И воста́ Иису́съ сы́нъ Иоседе́ковъ и бра́тiя его́ свяще́нницы, и зорова́вель сы́нъ Салаѳiи́левъ и бра́тiя его́, и созда́ша олта́рь Бо́гу Изра́илеву, да принесу́тъ на не́мъ всесожже́нiя, я́коже пи́сано е́сть въ зако́нѣ Моисе́а человѣ́ка Бо́жiя.

И угото́ваша олта́рь на основа́нiи его́, поне́же стра́хъ бѣ́ на ни́хъ от люді́й земны́хъ, и вознесо́ша на то́мъ всесожже́нiе Го́сподеви у́тро и въ ве́черъ:

и сотвори́ша пра́здникъ ку́щей, я́коже пи́сано, и всесожже́нiя на вся́къ де́нь число́мъ по повелѣ́нiю, дѣ́ло дне́ въ де́нь сво́й:

и посе́мъ всесожже́нiя непреста́нная и въ новоме́сячiя и во вся́ пра́здники Го́сподеви освяще́нныя, и о вся́цѣмъ доброво́льно принося́щемъ со усе́рдiемъ Го́сподеви.

От пе́рваго дне́ ме́сяца седма́го нача́ша возноси́ти всесожже́нiя Го́сподеви, до́мъ же Госпо́день не бѣ́ еще́ основа́нъ.

И вда́ша пѣ́нязи каменосѣ́чцемъ и древодѣ́лемъ, пи́щу же и питiе́ и еле́й Сидо́няномъ и ти́ряномъ, да принесу́тъ древа́ ке́дрова от Лива́на къ мо́рю Иоппі́йскому, я́коже соизво́ли ки́ръ ца́рь пе́рсскiй о ни́хъ.

И въ лѣ́то второ́е, внегда́ прiити́ и́мъ къ до́му Бо́жiю во Иерусали́мъ, ме́сяца втора́го нача́ зорова́вель сы́нъ Салаѳiи́левъ и Иису́съ сы́нъ Иоседе́ковъ, и про́чiи от бра́тiи и́хъ свяще́нницы и леви́ти, и вси́, и́же прiидо́ша от плѣне́нiя во Иерусали́мъ, и поста́виша леви́товъ от два́десяти лѣ́тъ и вы́шше надъ творя́щими дѣла́ во хра́мѣ Госпо́дни.

И ста́ Иису́съ и сы́нове его́ и бра́тiя его́, кадои́лъ и сы́нове его́, сы́нове Иу́дины, я́коже му́жъ еди́нъ да единоду́шно настоя́тъ надъ творя́щими дѣла́ въ дому́ Бо́жiи, сы́нове инада́довы, сы́нове и́хъ и бра́тiя и́хъ леви́ти.

И основа́ша созида́юще до́мъ Госпо́день: и ста́ша свяще́нницы во украше́нiи свое́мъ со труба́ми, и леви́ти сы́нове Аса́фовы, въ кимва́лѣхъ да хва́лятъ Го́спода, по уста́ву дави́да царя́ Изра́илева:

и вопiя́ху въ пѣ́снехъ и исповѣ́данiи Го́сподеви, я́ко бла́гъ, я́ко въ вѣ́къ ми́лость его́ надъ Изра́илемъ: и вси́ лю́дiе возглаша́ху гла́сомъ вели́кимъ хвале́нiе Го́споду при основа́нiи до́му Госпо́дня.

И мно́зи от свяще́нниковъ и Леви́тъ, и кня́зи оте́чествъ и старѣ́йшины, и́же ви́дѣша до́мъ пре́жднiй на основа́нiи свое́мъ, и се́й до́мъ предъ очесы́ свои́ми, пла́каху гла́сомъ ве́лiимъ: и наро́дъ возглаша́ющь, въ весе́лiи возвыша́ху:

и не можа́ху лю́дiе позна́ти гла́са восклица́нiя веселя́щихся от гласо́въ пла́ча наро́днаго, поне́же лю́дiе восклица́ху гла́сомъ вели́кимъ, и гла́съ вели́къ слы́шашеся издале́ча.

