И бы́сть въ тридеся́тое лѣ́то, въ четве́ртый ме́сяцъ, въ пя́тый де́нь ме́сяца, и а́зъ бы́хъ посредѣ́ плѣне́нiя при рѣцѣ́ Хова́ръ: и отверзо́шася небеса́, и ви́дѣхъ видѣ́нiя Бо́жiя.

Въ пя́тый де́нь ме́сяца, сiе́ лѣ́то пя́тое плѣне́нiя царя́ Иоаки́ма,

и бы́сть сло́во Госпо́дне ко Иезекі́илю сы́ну вузі́еву, свяще́ннику, въ земли́ Халде́йстѣй при рѣцѣ́ Хова́ръ. И бы́сть на мнѣ́ рука́ Госпо́дня,

и ви́дѣхъ, и се́, ду́хъ воздвиза́яйся грядя́ше от сѣ́вера, и о́блакъ вели́кiй въ не́мъ, и свѣ́тъ о́крестъ его́, и о́гнь блиста́яйся:

и посредѣ́ его́ я́ко видѣ́нiе иле́ктра посредѣ́ огня́, и свѣ́тъ въ не́мъ: и посредѣ́ я́ко подо́бiе четы́рехъ живо́тныхъ. И сiе́ видѣ́нiе и́хъ, я́ко подо́бiе человѣ́ка въ ни́хъ:

и четы́ри ли́ца еди́ному, и четы́ри кри́ла еди́ному,

и го́лени и́хъ пра́вы, и перна́ты но́ги и́хъ, и и́скры я́ко блиста́ющаяся мѣ́дь, и ле́гка кри́ла и́хъ,

и рука́ человѣ́ча подъ кри́лами и́хъ на четы́рехъ страна́хъ и́хъ:

и ли́ца и́хъ, и кри́ла и́хъ четы́рехъ держа́щаяся дру́гъ дру́га, ли́ца же и́хъ четы́рехъ не обраща́хуся внегда́ ходи́ти и́мъ: ко́еждо пря́мо лица́ своего́ хожда́ху.

И подо́бiе ли́цъ и́хъ, лице́ человѣ́чее и лице́ льво́во одесну́ю четы́ремъ, и лице́ те́лчее ошу́юю четы́ремъ, и лице́ о́рлее четы́ремъ:

[и ли́ца и́хъ] и кри́ла и́хъ просте́рта свы́ше четы́ремъ, коему́ждо два́ сопряже́на дру́гъ ко дру́гу, и два́ покрыва́ху верху́ тѣлесе́ и́хъ, и ко́еждо пря́мо лицу́ своему́ идя́ше:

идѣ́же а́ще бя́ше ду́хъ ше́ствуяй, идя́ху и не обраща́хуся.

И посредѣ́ живо́тныхъ видѣ́нiе, я́ко у́глiя огня́ горя́щаго, я́ко видѣ́нiе свѣ́щъ сообраща́ющихся посредѣ́ живо́тныхъ, и свѣ́тъ огня́, и от огня́ исхожда́ше я́ко мо́лнiя:

и живо́тная теча́ху и обраща́хуся, я́ко видѣ́нiе везе́ково {блиста́нiя}.

И ви́дѣхъ, и се́, ко́ло еди́но земли́ держа́щееся живо́тныхъ четы́рехъ:

и видѣ́нiе коле́съ и сотворе́нiе и́хъ, я́ко видѣ́нiе Ѳарси́са, и подо́бiе еди́но четы́ремъ: и дѣ́ло и́хъ бя́ше, я́коже а́ще бы бы́ло ко́ло въ колеси́:

на четы́ри страны́ и́хъ ше́ствоваху: не обраща́хуся, внегда́ ше́ствовати и́мъ,

ниже́ хребты́ и́хъ, и высота́ бя́ше и́мъ. И ви́дѣхъ та́, и плеща́ и́хъ испо́лнена оче́съ о́крестъ четы́ремъ:

и внегда́ ше́ствовати живо́тнымъ, ше́ствоваху и коле́са держа́щеся и́хъ: и внегда́ воздвиза́тися живо́тнымъ от земли́, воздвиза́хуся и коле́са.

Идѣ́же а́ще бя́ше о́блакъ, та́мо бя́ше и ду́хъ, е́же ше́ствовати: ше́ствоваху и живо́тная, и коле́са воздвиза́хуся съ ни́ми, зане́ ду́хъ жи́зни бя́ше въ колесѣ́хъ.

Внегда́ идя́ху сiя́, идя́ху [и коле́са], и внегда́ стоя́ти и́мъ, стоя́ху [и коле́са съ ни́ми], и егда́ воздвиза́хуся от земли́, воздвиза́хуся съ ни́ми [и коле́са], я́ко ду́хъ жи́зни бя́ше въ колесѣ́хъ.

И подо́бiе надъ главо́ю живо́тныхъ я́ко тве́рдь, я́ко видѣ́нiе криста́лла, просте́ртое надъ кри́лами и́хъ свы́ше:

и подъ тве́рдiю кри́ла и́хъ просте́рта, паря́ще дру́гъ ко дру́гу, кому́ждо два́ спряже́на, прикрыва́юще тѣлеса́ и́хъ.

И слы́шахъ гла́съ кри́лъ и́хъ, внегда́ паря́ху, я́ко гла́съ во́дъ мно́гихъ, я́ко гла́съ Бо́га саддаи́: и внегда́ ходи́ти и́мъ, гла́съ сло́ва я́ко гла́съ полка́: и внегда́ стоя́ти и́мъ, почива́ху кри́ла и́хъ.

