И рече́ къ му́жу облече́ному во у́тварь: вни́ди средѣ́ коле́съ, я́же подъ херуви́мами, и напо́лни го́рсти твоя́ у́глiя о́гненнаго от среды́ херуви́мовъ и разсы́пли на гра́дъ. И вни́де предо мно́ю:

херуви́ми же стоя́ху одесну́ю до́му, внегда́ вхожда́ше му́жъ, и о́блакъ напо́лни дво́ръ вну́треннiй.

И воздви́жеся сла́ва Госпо́дня от херуви́мовъ въ непокрове́нiе до́му, и напо́лни до́мъ о́блакъ, и дво́ръ напо́лнися сiя́нiя сла́вы Госпо́дни:

и гла́съ кри́лъ херуви́мскихъ слы́шашеся да́же до внѣ́шняго двора́, я́коже гла́съ Бо́га саддаи́ глаго́лющаго.

И бы́сть внегда́ заповѣ́даше му́жу облече́ному во у́тварь святу́ю, глаго́ля: возми́ о́гнь от среды́ коле́съ, и́же средѣ́ херуви́мовъ. И вни́де и ста́ бли́зъ коле́съ.

И простре́ херуви́мъ ру́ку свою́ въ среди́ну огня́ су́щаго средѣ́ херуви́мовъ, и взя́ и вдаде́ въ ру́цѣ оболче́ному во у́тварь святу́ю, и взя́ и изы́де.

И ви́дѣхъ херуви́мы, и се́, подо́бiе ру́къ человѣ́чихъ подъ кри́лы и́хъ.

И ви́дѣхъ, и се́, четы́ри коле́са стоя́ху держа́щеся херуви́мовъ: ко́ло еди́но держа́шеся еди́наго херуви́ма, и ко́ло еди́но держа́шеся друга́го херуви́ма: взо́ръ же коле́съ я́коже взо́ръ ка́менiя Анѳра́кса:

и взо́ръ и́хъ подо́бiе еди́но четы́ремъ, а́кибы бы́ло ко́ло въ колеси́:

внегда́ идя́ху, на четы́ри ча́сти и́хъ идя́ху, и не обраща́хуся внегда́ идя́ху: я́ко, на не́же мѣ́сто а́ще зря́ше нача́ло еди́но, идя́ху [вслѣ́дъ его́], и не обраща́хуся, внегда́ ити́ и́мъ.

Вся́ же тѣлеса́ и́хъ и хребты́ и́хъ, и ру́цѣ и́хъ и кри́ла и́хъ и коле́са по́лна оче́съ о́крестъ четы́рехъ коле́съ.

Коле́самъ же си́мъ воззва́ся ге́лгель, слы́шащу мнѣ́.

Четы́ри же ли́ца коему́ждо и́хъ: еди́ному лице́ херуви́мле, лице́ же друго́му лице́ человѣ́чо, тре́тiе же лице́ льво́во и четве́ртое лице́ о́рлее.

И взя́шася херуви́ми: сiе́ е́сть живо́тное, е́же ви́дѣхъ на рѣцѣ́ Хова́ръ.

И егда́ идя́ху херуви́ми, идя́ху и коле́са и́хъ, и сі́и держа́хуся и́хъ: и внегда́ воздвиза́ху херуви́ми кри́ла своя́, е́же возвы́ситися от земли́, не обраща́хуся коле́са и́хъ, и та́ держа́хуся и́хъ:

егда́ стоя́ху ті́и, стоя́ху и они́, и внегда́ возвыша́хуся ті́и, возвыша́хуся и они́ съ ни́ми: зане́ ду́хъ жи́зни бѣ́ въ ни́хъ.

И изы́де сла́ва Госпо́дня от непокрове́нiя до́му и взы́де на херуви́мы.