И услы́шаша врази́ Иу́дины и Венiами́ни, я́ко сы́нове преселе́нiя созида́ютъ це́рковь Го́споду Бо́гу Изра́илеву,

и приступи́ша къ зорова́велю и ко князе́мъ оте́чествъ и реко́ша и́мъ: сози́ждемъ съ ва́ми, поне́же, я́коже и вы́, и́щемъ Бо́га ва́шего и ему́ мы́ жре́мъ же́ртву от дні́й Асарада́на царя́ Ассу́рска приве́дшаго ны сѣ́мо.

И рече́ и́мъ зорова́вель и Иису́съ и про́чiи кня́зи оте́чествъ Изра́илевыхъ: нѣ́сть на́мъ и ва́мъ созда́ти до́мъ Бо́гу на́шему, поне́же мы́ са́ми осо́бно сози́ждемъ Го́споду Бо́гу на́шему, я́коже повелѣ́ на́мъ ки́ръ ца́рь пе́рсскiй.

И бы́ша лю́дiе земли́ [тоя́] ослабля́юще ру́ки люді́й Иуде́йскихъ, и препина́ху и́мъ въ созида́нiи,

и наима́ху на ни́хъ совѣ́тниковъ, да разоря́тъ совѣ́тъ и́хъ, во вся́ дни́ ки́ра царя́ пе́рсскаго и да́же до ца́рства да́рiа царя́ пе́рсскаго.

[Въ ца́рство же Ассуи́ра, [и́же е́сть Артаксе́рксъ,] въ нача́лѣ ца́рства его́, написа́ша сви́токъ на живу́щихъ во Иуде́и и во Иерусали́мѣ.

И во дни́ Арѳасаѳа́на написа́ въ ми́рѣ Миѳрида́тъ и тавеи́лъ со про́чими сослужи́тели ко Артаксе́рксу царю́ пе́рсскому: написа́ писмоно́сецъ писа́нiе Си́рскимъ язы́комъ и претолко́вано.

Реу́мъ Валтаа́мъ и сампса́ книго́чiй написа́ста посла́нiе еди́но на Иерусали́мъ ко Артаксе́рксу царю́:

та́ко суди́лъ реу́мъ Валтаа́мъ и сампса́ книго́чiй и про́чiи сослужи́телiе на́ши, дине́е, Афарсаѳахе́е, тарфале́е, Арфасе́е, архие́е, Вавило́няне, сусанахе́е, Саве́е, Елами́те

и про́чiи от язы́къ, и́хже преведе́ Ассенафа́ръ вели́кiй и пресла́вный и всели́ и́хъ во градѣ́хъ самарі́йскихъ и про́чихъ объ о́нъ по́лъ рѣки́.

Сiе́ е́сть сказа́нiе посла́нiя, е́же посла́ша къ нему́, ко Артаксе́рксу царю́: раби́ твои́, му́жiе, и́же за рѣко́ю:

вѣ́домо да бу́детъ царю́, я́ко Иуде́е, и́же взыдо́ша от тебе́ къ на́мъ, прiидо́ша во Иерусали́мъ гра́дъ отсту́пный и лука́вый, его́же созида́ютъ: и стѣ́ны его́ состро́ены су́ть, и основа́нiе его́ возвы́сиша:

ны́нѣ у́бо вѣ́домо да бу́детъ царю́, я́ко, а́ще гра́дъ се́й со́зданъ бу́детъ, и стѣ́ны его́ соверша́тся, да́ни не бу́дутъ тебѣ́, ниже́ [лѣ́тняго воздая́нiя] даду́тъ: и сiе́ царе́мъ зло́ твори́тъ,

и посрамоще́нiя царе́ва не лѣ́ть на́мъ ви́дѣти: сего́ ра́ди посла́хомъ и возвѣсти́хомъ царю́,

да разсмо́трено бу́детъ въ кни́зѣ памятопи́снѣй отце́въ твои́хъ, и обря́щеши въ кни́зѣ памятопи́снѣй и позна́еши, я́ко гра́дъ о́нъ отсту́пный е́сть и оби́дящь царе́й и страны́, и убѣ́жища слу́гъ быва́ютъ посредѣ́ его́ от дні́й дре́внихъ, сего́ ра́ди и гра́дъ то́й опустоше́нъ е́сть:

вѣ́домо у́бо твори́мъ царю́, я́ко, а́ще гра́дъ то́й со́зданъ бу́детъ и стѣ́ны его́ соверша́тся, то́ не бу́детъ ти́ ми́ра.

