарга ыргыт», – деди. Ошондо ал менин кљз алдымда кирди.

Ал киши киргенде, керуптар Yйдєн тєштєк жагында турушкан. Ошондо ички короо булутка толду.

Тењирдин дањкы керуптардын єстєнљн кљтљрєлєп, Yйдєн босогосуна келди, Yй булутка толду, короо Тењирдин дањкынын жарыгына толду.

Керуптардын канатынан чыккан добуш кудуреттєє Кудайдын сєйлљп жаткандагы єнєнљ окшоп, сырткы короого чейин угулуп турду.

Ал зыгыр кездемеден кийим кийген кишиге: «Дљњгљлљктљрдєн ортосунан, керуптардын ортосунан от ал», – деп буйрук кылганда, ал кирип, дљњгљлљктєн жанына барып турганда,

керуптардын бири љздљрєнєн ортосундагы отко колун созуп, андан кош ууч от алып, зыгыр кездемеден кийим кийген кишиге берди. Ал аны алып, ал жерден чыкты.

Керуптардын канаттарынын астынан адамдын колдоруна окшогон колдор кљрєнєп турду.

Мен керуптардын жанында тљрт дљњгљлљк турганын кљрдєм, ар бир керуптун жанында бирден дљњгљлљк. Дљњгљлљктљрдєн кљрєнєшє топазга окшош экен.

Тљртљљнєн тењ кљрєнєшє бирдей, дљњгљлљктєн ичинде дљњгљлљк тургансыйт.

Алар љздљрєнєн багыты боюнча тљрт жакка жєрєштє. Жєрєп бара жатканда бурулушкан жок, баштары кай жакты караса, алар ошол жакка жєрєштє. Жєрєп бара жатканда бурулушкан жок.

Алардын бєт денеси, далысы, колдору, канаттары, дљњгљлљктљрдєн баары тегерете кљзгљ толгон. Алардын бєт тљрт дљњгљлљгє кљзгљ толгон.

Мен бул дљњгљлљктљрдєн “Галгал”1 деп аталарын љз кулагым менен уктум.

Ар бир жаныбардын тљрттљн бети бар экен: биринчи бети – керуптун бети, экинчи бети – адамдын бети, єчєнчє бети – арстандын бети, тљртєнчє бети – бєркєттєн бети.

Керуптар кљтљрєлдє. Булар мен Кебар дарыясынын боюнан кљргљн жаныбарлар болчу.

Керуптар жєрєшкљндљ, алардын жанындагы дљњгљлљктљр да жєрдє. Керуптар жерден кљтљрєлєє єчєн канаттарын кљтљргљндљ, дљњгљлљктљр да алардан бљлєнгљн жок, алардын жанында болду.

Тигилер токтоп калышканда, булар да токтоп калышты, тигилер кљтљрєлгљндљ, булар да кљтљрєлдє, анткени аларда жаныбарлардын руху бар болчу.

Анан Тењирдин дањкы Yйдєн босогосунан кетип, керуптардын єстєнљ келип турду.

Ошондо керуптар канаттарын кљтљрєп, менин кљз алдымда жерден кљтљрєлєштє. Алар жљнљгљндљ, дљњгљлљктљр да алардын жанында болду. Алар Тењир єйєнєн чыгыш дарбазасынын кире беришине келип турушту, алардын жогору жагында Ысрайыл Кудайынын дањкы турду.

Булар мен Кебар дарыясынын боюнда Ысрайыл Кудайынын астынан кљргљн жаныбарлар эле. Ошондо мен булардын керуптар экенин билдим.

Ар биринин тљрттљн бети, тљрттљн канаты, канаттарынын астында адамдын колуна окшош колдору бар эле.

Алардын беттери мен Кебар дарыясынын жээгинен кљргљн керуптардын беттерине окшош эле, кљрєнєштљрє да, љздљрє да ошондой эле. Ар бири љзєнєн бет алды жагын карай жєрдє.

Эстонский

Языки

Issanda auhiilgus lahkub templist
Siis ma vaatasin, ja ennäe, taevalaotuses, mis oli keerubite pea kohal, olid nagu safiirikivid; midagi, mis paistis aujärjena, nähti nende kohal.

Ja ta rääkis mehega, kellel olid linased riided seljas, ja ütles: „Mine rataste vahele, mis on iga keerubi all, ja täida pihud tuliste sütega keerubite vahelt ning pillu need linna peale!” Ja mees läks sisse minu nähes.

Keerubid seisid kojas paremal pool, kui mees läks, ja pilv täitis sisemise õue.

Siis tõusis Issanda auhiilgus keerubi kohalt koja lävele, koda täitus pilvest ja õu täitus Issanda auhiilguse särast.

Ja keerubite tiibade kahinat kuuldus kuni välimise õueni nagu Kõigeväelise Jumala häält, kui ta kõneleb.

Ja kui ta käskis meest, kellel olid linased riided seljas, öeldes: „Võta tuld rataste vahelt, keerubite vahelt!”, siis läks see ja asetus ratta kõrvale.

Ja üks keerub pistis oma käe keerubite vahelt tule juurde, mis oli keerubite vahel, ja võttis seda ning andis linasesse riietatu pihkudesse; ja see võttis ning läks välja.

Keerubitel paistis tiibade all olevat otsekui inimese käsi.

Ja ma vaatasin, ja ennäe, keerubite kõrval oli neli ratast, iga keerubi kõrval oli ratas, ja rattad olid välimuselt nagu krüsoliidikivid.

Ja neil neljal oli ühesugune välimus, otsekui oleks ratas olnud ratta sees.

Kui nad liikusid, siis nad said minna iga nelja külje suunas, käigul pöördumata; sest sinna, kuhu oli pööratud esikülg, läksid nad selle järel; käigul nad ei pöördunud.

Ja kogu nende keha, seljad, käed, tiivad ja rattad olid ümberringi täis silmi; sel nelikul olid rattad

ja rattaid nimetati, nagu ma kuulsin, „ratastikuks”.

Ja igaühel oli neli nägu: üks oli keerubi nägu, teine inimese nägu, kolmas lõvi nägu ja neljas kotka nägu.

Ja keerubid tõusid üles, need olid samad olevused, keda ma olin näinud Kebari jõe ääres.

Ja kui keerubid liikusid, siis liikusid rattad nende kõrval; ja kui keerubid tõstsid tiibu, et maa pealt üles tõusta, siis ei pöördunud ka rattad ära nende kõrvalt.

Kui ühed seisid, siis seisid ka teised, ja kui ühed tõusid üles, siis tõusid teised koos nendega, sest nende sees oli olevuse vaim.

Siis Issanda auhiilgus läks ära koja lävelt ja seisis keerubite kohal.

Ja minnes tõstsid keerubid oma tiibu ning tõusid maast üles mu silme all, ja nende rattad samuti nagu nad isegi; nad jäid seisma Issanda koja idapoolse värava suus ja Iisraeli Jumala auhiilgus oli ülal nende kohal.

Need olid needsamad olevused, keda ma olin näinud Iisraeli Jumala all Kebari jõe ääres; ja ma mõistsin, et need olid keerubid.

Igaühel oli neli nägu ja igaühel oli neli tiiba, ja neil olid otsekui inimese käed tiibade all.

Ja nende nägude kuju: need olid näod, mida ma olin näinud Kebari jõe ääres, nende välimus ja need ise; igaüks läks edasi omaette.