И се́, гла́съ превы́ше тве́рди су́щiя надъ главо́ю и́хъ: внегда́ стоя́ти и́мъ, низпуска́хуся кри́ла и́хъ.

И надъ тве́рдiю, я́же надъ главо́ю и́хъ, я́ко видѣ́нiе ка́мене сапфи́ра, подо́бiе престо́ла на не́мъ, и на подо́бiи престо́ла подо́бiе я́коже ви́дъ человѣ́чь сверху́.

И ви́дѣхъ я́ко видѣ́нiе иле́ктра, я́ко видѣ́нiе огня́ вну́трь его́ о́крестъ: от видѣ́нiя чре́слъ и вы́ше и от видѣ́нiя чре́слъ да́же до до́лу ви́дѣхъ видѣ́нiе огня́, и свѣ́тъ его́ о́крестъ:

я́ко видѣ́нiе дуги́, егда́ е́сть на о́блацѣхъ въ де́нь дождя́, та́ко стоя́нiе свѣ́та о́крестъ.

И возопи́ во у́шы мои́ гла́сомъ вели́кимъ, глаго́ля: прибли́жися отмще́нiе гра́да: и кі́йждо имѣ́яше сосу́ды истребле́нiя въ руцѣ́ свое́й.

И се́, ше́сть муже́й идо́ша от пути́ вра́тъ высо́кихъ зря́щихъ на сѣ́веръ, и коему́ждо сѣки́ра [погубле́нiя] въ руцѣ́ его́: и му́жъ еди́нъ посредѣ́ и́хъ облече́нъ въ поди́ръ, и по́ясъ от сапфи́ра о чре́слѣхъ его́: и внидо́ша и ста́ша бли́зъ же́ртвенника мѣ́дянаго.

И сла́ва Бо́га Изра́илева взы́де от херуви́мовъ су́щая на ни́хъ въ непокрове́нное до́му: и призва́ му́жа оболче́на въ поди́ръ, и́же имѣ́яше на чре́слѣхъ свои́хъ по́ясъ.

И рече́ Госпо́дь къ нему́: пройди́ средѣ́ гра́да Иерусали́ма и да́ждь зна́менiя на ли́ца муже́й стеня́щихъ и болѣ́знующихъ о всѣ́хъ беззако́нiихъ быва́ющихъ средѣ́ и́хъ.

И си́мъ рече́, слы́шащу мнѣ́: иди́те во гра́дъ вслѣ́дъ его́, изсѣцы́те и не пощади́те очи́ма ва́шима и не поми́луйте:

ста́рца и ю́ношу и дѣ́ву, и младе́нцы и жены́ избі́йте въ потребле́нiе: а ко всѣ́мъ, на ни́хже е́сть зна́менiе, не прикаса́йтеся: от освяще́нныхъ мои́хъ начни́те. И нача́ша от муже́й ста́рыхъ, и́же бѣ́ша вну́трь въ дому́.

И рече́ къ ни́мъ: оскверни́те до́мъ, и напо́лните пути́ мертвеце́въ исходя́ще, и изсѣцы́те [су́щихъ во гра́дѣ].

И бы́сть внегда́ сѣча́ху и́хъ, оста́хъ а́зъ и падо́хъ ни́цъ, и возопи́хъ и рѣ́хъ: го́ре, [го́ре,] о, лю́тѣ мнѣ́, Адонаю́ Го́споди! еда́ потребля́еши ты́ оста́нки Изра́илевы, егда́ разлива́еши я́рость твою́ на Иерусали́мъ?

И рече́ ко мнѣ́: непра́вда до́му Изра́илева и Иу́дина возвели́чися зѣло́ зѣло́, я́ко напо́лнися земля́ люді́й мно́гихъ, и гра́дъ напо́лнися непра́вдъ и нечисто́тъ, я́ко рѣ́ша: оста́вилъ е́сть Госпо́дь зе́млю и не ви́дитъ Госпо́дь.

И а́зъ е́смь, и не пощади́тъ о́ко мое́, ни поми́лую, пути́ и́хъ на главы́ и́хъ да́хъ.

И се́, му́жъ, оболче́ный въ поди́ръ и препоя́санъ по́ясомъ о чре́слѣхъ свои́хъ, отвѣщава́ше, глаго́ля: сотвори́хъ, я́коже заповѣ́далъ ми́ еси́.

И ви́дѣхъ, и се́, верху́ тве́рди су́щiя надъ главо́ю херуви́мовъ, я́ко ка́мень сапфи́ровый, подо́бiе престо́ла на ни́хъ.

И рече́ къ му́жу облече́ному во у́тварь: вни́ди средѣ́ коле́съ, я́же подъ херуви́мами, и напо́лни го́рсти твоя́ у́глiя о́гненнаго от среды́ херуви́мовъ и разсы́пли на гра́дъ. И вни́де предо мно́ю:

херуви́ми же стоя́ху одесну́ю до́му, внегда́ вхожда́ше му́жъ, и о́блакъ напо́лни дво́ръ вну́треннiй.

И воздви́жеся сла́ва Госпо́дня от херуви́мовъ въ непокрове́нiе до́му, и напо́лни до́мъ о́блакъ, и дво́ръ напо́лнися сiя́нiя сла́вы Госпо́дни:

и гла́съ кри́лъ херуви́мскихъ слы́шашеся да́же до внѣ́шняго двора́, я́коже гла́съ Бо́га саддаи́ глаго́лющаго.