И посла́ ца́рь ко реу́му Валтаа́му и сампса́ю книго́чiю и ко про́чымъ сослужи́телемъ и́хъ обита́ющымъ въ самарі́и и про́чымъ за рѣко́ю ми́ръ

и рече́: писмоно́сецъ, его́же посла́сте къ на́мъ, при́званъ предъ мене́,

и от мене́ повелѣ́но е́сть, и согля́дахомъ и обрѣто́хомъ, я́ко гра́дъ то́й от дні́й дре́внихъ на царе́й возно́сится, отступле́нiя и убѣ́жища быва́ютъ въ не́мъ:

и ца́рiе крѣ́пцы бы́ша во Иерусали́мѣ и облада́ху все́ю страно́ю, я́же за рѣко́ю, да́ни же мно́ги и ча́сть дава́шеся и́мъ:

и ны́нѣ повели́те муже́мъ о́нымъ преста́ти от дѣ́ла, и гра́дъ о́ный да не созида́ется ктому́:

я́ко да от повелѣ́нiя сего́ опа́сни бу́дете нерадѣ́нiе твори́ти о се́мъ, да не когда́ умно́жится поги́бель на зло́ царе́мъ.

Тогда́ писмоно́сецъ Артаксе́ркса царя́ прочте́ сви́токъ предъ реу́момъ Валтаа́момъ и сампса́емъ книго́чiемъ и сослужи́телми и́хъ: и идо́ша тща́телно во Иерусали́мъ и во Иуде́ю, и удержа́ша и́хъ мы́шцею си́льною.

Тогда́ преста́ дѣ́ло до́му Бо́жiя, е́же во Иерусали́мѣ, и не творя́шеся да́же до лѣ́та втора́го ца́рства да́рiа царя́ пе́рсскаго.

Синодальный

1 Соблюдение праздника кущей; всесожжения на жертвеннике, поставленном Зоровавелем и Иисусом; 8 основание для нового дома, положенное при великой радости народа.

Когда наступил седьмой месяц, и сыны Израилевы уже были в городах, тогда собрался народ, как один человек, в Иерусалиме.

И встал Иисус, сын Иоседеков, и братья его священники, и Зоровавель, сын Салафиилов, и братья его, и соорудили они жертвенник Богу Израилеву, чтобы возносить на нем всесожжения, как написано в законе Моисея, человека Божия.

И поставили жертвенник на основании его, так как они были в страхе от иноземных народов; и стали возносить на нем всесожжения Господу, всесожжения утренние и вечерние.

И совершили праздник кущей, как предписано, с ежедневным всесожжением в определенном числе, по уставу каждого дня.

И после того совершали всесожжение постоянное, и в новомесячия, и во все праздники, посвященные Господу, и добровольное приношение Господу от всякого усердствующего.

С первого же дня седьмого месяца начали возносить всесожжения Господу. А храму Господню еще не было положено основание.

И стали выдавать серебро каменотесам и плотникам, и пищу и питье и масло Сидонянам и Тирянам, чтоб они доставляли кедровый лес с Ливана по морю в Яфу, с дозволения им Кира, царя Персидского.

Во второй год по приходе своем к дому Божию в Иерусалим, во второй месяц Зоровавель, сын Салафиилов, и Иисус, сын Иоседеков, и прочие братья их, священники и левиты, и все пришедшие из плена в Иерусалим положили начало и поставили левитов от двадцати лет и выше для надзора за работами дома Господня.

И стали Иисус, сыновья его и братья его, Кадмиил и сыновья его, сыновья Иуды, как один человек, для надзора за производителями работ в доме Божием, а также и сыновья Хенадада, сыновья их и братья их левиты.

Когда строители положили основание храму Господню, тогда поставили священников в облачении их с трубами и левитов, сыновей Асафовых, с кимвалами, чтобы славить Господа по уставу Давида, царя Израилева.

И начали они попеременно петь: «хвалите» и: «славьте Господа», «ибо – благ, ибо вовек милость Его к Израилю». И весь народ восклицал громогласно, славя Господа за то, что положено основание дома Господня.

Впрочем многие из священников и левитов и глав поколений, старики, которые видели прежний храм, при основании этого храма пред глазами их, плакали громко, но многие и восклицали от радости громогласно.

И не мог народ распознать восклицаний радости от воплей плача народного, потому что народ восклицал громко, и голос слышен был далеко.