И воздвиго́ша херуви́ми кри́ла своя́ и возвы́сишася от земли́ предо мно́ю: егда́ изыдо́ша ті́и, и коле́са держа́хуся и́хъ: и ста́ша надъ преддве́рiемъ вра́тъ до́му Госпо́дня, я́же проти́ву восто́ку, и сла́ва Го́спода Бо́га Изра́илева бѣ́ надъ ни́ми свы́ше.

Сiе́ живо́тное е́сть, е́же ви́дѣхъ подъ Бо́гомъ Изра́илевымъ на рѣцѣ́ Хова́ръ, и позна́хъ, я́ко херуви́ми су́ть.

Четы́ри ли́ца еди́ному, и четы́ри кри́ла еди́ному, и подо́бiе ру́къ человѣ́чихъ подъ кри́лы и́хъ.

И подо́бiе ли́цъ и́хъ: сiя́ ли́ца су́ть, я́же ви́дѣхъ подъ сла́вою Бо́га Изра́илева при рѣцѣ́ Хова́ръ воззрѣ́нiе и́хъ: и сiя́ ко́ждо пря́мо лицу́ своему́ идя́ху.

Немецкий (GNB)

Ich blickte auf die Stelle über den Köpfen der geflügelten Gestalten, der Keruben. Da sah ich auf der festen Platte etwas, das aussah wie ein Thron aus blauem Edelstein.

Die Gestalt auf dem Thron befahl dem Mann in dem leinenen Priestergewand: »Nimm aus dem Feuerbecken zwischen den Keruben zwei Hände voll glühender Kohlen und streue sie über die Stadt aus!«

Der Mann ging vor meinen Augen in den Raum zwischen den Rädern der vier Keruben.

Diese standen vom Tempelhaus gesehen auf der rechten Seite, nach Süden zu. Der innere Vorhof des Tempels war ganz angefüllt von der Wolke der göttlichen Gegenwart.

Da erhob sich die Herrlichkeit des HERRN von ihrem Thron und trat auf die Schwelle des Tempelhauses. Die Wolke erfüllte das ganze Haus und der Vorhof leuchtete im Glanz der Herrlichkeit des HERRN.

Das Rauschen der Kerubenflügel klang wie die Donnerstimme Gottes, des Gewaltigen; es erfüllte auch den äußeren Vorhof des Tempels.

Als der Mann in dem leinenen Gewand auf Befehl des HERRN in den Raum zwischen den Keruben trat,

streckte einer von ihnen die Hand nach dem Feuerbecken aus, das in der Mitte stand, und legte die Glut in die Hände des Mannes. Der Mann verließ damit den Tempel, um die glühenden Kohlen über die Stadt auszustreuen.

Unter den Flügeln der Keruben sah ich etwas, das aussah wie Menschenarme.

Ich sah auch vier Räder, neben jedem Kerub eines. Sie waren alle gleich groß und funkelten wie Edelsteine. In jedes Rad war ein zweites im rechten Winkel eingefügt,

sodass es nach allen vier Richtungen laufen konnte, ohne vorher gedreht zu werden. Die Räder rollten immer in der Richtung, die das jeweils vorderste einschlug.

Es waren dieselben Räder, die ich in meiner ersten Vision gesehen hatte. Sie wurden vor meinen Ohren Galgal genannt. Sie waren ringsum mit Augen bedeckt, ebenso der Leib, die Arme und die Flügel der Keruben.

Jeder Kerub hatte vier verschiedene Gesichter. Beim ersten sah das Stiergesicht nach vorn, beim zweiten das Menschengesicht, beim dritten das Löwengesicht und beim vierten das Adlergesicht.

Jetzt begannen die Keruben sich zu erheben. Es waren dieselben Gestalten, die ich am Fluss Kebar geschaut hatte.

Wenn sie sich fortbewegten, bewegten sich die Räder mit ihnen, und wenn sie sich mit ihren Flügeln von der Erde erhoben, hoben sich die Räder mit. Wenn sie anhielten, blieben auch die Räder stehen. In allem wurden die Räder von den Keruben gelenkt.