И бы́сть внегда́ заповѣ́даше му́жу облече́ному во у́тварь святу́ю, глаго́ля: возми́ о́гнь от среды́ коле́съ, и́же средѣ́ херуви́мовъ. И вни́де и ста́ бли́зъ коле́съ.

И простре́ херуви́мъ ру́ку свою́ въ среди́ну огня́ су́щаго средѣ́ херуви́мовъ, и взя́ и вдаде́ въ ру́цѣ оболче́ному во у́тварь святу́ю, и взя́ и изы́де.

И ви́дѣхъ херуви́мы, и се́, подо́бiе ру́къ человѣ́чихъ подъ кри́лы и́хъ.

И ви́дѣхъ, и се́, четы́ри коле́са стоя́ху держа́щеся херуви́мовъ: ко́ло еди́но держа́шеся еди́наго херуви́ма, и ко́ло еди́но держа́шеся друга́го херуви́ма: взо́ръ же коле́съ я́коже взо́ръ ка́менiя Анѳра́кса:

и взо́ръ и́хъ подо́бiе еди́но четы́ремъ, а́кибы бы́ло ко́ло въ колеси́:

внегда́ идя́ху, на четы́ри ча́сти и́хъ идя́ху, и не обраща́хуся внегда́ идя́ху: я́ко, на не́же мѣ́сто а́ще зря́ше нача́ло еди́но, идя́ху [вслѣ́дъ его́], и не обраща́хуся, внегда́ ити́ и́мъ.

Вся́ же тѣлеса́ и́хъ и хребты́ и́хъ, и ру́цѣ и́хъ и кри́ла и́хъ и коле́са по́лна оче́съ о́крестъ четы́рехъ коле́съ.

Коле́самъ же си́мъ воззва́ся ге́лгель, слы́шащу мнѣ́.

Четы́ри же ли́ца коему́ждо и́хъ: еди́ному лице́ херуви́мле, лице́ же друго́му лице́ человѣ́чо, тре́тiе же лице́ льво́во и четве́ртое лице́ о́рлее.

И взя́шася херуви́ми: сiе́ е́сть живо́тное, е́же ви́дѣхъ на рѣцѣ́ Хова́ръ.

И егда́ идя́ху херуви́ми, идя́ху и коле́са и́хъ, и сі́и держа́хуся и́хъ: и внегда́ воздвиза́ху херуви́ми кри́ла своя́, е́же возвы́ситися от земли́, не обраща́хуся коле́са и́хъ, и та́ держа́хуся и́хъ:

егда́ стоя́ху ті́и, стоя́ху и они́, и внегда́ возвыша́хуся ті́и, возвыша́хуся и они́ съ ни́ми: зане́ ду́хъ жи́зни бѣ́ въ ни́хъ.

И изы́де сла́ва Госпо́дня от непокрове́нiя до́му и взы́де на херуви́мы.

И воздвиго́ша херуви́ми кри́ла своя́ и возвы́сишася от земли́ предо мно́ю: егда́ изыдо́ша ті́и, и коле́са держа́хуся и́хъ: и ста́ша надъ преддве́рiемъ вра́тъ до́му Госпо́дня, я́же проти́ву восто́ку, и сла́ва Го́спода Бо́га Изра́илева бѣ́ надъ ни́ми свы́ше.

Сiе́ живо́тное е́сть, е́же ви́дѣхъ подъ Бо́гомъ Изра́илевымъ на рѣцѣ́ Хова́ръ, и позна́хъ, я́ко херуви́ми су́ть.

Четы́ри ли́ца еди́ному, и четы́ри кри́ла еди́ному, и подо́бiе ру́къ человѣ́чихъ подъ кри́лы и́хъ.

И подо́бiе ли́цъ и́хъ: сiя́ ли́ца су́ть, я́же ви́дѣхъ подъ сла́вою Бо́га Изра́илева при рѣцѣ́ Хова́ръ воззрѣ́нiе и́хъ: и сiя́ ко́ждо пря́мо лицу́ своему́ идя́ху.

Синодальный

1 Время и место призвания Иезекииля. 4 Видение четырех животных; 15 колеса, шедшие с ними. 22 Свод, подобный кристаллу. 26 Престол из сапфира над сводом и подобие человека над престолом.

И было в тридцатый год, в четвертый месяц, в пятый день месяца, когда я находился среди переселенцев при реке Ховаре, отверзлись небеса, и я видел видения Божии.

В пятый день месяца (это был пятый год от пленения царя Иоакима),

было слово Господне к Иезекиилю, сыну Вузия, священнику, в земле Халдейской, при реке Ховаре; и была на нем там рука Господня.

И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него,

а из средины его как бы свет пламени из средины огня; и из средины его видно было подобие четырех животных, – и таков был вид их: облик их был, как у человека;

и у каждого четыре лица, и у каждого из них четыре крыла;

а ноги их – ноги прямые, и ступни ног их – как ступня ноги у тельца, и сверкали, как блестящая медь, (и крылья их легкие).

И руки человеческие были под крыльями их, на четырех сторонах их;

и лица у них и крылья у них – у всех четырех; крылья их соприкасались одно к другому; во время шествия своего они не оборачивались, а шли каждое по направлению лица своего.