1 Приведенные Ассириянами в Самарию предлагают строить вместе храм, но Зоровавель отказал им в этом, за что они остановили постройку; 6 их сопротивление продолжается при нескольких персидских царях; 17 Артаксеркс повелевает этим Самарянам силою остановить всякую постройку в Иерусалиме; 24 работа при доме Божием остановилась до второго года Дария.

И услышали враги Иуды и Вениамина, что возвратившиеся из плена строят храм Господу Богу Израилеву;

и пришли они к Зоровавелю и к главам поколений, и сказали им: будем и мы строить с вами, потому что мы, как и вы, прибегаем к Богу вашему, и Ему приносим жертвы от дней Асардана, царя Сирийского, который перевел нас сюда.

И сказал им Зоровавель и Иисус и прочие главы поколений Израильских: не строить вам вместе с нами дом нашему Богу; мы одни будем строить дом Господу, Богу Израилеву, как повелел нам царь Кир, царь Персидский.

И стал народ земли той ослаблять руки народа Иудейского и препятствовать ему в строении;

и подкупали против них советников, чтобы разрушить предприятие их, во все дни Кира, царя Персидского, и до царствования Дария, царя Персидского.

А в царствование Ахашвероша, в начале царствования его, написали обвинение на жителей Иудеи и Иерусалима.

И во дни Артаксеркса писали Бишлам, Мифредат, Табеел и прочие товарищи их к Артаксерксу, царю Персидскому. Письмо же написано было буквами Сирийскими и на Сирийском языке.

Рехум советник и Шимшай писец писали одно письмо против Иерусалима к царю Артаксерксу такое:

Тогда-то. Рехум советник и Шимшай писец и прочие товарищи их, – Динеи и Афарсафхеи, Тарпелеи, Апарсы, Арехьяне, Вавилоняне, Сусанцы, Даги, Еламитяне,

и прочие народы, которых переселил Аснафар [Сеннахирим] великий и славный и поселил в городах Самарийских и в прочих городах за рекою, и прочее.

И вот список с письма, которое послали к нему: Царю Артаксерксу – рабы твои, люди, живущие за рекою, и прочее.

Да будет известно царю, что Иудеи, которые вышли от тебя, пришли к нам в Иерусалим, строят этот мятежный и негодный город, и стены делают, и основания их уже исправили.

Да будет же известно царю, что если этот город будет построен и стены восстановлены, то ни подати, ни налога, ни пошлины не будут давать, и царской казне сделан будет ущерб.

Так как мы едим соль от дворца царского, и ущерб для царя не можем видеть, поэтому мы посылаем донесение к царю:

пусть поищут в памятной книге отцов твоих, – и найдешь в книге памятной, и узнаешь, что город сей – город мятежный и вредный для царей и областей, и что отпадения бывали в нем издавна, за что город сей и опустошен.

Посему мы уведомляем царя, что если город сей будет достроен и стены его доделаны, то после этого не будет у тебя владения за рекою.

Царь послал ответ Рехуму советнику и Шимшаю писцу и прочим товарищам их, которые живут в Самарии и в прочих городах заречных: Мир... и прочее.

Письмо, которое вы прислали нам, внятно прочитано предо мною;

и от меня дано повеление, – и разыскивали, и нашли, что город этот издавна восставал против царей, и производились в нем мятежи и волнения,

и что были в Иерусалиме цари могущественные и владевшие всем заречьем, и им давали подать, налоги и пошлины.

Итак дайте приказание, чтобы люди сии перестали работать, и чтобы город сей не строился, доколе от меня не будет дано повеление.

И будьте осторожны, чтобы не сделать в этом недосмотра. К чему допускать размножение вредного в ущерб царям?

Как скоро это письмо царя Артаксеркса было прочитано пред Рехумом и Шимшаем писцом и товарищами их, они немедленно пошли в Иерусалим к Иудеям, и сильною вооруженною рукою остановили работу их.

Тогда остановилась работа при доме Божием, который в Иерусалиме, и остановка сия продолжалась до второго года царствования Дария, царя Персидского.

Таджикский

Вa моҳи ҳафтум фаро расид, ва банӣ Исроил дар шаҳрҳо буданд, ва қавм, мисли як тан, дар Уршалим ҷамъ омаданд.

Ва Ешуа писари Юсодоқ, ва бародаронаш, ки коҳинон буданд, ва Зарубобил писари Шаалтиил ва бародаронаш бархостанд, ва қурбонгоҳи Худои Исроилро бино карданд, то бар он қурбониҳои сӯхтанӣ, чунон ки дар шариати Мусо, марди Худо, навишта шудааст, бароваранд.