Die Herrlichkeit des HERRN ging von der Schwelle des Tempelhauses weg und nahm den Platz über den Keruben ein.

Die Keruben breiteten ihre Flügel aus und erhoben sich vor meinen Augen ein Stück über den Boden und die Räder erhoben sich mit. Dann verließ die Herrlichkeit des Gottes Israels den Tempelbezirk, über den Keruben thronend, durch das östliche Tor.

Ich erkannte deutlich die vier mächtigen Gestalten wieder, die am Fluss Kebar vor meinen Augen den Thron des Gottes Israels getragen hatten.

Jede von ihnen hatte vier Gesichter und vier Flügel und unter den Flügeln konnte ich ihre Menschenarme erkennen.

Auch ihre Gesichter waren dieselben, die ich am Fluss Kebar gesehen hatte. Wohin sie auch gingen, immer blickte eins von ihren vier Gesichtern geradeaus.

Синодальный

Языки

1 Некто с престола из сапфира над херувимами повелевает человеку взять горящих угольев между херувимами и колесами. 18 Уход херувимов и колес.

И видел я, и вот на своде, который над главами Херувимов, как бы камень сапфир, как бы нечто, похожее на престол, видимо было над ними.

И говорил Он человеку, одетому в льняную одежду, и сказал: войди между колесами под Херувимов и возьми полные пригоршни горящих угольев между Херувимами, и брось на город; и он вошел в моих глазах.

Херувимы же стояли по правую сторону дома, когда вошел тот человек, и облако наполняло внутренний двор.

И поднялась слава Господня с Херувима к порогу дома, и дом наполнился облаком, и двор наполнился сиянием славы Господа.

И шум от крыльев Херувимов слышен был даже на внешнем дворе, как бы глас Бога Всемогущего, когда Он говорит.

И когда Он дал повеление человеку, одетому в льняную одежду, сказав: «возьми огня между колесами, между Херувимами», и когда он вошел и стал у колеса, –

тогда из среды Херувимов один Херувим простер руку свою к огню, который между Херувимами, и взял и дал в пригоршни одетому в льняную одежду. Он взял и вышел.

И видно было у Херувимов подобие рук человеческих под крыльями их.

И видел я: и вот четыре колеса подле Херувимов, по одному колесу подле каждого Херувима, и колеса по виду как бы из камня топаза.

И по виду все четыре сходны, как будто бы колесо находилось в колесе.

Когда шли они, то шли на четыре свои стороны; во время шествия своего не оборачивались, но к тому месту, куда обращена была голова, и они туда шли; во время шествия своего не оборачивались.

И все тело их, и спина их, и руки их, и крылья их, и колеса кругом были полны очей, все четыре колеса их.

К колесам сим, как я слышал, сказано было: «галгал»*. //*Вихрь.

И у каждого из животных четыре лица: первое лице – лице херувимово, второе лице – лице человеческое, третье лице львиное и четвертое лице орлиное.

Херувимы поднялись. Это были те же животные, которых видел я при реке Ховаре.

И когда шли Херувимы, тогда шли подле них и колеса; и когда Херувимы поднимали крылья свои, чтобы подняться от земли, и колеса не отделялись, но были при них.

Когда те стояли, стояли и они; когда те поднимались, поднимались и они; ибо в них был дух животных.

И отошла слава Господня от порога дома и стала над Херувимами.

И подняли Херувимы крылья свои, и поднялись в глазах моих от земли; когда они уходили, то и колеса подле них; и стали у входа в восточные врата Дома Господня, и слава Бога Израилева вверху над ними.

Это были те же животные, которых видел я в подножии Бога Израилева при реке Ховаре. И я узнал, что это Херувимы.

У каждого по четыре лица, и у каждого по четыре крыла, и под крыльями их подобие рук человеческих.

А подобие лиц их то же, какие лица видел я при реке Ховаре, – и вид их, и сами они. Каждый шел прямо в ту сторону, которая была перед лицем его.