Подобие лиц их – лице человека и лице льва с правой стороны у всех их четырех; а с левой стороны лице тельца у всех четырех и лице орла у всех четырех.

И лица их и крылья их сверху были разделены, но у каждого два крыла соприкасались одно к другому, а два покрывали тела их.

И шли они, каждое в ту сторону, которая пред лицем его; куда дух хотел идти, туда и шли; во время шествия своего не оборачивались.

И вид этих животных был как вид горящих углей, как вид лампад; огонь ходил между животными, и сияние от огня и молния исходила из огня.

И животные быстро двигались туда и сюда, как сверкает молния.

И смотрел я на животных, и вот, на земле подле этих животных по одному колесу перед четырьмя лицами их.

Вид колес и устроение их – как вид топаза, и подобие у всех четырех одно; и по виду их и по устроению их казалось, будто колесо находилось в колесе.

Когда они шли, шли на четыре свои стороны; во время шествия не оборачивались.

А ободья их – высоки и страшны были они; ободья их у всех четырех вокруг полны были глаз.

И когда шли животные, шли и колеса подле них; а когда животные поднимались от земли, тогда поднимались и колеса.

Куда дух хотел идти, туда шли и они; куда бы ни пошел дух, и колеса поднимались наравне с ними, ибо дух животных был в колесах.

Когда шли те, шли и они; и когда те стояли, стояли и они; и когда те поднимались от земли, тогда наравне с ними поднимались и колеса, ибо дух животных был в колесах.

Над головами животных было подобие свода, как вид изумительного кристалла, простертого сверху над головами их.

А под сводом простирались крылья их прямо одно к другому, и у каждого были два крыла, которые покрывали их, у каждого два крыла покрывали тела их.

И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как бы шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; а когда они останавливались, опускали крылья свои.

И голос был со свода, который над головами их; когда они останавливались, тогда опускали крылья свои.

А над сводом, который над головами их, было подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем.

И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг; от вида чресл его и выше и от вида чресл его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него.

В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом.

Человек с прибором писца, чтобы отмечать знаком скорбящих о мерзостях; повеление шести с губительными орудиями поразить остальных.

И возгласил в уши мои великим гласом, говоря: пусть приблизятся каратели города, каждый со своим губительным орудием в руке своей.

И вот, шесть человек идут от верхних ворот, обращенных к северу, и у каждого в руке губительное орудие его, и между ними один, одетый в льняную одежду, у которого при поясе его прибор писца. И пришли и стали подле медного жертвенника.

И слава Бога Израилева сошла с Херувима, на котором была, к порогу дома. И призвал Он человека, одетого в льняную одежду, у которого при поясе прибор писца.

И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак.

А тем сказал в слух мой: идите за ним по городу и поражайте; пусть не жалеет око ваше, и не щадите;

старика, юношу и девицу, и младенца и жен бейте до смерти, но не троньте ни одного человека, на котором знак, и начните от святилища Моего. И начали они с тех старейшин, которые были перед домом.

И сказал им: оскверните дом, и наполните дворы убитыми, и выйдите. И вышли, и стали убивать в городе.

И когда они их убили, а я остался, тогда я пал на лице свое и возопил, и сказал: о, Господи Боже! неужели Ты погубишь весь остаток Израиля, изливая гнев Твой на Иерусалим?

И сказал Он мне: нечестие дома Израилева и Иудина велико, весьма велико; и земля сия полна крови, и город исполнен неправды; ибо они говорят: «оставил Господь землю сию, и не видит Господь».

За то и Мое око не пощадит, и не помилую; обращу поведение их на их голову.

И вот человек, одетый в льняную одежду, у которого при поясе прибор писца, дал ответ и сказал: я сделал, как Ты повелел мне.

1 Некто с престола из сапфира над херувимами повелевает человеку взять горящих угольев между херувимами и колесами. 18 Уход херувимов и колес.

И видел я, и вот на своде, который над главами Херувимов, как бы камень сапфир, как бы нечто, похожее на престол, видимо было над ними.

И говорил Он человеку, одетому в льняную одежду, и сказал: войди между колесами под Херувимов и возьми полные пригоршни горящих угольев между Херувимами, и брось на город; и он вошел в моих глазах.

Херувимы же стояли по правую сторону дома, когда вошел тот человек, и облако наполняло внутренний двор.

И поднялась слава Господня с Херувима к порогу дома, и дом наполнился облаком, и двор наполнился сиянием славы Господа.

И шум от крыльев Херувимов слышен был даже на внешнем дворе, как бы глас Бога Всемогущего, когда Он говорит.

И когда Он дал повеление человеку, одетому в льняную одежду, сказав: «возьми огня между колесами, между Херувимами», и когда он вошел и стал у колеса, –

тогда из среды Херувимов один Херувим простер руку свою к огню, который между Херувимами, и взял и дал в пригоршни одетому в льняную одежду. Он взял и вышел.

И видно было у Херувимов подобие рук человеческих под крыльями их.

И видел я: и вот четыре колеса подле Херувимов, по одному колесу подле каждого Херувима, и колеса по виду как бы из камня топаза.

И по виду все четыре сходны, как будто бы колесо находилось в колесе.

Когда шли они, то шли на четыре свои стороны; во время шествия своего не оборачивались, но к тому месту, куда обращена была голова, и они туда шли; во время шествия своего не оборачивались.

И все тело их, и спина их, и руки их, и крылья их, и колеса кругом были полны очей, все четыре колеса их.