Ва қурбонгоҳро бар ҷои он барпо карданд, зеро ки аз қавмҳои кишварҳо бим тарс доштанд; ва бар он қурбониҳои сӯхтанӣ барои Парвардигор, қурбониҳои сӯхтании субҳ ва шомро мебароварданд.

Ва иди хаймаҳоро, чунон ки навишта шудааст, ба ҷо оварда, қурбонии сӯхтании ҳаррӯзаро ба миқдоре ки аз рӯи оин барои ҳар рӯз муқаррар гардидааст, бароварданд.

Ва баъд аз он қурбонии сӯхтании доимӣ, ва дар навмоҳҳо, ва дар ҳамаи идҳои поки Парвардигор, ва барои ҳар касе ки ба Парвардигор тӯҳфа меовард, қурбонӣ баровардан гирифтанд.

Аз рӯзи якуми моҳи ҳафтум ба баровардани қурбониҳои сӯхтанӣ барои Парвардигор сар карданд, валекин бунёди парастишгоҳи Парвардигор ҳанӯз ниҳода нашуда буд.

Ва нуқра ба сангтарошону дуредгарон, ва хӯроку нӯшокиву равған ба сидӯниён ва суриён доданд, то аз Лубнон, мувофиқи иҷозате ки Куруш, подшоҳи Форс, ба онҳо додааст, дарахтони арзро бо роҳи баҳр ба Ёфӯ биёранд.

Ва дар соли дуюми расиданашон ба хонаи Худо, ки дар Уршалим аст, дар моҳи дуюм, Зарубобил писари Шаалтиил ва Ешуа писари Юсодоқ ва дигар бародарони онҳо, коҳинон ва левизодагон ва ҳамаи онҳое ки аз асирӣ ба Уршалим омада буданд, сар карданд, ва левизодагонро, аз бистсола ва болотар ба назорат кардан ба кори хонаи Парвардигор гузоштанд.

Ва Ешуа, писарон ва бародаронаш, Қадмиил ва писаронаш, зодагони Яҳудо, мисли як тан, биистоданд, то ба касоне ки бо кори хонаи Худо машғул буданд, яъне ба зодагони Ҳенодод, писаронашон ва бародаронашон, ки левизода буданд, назорат кунанд.

Ва чун бинокорон бунёди парастишгоҳи Парвардигорро ниҳоданд, коҳинонро дар либоси худашон бо карнайҳо, ва левизодагон, писарони Ософро бо санҷҳо гузоштанд, то ки Парвардигорро мувофиқи расми Довуд, подшоҳи Исроил, ситоиш намоянд.

Ва онҳо бо ҷӯшу хурӯш сароида, Парвардигорро ситоиш ва ҳамд мегуфтанд, зеро ки Ӯ некӯст, зеро ки марҳамати Ӯ бар Исроил ҷовидонист; ва тамоми қавм бо нидои баланди шодӣ Парвардигорро барои бунёд ниҳодан ба хонаи Парвардигор ситоиш мекарданд.

Ва бисёре аз коҳинон ва левизодагон ва сардорони пири хонаводаҳо, ки парастишгоҳи якумро дида буданд, вақте ки бунёди ин парастишгоҳ дар пеши назарашон ниҳода шуд, бо овози баланд гиристанд; ва бисёр касон овози худро бо нидои шодӣ баланд карданд.

Ва қавм нидои шодиро аз садои гиряи қавм фарқ карда наметавонистанд, зеро ки қавм бағоят баланд нидо мекарданд, ва овозашон аз дур шунида мешуд.

Вa душманони Яҳудо ва Бинёмин шуниданд, ки аз асирӣ гашта омадагон барои Парвардигор Худои Исроил парастишгоҳ бино мекунанд;

Ва назди Зарубобил ва сардорони хонаводаҳо омада, ба онҳо гуфтанд: «Мо ҳамроҳи шумо бино хоҳем кард, чунки мо, мисли шумо, аз айёми Эсар-Ҳадун, подшоҳи Ашшур, ки моро ба ин ҷо оварда буд, ба Худои шумо муроҷиат менамоем ва барои Ӯ қурбонӣ меоварем».