К колесам сим, как я слышал, сказано было: «галгал»*. //*Вихрь.

И у каждого из животных четыре лица: первое лице – лице херувимово, второе лице – лице человеческое, третье лице львиное и четвертое лице орлиное.

Херувимы поднялись. Это были те же животные, которых видел я при реке Ховаре.

И когда шли Херувимы, тогда шли подле них и колеса; и когда Херувимы поднимали крылья свои, чтобы подняться от земли, и колеса не отделялись, но были при них.

Когда те стояли, стояли и они; когда те поднимались, поднимались и они; ибо в них был дух животных.

И отошла слава Господня от порога дома и стала над Херувимами.

И подняли Херувимы крылья свои, и поднялись в глазах моих от земли; когда они уходили, то и колеса подле них; и стали у входа в восточные врата Дома Господня, и слава Бога Израилева вверху над ними.

Это были те же животные, которых видел я в подножии Бога Израилева при реке Ховаре. И я узнал, что это Херувимы.

У каждого по четыре лица, и у каждого по четыре крыла, и под крыльями их подобие рук человеческих.

А подобие лиц их то же, какие лица видел я при реке Ховаре, – и вид их, и сами они. Каждый шел прямо в ту сторону, которая была перед лицем его.

Греческий [Greek (Koine)]

Языки

καὶ ἐγένετο ἐν τῷ τριακοστῷ ἔτει ἐν τῷ τετάρτῳ μηνὶ πέμπτῃ τοῦ μηνὸς καὶ ἐγὼ ἤμην ἐν μέσῳ τῆς αἰχμαλωσίας ἐπὶ τοῦ ποταμοῦ τοῦ Χοβαρ καὶ ἠνοίχθησαν οἱ οὐρανοί καὶ εἶδον ὁράσεις θεοῦ

πέμπτῃ τοῦ μηνός τοῦτο τὸ ἔτος τὸ πέμπτον τῆς αἰχμαλωσίας τοῦ βασιλέως Ιωακιμ

καὶ ἐγένετο λόγος κυρίου πρὸς Ιεζεκιηλ υἱὸν Βουζι τὸν ἱερέα ἐν γῇ Χαλδαίων ἐπὶ τοῦ ποταμοῦ τοῦ Χοβαρ καὶ ἐγένετο ἐπ᾿ ἐμὲ χεὶρ κυρίου

καὶ εἶδον καὶ ἰδοὺ πνεῦμα ἐξαῖρον ἤρχετο ἀπὸ βορρᾶ καὶ νεφέλη μεγάλη ἐν αὐτῷ καὶ φέγγος κύκλῳ αὐτοῦ καὶ πῦρ ἐξαστράπτον καὶ ἐν τῷ μέσῳ αὐτοῦ ὡς ὅρασις ἠλέκτρου ἐν μέσῳ τοῦ πυρὸς καὶ φέγγος ἐν αὐτῷ

καὶ ἐν τῷ μέσῳ ὡς ὁμοίωμα τεσσάρων ζῴων καὶ αὕτη ἡ ὅρασις αὐτῶν ὁμοίωμα ἀνθρώπου ἐπ᾿ αὐτοῖς

καὶ τέσσαρα πρόσωπα τῷ ἑνί καὶ τέσσαρες πτέρυγες τῷ ἑνί

καὶ τὰ σκέλη αὐτῶν ὀρθά καὶ πτερωτοὶ οἱ πόδες αὐτῶν καὶ σπινθῆρες ὡς ἐξαστράπτων χαλκός καὶ ἐλαφραὶ αἱ πτέρυγες αὐτῶν

καὶ χεὶρ ἀνθρώπου ὑποκάτωθεν τῶν πτερύγων αὐτῶν ἐπὶ τὰ τέσσαρα μέρη αὐτῶν καὶ τὰ πρόσωπα αὐτῶν τῶν τεσσάρων

οὐκ ἐπεστρέφοντο ἐν τῷ βαδίζειν αὐτά ἕκαστον κατέναντι τοῦ προσώπου αὐτῶν ἐπορεύοντο

καὶ ὁμοίωσις τῶν προσώπων αὐτῶν πρόσωπον ἀνθρώπου καὶ πρόσωπον λέοντος ἐκ δεξιῶν τοῖς τέσσαρσιν καὶ πρόσωπον μόσχου ἐξ ἀριστερῶν τοῖς τέσσαρσιν καὶ πρόσωπον ἀετοῦ τοῖς τέσσαρσιν

καὶ αἱ πτέρυγες αὐτῶν ἐκτεταμέναι ἄνωθεν τοῖς τέσσαρσιν ἑκατέρῳ δύο συνεζευγμέναι πρὸς ἀλλήλας καὶ δύο ἐπεκάλυπτον ἐπάνω τοῦ σώματος αὐτῶν

καὶ ἑκάτερον κατὰ πρόσωπον αὐτοῦ ἐπορεύετο οὗ ἂν ἦν τὸ πνεῦμα πορευόμενον ἐπορεύοντο καὶ οὐκ ἐπέστρεφον

καὶ ἐν μέσῳ τῶν ζῴων ὅρασις ὡς ἀνθράκων πυρὸς καιομένων ὡς ὄψις λαμπάδων συστρεφομένων ἀνὰ μέσον τῶν ζῴων καὶ φέγγος τοῦ πυρός καὶ ἐκ τοῦ πυρὸς ἐξεπορεύετο ἀστραπή

καὶ εἶδον καὶ ἰδοὺ τροχὸς εἷς ἐπὶ τῆς γῆς ἐχόμενος τῶν ζῴων τοῖς τέσσαρσιν

καὶ τὸ εἶδος τῶν τροχῶν ὡς εἶδος θαρσις καὶ ὁμοίωμα ἓν τοῖς τέσσαρσιν καὶ τὸ ἔργον αὐτῶν ἦν καθὼς ἂν εἴη τροχὸς ἐν τροχῷ

ἐπὶ τὰ τέσσαρα μέρη αὐτῶν ἐπορεύοντο οὐκ ἐπέστρεφον ἐν τῷ πορεύεσθαι αὐτὰ

οὐδ᾿ οἱ νῶτοι αὐτῶν καὶ ὕψος ἦν αὐτοῖς καὶ εἶδον αὐτά καὶ οἱ νῶτοι αὐτῶν πλήρεις ὀφθαλμῶν κυκλόθεν τοῖς τέσσαρσιν

καὶ ἐν τῷ πορεύεσθαι τὰ ζῷα ἐπορεύοντο οἱ τροχοὶ ἐχόμενοι αὐτῶν καὶ ἐν τῷ ἐξαίρειν τὰ ζῷα ἀπὸ τῆς γῆς ἐξῄροντο οἱ τροχοί

οὗ ἂν ἦν ἡ νεφέλη ἐκεῖ τὸ πνεῦμα τοῦ πορεύεσθαι ἐπορεύοντο τὰ ζῷα καὶ οἱ τροχοὶ καὶ ἐξῄροντο σὺν αὐτοῖς διότι πνεῦμα ζωῆς ἦν ἐν τοῖς τροχοῖς

ἐν τῷ πορεύεσθαι αὐτὰ ἐπορεύοντο καὶ ἐν τῷ ἑστάναι αὐτὰ εἱστήκεισαν καὶ ἐν τῷ ἐξαίρειν αὐτὰ ἀπὸ τῆς γῆς ἐξῄροντο σὺν αὐτοῖς ὅτι πνεῦμα ζωῆς ἦν ἐν τοῖς τροχοῖς

καὶ ὁμοίωμα ὑπὲρ κεφαλῆς αὐτοῖς τῶν ζῴων ὡσεὶ στερέωμα ὡς ὅρασις κρυστάλλου ἐκτεταμένον ἐπὶ τῶν πτερύγων αὐτῶν ἐπάνωθεν

καὶ ὑποκάτω τοῦ στερεώματος αἱ πτέρυγες αὐτῶν ἐκτεταμέναι πτερυσσόμεναι ἑτέρα τῇ ἑτέρᾳ ἑκάστῳ δύο συνεζευγμέναι ἐπικαλύπτουσαι τὰ σώματα αὐτῶν

καὶ ἤκουον τὴν φωνὴν τῶν πτερύγων αὐτῶν ἐν τῷ πορεύεσθαι αὐτὰ ὡς φωνὴν ὕδατος πολλοῦ καὶ ἐν τῷ ἑστάναι αὐτὰ κατέπαυον αἱ πτέρυγες αὐτῶν

καὶ ἰδοὺ φωνὴ ὑπεράνωθεν τοῦ στερεώματος τοῦ ὄντος ὑπὲρ κεφαλῆς αὐτῶν

ὡς ὅρασις λίθου σαπφείρου ὁμοίωμα θρόνου ἐπ᾿ αὐτοῦ καὶ ἐπὶ τοῦ ὁμοιώματος τοῦ θρόνου ὁμοίωμα ὡς εἶδος ἀνθρώπου ἄνωθεν

καὶ εἶδον ὡς ὄψιν ἠλέκτρου ἀπὸ ὁράσεως ὀσφύος καὶ ἐπάνω καὶ ἀπὸ ὁράσεως ὀσφύος καὶ ἕως κάτω εἶδον ὡς ὅρασιν πυρὸς καὶ τὸ φέγγος αὐτοῦ κύκλῳ

ὡς ὅρασις τόξου ὅταν ᾖ ἐν τῇ νεφέλῃ ἐν ἡμέρᾳ ὑετοῦ οὕτως ἡ στάσις τοῦ φέγγους κυκλόθεν αὕτη ἡ ὅρασις ὁμοιώματος δόξης κυρίου καὶ εἶδον καὶ πίπτω ἐπὶ πρόσωπόν μου καὶ ἤκουσα φωνὴν λαλοῦντος

καὶ ἀνέκραγεν εἰς τὰ ὦτά μου φωνῇ μεγάλῃ λέγων ἤγγικεν ἡ ἐκδίκησις τῆς πόλεως καὶ ἕκαστος εἶχεν τὰ σκεύη τῆς ἐξολεθρεύσεως ἐν χειρὶ αὐτοῦ

καὶ ἰδοὺ ἓξ ἄνδρες ἤρχοντο ἀπὸ τῆς ὁδοῦ τῆς πύλης τῆς ὑψηλῆς τῆς βλεπούσης πρὸς βορρᾶν καὶ ἑκάστου πέλυξ ἐν τῇ χειρὶ αὐτοῦ καὶ εἷς ἀνὴρ ἐν μέσῳ αὐτῶν ἐνδεδυκὼς ποδήρη καὶ ζώνη σαπφείρου ἐπὶ τῆς ὀσφύος αὐτοῦ καὶ εἰσήλθοσαν καὶ ἔστησαν ἐχόμενοι τοῦ θυσιαστηρίου τοῦ χαλκοῦ