Вале Зарубобил ва Ешуа ва дигар сардорони хонаводаҳои Исроил ба онҳо гуфтанд: «Шумо бо мо хонаи Худои моро бино нахоҳед кард, балки танҳо мо барои Парвардигор Худои Исроил, чунон ки подшоҳ Куруш, подшоҳи Форс, ба мо фармудааст, бино хоҳем кард».

Ва мардуми он кишвар дастҳои қавми Яҳудоро суст мекарданд ва онҳоро аз бино кардан метарсониданд;

Ва бар зидди онҳо мушовиронро киро мекарданд, то ки нақшаи онҳоро вайрон кунанд, – ин ҳол дар тамоми айёми Куруш, подшоҳи Форс, то вақти подшоҳии Дорёвеш, подшоҳи Форс, давом ёфт.

Ва дар замони подшоҳии Аҳашверӯш, дар аввали подшоҳии ӯ, айбномае шикояте дар ҳаққи сокинони Яҳудо ва Уршалим навиштанд.

Ва дар айёми Артаҳшасто Бишлом, Митредот, Тобъил ва дигар рафиқони онҳо ба Артаҳшасто, подшоҳи Форс, навиштанд; ин нома бо хату забони арамӣ навишта ва аз арамӣ тарҷума карда шуда буд.

Раҳуми фармондеҳ ва Шимшаи котиб номае дар бораи Уршалим ба подшоҳ Артаҳшасто ба ин мазмун навиштанд:

́Пас, Раҳуми фармондеҳ ва Шимшаи котиб ва дигар рафиқони онҳо – диниён ва афарсаткиён, тарфалиён, афрасиён, аркиён, бобилиён, шушаниён, даҳоиён, эломиён

Ва қабилаҳои дигаре ки Оснафари бузург ва пуршараф онҳоро кӯчонида, дар шаҳри Сомария ва дар ҷойҳои дигари он сӯи дарё ҷойгир карда буд. Ва алҳол...́

Ин аст мундариҷаи номае ки ба ӯ фиристодаанд: «Ба подшоҳ Артаҳшасто – бандагонат, ки сокинони он сӯи дарё ҳастем; ва алҳол,

Подшоҳро маълум бод, ки яҳудиёне ки аз ҷониби ту сӯи мо баромада буданд, ба Уршалим расиданд, ин шаҳри балвогар шӯришгар ва бадкорро бино мекунанд, ва ҳисорҳоро барпо ва бунёдҳоро пойдеворҳоро таҳкурсиҳоро мустаҳкам менамоянд.

Алҳол подшоҳро маълум бод, ки агар ин шаҳр бино ёбад, ва ҳисорҳояш барпо гардад, закот, боҷ ва хироҷ нахоҳанд дод, ва хазинаи подшоҳ зарар хоҳад дид.

Алҳол, азбаски мо нону намаки қасрро мехӯрем, шоиста нест, ки мо осебу зиёни подшоҳро бубинем, бинобар ин фиристода, подшоҳро хабардор намудем.

Бигзор дар китоби ёддошти падаронат ҷустуҷӯ намоянд, ва ту аз китоби ёддошт дарёфт хоҳӣ кард ва хоҳӣ донист, ки ин шаҳр шаҳри шӯришгар балвогар ва барои подшоҳон ва мамлакатҳо зараровар аст, ва андаруни он аз қадимулайём фитна меангехтанд, ба ҳамин сабаб ин шаҳр хароб гардида буд.

Мо подшоҳро огоҳ менамоем, ки агар ин шаҳр бино ёбад, ва ҳисорҳояш барпо гардад, пас аз он туро насибе дар он сӯи дарё нахоҳад буд».

Подшоҳ ба Раҳуми фармондеҳ ва Шимшаи котиб ва дигар рафиқони онҳо, ки дар Сомария ва ҷойҳои дигари он сӯи дарё истиқомат доштанд, ҷавоб фиристод: «Салом! Ва алҳол,

Номае ки ба мо фиристодаед, дар ҳузури ман як ба як муфассал хонда шуд;

Ва аз ҷониби ман фармуда шуд, – ва ҷустуҷӯ намуда, дарёфт карданд, ки ин шаҳр аз қадимулайём бар зидди подшоҳон бармехестааст, ва шӯришу балвою фитнаҳо дар он пайдо воқеъ мешудааст;

Ва подшоҳони қавӣ пурзӯр бар Уршалим будаанд, ва онҳо дар тамоми он сӯи дарё подшоҳӣ мекарданд, ва андози сарона, боҷ ва хироҷ ба онҳо дода мешудааст;

Пас, фармоне бидиҳед, ки ин одамон корро бас кунанд, ва ин шаҳр бино наёбад, то даме ки аз ҷониби ман фармоне дода шавад;

Ва эҳтиёт шавед, ки дар ин кор хатое накунед: чаро ин вайронкорӣ бар зарари подшоҳон афзун гардад?»