καὶ δόξα θεοῦ τοῦ Ισραηλ ἀνέβη ἀπὸ τῶν χερουβιν ἡ οὖσα ἐπ᾿ αὐτῶν εἰς τὸ αἴθριον τοῦ οἴκου καὶ ἐκάλεσεν τὸν ἄνδρα τὸν ἐνδεδυκότα τὸν ποδήρη ὃς εἶχεν ἐπὶ τῆς ὀσφύος αὐτοῦ τὴν ζώνην

καὶ εἶπεν πρὸς αὐτόν δίελθε μέσην τὴν Ιερουσαλημ καὶ δὸς τὸ σημεῖον ἐπὶ τὰ μέτωπα τῶν ἀνδρῶν τῶν καταστεναζόντων καὶ τῶν κατωδυνωμένων ἐπὶ πάσαις ταῖς ἀνομίαις ταῖς γινομέναις ἐν μέσῳ αὐτῆς

καὶ τούτοις εἶπεν ἀκούοντός μου πορεύεσθε ὀπίσω αὐτοῦ εἰς τὴν πόλιν καὶ κόπτετε καὶ μὴ φείδεσθε τοῖς ὀφθαλμοῖς ὑμῶν καὶ μὴ ἐλεήσητε

πρεσβύτερον καὶ νεανίσκον καὶ παρθένον καὶ νήπια καὶ γυναῖκας ἀποκτείνατε εἰς ἐξάλειψιν ἐπὶ δὲ πάντας ἐφ᾿ οὕς ἐστιν τὸ σημεῖον μὴ ἐγγίσητε καὶ ἀπὸ τῶν ἁγίων μου ἄρξασθε καὶ ἤρξαντο ἀπὸ τῶν ἀνδρῶν τῶν πρεσβυτέρων οἳ ἦσαν ἔσω ἐν τῷ οἴκῳ

καὶ εἶπεν πρὸς αὐτούς μιάνατε τὸν οἶκον καὶ πλήσατε τὰς ὁδοὺς νεκρῶν ἐκπορευόμενοι καὶ κόπτετε

καὶ ἐγένετο ἐν τῷ κόπτειν αὐτοὺς καὶ πίπτω ἐπὶ πρόσωπόν μου καὶ ἀνεβόησα καὶ εἶπα οἴμμοι κύριε ἐξαλείφεις σὺ τοὺς καταλοίπους τοῦ Ισραηλ ἐν τῷ ἐκχέαι σε τὸν θυμόν σου ἐπὶ Ιερουσαλημ

καὶ εἶπεν πρός με ἀδικία τοῦ οἴκου Ισραηλ καὶ Ιουδα μεμεγάλυνται σφόδρα σφόδρα ὅτι ἐπλήσθη ἡ γῆ λαῶν πολλῶν καὶ ἡ πόλις ἐπλήσθη ἀδικίας καὶ ἀκαθαρσίας ὅτι εἶπαν ἐγκαταλέλοιπεν κύριος τὴν γῆν οὐκ ἐφορᾷ ὁ κύριος

καὶ οὐ φείσεταί μου ὁ ὀφθαλμός οὐδὲ μὴ ἐλεήσω τὰς ὁδοὺς αὐτῶν εἰς κεφαλὰς αὐτῶν δέδωκα

καὶ ἰδοὺ ὁ ἀνὴρ ὁ ἐνδεδυκὼς τὸν ποδήρη καὶ ἐζωσμένος τῇ ζώνῃ τὴν ὀσφὺν αὐτοῦ καὶ ἀπεκρίνατο λέγων πεποίηκα καθὼς ἐνετείλω μοι

καὶ εἶδον καὶ ἰδοὺ ἐπάνω τοῦ στερεώματος τοῦ ὑπὲρ κεφαλῆς τῶν χερουβιν ὡς λίθος σαπφείρου ὁμοίωμα θρόνου ἐπ᾿ αὐτῶν

καὶ εἶπεν πρὸς τὸν ἄνδρα τὸν ἐνδεδυκότα τὴν στολήν εἴσελθε εἰς τὸ μέσον τῶν τροχῶν τῶν ὑποκάτω τῶν χερουβιν καὶ πλῆσον τὰς δράκας σου ἀνθράκων πυρὸς ἐκ μέσου τῶν χερουβιν καὶ διασκόρπισον ἐπὶ τὴν πόλιν καὶ εἰσῆλθεν ἐνώπιόν μου

καὶ τὰ χερουβιν εἱστήκει ἐκ δεξιῶν τοῦ οἴκου ἐν τῷ εἰσπορεύεσθαι τὸν ἄνδρα καὶ ἡ νεφέλη ἔπλησεν τὴν αὐλὴν τὴν ἐσωτέραν

καὶ ἀπῆρεν ἡ δόξα κυρίου ἀπὸ τῶν χερουβιν εἰς τὸ αἴθριον τοῦ οἴκου καὶ ἔπλησεν τὸν οἶκον ἡ νεφέλη καὶ ἡ αὐλὴ ἐπλήσθη τοῦ φέγγους τῆς δόξης κυρίου

καὶ φωνὴ τῶν πτερύγων τῶν χερουβιν ἠκούετο ἕως τῆς αὐλῆς τῆς ἐξωτέρας ὡς φωνὴ θεοῦ Σαδδαι λαλοῦντος