Ҳамин ки ин номаи подшоҳ Артаҳшасто ба ҳузури Раҳум ва Шимшаи котиб ва рафиқонашон хонда шуд, онҳо фавран ба Уршалим назди яҳудиён рафтанд ва бо ҷавру зӯрӣ кори онҳоро хобонданд.

Он гоҳ кори хонаи Худо, ки дар Уршалим аст, хобонда шуд, ва то соли дуюми подшоҳии Дорёвеш қатъ гардид.

Французский (LSG)

Языки

Le septième mois arriva, et les enfants d'Israël étaient dans leurs villes. Alors le peuple s'assembla comme un seul homme à Jérusalem.

Josué, fils de Jotsadak, avec ses frères les sacrificateurs, et Zorobabel, fils de Schealthiel, avec ses frères, se levèrent et bâtirent l'autel du Dieu d'Israël, pour y offrir des holocaustes, selon ce qui est écrit dans la loi de Moïse, homme de Dieu.

Ils rétablirent l'autel sur ses fondements, quoiqu'ils eussent à craindre les peuples du pays, et ils y offrirent des holocaustes à l'Éternel, les holocaustes du matin et du soir.

Ils célébrèrent la fête des tabernacles, comme il est écrit, et ils offrirent jour par jour des holocaustes, selon le nombre ordonné pour chaque jour.

Après cela, ils offrirent l'holocauste perpétuel, les holocaustes des nouvelles lunes et de toutes les solennités consacrées à l'Éternel, et ceux de quiconque faisait des offrandes volontaires à l'Éternel.

Dès le premier jour du septième mois, ils commencèrent à offrir à l'Éternel des holocaustes. Cependant les fondements du temple de l'Éternel n'étaient pas encore posés.

On donna de l'argent aux tailleurs de pierres et aux charpentiers, et des vivres, des boissons et de l'huile aux Sidoniens et aux Tyriens, pour qu'ils amenassent par mer jusqu'à Japho des bois de cèdre du Liban, suivant l'autorisation qu'on avait eue de Cyrus, roi de Perse.

La seconde année depuis leur arrivée à la maison de Dieu à Jérusalem, au second mois, Zorobabel, fils de Schealthiel, Josué, fils de Jotsadak, avec le reste de leurs frères les sacrificateurs et les Lévites, et tous ceux qui étaient revenus de la captivité à Jérusalem, se mirent à l'oeuvre et chargèrent les Lévites de vingt ans et au-dessus de surveiller les travaux de la maison de l'Éternel.

Et Josué, avec ses fils et ses frères, Kadmiel, avec ses fils, fils de Juda, les fils de Hénadad, avec leurs fils et leurs frères les Lévites, se préparèrent tous ensemble à surveiller ceux qui travaillaient à la maison de Dieu.

Lorsque les ouvriers posèrent les fondements du temple de l'Éternel, on fit assister les sacrificateurs en costume, avec les trompettes, et les Lévites, fils d'Asaph, avec les cymbales, afin qu'ils célébrassent l'Éternel, d'après les ordonnances de David, roi d'Israël.

Ils chantaient, célébrant et louant l'Éternel par ces paroles: Car il est bon, car sa miséricorde pour Israël dure à toujours! Et tout le peuple poussait de grands cris de joie en célébrant l'Éternel, parce qu'on posait les fondements de la maison de l'Éternel.

Mais plusieurs des sacrificateurs et des Lévites, et des chefs de famille âgés, qui avaient vu la première maison, pleuraient à grand bruit pendant qu'on posait sous leurs yeux les fondements de cette maison. Beaucoup d'autres faisaient éclater leur joie par des cris,

en sorte qu'on ne pouvait distinguer le bruit des cris de joie d'avec le bruit des pleurs parmi le peuple, car le peuple poussait de grands cris dont le son s'entendait au loin.

Les ennemis de Juda et de Benjamin apprirent que les fils de la captivité bâtissaient un temple à l'Éternel, le Dieu d'Israël.

Ils vinrent auprès de Zorobabel et des chefs de familles, et leur dirent: Nous bâtirons avec vous; car, comme vous, nous invoquons votre Dieu, et nous lui offrons des sacrifices depuis le temps d'Ésar Haddon, roi d'Assyrie, qui nous a fait monter ici.

Mais Zorobabel, Josué, et les autres chefs des familles d'Israël, leur répondirent: Ce n'est pas à vous et à nous de bâtir la maison de notre Dieu; nous la bâtirons nous seuls à l'Éternel, le Dieu d'Israël, comme nous l'a ordonné le roi Cyrus, roi de Perse.

Alors les gens du pays découragèrent le peuple de Juda; ils l'intimidèrent pour l'empêcher de bâtir,

et ils gagnèrent à prix d'argent des conseillers pour faire échouer son entreprise. Il en fut ainsi pendant toute la vie de Cyrus, roi de Perse, et jusqu'au règne de Darius, roi de Perse.

Sous le règne d'Assuérus, au commencement de son règne, ils écrivirent une accusation contre les habitants de Juda et de Jérusalem.

Et du temps d'Artaxerxès, Bischlam, Mithredath, Thabeel, et le reste de leurs collègues, écrivirent à Artaxerxès, roi de Perse. La lettre fut transcrite en caractères araméens et traduite en araméen.

Rehum, gouverneur, et Schimschaï, secrétaire écrivirent au roi Artaxerxès la lettre suivante concernant Jérusalem:

Rehum, gouverneur, Schimschaï, secrétaire, et le reste de leurs collègues, ceux de Din, d'Arpharsathac, de Tharpel, d'Apharas, d'Érec, de Babylone, de Suse, de Déha, d'Élam,

et les autres peuples que le grand et illustre Osnappar a transportés et établis dans la ville de Samarie et autres lieux de ce côté du fleuve, etc.

C'est ici la copie de la lettre qu'ils envoyèrent au roi Artaxerxès: Tes serviteurs, les gens de ce côté du fleuve, etc.

Que le roi sache que les Juifs partis de chez toi et arrivés parmi nous à Jérusalem rebâtissent la ville rebelle et méchante, en relèvent les murs et en restaurent les fondements.

Que le roi sache donc que, si cette ville est rebâtie et si ses murs sont relevés, ils ne paieront ni tribut, ni impôt, ni droit de passage, et que le trésor royal en souffrira.

Or, comme nous mangeons le sel du palais et qu'il ne nous paraît pas convenable de voir mépriser le roi, nous envoyons au roi ces informations.

Qu'on fasse des recherches dans le livre des mémoires de tes pères; et tu trouveras et verras dans le livre des mémoires que cette ville est une ville rebelle, funeste aux rois et aux provinces, et qu'on s'y est livré à la révolte dès les temps anciens. C'est pourquoi cette ville a été détruite.

Nous faisons savoir au roi que, si cette ville est rebâtie et si ses murs sont relevés, par cela même tu n'auras plus de possession de ce côté du fleuve.

Réponse envoyée par le roi à Rehum, gouverneur, à Schimschaï, secrétaire, et au reste de leurs collègues, demeurant à Samarie et autres lieux de l'autre côté du fleuve: Salut, etc.

La lettre que vous nous avez envoyée a été lue exactement devant moi.

J'ai donné ordre de faire des recherches; et l'on a trouvé que dès les temps anciens cette ville s'est soulevée contre les rois, et qu'on s'y est livré à la sédition et à la révolte.

Il y eut à Jérusalem des rois puissants, maîtres de tout le pays de l'autre côté du fleuve, et auxquels on payait tribut, impôt, et droit de passage.

En conséquence, ordonnez de faire cesser les travaux de ces gens, afin que cette ville ne se rebâtisse point avant une autorisation de ma part.

Gardez-vous de mettre en cela de la négligence, de peur que le mal n'augmente au préjudice des rois.

Aussitôt que la copie de la lettre du roi Artaxerxès eut été lue devant Rehum, Schimschaï, le secrétaire, et leurs collègues, ils allèrent en hâte à Jérusalem vers les Juifs, et firent cesser leurs travaux par violence et par force.

Alors s'arrêta l'ouvrage de la maison de Dieu à Jérusalem, et il fut interrompu jusqu'à la seconde année du règne de Darius, roi de Perse.