καὶ ἐγένετο ἐν τῷ ἐντέλλεσθαι αὐτὸν τῷ ἀνδρὶ τῷ ἐνδεδυκότι τὴν στολὴν τὴν ἁγίαν λέγων λαβὲ πῦρ ἐκ μέσου τῶν τροχῶν ἐκ μέσου τῶν χερουβιν καὶ εἰσῆλθεν καὶ ἔστη ἐχόμενος τῶν τροχῶν

καὶ ἐξέτεινεν τὴν χεῖρα αὐτοῦ εἰς μέσον τοῦ πυρὸς τοῦ ὄντος ἐν μέσῳ τῶν χερουβιν καὶ ἔλαβεν καὶ ἔδωκεν εἰς τὰς χεῖρας τοῦ ἐνδεδυκότος τὴν στολὴν τὴν ἁγίαν καὶ ἔλαβεν καὶ ἐξῆλθεν

καὶ εἶδον τὰ χερουβιν ὁμοίωμα χειρῶν ἀνθρώπων ὑποκάτωθεν τῶν πτερύγων αὐτῶν

καὶ εἶδον καὶ ἰδοὺ τροχοὶ τέσσαρες εἱστήκεισαν ἐχόμενοι τῶν χερουβιν τροχὸς εἷς ἐχόμενος χερουβ ἑνός καὶ ἡ ὄψις τῶν τροχῶν ὡς ὄψις λίθου ἄνθρακος

καὶ ἡ ὄψις αὐτῶν ὁμοίωμα ἓν τοῖς τέσσαρσιν ὃν τρόπον ὅταν ᾖ τροχὸς ἐν μέσῳ τροχοῦ

ἐν τῷ πορεύεσθαι αὐτὰ εἰς τὰ τέσσαρα μέρη αὐτῶν ἐπορεύοντο οὐκ ἐπέστρεφον ἐν τῷ πορεύεσθαι αὐτά ὅτι εἰς ὃν ἂν τόπον ἐπέβλεψεν ἡ ἀρχὴ ἡ μία ἐπορεύοντο καὶ οὐκ ἐπέστρεφον ἐν τῷ πορεύεσθαι αὐτά

καὶ οἱ νῶτοι αὐτῶν καὶ αἱ χεῖρες αὐτῶν καὶ αἱ πτέρυγες αὐτῶν καὶ οἱ τροχοὶ πλήρεις ὀφθαλμῶν κυκλόθεν τοῖς τέσσαρσιν τροχοῖς αὐτῶν

τοῖς δὲ τροχοῖς τούτοις ἐπεκλήθη Γελγελ ἀκούοντός μου

καὶ ἦραν τὰ χερουβιν τοῦτο τὸ ζῷον ὃ εἶδον ἐπὶ τοῦ ποταμοῦ τοῦ Χοβαρ

καὶ ἐν τῷ πορεύεσθαι τὰ χερουβιν ἐπορεύοντο οἱ τροχοί καὶ οὗτοι ἐχόμενοι αὐτῶν καὶ ἐν τῷ ἐξαίρειν τὰ χερουβιν τὰς πτέρυγας αὐτῶν τοῦ μετεωρίζεσθαι ἀπὸ τῆς γῆς οὐκ ἐπέστρεφον οἱ τροχοὶ αὐτῶν

ἐν τῷ ἑστάναι αὐτὰ εἱστήκεισαν καὶ ἐν τῷ μετεωρίζεσθαι αὐτὰ ἐμετεωρίζοντο μετ᾿ αὐτῶν διότι πνεῦμα ζωῆς ἐν αὐτοῖς ἦν

καὶ ἐξῆλθεν δόξα κυρίου ἀπὸ τοῦ οἴκου καὶ ἐπέβη ἐπὶ τὰ χερουβιν

καὶ ἀνέλαβον τὰ χερουβιν τὰς πτέρυγας αὐτῶν καὶ ἐμετεωρίσθησαν ἀπὸ τῆς γῆς ἐνώπιον ἐμοῦ ἐν τῷ ἐξελθεῖν αὐτὰ καὶ οἱ τροχοὶ ἐχόμενοι αὐτῶν καὶ ἔστησαν ἐπὶ τὰ πρόθυρα τῆς πύλης οἴκου κυρίου τῆς ἀπέναντι καὶ δόξα θεοῦ Ισραηλ ἦν ἐπ᾿ αὐτῶν ὑπεράνω

τοῦτο τὸ ζῷόν ἐστιν ὃ εἶδον ὑποκάτω θεοῦ Ισραηλ ἐπὶ τοῦ ποταμοῦ τοῦ Χοβαρ καὶ ἔγνων ὅτι χερουβιν ἐστίν

τέσσαρα πρόσωπα τῷ ἑνί καὶ ὀκτὼ πτέρυγες τῷ ἑνί καὶ ὁμοίωμα χειρῶν ἀνθρώπου ὑποκάτωθεν τῶν πτερύγων αὐτῶν

καὶ ὁμοίωσις τῶν προσώπων αὐτῶν ταῦτα τὰ πρόσωπά ἐστιν ἃ εἶδον ὑποκάτω τῆς δόξης θεοῦ Ισραηλ ἐπὶ τοῦ ποταμοῦ τοῦ Χοβαρ καὶ αὐτὰ ἕκαστον κατὰ πρόσωπον αὐτῶν ἐπορεύοντο